Кто-то сильно тарабанил по окнам, я услышал несколько протяжных полицейских сирен.
– Брайан! Что происходит?! – кричала Сальма в истерике. – Что ты наделал?! Объясни мне, прошу! Объясни пока не поздно! Я не переживу, если ты вновь пропадешь!
– Брайан Ривз! Последнее предупреждение! Немедленно откройте нам дверь! – кричали за дверью.
Я подбежал ко входной двери и аккуратно открыл её. Сальма стояла позади и держала мой локоть трясущимися пальцами.
В приоткрытую дверь я увидел довольные лица Джеки и Стивенса, они улыбались и переглядывались между собой.
– Я ж говорил он дрыхнет ещё, – произнес Джеки.
– Ага, – согласился Стивенс.
Открыв дверь на распашку, я потерял дар речи. Перед моим газоном стоял кортеж полицейских автомобилей и мотоциклов, украшенных цветами, флагами и гербами департамента и города. Все они вернулись с церемониальной панихиды.
Из соседних домов повыскакивали люди, с любопытством наблюдая за происходящим.
– Боже, – проговорила Сальма в ужасе. – Что же ты натворил…
– Идем, Брайан, – сказал Стивенс. – Тебя ждёт Такер.
Я прошёл по тропинке, что вела от дома к дороге. Сальма пошла следом. Все офицеры стояли в парадной форме. Среди них я узнал и Роба Такера.
Когда я подошёл к нему, он деловито ухмылялся и держал в руке какой-то бумажный лист.
– Гражданин Брайан Ривз, – сказал Такер.
– Тихо все! – скомандовал офицер на мотоцикле, что стоял впереди колонны.
– От лица главы департамента городской полиции, позвольте выразить вам общую благодарность за личное мужество и героизм, проявленный в ходе спецоперации. Мы выражаем вам офицерское признание за проявленную доблесть и хладнокровие в ликвидации особо опасных преступников.
За спинами офицеров я вдруг увидел Чучо. Он счастливо улыбался и смотрел на меня с восхищением. За ним стояла его мама, что держала руки на плечах мальчика. Чучо держал красную, бархатную коробку в своих руках.
– Гражданин Брайан Ривз, – продолжил Такер. – Так же я уполномочен передать вам направление, с личной рекомендацией, на поступление в полицейскую академию, с целью прохождения дальнейшей службы в чине офицера.
Джеки похлопал меня по плечу и улыбнулся.
– Все офицеры, что ты видишь перед собой, подписались в этой рекомендации, – продолжил Такер.
Сальма обошла меня и взяла рекомендательное письмо.
– А ещё, – сказал Такер. – Среди нас есть один маленький человек, но с большим, сильным и мужественным сердцем, что хочет лично отблагодарить тебя.
Офицеры подвинулись и вперед вышел Чучо. Он открыл коробку и повесил мне на шею медаль за доблесть.
– Дядя Брайан, спасибо вам за то, что спасли мне жизнь и вернули домой к маме, – пролепетал мальчик тонким и тихим голосом.
Полицейские захлопали в ладоши и засмеялись. Чучо смутился. Я обнял мальчика и вернул маме, что плакала, прикрывая лицо руками.
Потом каждый офицер подошёл ко мне и пожал руку. Дальше кортеж стал потихоньку разъезжаться.
Сальма стояла рядом и не сводила с меня глаз.
Ко мне подошли Джеки и Такер:
– Мы решили, что эта медаль должна быть твоя, – сказал Такер.
– Брайан, ты будешь поступать в академию? – спросил меня Джеки.
– Пока не знаю. Надо подумать, – уклончиво ответил я. – Спасибо вам ребята. Для меня всё это очень неожиданно, я даже не знаю, что сказать. Спасибо.
– Да брось ты, – сказал Такер. – Подумай хорошенько насчет академии. Ты должен понимать, что сейчас самое время выбрать ту сторону, на которой тебя всегда могут защитить, – добавил он и серьезно на меня посмотрел. – Это просто необходимо, Брайан.
Я пожал руки офицерам, и они уехали. Наклонив голову, я медленно поднял свой взгляд на Сальму. Она сделала шаг и взяла в руки медаль. Перевернув её, она прочитала вслух:
– Офицеру Полу Брауну, за проявленную доблесть.
Мне было нечего сказать. Сальма тут же всё поняла.
– Ты хотел, чтобы я похоронила тебя? – произнесла она со слезами на глазах. – Так это ты приезжал тем вечером?! Ты?! Отвечай!
– Я, – тихо ответил я.
– Тебя втянул Холл. И ты побежал спасать этого ребёнка, – говорила Сальма. – А я значит, должна была смириться со всем. Просто забыть тебя, да? Похоронить и забыть?!
Я упал перед ней на колени и обнял её ноги.
– Прости меня, – шептал я. – Прости.
– Обещай мне! – Сальма тоже села на колени. – Обещай, что завтра же поедешь в академию и подашь документы! Обещай!
Я смотрел на неё и был не в силах отказать её характеру, её мужеству, её стойкости. Я снял свою медаль и, раскрыв её руку, вложил награду в хрупкую, мягкую ладошку.
– Обещай сделать это не ради меня, Брайан, – добавила Сальма. – Сделай это хотя бы ради своего ребёнка.
Сальма тяжело сглотнула, пока я ошарашенно смотрел на неё.
– Ради нашей девочки, – произнесла она и, положив руку на свой живот, снова заплакала…
Часть вторая. Что такое счастье?
– Мэм, последнее предупреждение, немедленно откройте дверь! – настойчиво требовал я.
Старушка не поддавалась. Она бегала по дому в разодранной пижаме и отвечала истеричным криком на все наши требования. Карл наблюдал за ней в окно и тихонько посмеивался.
– Кажется, она обделалась, Ривз, – смеялся он.
– Мэм, прошу вас, откройте! – тарабанил я по двери кулаком. – Карл надо ломать. Сил больше нет. Он дома, я уверен.
– Ладно, давай пробовать, – согласился Карл и подошёл к двери.
– Патруль 0-22, у нас неадекватное поведение гражданки, подозреваемый может быть внутри, контакта нет, будем ломать дверь, – доложил я диспетчеру.
– Поняла вас 0-22, – ответила диспетчер. – К вам едет подкрепление, время прибытия семь минут.
– Действуй, малыш, – сказал я Карлу и достал Беретту.
Карл отошёл на шаг и, с короткого замаха, вошёл в дом вместе с ударом ноги. Деревянные щепки полетели на пол, а замок улетел в стену.
– Полиция! Лечь на пол! Руки за голову! – залетел я в дом.
– Аааааа! – кричала вне себя толстая старушка и махала руками.
Карл подскочил к ней и аккуратно уложил на пол. Я проверил несколько комнат, они оказались пусты. Везде был бардак и ужасная вонь. По стенам ползали тараканы размером с мой большой палец. Обгаженная старушка лежала на полу и дрыгала ногами истошно вопя. Карл стянул её руки за спиной широкой пластиковой стяжкой.
– Туалет, – шепнул Карл.
– Вижу, – сказал я.
Мы тихонько подошли к полуоткрытой двери. Карл кивнул. Я выдохнул и, резко заглянув в помещение – тут же убрал голову. Следующим движением, я заскочил в туалет и обнаружил там её сынка-наркомана в бессознательном состоянии. Рядом с ним был шприц и остатки героина в прозрачном пакетике.
Я потрогал пульс, он был слабым, но чувствовался.
– Давай медиков, живой ещё, – сказал я Карлу.
– Патруль 0-22, подозреваемый в бессознательном состоянии, требуется медицинская помощь, – сообщил Карл.
– Поняла 0-22, бригада в пути.
Я обыскал наркомана и вытащил у него револьвер-коротыш из внутреннего кармана куртки. В других карманах ничего интересного не нашёл. Карл оттащил старушенцию в подъехавшую патрульную машину и сказал мне:
– Бривзи, давай домой, я сам всё сделаю, – улыбался громила.
– Чего это? – удивился я.
– Джеки и Стивенс приехали, мы справимся, тебя ждёт Сальма, – сказал Карл.
– Уверен? – сомнительно спросил я.
– Конечно, – сказал он и протянул ключи от нашей машины.
Я сел в машину, с номером на двери 0-22 и поехал в седьмой. Ребята пораньше отпускали меня со службы, понимая, что Сальме сейчас как-никогда нужно моё внимание – она вот-вот должна была родить.
Я и Карл Демпси были новичками в команде Роба Такера. После академии, мы торжественно получили свои жетоны и отправились служить в хорошо знакомые городские районы.
Редкая удача распределится по месту рождения, в родном городе, но мне повезло. Хотя я понимал, что за этим всем стоит что-то посерьезнее пресловутой удачи. Или кто-то…
Малыш Демпси был огромным чернокожим парнем, что провел своё незабываемое детство в кварталах гетто и не понаслышке знал, что такое выживать в домах похожих на крысиные норы.
В академии я заметил его с первых дней. Хотя, кто его не заметил! Человек, что вынужден пригибаться под дверным проёмом, чтобы не стукнуться об верхний косяк собственным лбом, обречён на косые взгляды и шёпот за спиной.
В классе шёл урок криминалистики. Он попытался протиснуться между рядов тихо, чтобы занять свободное место на заднем ряду, но у него мало что получилось. Великан стыдливо прижимал руки к груди и задевал собственными габаритами учебники, парты и даже людей, что противно цыкали и возмущались. Потом он сел на деревянную скамью, что тут же треснула и развалилась под тяжестью Демпси, на две равные половинки.
Никто не хохотал над ним. Сложно хохотать над тем, кого боишься. Зато всех курсантов захватила коллективная волна буллинга над громилой, что хоть и казался машиной для убийств, но всё же был добряком, с большим и чутким сердцем.
Я увидел печального Карла в раздевалке, перед душевой. В каждом глазе великана висело по маленькому озеру из слёз. Он сидел и разрывал махровое полотенце двумя пальцами на маленькие частички.
– Ты чего, старик? – спросил я сочувственно.
Карл быстро вытер глаза остатками полотенца и тут же напялил на себя дружелюбную улыбку, с которой не расставался даже тогда, когда над малышом Демпси откровенно глумились и издевались.
– Всё хорошо, Брайан, – ответил он тогда. – Просто соскучился по дому, по своей крошке Лейле.
– Ты о своей жене? – поинтересовался я, выискивая дезодорант на верхней полочке душевого шкафчика.
– Да, моя любимая толстушка, – рассмеялся он. – А у тебя есть девушка?
– Есть, – ответил я. – Мы расписаны, она сейчас в положении.
– Серьезно?! – восхитился Карл и подскочив ко мне, обнял так сильно, что у меня хрустнул копчик. – Поздравляю, дружише, детки – это самое прекрасное, что есть в нашем мире!
– Да уж, – отвечал я, ошарашенно потирая поясницу. – Это точно. Ну, а у тебя есть дети?
– Четверо, – довольно улыбнулся Карл и потянулся за фотографией. – Три прекрасные принцессы и маленький Джейсон.
Я посмотрел на фото. Джейсон оказался самым младшем, среди трёх девочек.
– Ну ты не сдавался, – сообразил я.
– Кто-то же должен их защищать, когда с меня песок посыпется, – иронично ответил Демпси.
– Ну, с тебя-то высыплет на пару пустынь, – пошутил я.
Карл громко рассмеялся. Из-за шкафов вышел сержант, что услышал наш трёп:
– Ривз, Демпси! Что здесь делают ваши грязные задницы?! Вся группа уже на тактических занятиях по стрельбе! Упор лёжа принять! Стоим на руках и ждём команды! Вам же некуда спешить, так, голубки?!
– Никак нет сэр! – хором отвечали мы.
– А мне кажется, самое время потрепаться! Ну же Демпси! Расскажи мне о своих сопливых спиногрызах! Как там поживает твоя толстушка?! Может заедем к ней на чай, после учёбы?!
– Сэр, нет, сэр! – громко отвечал Карл, заученную до боли фразу.
– А почему твоя жирная жопа такая негостеприимная?! Ты что не рад познакомить меня со своей родней?! А?! Отвечай!
– Сэр, мы должны идти на занятия, сэр! – кричал Демпси в упоре лёжа.
– Ваши занятия начнутся, когда я скажу! Или вы умнее своего сержанта?!
– Сэр, нет, сэр! – отвечали мы на пару.
– Тогда сто отжиманий и бегом в спортзал засранцы! И пока вы отжимаетесь здесь, вся группа будет ждать вас, говнюков, в братском приседе!
Многие не выдерживали морального и психологического давления в полицейской академии. Часть из них ушла сразу, а часть провалила контрольные тесты. Однако, время шло. И чем больший путь делал курсант к заветному жетону, тем лояльнее относился к нему сержант. Я понимал, что для службы в полиции, необходимо выработать хладнокровие и выдержку. Особенно тем, кто никогда не находился в ситуациях с риском для жизни.
Сержанты всячески пытались подорвать моё внутренние спокойствие, но просто не находили таких слов, чтобы хоть как-то меня зацепить. В конце концов на меня попросту махнули рукой, понимая, что мою закалённую кожу не проткнуть швейной иглой. Я не дрожал, не суетился и не обижался. Подчинялся и не ломался. Слушал обидные слова в свой адрес с ехидной улыбкой, за что всегда получал двойную нагрузку на всех занятиях. Но всё это забавляло меня, тешило моё самолюбие и напоминало игру в разбойников и злодеев.
Я знал, что сержанты академии не видели того, что видел я. И скорее всего, никогда не увидят. Но они обязаны прощупать каждого, на предмет стойкости, иначе, слабовольный полицейский задрожит при первой же опасности, таких, как правило, не пытались исправить или чему-то научить, от них сразу избавлялись с печатью в личном деле о профессиональной непригодности для полицейской службы.
Только здесь я увидел, что чего-то стою, как человек. Что весь мой болезненный опыт, может мне пригодится. Все мои душевные травмы, что я когда-то получал на своём жизненном пути, превратились в полезные знания, с которыми я легко воспринимал и преодолевал тяготы курсантской жизни.
Через несколько месяцев курсант Ривз превратился в офицера. Нам торжественно вручили дипломы и новенькие, блестящие полицейские значки. Сальма впервые гордилась мной.
Тут же произошло распределение, по итогам которого, я оказался в бывшем участке Холла, получив в напарники парня, от которого шарахалась вся академия. Под массовыми сочувственными взглядами, я пожал медвежью лапу Карла с большим удовлетворением – Демпси был надёжным человеком, что не растерял искренность и честность под острым гнётом судьбы, что всегда режет добрые сердца на шрамы, превращая людей в озлобленный скот.
– Он точно тебя не сожрёт? – спросила Сальма без всякой улыбки, когда первый раз увидела моего напарника.
– Нет, он знает, что я не вкусный, – ответил я.
– Просто у него вкуса нет, – ответила она, поправляя лацканы моего мундира. – Позови его на ужин, сегодня вечером.
– Он придёт не один, у него жена и четверо детей, – произнес я весело.
– Господи, придётся ещё столько же приготовить, – сказала Сальма, схватившись за голову. – Ты что, не мог найти напарника поменьше?
– Ну, некоторым достались напарницы. Молоденькие, худенькие и незамужние девушки, – издевался я.
Сальма оглянулась по сторонам и лихо сунула свою руку мне в брючный карман. Там её хрупкая ладошка сжало моё достоинство. Я вздрогнул, выкатил глаза и прикусил губу.
– Чувствуешь? – спросила она с довольной ухмылкой. – Оторву!
– Чувствую, – ответил я с надрывом. – Верю.
– Вот, – сказала Сальма, вытаскивая руку. – Ладно, пусть лучше темнокожий Халк будет твоим напарником. За ним хоть прятаться удобно.
– Какая ты злюка сегодня, – удивлялся я.
– Это токсикоз, – ответила Сальма. – Привыкай. Я ещё вяленую рыбу хочу сожрать, с колой. Не знаю, как себя остановить.
– Ни в чём себе не отказывай, – отвечал я. – Если что, схожу в туалет к Митчу. Он вчера прекрасные гладиолусы на участке высаживал. Надо бы удобрить старику цветочки.
– Пончик тебе с удовольствием поможет, – ответила Сальма. – Поехали домой, офицер Ривз. Вам ещё салат резать на ужин.
С того момента, в моей голове поселилось счастье. Всё стало налаживаться. Я нашёл себя в новой профессии, что мне нравилась, получал солидные деньги и готовился стать отцом.
Карл со своей семьей приехал вечером. Впервые я увидел перед своим домом резвящуюся ораву детей. Я снял ошейник с Понча, пёс с пониманием выдохнул и отправился развлекать веселый хоровод ребятишек. Младший тут же увидел в моей собаке ретивого скакуна и предстал степным ковбоем. Пончик наворачивал неспешные круги по газону, бросая на меня косые взгляды, а на его спине висел озорной мальчик, что кричал «Игого!» и радостно хохотал.
– Бриииивзи, – гнусаво протянул Карл и оголил белоснежные зубы. – Смотри какая красота!
В руках Карла был пирог с вишней, завернутый в фольгированную бумагу. Я пригласил их в дом, где уже во всю хлопотала Сальма.
Карл оказался весьма компанейским человеком. За столом он рассказывал много интересных историй, от которых хотелось и смеяться, и плакать.
Дети разносили дом. Пончик прятался под лестницей. Сальма улыбалась и беседовала с Лейлой о пирогах и прочей стряпне.
После ужина, Лейла надела передник и осталась помогать Сальме в уборке. Мы с Карлом тут же ретировались на террасу во дворе, подальше от кухонных дел. Пончик присоединился к нам.
– Хороший у тебя дом, – тихо сказал Карл. – И Сальма умничка. Тебе с ней очень повезло.
– Это правда , – согласился я.
– Брайан, я очень хочу стать твоим другом. Знай, что ты всегда можешь на меня положиться. Я уверен, что мы сработаемся, – сказал Карл.
Я пожал ему руку.
– Слушай, – продолжил он. – В участке тебя хорошо знают. Джеки рассказывал, что ты работал под прикрытием и даже был награждён. Почему ты не носишь свою медаль?
– Потому что она не моя, – ответил я. – Она принадлежит другому человеку.
– Это как? – удивился Карл.
– Долго рассказывать, – махнул я рукой. – Давай как-нибудь потом?
– Договорились, – ответил Карл и посмотрел на дорогу.
К моему дому подъехало два автомобиля. Большой внедорожник и элитный седан представительского класса, с удлиненной базой для простора сидящих позади. Из внедорожника вышел высокий, худощавый, чуть ссутуленный человек. Он посмотрел в мою сторону, и я узнал в нём Шпалу.
– Карл, – сказал я, не сводя глаз с Ленни. – Зайди в дом, открой сейф возьми дробовик. Вот ключ.
– Понял, – ответил Карл без лишних слов, взял ключ и ушел в дом.
Ленни приветливо махнул мне рукой, закурил и облокотился об машину. Я присмотрелся ко второму автомобилю. Спереди сидело два охранника в костюмах. Задние стёкла седана были тонированы, разглядеть кто был там я не мог.
Я подошёл к Ленни.
– Привет, Брайан, – небрежно произнес он. – Давно не виделись.
– И слава Богу. Чего припёрся? Эльс тебе новые яйца на фабрике пришил? – тут же ответил я.
Ленни усмехнулся. Глаза его заблестели, сделались злыми и колкими.
– Никогда бы не подумал, что ты окажешься крысой, Брайан. От кого угодно ожидал. Да ещё и коп, подумать только. Даже Ким тебя не раскусил.
Из дома вышел Карл. Он аккуратно прикрыл дверь за собой и демонстративно положил дробовик на перила террасы, грозно наблюдая за происходящим с каменным лицом.
– Охранник твой? – спросил Ленни. – Вот это здоровяк. Страшный-то какой.
– Смотри не обосрись, – ответил я.
Ленни на мгновение о чём-то задумался, а после, пристально посмотрел мне в глаза и спросил:
– Диану-то зачем, Брайан?
– Что б тебя позлить, гондон, – выругался я. – Думаешь я не понял, как она попала в твой клан? Ты ж с самого детства по ней слюни пускал. По ходу она всем дала, кроме тебя.
Ленни опустил глаза и затянулся. Он тяжело выдохнул сигаретный дым и спросил:
– Что с папкой Роудса делать собрался?
– Пока не решил. Найду ей применение, если ещё раз припрешься.
– Ладно, Брайан, – ответил Ленни выбросив окурок. – Отдай мне папку, и мы уедем. Никто тебя не тронет.
– Слишком просто, – ответил я.
– А ты хочешь сложностей? – спросил Ленни. – Ты же знаешь правила. Видел, что мы можем. Я должен, что-то говорить о твоей беременной жене? Твоем доме, твоей сраной жизни? Ты не Фил, тебя никто не защитит. Да и не нужен ты никому.
Я с силой толкнул Шпалу на машину. Тот повалился на капот и неуклюже пытался поднялся.
– Вздумал мне угрожать, говно?! – крикнул я, схватив его за воротник. – Вздумал мне угрожать?!
– Тебя прикончат сучёныш! – шипел Ленни. – Тебя и твою шлюху сожгут в твоём вонючем сарае! А твою собаку я отдам Киму! Он сожрёт её и не подавится!
Я влепил Шпале хороший боковой сверху, попав ему чётко в глаз. Он быстро заморгал и поплыл.
– Помнишь ты спрашивал меня, что я сделал с Гарольдом-героинщиком?! – грозно спросил я. – Тем самым, что изнасиловал твою любовь-Диану, на день рождения?
Ленни замер и вопросительно уставился на меня.
– Он ползал на коленях перед её дверью и вымаливал у неё прощения. Ползал, потому что понимал, что его ждёт, если эта дверь никогда не откроется. Его ждал я, Ленни. Ждал в его доме, сидя на его вонючей кровати, что он обоссал от страха. Я отрубил ему палец. Положил его ладонь на стол, после нашей драки и отрубил топориком, для разделки мяса, указательный палец Гарольда. Слышал бы ты, как он выл. Я сказал ему, что если утром Диана его не простит, то отрублю их все. Знаешь, что это значит для наркомана? Что вечный кайф для него закончится. И он понимал это. Утром, он вколол себе такую дозу, что тут же схватил передоз. Так и закончилась его гнусная жизнь. А теперь скажи мне Ленни, ты когда-нибудь ссался в собственную кровать?
За моей спиной стоял Карл. Из седана вышло двое крепких парней. Карл тут же вырос перед ними, сжимая перед своей могучей грудью дробовик, словно соломинку.
– Брайан Ривз! – крикнул один из них. – Сядьте к нам в автомобиль! С вами хочет поговорить мистер Мэтт Ховерс!
Я отпустил Ленни.
– Кто это? – спросил меня Карл.
– Старый знакомый, – ответил я озадаченно.
– Пойдешь? – вновь спросил Карл.
– Пойду. Побудь здесь. Присмотри за этим, – кивнул я в сторону Шпалы, что сидел на капоте в прострации.
Карл одним движением встряхнул Ленни словно котенка и приставил к его башке дробовик. Я подошёл к машине и открыл дверь. На заднем диване сидел Ховерс, тот самый плотный, круглолицый человек в золотых очках, что являлся одним из боссов синдиката.
– Садитесь, Брайан, – сказал Ховерс, показав рукой на мягкий задний диван роскошного седана.
Я сел в машину и закрыл дверь. Ховерс вальяжно причмокивал губами и пренебрежительно смотрел на меня. В руках он держал трость.
– Признаюсь честно, мистер Ривз, вы меня удивили. Я даже восхитился вашим поступком, поначалу, но вовремя понял, что вы всего лишь отчаянный дурак с честолюбием выше среднего. Собственно, именно этот факт и вынудил меня приехать к вам лично и потратить своё драгоценное время на разъяснение очевидных вещей. Судя по вашему разговору с Ленни Робинсоном, вы так ничего и не поняли.
– Тоже будете угрожать? – спросил я, прервав его циничный трёп. – Знаете, почему я вас не боюсь? Потому что вы нанимаете себе в исполнителей трусливых идиотов. Самым серьезным человеком во всём вашем гадюшнике оказался Фил. Да и тот перед смертью окончательно поехал крышей.
– Фил Диксон? – удивлённо поднял брови Мэтт Ховерс. – Этот слизняк, которого прислали нам федералы? Он всего лишь ставленник системы, для которой собирал необходимую информацию. Этот архив, который вы назвали компроматом по собственному скудоумию, всего лишь бухгалтерские бумажки, в которых никто никогда не будет разбираться. Потому что врагов в нашем бизнесе не осталось. Все поглощено глобальной корпорацией и всё служит мировым лидерам во благо капитализма. Пирог давно разделен и все остались довольны. По крайней мере из тех, кто выжил. А вы, всего лишь паразит общества, ничтожная часть разлагающегося порочного быдла, что недостойна права называться человеком. Что вам даст ваша смелость, если у вас не хватает ума?
– Что вы тогда распинаетесь передо мной, если я так ничтожен? – резонно спросил я.
– В том то и дело, что дураки вроде вас всегда мешали творить мировую историю. Понимаете, в чём дело, мир каким вы его знаете, скоро исчезнет. У вас больше нет будущего. Всякому терпению приходит конец. Вот и ваш срок вышел. Теперь за право жизни придётся бороться. Вам придётся, тупому дегенеративному скоту, что съело всё, что мы для вас приготовили. Съело и не подавилось. И дальше с удовольствием скушает, потому что овцы всегда слепо слушаются своих пастырей. Брайан, я здесь только для одного: не открывайте двери, в которые не готовы войти. Сожгите эту папку. Или мы сожжем всю вашу никчемную, безрассудную жизнь. А самое главное, никто вам не поможет. Вы все винтики в нашей системе. Даже ваш новый начальник департамента Роберт Такер уже наш верноподданный. Иначе, он бы таковым не являлся. Одна команда и вы уволены, Брайан. Вторая команда и магазин вашей благоверной супруги будет закрыт. Третья команда и вы злостный неплательщик налогов. Мы задушим вас если захотим, нам даже убивать вас не придётся. Хотя это проще всего. Но я вынужден объяснять такому дураку как вы это лично, буквально на пальцах – не поднимайте шум, Брайан. У вас на руках бомба с часовым механизмом. Уничтожите её и будете дальше патрулировать своё гетто в поисках наркоманов и шлюх. А вечером вас будет ждать ваша собака. Разве это плохая жизнь? Или вы действительно хотите этой войны, выйдя с рогаткой против танка?
Я смотрел себе под ноги и не знал, что ответить. Ховерс несколько раз чмокнул губами и добавил после паузы:
– Знаете, Брайан, вы обязаны мне жизнью. Сегодня я остановил людей, что шли вас уничтожать. Мне почему-то стало вас жалко. Скверное чувство, никак от него не избавлюсь. Что-то есть в вас такое, что вызывает у меня жалость к вам. Наверное, ваша наивность и твердолобость. Такой смешной идеалист из трущоб. Вы могли получится только путём парадокса, вам очень повезло. Я не верю в Бога, но вам следует верить. Бывает так, что судьба серого человека сплетена из золотых нитей. Ну просто у Бога материал кончился, для никчемной массовки. Вот так и получился Брайан Ривз, безрассудный смельчак из гетто, что спас ребёнка, буквально вырвав его из цепких лап мировой мафии. С вас хоть картину рисуй. Жалко вас так просто убивать, ей Богу. Да и что вам осталось, если бы вы знали, что вскоре ждёт человечество. Кстати, вчера мой сынишка играл в футбол с мальчишкой Палмера…
Я поднял голову и посмотрел на Мэтта. Он флегматично ухмыльнулся, встретившись со мной взглядом и добавил:
– Говорят Палмер сильно напрягся, чтобы найти себе нового донора. Понимаете, какой ценой Роб Такер взял вас под свою опеку? Тоже хотел был честным и уйти с чистыми руками на пенсию. Да вот так случилось, как ни парадоксально. Жизнь такая, что поимеет всех правдолюбцев. И вас это тоже не обойдет стороной…
Ховерс посмотрел на свои золотые часы и, стукнув костяным набалдашником трости об пол, произнес:
– Впрочем, мне пора. Всего хорошо мистер Ривз. Надеюсь, вы по праву оцените все мои усилия, ответите мне взаимностью и проявите благоразумие, хоть вашей дурной персоне это и несвойственно. Всего хорошего, вам пора.
Охранник вышел из автомобиля и открыл мне дверь.
– Можно я задам один вопрос? – спросил я у Ховерса.
– Очень коротко, – цыкнул Мэтт.
– Кто же будет верить в любовь, когда в мире исчезнет последний дурак?
Ховерс недоумённо уставился на меня. Охранник дёрнул меня за плечо и вытащил из машины. Машина Мэтта Ховерса развернулась и неспешно покатила к выезду. Карл отпустил Ленни. Он тут же прыгнул в свой внедорожник и быстро умчал, догоняя элитный седан.
Карл подошёл ко мне и положил свою руку на моё плечо:
– Люди синдиката? – поинтересовался он.
Я задумчиво кивнул.
– Угрожали? – вновь спросил он.
– Идём в дом Демпси, – сказал я. – А то распугаем всех соседей вокруг.
– Все же знают, что ты полицейский! – удивлялся Карл.
– Они ещё помнят кем я был раньше, – ответил я.
Мы зашли в дом. Сальма и Лейла горячо обсуждали рецепты яблочного штруделя.
– Малыш, ты зачем взял оружие?! – возмутилась Лейла, когда посмотрела на Карла.
Сальма нахмурилась и строго посмотрела на меня.
– Я просто хвастался своей новой Береттой, извините, не удержался, – вступился я, забрав у Карла дробовик.
– Брайан, чтобы я больше этого не видела! – сказала Сальма погрозив пальцем. – Это что такое?! Вы в своём уме?
– Вроде взрослые мужчины, офицеры, а всё как дети! – добавила Лейла писклявым голоском.
Мы многозначительно переглянулись с Карлом, и я спрятал своё оружие под замок. Карл тут же принялся играть с детьми. Он бегал по дому, стучал себя в грудь и изображал злобного Кинг Конга.
Я решил растопить камин. Взяв несколько поленьев сухой лиственницы, я бросил их в растопку из мелких сучков и клочьев белоснежной бумаги, что вся была исписана цифрами, фамилиями и должностями.
Перевернув кочергой разгорающуюся черную папку, я увидел последний лист, на котором было написано:
«Выдать денежный оклад с премией Брайану Ривзу, как поощрение за убийство…» – дальше всё исчезло в огне.
Часть третья. По следам прошлого.
– Брайан, я устала повторять, клади грязное полотенце в стирку! – кричала вне себя Сальма. – Где второй носок?
– Здесь…Был… – лепетал я нерешительно. – Может за шкаф упал? Или Пончик утащил?
– Ты меня с ума сведешь! Никакого уважения к моему труду! Мне и так тяжело, а я должна нагибаться и выискивать твои вещи по всей квартире перед каждой стиркой! Сколько это будет продолжаться?!
К моему дому подъехал Карл и коротко просигналил. Пончик залаял.
– Извини, я вчера поздно приехал и не положил грязные вещи в корзину. – оправдывался я. – Мне нужно ехать.
– Поедешь, когда найдешь второй носок! – кричала Сальма. – Слышишь?! Куда намылился?! Брайан!
Я прыгал на одной ноге и спешно натягивал второй ботинок. Схватив фуражку, я открыл дверь и выскочил на террасу.
– Брайан, вернись! – визжала Сальма. – Вернись сейчас же, подлец!
Я бежал к машине, застегивая поясной ремень на ходу. На террасу выскочила Сальма с носком в руке:
– Вернешься домой, ужина не жди! Я что тебе нянька?! Этот носок будет ждать тебя на твоей подушке, Ривз!
– Доброе утро Сальмочка! – решил проявить вежливость Карл и улыбнулся во весь рот идеальными белоснежными зубами. – Чудная погодка, неправда ли?
Я оббежал вокруг машины и нырнул на переднее сиденье.
– Двигай, двигай! – протараторил я. – Карл, быстрее! Она бежит сюда!
– Я вам сейчас такую погоду устрою, засранцы, мало не покажется! Стоять! Стоять Карл, не смей уезжать!
– Ну, нам пора на службу, – отвечал Карл как ни в чем не бывало. – Всего вам наилучшего! От Лейлы привет!
Карл нажал на газ и помчал по дороге к выезду. Я сидел, вжавшись в сиденье по плечи. Демпси захохотал, вслед за ним прыснул и я.
– Брайан – это просто чудо! Держись братишка! – проговорил он.
– Чудо, что я до сих пор терплю это, – отвечал я. – Господи, когда она уже родит! Слышал что-нибудь про двойное проникновение? Знаешь, что это значит для меня? Это когда тебя имеет не только работа, но и любимая жена!
– Крепись брат, – ухмыльнулся Карл. – Когда она родит легче не станет, поверь!
– Ещё отцом не стал, а уже устал, – сокрушался я. – Как можно быть такой токсичной! Живу на вулкане!
– Усталость брат, – говорил Демпси. – Она у тебя очень чувствительная, тревожится, переживает, вот и несёт её. Главное, что она сделает тебя счастливым папочкой, помни об этом и всё прощай.
– Да уж, – отвечал я. – Мелочи жизни.
– Это и есть жизнь, – сказал Карл. – Любовь она всегда вопреки.
– Ладно, я верю, что это когда-нибудь кончится, – махнул я рукой.
– Кончится, когда тебе в роддоме дадут маленький, теплый сверток с новой жизнью. Ты только посмотришь в глаза своей девочке и всё…
– Что, всё? – спросил я с нескрываемым любопытством.