Czytaj książkę: «Вариус. В погоне за желаниями»

Глава 1

В камине потрескивал огонь. В дымоходе гудело от ветра. За длинным столом у самого входа раскатисто храпел упившийся матрос, уткнувшись лицом в сгиб волосатой руки, почти по самый локоть усыпанной наколками. Может татуировки были и выше, но за рукавом не было видно. Хозяйка корчмы недовольно поглядывала на него, однако будить не смела. В зале оставались последние два посетителя, и Катарине не терпелось лечь спать: умаялась за сегодня, а годы уже не те. Это раньше она успевала и готовить сама, и разносить, да еще и за порядком присматривать умудрялась. Но то было раньше.

А сейчас тянуло спину, ноги словно бы свинцом налились, и колени… Они все чаще ныли в непогоду, а сегодня за окном будто светопреставление какое разыгралось: дождь лил с обеда не переставая сплошной стеной, то и дело наверху громыхало так, что Катарина вздрагивала и спешно крестилась. Вот снова над крышей затрещало и бахнуло. Женщина тяжко вздохнула, пытаясь унять колотящееся сердце, и хотела было выглянуть в окно, но стекло запотело.

– Кого ты там высматриваешь? – поинтересовались из угла.

– Как бы вывеску не сорвало таким-то ветрищем, – нахмурилась хозяйка таверны, смахнув крошки со стола.

– Ничего не станется с ней. Лучше бы подлила мне еще этого своего варева…

Не прошло и пары минут, как перед носом гостя стукнула о столешницу кружка. Он отпил глоток и крякнул от удовольствия:

– Эх, знаешь, чем порадовать старика.

– Не такой-то уж ты и старый, – возразила женщина и, заправив кончик полотенца за край фартука, присела напротив. – Мы с тобой, почитай, одного года.

– Так-то оно так… – согласился мужчина, грея морщинистые руки на пузатых боках глиняной кружки. – Однако ж…

– Что?

– Не справляюсь я.

Катарина не ответила. Поскребла коротким ногтем какое-то застарелое пятно на столешнице, но, убедившись, что оно пристало намертво, оставила эту затею.

– С каждым годом все сложнее находить их. Некоторые в самый последний момент отказываются. А уж дойти до конца теперь мало кому удается…

– Но ты ведь нашел, Штефан?

Гость молча кивнул.

Шестеро Ходоков, как того требовали правила Вариуса. Завтра они предстанут перед игроками и отправятся в путь. Для кого-то он будет последним, а для кого-то станет переломным моментом. Тем самым, из-за которого дают свое согласие на участие.

Завтра.

* * *

Аэнис стояла у окна, наблюдая за садом. После вчерашнего ливня мир сиял особенно яркими красками. Набухшие влагой почки вот-вот готовы были выстрелить разноцветьем, кое-где уже проклюнулись листочки, пестря зеленью, а молоденькая трава укрыла чудесным пушистым ковром все свободное пространство между камнями, причудливой мозаикой уложенными вместо дорожек. В Милле-на-Арэ уже наверняка все цветет.

На балконе послышались шаги. Девушка спешно поправила капюшон, скрывавший ее, и повернулась к тем, наверху, спиной, наблюдая за их отражением в стекле окна.

Шестеро. Они были чем-то похожи друг на друга. Чем-то неуловимым. Эта осанка, посадка головы, чуть вздернутый подбородок… И взгляд. Она знала его слишком хорошо. Так смотрят те, кто взирает на мир свысока: высокомерно, цинично и расчетливо. Все присутствующие на балконе были разного возраста и роста, цвета глаз и волос, непохожие друг на друга одеждами и телосложением, но каждый из них был облечен властью.

Аэнис не была знакома ни с одним из игроков, кроме того, кто появился последним. Он прошелся цепким взглядом по лицам соперников, чуть дернулся уголок тонких, капризных губ в ухмылке.

–Все готово?

Внизу, за спиной девушки, невидимый в отражении, кто-то закашлялся, прочищая горло.

– Господа, добро пожаловать в имение его милости. В этом году он не сможет принять участие, но великодушно пригласил всех нас провести Вариус здесь, в Дункельвальде.

Голос Хранителя звучал глухо и надтреснуто. Похоже, его владелец уже немолод. Наверху загудели. Внизу снова закашлялись, привлекая внимание игроков.

– Вскоре я представлю вам Ходоков и вы сможете сделать свой выбор. А пока угощайтесь, пожалуйста, закусками и напитками.

На балконе снова загомонили. И хотя игра еще не началась, в воздухе уже, звеня, повисло напряжение. У самой Аэнис нервно подрагивали пальцы, а в горле пересохло от волнения: осталось совсем немного…

Наконец, в зале один за одним стали появляться Ходоки. Первым оказался ост. Он был почти на голову ниже ее, широк в плечах и немного неповоротлив: вошел, с грохотом задев локтем дверь и коснувшись рукояти топора, висевшего на боку, осторожно осмотрелся. Приплюснутый широкий нос, маленькие, темно-серые колючие глазки в зарослях кустистых бровей и окладистая борода, чуть темнее длинных, перевязанных кожаным шнуром волос.

– Чего стоим? Кого ждем? – раздался звонкий голос.

Над плечом оста замаячило девичье личико, щедро усеянное веснушками и обрамленное облаком мелких медно-рыжих локонов, топорщившихся в разные стороны, словно ржавые пружины. Она легонько подтолкнула ставшего у самого порога Ходока и протиснулась внутрь. Орехового оттенка глаза быстро пробежались по присутствующим.

– Любопытно…

Девушка озорно улыбнулась, крутанулась вокруг себя и плюхнулась в кресло. Аэнис чувствовала исходившую от нее силу огня. Гельд?

Через противоположные двери, недоступные отражению, вошел кто-то еще. Он уверенно двинулся в центр зала и, поздоровавшись с рыжей, уселся напротив нее, тогда-то стало возможным его рассмотреть. Коротко остриженные, на людской манер, прямые темно-русые волосы, небольшая бородка-клинышек, чуть с горбинкой нос и невнятного болотного оттенка глаза. Не успел человек сесть, как тут же стал набивать табаком трубку.

Аэнис поморщилась и пропустила момент, когда в зале появилась нимеида. В отличии от первых двух Ходоков, она замерла на пороге не потому что осматривалась, а скорее, чтобы присутствовавшие полюбовались на нее. Надо заметить, она и в самом деле была хороша собою: смуглая, атласная кожа, длинные, шелковистые локоны цвета древесной коры, миндалевидные, глубокого изумрудного оттенка глаза. Над пухлыми губками справа кокетливо разместилась небольшая родинка. Точеная фигурка незнакомки была затянута так плотно в корсет, что высокая пышная грудь, казалось, вот-вот выпрыгнет оттуда. Дав окружающим время насладиться ее видом, она неспешно продефилировала к диванчику и присела на его краешек, рядом с давешним мужчиной.

Аэнис стала наблюдать за входом в ожидании последнего Ходока, и какого-же было ее удивление, когда из противоположного угла, от окна скользнула вперед тень. Темный?.. Девушка не заметила, как и когда он очутился в зале, и это ее пугало. Незнакомец был в плаще, как и она, скрывая свое лицо. Пока Аэнис пыталась рассмотреть его детальней, боковые двери закрылись, а игроки приблизились к бортику балкона, разглядывая Ходоков и гадая, кому какой достанется.

Снова появился Хранитель игры: худощавый, пожилой мужчина с редкими, тронутыми сединой, темными волосами, гладко, до синевы, выбритый. Он слегка сутулился и выглядел усталым. В руках у него был круглый сосуд, похожий на шар. Старик прошелся вдоль бортика, а игроки поочередно запускали в сосуд руку. Кто-то ругался, вытянув жребий, кто-то победно улыбался, вернув свое внимание назад, к Ходокам.

– Итак, господин Эрваинэль, вам досталось право первому выбирать, – объявил Хранитель и обвел рукой находившихся внизу: – Прошу.

Аэнис вздрогнула. Она надеялась, что ему не повезет быть первым.

– Пусть эти двое покажут лица, – приказал игрок, постукивая пальцами по перилам. – Мы тут не на бал-маскарад собрались.

Темный снял капюшон первым. Правильные черты лица, более резкие, чем обычно у Высших, но это ему даже шло. Белые, как снег волосы, заплетенные в длинную косу, бледная кожа и льдисто-голубые глаза, смотревшие прямо перед собой, а не наверх, куда были прикованы взгляды всех остальных Ходоков.

Мгновение поколебавшись и глубоко вздохнув, словно перед прыжком в бездну, Аэнис потянула с головы и свой капюшон. Под ее внимательным взором не укрылось замешательство, проступившее на лице Эрваинэля. Оно промелькнуло и скрылось, уступая место ярости. Как же долго она ждала этого момента! Девушка торжествующе улыбнулась.

– Он, – кивком головы игрок указал на Темного. – Я выбираю его.

Аэнис вся внутри задрожала и впилась острыми ноготками в ладони, еле сдерживая слезы. «Вот, значит, как…» – подумала она разочаровано. – «Даже сейчас на первое место он поставил собственное благополучие». Игроки один за одним стали выбирать Ходоков. Следующим оказался ост, потом рыжая девица, за ней – мужчина с бородкой, и только затем она сама. Досталась какому-то низкорослому толстяку, с ног до головы увешанному золотом и каменьями. Последней забрали нимею и ее это, кажется, немало рассердило: губки обиженно надулись, а брови сдвинулись к переносице.

Аэнис глянула на соперников и только теперь осознала, что проиграла. Не в этой игре, нет. А в той, которую она вела на протяжении многих лет, с тех пор, как узнала, куда и почему исчезла мать. Девушке казалось, участие в Вариусе сможет склонить чашу весов на ее сторону, и ей это даже удалось. На одно короткое мгновение. Пока выбор Эрваинэля не пал на Темного. А уж когда, несмотря на то, что Аэнис – Светлая, ее выбрали предпоследней…

Двери, те, что были под балконом, распахнулись, приглашая Ходоков присоединиться к игрокам в просторной комнате без окон. Здесь было сумрачно: горели свечи в канделябрах на стенах, чадя и пуская ленты дыма, но их было недостаточно. В центре, на круглом столе из красного дерева разместился Вариус – многоугольник с шестью равными гранями. Пластина из черного, как смоль, камня была поделена на шесть треугольников, каждый из которых имел по семь уровней. Они же, в свою очередь, делились на множество треугольников помельче, означавших один из Домов.

Всего их было больше сотни, каждый имел свой символ – растение или животное. Аэнис внимательно разглядывала гексагон, силясь запомнить хотя бы часть Домов, хотя она и не знала, поможет ли ей это. В центре пластины расположились шесть костяных фигурок – по одной на Ходока.

Над столом, в кованной колыбели, подвешенной за крюк к потолку, Хранитель затеплил огонек. Этот, в отличие от свечей, не дымил, горел ровно, но и тепла не давал.

– Ну что ж, господа. Да начнется игра, и пусть удача пребудет с вами.

Глава 2

– Ты что творишь? – зашипел Иссириас Эрваинэль, советник Ивеллиоса Светлоликого, правителя Эйлиньена, затащив Аэнис в одну из пустующих комнат.

Здесь было пыльно и воняло затхлостью. Девушка высвободила предплечье из цепкой хватки Высшего и отвернулась к окну. Ей не хотелось говорить. Да и что она могла сказать?

– Вариус убивает! – выплюнул он со злостью. – Чего ты добивалась, согласившись принять участие?

– А чего добивались вы, отец? – Аэнис вздернула подбородок, изо всех сил стараясь не опустить взгляда.

– Что? – на лице Эрваниэля проступило недоумение. – О чем ты?

– Тогда, восемнадцать лет назад.

Больше не было смысла скрывать, что она знает правду. Ради этого она все и затеяла.

– Чего вы добивались, поставив маму на кон в игре?

Надо отдать ему должное, Светлый не стал оправдываться, придумывать нелепые объяснения или вовсе убеждать дочь, в том, что ее обвинения – вздор. Он вообще не потрудился хоть как-нибудь отреагировать на нападки Аэнис. Будто сей мерзкий поступок что-то само собой разумеющееся.

– Хотя… – криво усмехнувшись, произнесла она: – Не надо. Можете не говорить, я и сама знаю. Ведь ставки были так высоки… Что там какая-то супруга?

– Замолкни…

Да, наверное, надо было бы остановиться. Но горечь всех этих лет, покоившаяся на дне души, всколыхнулась темной мутью и поднялась вверх, затапливая разум. Все это время, пока правда не всплыла наружу, Аэнис гадала, почему мама ушла. Почему она оставила их с отцом? Что та маленькая девочка сделала не так, заставив собственную мать разлюбить ее?

– Пост советника – лакомый кусочек, не так ли?

– Заткнись! – гаркнул Высший, хлестнув девушку по щеке.

Лицо Аэнис словно огнем ожгло. Та дернулась, но выстояла. Глаза Иссириаса пылали бешенством.

– И даже сейчас в погоне за победой вы поставили не на собственную дочь, а на чужого Темного, – процедила Светлая сквозь стиснутые зубы. – Что на этот раз? Хотите восседать на троне Эйлиньена?

Отец молча развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что стены задрожали.

– Что и требовалось доказать… – пробормотала девушка, обессилено опустилась на пол, не обращая внимания на пыль вокруг, и прислонилась горящей щекой к косяку двери.

Она не плакала. Просидела так, опустошенная, наверное, с четверть часа, невидяще уставившись перед собой. Аэнис много раз представляла себе момент истины. Но она никогда не задумывалась о том, что будет после.

Игра.

Отец был прав, Вариус убивает. Насколько ей удалось разузнать, в прошлый раз выжила лишь половина Ходоков, и ни один из них не достиг границы каменной пластины – у игроков закончились камни, дающие право хода. Первый уже брошен в Колыбель огня, а это значит, что игра началась и покинуть ее невозможно.

Светлая заставила себя подняться с грязного пола, отряхнула подол плаща и вышла из комнаты. Совсем скоро они получат первую подсказку, так что не мешало бы подготовиться к путешествию. И Аэнис очень надеялась, что оно не станет последним в ее жизни

Когда она спустилась, остальные уже собрались внизу, приглядываясь друг к другу, оценивая соперников. Не хватало только Темного, но и он не замедлил появиться. Прошел мимо и уже собрался было покинуть здание, как человек окликнул его.

– Эй, вы, беловолосый господин! Не собираетесь к нам присоединиться?

Блондин замедлил ход, а потом и вовсе замер.

– Спасибо за приглашение… обойдусь, пожалуй, без вашей компании, – не оборачиваясь, бросил он и продолжил движение.

Голос его был чуть охрипший, будто простуженный.

– Погодите-ка! – не сдавался парень. – А как же подсказка?

– Оставь его, – гудящим басом отозвался ост и добавил, провожая Темного настороженным взглядом: – Пусть идет.

– Но… – хотел было возразить человек, однако рыжая перебила его:

– Чтобы видеть подсказку, не обязательно всем находиться в одном месте.

Парень хмыкнул и прошелся пятерней по ежику волос:

– Ну, раз так…

– Но это не мешает нам путешествовать вместе, как мы и договаривались, – дернула гельд плечом.

– Мы… вы решили играть вместе? – поинтересовалась Аэнис не без удивления.

Вариус никогда не была командной игрой – здесь каждый был сам за себя: Ходоки старались разгадать подсказки и добраться до следующего Дома быстрее остальных. В ход шли не только смекалка и выносливость, но и грязные приемчики: порой участники выбывали не по воле хитросплетений игры, а по вине тех соперников, что не гнушались членовредительством.

– Хотя бы первых несколько шагов, – подтвердила рыжая и широко улыбнулась: – Вместе все ж веселее, не правда ли?

Аэнис задумалась. Идея была не так уж и плоха, как могло бы показаться вначале: путешествовать в одиночку было более рискованно. К тому же, усилиями пятерых подсказки наверняка будет проще разгадать. По крайней мере, Светлой хотелось на это надеяться.

– Ну, так что? С нами?

– С вами, с вами.

* * *

В трактире было шумно. За соседним столом купцы обмывали удачную сделку, а у дальней стены отдыхали моряки, отпуская в сторону девушек сальные шуточки и недвусмысленные намеки. Нимеида брезгливо морщилась, и то и дело прикладывала к носу надушенный платочек: в зале воняло выжаренными шкварками, потом и дешевым табаком. Столешница была противно липкой от пролитого пива, и Аэнис старалась не прикасаться к ней, держа руки на коленях. Рыжая же словно бы и не замечала неудобств и, казалось, даже с интересом прислушивается к разговорам мореходов, щедро пересыпанным бранными словечками.

Разносчица бухнула перед ними несколько кружек – три с пивом и две со сбитнем, колыхнув полной грудью в вырезе декольте, и унеслась обслуживать купцов, щедрых на чаевые по пьяни. Человек подхватил свою и поднял вверх, сияя, что начищенный пятак:

– Предлагаю тост! За знакомство!

– Рановато пить за него… раз уж мы не знаем имен друг друга, – пробубнел себе под нос ост.

– Так это не поздно изменить, – пожала плечами гельд. – Можете звать меня Иатэн.

«Iat En… Осенний огонь…» – тут же перевела Аэнис и, решив, что кому-кому, а рыжей точно подходит это имя, представилась сама. Род она сознательно не стала упоминать.

– Ари Фион, – пропела нимеида.

– Позвольте и мне представиться – Йозеф фон Вальден. Весьма приятно познакомиться, – парень не преминул облобызать ручку красавицы.

– Ровин из рода Двала Могучего, – смахнув рукой пену с усов, представился ост.

Выпили за знакомство и принялись за еду – тушенные ребрышки и гороховый суп со шкварками. Только нимеида есть ничего не стала, с отвращением поглядывая на то, как Ровин жадно обгладывает кости. Аэнис украдкой взглянула на нее, теряясь в догадках, что же заставило лесную красавицу принять участие в игре. Что она попросит в обмен на свою победу?

Сама Светлая ела без охоты – кусок в горло не лез после беседы с отцом. Да еще эта первая подсказка… Они получили ее почти сразу же после того, как Темный покинул имение: в воздухе засияли, дрожа и колеблясь, будто бы от легкого ветерка, строки, долженствующие указать на то, где искать следующее место. С полчаса бились над загадкой, споря и крутя слова подсказки так и эдак. Однако, в итоге сошлись во мнении, что перед дорогой не мешало бы подкрепиться. Да и все ж не стоять, как придорожные столбы посреди пустого зала.

Наконец, с обедом было покончено. Ровин сыто рыгнул.

– Напомните-ка, что там было?

Послушно повторила Аэнис:

– На севере от разлома жемчужины, где пахнет серой след, у слепых глаз кровь взрастила черный дуб.

– Слепые глаза, кровь… Какое-то мрачноватое начало игры, вам так не кажется? – спросила Ари, поведя точеным плечиком.

– Уж какое есть, моя дорогая, – развел руками Йозеф. – Если крови было столько, чтоб подкармливать дерево, то наверняка это место какой-то битвы. Как думаете?

Иатэн фыркнула:

– Почти нет ни одного клочка земли, где народ не убивал бы друг друга.

– И то правда, – согласился ост. – Этак можно до скончания веков искать. А вот серный след…

И Ровин замолчал, словно решая, делиться своими догадками или нет.

– Говори, не томи, – поторопила рыжая, прихлопнув ладонью по колену.

– Есть у нас один источник… подле Совиного Кряжа… Серой от него несет знатно.

– А что насчет жемчужины? – поинтересовалась Светлая. – Есть идеи, где ее искать?

Все, включая оста, задумались, но, судя по затянувшемуся молчанию, никому так ничего в голову и не пришло.

– Разве что… – протянула Аэнис, вдруг вспомнив, как назывался континент до того, как раскололся на две равные части – Эйлинньен и Локкеньен. – Liria Perli.

– Жемчужина Высших… Ну, точно же! – Иатэн обрадованно хлопнула Светлую по плечу.

Надо заметить, не слабо – Аэнис украдкой потерла предплечье.

– И в самом деле… На севере от пролива Арэ крови полно было, – покивал головой Йозеф, теребя бородку. – Там не то что какой-то дуб – с дюжину дубовых рощ можно было напоить ею.

– А уж серных следов… и того, – подтвердил ост. – Немеряно.

Что правда, то правда: несколько веков назад, на пике Рубиновой эпохи, врата, открытые Асхиллом Завоевателем в попытке присвоить «жемчужину», выпустили на земли Локкеньена полчища демонов. Жемчужина, кровь, сера… По всему выходило, что где-то на Адовой Пустоши, у слепых глаз и растет тот черный дуб.

– Значит, плывем? – Иатэн кинула задумчивый взгляд в сторону моряков, половина из которых уже пьяно посапывала на скамьях и под ними, а вторая бурно выясняла отношения, и решительно встала.

Глава 3

– Сотня.

– Ч-что? – переспросил старик, уже не чая получить согласие и решив, что ему послышалось.

Узник был последним из списка. Если его не удастся уговорить на участие в игре… О том, что будет, если так выйдет, Хранителю не хотелось думать. Он гнал эту мысль подальше от себя, и уже в который раз за последний месяц остатки благоразумия напоминали ему, что пора бы найти преемника. Давно пора.

– Сотня серебряных, – Темный, наконец, поднялся с продавленного лежака, наполненного скорее гнилой трухой, чем соломой, и обратил свой взор на визитера.

– Но… – начал было Штефан.

– Или вы думаете, пустой карман для вора и убийцы не проблема? – криво усмехнулся Эралиир.

– Ну что вы, – возразил Хранитель, смущенно опустив взгляд и смяв полу шляпы. – Я просто…

– Можете не оправдываться, – пресек объяснения заключенный, лениво приблизившись к прутьям решетки, отчего цепи кандалов глухо заскребли по полу. – Я не судья.

Старик пожевал губами, только для виду прикидывая что-то в уме, и произнес:

– Так и быть, по рукам.

Этот разговор… День за днем Эралиир ждал, когда подвернется момент. Малейшая лазейка. Шанс выбраться из заточения и отомстить. Он не раз представлял себе… Продумал в мелочах, что он сотворит с Терреном, стоит только очутиться на свободе. И вот он испил, наконец, глоток чистого воздуха, а не тот смрад, что источают стены ненавистной темницы Дефоса, но вместо того, чтобы поквитаться с младшим братом, вынужден скитаться по миру, участвуя в идиотской игре. Проклятье!

Первая подсказка, заставшая его на пути к оружейной лавке – единственной, где можно было в этой портовой дыре раздобыть более-менее сносный клинок ковки Высших, оказалась проще простого.

Адова Пустошь… Или, если быть точным, какой-то черный дуб меж берегами Сорос и Атос, двух соляных озер – «слепых глаз». Кто знает, может даже удастся смотаться в предместья Креса, навестить братца?.. И уж абсолютно точно надо будет попытаться вернуть Тень. Как же Эралииру его не хватало! Словно вырвали часть души и спрятали под замком. Он чувствовал, как где-то там, на землях Локкеньена томится в неволе его дэррил, но находясь за сотни миль морской глади от своего питомца, ничего не мог поделать.

Мешочек с серебряными, спрятанный за пазухой, уже полегчал на несколько монет – капитан «Святой Элены» обещал отправиться в плавание завтра рано утром, что Темного более чем устраивало. А вот в поисках приличного постоялого двора пришлось пройтись: припортовые улицы могли похвастаться разве что клоповниками с разбавленным пивом и отвратительной едой. Высший тихо ненавидел этот город, насквозь провонявший рыбой и ставший местом его заточения. Грязные мостовые, усыпанные тускло поблескивавшей на солнце чешуей, развешенные повсюду снасти, дымящие коптильни – Дефос поставлял улов по всему югу Корды… Наконец, подходящая таверна нашлась: аккурат недалеко от той, куда за Эралииром приволоклась городская стража несколько месяцев тому назад.

Договорившись с хозяином – худощавым, невысоким и вертлявым, словно ящерка, Темный разместился в углу так, чтобы вход хорошо просматривался, и подозвал разносчицу. Она тут же принесла кружку холодного шнапса. Спустя четверть часа на столе появилась грибная похлебка, кусок мягкого, еще теплого, хлеба и чуть позже – жаркое из крольчатины.

Высший с наслаждением вгрызся в душистую мякоть и медленно прожевал. Угрюмо уставился перед собой, вспоминая. По лицу заходили желваки. Тогда он вот так же обедал, поглощенный мыслями об утреннем визите в городскую ратушу – надо было уладить кое-какие дела, и не сразу заметил, как его взяли на прицел арбалета. Метаться был поздно – снаружи ждал отряд, да и в тот момент Эралиир решил, что это просто какое-то недоразумение. Он был уверен, что стража обозналась и уже предвкушал, как они будут лебезить перед ним позже, извиняясь.

Как же он был глуп в своей наивности!

За решеткой время тянется медленно, будто густая патока. Так медленно, что мысли замирают, превращаясь в стеклянные осколки. Их можно перебирать, эти стекляшки, рассматривая в мельчайших деталях, подмечать странности, несоответствия. И увидеть то, что Темный проглядел. Замкнутость брата после смерти отца, его отлучки, холодность… И расспросы. Как бы невзначай Террен вызнавал о планах Эралиира, связях. И даже когда тревожный звоночек, намекавший то и дело, что что-то не так, превратился в набат, Высший предпочел игнорировать его, находя оправдания странному поведению брата.

Случайные знакомства по прибытию Высшего в город, напоминавшие бездарные театральные постановки… Свидетели потом дружно вспоминали, что, мол, да, видали Темного в «Русалкином хвосте» за одним столом с подельниками – Джеромом Безухим и Вильгельмом-Донышко. Последний, как оказалось, любил перерезать горло жертвам отбитым, острозаточенным дном бутылки, и на месте преступления – в особняке герцога Феликса Дефосского – тоже не поленился оставить свой «почерк».

Уже тогда Эралииру показалось необычным приглашение дворянина, с коим он никогда не был знаком. А уж когда ужин ограничился лишь краткой беседой о погоде да местных ценах на рыбу, он и вовсе заподозрил, что что-то тут неладно. Глаза герцога бегали, лицо лоснилось от пота, хотя в зале было отнюдь не жарко: кажется, не смотря на перевалившую за середину осень, слуги экономили на дровах – камин еле-еле теплился.

А потом уже стало слишком поздно. Рано утром на ноги подняли всю городскую стражу: из особняка достопочтимого Феликса Дефосского украли фамильные драгоценности, картину пера самого Христофа Шемма и перебили половину охраны его милости. Все улики были против Эралиира.

Корил ли себя Темный?

Несомненно. В заточении у него было достаточно времени, чтобы сложить два плюс два и выяснить, кто стоял за всем этим. Он слишком долго закрывал глаза на интриги, сплетаемые за его спиной собственным братом, и поплатился за это.

* * *

Свинцовая гладь воды отражала небесную хмурь. Противно моросило: косо, мелко, заставляя щуриться и кривить лица. На причале нахохлившись сидели чайки, поджидая первые лодки с уловом: рыбаки приплывали почти сразу же после рассвета. Время от времени одна-другая сварливо вскрикивала, то ли жалуясь на погоду, то ли призывая кары небесные на головы запаздывавших кормильцев. Соленый воздух пропитался вонью снулой рыбы, отхожего места и чего-то еще, не менее противного.

Несмотря на рань, по пирсу уже вовсю сновали моряки: перетаскивали какие-то тюки, катили бочки, ругались. Ровин недовольно ворчал, громко топая по сходням на палубу «Святой Элены». Давешние пьянчуги отказались плыть и послали Иатэн… Нет, к счастью, не в места, о которых приличным дамам не стоило бы слышать, а всего лишь к капитану другого корабля, шедшего в Локкеньен через Каттан следующим утром.

– Ну, чего ты ворчишь? Неужели дождя испугался? – ухмыльнулась рыжая.

– Был бы то дождь… А так… – досадливо махнул рукой ост. – Сплошное издевательство. Будто кто в лицо плюется.

– А вы плюньте в ответ, – загоготал Йозеф, довольный собственной шуткой, и помог нимее, не расстававшейся со своим платочком, пропитанным пахучим маслом, перебраться на борт корабля.

Выглядел он помятым, поминутно зевал и посматривал по сторонам с опаской. Парень вызвался проводить Ари в каюту, а остальные задержались на палубе, наблюдая за слаженной работой матросов.

– Жаль, что Темный отказался… – посетовала Аэнис, облокотившись о борт и разглядывая покосившиеся, выбеленные солью дома, приткнувшиеся у самого причала.

Они жались друг к дружке, словно замерзшие воробьи. Наверняка, убери один – так они все повалились бы.

– Да-а-а… – согласно протянула Иатэн. – Вот уж кто действительно знает Адову Пустошь лучше всех нас, вместе взятых.

– Обойдемся и без него, – буркнул Ровин.

– Ты никак ревнуешь? – хитро сощурившись, посмотрела на него рыжая.

– Да какое там! – возмутился бородач. – Я же не этот… какой-то…

– Да ладно, ладно, я просто пошутила, – рассмеялась гельд, а потом внезапно посерьезнела: – Но ты и в самом деле как-то… с неприязнью к нему относишься что ли.

Ост нахмурился, сплюнул в воду, но ничего не ответил на это. Матросы закончили погрузку, отвязали швартовы и стали убирать сходни.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовалась Аэнис.

Ровин отрицательно мотнул головой, и после недолгого молчания все-таки сдался:

– След у него был… На запястьях.

– Какой еще след?

– От кандалов, – нехотя признался бородач.

Аэнис умолкла, старательно припоминая встречу с Высшим в малейших подробностях, как вдруг рыжая захихикала.

Спутники удивленно на нее посмотрели, а она закатила глаза вверх:

– Я, несомненно, хороша собою, но что вы на меня уставились? Не туда глядите!

И, чтоб они уж точно не промахнулись, указала рукой чуть севернее причала.

Там, мастерски балансируя, перепрыгивал с крыши на крышу шестой Ходок, стремительно приближаясь к «Святой Элене». А за ним неслись четверо… Нет, пятеро противников с клинками наголо и недвусмысленными намерениями, отставая на какой-то десяток саженей. Вот его темно-серый, почти черный, плащ снова взметнулся вверх, словно крылья огромной птицы, и Темный, скатившись по краю черепицы, сиганул вниз.

Корабль, скрипя нутром и покачиваясь, отчаливал, с каждой секундой все больше удаляясь от берега. Аэнис напряженно наблюдала за тем, как Темный несется к ним во весь опор, гадая, успеет ли он. В этот момент она и сама не знала, чего желает больше.