Czytaj książkę: «Смена»
Книга опубликована в раннем доступе.
Работа редактуры в процессе…
Спасибо за поддержку автора!
Все имена героев, организаций, компаний и государств в этой книге являются вымышленными, и совпадения реально существующих людей, организация и государств – случайны.
Глава 1 "БЕТОННАЯ КОРОБКА"
Щелчок. Металлические колышки лениво вошли в железные ставни входной двери. Дождавшись лифта на десятый этаж, Андрей натянул шарф до глаз, поправил очки на переносице и, нехотя, побрёл в школу.
На часах семь-пятнадцать, спешить некуда. На улице всё ещё было темно, одинокие проблески продолжали скрываться за тёмными облаками. Шёл грубый, только что рожденный снег. Ветра не было, лишь городская тишина.
Улица всё ещё продолжала притворяться спящей. Миролюбивой. Неживой. Машины, наполовину вкопанные в землю, подобно мумиям погребённые в свои саркофаги, постепенно выходили из спячки. Утренние дворы были пустые, замёрзшие. По субботам так было и будет всегда. Кто-то всё ещё спит и валяться под одеялом будет до обеда точно – счастливые люди. А кто-то с шести утра на ногах, идёт на уроки либо пары, или едет на ненавистную, тем более в рань субботы, работу.
Путь до школы пролегал по заснеженной дороге, хорошо освещенной фонарями. Андрей неспеша переходил от одного круга света к другому, под защиту электричества. На мгновение проскакивали мысли вернуть домой, в тёплые, мягкие объятья кровати. Хотелось так и продолжать весь день ни о чём не думать. Отдаться потоку мыслей, гласящих о постоянных мечтах.
***
Через пол часа перед глазами стал виднеться знакомый двор школы. Грязно-жёлтая бетонная коробка в три яруса, застрявшая в нескончаемой ночи. Обычно свет её окон не сулил ничего хорошего, но не в этот раз. Сегодня уроков не будет, только классные часы по окончанию полугодия и очередное наставление на скорые экзамены, «способные раз и навсегда решить судьбу каждого», до которых всего на всего осталась вторая половина одиннадцатого класса.
«Да уж… Начать бы уже к экзаменам основательнее готовиться. «Восемьдесят пять плюс» – сами себя не наберут. Хотя, я же не один такой. Прорвёмся. Куда денусь.»
Стрелки часов нарезали время. А до звонка оставалось чуть больше четверти часа. Но почему-то во круг всё по-прежнему веяло пустотой. Ни единой души. Никого. Может все уже на каникулах?
***
Вдруг, в кустах что-то зашелестело, что-то крохотное, невзрачное. Кругловатые окуляры уже успели, как следует запотеть, поэтому различить, что-либо, пусть и в голых зарослях было крайне непросто. На линзы одной за другой, падали снежинки: маленькие, пока никем не тронутые, ранее не виданные.
Любопытство взяло вверх. И приоткрыв кусты отцовской кожаной перчаткой, Андрей увидел чёрного котёнка, изрядно напрыгавшегося в сугробах.
На груди его что-то поблёскивало в свете одинокого моргающего фонаря возле калитки школы. Андрей снял очки, прищурился. Это был маленький крестик на красной верёвочке. Православный кот? Зачем на него это натянули?
«Угольком или Чернышом его зовут?» – Про себя сравнил его Андрей.
Угощения для нового знакомого у него не было. Даже если оно и было, вряд ли он дал бы коту, что-нибудь. Поэтому всё, что ему оставалось делать – это взглядом проводить кота на путь истинный и продолжить свой собственный путь в школу.
Андрей не являлся большим любителем домашних животных. Лишь мысль о заведение питомца вводило его в ступор. Много ненужной мороки в виде сомнительной заботы и опеки, а это его совсем не воодушевляло.
«Зачем нести ответственность за кого-то живого, когда ты и сам не способен разобраться в самом себе? В своих желаниях и мотивах… Тем более котов этих. Пол квартиры засрёт шерстью своей, нассыт по углам, а ты убирай потом… Так как же он здесь оказался?»
***
Родная школа. Всё тоже крыльцо с косыми ступенями и оббитыми краями, которые обещали отремонтировать ещё с времён его первого класса, но спустя столько лет так и не сдержали своё обещание.
Андрей переступил их своим огромным шагом и направился к главному входу. Железная дверь уже успела снова подмерзнуть, приклеиться. Рядом висела всевозможная информация о правила поведения в различных ситуациях. По факту обычные, криво повешенные, листы А-четыре, но, как много они могли рассказать: от важности ношения медицинских масок в большом скоплении людей, до всеми известной школьной сменки. Возле запечатанной морозом двери, он нащупал кнопку школьного домофона. Та с треском прогнулась и понадобилось ещё несколько секунд, чтобы вахтёрша успела на это среагировать.
Зайдя в здание, перед глазами Андрея была следующая картина: девочки средних классов вместе с учителем технологии развешивали остатки новогодних украшений на окна: снежинки, новогодние плакаты, узоры мороза.
Сделав ещё один шаг, он тут же почувствовал тот самый запах котлет в тесте и самодельных пельменей, которые подавались в школьной столовой. Этот аромат невозможно было ни с чем спутать. Если лишь только с запахом одного из его приятелей из класса: «небрачный сын столовой» – Шутил он.
Андрея встречала его старая добрая учительница начальных классов, всё ещё не растерявшая прежний энтузиазм. Ждала она его не просто так – мерила температуру. Вопрос только зачем? На улице минус тридцать градусов, кто в здравом уме стал бы измерять человека, пришедшего со столь сильного мороза – не ясно.
Термометр показал: «тридцать три и два», но верен ли он?
Лестница на третий этаж плыла вместе с желанием Андрея поскорее усесться на своё место – быстро и смутно.
Класс был относительно небольшой. Дверь; всё ещё темные окна по всей длине стены; мутная от мела, будто в тумане доска; два шкафа, визит тараканов в который случался нередко; и учительский стол с партами – всё, как у всех – самый обыкновенный школьный класс, но безусловно, имевший некий уют, свою уникальность, что-то родное, своё.
В классе его встречали всё те же, уже какой год, знакомые лица: за первыми партами по-прежнему сидели лишь одни подлизы с «заучками», чьи мотивации были весьма спорными; на задних партах «отбросы общества» и те «аристократы», у кого были занятие куда важнее «бесполезной» учебы перед предстоящими экзаменами. Центральные же парты в свою очередь считались своеобразной золотой серединной – и писанину с доски видно, и списать можно, и за жизнь потереть с такими же, как ты – единомышленниками. Там и сидели: Юля – лучшая подруга с самого детства Андрея, по совместительству староста класса, вместе с её подругой Катей – её верной правой рукой.
***
Юлю он не видел давно, за это время она заметно изменилась. Каре, которое так сильно шло ей, Андрей заметил сразу, но было и что-то ещё. Не только отсутствие двадцати сантиметров волос удивило его, Юля с виду стала более закрытой, холодной, что-то явно в ней поменялось во время его двухнедельного отсутствия. Она не смеялась о своём с Катькой, не отсиживалась по «важным делам» в учительской, чтобы легально прогулять очередную контрольную, а лишь уткнулась в экран своего смартфона. Под широким тёмно-зелёном свитшотом он разглядел в ней маленького беззащитного зверька, пытающегося из-за всех сил скрыться от чужих глаз. Она мило поджала свои длинные ноготки в рукава и, что-то увлеченно строчила в мессенджере, но Андрея так и не замечала – или не желала замечать. Хотелось прикоснуться к ней, обнять её за хрупкую талию, пощекотать, услышать её, ласкающий уши, смех. Но желание подойти к ней Андрей всё же унял.
***
Задребезжала трель звонка, извещая о начале урока. Противный вой школьного звонка заставлял привести себя в порядок и на время забыть о свободе, погрузившись в тягучую слизь под название – «учёба». На деле это лишь означало, что ближайшие сорок пять минут ты будешь слушать нудные нравоучения из старых учебников и записывать материал под диктовку, который очень вряд ли тебе действительно пригодится в жизни.
Наивно Андрей полагал и верил, что ему подвластно хоть, что-то изменить в общепринятом строе образования, даже не задумываясь какого быть истинным революционером, хотя задатков и способностей было предостаточно, и для своей крохотной личной революции.
К его счастью, так продолжалось не всегда. Иногда было и правда интересно послушать о эволюции животных на биологии, о правах и обязанностях на обществознании, проникнуться философией и бессмысленных представлениях идеальной идеологии прошлого на литературе, либо истории. Ну и конечно же просто поржать с соседом по парте.
Начался урок.
– Есть ручка? – с невинным взглядом, как будто не помнящий, что задавал точно такой же вопрос на позапрошлой неделе, но так и не вернув, обещанную им ручку, спросил Сашка, – И листик, пожалуйста, а то тетрадь закончилась, никак купить новую не могу.
Вроде он так недавно Андрею хвастался, мол новый айфон, наконец-то, купил на новогодней распродаже. Да, модель двухлетней давности, и да, в минимальной комплектации, но айфон же! А вот, в пенале, как было пусто, так и остаётся. К тому же и тетрадь уже какой раз завести новую он не может.
– Да, конечно, держи. – Не стал высказывать ему Андрей, открывая середину блокнота.
«Друг, как ни как…»
С Сашей они знакомы давно. Светловолосый, временами рассеянный (впрочем, как и сам Андрей), частенько вспыльчивый и очень упертый Сашка. Спорить с ним было без толку – компромиссов у него не было, лишь собственные, не пойми кем навязанные, убеждения. Сидели они вместе, за предпоследней партой. Ещё с пятого класса всегда вместе – горя не знают.
Впереди сидел тот самый приятель Андрея – Витёк. Пухлый и странноватый, но одновременно искренне добрый и местами наивный, имея нескончаемое множество тараканов в голове: от Африканских, до Австралийских. Витя всегда был добр и отзывчив ко всем. Его безотказностью и частой неспособностью ответить «нет» можно было пользоваться, правда сам Андрей старался этим часто не злоупотреблять. Хотя очень хотелось.
Позади, на крайней парте находился Миша – лучший друг и товарищ, знающий его уже двенадцать лет, ещё с детского сада: темноволосый, два метра ростом. Вроде разница в пятнадцать сантиметров между им и Сашей с Андреем на цифрах была не сильно велика, но на деле же это было крайне заметно. Миша был подтянут и собран.
«На него точно можно положиться!» – Всегда проговаривал про себя Андрей, при каждой их встрече.
И Лёня, сидящий с Мишей, – приятель, который, вечно, не против найти себе приключений на всякой место. Ростом он не вышел, был от силы метр шестьдесят пять, правда в честной драке мог одолеть многих. Шустрость и выносливость – вот его преимущества. Но в школе ему дали прозвище совсем не за его способности. В шутку его называли «черным», в худшем случае «чуркой» – в зависимости от ситуации и обстоятельств. А всё из-за того, что он брюнет с карими глазами и смуглым оттенком кожи. И на все эти клички, слышащиеся с каждого угла, на которые он парой мог действительно в глубине души обидеться, пусть и не показывая это внешне, а лишь втащив смачного подзатыльника или поджопника.
***
Десять минут… Двадцать. Повторяющее из раза в раз тиканье часов, будто маятник часового, постепенно давало о себе знать. Но учительницы, как не было, так и нет. Раньше это был отличный повод оттянуть время до неизбежного. Определиться с одноклассниками, чем можно заняться на следующих выходных. Но на сей раз что-то было не так.
– Андрюха! – Лёня, неожиданно, со всей мощи хлопнул его по спине, – Пошли в «дурака онлайн».
– Сейчас, как… – Андрей только собирался ответить ему тем же, но оставшееся слова «втащил бы» он всё же проглотил, – Ладно, давай. Создавай комнату и приглашай меня. В подкидного ведь?
***
И вот, наконец, в кабинет зашла учительница Елена Александровна – их классный руководитель и по совместителю главный завуч школы. Елена Александровна была обычно строгой учительницей, требующей вечную дисциплину на своих уроках, идеальной зубрёжки всех терминов по обществознанию и дат по истории, в душе являлась весёлой, доброй и понимающей женщиной.
– Тс-с-с! – Кто-то крикнул спереди.
– Слышь, Вован! Вставай, жопа, ты, жирная! – Послышался противный смех с задних парт.
– Тс-с-с! Встаем, Еленка наша зашла. – Прошептал, кто-то.
Елена Александровна, неспеша, вошла в кабинет. Подошла к столу, оставив на нём свою стопку важных бумаг. Затем скрестила руки на груди и стала водить по классу тяжелым бдительным взглядом.
– Андрей, убери телефон. Пришла уже. – Прошептал ему Саша на ухо, резко нажав на кнопку выключения смартфона – тот в свою очередь послушно выключился.
– Ах ты! Да выключаю, выключаю. – Буркнул Андрей.
Елена Александровна ещё, какое-то время постояла, ожидая пока все смешки и цоканья прекратятся.
– Одиннадцатый класс… Все, готовы? – хватка ослабла, лицо стало живым. Она резко заулыбалась. После этого класс тоже выдохнул. – Ребята, напоминаю. Как, вы, все помните, наш замечательный класс смог выиграть удивительную возможность отправиться в путешествие всем вместе. Сегодня у нас начнется долгожданное приключение. Мы отправимся в новый лагерь «Луч»!
Андрей сразу же вспомнил их отчаянные старания. Было крайне непросто придумать идею для новогоднего флешмоба, а самое главное его снять и смонтировать. Все эти танцы, сценарий, музыка… Ни один час ушел на обычные согласования мыслей, водных разговоров и организаций всех участников. К счастью для Андрея он был больше «на подтанцовке», поэтому к нему лично претензий было немного. В отличии от Юли с Катей – всеми любимой старосте и не менее любимой – её правой руке. Те выслушали упрёков достаточно…
– Я родителям вашим уже написала, но ещё раз повторюсь: поедем группами, для нас выделили два автобуса. Собственно, поэтому ехать будем двумя группами – по девять человек. Просьба, взять с собой, как можно больше тёплых вещей. – Елена Александровна сделала небольшую паузу, так и показывая важность ранее сказанного, – Наши даты выпали на самый снегопад, – затем она резко замолчала, но вскоре вновь улыбнулась, показывая всем свою радость предвкушения, – Итак, сейчас я, вас, снимаю с классного часа. И вы тихонько поднимаетесь, ставите стульчики. Ни как вчера, да, Богдан?
«Эх Богдан, Богдан»
– И быстренько идете домой за вещами. Классный час проведём уже в самом лагере.
Все одноклассники ликовал, стали друг другу хлопать. Даже те, кто не ехали со всеми, не оставаясь в стороне, подыгрывали их радости, пусть и не полностью искренне.
Шум Елена Александровна мгновенно пресекла.
– Затем в половину третьего встречаемся на крыльце школы. Буду встречать всех там. Не опаздываем! А то уедем без вас. Дорога дальняя, возвращаться не будем.
Андрей посмотрел на Сашу с Мишей.
– Ну, че, парни? Дождался, ты, Андрюха своего лагеря, все уши мне им прожужжал. – Миша сверил дату, достав айфон с кармана. Числа на его выражении лица и смартфоне совпали.
– Ага. Осталось только вещи до собирать, а так всё готово. – Дал понять Андрей.
– А вчера не судьба была сумки собрать? – Уткнул его этим Саша
Андрей лишь зевнул.
– Да ну. Лень – моё всё. Мне то тут нужно, часик от силы и готово.
– Ну дерзай. – Миша хлопнул его по плечу.
И только собрался встать для того, чтобы снять куртку с крючка, весящую прям позади их с Лёней, как тут же обратно повернулся к Андрею.
– Кстати, так, где ты на той неделе пропадал? Во «ВКонтакте» вообще не заходил, в онлайне тебя не был. Слышал, ты, вроде болел…
Стук в дверь.
– Извините. Здравствуйте. – Кто-то скромно приоткрыл дверь, но Андрей не обратил на постучавшего внимание.
– Сидите, сидите. Одиннадцатый класс, правильно? Лебедевский Андрей есть такой? – Севшим голосом проговорила в щель медсестра. Слух сразу же резануло. Андрей выпрямился, расправил плечи, заострил уши.
– Да, здесь. – Подняв руку, как флаг корабля, крикнул Андрей, зачем-то сделав свой голос ниже и объемнее.
– Зайди, пожалуйста, на перемене. Прививку нужно поставить.
– Хорошо, понял.
***
В кабинете медпункта его ждала новая медсестра, которую раньше в стенах школы он не встречал. Симпатичная девушка, на вид лет тридцать – не больше, в белом халате с кулоном в виде полумесяца, составленного из разноцветных блестящих камушков разной формы, цветов и размеров.
– Здравствуйте, утра доброго. Вы к нам только что заходили. Прививку поставить…
– Да-да, точно. – Она, невзрачно вздохнув, переложила стопку медицинских карт на край подоконника и, встав со стула, подошла к шкафчику.
Андрей осмотрелся. Это был самый классический школьный медпункт: белые стены с плакатами, на которых красовались забавные персонажи из «смешариков», рассказывающие о важности полезного питания и здорового образа жизни; книжные шкафы с большим количеством разных бумаг с документами и резкий запах спирта, к которому было легко привыкнуть.
Сев на кресло, Андрея попросили закатать рукав. Игла показалась ему толще и длиннее обычных, а именно тех, которые ему кололи в больницах. Но больно не было, всё так же слегка неприятно. Место прокола, куда ужалил шприц, забавно надулось, словно бусина залезла под кожу руки. После, Андрей расписался в каком-то бланке, и его отпустили домой.
Глава 2 "КТО ГОВОРИТ?"
Он наспех застегнул чёрную куртку – цвета настоящего современного русского человека, перекинул через шею красный шарф и успев уже изрядно спариться, спускаясь с третьего этажа, вышел на улицу. Андрей, неспеша, медленно вдыхая, столь леденящий нёба, но от того еще более бодрящий, воздух, выудил из кармана кейс беспроводных наушников и бережно вставил эти незамысловатые белые бусины в уши.
Наконец, комбинат по производству узкомыслящий поколений окончательно вышел из спячки и вдруг ожил. К тому моменту, как Андрея отпустили, классные часы уже закончились. И счастливые от предвкушения долгожданных каникул и Нового года дети по одному выбегали со школы, скрипя своими штанами и крепко-крепко держа в своих руках, словно запретный божественный дар, расписные коробки с конфетами. Некоторые уже успели их вскрыть и вальяжно – по-царски, шли, копошась в сладком сундучке и выбирая самую вкусную сладость, которую закинут в рот первой, а какую – самую невкусно и непримечательную закопают поглубже. Папы с удовольствием съедят и рачков, и ириски, и даже те самые обманчивые конфеты с противной белой начинкой внутри. Отцы в этом плане не привередливые. Под горячий чай всё зайдёт.
А кто-то ещё держался. Хотели донести и разделить с семьёй всё в первозданном виде. Ведь именно родители скидывались на подарок своим юным ученикам, грех не поделиться.
А кто-то уже во всю кидался снежками и скакал в сугробах возле школьного стадиона на заднем дворе, пытаясь закинуть сосульку под шиворот и повалить своего дорогого и любимого одноклассника на землю.
Вдруг, Андрей ощутил, стремительно надвигающиеся, шаги. Кто-то сзади следовал попятам, не отставая. И не успев ещё включить плейлист с музыкой он обернулся.
– Паха, ты? Здорова.
Это оказался его одноклассник. Вроде, в школе он его сегодня не видел, хотя мог просто не заметить. Близко они с ним не общались, только по необходимости или при случае. Паша был неплохим хоккеистом и последним раздолбаем, но при этом отлично умел убеждать и сидеть на ушах. Улыбаться всем за глаза может и плохо, но определённо очень тактично.
– Антлей, стой, подошти! Вместе пойтём.
Андрей нахмурился, но сразу же сменился громким хохотом. У Паши не было двух передних зубов. Щель забавно свистела, а сам Паша время от времени шепелявил, как подлый зазор прохудившейся оконной рамы при сильном сквозняке.
До дома Андрею было идти ещё достаточно, а дороги их пересекались – отвертеться от него не получится.
– Паха, а ты… П-ха-ха-ха… ты, где зубы свои посеять успел?
– Да так, на котке об лёт лисом теланулся пока с пасанами в хоккей иглали.
– Ну ты даёшь… И долго ты так будешь? – Вопрос Андрей задал на автомате. Скорее из вежливости.
– Да фиг его снает. Мос на выхотных поету субы нофые стафить. Кстати, я то, чего у тебя хотел сплосить… – Он невинно улыбнулся.
– Если честно, я тороплюсь сейчас сильно. Вещи собирать ещё нужно. Сегодня же в лагерь поедем, наконец. Да и к тому же, я одну новую книжку скачал, хочу послушать. Так что, давай, бывай, всё равно мы с тобой вместе же едем, в разных автобусах правда, но вечером точно встретимся. Вот и расскажешь, чего хотел. – Только Андрей хотел ускорить шаг, как Стёпа успел пресечь его манёвр, тоже набрав скорость.
– Фот, ты, гте путешь Новый Год пласновать? – Прямо поинтересовался Паша, даже не думая отступать.
– В смысле? – Андрей всё же решил подыграть.
– Ну, ф смысле, с семьей или, с длусьями?
«С чего бы Паша стал, вдруг, интересоваться этими вещами, тем более у меня. Да и были бы действительно друзья, с которыми можно провести Новый Год. Проще и комфортнее одному, а с семьёй тем более лучше.» – думал про себя Андрей.
– С семьёй, конечно. Как по мне, Новый Год, это больше семейный праздник, как ни крути.
– Да, да, не сполю. Но можно же его встлетить и там, и там. Как ситаешь?
– Это как?
– Я имею ффиду, сто ты можешь дождаться бой кулантов вместе с лотаками, а затем, после двенадцати, пойти к кому-нибуть на хату. А? Как тепе итея?
Андрею и в голову не могла прийти мысль, чтобы к кому-то идти в новом году, а звать непойми кого, да ещё и к себе домой, тем более.
– Да, наверное, было бы здорово… – Взглянув на экранчик наручных часов, явно, слукавил Андрей. – Только скажи, вот чем вы там будете заниматься?
Обычно такие посиделки заканчивались одинаково: находится смельчак, который не против запустить к себе домой кучку таких же отморозков, как он, а вскоре один из них уже несет своего товарища пьяным на руках домой. Про такие застолья потом узнавал каждый, ведь именно только от участников этого «шоу» частенько можно было учуять неповторимый запах дешевого пойла следующим утром на уроках.
Паша всё еще продолжал смотреть в глаза Андрея, будто выискивая там, что-то.
– Ну как чем? Обсяться по дусам, иглать в калты и, само собой, культулно выпивать по немного. – Последнее «по немного» означало явно в точности обратное.
– Не знаю, если что, напишу тебе. Но звучит интересно, не спорю…
Только сейчас Андрей с облегчением понял, что они уже минули большую часть дороги, дойдя до двора Пашм, благо тот жил ближе.
– Тогта тоговолились! Тлидцать пелвого ко мне. Скинемся, вискаля возьмём с колой. Влодочки, там. Значит, с наступающим, Андлюха! Вечелом увидимся, койку мне займи только! – Кричал ему на прощание Паша, прикладывая ключи к домофону.
– Да. И тебе не хворать.
Ни на какие квартирники Андрей всё равно точно не пойдёт, чтобы, кто не говорил.
***
Наконец, их дороги разошлись. До Нового Года осталось совсем ничего – неделя. А там и Новогодний стол, с одними и теми же салатами и блюдами, повторяющиеся из в года в год: Тазик оливье – король новогодних праздников, и тем более на утро, успев, как следует настояться в холодильнике за ночь; толстый слой красной икры на чёрном хлебе; тарелки с нарезкой колбас и сыров; солёные оливки и многое другое. Куча подарков, и, конечно же, поздравление президента, которое из в года в год остаётся неизменным, неся один и тот же смыл: «Этот год был тяжёлым, но вы держитесь. Следующий будет лучше…».
«Интересно, нам специально выбрали даты выезда классом прям перед Новым Годом? Так мы вернёмся только тридцатого, пока отойдем, пока вещи разберем, прока постираем всё, там уже и первое января тут, как тут.»
***
Обычно Андрей шёл домой через дворы, маленькие магазинчики «овощи-фрукты», детские сады. И вечно загадывал, мол кого из знакомых, живущих во всех этих десяти-и-двадцатиэтажках, он встретит на этот раз.
Вычищенная, ещё с раннего утра от снега, плиточная дорожка пролегала через все дворы, подобно паутине, связывающей все дома и площадки вместе. Где-то вдалеке слышался отдалённые удары лопатами по подмёрзшему снегу на дорогах. Маленькие дети резвились на горках, играли в снежки, лепили снеговиков, пока их мамы так увлеченно лайкали посты своих подруг.
– Молодой человек, стойте, подожди! – Внезапно, послышался тихий голос, будто прям в ухо прошептали.
До подъезда Андрея оставалось пару десятков метров. Но прежде, чем он успел до конца перейти дорогу, разделяющая детскую площадку и его дом, он обернулся в сторону от куда его звали.
Уже седая, лет семидесяти, старушка, сидела на скамейке в ожидании того, как Андрей удосужится к ней подойти.
«Чего ж она сразу мне не сказа, чего она там хотела? Куда я ключи мои утром кинул?»
Но в итоге, послушно подошёл к той самой бабуле.
Видит он её впервые и раньше не встречал. К его удивлению, она отлично выглядела для своих лет. Старушка сидела прямо, не горбясь, с достоинством, на уже, не первый раз перекрашенной, но так и не определившись, какой цвет краски ей подходит больше, скамейке. Андрей сразу же обратил внимание на её руки, они не дрожали, а, наоборот, были намного живее большинства его знакомых, так любивших курить всякую дрянь в школьных туалетах. Бабушка была в пальто нежно-бежевого цвета. На груди её висела солидная брошь с цветком лаванды, а на пальце серебряное кольцо со звездой.
– Рада тебя видеть, родной мой. Спасибо тебе за всё… – В её глазах Андрей смог разглядеть наворачивающиеся слёзы, постепенно превращающиеся в сосульки, но не от сожаления или, какой-то утраты, а от искренней радости. Наконец, отведя взгляд, куда-то в небо, старушка до жути знакомым голосом прошептала, как будто себе в душу. – За всё, спасибо…
Андрей ничего не ответил.
«За что «спасибо» то? С возрастом же многое бывает, может маразм, какой-нибудь или слабоумие у неё, вот и перепутала меня с кем-то из своих внуков»
Не ясно откуда взявшееся осуждение к этой странной бабуле сменилось жалостью и пониманием, что не все могут сохранить здравый смысл в старческие годы.
«Может она хозяйка того кота? Тогда, что она тут делает, и как она про меня узнала? Подглядывала? А может шизанутая, просто…»
– Андрюша, любовь моя, тебе нельзя туда. Посмотри, посмотри! Что ты и они с нами сделали. Я осталась здесь, я…я… я не смогла справиться, не смогла переехать в столицу, осталась здесь, в нашем чёртовом городе, – старуха, вцепившись ему в руку, встала на колени, начав шептать, словно одержимая. Глаза её были стеклянные, а радужка глаза стала бесцветной, белой, мёртвой, – Я не смогла. Я не смогла, не смогла справиться… Сошла с ума, с ума сошла! И всё ты! Ты-ы-ы-ы! Ты был мне другом, моим женихом, Андрей, помнишь?!
Незнакомка, теперь всё сильнее походившая больше на говорящего трупа, нежели на милую старушку, завопила, сжав руку Андрея так, что костяшки его побелели, а вены начали пульсировать. Багровые слюни вылетали клочьями из её рта. Андрей намеревался вскочить, броситься прочь, но тело не повиновалось, руки ослушалась его и, словно плеть, повисли вдоль тела мёртвым грузом. Он просто смотрел.
– Семья не узнали меня, посчитали сумасшедшей. Но я не психичка! Я всё ещё помню лагерь, помню всех, помню казнь и костры, тёмный лес, заброшенную школу, кресты, реку, много снега, стрельбу!
Старуха начала истерически трястись, колотить руками всё вокруг, сдирая с себя прядями гнилые волосы. Лицо сводилось судорогами и в конце концов застыло посмертной маской.
– Не пущу тебя, не отдам никому. Никогда. Я всегда тебя любила, ты мой!
Язык Андрея отказывался реагировать на приказы мозга. И только зрачки перемещались по неестественным изгибам её морщин.
Хватка ведьмы на миг ослабла, и Андрей только подумал рвануть прочь, как, собрав свою многолетнюю боль и страдания, старуха вцепилась ему когтями в ноги, разрезая ногтями брюки и разрывая кожу в мясо. Андрей хотел тут же завопить, заорать от неистовой боли, но, что-то заткнуло его. Будто губы его были залиты клеем, прибиты скобами степлера. Обжигающие слеза ручьём скатилась по холодной щеке.
– Глушилки! Школа – это засада, не беги туда, когда Он придёт за вами с леса! Данил Сергеевич говорил правду! Ему пришлось, не допусти того, чтобы он умер из-за вас! Он ключ к разгадке!
Она заревела. Вынула руки, вырывая ногти из плоти. Образовавшиеся раны начали кровоточить, брюки намокли красным, постепенно замерзая на морозе. Тут же хлынуло пламя, её кожа обуглилась. Стала гнить, течь, рваться.
– Сука, отошла от меня! Иди на хрен, тварь! Не трожь меня, сука! – Наконец, рот разомкнулся. Клубы пара обволакивали сгоревшую мумию. – Прочь, прочь! Не трожь меня! – Он зажмурил глаза.
– Андре-е-е-ей!
– Прекрати, прошу!
– Андрей!
– Спасите меня, помогите! Люди!
– Андрей, что с тобой? Ты в своём уме?
Он разомкнул веки. Адская боль улетучилась, колени не были раздроблены, брюки в миг стали сухими и чистыми. Он стоял посреди площадки. Дети его боязливо обходили, а родители оборачивались, шушукались.
– Я всё понимаю, ты любишь всякую чепуху вытворять, но это уже слишком…
– Витя? – Уже не веря во всё происходящее, робко спросил Андрей.
– Да. Слушай, если тебе хочется покричать, иди домой лучше покричи. На тебя уже все прохожие смотрят. – Стоя рядом, даже Вите стало неловко и стыдно за своего нелюбимого товарища.
– А баба? Огонь, вопли, слёзы, где это всё? Вить, чё сейчас было?
Андрей стал скитаться, водить головой по сторонам, не обращая ни на кого внимания. Даже на своего внезапного спасителя. Старуха исчезла, будто её здесь никогда и не было. На месте, где сейчас должен был стоять обуглившийся труп, прежде лежал обычный снег. Ничего больше.
– Слухай, мой тебе совет, иди домой лучше, шо-нибудь хлебани. Чая горячего с мёдом и баранками выпей. Вид у тебя больной. Шо с тобой?
Андрей растерянно кивнул головой. И абсолютно молча, не проронив ни слова на прощание, пошёл в сторону своего подъезда. Нужно успеть ещё вещи собрать…
