Czytaj książkę: «Следы цивилизации. Книга II. Враждебная территория»
Пролог
Искренне пытаюсь понять Люменов, их логику, их мотивы. У них власть практически абсолютная над всей Галактикой, может и дальше. Они уцепились за Марс причем в такое неудачное время, когда над родной планетой нависла угроза из-вне. В итоге с треском теряют всё: и Марс, и собственный дом, и колонизированные миры, и власть, и влияние. Что их держало на Марсе? Если хотели уничтожить Человечество, почему не выполнили задуманное? Почему медлили? Чего ждали?
(Из работы «Следы Цивилизации». Тамара Дивич. Би-Проксима. 2531`)
«Давно не делала записи… В этот раз не смогла себя сдержать, настолько впечатлил остров… До чего ж непохож на Ксил! Необыкновенная, какая-то даже потусторонняя красота! … Какое-то странное чувство. Внутреннее волнение, будто прикоснулась к чему-то тайному, непостижимому и запретному. На руках легкий тремор? колени дрожат. Не покидает чувство, даже скорее беспокойство, что нас тут не должно быть. Наверно это лишь мои внутренние страхи. Может влияние медальона. На самом деле, если абстрагироваться от чувств и эмоций, то, как у ученого-археолога, у меня просто глаза разбегаются. Не знаю даже с чего начать. Этот новый остров – полная противоположность Ксил. Там природа скудна, а флора и фауна представлены весьма незначительным количеством видов. Земля скрывает редкие останки чего-то крупнее кудницы или той же гваторийской козы. Тут, наоборот, все по-другому. Даже света больше, а сумерки совсем не темные и не давят так на психику. Природа кишит не всегда дружелюбной растительностью и живностью, а останки в земле говорят о том, что раньше их разнообразие и вовсе не поддавалось исчислению. Как они все в таком количестве уживались и сосуществовали тут на острове в ограниченном несколькими десятками километров пространстве?»
(Из археологического дневника.
Тамары Дивич.
Часть 5. «Парпланд». 2550`)
Теплое место
Яркая живописная Туманность Ориона с очередным поворотом станции-столицы «Аламах» оказалась теперь почти полностью в огромном окне достаточно типичных для высокопоставленного офицера Звездного Патруля апартаментах. Блондинка в полупрозрачном нежно-салатовом боди-сюите тихо на цыпочках зашла в детскую зону большой просторной комнаты, в который в свете Туманности можно было отлично различать вещи, мебель и предметы. Она подошла к полочке, которая была ей чуть выше бедра и активировала что-то через нейро-линк. Прямо в воздухе словно из ниоткуда появились различные игрушки: детализированные космолеты, роботы и звездные корабли. Все они стояли и висели в воздухе, ожидая того, когда с ними начнут играть. Заметила блондинка тут и небольшую такую же виртуальную куклу, которая с игрушечным мальчиком держалась за руки и смотрела куда-то вдаль. Она коснулась их своей ладонью, и они ожили. Блондинка присела на колени, подобрав ноги под бедра как бы на бок, и стала играть с ними только тихо в пол голоса.
– Я-то думаю, кому тут не спится? … А это моя милая Эл вспомнила детство.
Блондинку это немного напугало. Она тут же убрала все, выключив голографическую проекцию. Все игрушки разом исчезли, словно их тут и не было. Та, которую назвали Эл, быстро пришла в себя, встала и села на детские качели, кокетливо закинув ногу на ногу и вопросительно уставившись на вошедшего сильно немолодого уже под 60 или даже чуть старше совершенно голого мужчину.
– Форки, а почему ты не разведешься со своей женушкой и не женишься на мне? Дети твои уже выросли и разбежались. Кто-то уже и своих успел завести – начала блондинка, с прищуром посматривая и следя за мужчиной.
Он вышел из тени, прошелся неспешно у парадной, подошёл к стойке бара в кухонной зоне и налил себе воды. Затем, вопросительно глянув на блондинку, наполнил и второй стакан. Оба бокала теперь причудливо играли отражениями Туманности в его руках. Он неспешно подошел к блондинке и сел рядом на качели. Она приняла второй стакан из его рук и, посмотрев в панорамное окно на красивую светящуюся разноцветными переливами Туманность, немного отпила. Мужчина закинул руку ей за шею, обхватил крепко и прижал к себе.
– Смотри, какая красота! Такой вид есть только у жителей «Аламаха»! … Если бы станцию построили хотя бы на пару парсеков ближе, эффект был бы уже совсем не тот. Плюс, проблемы с дополнительной свето-фильтрацией излучений.
– Ты ушел от ответа. Я не люблю, когда ты так делаешь – сказала она, сбросила с себя его руку и отстранилась.
Тот, кого звали Форки, вздохнул и как бы без охоты сказал:
– Ну о чем ты говоришь, милая! Какой развод!? Я ж женат не на поди ком, а на сестре Адриана Фьюри… С такими людьми не разводятся и даже не заикаются. Дурак я что ли проблемы себе создавать на пустом месте.
Блондинка резко встала и швырнула ему недопитый стакан. Он едва успел его подхватить, но содержимое разлилось у него на груди.
– Блин, Эл! В чем дело!? … Столько лет мы с тобой вместе! Нам же так хорошо! Зачем все портить!
Она остановилась на пути в душевую, повернулась и с лицом, лишенным эмоций, сказала:
– Моему отряду нужно алиби на месячный цикл. Сделаешь?
Форки замер на мгновение. Блондинка его не торопила, потому что ему наверняка нужно было проверить все через нейро-обруч, который у него, как и у нее, висел на шее.
– У твоего отряда «Вихрь» только закончился отгул после миссии на Кроне. Завтра все должны быть в располаге… Какое алиби я могу тебе устроить, если ты обязана быть на службе с отрядом. У вас контракт на охрану би-Молей. Ты ж сама его вытрясла с меня… Считаешь, они запросто еще месячный цикл подождут? Вряд ли. Расторгнут контракт и подыщут себе других. Уверен, у них еще зуб на твоих ребят за Крон.
– Ты не понял, Форки. Мне нужно любое алиби… Не знаю… Там, тренировочные стрельбы, сдача нормативов на подтверждение квалификации, мед-обследование отряда. Что угодно.
– А, ну так бы и сказала… Это устроить можно. Вот, только, что скажут твои бойцы, когда не обнаружат тебя в располаге вовремя?
– Оставлю им записку… А ты пошлешь уведомление, что я на мед-обследовании. Готовлюсь к очередной операции по омолаживанию.
Форки улыбнулся.
– Омолаживанию!? Ты!? … Вот у ж точно вряд ли! … Куда тебе еще омолаживаться! Ты и так у меня самая красивая во всем Секторе, Эл!
– Не подлизывайся… Ты сделай, как прошу, остальное беру на себя.
Форки снова задумался, затем, видимо получив что-то важное через обруч, изменился в лице и заметно погрустнел.
– Эл, зачем ты подписалась на это? – внезапно спросил он.
– Всегда мечтала устроить фейерверк на КСП… Годы, потраченные впустую, взывают к сатисфакции – пояснила она с мечтательной улыбкой, тихо ступая по полу, как кошка.
Затем внезапно умолкла, будто сболтнула лишнего, посмотрела на Форки и, почти исчезнув в душевой, добавила:
– А что такое? … Кирилл предложил. Я согласилась.
– Кирилл хитрый больно стал! … Не нужно тебе лезь туда. Это очень опасно.
– Опасность – мое второе имя, Форки.
Заработал паровой душ, и ее голоса стало не слышно. Оба перешли на мысленную нейро-коммуникацию.
– Это «Бэкдор», Эл! Там все очень серьезно! Откажись!
– Не-а. Хорошие креды на кону… Дура буду, если откажусь. Тем более я смогу обставить все в лучшем виде… У меня даже «Буревестник» удобный припрятан – подарочек покойного дедули Бэка… Да и от курсантика кое-что осталось. Грех не воспользоваться.
– Ты сейчас про что? – поинтересовался Форкман.
– Я про гранату-резонатор – тут же услышал он в ответ.
Форкман, сидя на качелях в гордом одиночестве, от удивления даже рот открыл.
– Откуда у курсанта резонатор!?
– А мне по чем знать? … Любопытства ради я гранату по базе проверила. Резонатор Кирилла, если тебе от этого будет легче. Но он, похоже, ничего не знает. Она все еще числится за ним.
Форкман внезапно рассмеялся.
– Вот так дела! Всегда продуманный Кирилл, у которого все под контролем, и внезапно так сесть в лужу!
Не переставая посмеиваться он посмотрел в сторону душевой, с нетерпением ожидая, когда его пассия выйдет наконец, и уже более серьезно сказал:
– Эл, ты поаккуратнее с ней. Не потеряй, а то ему потом так влетит.
– Я ж не Кирилл, разбрасываться не буду. Сделаю дело и верну. Мне чужого не нужно – услышал он в уме скорый ответ Эйлы.
Форки решил вернуться к теме ее опасной миссии и принялся эмоционально комментировать:
– Эл, не лезла бы ты туда! … Или, хотя бы, подключи своих с отряда для поддержки… Хотя, что я говорю! Лучше, если вы вообще там отсвечивать не будете! Можете все сильно испортить!
– Чего ты так испугался-то! Плевое дело для профи моего уровня! … Никто мне из отряда там не нужен. Меньше знают лучше спят. Ты ж знаешь у меня с уходом Антона, новые моралисты-романтики выискались.
– Это ты про кого?
– Тао, чтоб его! Еще перед отпуском смотреть не могла на его кислую рожу!
– Ага. Это он на Кроне запорол дело… Исключи его, делов-то! … Твой отряд на хорошем счету. Крикнешь, очередь выстроится из желающих на замену.
– Не-а… Тао – мой темный рыцарь. Он будет мне скрашивать долгие вечера, когда тебя брошу – рассмеялась блондинка.
Ее звонкий вербальный смех был слышен даже через шипение пара. Мужчина поежился и вмиг поменялся лицом.
– Тфу ты! … Что ты такое говоришь, Эл! Мы ж уже это проходили! Расставание не нужно никому из нас!
– Боишься меня потерять, тогда женись! – резко оборвала смех и выдала серьезно блондинка.
В ответ была тишина, но длилась она не долго.
– Эл, ты пойми, там, где живет моя жена, очень суровые законы насчет измен и разводов, особенно если по инициативе мужа.
– Эдэмия что ли? – уточнила Эл.
– Она самая! … Какой развод!? Я даже не могу просто так с тобой туда прилететь, как сразу отгребу тысячи проблем! … На планете долбанный матриархат! Даже не так – женщинархат! … Меня за одно только слово «развод» там с говном смешают, понимаешь!?
– А я думала, ты из-за Фьюри не хочешь разводиться – произнесла Эл в нейро-линке после некоторой паузы.
– Фьюри – это о-малое, Эл! – состряпал нелепую физиономию грусти Форки, будто его та могла увидеть через стенку ванной комнаты, а, заодно, и ввернул научный термин.
Прошло еще совсем немного времени, как шипение пара прекратилось, и из душевой вышла одетая в серебристый костюм офицера Звездного Патруля стройная, фигуристая, спортивного телосложения, эффектная блондинка. Наряд очень точно, четко и приталено сидел на ней, нигде не стесняя движения и не оттопыриваясь. В общем-то чего-то удивительного в этом совершенно не было. Все костюмы офицеров Патруля были выполнены из специальной металло-полимерной ткани, которая имеет свойства ужиматься и растягиваться, подстраиваясь под анатомию человека. Однако Форки, сидя голым все там же на качелях, судя по довольному выражению лица, считал иначе.
– Эл, ты просто восхитительна в серебристом костюме, даже больше, чем эта прекрасная Туманность за окном!
Она подошла к нему вплотную, загадочно заглянула в глаза, провела ладонью по щеке, затем по короткой шевелюре Форки и крепко прижала его лицо к своей груди. Он обхватил руками ее за бедра и немного приподнял, оставаясь сам сидеть на качелях.
– Эл, пойдем в постель – прошептал он, уткнувшись лицом в нижнюю часть живота блондинки.
Ее ладони полностью погрузились в волосы Форки. Она своим лицом приблизилась к ним, вдохнула их запах, задержалась так немного и отстранилась, вывернувшись из-под его крепких объятий.
– Помоги мне, Форки, и я помогу тебе… «Бэкдор» там у вас или что-то еще, мне не важно. Кирилл хорошо платит, а мне креды нужны – выдала она ему на ходу, направляясь к выходу из апартаментов.
– Разве тебе их мало? Только скажи, я устрою так, что их будет больше.
Услышав его она уже на пути к выходу обернулась, улыбнулась и сказала:
– Мне надо много, Форки, очень много и быстро. Время играет против нас… Ты лучше не мешай, тогда у меня все получится. Вот увидишь.
Договорив она вышла из дома, оставив мужчину нагим сидеть все там же на детских качелях, погруженным в собственные мысли.
На орбите Парпланда
«Рама» – это прибор, который хотели бы заполучить все, но есть он только у Звездного Патруля. Одна из технологий Червей. Попытки выкрасть схему или хотя бы один живой ее экземпляр всегда жестко пресекались. Даже транспортировка «Рамы» на КСП это целая спецоперация с кодами безопасности, так называемыми линк-шифрами. Потому что все приборы уникальны и прописаны в единой сети Сектора принадлежности. В случае ЧП его просто деактивируют удаленно. Вся электроника выходит из строя, превращая изделие в кусок металла и полимеров.
(Из лекции по приборам и модулям. Звездный Патруль. Аламах)
Слабое звено
Космическая станция Патруля (КСП) на орбите Парпланда своей завершенностью все еще оставляла желать лучшего. На фоне крупной закольцованной станции Альянса несколькими тысячами километров далее вдоль орбиты она больше походила на сиротку или бедного родственника. Время от времени черноту космоса разрезали вспышки света, из которых в евклидовом пространстве появлялись корабли различных классов и назначений. Точно таким же способом тут возник шаттл Звездного Патруля класса «Буревестник» и направился в сторону одинокой КСП.
Нагиб Ховат, молодой высокий мужчина 22-х лет отроду с мелкими кудрями вьющихся черных как смоль волос, заступил на дежурство не по своему желанию, а по распределению после окончания учебки на «Элеоне», станции-столицы Звездного Патруля в Секторе Персея. Его назначение сюда вместе с 4-мя другими в том числе и бывшими курсантами радовало лишь тем, что планета-колония, на орбите которой они находились, пережила все страшное и сейчас устойчиво набирала обороты в своем развитии. Нагиб не любил стресс и все эти экстренные ситуации, внезапные подъемы, подготовки и высадки на опасные территории. Он числился инженером в недавно сформированном отряде своего одногруппника Сухрейна Аму-Мейни. Только инженер из Нагиба был так себе. Он не любил Патруль и мечтал поскорее сбежать отсюда. Его родители сделали глупость, вступив в эмбриональную программу, потом осознали это, пустились в бега и попались во время пересадки на «Янтае», когда летели полюбоваться «чудом света» – Сверхмассивной Черной Дырой имени Глеба Захарова, что в Юнионе Семнадцати Созвездий. Нагиб любил своих родителей, а они любили его, но взаимная любовь продлилась лишь до той самой поры, пока их всех не сняли с галактического экспресса за нарушение условий эмбриональной программы. На родителей наложили штраф, а маленького 7-летнего Нагиба забрали и оформили в симбио-группу 5-леток. Тогда-то он и узнал, что тот милый дружок, что иногда беседовал с ним в мыслях, был не подаренный ему на день Рождения пушистый черный круль 4-го поколения ИИ, а его собственный червь-симбионт, вживленный в него еще в материнской утробе. Все свое детство он мечтал найти родителей, которым по постановлению за нарушения программы было запрещено иметь с ним свидания до окончания учебы и обязательной 5-летней службы по контракту. Нагиб учился плохо, имел прогулы и самоволки. К своему совершеннолетию он сделался своего рода виртуозом и мастером манипуляций в одурачивании сокурсников, инструкторов и преподавателей. Ему за это частенько влетало. Отличник Сухрейн тянул и прикрывал Нагиба, будто некий старший брат или отец. Именно он был виновником того, что Нагиб попал сюда на станцию Патруля «Парпланд» по распределению.
Первое впечатление от этой КСП было удручающим. Осознание того, что тут ему предстоит провести месячный цикл до смены вахты, вгоняло в тоску. По сути не доведенную до ума станцию мониторинга бросили впопыхах орионовские, когда волей политиков Звездного Патруля рангом повыше станцию переподчинили Сектору Персея. Даже ключевой модуль всей этой конструкции под названием «Рама» не был должным образом подключен, откалиброван и настроен. По всему выходило, что его тут просто закрепили и бросили. Ни о каком успешном слежении за Временным Континуумом (ВК) даже речи не шло. В качестве космолетов перехвата в ангаре пылилось звено 12-тонных «Стрижей». Не то, чтобы эти космолеты были слишком плохи, совсем нет. Вот, только и для перехвата сбитых в ВК нарушителей они подходили едва. Могли разве что здорово рассмешить, но уж точно не остановить или напугать. Для подобных целей куда лучше смотрелись более тяжелые и универсальные 20-тонные «Ласточки». Однако, чего не было, того не было. Зато с жилыми каютами все было вполне терпимо. За исключением непередаваемого запаха свеже-спаянного полимера придраться по сути было больше не к чему.
Нагиб закрепил под потолком паньет с видами Овадана, 2-й колонизированной и освоенной планеты в системе Гама Витала, что во владениях Преторианского Альянса. Там был когда-то его родной дом. Там прошло его детство до того момента, как он попал в «лапы» Патруля. Паньет с записями родной планеты был ему единственным подарком от родителей за все время учебы. На судьбу Нагиб не жаловался, но строил планы, как он сбежит в самоволку на Овадан с элеонской рем-зоны, куда он себя уже прописал на ближайшие 5 лет обязаловки. Все, казалось, было схвачено, но до момента, как его с другими такими же «везунчиками» не направили в эту дыру под названием «Альфа Гастергауза» где-то на окраине Рукава Персея нести вахту. Таким образом руководство вознаградило его за плохонькую учебу и назначило в качестве «поощрения» и 5-летней «обязаловки» вот такую вот ежемесячную службу с ротацией на «Элеон» и обратно. Нагиб не жаловался. Условия были обычные, даже в чем-то щадящие. Где-то глубоко в сердце теплилась маленькая надежда, что его исключат из отряда за профнепригодность. Или же просто придется потерпеть месяц, а уж с «Элеона» он точно как-то сбежит, там возможностей было побольше. Нагиб улыбнулся, рассматривая голографические пейзажи своего родного города, гуляющих по парку молодых людей. Его это успокаивало. Родные и милые глазу виды умиротворяли и давали силы. Но дело было не только в них.
Силуэт фигуры с мягкой почти кошачьей походкой выплыл на дорожку аллеи будто из тумана. Нагиб остановил свой взгляд на волнующей поступи незнакомки и радующей глаза черноволосой короткостриженой девушке в сине-голубом костюме с модным шейным отворотом. Ее добрые и милые серые, узкие, но вытянутые вдоль линий бровей глаза посмотрели в его сторону. Лицо девушки озарилось мягкой улыбкой. Нагиб не удержался, чтоб не залипнуть на ней, на таких выразительных крупных алых губах. Все заканчивалось быстро. Девушка отворачивалась обратно и уходила в сторону, исчезая из фокуса, заменяя себя видами центрального парка города Овадатона. Он не знал имени той девушки. Она на записи оказалась мимолетной гостьей и как бы невзначай. Нагиб даже не мог быть уверенным, что запись эта не продавалась в комплекте с паньетом, что ему подарили родители. Нагиб просто по уши влюбился в картинку.
Входящий на коммутаторе каюты прервал его созерцания.
– Нагиб, это Сухрейн. 3-й СЦ уже… Что там у нас с «Рамой»?
Нагиб вздохнул, отвлёкся на командира и сымпровизировал:
– Фактически все готово. Нету причин для волнений.
– А, ну, хорошо, если так… Только вот ИИ все еще выдает, что модуль неактивен. К чему бы это, а?
– Командир, ты ж знаешь, система сложная. Просто по мелочи осталось там.
– Что-то я тебе не верю… Давай уже соберись и закончи с ней, а то получим наряд на еще один месячный цикл вне очереди!
– Хорошо. Все сделаю.
Нагиб сам отключил коммутатор. Свою должность и профессию он ненавидел. Все эти ковыряние в «железе» были ему чужды. Настроение же после звонка упало до нуля. «Вот, зачем ты притащил меня сюда, если знал, что я не разбираюсь!?». Он действительно не смог запустить «Раму», но не потому что это было сложно. Нагиб не хотел и не мог себя заставить погрузиться в задачу и уйти в нее с головой хотя бы на пару часов. И дрона послать на калибровку он тоже не мог, потому что «Рама» из-за своей защищенности и подчиненности общей сети квантовых гиперпулов связи Звездного Патруля требовала именно человеческой настройки и доводки.
Сухрейн набрал его снова, видимо не закончив «отчитку». Нагиб приготовился ко второму раунду и «ударил» первым:
– Не дави на меня. Я делаю все, что могу. Там много работы по мелочи.
Однако Сухрейн был неумолим:
– Хватит дурить мне голову! … Орионовцы оставили проверочные тесты. По ним выходит, что «Рама» должна работать, как галактический хронометр, со старта. А ты мне втираешь, что еще не все.
– Сам попробуй! Ты ж умный! – возмутился Нагиб.
– Да. Умный. А еще и главный. И отвечаю за своевременную доводку и наладку оборудования… Спросят же с меня!
– Мы ж можем и дальше использовать связь с квант-линка для цикличных отчетов в «Элеон». На той стороне и не заметят – попытался выкрутиться Нагиб.
– Заметят. Еще как заметят, пусть и не сразу… «Рама» должна светиться у них на карте, как новооткрытая звезда. Через месяц сюда прибудет смена, а у нас «Рама» не подключена. Стыдно.
– Не ной, командир! Подключим мы ее за месяц совершенно точно! – отмахнулся Нагиб от Сухрейна.
– Что ты мне втираешь, а!? Сам сидишь у себя в каюте и в ус не дуешь! Немедленно на мостик для калибровки! Это приказ!
На этот раз коммутатор отключил сам Сухрейн. Нагиб лишь вздохнул, выключил паньет, взял кейс с инструментами и направился к головному отсеку станции.
Оказавшись на мостике управления Нагиб спрятался под центральную панель и подключил калибратор. Он не хотел попадаться на глаза Сухрейну, который тут словно прописался. Однако дальше подключения прибора дело у молодого инженера не пошло. Нагибу работать совсем не хотелось. А потому он сделал вид, что погружен в наладку, а сам погрузился в мысли на счет того, как бы улизнуть.
Вернул его к работе невесть откуда взявшийся тут под панелью тул-дрон «Скаут». Он принялся крутиться у ног Нагиба, фактически срывая его безделие.
– Зачем он тут!? – возмутился горе-инженер.
– Мне надоели твои завтраки! «Скаут» поможет тебе завершить все за час, максимум 2! Я должен был сразу это сделать, а не полагаться на бездаря, вроде тебя!
– Ага! Вот только это нарушения протокола безопасности! Я не имею права передавать дрону сгенерированные линк-коды!
– Когда до них дело дойдет, сам пропишешь! Ясно!? – резко оборвал спор Сухрейн.
Нагиб хотел было что-то ответить, но внезапно ожил коммутатор на мостике, и послышался ровный чуть низкий бархатистый голос ИИ станции:
– Сэр, на связи «Буревестник», который, судя по данным радио-обмена, прибыл сюда из Сектора Ориона. Принять?
Появления корабля Сухрейн действительно проморгал, увлекшись спорами с Нагибом. Молодой командир был счастливым обладателем нейро-импланта в нижней тыльной части черепной коробки. Прибор опоясывал его череп снизу полукругом прямо под кожей головы.
– Конечно! – отозвался Сухрейн. – Что он, вообще, тут забыл!?
Проекционный экран включился, и на нем появилось лицо очень красивой белокурой женщины с вьющимися локонами коротко стриженных по уставу волос. В выразительных голубых глазах, казалось, можно было утонуть.
– Говорит капитан «Буревестника» Эйла Борк-Валиот. Примите код авторизации – четко и звонко выдала офицер Патруля.
Сухрейн какое-то время не сводил глаз с экрана, силясь что-то вспомнить.
– Э-э-э… Это Сухрейн Аму-Мейни, мэм, командир дежурного отряда КСП «Парпланд». Ваш код устарел. Это старый орионовский. На КСП принят новый… К тому же не совсем ясна цель вашего визита. Меня не предупреждали о гостях с «Аламаха».
Не дожидаясь пояснений Сухрейн вывел на проекцию всю информацию о госте. ИИ выделил и подсветил весьма любопытную запись о «Буревестнике». Шаттл числился, как уничтоженный во время инцидента на Фобии почти месячный цикл тому назад, а потому не имел записей о своей миссии. Нагиб все это тоже видел, потому что Сухрейн косился на него. Ведь получить больше информации командир не смог, потому что «Рама» была все еще не введена в эксплуатацию. Приходилось довольствоваться актуальной информацией 3-суточной давности с квант-линка в момент прибытия на КСП.
– Послушай Сухрейн. Твой ИИ мой код принял?
– Да, мэм… Но…
– Допуск на докинг дал?
– Да…
– Ты кто по званию?
– Э-э-э… Звездный лейтенант 4-го класса.
– О! Такой молодой и уже 4-ый класс! Поздравляю! Видать хорошо учился!
– Спасибо. Но вы меня перебили…
– Послушай лейтенант 4-го класса. Перед тобой звездный майор 2-го класса, командир штурмового отряда «Вихрь» Звездного Патруля… Просто убери плазмо-щиты и дай доступ к стыковочному узлу.
– Хорошо, мэм, но о вашем визите я должен немедленно сообщить на «Элеон» – спокойно выдал Сухрейн.
Нагиб слушал переговоры, сидя под панелью управления на мостике станции. Он знал, что Сухрейн не будет сообщать ничего больше, пока не получит слинкованную и успешно налаженную для этого «Раму». И на то имелась своя вполне объяснимая причина. Для примерного курсанта-отличника Сухрейна было очень важно, что о нем подумают на «Элеоне», когда спустя 3 суточных цикла пребывания на КСП получат очередной отчет о неготовности основного модуля перехвата. Нагиб вздохнул. «Ну, соврал бы разок, что все готово и работает… Нет. Не сможет… Это ж какой удар по самолюбию! А нечего было меня тащить за собой, если не просят!».
– Сухрейн, не торопись с отчетом… Копни архивы станции, и ты быстро все поймешь… Мой прилет сюда имеет важную причину. Доверься моей квалификации и опыту… Просто дай докинг «Буревестнику», и я на месте тебе все объясню. Идет?
Сухрейн не поленился и запросил архивные записи по станции. Они появились тут же на экране в отдельной рамке. Эйла Борк-Валиот там действительно значилась, как дежурный офицер самой первой команды этой КСП. Всплыла так же и информация об инциденте, который был допущен в ее смену. Нагиб уже не работал над «Рамой», а лишь делал вид. Все отладочные тесты вместо него проводил тул-дрон. Сам же горе-инженер с интересом следил украдкой за происходящим. На экране Нагиб увидел резолюцию, оправдывающую гостью, которая, провалившись в сон, пропустила корабль нарушителей на планету. «Хм… Видимо бравому майору что-то из прошлого не сошло с рук». Нагиб улыбнулся, затем мельком покосился на серьезное лицо Сухрейна. Он его хорошо знал по учебке. Тому кровь из носа всегда нужны веские основания на все происходящее. Информация о косяках этой орионовской леди, видимо, успокоила его. А Нагиб увидел для себя маленький, но, все же, шанс решить техническую проблему с запуском «Рамы» с помощью той, кто был причастен к самой КСП. Глядя на вдумчивое лицо командира Сухрейна, он даже не сомневался, что тот так же подумывает разобраться со злосчастным модулем при помощи гостьи.
– Да, мэм. Конечно. Я встречу вас в доке. Надеюсь причина визита действительно стоит того.
Нагиб снова улыбнулся. «Милая дамочка. Обязательно подружусь с ее техником».
– Умница, Сухрейн. Собери весь свой отряд. У меня будет очень важное объявление для всех вас.
– Хорошо. Конец связи.
Межзвездный шаттл, выпустив излишки газа, чтобы выровнять давление с окружающей средой взлетно-посадочного дока, мягко пристыковался к магнитным рельсам направляющих и занял место возле внешне точного такого же «Буревестника» на КСП.
Группа Сухрейна ждала его в полном боевом облачении, рассредоточившись по палубе, как того требовал протокол при внештатных ситуациях. Именно так данное незапланированное прибытие коллег из Сектора Ориона идентифицировал для себя командир. Сканнер, который штатно включился и произвел считывание содержимого трюмов «Буревестника», не показывал ничего необычного. Гостей было 4, из них только один – живой офицер по имени Эйла Борк-Валиот, которая ковырялась в корабле и не спешила выйти в док. Зато оба болвана ее свиты шагнули по трапу навстречу Сухрейну и его парням. Замыкал процессию тул-дрон «Скаут». Зачем он гостье Сухрейн понятие не имел. Зато этому обрадовался Нагиб и оповестил всех об этом радостными возгласами в приватном нейро-эфире. «Еще один тул-дрон, это ж отлично! Ну, теперь точно с «Рамой» помогут!». Кроме того на борту были еще «Сфероиды», которые оставались деактивированными в своих люльках на корпусе судна, и не порождали в уме командира никаких лишних вопросов.
– Эй, лейтенант 4-го класса Сухрейн Аму-Мейни, твои все тут?
– Не понимаю, к чему подобный вопрос…С моей стороны все согласно уставу, а с вашей явное пренебрежение протоколом, мэм… Вы должны были выйти во главе своей группы.
– Погоди с претензиями. Я готовлю данные для передачи… Внимание на проектор! – услышали все ее голос через усилитель шаттла.
Сухрейн шагнул вперед и обернулся в сторону проектора всеобщего оповещения в углу на потолке дока. Нагиб тоже покосился, как и остальные из отряда. Только пока там ничего не появилось, и все это походило скорее на какое-то дешевое отвлечение внимания.
– Не пойму, отчего такая враждебность? – поинтересовалась гостья из «Аламаха», все еще пребывая внутри «Буревестника».
– Этот корабль числится погибшим на Фобии – тут же пояснил ситуацию Сухрейн. – Если вы не предъявите веской причины вашего тут нахождения, мэм, то мы вынуждены будем вас задержать до выяснения всех обстоятельств согласно протоколу.
Нагиб не переставал удивляться. «Во дает!». Сам он точно не устоял бы перед такой аламахской красоткой, но только не Сухрейн.
– Даже так! – повысила голос гостья.
Нагиб уловил насмешки и издевки в ее голосе и нашел это весьма забавным для себя. «Прям, как та самая нейро-опера про захват станции! Сейчас болваны выхватят бластеры и бах-бах-вжиг!». Он улыбнулся собственным мыслям.
– Все ли вы в сборе, я спросила!? – снова громко рявкнула Эйла. – Я обращаюсь к вам никак какой-то залетный гость, а как старший по званию офицер к младшим.
– Мои люди не в вашем подчинении, мэм – спокойно ответил Сухрейн. – Они не обязаны следовать вашим приказам.
Нагиб еще по учебке хорошо усвоил, что КСП – это режимный объект Звездного Патруля, напичканный вдобавок весьма важным и ценным оборудованием, за сохранность которого сейчас именно их командир отвечает головой. Резкость Сухрейна начинала понемногу напрягать его. «Блин! Вот зачем ты с ней так!?».
– Сухрейн, для начала мне надо знать, что тут все… У меня есть важный документ, объясняющий мое прибытие!
– Тут все – вздохнув спокойно пояснил тот.
– Отлично! Вот документ от ОВБ Сектора Ориона, на основании которого я прилетела! Лови на проектор!
Сухрейн тут же повернул голову в сторону ожившего экрана. Там отобразился некий цифровой документ. Нагиб быстро перестал интересоваться, когда понял, что там для него точно ничего интересного. Зато командир залип на несколько секунд.
– А теперь улыбнулись дружно! – громко и задорно послышался ее голос через усилитель «Буревестника» гостей.
