Czytaj książkę: «Убийство несолоно хлебавши»
© Тарелкина А., 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Глава первая
Начало
Магия утра для меня – это не разливающийся по дому кофейный аромат и даже не первые лучи восходящего солнца (попробовали бы они пробиться через плотные рольставни) и уж тем более не звонок будильника (мои внутренние часы куда точнее). С недавних пор магия утра – это Нюткин плач. Даже не плач – рыдания. Безутешные страдания бесконечно несчастного человека. Осознавшего, что жизнь – боль, и это надолго. Так рыдают только профессиональные плакальщицы по покойникам и трехмесячные младенцы при разлуке с матерью. Всякий раз, когда Алена покидала дочь хотя бы на секунду, та громко заявляла миру решительный протест. Врач пуповину перерезал, а боженька забыл, и теперь стоило родительнице удалиться от младенца больше, чем на расстояние вытянутой руки, невидимая нить натягивалась и рана кровоточила. Куда пришлось удалиться Алене в этот раз, бог ведает, но ребенку это очень не понравилось.
Я потянулась рукой к тумбочке, нащупала смартфон, проверила время.
– Действительно, – усмехнулась я, – время пять, а ты в кровати. Непорядок.
Пожалуй, нужно сказать Нютке спасибо – мне действительно пора подниматься. Если поддаться искушению и проваляться в постели часов до семи, на продуктивный рабочий день можно не рассчитывать.
Хлопнув в ладоши, я включила ночник. Опустив руку на пол, нащупала уютные домашние сапожки. Медленно, оттягивая неизбежный момент, натянула их на ноги. Кое-как заняла вертикальное положение, накинула халат и, отчаянно зевая, поплелась в ванную, где выпила приготовленный с вечера стакан воды. С чайной ложкой соли и долькой лимона. Редкостная гадость, но бодрит почище кофе. Вычитала где-то, что такой состав натощак восстанавливает солевой баланс, нарушенный часами обезвоженного сна. Допускаю, что очередная интернетная муть, но чем черт не шутит. Утренние ритуалы – важная вещь. Мои включают непременную зарядку, медитацию и письменное планирование дня в тишине и покое. По крайней мере, до недавнего времени именно так и было, но с появлением Анны Станиславовны Беровой все изменилось.
Улыбнувшись растрепанному отражению в зеркале, я зачерпнула лопаточкой крем из золоченой банки, нанесла его на лоб, нос, щеки и подбородок и принялась аккуратно распределять на лице по массажным линиям. Однако движения мои не были осознанными – мысли блуждали в стране воспоминаний.
Я влюбилась в Аньку с первого взгляда. До боли, до всхлипа, до спертого в зобу дыхания. «Так вот ты какая – безусловная любовь», – пронеслось в голове, стоило мне взять на руки туго спеленатый во фланелевую пеленку сверток. Видит бог, тогда казалось, что мне в жизни не доводилось видеть ничего более прекрасного. Меня не смущало ни отсутствие ресниц и бровей, ни сморщенная, покрытая белым налетом кожа. Нос на пол-лица, нависающие, как у питекантропа, надбровные дуги, глазки-щелочки – объективности ради надо заметить, что красивой Анну Станиславовну назвать можно с натяжкой. Однако к черту объективность – сердцу не прикажешь, а для моего сердца нет ребенка милее и краше. Я полюбила ее всю! Ее лысую головку, худенькие ручки, кривые ножки, огромный (по меркам моделей) живот, каждую складочку и ямочку на краснокожем теле.
– Кто это у нас тут такой? – в тот момент я даже не сразу узнала свой голос. Господи, неужели это я, едкая и циничная Арина Тарелкина, сюсюкаю и шепелявлю, как какая-то «инста-няшка», изображающая радость от встречи с заклятой подругой? Б-р-р, я даже поежилась, и мысленно дала себе слово разговаривать с вновь прибывшим на Землю человеком спокойно и взвешенно, как и положено солидной женщине тридцати трех лет от роду. Но, будучи хозяйкой своему слову, тут же его и забрала обратно. Думаю, это что-то генетическое. Опция, встроенная в женщин от рождения, рефлекс, запускающийся при виде крошечных пальчиков, которые едва-едва длиннее ногтя. А то и короче, учитывая нынешнюю моду на украшенные стразами «когти Бабы-яги».
А запах! Никакие духи не сравнятся с этим чистым, свежим (что бы кто ни говорил) ароматом младенца. Чистым ароматом любви и нежности. А не кислого молока, как полагают некоторые. Это нужно быть бесчувственным истуканом вроде Коломойского, чтобы такое выдать. А ведь сам отец двоих детей. Или именно поэтому? В конце концов, мужчины воспринимают все иначе. Даже Стас, далеко не чужой Нютке человек, и тот поначалу отнесся к ней, как мне показалось, с прохладцей. Во всяком случае, не обеспечил ей тот горячий прием, который она, безусловно, заслуживала. Хотя, может, мы просто не предоставили ему такой возможности? Оттеснили мужика в сторону, захлопотали, заквохтали, закудахтали над младенцем, доверяя отцу только колясочные прогулки и любование на расстоянии. Хорошо еще, что безумие длилось недолго. Вскоре я, например, поняла, что шесть рук лучше четырех и что радостью мытья попы и смены подгузников можно и нужно делиться. Поэтому теперь, услышав тревожный Анин плач, я уже не бегу, как прежде, сломя голову, а зарываюсь под подушку, накрываюсь для верности одеялом и успокаиваю совесть аффирмацией о наличии у ребенка родителей. В конце концов, я кто? Фея-крестная! И, значит, какая моя задача? Нарядить нашу Золушку на бал, когда придет время, а также обеспечить ее надлежащим транспортом. А, ну и принца потом проверить, конечно. А то знаем мы этих современных женихов – видели в поликлинике. Сидят в колясках, пузыри пускают – сплошь маменькины сынки, неспособные сложить правильно пирамидку с первого раза.
Но до первого бала, слава богу, далеко, так что пока можно расслабиться и отводить душу в магазине игрушек, скупая кукол, клоунов, собак, радуя не столько ребенка, сколько себя, компенсируя тяжелое детство с деревянными игрушками, приколоченными к полу.
Конечно, мы со Стасом, мучимые чувством долга и угрызениями совести, старались как могли. Но все равно основная нагрузка заботы о ребенке легла на хрупкие материнские плечи. И без того худенькая, за эти три месяца Алена превратилась в бесплотную тень, уменьшившись едва ли не вполовину. Стойко-серый землистый цвет лица, темные круги под глазами, синие вены, просвечивающие через кожу. Вечный пучок на голове, вытянутые на коленях спортивные брюки, накидка-балахон для удобства кормления.
Конечно, я предлагала ей нанять няню. И даже приглашала несколько «мэри поппинс» на собеседование. Но ни одна не удовлетворила требованиям королевы-матери, которая, подозреваю, просто не желала делить ни с кем ребенка. Она и нам-то выдавала его нехотя и едва ли не под расписку.
– Это пройдет, – утешала я Стаса, подливая вина в пузатый бокал.
– Точно?
– Наверное, – тянула я неуверенно. – Мне-то откуда знать? Видит бог, я этого младенца больше жизни люблю, но все равно не понимаю, к чему так убиваться? Ведь что может случиться, если вы выберетесь в кино или на концерт?
– Какой там, – устало махал руками парень. – Мне кажется, она даже десятиминутную разлуку предательством считает.
– А как у вас с сексом?
Полный укоризненной тоски взгляд.
– Ясно, – вздыхала я и советовала держаться. В конце концов, что еще остается?…
…Тряхнув головой, я отогнала непрошеные мысли – приходят в голову когда хотят, носятся по кругу, мусолят одно и то же. Усевшись в позу лотоса, я прикрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Медитация – практика очищения сознания, которая позволяет мне сохранить рассудок в этом полном безумия мире.
Глава вторая
Мы готовим мраморные печенья
Студия встретила нас непривычной тишиной. Нахмурившись, я демонстративно посмотрела сначала на часы, потом на Ганина.
– Арина Сергеевна, чего вы хотите? – возмутился тот. – Сейчас только десять утра.
– И что? – Брови у меня сошлись на переносице. – Сейчас не «только десять», а «уже десять»! Чувствуешь разницу? Знаешь, какое количество дел уже вычеркнуто в моем планере?
– Так то вы, – в голосе помощника читалось восхищение.
– Ты мне этот подхалимаж брось, я себе цену и так знаю. Я не пойму, кто-то решил, что «Акела промахнулся»? Сдаю позиции? Так я даже строгую начальницу изображать не стану, уволю всех к чертовой матери, и дело с концом. У меня почта от писем соискателей ломится, замену быстро найду.
– Сюрприз! – нестройный и не сильно радостный хор голосов прервал гневную отповедь, и из-под кухонного островка показались кислые лица сотрудников.
Вот не зря я ненавижу сюрпризы. Черт их дернул про мой день рождения вспомнить. Особенно когда я сама предпочитаю о нем забыть.
– Эммм, спасибо большое, – промямлила я, едва ли не впервые в жизни не зная, что сказать. Что делать? Обратить все в шутку? Дескать, ага, попались. Такой хрен не слаще той редьки. Еще и начальственную корону уроню. Нет уж, главное – сохранять достоинство в любой ситуации. Попала впросак – бывает. Упала, поднялась, отряхнулась, пошла дальше.
– Твоя идея? – растянув губы в благодарной улыбке, прошипела я в сторону Ганина с видом королевы-матери, с любовью взирающей на подданных, принимая их вялые поздравления. – Спасибо большое, тронута. Рада, что не забыли! – Я пожимала ладошки, едва сдерживая клокотавшую внутри ярость. Ох, уединимся мы с помощником – отведу душу. Благо, коллектив у нас небольшой, поэтому церемония поздравления завершилась, едва успев начаться.
– Ну что? – нарочито бодрым тоном я обратилась к команде. – Приступаем?
– Так ведь Андрея нет, – подал голос Стас. У, предатель – с тобой я дома поговорю. Знал ведь, змея, и промолчал.
Видимо, зять прочел в моем взгляде угрозу, а может, просто хорошо меня знал, но в его глазах на минуту мелькнул испуг, быстро сменившийся, впрочем, озорными чертенятами. Ну ничего-ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Уж я найду способ отыграться. Месть – блюдо, которое едят холодным.
– Андрея, говорите, нет. – Я почувствовала, что снова закипаю. И это я еще по утрам медитирую. Страшно представить, что бы было без этой практики. Ну а с другой стороны, как не злиться, когда мой день расписан по минутам, а соведущий изволит опаздывать?
– Простите-простите-простите, – в студию, окутанная ароматом дорогих духов, влетела Ольга. Грациозно уронила легкий кардиган на руку вовремя подоспевшего Павла и упала на диван, вытянув вперед бесконечно длинные ноги. Паша каменным истуканом застыл подле.
С тех пор как мы запустили новый проект, наш водитель стал его преданным фанатом. До этого его калачами на съемки не заманишь: «Что я там не видел, лучше в машине подремлю», а тут поди ты – толчется вокруг, как пестик в ступке.
– Еще раз прошу прощения, – голосом, в котором не было и намека на раскаяние, промурлыкала Ольга. – Но что поделать? Вы же понимаете, ребенок есть ребенок.
Быстрый, полный недовольства взгляд Андрея открыл мне и без того известную истину – он тут совершенно ни при чем. Просто некоторые не умеют пользоваться часами и совестью. Уволить бы ее к чертовой матери, но как, если я ее и не нанимала?
– Ах да. У тебя же день рождения! – Ольга проявила чудеса осведомленности. В ее случае подобное действительно являлось чудом – чтобы эта женщина держала в голове информацию, не имеющую к ней непосредственного отношения… По сравнению с этим схождение благодатного огня – детский фокус. – Поздравляю! – Ольшанская растянула губы в ослепительной улыбке и неторопливо (действительно, куда ей спешить?) поднялась, предоставляя присутствующим возможность лишний раз полюбоваться ее прекрасной фигурой, затем порылась в сумочке и извлекла из нее небольшую подарочную коробку, украшенную белым бантом.
– Это тебе! – Не успела я опомниться, как огромная грудь уперлась мне куда-то в область подбородка – Ольга сграбастала мое тщедушное тельце в великодушной попытке одарить дружеским (я надеюсь) поцелуем.
– Не надо! – я резко отстранилась, нисколько не беспокоясь о ее чувствах. Кажется, теперь и я насквозь пропиталась ароматом дорогущих (даже не сомневаюсь) духов. Теперь бы не умереть от удушья. – Ты мне прическу испортишь. – Я поправила аккуратные, волосок к волоску, рыжие локоны.
– И макияж, – вмешалась Татьяна, не без оснований не любившая Ольгу.
– И макияж, – согласилась я, брезгливо, двумя пальцами принимая подарочную коробку. – Что там? – в моем голосе читалась настороженность. Оно и понятно, не дай бог парфюм. Страшно подумать, что будет. Зная Ольшанскую, его даже просто домой принести опасно – аллергия домочадцам обеспечена. А у нас, в конце концов, маленький ребенок.
– А? Что? – Взгляд Ольги заметался, и я поняла, что она и сама не в курсе. Наверняка передарила какую-то безделицу, полученную от «любимой» подруги.
В другое время я бы вдоволь поиздевалась над девицей, заставив ее ужом вертеться на сковородке в попытках выкрутиться, но сегодня мы и так здорово выбились из графика.
– По матрешкам! – скомандовала я, и шоу началось.
* * *
– Ну так что, – обратилась я к юному помощнику, – будем печь печенья?
– Конечно! – Глаза мальчишки вспыхнули азартом. Просто удивительная трансформация – еще пять минут назад Андрей смотрел на всех букой, и вот теперь превратился в озорного мальчишку, готового на любой кипиш, кроме голодовки.
Андрюху на площадку привел сменивший Алену на посту помощника Ганин. Этот год вообще оказался весьма урожайным на новых и таких разных людей. Не случайно и реакция на них у меня была разной: одним – Нютке и Андрею – я обрадовалась, других – Ганин – сдержанно приняла, третьих – Ольшанская – невзлюбила практически сразу, но была вынуждена терпеть как неизбежное зло. Увы, но на всякую бочку меда найдется своя ложка дегтя. Правда, в случае с Ольгой это целый черпачок. Добрый такой половничек.
Но боже, будь она в три, да что там, даже в десять раз невыносимее, и тогда я не откажусь от сотрудничества с семьей Ольшанских, ведь все недостатки матери с лихвой компенсировал сын. Странный, замкнутый, угрюмый в обычной жизни, в кадре он превращался в харизматичного ребенка с бездной обаяния. С первых выпусков стало ясно, кто из нас истинная звезда. Детская, да и взрослая аудитория сразу же полюбила Андрея. Ему писали сообщения, искали встреч, желали познакомиться. Я как могла сдерживала натиск неожиданных поклонников, прекрасно понимая, что мальчишку категорически нельзя пускать в офлайн. Да он и не рвался, в отличие от маменьки, которая то и дело пыталась организовать пацану тур по городам и весям с творческими встречами – Ольга хотела выжать из популярности сына максимум. Мое благоразумие пока побеждало алчность – с трудом, но все же удалось донести до родительницы, что имидж Андрея сильно пострадает от живого общения с поклонниками.
– Ты же видишь, какой он, – увещевала я ее то и дело. – Он двух слов вне площадки связать не может. Представляешь заголовки сетевых изданий? Оно тебе надо?
Казалось, в Андрее каким-то образом уживались два человека: один – хмурый мизантроп, другой – солнечный экстраверт. Доктор Джекил и мистер Хайд, Халк и Брюс Беннер. Не знаю, насколько это нормально, но внешне Андрей производил впечатление человека, которому вполне комфортно в коконе из страха и настороженности. Одно дело открываться на короткий срок, играя роль перед камерой, другое – жить кожей наружу. Кому, как не мне, это знать?
– Арин, я готов, – брошенная Стасом фраза вывела меня из забытья.
– Прекрасно. – Усилием воли я растянула уголки губ, тренируя улыбку. Получился странный оскал, но через секунду все изменится. Поехали-и-и-и.
– Привет, друзья, – глядя прямо в камеру, произнесла я, чувствуя привычный азарт. Удивительно – занимаюсь этим столько лет, а ощущения все те же. Наверное, так же ощущают себя актеры, которые и в девяносто выходят на сцену. Ведь если не это упоительное чувство легкости и свободы выводит их на подмостки, то что же? И пусть, в отличие от них, я не имею возможности увидеть своих зрителей, всякий раз записывая ролик, я ощущаю их энергию. Воображение? Возможно, но это ощущение всякий раз будоражит мне кровь, заставляет сердце биться быстрее и получать несказанное удовольствие от того, что делаю. Не случайно я всегда немного волнуюсь, ведь каждый новый выпуск – это премьера. И тут не помогут никакие прежние заслуги – один неосторожный шаг, и поклонники «переключили канал». Любовь публики непостоянна и переменчива. Понимание этого не позволяет гнать халтуру, расслабляться, почивать на лаврах. Надеюсь, я никогда не перегорю и этот трепет, это предвкушение, предчувствие и любопытство (удастся ли побить собственный рекорд по просмотрам или ролик станет «проходным») всегда будут сопровождать мою работу. Если нет, то и заниматься ею нечего. Главное – уметь уйти вовремя, до того как превратишься в очередную усталую звезду, заложницу былой популярности, вынужденную десятилетиями с потухшими глазами исполнять одну и ту же роль. Хвала богам, в деньгах я не нуждаюсь и, значит, избавлена от возможного искушения – не хотелось бы выбирать между честностью перед зрителями и обязательствами перед семьей. Подозреваю, именно последнее и толкает вышедших в тираж «звезд» колесить с чесами по стране, зарабатывая на ностальгии.
Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, и, пока они мотыльками порхали где-то на краю сознания, язык произносил заученные фразы:
– Итак, Андрей, что мы сегодня готовим? – Улыбка и взгляд, полный любви.
– Мраморное печенье, – соведущий прочел фразу с суфлера с первой попытки, без запинки.
– Мраморное? – изобразила я удивление.
– Ага. Оно так называется, потому что при выпечке на поверхности появляются трещины, опутанные белыми разводами.
– Так, стоп! – Я «сняла» улыбку с лица и отбросила в сторону – будто и не бывало. Более привычная раздраженная маска села как влитая. – Откуда взялись эти «опутанные», Андрей? Ольга, сколько раз говорить – пусть он учит текст. Ольга, где, черт побери, Ольга?
– Так уехала она, – из сумрака в свет софитов вынырнул Ганин.
– Твою мать… Прости, – я хлопнула себя ладошкой по губам, обращаясь к Андрею. – Что за человек, а? А ты почему отпустил? – вопрос помощнику.
– Что мне ее, силой, что ли, удерживать? – возмутился тот.
– Да хоть бы и силой! – Понимая всю бессмысленность перепалки, я продолжала упорствовать. – Ну а ты, – я обратила гнев на виновника, – не хочешь учить, так хоть читай правильно. Для кого Илья Викторович подсказки рисует?
– Я читаю, – нахмурившись, буркнул Андрюха и выразительно шмыгнул носом.
– «Читаю», – передразнила я, не купившись на представление.
Признаюсь, поначалу, когда мы только приняли мальчишку на работу, его театральные постановки производили на меня впечатление. Осознавая хрупкость и ранимость детской психики, я только что пылинки с соведущего не сдувала. Очень боялась нанести психологическую травму, пока, пообтесавшись, не поняла две вещи. Первая – что бы я ни делала, родительницу по части травм мне не переплюнуть. Вторая – детская психика куда устойчивее, чем мы думаем. Главное – не опускаться до оскорблений и унижений (про физическое наказание и речи не идет), а с остальным она как-нибудь справится. Напротив, общаясь с Андрюхой на равных, без скидок на возраст, я демонстрирую доверие – видишь, для меня ты достаточно взрослый, чтобы просчитывать последствия своих действий и нести за них ответственность.
И, как мне кажется, мальчишка это ценит, хоть и не брезгует по привычке манипуляторными техниками – может в нужный (как ему кажется) момент слезу подпустить, носом шмыгнуть, губу надуть. Справедливости ради, не встречая с моей стороны должной поддержки, прибегает к этому все реже. Сегодня – это, скорее, исключение, чем правило.
– Ладно, – примирительно похлопала я Андрея по плечу. – Не обижайся, но, правда, ты бы очень облегчил нам задачу, если бы учил текст дома.
– Я учил. – Мальчишка упрямо мотнул головой.
Боже, пошли мне терпения! Учил, читаю – почистите кто-нибудь парню нимб.
– Ладно. – Читать нотации – только время терять, истина, проверенная временем. – Поехали дальше, и постарайся на этот раз без запинки. О’кей?
– О’кей, – угрюмо кивнул головой мальчишка.
– Илья, – я все же не удержалась от соблазна выплеснуть свое недовольство, – а ты впредь пиши роль проще. Откуда это опутанное, окутанное или как там у тебя?
– Расходящиеся, – подсказал помощник.
– Вот-вот, – непонятно с чем согласилась я. – Короче, сколько раз повторять – пиши максимально просто. Это же ребенок. Мраморное печенье, испещренн… тьфу, кажется, это заразно. Короче, все в трещинах. Выглядит красиво, бла-бла и все такое.
– Переписать? – как ни старался Ганин скрыть недовольство, оно все же прозвучало в его голосе.
– Оставь. Убери вообще часть про белые разводы и погнали дальше.
– Хорошо. – Будучи профессионалом, Илья почти никогда не спорил с начальством. За что и ценю. – Погнали?
– Погнали.
Дальше пошли без сучка без задоринки. Андрей балагурил и веселил окружающих, печенья порадовали своим внешним видом. Этот рецепт в моей копилке один из самых удачных. Во-первых, просто. Во-вторых, вкусно. В-третьих, детям безумно нравится сначала катать шарики из теста, затем обваливать их в сахарной пудре, а потом наблюдать за волшебством через прозрачное стекло духовки. В процессе выпечки круглые колобки сначала гордо раздуваются, а затем лениво расползаются в пышную лепешку. Раскаленный воздух оставляет на их спинках глубокие шрамы, словно снегом припорошенные пудрой. Так и появляется «эффект мрамора».
Видов этого десерта существует великое множество: шоколадное, красный бархат и апельсиновое, лимонное с мятой и даже с начинками. Главный секрет в пудре – во время выпекания часть ее впитывается в тесто, а часть превращается в корочку, которая, трескаясь, и образует замысловатый узор.
– Ну что? Понравился тебе сегодняшний рецепт? – Я ласково провела ладонью по голове мальчика. Мягкие, коротко стриженные светлые волосы на ощупь напоминали бархат или мягкую шерстку породистого кота.
Андрей ощетинился – он всегда так реагировал на прикосновения. Когда-нибудь, я надеялась, это изменится, а пока старалась лишний раз не провоцировать мальчишку. Но иногда забывала о своем намерении и «срывалась». Вот как сейчас.
– Норм, – буркнул Андрюха, которого команда «Стоп! Снято» превратила обратно в нелюдимого бирюка.
– Печенье-то будешь? – Я подвинула к нему блюдо, на котором красивой горкой высилась только что приготовленная выпечка.
– Давай, – лениво и будто нехотя протянул мальчишка.
– Может, тебе чаю? – Нереализованный материнский инстинкт вкупе с жалостью к нелегкой доле фактически брошенного ребенка заставил меня забыть о графике, в котором не было пустых мест и зазоров даже в минуту. Расписание было настолько плотным, что любая задержка тут же обрушивала с трудом выстроенную пирамиду и тянула за собой одно опоздание за другим.
Благо, в отличие от меня, Ганин свои обязанности не забывал и о моих напомнил.
– Арина Сергеевна. – Он выразительно постучал указательным пальцем по запястью. По тому самому месту, где у серьезных мужчин солидно выглядывает из-под манжета рубашки Vacheron Constantin или Rolex, у хипстеров сидят Apple Watch, а у всех остальных, включая моего помощника, кроме волос, ничего нет.
Однако отсутствие часов не помешало мне понять намек, и, потрепав Андрея еще раз по голове (ну не удержалась), я решительно направилась к выходу.
– Эй, – возглас Стаса догнал меня уже у двери, – а с ним что делать?
Даже не поворачивая головы, я поняла, о ком он.
– Черт, а ведь и правда! – Я досадливо поморщилась. – Кто-нибудь дозвонился Ольге?
– Нет, – мрачно покачал головой Ганин. – Телефон недоступен.
– Прекрасно, она… – начала было я, но вовремя спохватилась – от злой оценки девицу спасло присутствие ребенка. В конце концов, какая-никакая, а она ему мать. А о них, как о покойниках, либо хорошо, либо ничего. Однако ж эмоциями делу не поможешь. Можно сколько угодно злиться на Ольшанскую, это не материализует ее на площадке и не телепортирует Андрея прямо в объятия родительницы.
Что до последнего, то тот, с ранних лет привыкший быть самостоятельным, на милость взрослых давно не рассчитывал, поэтому не стал дожидаться, пока те решат его судьбу, и предпочел взять ее в свои руки.
– Сам доберусь, – буркнул он, застегивая молнию курточки и надевая на одно плечо легкий спортивный рюкзак. – Ключи у меня есть, дорогу знаю.
– Я могу отвезти, – Стас откликнулся с таким энтузиазмом, что я поняла – он просто домой не рвется. И я его понимаю, ведь там вечно хнычущий ребенок и мать, которая явно не совсем в себе.
– Ну уж нет, – отозвалась я резко. – Никто никого никуда не повезет, и тем более никто никуда сам не поедет. Стас, отвезешь Андрея к нам, пусть с Нюткой повозится. Им обоим на пользу будет.
– Не хочу я… – попытался возразить мальчишка, но наткнулся на мой полный решимости взгляд.
– Это не обсуждается, – тоном, не терпящим возражений, произнесла я. – Ты едешь к нам. И точка! В конце концов, ты несовершеннолетний, и мы как взрослые несем за тебя ответственность. Кто-то же должен, – последняя фраза была лишней, но я не сдержалась.
