Czytaj książkę: «Портлендские будни»

Пролог

Пару недель назад Тесса Янг начала ненавидеть фотографии. Любые: электронные и сделанные на некогда любимый мини-полароид. С каким наслаждением она срывала со стен все селфи из поездок за границу и в соседние штаты! Досталось даже старому семейному альбому. Выбросить его рука не поднялась, но коварное напоминание о неприятности, в которую Тесса попала, отправилось в самую мятую коробку в самом тëмном углу шкафа. Исчезли даже снимки из телефона и соцсетей. Боги, еë страница в «Фейсбуке»¹ ещë ни разу не выглядела такой пустой! «Тес Са» – теперь назывался профиль, а на аватарке стояла найденная за две минуты девушка из какого-то аниме. Ярко-розовые волосы в беспорядке, зелëные глаза на пол-лица – словом, всë то, что не имело никакого отношения к внешности реальной Тессы. Счëтчик друзей летел к нулю с поразительной скоростью: стоило только начать писать обо всём, что её волновало, и от популярности не осталось даже слабого следа. Зато с каждым днём крепли подозрения. Уж не кто-то ли из друзей воспользовался её привычной открытостью и наполненным подробностями о личной жизни профилем? В конце концов, она не знала ничего о большинстве из своего интернет-окружения. В душе, слабо отсвечивая последними искрами, тлел огонëк надежды, что вместе с друзьями и онлайн-репутацией из её жизни исчезнет враг. Тесса верила, что не сделала ничего достаточно плохого, чтобы заслужить наказание. Вдруг это просто один из злобных троллей, которые из-под мостов переселились в Интернет?

Последние две недели Тесса получала странные письма: ровно в полночь, заголовок «без темы» и незнакомый имейл. Дрожащими руками она открывала каждое, хотя прекрасно знала, что увидит: враг не изменял себе. Внутри каждый раз были фотографии. Еë грёбаные фотографии! Часть с эксцентричного фотосета, снятого ещë в колледже: на них Тесса одета в тёмный пиджак, едва прикрывающий большую грудь, и обтягивающие джинсы. Тогда это казалось ярким и абсолютно уместным образом и вообще приятель-фотограф так убедительно уговаривал попробовать… Они были молоды и полны решимости выделиться среди людей одним фактом безумия поступка. Всё это они давно удалили, да и за десять лет она очень изменилась. Вряд ли бы её узнали незнакомцы, а того приятеля уже два года нет: очень выделился во время поездки на мотоцикле. Кто-то очень заморочился с поиском, чтобы… Потешить самолюбие? Поиграть? Что, бога ради, этому человеку надо?

Другие фото – наглый, но очень реалистичный, фотошоп. Письма не отличались друг от друга, пока она не реагировала: одна обнажëнная фотография и насмешливая подпись: «Улыбнись, Тесса! Знаешь, сколько в наши дни стоит искренняя улыбка? Примерно столько же, сколько эти чудесные фото… Твои друзья оценят каждую из них, правда?».

Терпение лопнуло на третий день: Тесса попыталась связаться с отправителем, но в ответ получила только «Указанный имейл не существует». Ни к чему не привели жалобы на спам, странные письма перемещались в другую папку, техподдержка молчала, а цепочка продолжалась. Тот человек писал снова и снова, меняя адреса и никак не реагируя на её вопросы.

Через шесть дней затянувшейся шутки Тесса решила обратиться в полицию, но все письма чудом исчезли. Из входящих, из спама, из корзины – их не было нигде. Это было выше всяких сил. Она привыкла справляться с неприятностями сама, потому что никто другой не стал бы, но теперь опускались руки: без доказательств офицер Трик, который через день забегал к ним в кафе за пончиками, даже дело открывать не станет. Не в его это интересах. Процент раскрываемости упадёт или о чём там они заботились ближе к концу года… Тесса представила, как этот подтянутый любитель сладостей закатывает глаза, пока с невозмутимостью капибары пережёвывает ланч, и ворчливо, растягивая гласные говорит, что она всë придумала. Ещё совсем не старый мужчина, тоже лет тридцати, он всё же искренне верил, что угрозы в интернете – жалкая выдумка «желающих заработать девиц». К этой же категории относились домогательства и оскорбления. «А нечего было шляться ночью по улицам», – как-то сидя в кафе, прокомментировал он газетную статью о нападении на школьницу. Как он с таким отношением продержался в полиции больше пары месяцев, Тесса могла только догадываться. От них ждëшь помощи в сложной ситуации, а они готовы помочь разве что обидчику – бездействием.

Тесса чувствовала: она потерялась. Кипучая волна безысходности сбила её с ног и накрывала каждый раз при попытке подняться. Веря в необходимость приходить раньше всего персонала, Тесса старалась выходить из дома не позже шести утра. Она брела по чистым улицам Портленда, разглядывала стайки птиц, чудные скульптуры, порой останавливалась и смотрела, как готовились к выступлениям уличные музыканты. Так было раньше.

Теперь каждое утро начиналось перед старым зеркалом у двери. «Говорю тебе, всё пройдёт отлично», – обещала она бледному отражению и натягивала капюшон в попытке скрыть лицо. Выглядывала за дверь и, убедившись, что снаружи никого нет, сбегала по лестнице, прислушиваясь к шагам: не идёт ли кто ещё?

Улица потеряла краски. Казалось бы! Ноябрь, ярко-жёлтая осень в самом разгаре. Солнце разрисовывало площади, сверкало в окнах, заражало улыбками. Для Тессы мир сузился до квадратов плитки под ногами. Если поднять голову, мысли множились, разрывали еë вспышкой паники. Враг видел еë, шëл прямо за спиной, чернел в отражениях, но оставался размытой тенью. Кто? Кто этот человек? Может, мадам с первого этажа, которая порой разглядывала еë из-за жалюзи. Тесса часто приходила заполночь, ей могло мешать. Или кто-то с работы. Еë назначили администратором пару месяцев назад, когда Энди вовсю готовился праздновать повышение. Они не разговаривали с тех пор, но вдруг?..

Тесса старалась не поднимать голову. Лучше врезаться в фонарный столб, чем свихнуться от череды иллюзий.

Забежав в кафе, Тесса захлопывала дверь, сползала на пол и сидела так пару минут – молчаливо вцепившись в тëмные волосы пальцами. Никто не видел еë, не знал о еë слабости. Никто, кроме него. Через пыльное стекло она рассматривала улицу, ноги десятка прохожих. «Надо вымыть дверь», – билась в голове мысль, в которой не было смысла.

Пытка продолжалась: письма появлялись и исчезали сразу после прочтения. Хуже всего, что отправитель не оставлял шанса для ответа и ничего не просил. Пусть бы ему потребовались деньги, даже много! Тесса могла найти их хоть как-нибудь. Кредитная история до сих пор хорошая, работа стабильная, она могла бы хоть попытаться. Он не давал и шанса, пугая её звенящей неизвестностью. Казалось, этот человек следил за каждым еë шагом. В десятом письме, как раз после смены имени профиля, он написал: «“Тес Са„ – какой интересный ход, хотя фильм² простоват. Меня не стоит искать среди чëрных зеркал, я тут, за твоей спиной». Тесса обернулась – ничего. Теперь он писал загадками. Заставлял раскачиваться перед экраном и зарываться пальцами в длинные волосы.

– Что тебе от меня надо?! – не выдержала она.

В ответ – всё та же звенящая и давящая на уши тишина. В доме не было никого, кроме самой Тессы, но тогда почему этот человек писал так, будто видел всë? Почему знал всë о еë профиле, который теперь скрыт от посторонних глаз? Почему на следующий день после срыва она получила самое короткое письмо?

«Мне нужна ты».

Он издевался. Новые письма приходили и исчезали без следа сразу после открытия. Порой Тесса думала, что надо поставить во всëм точку. Не открывать письма, сменить почту и забыть об этом, как о страшном сне. Но снова и снова с замиранием сердца кликала на входящее письмо с «Т.Я.» в теме. Снова читала. Казалось, стоит спрятаться, он победит. В попытках борьбы виделась иллюзия контроля.

Через двенадцать дней после начала «игры» Тесса начала спрашивать себя, не привиделись ли ей письма. Слишком всë странно, слишком нелепо. Для чего кому-то шантажировать еë? И шантаж ли это вообще, если он так ничего и не попросил для прекращения этого кошмара? На тринадцатый день она записалась на приëм к специалисту в воскресенье.

– Целую вечность ждать, – прошептала Тесса, откинувшись на спинку стула.

В комнате было темно. Жалюзи не пропускали свет, перегорела пара ламп в бра над компьютерным столом. Нужно было зайти в магазин или оформить доставку, но Тесса не решалась ни пусть кого-то в дом, ни высовываться в свой выходной.

Нервозность некогда жизнерадостной Тессы заметили даже коллеги. На четырнадцатый день «игры» они даже отреагировали.

– Тесса, с вами всë в порядке?

Вздрогнув, Тесса обернулась и несколько секунд тяжело дышала, пытаясь понять, что происходит, где она и кто рядом. Из тумана тревоги появилось круглое лицо Милли. Молоденькая официантка, мягкостью черт напоминавшая пасхального кролика, подошла к ней и тронула за рукав пиджака.

– Я… Да, конечно. – Натянуто улыбнувшись, Тесса отступила на шаг, задела большую стеклянную вазу с сухими цветами. – Что-то случилось?

– Нет. – Милли пригладила косу и, вымученно улыбнувшись, отвела взгляд. – Показалось, наверное.

Слава богам, она не стала задавать вопросы. Отошла и через пару секунд как будто забыла о Тессе, сосредоточившись на болтовне с Марти и Элиной у барной стойки.

Тесса верила, что скрыть от коллег ничего не получилось. Они замолкали, как только видели еë. Отведённые взгляды, вымученные улыбки, попытки скорее отстраниться стали сигналом, что они видели неприятные изменения. Видели, но не хотели вмешиваться. Сама Тесса просить о помощи не хотела – только не у простых знакомых! А близких друзей за тридцать лет не появилось. Она закрылась в себе ещё больше, стала подозревать в предательстве даже собственную тень и прислушиваться к городским легендам. Вдруг дело в каком-нибудь призраке неупокоенной невесты? Была же какая-то древняя история про брошенную у алтаря девушку. Она вроде парней утаскивала, но кто знает, сколько монстров могло бродить среди узких портлендских домов?

Выходить с работы приходилось затемно, но теперь Тесса старалась прибиться к любой компании, просто чтобы не оставаться в одиночестве. Не станет же враг нападать на неë на глазах у других? Он прятался в тенях, атаковал исподтишка, но не решался показаться.

Чужие люди, которых она могла больше не увидеть, казались безопаснее знакомых. Они-то не были рядом, не присматривались, как Милли. И собой только занимались. Тесса была почти уверена: «за спиной» – это не только дома. Враг мог просто следить, наблюдать за домом или… Или… Слова из письма снова и снова всплывали в голове. Что, если каждый день он ходил за ней и выслеживал? Знал, по каким дням и в какое время она возвращалась?

Тесса стояла у выхода из кафе, вздрагивала из-за тихого шума, оборачивалась и настороженным кроликом вглядывалась в густеющие над Фор сумерки. Где он сейчас? Что ему нужно?

– Мисс Тесса, всë в норме?

Тесса обернулась. Звонкий смутно знакомый голос отдавался гулом в голове, первые несколько секунд не получалось даже узнать, кто говорил. Человек в форменной рубашке стоял прямо перед входом, свет от вывески размывал черты его лица. Взгляд зацепился за имя на бейдже, – «Марти» – и Тесса вздохнула с облегчением. Марти работал у них в кафе уже… Сколько? Месяц? Нет, полтора. Со дня, когда внезапно уволилась прошлая администратор Кэнди. В первый день работы он казался чуточку странным. Знакомым и незнакомым одновременно. «Немного на нашего фотографа похож, не?» – как-то спрашивала Элина у Милли, разглядывая его. Не каждый день к ним устраивались парни, а этот явно был симпатичнее щуплого Энди в роговых очках. Тессу никто не спрашивал, но она тоже кивала головой: чем-то похож. Фотограф, который делал снимки для сайта, тоже был брюнетом. Но с появлением Марти всë слишком странно.

Во-первых, его принял лично владелец кафе, и никаких документов она не видела. Во-вторых, Тесса не могла определить возраст Марти даже примерно: каждый раз этот высокий мужчина с пронзительно голубыми глазами выглядел немного иначе. Когда Элина и Милли сплетничали друг с другом, они запросто давали ему и двадцать, и чуть за тридцать.

– Всë… Да, отлично. – Тесса сглотнула ком в горле. – Супер.

– Точно? – Он шагнул вперëд, но отступил, заметив, как дрожали еë руки. – Вы, кажется, нервничаете.

– В последнее время… – она запнулась. Марти точно не из числа еë друзей, с чего бы тогда рассказывать ему о чëм-то личном? – Многое происходит. Слышал об этих убийствах?

Тесса постаралась перевести тему. Об убийствах в Новой Англии не писал разве что самый ленивый журналист. Полиция искала преступника, а самоуверенные интернет-пользователи с возбуждением строили догадки, в какой штат это чудовище отправится следующим. До сих он засветился в Род-Айленде и Массачусетсе, теперь мог объявиться и где-то в Мэне, а на фоне такой угрозы проблемы самой Тессы казались не такими уж значительными. О них можно было и помолчать.

– Конечно. Копы так сме… Стараются, отчитываются перед общественностью.

– Лучше б они с таким рвением ловили этого придурка.

– Придурка? Значит, тебе он совсем не нравится?

Тесса нахмурилась, даже не заметив, что Марти вдруг отказался от формального обращения. Его вопрос звучал так, будто испытывать симпатию к убийце – нормальное явление. Тесса понимала: такое случалось, но не могла представить, что случалось с ней. Она закрывала глаза даже на кровавых сценах в фильмах.

– Серьëзно? Думаешь, мне нравятся убийцы?

– Мало ли. Слышала про всех этих фанаток стрелков? Целые фан-клубы в «ТикТоке».

– Угу. Завидую этим девочкам. Беззаботные и счастливые, тратят время на такое…

Тесса отвела взгляд. Прищурилась. Прямо перед ними угадывались очертания церкви Святой Троицы, где-то за ней чернела башня «Виктории». Легенды говорили, на верхнем этаже особняка до сих пор кто-то жил. Иногда Тесса специально делала крюк, чтобы вместе с парой романтиков посмотреть на местного призрака. Но видела разве что поцелуи под луной. Отворачивалась. Кому-то везло в личной жизни, а у кого-то в опыте отношений сплошные минусы и курсы «Как стать счастливой» от популярного блогера.

– Да, ха… Безумно счастливые. Точно. – Он спрятал руки в карманы. – Прогуляемся? Меня обычно успокаивает вид на реку.

Тесса пожала плечами. Гулять с коллегой ей не хотелось, но слова про реку подкупили. Убегающая к океану вода успокаивала и еë, будто уносила прочь все проблемы и противные мысли. Из-за этого разговора она задержалась слишком сильно, ни одной компании не осталось. Только Марти.

– Ладно. Только недалеко.

– Конечно, просто дойдëм до берега.

В переплетении переулков безлюдно с тех пор, как стало ясно, что убийца двигался по разным штатам. Никто не знал, где он объявится, но на всякий случай жители опасались заходить в узкие тëмные пространства между домами. Шли вдвоëм по хорошо знакомой дороге, и погружëнная в мысли Тесса снова не замечала, что происходило вокруг. Под ногами мелькали клетки тротуарной плитки, желтоватые фонари раскрывались световыми зонтами. На секунду Портленд показался замершим и тихим. На секунду…

Щëлк. Щëлк, щëлк, щëлк.

Странный звук крючком подцепил еë и вытащил из мыслей. Тесса обернулась, на миг забыв, что нужно дышать.

– Что ты… Зачем?

Марти фотографировал дома карманным фотоаппаратом. Так часто делали туристы: большинство домов в Портленде – сами по себе маленькое произведение искусства. С ними всё ясно, но Марти-то жил в городе, его дома не должны удивлять!

– Портленд – отличное место, чтобы сделать несколько фото, не находишь? Цветы, река, здания эти… У каждого свой цвет.

– Я всю жизнь здесь живу, привыкла. – Тесса пожала плечами.

– Вот как… А я недавно приехал.

Уголки губ Марти дрогнули, будто он хотел улыбнуться, но в последний момент остановился. Навëл объектив на неë – Тесса вздрогнула и шагнула в тень.

– Не надо меня фоткать.

– Боишься меня?

– Нет, просто…

– Ладно. Не буду.

До Конгресс-стрит шли в тишине, безжалостно разрываемой новыми щелчками затвора. Тесса с силой сжимала ремешок сумки.

Фор, из-за ограждения казавшаяся большим чëрным провалом, лениво текла внизу, за спиной шумели машины. Слишком громко, слишком неправильно. Вдали, на другом берегу, поблëскивали огоньками в окнах старые домики – всего два и на огромном расстоянии друг от друга. Тесса втянула влажный воздух, коснулась кончиками пальцев ограждения. Одинокие дома напоминали еë саму: тоже рядом всегда есть кто-то, но это «рядом» так далеко, что даже поделиться простой радостью или печалью не с кем.

– Почему ты пошëл со мной?

– Ты боялась чего-то, а мне не сложно пройти на полмили больше.

– Живëшь близко?

– На том берегу.

Тесса повернула голову, попыталась встретиться с взглядом с Марти, но увидела только слепящую вспышку. Отшатнулась.

– Я же просила не фотографировать.

– Правда? Когда?

– Я… Нет. Ошиблась, наверное.

Тесса покачала головой. Неужели она только собиралась попросить? Если одни люди не замечали, что говорят вслух, возможно, есть и те, что забывали вовремя открыть рот. После всех этих фотографий вера в собственный разум притупилась. Но Марти и сам обещал, что не будет. Или весь этот разговор существовал только в еë голове. Тесса обхватила себя руками за плечи.

– Ты такая красивая. – Марти улыбался, разглядывая её лицо, и отчего-то Тессе становилось не по себе. – Тебе часто это говорят, да?

– Нет, что ты. – Поднялся холодный для конца ноября ветер, от лëгкого дуновения горло покрылось мелкими льдинками. Тесса убрала за ухо прядь волос. – Я обычная и не стою таких комплиментов.

– Ты красивая, только очень грустная. Мне нравится, когда девушки улыбаются.

– Не грустная, просто день сложный.

Марти подошëл ближе, ребром ладони провёл по её скуле. Воображение изголодавшейся по вниманию Тессы дорисовало красивую сцену в лучших традициях романтических фильмов: нежное касание, объятие, от которого таял лëд и разбегались страхи, жаркий поцелуй для надежды на лучшее… Клише, но какое красивое! Показалось, что Марти – как раз тот «плюс», который ей нужен. Он улыбнëтся, обнимет, и купол из страха, который рос две недели, лопнет. Над головой снова засияет солнце.

До сих пор Тесса оставалась наедине со своими страхами, с духом будущего Рождества, который изводил её. На секунду захотелось, чтобы всё изменилось. Хотелось верить, что Марти выслушает её, поможет разобраться с проблемой… Верить почти получалось. Только в голове скреблась неуместная мысль: «Почему он в перчатках?» – и от гладкости искусственной кожи хотелось отстраниться, но Тесса держалась. Ждала следующего шага, ведь мужчина должен проявить интерес первым. Этому еë учили на курсах счастливой жизни.

Шаг. Марти притянул еë к себе, прижал к груди. Прошептал на ухо:

– Улыбнись, Тесса Янг, женщина без улыбки совсем не эстетична.

Она похолодела. Это обращение, эти слова! То же самое, слово в слово, её тролль-наблюдатель писал в пятом письме! Тесса попыталась вырваться. Оттолкнула его, набрала воздуха, чтобы закричать, но задохнулась от точного удара в живот. Марти снова притянул её к себе, сильные руки кольцом обвили талию. Издали они наверняка походили на влюблённую пару, поэтому ни одна из вновь появившихся на дороге машин не остановилась. Поэтому никто не заметил, как ледяная игла вонзилась в шею. Перед глазами расплылись круги, как от брошенного в сердце Фор камня.

– Ты… – из последних сил прошептала Тесса.

– Я, – Марти подхватил еë на руки, – всегда был за твоей спиной. Просто ты не хотела видеть.

Глава 1. Кукла в лифте

ДЖЕЙМС

Не то чтобы Джеймс совсем не привык работать честно. Наоборот. В родном Хоупвелле он впахивал, как бессмертная лошадь в самой гадской мастерской за мизерную плату. И скажи ему тогда какой-нибудь высокоморальный у… человек, что воровать при таком раскладе плохо, он был бы послан развлекаться с самим собой целую вечность. О «хорошо» и «плохо» обычно рассуждали те, у кого есть время или деньги. Остальные пытались выжить.

Кто бы мог подумать, что несколько месяцев в адском городе под властью жестокого ублюдка смогут изменить всё его восприятие грёбаного мира. Джеймс помнил неоновый свет, в котором не так заметно кровь, удушающую вонь и постоянные крики. Синбург, где пришлось жить до Новой Англии, был обителью тех, кто просто выживал. С переменным успехом.

Джеймс не планировал меняться, его устраивало пустое бесцельное существование, мелкое воровство для выживания и заливание горя дрянным виски – самым дешёвым из тех, что можно было купить в Вирджинии. «Cherchez la femme³», – сказал бы Джо в такой ситуации. Обязательно на французском, выпендриваясь парой заученных фраз. В целом, мелкий был бы прав: Флейм заставила Джеймса взглянуть на мир чуть иначе.

Он до сих пор вспоминал письмо, которое через месяц после последней стычки с криминальной тусовкой Синбурга притащил Джо. «Если у тебя есть хотя бы шанс остаться человеком, воспользуйся им. Легко превратиться в мертвеца или монстра, но живым людям свойственно за секунды растворяться в небытие. Я прощаю тебя. Живи человеком», – писала она. Смятое письмо без имени адресата до сих пор лежало в одной из книг, которую он даже не читал.

«Нормальная жизнь» должна была начаться с переезда в Мэн. Они с Джо решили так, когда зализывали раны в Массачусетсе. Реальность снова врезала планам по щеке.

В Портленде работы для Джеймса не нашлось. Вернее работа находилась и терялась почти в тот же день. Одним неожиданно требовалось образование выше школьного, другим – грëбаное общение с людьми. Серьëзно? Какого они не могли просто работать, без трескотни о всякой бесполезной херне? Третьи требовали постоянной улыбки. С этой работы Джеймса уволили на третий день, когда после тридцатого замечания он почти разбил нос щуплому очкарику-начальнику. Но мужик, у которого они снимали квартиру, почему-то трудностей с поиском работы не понимал и продолжал требовать деньги за новый месяц.

– Тебе правда-правда необязательно скидываться. – Джо крутился на офисном стуле, и от одного взгляда на него кружилась голова. – Инфа в наши дни стоит реально дорого. Я могу заплатить за двоих.

– Похер. – Джеймс поправил ворот рубашки. Галстуков у него отродясь не бывало, но хоть сколько-то приличный вид принять надо. Очередное собеседование казалось странным, но порой отчаяние заставляло цепляться за очевидную лажу. – Я тебе чë, девица-содержанка, чтоб платить за меня?

– Да не, я ж просто…

– Вот и не надо просто. Подумай своими сложными мозгами план Е.

Первые несколько планов, каждый из которых обозначал работу в самой простой сфере, уже с треском провалились, и Джеймс начинал думать, что вся эта тема с «нормальной жизнью» не для него. Детям улиц порой сложно влиться в правильное общество. Даже если они давно не дети. Можно было и дальше воровать по мелочи, не пытаясь изменить привычное болото. Останавливали только воспоминания о Флейм, её сказочно рыжих волосах, нежных прикосновениях и огне жизни в глазах. Она жила сама – чуть безумно, как все в адском городе грехов, – и желала того же другим. Осквернять её память падением ещё ниже на социальное дно не хотелось. Вся надежда оставалась на этого типа гения: в его голову могло прийти вообще что угодно. Долго Джо не думал. Остановил стул, вскочил и уставился в пустоту оленьими синими глазищами.

– Давай сбежим! Просто возьмëм и уедем куда-нибудь в Миссури! Или в Арканзас!

На экране компьютера пылала статья «Топ самых дешëвых для жизни штатов». Миссури и Арканзас занимали почëтные первые места в списке. Джеймс фыркнул. Мелкий предлагал одновременно гениальные и идиотские вещи. Жить не в таком выпендрëжном штате, как Мэн, проще. Вот только Джо паршиво переносил дорогу. Джеймс отлично помнил истерику в Массачусетсе.

– Ага, – Джеймс закатил глаза, – а где-то в середине пути тебя опять приложит так, что сможешь только ныть, что бесполезный и тебя никто не любит… На-хер, Джо. Другое думай.

– Я же не специально, со мной происходит что-то и…

Джеймс не стал слушать до конца: вышел из квартиры, на прощание хлопнув дверью. Больно смотреть на это лохматое недоразумение, вспоминать о расцарапанных руках и воплях, от которых уши рвались.

Психологию и всё, что с ней соседствовало, Джеймс привык считать бредом. Неужели кто-то на полном серьёзе думал, что способен копаться в мозгах другого человека и даже что-то понимать в них? Ага, конечно! Себя хоть кто-то научился понимать, потом и в чужую голову лезть можно. Джо снова и снова заставлял его пересматривать убеждения. Вот уж кому точно не помешало бы в больничку сходить, а то вечно что-то не так: то из раздражающе гиперактивного недоразумения он превращался в раздражающе ноющее, то пустым взглядом пялился на стену, будто на ней кино показывали. Судя по привычке после приступов сворачиваться клубком в комнате и сутки ни с кем не разговаривать, показывали, в жанре ужасов. Дурище мелкое. Джо прислушиваться не спешил, кривил смазливую мордаху и уверял, что бед у него полно, но «с головой – точно ни одной!».

Остановившись перед домом, Джеймс достал сигарету и, не поджигая, сунул в рот. Грёбаные ЗОЖники во главе штата запретили курить во всём Мэне, теперь приходилось выкручиваться хоть как-то. Подчиняться закону – тоже часть нормальной жизни, но как же зверски хотелось курить. Привычка отравляла его лет с одиннадцати, и просто так вытеснить. Он помнил, как задыхался и складывался пополам в первые разы, но продолжал: на что не пойдëшь ради выживания в детской банде.

В последние дни деньги таяли, как лёд в виски. Вариантов устроиться на работу оставалось не то чтобы дохрена. Вообще-то только один. В остальных случаях ему обещали перезвонить, узнав послужной список и лестные характеристики. Если и тут не получится, то… Ну, это просто задница. Эту вакансию Джеймс нашëл с помощью простого бумажного объявления. Кусок розовой бумажки привлёк внимание своей несуразностью: «Требуется супергерой для защиты ценного сокровища. График – по договорённости, оплата достойная. Почта для связи: sdalefi09@coolpostprovider.mainest». Если это не шутка, то Джеймс – какой-нибудь именитый профессор, не иначе. Но всё-таки он написал: защищать и защищаться – то немногое, что Джеймс умел хорошо. Научился в десятках драках. Он не ждал ответа, но получил его в письме через пару часов: «Ваша кандидатура заинтересовала нас. Смогли бы вы подойти на беседу?» и адрес. Джеймс пытался найти офис по гугл-картам, но в этом месте не было даже изображения просмотра улиц.

Ошибку он понял быстро. У этого места не было ничего общего с классическим «офисом». После перехода на другой берег Фор Джеймс прошëл вдоль длинной улицы с до тошноты белыми одинаковыми домами. Неподалёку от реки стоял грёбаный особняк в окружении лысеющих деревьев. Белые шпили вычурных крыш тянулись к тусклому небу, колонны, широкая лестница с каменными шарами на перилах. Казалось, такие здания должны выситься в центрах столиц, за заборами и кольцами охраны. Этот особняк защищали только рыжие ольхи и… Джеймс криво усмехнулся, глянув в объектив камеры, и поднялся по ступенькам. «Выпендрëжники», – подумал он.

Мысленно досчитав до трёх, Джеймс нажал на кнопку звонка. Тяжëлая дверь распахнулась без единого звука и так быстро, будто его давно тут ждали. На Джеймса уставился тонкий, словно высушенный, старик в идеально отглаженном костюме. Джеймс скользнул взглядом по зализанным волосам, чëрному галстуку и задранному вверх носу. «Тошнотворно идеальный придурок», – заключил он мысленно. Вслух, глотая ругательства, пробормотал:

– Э… Я, в общем, по объявлению. Работа там и типа…

– Мистер Хант? – идеальный костюм вскинул бровь с таким видом, будто он не открывальщик дверей, а самый главный человек в доме.

– Мистер… – кисло усмехнулся Джеймс. Формальные обращения были для него вновинку. – Ага, я.

– Пройдëмте.

Человек-костюм провëл его на второй этаж и, постучав, открыл ещë одну дверь – со старомодной ручкой-кольцом. Комната оказалась удивительно пустой: большой стол, офисное кресло, развëрнутое спинкой ко входу, шкаф, на полках которого выделялась только перевëрнутая фотографией вниз рамка. На стене висел диплом от какого-то там престижного то ли университета, то ли курса на имя Юджина Дейла. Пахло пылью и какими-то цветами. Часы застыли на без пятнадцати десять.

– Здорова! В смысле, здрасте.

– Добрый день.

Голос показался тонким. Слишком. Так говорили дети, а не взрослые, и Джеймс слегка напрягся. Спрятал руки в карманы, нащупал пачку сигарет и сжал. Чтоб этих ЗОЖников… Вот себя бы и ограничивали.

– И в чëм суть э… Беседы?

– Расскажите о вашем опыте в защите сокровищ! – потребовал голосок.

Джеймс представил себе большую трескучую стрекозу. Они обычно не пищали, но и особняки редко стояли так открыто на берегу. Может, в неправильных домах и стрекозы… Такие. Неправильные.

– Ну, я… э… Есть у меня одно сокровище. Чуднóе и невыносимое.

Он сразу вспомнил Джо, его вечно растрëпанные патлы, коллекцию одинаковых безразмерных толстовок. Не сокровище, а чудище, не меньше. Чего о таком заботиться? Но когда мальчишка в прямом смысле свалился ему на голову, в Джеймсе что-то сломалось. На удивление – не кости.

Джеймс, к счастью, был единственным ребëнком своего отца. Но он знал наверняка: так ощущается жизнь с младшим братом. Джо раздражающий, надоедливый, просто бесячий. И всë же да пребудет удача с теми, кто тронет это недоразумение.

– Продолжайте! Этого мало.

К образу стрекозы добавились чисто учительские очки в широкой оправе. У зануды-математички были такие же, и пару раз Джеймс очень хотел разбить их мячом. Одно останавливало: ему спортивные штуки не оставляли.

– Оно бесячее, но я понимаю, что не брошу его. Не важно, раздражает оно, падает или говорит глупости.

– Мне подходит! – кресло повернулось, и Джеймс о… ох… Удивился настолько, что отступил на пару шагов назад. Стрекозы в кресле не было. Зато перед ним сидела девчушка лет восьми со смешными торчащими в стороны хвостами и носом-пуговкой, с которого то и дело сползали очки в толстой оправе. Вещь явно не её размера. – Меня зовут Софи Дейл, теперь вы заботитесь обо мне! Начнëте завтра.

– Но, э…

– Мики всё объяснит!

Софи спрыгнула с кресла и под звонкий смех умчалась из комнаты. Хлопок двери прокатился по комнате. Всë стихло. Несколько секунд Джеймс разглядывал человека в костюме, пытаясь запомнить его лицо, но образ не складывался.

– Мики?.. – наконец спросил он, с сомнением глянув на проводившего его мужчину, только теперь отметив, что он ещё не так стар, как показалось вначале. Просто волосы такие бледно-выцветшие, что казались седыми, а лицо молодое, если присмотреться. Только пара глубоких морщин на широком лбу.