Czytaj książkę: «Хэллгейт. Семья»

Czcionka:

* * *

Часть первая

Июль 2018 года

Глава I

Служебная машина пронеслась мимо хлопкового поля, за которым чернел обгорелый остов дома Хьюзов, и Алекс с трудом подавил желание отвернуться. Каждый день он ездил этой дорогой, но к виду развалины, что была когда-то особняком губернатора, так и не привык.

– Глотни кофе, – посоветовала Бартон, чуть снизила скорость. – На тебе лица нет.

Американо уже почти остыл, но выбирать не приходилось.

В таком городе, как Хэллгейт, утро шерифа редко бывало загруженным, однако сегодня всё с самого начала покатилось к чертям. Алекс бросил быстрый взгляд на звезду, сияющую на форменной рубашке. Сколько бы ни прошло дней, ощущения, что он заслужил её, так и не возникало.

– Всё хотела спросить, – добавила Бартон, будто между прочим. – Ты же совсем близко живёшь… Знал их?

– Хьюзов? Вроде того, да. Но мы только здоровались.

Алекс, стоило закрыть глаза, мог легко представить высокого грузного Шона Хьюза, его жену Кейтлин с толстой медной косой, которую она по обыкновению перебрасывала на грудь, и двоих детей: сына Ронана и дочь Мэйв. Если бы семь лет назад пожар не оставил от них только воспоминания, с последней они сейчас были бы ровесниками.

Лицо Мэйв отпечаталось в памяти Алекса особенно чётко: не по годам серьёзное, с густыми нахмуренными бровями и сжатыми в тонкую линию губами. Она будто бы вовсе не умела улыбаться.

Автомобиль повернул за угол, и слева выросла громада завода. На широком бетонном заборе белела надпись «ХЬЮЗ ИНДАСТРИЗ». Когда-то Шону Хьюзу принадлежала половина города, не меньше – а сейчас не хотелось даже задумываться, кто прибирает к рукам его деньги, пользуясь отсутствием наследников.

– Итак, – Бартон не слишком аккуратно перевела тему, – Коннор Джонс, тридцать восемь, дыра во лбу. Из болота его вытянул падре Бланко. На теле обнаружены следы зубов, но на наших кусак не похоже.

– Община бы никогда не сбросила тело в болото.

– Ради всего святого, Алекс… Я про аллигаторов.

Не удержавшись, он хохотнул. Любой приезжий бы сейчас счёл их попросту сумасшедшими – посреди бела дня обсуждать вампирскую общину как ни в чём не бывало. Но в Хэллгейте вампиры и впрямь многие годы жили бок о бок с людьми, и в конце концов все научились принимать это как данность.

Алексу, сказать по правде, кровососы были не по душе. Слишком высокомерные, слишком независимые. На новость о смене шерифа пару месяцев назад они и вовсе не отреагировали – а ведь у них вроде как имелся лидер, который должен был встретиться с Алексом… Непонятно, правда, кому в таком случае следовало идти на поклон.

– Значит, едем к падре.

Небольшая церквушка располагалась на другом конце города – и, более того, на самой окраине. Кто додумался построить её там, отлично зная, что горожане частенько обращаются к богу, Алекс не догадывался, но никакой симпатии к этим людям не испытывал. В детстве отец таскал его туда каждое воскресенье. Духота в салоне, скверно пахнущий ароматизатор у зеркала заднего вида, табачный дым, щекочущий ноздри… Развлечение, ничего не скажешь.

Бартон круто повернула направо, и Алекс чертыхнулся. На брюках у него немедленно расплылось кофейное пятно.

– Извини, – пробормотала она.

Ни намёка на раскаяние в её голосе он, однако, не уловил.

До церкви они добрались довольно быстро: утром дороги обычно пустовали. Ещё на подъезде увидели, что двери распахнуты настежь. Алекс нахмурился. Ничего хорошего это не предвещало.

Если он и знал что-то о падре Максе Бланко, то лишь одно: этот человек с военной выправкой, скупыми отточенными жестами и обветренным лицом никогда не позволил бы вторгнуться на свою территорию.

– Алекс… – начала Бартон.

– Притормози здесь. И достань ствол на всякий случай.

Машина остановилась, и Бартон послушно потянулась к пистолету на поясе. Алекс двинулся к церкви первым, обратился в слух, стараясь уловить стук или шорох, который выдаст присутствие постороннего.

Ничего – только стекло разбитого витража хрустнуло под ботинком.

– Похоже, падре тут с прошлого вечера и не появлялся, – Алекс быстро осмотрелся. – Откуда он звонил?

– Звонил не он.

– И ты говоришь это только сейчас?

Раздражение всколыхнулось где-то под рёбрами мутной волной, поднялось выше – до самого горла, – и он сглотнул слюну, подавляя не то приступ тошноты, не то желание выплеснуть на Бартон своё недовольство.

Впрочем, это было лишним. Алекс хорошо знал: Нат, может, и не без странностей, но в работе на неё всегда можно положиться. Не стоит препираться попусту.

– Совсем забегалась, – вздохнула Бартон. – Звонила девушка. Судя по голосу, лет двадцать пять, не больше. Сказала, что падре неважно себя чувствует после того, как ему пришлось лезть в болото за Джонсом. Он у неё.

– Джонс?

– И тот, и другой.

– Ну и отлично, – Алекс поймал себя на том, что не испытывает особого восторга от перспективы встречаться с незнакомкой, которая вызвала полицию. Интуиция подсказывала: добра от неё не жди. – Как доехать?

Бартон вскинула руку, указала на дорогу вдоль церкви, ведущую к самым болотам.

– Она живёт прямо там.

– Смело, – присвистнул Алекс.

– Или странно. Ты много видел людей, которые добровольно забрались бы в самую жопу?

В её словах была логика, и он крепко задумался. Девушка, живущая в хижине на болотах, – звучит скорее как местная легенда, нежели как действительность. Несмотря на слухи, которыми была окружена Луизиана, горожане Хэллгейта избегали болот.

Поговаривали, что в мутных водах обитает чудовище, которое питается человечьим мясом. В эту ерунду Алекс, разумеется, не верил – даже для города, где вампиры соседствовали с настоящим ковеном ведьм, подобные байки были чем-то из ряда вон выходящим.

Чёрт, ковен…

Непрошеная мысль вспыхнула в сознании, и отогнать её уже не вышло. Верховная ведьма тоже не спешила знакомиться с новым шерифом, и это вызывало определённые вопросы. Возможно, она не воспринимала его всерьёз. Возможно, ожидала, что он посетит её сам.

С этим стоило разобраться – но позже.

Сначала труп.

Они заперли двери церкви, сели обратно в машину и двинулись вперёд. Автомобиль подскакивал на каждом ухабе, и Бартон прокусила губу до крови. Алексу же пришлось выбросить стакан с остатками кофе в окно: в противном случае он мог залить не только брюки, но и салон.

– Доброе, мать его, утро, – пробормотала Бартон зло. – Нарочно такой херни не придумаешь.

Хижина у болот была хлипкой. Казалось, подуешь в её сторону – и развалится. Неподалёку тянулись мостки, справа высился кипарис, чьи корни, разросшиеся, изогнутые, точно когти, выглядывали из воды.

У стены Алекс заметил мотоцикл. Тот выглядел убитым – интересно, был ли вообще на ходу…

– Как-то слишком тут тихо, – поморщилась Бартон.

На миг он предположил: быть может, девушка, звонившая от имени падре, повезла его в больницу? Но тогда на кой чёрт ставить их в известность?..

Нет, картинка не складывалась.

На подоконник запрыгнул большой рыжий кот, с лоснящейся шерстью и явно откормленный. Он без особого интереса оглядел незваных гостей и вытянулся, подставляя солнечным лучам мохнатый живот.

Алекс невольно улыбнулся. Что ж, кем бы ни была подруга Макса Бланко, человек она явно неплохой – моральные уроды питомцев обычно не заводят. Кот же чувствовал себя настолько комфортно, насколько возможно. За него оставалось лишь порадоваться.

– Погоди-ка, – Бартон вдруг протянула руку и что-то смахнула, – у тебя тут пепел.

Прикосновения Алекс не ощутил. Лишь мгновением позже, когда она отошла в сторону, догадался: испачкана была звезда шерифа, приколотая к рубашке. Хорошо же он следит за формой, ничего не скажешь…

Он постучал раз, другой – никто не спешил открывать.

– Обойдём? – предложила Бартон.

Алекс зашёл за угол дома, но с той стороны тоже никого не оказалось. Помедлив, он шагнул на хлипкие мостки – те жалобно заскрипели под ногами – и вгляделся в воду. Ему почудился стальной отблеск в самой глубине, а затем что-то мелькнуло.

Он дёрнулся, отпрянул – и почувствовал затылком оружейную сталь.

– А ну замри, гондон, – посоветовали почти ласково. – Не то я в тебя всю обойму пущу.

– Послушайте…

– Не очень-то хочется.

– Меня зовут Алекс Нолан. Я новый шериф Хэллгейта. Слышали о назначении?

Характерный щелчок подсказал Алексу, что Бартон взяла обладательницу пушки на прицел.

– Отойди от него и брось обрез на землю. Подними руки так, чтобы я их видела. Предупреждаю: дёрнешься хоть раз – выстрелю.

Секунды тянулись как часы. Незнакомка шумно дышала за его спиной, дуло чуть скользнуло по затылку – у неё дрогнула рука. Сердце колотилось так, что могло вот-вот пробить грудную клетку.

Честно говоря, Алекс думал, что первые два месяца в новой должности прошли нелегко. Сейчас, на исходе третьего, он был готов взять свои слова назад. Рутинная работа в участке не шла ни в какое сравнение с одной этой встречей.

Наконец послышался глухой стук: хозяйка хижины всё-таки бросила обрез.

– Ну надо же, – в её голосе прозвучала явная насмешка. – Простите, шериф. Не признала.

Он обернулся.

Молодой женщине, замершей напротив, было лет тридцать. Смуглая, невысокая, с короткими вьющимися волосами и тёмными глазами, она смотрела на него в упор, и по выражению лица нельзя было понять, что у неё на уме.

Алекс быстро оглядел её с головы до ног. Джинсы и выцветшая футболка, гладкое серебряное кольцо на среднем пальце правой руки, простенький деревянный розарий. Он заметил, что костяшки у неё сбиты – видать, непростой характер не раз подводил.

– Вы звонили насчёт тела, – наконец произнёс он.

– Точно. Давайте зайдём в дом, что ли…

Она первой направилась к хижине, и Алексу с Бартон не оставалось ничего иного, кроме как пойти следом.

Внутри было тесно, но уютно. Под потолком висели связки трав, и их запах причудливо смешивался в воздухе и щекотал ноздри. У окна стоял широкий письменный стол. На нём – стопка пухлых исписанных тетрадей, ноутбук, крышка которого была заклеена стикерами так плотно, что кое-где их даже налепили друг на друга, пустая чашка.

У противоположной стены хозяйка втиснула маленький кухонный островок. Взгляд Алекса скользнул по нему и наконец упёрся в потёртую ширму: видно, она отгораживала спальное место.

– Кофе? – предложила она коротко.

– Если можно.

Из тумбочки на свет появились ещё две чашки. Пока хозяйка возилась с чайником, Алекс и Бартон осторожно сели на пару крепких, грубо сколоченных табуретов, и на колени последней тут же вспрыгнул кот.

– Красавец, – Бартон с удовольствием почесала его за ухом. – Как зовут?

– Кайман.

– А вы?.. – Алекс спохватился, понимая, что они даже не потрудились узнать имя хозяйки. – Простите, стоило раньше спросить.

– Да ничего. Анастейша Макнамара, «Городские хроники». Удивительно, что не узнала вас сразу… Это я писала о назначении нового шерифа. Но ваше лицо… Раньше тут никогда не бывали, да?

– Вообще-то я здесь родился и вырос, – признался Алекс. – Просто несколько лет провёл в Батон-Руж. Обучение, работа… Затем перевели в Хэллгейт, а следом повысили.

– Ничего себе. Никогда прежде вас не видела.

Он мог сказать то же самое, но промолчал. Скорее всего, Макнамара и не стремилась быть замеченной, иначе не забралась бы так далеко. Едва ли она безвылазно сидела в редакции, особенно если учесть, что теперь все новости появлялись на сайте.

Кофе оказался крепким и чертовски вкусным. Алекс смаковал горячий напиток под пристальным взглядом Макнамары и кожей чувствовал, что она с подозрением изучает его. Впитывает всё до мельчайшей детали, словно прикидывая, не притворяется ли он шерифом ради того, чтобы всадить пулю ей в голову.

– Послушайте, Анастейша…

– Стэши, – перебила она резко. – Лучше так.

– Как скажете, Стэши. Так вот. Вы позвонили от имени падре Бланко, сказали, что он вытащил из воды тело Коннора Джонса. Уверены, что это Джонс?

Она фыркнула.

– Даже не сомневайтесь. Я частенько к нему заезжала – отличный был механик. Чинил Засранца.

– Засранца?

– Мой байк, – пояснила Макнамара.

Она неспешно отодвинула ширму, и Алекс увидел узкую койку, на которой лежал Макс Бланко, укрытый слишком тёплым для жаркого лета одеялом. Он дышал тяжело, прерывисто, и волосы прилипли к мокрому лбу.

– Он вылез на берег, а вскоре его начало лихорадить, – Макнамара плеснула на полотенце холодной воды, отёрла горящее лицо падре. – Для простуды жарковато. Боюсь, что в болоте была какая-то дрянь.

– Мы можем отвезти его в больницу.

– Исключено. Макс врачей не жалует, но, если всё зайдёт слишком далеко, отвезу сама.

Алекс хотел было возразить – едва ли падре мог сейчас сесть на мотоцикл, – но понял, что Макнамара, скорее всего, в таком случае просто позвонит кому-то знакомому, чтобы их забрали. Вряд ли журналистка местной газеты сидела на окраине Хэллгейта вообще без связей.

Отступать, впрочем, не хотелось. Падре Бланко слишком ценили в городе, чтобы бросать его здесь без медицинской помощи.

– Разве уже не зашло?

– Знаешь что, шериф, – процедила Макнамара, отбросив напускную вежливость. – Твоё дело – труп, если я правильно поняла. А наши с Максом проблемы тебя не касаются.

Будто отзываясь на её недовольство, под кроватью что-то глухо заворчало. Алекс нагнулся взглянуть и едва удержался на ногах: навстречу ему неспешно выбрался огромный, чертовски похожий на волка пёс.

– Это Ахилл. Не бойся, не укусит. Просто привязан к Максу и редко отходит от него, вот и всё.

Пёс уселся рядом с койкой, распахнул пасть. Чудилось, будто он улыбается, и улыбка эта отчего-то показалась Алексу недоброй.

Макнамара тем временем подошла к двери и жестом велела следовать за ней. Судя по взгляду Бартон, та покидала хижину с огромным облегчением: должно быть, здоровенная псина тоже не пришлась ей по душе.

– В дом я его заносить не стала, – пояснила Макнамара, не оборачиваясь. – Ваш труп. Всё бы провоняло насквозь.

Тело Коннора Джонса лежало неподалёку от мутной воды, накрытое брезентом. Алекс сдёрнул полотно, преодолевая брезгливость, и на него пахнуло мёртвой плотью, почти сутки пробывшей на жаре, а до того томившейся в болоте. Брезент защитил мертвеца от солнечных лучей, однако это мало что дало.

Выглядел он так, будто его пожевал крупный хищник. Обе ноги отъедены до колен, из живота вывалились сизые внутренности. Досталось и рукам – их знатно обглодали. Сквозь прореху в щеке виднелись зубы. И, точно вишенка на торте, во лбу красовалось аккуратное круглое отверстие.

Жуткий контраст. Будто убийца хотел сработать чисто, но нечто – или некто? – не позволило ему.

Бартон кашлянула: похоже, пыталась подавить приступ тошноты. Алекс украдкой бросил взгляд на Макнамару и заметил, что выражение лица у той на удивление скучающее.

– Трупов вы не боитесь, – сказал он с лёгким изумлением.

– Это болота, шериф. Поживи тут пару лет – и тоже перестанешь бояться.

– Звучит так, будто здесь частенько избавляются от тел.

– Кто знает, – развела руками Макнамара. – Иногда всплывает кто-то из пропавших много лет назад. Иногда приезжает какая-нибудь пьянь. Ну, понимаешь… Из тех, кто считает, что город и всё за его пределами принадлежит им.

Таких людей Алекс знал хорошо. Они жили в Луизиане десятилетиями, однако были уверены, что происходящее на территории штата – выдумки, россказни свихнувшихся стариков. Сказать по правде, Алекс и сам долгое время не верил ни в лоа, ни в сделки с ними. Но он вырос в городе, где ведьмы и вампиры были обыденным явлением – а потому со временем растерял скептицизм.

– Его сюда привезли и сбросили в воду, – добавила Макнамара. – Я слышала шум мотора ночью.

– И не вышли? Не видели, кто привёз?

Она фыркнула.

– Может, мне и довелось когда-то полежать в психушке, только безумной это меня не делает. Высунуться к людям, которые посреди ночи приехали на болота, чтобы избавиться от трупа? Побойся бога, шериф.

Грубо, но правдиво. Наверное, Алекс и сам, живи один в такой глуши, не рискнул бы выйти навстречу убийцам. Стоит попасться на глаза – и случайный свидетель тоже обратится бездыханным телом в заросшей зеленью воде.

– Вы сказали, что часто бывали у Джонса. Есть подозрения, кому он мог перейти дорогу?

– Коннор? Перейти дорогу? – Макнамара хохотнула. – Он был безобиднее младенца. Обычный хороший парень. Ничего такого, что могло бы кого-то разозлить. Любил своё дело, работал с утра до ночи – вот и всё.

Кивнув, Алекс вновь накинул на то, что осталось от тела Джонса, брезент. Что-то в этом деле не складывалось. Кому на руку смерть обычного механика, который, если верить Макнамаре, не был замешан ни в каком дерьме?.. Подозрительно.

Впрочем, замешан или не замешан – надо выяснить. На первый взгляд большинство горожан казались безобидными, но, допустим, на тех же подпольных боях у Энн каждые выходные толпа собиралась не просто так. Не брезговали ставками, то и дело сами выскакивали в круг, а некоторые являлись повеселиться в таком состоянии, что их выносили за руки и за ноги ещё до первого поединка.

– Мы позвоним в больницу, – вмешалась Бартон. – Кто-нибудь приедет и заберёт его, а дальше разбираться будут уже сотрудники морга. Мы также сообщим о падре Бланко. Спасибо за вашу помощь.

– Да не за что. Но я бы на месте доблестной стражи порядка, – губы Макнамары изогнулись в ядовитой усмешке, которая почти сразу исчезла с лица, – позаботилась и о том, чтобы перед этим сюда заглянул кто-нибудь из ковена.

– Из ковена?

Алекс вскинул брови. Пусть он и верил в силу ведьм – да что там, одна из них многие годы была его ближайшей подругой, – но приплетать их к этому делу не хотелось.

– Я предпочёл бы обойтись без этого, – ответил он.

– Зря, – бросила Макнамара коротко. – Сам знаешь, что собой представляют болота. Иногда тут заключаются сделки, и эти сделки чертовски тёмные. Кто-то, чтобы не впускать лоа в себя, мог успеть предложить ему Коннора. Если ведьма опытная, она почувствует.

Он живо представил, как труп с отъеденными ногами ползёт по полу морга, вскинув голову и раззявив склизкий рот, и от этого сделалось не по себе. Врагу не пожелаешь встречи с подобной тварью.

– Вижу, разбираетесь в этом, – хмыкнула Бартон. – Неужели сами не справитесь?

Макнамара смерила её взглядом, полным презрения. Было видно, что Бартон она вообще не воспринимала всерьёз.

– Я журналистка, а не самоубийца. А кроме того, если ты – Нат, кажется? – выросла в этом городе, то знаешь: ведьминский дар либо есть, либо нет. У меня его никогда не было. Но я бы не хотела, чтобы мой хороший приятель превратился в бессловесный сосуд. Поэтому возьми своё пренебрежение, сверни трубочкой и засунь поглубже в жопу. Я, по-твоему, кто, грёбаная Мари Лаво?

На скулах Бартон вспыхнули алые пятна, и она шагнула было Макнамаре навстречу, но Алекс схватил её за плечо, сжал пальцы покрепче. Не хватало ещё сцепиться с женщиной, которая неплохо знала Джонса и в дальнейшем могла пригодиться. В конце концов, на болотах был шанс найти улики – мало ли что ещё сбросили в воду. А Макнамара, похоже, отлично ориентировалась в этой глуши.

– Простите, Стэши, – Алекс потянул Бартон за собой, заставив отступить. – Если честно, это дело всех нас изрядно нервирует.

– Интересно, почему.

Можно было вступить с ней в перебранку, но Алекс не стал – Макнамара и без того вспылила так, что сунься Бартон ближе, наверняка получила бы по лицу. Для журналистки она относилась к маленьким особенностям Хэллгейта с удивительным трепетом.

– У меня есть знакомая в ковене, – Алекс выдавил подобие улыбки, надеясь разрядить обстановку. – Я позвоню ей по пути, узнаю, сможет ли она приехать сегодня.

Макнамара удостоила его коротким кивком и, не прощаясь, круто развернулась и двинулась к хижине. Уточнять, окончен ли разговор, не требовалось.

Чутьё подсказывало, что она им ещё пригодится. И хоть Алекс предпочёл бы этого избежать, откуда-то он знал наверняка: следующая их встреча произойдёт, несмотря ни на что.

* * *

В полупустом зале «Сытого аллигатора», бара, который так любили местные, Джин чувствовала себя как рыба в воде – с учётом того, что сама прожила в Хэллгейте жалких полтора месяца.

Даже жарким солнечным днём здесь царил полумрак, надёжно скрывающий от любопытных глаз тех немногих, кто приходил сюда в это время – уклониться от домашней работы или обменяться новостями. Сейчас посетителей можно было по пальцам пересчитать.

У самого выхода Джин заметила мужчину и женщину в полицейской форме. Новый шериф узнавался моментально – она видела заметку в онлайн-версии «Городских хроник». Его худую светловолосую спутницу Джин видела впервые, но любой бы догадался: напарница.

– Не нравится она мне. «Возьми своё пренебрежение, сверни трубочкой…» Клянусь, больше её жопы только её эго.

– Прекрати, Нат, – возразил шериф мягко. – Она грубовата, без вопросов. Но вроде бы открыта к сотрудничеству и уже многим помогла.

Почувствовав пристальный взгляд Джин, та, кого звали Нат, обернулась, вскинула брови. Оставалось только пожать плечами в подобии извинения за любопытство и опустить глаза.

– Не пялься так откровенно, – посоветовала Иджи. – Копы тебе не старики, любящие пропустить стаканчик-другой. Они такое чуют за версту.

– Как скажешь.

Иджи Янг была владелицей «Сытого аллигатора» и нескольких жилых комнат на втором этаже того же дома. Она стала первым человеком, с которым Джин познакомилась в Хэллгейте – и к которому мгновенно потянулась как к родственной душе. Высокая, с гладкими блестящими волосами и многочисленными амулетами на тонкой шее, Иджи была на короткой ноге с лоа – так говорили в «Аллигаторе».

Осознать, что о колдовстве во всех его проявлениях здесь рассуждают как о списке покупок, Джин пока так и не смогла.

Да и в целом мало что стало понятным – может быть, только факты, что Иджи принадлежала к местному ковену и что в этом городе открыто существовал ковен. Про вампирскую общину Джин тоже слышала, но пока не встречала лично ни одного её представителя.

Возможно, и к лучшему.

Сейчас Иджи привычно обосновалась за барной стойкой, и, взглянув на неё, Джин невольно вспомнила их первую встречу, а следом – поддержку, которую Иджи без раздумий оказала ей, услышав, что Джин, племянница Дельфины Фэйрфакс, приехала похоронить тётушку.

Последний приют Дельфина обрела в закрытом гробу, предельно простом и лишённом какой-либо роскоши. Это слабо вязалось с внушительным особняком, который теперь стоял опустевший, запертый на все засовы. Джин как единственная наследница обязана была привести его в лучший вид и распорядиться, что с ним делать дальше. Но дом волновал её в последнюю очередь.

На Джин тогда кидали сочувствующие взгляды, а она мысленно корила себя: скорбеть не получалось. При жизни они ни разу не виделись – кроме того, мать вообще предпочитала лишний раз не упоминать, что у неё есть сестра.

– Эй, – подбодрила её Иджи, – спину прямее, вот так. Никто не ждёт от тебя рыданий.

– Но они же…

– Они просто изучают тебя, только и всего. Гадают, что ты будешь делать потом, останешься или сбежишь. Приезжие в Хэллгейте – редкость.

Неподалёку у чёрного внушительного фургона с наклейкой «Похоронное бюро Томлинсона» курил, уставившись куда-то сквозь присутствующих, крепко сбитый широкоплечий мужчина с густой бородой. Джин посмотрела на него лишь мельком, перевела взгляд на двух молодых женщин справа от него. Одна, хрупкая и бледная, была закутана в чёрный многослойный балахон из полупрозрачной ткани. Её спутница предпочла строгий костюм, чертовски похожий на смокинг.

– А это кто? – не удержалась Джин.

– Шэдоу и Дар.

– Они знали тётю?

– И очень хорошо, – Иджи прищурилась, внимательно изучая обеих. – Они тоже ведьмы.

– Погоди, так Дельфина…

– Клянусь небесами, неужели ты ещё не догадалась?

Сейчас, прокручивая в голове эту сцену, Джин могла только посмеяться над собой. Разумеется, тётушка тоже была частью ковена – того самого, о котором она толком ничего не знала.

Следующим вечером после похорон прямо в «Сытый аллигатор» доставили несколько пыльных сундуков. Сухощавый мужчина, чьи тёмные волосы тронула седина, сообщил, что являлся особым помощником Дельфины Фэйрфакс при её жизни и что в числе прочего тётушка велела, чтобы содержимое этих сундуков сразу же передали наследнице.

Посетители помогли ей перенести всё наверх, в комнату, которую сняла Джин. В сундуках оказалось столько барахла, что первым её желанием было выехать за город и просто выбросить это всё в болото. Но потом она принялась разбирать записи на пожелтевших ветхих листах, изучать резьбу на миниатюрных шкатулках, примерять украшения – и задохнулась от восторга. Судя по запасам тётушки, в ковене та была отнюдь не последней ведьмой.

Иджи, увидев, какими сокровищами Дельфина наградила Джин, сообщила, что теперь её бару нужна куда более мощная защита, чем прежде.

– Любая женщина, хоть что-то понимающая в магии, – пояснила она, – позволит отрезать себе любую руку на выбор, лишь бы заполучить это всё, уж поверь. Так что давай-ка найдём твоему наследству местечко получше.

Теперь содержимое сундуков лежало в подвале «Аллигатора», окружённое таким количеством защитных символов на стенах и полу, что Джин не хотела знать, какая кара ждёт глупца, рискнувшего туда сунуться.

– Дорогуша, – Иджи легко хлопнула её по плечу. – Витаешь в облаках. Всё в порядке?

– Да, я просто… Ну, знаешь. Задумалась о том, как мы познакомились, как я сюда приехала и всё такое.

– На тебе лица не было. Ни дать ни взять оленёнок в свете фар. Но теперь волноваться не о чем, честно-честно! Это твой дом.

– Временный дом, – уточнила Джин.

– Не загадывай… Всё постоянное когда-то казалось временным.

Удивительно, что она вообще очутилась здесь.

Если уж на то пошло, ехать в Хэллгейт должна была мать Джин – но та на известие о смерти сестры поджала губы и сказала, что раз в завещании упомянута племянница, ей «со всем этим дерьмом» и разбираться. На вопросы она тоже не отвечала. Добавила лишь, что эта поездка, может быть, пойдёт Джин на пользу.

Город, маленький и душный, показался ей не очень-то гостеприимным, но стоило дойти до «Сытого аллигатора» – и всё изменилось. Иджи с её звенящими украшениями и грудным смехом совсем не была воплощением уюта и безопасности, однако ощущалась именно так.

Кроме того, каждый вечер Джин спускалась в бар и слушала, слушала до бесконечности. Завсегдатаи любили почесать языками и почти не обращали внимания на незнакомую девицу. Перебросились с ней парой слов, спросили, откуда и зачем приехала – и ладно.

Больше всего из тем, что они обсуждали, Джин заинтересовало убийство губернаторской семьи. Семь лет назад кто-то сжёг их дом. Виновного вроде бы даже посадили, однако беглое чтение статей в сети заставило Джин сомневаться, что поджигателем был Ленни Дикинсон.

Из того, что она прочла о нём, удалось выудить, что Ленни Дикинсон убивал женщин одного типажа и использовал при этом бейсбольную биту. Сгоревший особняк в эту картину как-то не вписывался.

На третий же день она попыталась расспросить Иджи, но та лишь рассмеялась, пусть и натянуто, и посоветовала не лезть в это дело. Его, мол, за семь лет не распутали местные копы – нечего надеяться, что с этим справится девчонка, приехавшая в Хэллгейт меньше недели назад.

Джин отступила – но только для виду.

– Скажи лучше вот что, – спросила тем временем Иджи. – Кошмары больше не мучают?

– Совсем нет. Мне вообще ничего не снится.

– Значит, всё правильно.

Не так давно Джин пожаловалась ей на страшные сны, липкие и удушающие, неизменно оканчивающиеся смертью, а потом нашла под подушкой резной деревянный амулет. Края его оказались на удивление острыми: Джин поранилась, оглаживая их, и деревяшка с жадностью впитала выступившую каплю крови. С того дня кошмары не возвращались.

Дверь распахнулась. Внутрь ввалились байкеры – человек шесть, все в лёгких футболках с яркой эмблемой. Наверняка у них и одинаковые кожаные куртки были, но Джин не знала точно. Какой же дурак будет в разгар лета расхаживать в плотной кожанке?

– Нам как обычно, Иджи! – крикнул Фредди. Улыбчивый, с короткими светлыми волосами, которые торчали колючим ёжиком, он был у них за главного. – Привет, новенькая!

– Хорошо выглядишь для человека, которого можно выжимать, – фыркнула Джин, бросая выразительный взгляд на мокрую насквозь футболку.

– Не так хорошо, как ты. Может, прокатимся разок? Я только кружечку пропущу – и погнали!

– А ну завязывай, – посоветовала Иджи, разливая пиво по большим кружкам. – Осталась ли в городе хоть одна девушка, с которой ты не пытался пофлиртовать?

– Джин не местная. Вроде как не в счёт!

Хотелось вклиниться и сказать, что она как-нибудь сама решит, в счёт или нет, но Джин промолчала. Воспринимать подкаты Фредди всерьёз она и не думала – а вот проехаться с ним по городу хотелось. Несмотря на то что Хэллгейт был маленьким, Иджи всегда говорила не уходить далеко от центра – мол, мало ли какое дерьмо случится.

К тому же история Хьюзов по-прежнему не давала ей покоя. Выросшая на детективах, триллерах и ужастиках, Джин изнемогала от желания распутать клубок, к которому многие и подступиться боялись. Да, она была чужой, поэтому рассчитывать на отзывчивость и помощь горожан не следовало. С другой стороны, любому делу необходим свежий взгляд. Если не она, то кто?

Кто угодно. Только других сыщиков-любителей в Хэллгейте пока не нашлось – а Джин уже была здесь и могла в любой момент сорваться с места.

– Слушай, – повернулась она к Фредди, – а можешь отвезти меня на кладбище?

– Говорят, живым не место среди мёртвых, красотка. Да и кровососы неподалёку обитают. Что ты там забыла?

– Просто хочу посмотреть на старинные склепы. Сделать пару снимков, может.

Иджи бросила на неё предостерегающий взгляд, но Джин притворилась, будто ничего не заметила. Сердце полнилось азартом, какой одолевал её всякий раз, когда удавалось заняться чем-нибудь интересным.

– Склепы так склепы, – улыбнулся Фредди простодушно. – Только осторожнее с вампирами. Кладбище, конечно, нейтральная территория, но гостей они всё равно не жалуют.

– Без проблем.

– Тогда чего ты ждёшь?

Он осушил кружку и первым двинулся к выходу.

На кладбище было солнечно и тихо. Блуждая между ровными рядами надгробий, Джин почувствовала, как от былого огня в душе не осталось и следа – его вытеснили умиротворение и светлая грусть. Трудно было представить, что кто-то из местных боялся ездить сюда и связывал кладбище с чем-то жутким и мрачным.

Некоторые стелы поросли мхом; вдоль ограды, теснясь друг к другу, стояли падубы. Они уже отцвели, и теперь оставалось лишь ждать сентября – тогда можно будет полюбоваться алыми плодами среди зелени.