Czytaj książkę: «Напиши обо мне роман»

Однажды летом

Verrà la morte e avrà i tuoi occhi

(Cesare Pavese)

1

Когда выскакиваешь из дома в лес в сандалиях, мятой футболке и бриджах с прожженными у костра дырками, обычно как-то не рассчитываешь встретить миллионера на новеньком «Порше» у собственного подъезда. Тут-то и вспомнишь женскую мудрость, что даже мусор надо выносить накрашенной, тут и пожалеешь, что не слушалась старших.

Довольно странно, что я его вообще заметила. В это время суток у меня в голове обычно роились десятки сюжетов, переругивались в полный голос герои текущего романа, чего-то скандально требовали герои будущего и злобно шипел в уголке вампир Люций, которому я уже сто раз отказала в продолжении, а он все не унимался – от угроз переходил к сладким посулам и обратно.

Но я очень, очень люблю «поршики». Еще с тех пор, как впервые увидела в фильмах про Джеймса Бонда. Меня одну, кажется, не бесили заполонившие Москву в двухтысячных бандитские «Порше Кайенны» – я ими любовалась. Бескорыстно.

Поэтому услышав непривычный звук мотора и заметив роскошный спортивный автомобиль, я застыла на месте в восхищении. И даже герои перестали переругиваться в голове.

Он был зеленый.

Миллионер.

То есть, его «Порше», конечно. Сочно-зеленый, как молодая июньская листва в нашем дворе. У нас очень зеленый двор. И лес недалеко. Я туда как раз не дошла в своей мятой футболке и прожженных бриджах.

Вообще-то я очень стеснительная. Я даже зайти в банк за выпиской со счета готовлюсь три дня с группой поддержки. А когда выхожу оттуда, покупаю себе в награду дорогое шампанское и пирожные, чтобы запить стресс.

Что уж говорить о том, чтобы обратиться к незнакомому миллионеру на «Порше»? Я же не длинноногая юная модель с накачанными губами и стоячей грудью, чтобы он выслушал от меня любую чушь.

Но я не могу упустить такой момент! Такой прекрасный материал!

Скорее всего, больше подобного случая мне в жизни не представится – ну не живу и не тусуюсь я там, где миллионеры на роскошных тачках на каждом углу стоят и ждут, пока одна такая ненормальная писательница подойдет к ним с дурацким вопросом!

У меня только один вариант – выключить мозг и сделать совершенно безумную вещь раньше, чем он успеет включиться обратно.

Надо просто шагнуть из самолета. А есть ли за спиной парашют – разберемся по пути!

Ну не съест же он меня?

Максимум пальцем у виска покрутит и свалит.

Так что я вдохнула, выдохнула и направилась к машине, у которой так удачно было открыто окошко водителя. Склонилась к нему и быстро, чтобы жертва, да и я сама, не успели очухаться, затараторила:

– Здравствуйте, извините, у меня к вам один маленький вопрос! – мгновенно сообразив, что сейчас владелец решит, что я денег хочу, продолжила еще шустрее: – Почему у вас именно зеленый «Порше»?

2

Сидящий за рулем весьма симпатичный мужчина с короткими темными волосами и в деловом костюме на несколько мгновений замер, уставившись на меня ничего не выражающим взглядом.

В этот момент мой мозг включился обратно и заорал: «Валим! Валим отсюда! Ты вообще здорова?! Нет, не отвечай, без тебя знаю, что в психдиспансере карточка лежит! Мы же договаривались маскироваться и прикидываться нормальными! Что пошло не так?!»

Черт, и правда договаривались…

– А почему вы спрашиваете? – вдруг поинтересовался мужик в «Порше».

– Я писательница. Мне важно знать, почему люди совершают нестандартные поступки и отличаются от стереотипов, – когда я начинаю болтать, мне становится намного легче. Тут я в своей стихии.

– Писательница чего?

Оу, вот он, самый неприятный вопрос…

– Любовных романов… – вздохнула я, заранее зная, как он к этому отнесется. Нет ничего хуже, чем быть писательницей любовных романов. Даже детективы в мягких обложках, даже литРПГ, даже попаданцы к Сталину почему-то вызывают у народа больше уважения. – Так что из вас я сделаю красивого миллионера на роскошной машине, который влюбится в обыкновенную девушку, а она ему откажет, потому что у него зеленый «порше», и это слишком странно. Видите ли, она большая поклонница идеи «умом надо выделяться» и очень не любит эксцентричных и странных людей. А герой купил именно зеленый автомобиль, потому что… Вот, кстати, об этом я и хотела у вас узнать. Почему зеленый?

Всю эту чушь я сгенерила прямо на ходу. Хотя, почему бы нет? Можно написать и такой роман. Как только узнаю ответ на свой вопрос.

Но мой собеседник почему-то не спешил.

Он даже открыл дверцу машины, поставил ногу на порожек и оперся на нее локтем.

Задумчиво посмотрел на меня и спросил:

– Почему именно любовные романы?

– Потому что за них платят, – пожала я плечами.

– А если бы деньги не были аргументом? – он склонил голову набок, тщательно рассматривая мою мятую футболку. И бриджи. И даже сандалии, хотя они в этом ансамбле были самым приличным участником и когда-то стоили пять тысяч. – Что бы вы писали?

– Если бы за книги не платили вообще, я бы сейчас писала сюрреалистическую роман-фантасмагорию в жанре магического реализма про психиатрическую клинику, в которой рассказала историю девяти женщин, правнучек ведьм, предавших когда-то своих сестер, которые должны пройти путь искупления и научить других становиться ведьмами!

На его месте я бы после этого захлопнула дверцу, сорвалась с места и больше никогда не появлялась бы даже в окрестностях нашего района.

А он ничего, держится. Даже улыбается.

– Очень интересно, – говорит. – А почему сейчас не пишете? Хотя бы в свободное время?

– Потому что я набираюсь опыта, – ответила я неожиданно честно. Впрочем, про фантасмагорию тоже было честно. – Вот напишу двадцать любовных романов, прокачаю скилл, тогда и сочту себя достойной.

– Двадцать – это сколько времени займет? – нахмурился он.

– При моей скорости в шесть романов в год… еще примерно пару лет.

– Хм… – он смотрел на меня немного задумчиво, будто что-то подсчитывал в уме. – А если я, допустим, дам денег на ваш роман? Столько, сколько бы вы заработали за все написанные за эти два года. И можно будет сразу переходить к ведьмам.

– Все равно я сначала напишу эти двадцать. Чтобы получить нужный опыт.

– Но, может, хотя бы в другом жанре?

– Это вы планируете откупиться, чтобы я про вас не писала? Я и так не напишу, если не узнаю ответа.

И судя по всему, я его не узнаю. Чем дольше мы болтаем, тем виднее, что секретов он выдавать не намерен.

– Так придумайте ответ! Вы же писательница!

Я скорчила мордочку гоблина.

Тыжежурналист, тыжепсихолог, тыжеписательница. Все про меня всегда знают лучше.

– Так неинтересно, – попыталась объяснить я. – Придумать я могу что угодно, но правда интереснее! Так почему зеленый?

– Если отвечу, я вам больше не буду интересен, – он усмехнулся. – Вы уйдете писать свой роман, правда?

– Правда, – кивнула я.

Какие еще варианты?

Нет, ну сначала я дойду до леса и там немножко поору, потому что происходящее – перебор для моей хрупкой психики. А потом да, пойду писать роман.

В любой непонятной ситуации – пиши роман.

– А мне бы не хотелось, чтобы вы уходили. Поэтому я не отвечу… – увидев, как я открываю рот, чтобы вякнуть «тогда до свидания» и пойти выполнять план поорать в лесу, он добавил: – …пока. Пока не отвечу.

– Ну, так неинтересно… – пробормотала я.

Мне стало не просто интересно, а ОЧЕНЬ интересно. А любопытство – такая штука, от которой я могу запросто умереть.

От интоксикации любопытством, да.

3

– Кстати, а что вы пишете в романах про миллионеров такого, что не пишете про инженеров, например? У них какие-то особенные проблемы? Более интересные?

– Я думаю, что у миллионеров те же самые проблемы… – задумчиво проговорила я. – Разве что есть пара-тройка мелких специфических трудностей, которые мне незнакомы, но вряд ли кто-то поймает меня на их незнании. Сомневаюсь, что среди читательниц много жен олигархов. А все остальное как у людей. Особенно в любви – тут деньги мало помогают.

– Хм… – он задумался, глядя мне в глаза… в смысле, он бы это делал, если бы я могла встретить его взгляд. Но я терпеть не могу смотреть в лицо незнакомым людям, поэтому любовалась то темно-синим галстуком с тонкими серебряными полосками, то костистыми пальцами, барабанящими по краю открытого окна машины, то массивными часами на жилистом запястье.

И паузы в разговоре я тоже терпеть не могу. Даже если болтать в этот момент куда более неуместно, чем молчать.

– Ну раз уж вы не отвечаете на главный вопрос, но и не уезжаете, я могу вас порасспрашивать о жизни богатых и красивых? Какие у вас трудности, которых нет у простых смертных? Вдруг я что-то упускаю?

– Так я красивый? – он усмехнулся и поднял бровь.

– А вы богатый? – парировала я.

– Даже по этой машине непонятно?

– Мало ли, почему вы на этой машине… Может, вообще угонщик. Или водитель богатого и некрасивого, – пожала я плечами.

Всегда приятно побесить кого-то, кого мало кто решается бесить.

А мне что?

– Справедливо, – склонил он голову.

– Так вы ответите?

Я переступила с ноги на ногу, внезапно устав стоять.

Это вообще не по-джентльменски – сидеть, когда дама тут пританцовывает. Зачем мне такой герой? Не хочет – не надо. Меня в лесу ждут.

Как – «кто ждет?» Сосны и скамеечка на солнышке рядом с норой какой-то лесной твари. Она оттуда высовывает мордочку и недовольно на меня смотрит. А я подкладываю рюкзак под голову и смотрю на облака.

Мой маленький кусочек счастья.

Уютный. Спокойный. В котором никто не торгуется за ответ на один крошечный вопрос, который мне уже неинтересен.

– Отвечу, если поедете со мной в ресторан.

Опаньки!

Я настолько изумилась, что аж посмотрела ему в глаза.

Зеленые, кстати. Практически под цвет его «Порше». Темно-зеленые, но больше в оливковый, чем в изумрудный. Красиво.

Я вообще люблю зеленые глаза. Это у меня с пятнадцати лет, когда я насмерть влюбилась в парня с прозрачными зелеными глазами и светлыми волосами до плеч, как у эльфа. В свои двадцать шесть он уже был трижды женат и трижды разведен. Его звали Волк, и я с ним даже не целовалась – только сидела в обнимку на рождественском вечере в зимнем лагере. Он попросил ему позвонить, а я не смогла, не решилась.

К лету он был женат в четвертый раз.

С тех пор зеленые глаза – мой фетиш. Но именно поэтому я почти никому из героев не дарила такой подарок. А тут «шамо приполжло».

– Не поеду.

– Почему? – темные брови взметнулись вверх, а я воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть его получше. Выступающие острые скулы, худое лицо, четко очерченные губы – он был бы красив, если бы не великоватый для его лица нос.

– Приличные девушки к незнакомым мужчинам в машину не садятся. Не знаете, что ли?

– Роман.

Он протянул мне узкую ладонь с длинными пальцами.

Я замешкалась, вспоминая все свои ники и фальшивые имена, которыми щедро делилась с героинями. Арина, Алина, Карина, Яна… как бы назваться? Привычка скрывать все личное въелась так глубоко, что даже бывший муж первые полгода был уверен, что меня зовут Арина. Но прямо сейчас мне не приходило в голову имени, на которое было бы не противно откликаться, и я уже не использовала его в романах.

Молчание становилось все более неловким. И отказ принять протянутую руку тянул на оскорбление.

– Алиса! – сдалась я и вложила свои пальцы в его ладонь. Он крепко пожал их, приятно удивив меня тем, что не стал играть в куртуазного козла с поцелуйчиками ручек.

– Придумала, что ли, имя-то? – сощурился зеленоглазый Роман.

– Вот так всегда! В кои веки не соврешь – и то не верят… – вздохнула я.

Он усмехнулся, качая головой и кивнул на соседнее сиденье:

– Теперь тебе мама разрешит поехать со мной в ресторан?

Собственно, а что я теряю? Разве может чувак на такой дорогой тачке оказаться маньяком-насильником?

Хм. Почему бы нет?

Но если я останусь в живых, найти его по зеленому «поршу» будет проще, чем если бы он водил серебристый «рено логан».

Будем уповать на это.

И я плюнула на все и впервые в жизни села в машину своей мечты.

4

Когда-то давно, еще в школе, нас попросили описать свою идеальную комнату. У меня была необычная школа и задания были интересные. Не многие взрослые и сейчас могут выйти за пределы шаблонов и проявить фантазию.

Моя идеальная комната была в уютных тонах от кремового до шоколадного, с неярким светом, мягкими креслами и почему-то круглой дверью. Наверное, я хоббит.

Потом мы обменялись листочками с описаниями; зачитывали их вслух и пытались угадать, кто какую комнату себе захотел.

Одноклассница, которой достался мой листочек, спросила у меня: «Ты любишь комфорт?»

Не помню – кажется, я кивнула.

И она легко угадала меня.

«Порше» изнутри была очень похож на комнату моей мечты из детства. Плавные линии, неяркие оттенки, мягкость, комфорт и роскошь в каждой детали. Кожу сиденья хотелось гладить как зверька с шелковистой шерсткой, ремнями безопасности обвязаться в стиле Лилу из «Пятого элемента», приборную панель из светлого полированного дерева трогать кончиками пальцев как стены древних храмов – чтобы почувствовать внутри жизнь. А уж когда машина тронулась с места мягко и мощно, как большой зверь, и тихонько замурлыкала музыка – кажется, прямо в воздухе, обвиваясь вокруг моей головы, – я окончательно растеряла все признаки разумного человека.

Если бы я знала, что неприлично дорогие машины такие клевые, я бы совсем иначе провела юность!

В тридцать три уже поздно становиться охотницей за олигархами, да?

– А фамилия у тебя какая? – спросил Роман, пока я увлеченно растекалась сладкой лужицей от переизбытка восторга в крови.

– А вам зачем?.. – рассеянно ответила я, по привычке пряча все личное от постороннего любопытства.

– Погуглю, что за писательница, – он одной рукой небрежно держал руль с фирменным шильдиком на нем, а второй подхватил с подставки телефон.

– Ну я ж не дура, я под псевдонимом.

– Стыдно признаваться, что ли?

– Нет, просто Алиса Тпрунькова звучит не так прикольно, как Алисия Рождественская, – зачарованно ответила я, откидываясь в кресле и глядя, как неслышно уносятся вдаль фонари, деревья и прохожие за голубоватыми стеклами автомобиля. И только через секунду или две сообразила, что попалась!

Резко выпрямилась, возмущенно глядя на Романа, словно это он был виноват, что я расслабилась, загипнотизированная роскошью «Порше» и выдала все свои секреты.

– Ну и фамилия! – прыснул он. – Конечно, неприкольно. Что ж не сменила, а?

– Что ж вы свой шнобель не поправили? – мрачно буркнула я.

– Какая дерзкая… – улыбка не сходила с его лица, будто этот разговор невероятно его развлекал. – Не страшно вот так хамить незнакомым людям с ресурсами и властью?

– Неа, – я фыркнула, откидываясь на подголовник и снова расслабляясь. – У меня профдеформация. Все красивые миллионеры обязательно настоящие мужчины – добрые и благородные.

– Так я красивый или шнобель надо поправить? – с веселым интересом спросил Роман, ненадолго отвлекаясь на дорогу, чтобы свернуть на особо хитром перекрестке и снова покоситься на меня.

Надеюсь, у него стоит какая-нибудь сверхумная система управления, которая тормознет нас за метр от бетонного отбойника или старушки, переходящей дорогу в неположенном месте. Потому что на водителя надежды мало.

– Одно другому не мешает.

– Эх, остра на язык!

– Тем и кормлюсь.

5

К сожалению, самая приятная часть происходящего – та, где я наслаждаюсь скоростью и комфортом в роскошной машине своей несбыточной мечты, слишком быстро подошла к концу. Я бы еще часиков пять покаталась. Может, нам в Питер съездить?

Роман затормозил возле какого-то довольно пафосного ресторана на набережной. Парковочные столбики из начищенной меди отражали низкое уже солнце, красная дорожка вела к вычурным дверям, а у обочины мотылялся долговязый парень в мундирчике, похожем на форму Царскосельского Лицея. Валет – или как это по-русски? Такой специальный чувак, который паркует машины бесстыдно богатых посетителей.

Вот где-то в этом месте мне резко стало неуютно. Одно дело – издеваться над зеленоглазым наглецом один на один. Совсем другое – явиться на чужую территорию. В мятой футболке, прожженных бриджах и так далее.

Пренебрежение народной мудростью дорого мне обошлось. До конца жизни даже спать буду ложиться с маникюром и в вечернем платье!

– Надеюсь, тебе понравится этот ресторан. Тут великолепная кухня! – хищно улыбнулся Роман.

Я подозрительно покосилась на него. Если этот умник понимает, что я сейчас чувствую – мне конец.

– Лишь бы не итальянская! – ответно оскалилась я.

– Только не говори, что писательницы любовных романов о роскошной жизни богатых и красивых не умеют правильно есть спагетти.

– Я не умею есть спагетти, когда на меня пялятся эти богатые и красивые!

– Ага! – он отстегнул ремень и открыл дверцу машины. – Все-таки красивый! Идем, там будут стейки.

Я тоже отстегнула ремень, но выходить не стала. Если начала наглеть, зачем останавливаться? Пусть он мне дверь откроет, как положено.

Роман выбрался из машины, отдал мальчику в мундире ключи и на пару секунд завис, ожидая меня. Потом, видимо, сообразил и направился к моей дверце. Я тем временем сидела, чинно сложив ручки и размышляла, что у приличных женщин из высшего общества есть такая роскошная возможность угонять чужие тачки, что просто ах! Пока он там идет, я бы уже сто раз перебралась на место водителя и умотала под визг шин и вопли бывшего владельца.

Только надо как-то вынудить его оставить ключи.

Но как?

Нет, не то. Наверняка в «Порше» ставят всякие спутниковые системы слежения. Можно ведь вырубить такую машину через смартфон без ключей? Надо погуглить.

Хотя… если сначала разбить его смартфон, можно выиграть время.

Героиня у нас будет дерзкая и умная, голову герою заморочит и ключи он забудет…

Кстати, зачем ключи вообще таскать туда-сюда, если мальчик-парковщик сейчас сядет? Значит, тут и есть слабое место…

Я так глубоко задумалась над ситуацией в потенциальной книге, что не сразу поняла, что Роман уже открыл дверь машины, протянул руку и теперь терпеливо ждет, пока я соображу, что делать.

Пришлось выходить.

– Так, стоп.

Со стороны могло показаться, что я затормозила, потому что оробела. На самом деле я затормозила, чтобы не показать, что я действительно оробела.

– Что? – он недоуменно оглянулся.

Я дернула край мятой футболки, демонстрируя пятно от краски:

– Разве не положено перед рестораном завезти девушку в бутик за новым платьем и золотистыми босоножками? У меня в книгах миллионеры всегда так делают!

Заодно еще разок проверим чувство юмора.

Я точно в нем не ошиблась?

Потому что, по моим меркам, сейчас была запредельная наглость – если воспринимать мои слова всерьез. Наглость настолько феерическая, что доступна только настоящим шикарным женщинам, уверенным, что мужчины им должны весь мир и золотистые босоножки впридачу.

А я нет, я не шикарная. И даже не такая наглая, какой кажусь. Не настоящий, в общем, сварщик, просто каску на стройке нашла.

– Не волнуйся, и так пустят, – отмахнулся Роман и, подхватив меня под руку, потащил ко входу, занятным образом делая вид, что не замечает, как я потихонечку притормаживаю.

Непонятно – то ли с чувством юмора у него все же отлично, то ли он уже привык сшибать корону с настоящих шикарных женщин этаким небрежным жестом.

В ресторане

1

– Жаль… – вздохнула я. – Платье бы мне пригодилось.

Откинула голову, выпрямила спину и сделала вид, что я английская королева, которая не стесняется и в земле поковыряться, и платочек повязать узелком под подбородок, как наши бабушки.

Подцепила своего личного миллионера под руку и потащила к двери.

Он, кажется, сам начал притормаживать, как будто ожидал, что я все же сдамся. Но покачал головой и пропустил меня вперед, в открытую швейцаром дверь.

– Ты всегда такая? – поинтересовался Роман, нагоняя и уже без подсказок подхватывая меня под локоть.

– Ну… Раз происходит что-то интересное, глупо отказываться из-за того, что с утра надела трусы в цветочек.

– В цветочек? – с искренним интересом переспросил Роман и даже как-то задумался. И замешкался. И наткнулся на пустой стул.

Я не выдержала и заржала – скорее нервно, но он с первого взгляда не отличит.

– Ты вообще без комплексов… – полушепотом, как большой секрет сообщил он мне, когда нас усадили за столик, выдали меню и деликатно оставили делать выбор.

– Не, вообще нет, – я качнула головой, слепо глядя на глянцевые страницы. Ни одно название блюда в памяти не удерживалось, а уж решение принимать в таком состоянии было просто нечем – нужные области мозга закрылись на щеколду и выставили табличку «Переучет». – В смысле, наоборот. С комплексами. Просто уже ввязалась, поэтому беру от жизни все. Новый опыт важнее всего остального.

– Интересный подход.

– Очень утешает в жизни. Когда мне пришлось побывать в суде, иногда держалась только на мысли, что вставлю этот опыт в свой будущий роман. И пусть меня оттуда спасет какой-нибудь о-о-о-о-о-очень крутой юрист.

– Спас? – заинтересовался Роман.

– Ну, в принципе, да. Но не за мои красивые глаза и добрую душу, к сожалению, – вздохнула я, вспоминая, как дрожали пальцы, когда я отправляла тому юристу весьма неслабый гонорар.

– Интересная ты.

– Это только поначалу…

– А потом что будет? – тут же спросил он.

– Потом вам надоест говорить со мной исключительно о проблемах людей, живущих только в моей голове.

Роман кивнул официанту и перечислил скороговоркой все то, что желает заказать. Меню он, кстати, так и не открыл.

А я как-то растерялась. Примерно пятнадцать раз я уже прочитала строчку «Гренки из черного хлеба с чесноком и салом», но так и не осилила вникнуть в остальные пункты.

Гренки не хотелось.

Блин!

Пришлось открыть раздел салатиков и ткнуть пальцем в первый попавшийся. Ладно, не жрать же я сюда пришла.

Омаров закажу, когда подцеплю какого-нибудь следующего эксцентричного миллионера. На оранжевом «Бентли», например.

Роман наблюдал за мной, раскладывая причудливо свернутую салфетку.

– Тебя, кстати, не смущает, что я к тебе на «ты», а ты все еще «выкаешь»? – полюбопытствовал он.

– Вообще нет, – фыркнула я. – Однажды я полтора года так общалась со своим психотерапевтом. Мне было нормально, он тоже не жаловался. А вы чего тогда нервничаете?

– Просто стало любопытно. По сравнению с твоими причудами мой зеленый «порш» – просто верх конформизма.

Я снова фыркнула.

– К тому же, – решила добить. – Так я выгляжу вежливой няшей, а вы невоспитанным наглецом!

– Или я выгляжу большим начальником, а ты подчиненной? – недобро сощурил он глаза.

– Нет.

– Нет?

– Неа.

– Но почему? – он решил прервать этот крайне информативный диалог.

– Я писатель, я так вижу!

Роман откинулся на стул, склонил голову набок и посмотрел на меня, как будто впервые увидел.

– Давайте лучше поговорим про проблемы миллионеров! – с энтузиазмом предложила я. Надо же как-то поддерживать беседу, раз он сдался.

– Ну наконец-то! Давай, рассказывай, какие у меня проблемы?

Он поддернул рукава темно-синего пиджака и, если крутые часы на левой руке я уже оценила, то ворох фенечек на правой меня изрядно удивил. Опа! Как интересно…

Знавала я одного топ-менеджера, который очень переживал, как будет смотреться бисерный браслетик на его руке во время заседания руководства одной очень-очень крупной компании. Браслетик тот был из тех, что заплетаются прямо на запястье жертвы и снять его, не повредив, невозможно. Браслет – ну и тот, кто его заплел – человеку был очень дорог, так что снять из вариантов исключили.

Но все-таки неприлично с хипповскими феньками в высшее общество, да?

Что же делать? Выбрать карьеру или человеческое тепло?

Вопрос столетия, прямо хоть роман пиши. Очередной. Где герой символически разрезает леску, объявляя миру о том, что продал сердце миру чистогана за очень большие деньги.

Или наоборот – дерзко демонстрирует фенечку Самому Главному Боссу, а тот как раз ищет в заместители человека, которому важны семейные ценности и некомформность…

В жизни все было проще – купил он пиджак с рукавами подлиннее, да и пошел. Нет, с автором браслета они потом не поженились. Это была просто дружба.

Не «просто дружба», а просто – дружба. Те люди умели дружить без задних мыслей. Я немного скучаю по своей старой компании – точнее, по тем искренним и редким, как оказалось, отношениям.

У Романа на руке я успела заметить браслет из черных шершавых камней, кожаную косичку, что-то стальное, ворох разноцветных узелков и нитей, а потом он одернул рукав и встретил мой любопытный взгляд своим холодным.

Ладно, если он про цвет «Порше» никак не расскажет, про фенечки начинать бесполезно.

2

– Погодите! – сказала я чуть бодрее, чем надо. – А вы точно миллионер? Вдруг у вас все же машина в кредит до пенсии внуков?

Сначала спросила.

Потом вспомнила мем.

Потом заржала.

Потом пришлось объяснять, над чем.

Живых мужиков, в отличие от книжных, просто так не заткнешь, они умеют всю душу вынимать, если приспичило узнать, что я ржу над картинкой, где девушка в машине снимает трусики с вопросом «А ты точно… …?»

Точно миллионер?

Точно психолог?

Точно владелец паблика MDK?

Ну и так далее.

Судя по взгляду Романа, мем впечатления не произвел. Ну и ладно, все равно 90 % моих шуток – для внутреннего употребления.

– Так, ладно, как считаем? – вернулся Роман к делу. – Сколько в акциях, в активах, сколько на счетах? На личных или корпоративные тоже берем? Кредиты вычитаем? Гранты куда? Облигации, которые никогда не будут погашены? ПИФы? Расходы на работников? Чистую прибыль? Не, а что ты думала? Так просто узнать, настоящий ли я миллионер?

Зеленые глаза щурились с потаенной насмешкой.

– Такое ощущение, Роман, как вас там по батюшке, что вы из специального комитета по проверке знания матчасти для писательниц любовных романов с миллионерами. Только и ждали случая, чтобы попасться мне на глаза и устроить экзамен!

– А кто тебе сказал, что нет? Вот не сдашь – и будешь писать только про инженеров и программистов.

– Можно еще про сантехников? – жалобно спросила я.

– Про сантехников это уже другой жанр… – с сомнением сказал Роман. – Немецкое что-то.

– Оооооу… – я тоже умею коварно усмехаться. – Ну, на самом деле не такой уж далекий он, этот жанр…

В этот момент он посмотрел на меня с новым интересом, а я прикусила язык.

Враг мой.

Чертова профдеформация.

Слишком спокойно я говорю о сексе. Многие мужчины почему-то принимают это за приглашение. Муж моей подруги, например, как-то счел согласием. Так потом и говорил, что ты же мне намекала! И в гости пришла сама! А я просто делилась какими-то трудностями в написании эротических рассказов и совсем не ожидала его рук в неожиданных местах.

– Ладно, давай смотреть, – Роман сунул мне под нос телефон с открытым приложением одного европейского банка. – Вот у меня на личном счете лежит два миллиона евро. Я уже могу считаться миллионером, налоговую декларацию не надо предъявлять?

Циферки были большие.

Надеюсь, это был и правда депозит, а не кредит.

Хотя какая мне разница-то? Я ж не замуж собираюсь, а убедиться, что он из нужного социального слоя. Так-то миллионный кредит тоже кому попало не дадут. И долгов на такую сумму сложно набрать, если не покупать «порши» всех цветов радуги направо и налево.

Тем временем официант принес наш заказ, и я едва удерживала язык на привязи, пока он расставлял тарелки.

Мой салат съедобным не выглядел, ей-богу.

Ворох зеленых листьев, гранатовые зерна, семена чиа, которые будут коварно застревать в зубах, какие-то полосочки мяса, больше похожие на жилы… Вот только кедровые орешки меня порадовали, но охотиться на них с вилкой – как-то чересчур экстремально, нет? Не еда, а развитие мелкой моторики для младшего дошкольного возраста.

– Ладно, – милостиво согласилась я, художественно перекладывая листики на тарелке с места на место. – Допустим, тест пройден. Давайте вы, Роман, назовете мне самый главный страх богатого мужчины в отношениях с женщиной, а я сверюсь со своим внутренним списком.

– Это легко! Все богатые мужики боятся, что баба с ними из-за денег, – рассмеялся он, откидываясь на спинку стула с бокалом минералки. Его стейк пока отдыхал под крышкой, а я ругала себя за то, что не попросила того же самого.

– Пффффф! Этот страх есть у любого нищеброда, даже если ему на «доширак» приходится три месяца копить.

– Серьезно? – неприятно поразился он.

– Один молодой человек, с которым я встретилась пару раз в глубокой юности… – рассеянно проговорила я, увлеченная ловлей кедрового орешка в своем салате. – Был уверен, что я пошла с ним на свидание, чтобы на халяву сходить в кино. Он-то был, конечно, не какой-то лох, чтобы вестись! И три часа под дождем таскал меня по выставке военной техники в Парке Победы. Но даже моя безропотность и то, что я с ним потом еще полчаса целовалась в метро, его не убедили. Ведь на второе свидание я не согласилась именно потому, что не удался мой коварный план! А вовсе не потому, что после поцелуя он сразу же списком рассказал, что мне надо сменить прическу, носить платья вместо джинсов и сумочки вместо рюкзаков. И купить чулки. Он любит чулки.

– Вау! – Роман вновь наклонился к столу, впиваясь в меня увлеченным взглядом. – Любопытный экземпляр. Ты ведь пошла с ним на второе свидание, чтобы доказать, что не такая?

– Нет, в юности я была жестока! Хотя через месяц нытья он даже назначил встречу в кинотеатре, представьте! Я правда тогда, увы, не вынесла жизненный урок, что, если как следует промариновать мужчину, он сделает все, что ты хочешь. А могла бы стать мудрой женщиной!

Кедровый орешек вновь ускользнул от меня в пещеру под грудой листьев. Да что ж такое-то… Ни в любви не везет, ни в салате!

– Не стала? До сих пор?

– В теории. Только в теории.

Я отвернулась, чтобы не сглатывать слюну, глядя на то, как он ловко разделывает великолепный стейк. Приду домой – закажу пиццу. И съем. Всю. Одна.

– Ла-а-а-а-адно… Вернемся к страхам миллионеров, – Роман прожевал кусочек мяса, отпил воды и продолжил: – Думаю, беспокойства о безопасности близких у твоих нищебродов точно не было. Когда надо учитывать, что если конкурент окажется отморозком, мои жесткие решения в бизнесе могут поставить под удар родителей, сестру, жену…

– Вы женаты? – спросила я, быстро глянув на правую и, на всякий случай, на левую руку. Кольца не было.

– В теории. Только в теории, – отзеркалил он мою недавнюю отмазку.

– Сестра тоже в теории? – фыркнула я.

– Нет, сестра настоящая.

– Странные у вас отношения с воображаемыми друзьями. Зачем придумывать жену, если можно придумать любовницу и менять хоть каждый день? Воображаемая жена – это что-то фрейдистское. Желание контроля?

Боже. Он улыбается.

Половина моих знакомых вообще не поняла бы, что я несу и зачем.