Czytaj książkę: «За стеклом»

ПРОЛОГ

Возникало ли у вас когда-нибудь это необъяснимое чувство вины, притупленное болью от знания, что вы могли что-то изменить, но не сделали этого?

Что в ваших силах было направить реку в нужное русло, туда, где она не принесёт беды, разрушая стихией всё на своём пути?

Что была возможность всё исправить, а теперь вам только и остаётся, что бродить среди руин своей души?

– Эмили, – вырывая меня из омута мыслей, тихо позвала по имени миссис Бэлл, утонченная женщина с черными волосами и проницательным взглядом, направленным прямо в душу из-под роговой оправы очков.

Я сидела в светлом кабинете, слушая монотонное и успокаивающее тиканье часов, стараясь сформулировать ответ на вопросы, заданные психотерапевтом.

«Что привело тебя ко мне? Тебя что-то беспокоит?»

– Да, извините, – я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в голосе, которая распространилась и на тело. – Я… Мой друг… – голос всё же предательски дрогнул, когда воспоминания о нем ворвались в разум. – Мой друг нуждался в помощи, а я этого не заметила. Не видела этого. И сейчас он… – слезы, которые я так упорно старалась сдерживать, находясь на людях, нашли выход в кабинете психотерапевта.

Озвучивать причину своей боли было в разы больней и тяжелей, чем просто думать о ней. Когда всё лишь в твоей голове, то и эмоции зачастую оказываются заперты там же, но не тогда, когда слова вылетают наружу. Они будто материализуются, превращаясь в тонкий и острый скальпель, который беспощадно вскрывает загноившуюся рану. Приносит ли это исцеление или ничего кроме потока новой боли?

– По твоему другу было заметно, что он нуждается в помощи? – миссис Бэлл принялась делать какие-то заметки в блокноте, лежащем на её коленях.

– Но разве друг не должен видеть чуточку больше, чем остальные окружающие? Разве он не должен видеть, когда тебе плохо и нужна помощь?

– Я спрошу иначе, Эмили. Ты предполагала, что с твоим другом может случиться нечто подобное? – миссис Бэлл положила ручку поверх блокнота и внимательно посмотрела на меня.

Предполагала ли я?

– Нет… Он всегда был таким… Я никогда не знала, что творится в его голове. С самого детства было так, – сцепив руки в замок, я наблюдала как от степени надавливания местами белеет кожа пальцев, лишаясь кровотока. Это немного отвлекло от боли, которая разрасталась в сердце. Не думала, что с эмоциями может быть настолько сложно справиться. Особенно если они наполнены грустью и негативом. Что они могут причинять такую боль, которая кажется физической.

– Расскажи мне подробнее о твоём друге и обо всем, что случилось.

Мой взгляд взметнулся к лицу женщины, ища там правильный ответ. Была ли я готова озвучить вслух то, о чем даже думать и вспоминать боялась?

– Если сейчас для тебя это сложно, можем продолжить в другой раз, – голос миссис Бэлл был мягким и успокаивающим, а взгляд добрым, не имеющим ни единого намека на осуждение, отчего захотелось рассказать ей все прямо сейчас.

Глубоко вздохнув, вновь опустила взгляд на сцепленные руки. И начала свой рассказ.

– Мы были знакомы с самого детства. Практически десять лет…

Глава первая

10 лет назад

В один из жарких летних дней, когда солнце не щадя выжигает траву на газоне, а от горячего асфальта исходит обжигающее тепло, я играла в тени под большим дубом у двора. Компанию мне составляла одна из самых любимых подружек – тряпочная кукла улыбашка-Люси.

На нашей улице было мало детей и все они были старше меня. Поэтому зачастую приходилось коротать время в одиночестве, с тоской наблюдая за тем, как более взрослые ребята катаются на самокатах и велосипедах, радостно смеясь. Они не хотели дружить со мной, считая малявкой.

Меня это немного задевало, но, к счастью, бывали и хорошие дни, которые я ждала с нетерпением. В эти дни мы с мамой посещали парк, в который приходили мои сверстники. Там всегда было весело и многолюдно, для каждого ребёнка находился свой друг, и я не была исключением. Жаль, что посещать это прекрасное место доводилось не так часто, как того бы хотелось.

Мимо проехала девочка, звоня маленьким звоночком, закреплённым на руле велосипеда. Глядя на меня, она всё чаще нажимала на рычажок, запуская дребезжащий шум по улице, и с каждым движением большого пальца её улыбка становилась всё шире и самодовольнее.

Она это делала специально?

Глядя, как она со звоном пронеслась вниз по улице, не выдержала и показала ей язык.

– Мама завтра отведет меня в парк, там я точно повеселюсь. И велосипед у меня скоро будет двухколёсный, – бурчала я, надавливая на нос улыбашке-Люси.

Я уже собиралась отправиться домой, где посмотрю мультики. Но столь грандиозные планы резко изменились, когда к соседнему дому подъехала большая грузовая машина, а затем ещё одна легковая.

Из машины вышла красивая женщина с вьющимися волосами пшеничного цвета, одетая в небесно-голубое платье. Она счастливо осматривала участок и дом, который, сколько себя помню, пустовал.

– Сэм, здесь просто прекрасно. Выходите скорей! – женщина улыбаясь двинулась к входной двери, а я посмотрела на машину, из которой так никто и не показался.

Присмотревшись внимательнее, заметила, что на водительском сидении был мужчина, который развернулся назад, видимо, говоря что-то тому, кто сидел за ним. Когда разговор был окончен, мужчина бросил взгляд на меня через стекло. Его кустистые тёмные брови были нахмурены, а взгляд карих глаз скрывал целую бурю.

Мне стало немного не по себе, отчего решила переключить внимание на тряпочную куклу в своих руках, пока не послышался хлопок дверцы машины. Сначала первый раз, а пару секунд спустя второй.

Когда осмелилась снова поднять взгляд, увидела мальчика, примерно своего возраста. Он выглядел печальным, глядя вслед мужчине, который скрылся за дверью соседского дома.

У мальчишки были тёмно-каштановые густые волосы, сам же он был худощавого телосложения, а ростом, возможно, чуть выше меня.

Заметив, что его нагло рассматривают, слабо улыбнулся. Я же радостно помахала ему в ответ.

– Привет! Выходи играть, – громко прошептала я так, чтобы он точно услышал и никто кроме него не узнал о таком приглашении. На что мальчик лишь едва заметно кивнул и побежал в дом, где скрылись его родители.

Я так и сидела в тени дерева, ожидая нового соседа, чтобы поиграть. Спустя пару часов, когда уже отчаялась, а вера в то, что вот-вот смогу обзавестись новым другом, погасла, я хотела отправиться домой. Но неожиданно соседская дверь распахнулась и оттуда выбежал уже знакомый мне мальчик с темно-каштановыми волосами.

Внутри затрепетало радостное чувство вместе с надеждой и предвкушением, что мои будни перестанут быть похожими друг на друга, что наконец-то буду не одна.

– Привет, – поздоровался он, присаживаясь рядом и протягивая мне плитку шоколада. – Меня зовут Ник.

Принимая подарок, я расплылась в радостной улыбке, чувствуя, что не смогу устоять и съем всё лакомство, после которого снова будут болеть зубы, а мама ругаться.

– А я Эмили!

Он улыбнулся мне в ответ.

С этого жаркого летнего дня, растаявшей плитки молочного шоколада и началась наша дружба.

День за днём мы играли около двора, всё больше и больше сближаясь. Мне нравился не только Ник, но и его мама. Миссис Миллер была доброй и милой. Она практически каждый день готовила лимонад и угощала нас, что помогало спастись от жажды в особенно жаркие дни. Так же наши мамы быстро нашли общий язык и уже мы вчетвером ходили гулять, а иногда миссис Миллер без колебаний разрешала своему сыну гостить у нас дома и пропадать со мной часами.

Глава соседского семейства большую часть своего времени проводил на работе, что было к лучшему, потому что, как только он появлялся дома, оттуда были слышны крики и ругань.

Однажды вечером, около девяти часов, к нам постучали. Мы никого не ждали, поэтому мама слегка удивилась столь позднему визиту. Но всё же, отложив в сторону сборник сказок, который читала мне перед сном, она отправилась к двери.

Во мне никогда не было усидчивости, а любопытство смело можно было считать вторым именем. Именно поэтому я хвостиком поплелась за мамой, желая узнать, что же это за ночной гость к нам пожаловал.

Когда она открыла входную дверь, то на пороге оказался Ник в одной только пижаме. Он был заплаканный и напуганный.

– Можно я у вас побуду чуть-чуть? Мама сказала, что скоро придёт за мной, – если я не сразу заметила, что его сотрясала дрожь, то услышав голос, наполненный страхом и мольбой, моментально поняла, что дома у Миллеров не всё так гладко. Скорее там бушевала целая гроза, от которой Ник нашёл спасение у нас.

– Да, конечно, милый. Заходи скорее, – мама отступила в сторону, давая Нику возможность зайти в дом. Но когда мальчик не шелохнулся, она протянула к нему руку. Это простое движение вынудило его в страхе отпрянуть в сторону, но через пару секунд, когда стало ясно, что нет никакой опасности, паника отступила.

– Спасибо, – пробормотал он, проходя внутрь и обхватывая себя руками, словно ему вдруг стало холодно.

В тот момент, когда мы встретились взглядами, во мне словно что-то щёлкнуло, и, выскочив из-за угла, откуда осторожно наблюдала за всем, я побежала к нему.

– Ник! Привет! Ты как раз успел на сказку про Гензель и Гретель! – я крепко обняла Ника, чувствуя, что он нуждается сейчас в этом больше всего, чувствуя, как он постепенно расслабляется в моих объятиях.

Я была очень рада видеть Ника, но то, в каком настроении он был, не нравилось. В тот день я впервые увидела его таким, и это всколыхнуло во мне гамму эмоций: грусть, сожаление, страх и даже злость. Мне предстояло узнать, в чём дело, но это произойдёт явно не сейчас. Сейчас у меня не было смелости спросить его, как не было смелости принять правдивый ответ, который мог бы расстроить ещё больше.

Когда он приобнял меня в ответ, заметила, как мама мягко улыбнулась, словно одобряя такое поведение. Я тогда не понимала почему, но в том, что поступила правильно, подчинившись внутреннему импульсу, сомнений не было.

В тот вечер мама прочла нам много сказок, но складывалось впечатление, что Ник их совершенно не слушал, уходя в свой внутренний мир, временами тревожно поглядывая на входную дверь.

Думаю, это потому, что он хотел поскорее увидеть маму. Я тоже не любила находиться долго без неё, особенно в окружении чужих людей. Но с каждым днём время, проведённое с родителями, постепенно сокращается, и ты отделяешься от них. Это называется взрослением.

Как бы то ни было, сейчас мама была рядом и дочитывала уже третью по счёту волшебную историю, обнимая меня одной рукой и даря тепло, тогда как в дверь неожиданно постучали. Вся сонливость в миг испарилась из глаз, а Ник быстро вскочил на ноги и побежал к выходу.

Он не дожидался, пока моя мама встанет и поможет открыть дверь. Он сделал это сам, словно чувствуя, что за деревянной преградой стоит его самый родной человек.

И это оказалось вправду так.

На пороге была миссис Миллер. На её лице засияла красивая улыбка, когда она увидела своего сына.

– Как вы провели время? – она присела перед ним, разглаживая невидимые складки на пижамной рубашке.

– Хорошо, – Ник вцепился в миссис Миллер, утыкаясь лицом ей в шею.

Когда мы вместе с мамой подошли к ним, то я увидела, что голубые глаза женщины были покрасневшими и немного припухшими. Возможно, она плакала до этого, но сейчас улыбалась.

Была ли эта улыбка искренней? Или всё же она очень обманчива?

Я не знала.

Но повидать эту улыбку мне довелось бесчисленное множество раз.

Глава вторая

7 лет назад

Всё стало ещё хуже, когда мы пошли в школу. Отец Ника постоянно давил на него из-за оценок, которые, в общем-то, были не так уж и плохи. Были даже времена, когда друг вызывался помочь мне с учёбой, что безумно выручало.

Так и в этот раз, когда мы возвращались домой, специально выбрав самый длинный путь, я размышляла над тем, как бы намекнуть Нику, что снова нуждаюсь в его помощи.

– Скоро каникулы, – начала я, вышагивая чуть впереди него, теребя шарф, на покупку которого с трудом склонила маму. Я очень любила франшизу Гарри Поттера и, как истинный фанат, считала, что будет преступлением не заиметь себе хотя бы шарф с фирменной расцветкой Гриффиндора.

– Угу, – коротко бросил он, глядя куда-то далеко вперёд, как обычно, витая в своих мыслях.

– И контрольные скоро, – настойчиво подводила я тему к нужной точке.

– И правда, – очередной незаинтересованный ответ.

Похоже, снова не угадала с его настроением, а значит, нужно хорошенько постараться, чтобы добиться своего.

– По математике, Ник! – Я резко остановилась, вынуждая друга замереть на месте, во избежание человеческой аварии прямо на тротуаре.

– Я помню, Эм. По всем основным предметам у нас итоговые контрольные, – он внимательно посмотрел на меня, будто не понимая, к чему клоню.

Да, часто бывали моменты, когда Ник не понимал намёков, но за несколько лет дружбы, думаю, можно было бы знать меня уже лучше. Хотя, чего греха таить, сама зачастую не могла понять его мыслей.

– Есть кое-кто, кому нужна помощь по математике, потому что этому кое-кому не нравится этот предмет, а больше нравится болтать с соседкой по парте, – не встречая никакого проблеска понимая во взгляде друга, всплеснула руками. – Это я, Ник. Мне нужна помощь, – указала на себя пальцем, чтоб уж наверняка быть понятой.

– А. Так бы и сказала, – он слабо усмехнулся и двинулся дальше, обходя меня стороной. – Я приду к тебе сегодня. Наверное.

Неопределённость – ещё одна черта, которая частенько раздражала меня в Нике, наряду с ленью, которая порой одолевала его настолько, что он даже не утруждал себя ответом, не говоря уж какой-то значимой физической активности.

– Постарайся сегодня. Мне ну о-очень нужна помощь. Иначе я завалю контрольную завтра и меня не будут выпускать гулять, закроют в комнате без окон и дверей, и там будут только учебники по математике, – догнав друга, повисла сзади на его плечах, хныча на ухо. – Я состарюсь и умру в окружении цифр. Это же самый настоящий ад!

– Если это научит решать уравнения, то можно тебя туда отправить на каникулы, – протянул он, продолжая идти вперёд, невзирая на то, что на его плечах покоилась ноша существеннее рюкзака.

– Как ты можешь быть настолько жестоким, Ник? – пробубнила я, изо всех сил выражая обиду.

– Хорошо, я приду. Только хватит виснуть на мне, – он передёрнул плечами, будто стряхивая меня.

Получив тот самый ответ, на который рассчитывала, отстранилась и вприпрыжку обогнала его, радостно улыбаясь.

– Ты самый лучший друг, Ник!

Да. И мы оба это знали.

Время ожидания моего мини-репетитора затянулось, и весь пыл к знаниям и даже паника, накатывающая при упоминании о контрольной, пошли на спад. И вот я уже сидела, скучая, дула на ручку и наблюдала, как она катается по столу от потоков воздуха.

Похоже, он всё-таки не придёт.

Но, словно услышав мои мысли, в комнату с грохотом ворвался Ник. Его глаза радостно блестели, а в руках находилось по меньшей мере пять учебников.

– Сейчас мы сделаем из тебя математического гения! – с энтузиазмом проговорил он и с громким шлепком опустил книги на стол прямо перед моим носом.

Глядя на стопку учебников, а затем на энергичного друга, тяжело вздохнула.

– Похоже, ты высосал всю мою энергию. Я так устала, что пальцами пошевелить не могу, – пробубнила я.

– Тогда шевели извилинами, – он сел рядом и принялся открывать книгу за книгой, быстро листая страницы в поисках нужной темы. – Начнём с таблицы умножения или всё не столь безнадёжно? – Ник ухмыльнулся.

– Очень смешно. Дай сюда, – выхватив учебник по математике из рук друга, посмотрела на страницы, исписанные цифрами и буквами. – Сделаем это! Мы получим высший балл.

– Вот это настрой, – удовлетворённо кивнул он и открыл тетрадь.

Мы учились, шутили и ели чипсы. Ник терпеливо всё объяснял, а когда всё же что-то было непонятно, повторял заново. Мне нравилось, когда он такой. Забавный и ничем не загруженный, даже несмотря на то, что учёба далеко не самое весёлое времяпрепровождение.

Спустя несколько часов к нам заглянула моя мама.

– Ник, милый, тебя уже зовут домой, – она мягко улыбнулась, словно почувствовав атмосферу в комнате. – Уверена, вы оба завтра отлично справитесь.

– Думаю, да, – он с гордостью посмотрел на меня, а я ухмыльнулась в ответ, понимая, что теперь точно спасена и с лёгкостью справлюсь со всеми задачками.

– Пойду, предупрежу, что ты собираешься, – мама тихо закрыла за собой дверь, оставляя нас наедине.

– Спасибо тебе, Ник, – отвлекая друга от складывания своих принадлежностей в рюкзак, проговорила я, крепко обнимая. Как обычно, он напрягся от неожиданного прикосновения, но уже спустя пару мгновений расслабился, похлопывая меня по спине.

– Ага. Только не завали контрольную.

Проще сказать, чем сделать.

Когда он ушёл, я заняла место на подоконнике, которое было особенным в это время суток. День за днём мы с Ником проводили один и тот же ритуал – махали друг другу в окно перед сном.

Это значило, что наша дружба по-прежнему крепка. Что завтра мы снова будем вместе. Что мы всегда рядом.

Заметив, как в окне напротив загорелся свет, я устроилась поудобнее и, когда друг подошёл, чтобы выполнить наш особенный ритуал, выдохнула тёплый воздух из лёгких, вынуждая стекло запотеть. И вывела аккуратными буквами слово "Спасибо".

Увидев, как Ник смеётся, склонила голову набок, пытаясь понять, в чём причина его веселья. Он же в свою очередь просто показал тыльную сторону ладони, а затем и лицевую, самодовольно ухмыляясь.

И только тогда до меня дошло, что написала я слова благодарности для себя нормально, а для Ника – задом наперёд.

Лишь бы так не перепутать ничего на контрольной.

Несмотря на волнение и страх, которые преследовали с самого вечера, а также всю ночь, не давая спокойно спать, я аккуратно заполняла бланк, методично вписывая ответы. С каждым решённым заданием моё настроение поднималось, а мандраж проходил. Благодаря Нику чувствовала уверенность в собственных знаниях.

Я бросила взгляд на соседний ряд, где через пару парт от меня было место Ника. Он сидел, сложив руки и глядя в бланк.

Неужели он всё успел решить?

В какой-то степени я завидовала его умениям, но больше всего восхищалась и гордилась, что у меня такой друг.

Его успех давно стал моим успехом, как и его радость или любая неудача. Его боль – моей.

Во многих моментах он был для меня самым близким и родным. И это никогда не изменится.

– Ну и как? – едва ли не прыгая от радости, спросила я, когда урок был окончен, а мы с другом вышли в коридор.

– Что? – рассеянно переспросил он.

– Ты всё заполнил? Я вот всё решила. Всё благодаря тебе, – схватила его за руки, сжимая их.

– А, да, – только и было мне ответом.

Казалось, что из него выкачали всю энергию. Хотя, в какой-то степени понимала его. Контрольная – очень большая нагрузка, и нам необходимо восполнить запас сил, хорошенько подкрепившись.

Но даже скупив все последние шоколадки в буфете, настроение друга ничуть не улучшилось. Ровно как и на следующий день.

На любые вопросы о причинах или о том, что его волнует, отвечал лишь, что устал. И в этом был весь Ник.

Перед началом урока математики все ученики были на взводе, нервничая и с нетерпением ожидая, когда мистер Ванс раздаст обратно бланки, где в уголке красной ручкой будет написана оценка. В том числе нервничала и я, наблюдая, как учитель ходит между рядами, раздавая листы и озвучивая результат наших трудов.

– Поздравляю, Эмили. "В" с плюсом. Ты очень хорошо постаралась, – учитель отдал мне бланк с оценкой, а я, увидев её собственными глазами, едва сдержалась, чтобы не завизжать от счастья.

Теперь оставалось дождаться результатов Ника, и начнутся наши весёлые каникулы! Мы будем лепить снеговиков и объедаться мандаринами. Каждые зимние каникулы были для нас самым волшебным и весёлым временем.

Этого я ожидала. Но следующие слова учителя словно окатили меня холодной водой.

– "D" с минусом, Ник, – мистер Ванс положил лист на парту, но Ник всё так же смотрел куда-то мимо вниз. – Я бы хотел переговорить с твоими родителями.

– "D" с минусом?! Вы уверены? – не выдержала я, вскакивая с места, чем знатно удивила соседку по парте.

– Да, Эмили. Присядь, – скомандовал учитель.

Мои щёки заливала краска, а сердце клокотало в груди. Не уверена, от чего именно, то ли от неверия в такой исход, то ли от несправедливости, то ли от того, что друг предпочёл молчать.

Возможно, Ник знал, что плохо написал контрольную, потому был как в воду опущенный.

Это разбивало сердце. Это злило.

Но только по окончании учебного дня вся эта буря эмоций пошла на спад. Тогда, когда постепенно начало доходить, что мы не проведём каникулы вместе, но что ещё страшнее – дома Ника ждут большие проблемы.

Но масштаб этих проблем стал ясен, когда в школу пришла не мама Ника, а мистер Миллер.

Мы с Ником стояли около кабинета математики, ожидая, когда разговор двух взрослых подойдёт к концу.

Моё сердце стучало как бешеное, а ноги от страха немели так, словно я пробежала целый марафон.

– Боишься? – я искоса взглянула на друга, который с безмятежным видом смотрел на дверь, за которой находился его отец.

– Нет.

– А мне вот страшно, Ник, – я переступила с ноги на ногу. Хотелось схватить друга за руку и бежать куда глаза глядят. – Давай уйдём? Тогда тебе не достанется от папы.

– Не говори ерунды.

Он серьёзно не понимал, что его ждёт? Даже я знала, что характер мистера Миллера был далёк от ангельского. Он и в хорошие времена был злой, а что произойдёт сейчас, представить было страшно.

Мой страх оправдался, когда мистер Миллер вышел из кабинета. Его лицо было пунцовым от гнева, когда он посмотрел на меня, а затем на своего сына.

Я немного съёжилась, когда мужчина тяжёлой походкой направился к нам.

Он быстро схватил Ника за капюшон куртки и потащил прочь к выходу из школы, сопровождаемый взглядами учеников.

Я же смотреть не могла, желая, чтобы предательская влага, заслонившая зрение, исчезла из глаз, а внутри нашлись силы, чтобы защитить Ника.