Вишневый сад

Любимейшая пьеса. Сколько не перечитывала - столько раз открывала что-то новое. Наверное, загадка в том, это многослойное произведение, с множеством интерпретаций.

Кстати, знаете ли вы, что в XIX – начале XX века существовали две нормы – «ви‘шневый» и «вишнёвый». Первый вариант был связан с вишней как деревом, а «вишнёвый» характеризовал цвет. Исходное название знаменитой пьесы звучало «Ви‘шневый сад». Но потом сам Чехов изменил название на более поэтическое - «Вишнёвый сад».

Рекомендую всем! Тем более за такую цену:)

Чехова принято считать классиком, но по моим ощущениям, его пьесы оказались слишком зацикленными на своих темах, оставляя довольно неоднозначное впечатление.

"Вишнёвый сад" – это пьеса, где все крутится вокруг одного: хочу/не хочу продать имение. Вот тебе Раневская с Гаевым, которые никак не могут принять, что их прошлое – в прошлом, и вишнёвый сад, символ их беззаботной жизни, уходит с молотка. Есть Лопахин – практичный мужик, предлагающий выход, но его никто не слушает. И куча других персонажей, каждый со своими мелкими драмами и переживаниями, которые, по сути, никуда не ведут.

На первый взгляд, это драма о смене эпох, о неспособности приспособиться к новым реалиям. Но на деле все сводится к бесконечным диалогам, где каждый говорит о своем, не слыша других. Персонажи настолько оторваны от реальности, что их бездействие начинает раздражать. Все эти вздохи по уходящей красоте сада, вместо конкретных действий, показались мне чересчур унылыми. Пьеса кажется тягучей, какой-то затянутой, и вот это постоянное муссирование одной и той же темы "продадим – не продадим" быстро утомляет. Ощущение, что Чехов намеренно высасывает драму из воздуха, а по итогу ничего толком и не происходит. 4/10

"Дядя Ваня" – еще одна пьеса, где главные герои, кажется, застряли в каком-то ментальном тупике. Тут у нас дядя Ваня, который всю жизнь пашет на профессора, а потом вдруг прозревает, что профессор – пустышка. Есть Елена Андреевна, красивая, но скучающая жена профессора, и доктор Астров, который вроде бы занимается делом, но тоже погряз в безысходности и несчастной любви. Темы тут такие: "ты болен/нет я не болен" и "я хочу замуж/но ты некрасивая", что вызывает скорее недоумение, чем сочувствие.

Пьеса пытается показать тоску провинциальной интеллигенции, их потерянные надежды и несбывшиеся мечты. Все страдают, все несчастны, но никто не пытается что-то изменить по-настоящему. Дядя Ваня то порывается убить профессора, то снова возвращается к рутине. Герои бесконечно жалуются на свою жизнь, на свое окружение, но при этом сами активно способствуют этой безысходности. Диалоги, как и в "Вишнёвом саде", порой кажутся пустыми, наполненными самобичеванием и фрустрацией. Да, есть моменты тонкого психологизма, но общее впечатление – глубокая, непроходящая серость и какая-то бессмысленная суета вокруг ничего. 5/10

Погружение в мир Чехова через эти две пьесы оставляет ощущение непроходящей тоски и какого-то фатализма. "Вишнёвый сад" показался историей о добровольном самоуничтожении, где герои сами роют себе яму, пока сад их жизни уходит с молотка. Это как наблюдать за медленным, но неизбежным крахом. "Дядя Ваня" же – это история о вечном нытье и неспособности выбраться из рутины, даже когда кажется, что вот-вот наступит перелом. Обе пьесы, на мой взгляд, слишком зациклены на внутренних переживаниях, которые не приводят ни к какому действию. Они демонстрируют скорее беспомощность и пассивность героев, чем глубокие философские размышления. Это, по сути, очень медленная драма о том, как люди сами создают себе проблемы и не хотят от них избавляться.

Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно... Мы отдохнем!

Обе пьесы из этого сборника про невозможность остановить жизненное увядание. Ты можешь быть молод, можешь быть стар, прогрессивных взглядов или потворствовать старым жизненным укладам. В конечном итоге все мы окажемся в одной точке.

Раньше я иначе воспринимала эти пьесы. Мне было жаль погубленного Вишневого сада, но я видела в этом открытие какого-то нового пути. Не будет сада, но будет что-то еще. Жизнь она не стоит, она движется вперед. И сейчас это движение вперед, я воспринимаю как движение к концу. Может быть и символично, что покидая старый дом, хозяева оставили там верного слугу. Просто забыли его. В новой жизни нет места для старых вещей. Раньше мне было его очень жаль Фирса. Сейчас я сама Фирс.

А еще я дядя Ваня. Про него вообще очень грустно рассуждать. Отдать половину жизни на благо других людей. Настроить вокруг себя воздушных замков о дальнейших перспективах. Обмануться, раскаяться, но снова вернуться к тому же. Знаете: сам пошутил, сам посмеялся. Только здесь не про смех.

Я часто ловлю себя на мысли, что тоже делаю что-то о чем меня не просили и жду потом благодарности. А если не благодарят, то обижаюсь. За пистолет не хватаюсь, конечно, но бросаю угрюмые взгляды, которые чаще всего даже не замечают.

Быть дядей Ваней сложно. Он добрый, самоотверженный, умный. Но его стремление принести себя в жертву меня одновременно и умиляет, и отталкивает. Он опекает Соню, он любит Соню как родную дочь, но вместе с этим он «лепит» из нее себя же самого. Соня сама уже готова стать жертвой чего-нибудь.

Вокруг кружит жизнь. Дом пустеет. Дядя Ваня и Соня снова остаются в своем мирке, который создали. Это их зона комфорта. Выходить из которой они планируют, только после смерти.

И снова возвращаюсь к первой части книги. Фирс просто стал жертвой образного мышления. Его фигура олицетворяла собой ушедший дух старого времени. Он умер забытый всеми, в старом заколоченном доме, где прошла вся его жизнь. Но я никак не могу перестать думать о тех, 87 годах, которые он ходил по земле. Каждый раз, читая «Вишневый сад», я представляла, что просто оставили за кадром то, как о нем вспомнили, как вернулись, устроили достойные похороны. Я где-то читала фанфик о том, как Герасим не утопил Муму. Так может напишут о том, что старый слуга достойно завершил свой жизненный путь и умер в кругу тех, кому он преданно служил и безгранично уважал? Я бы почитала.

Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима

В сборник вошли две пьесы Антона Павловича: "Вишневый сад" и "Дядя Ваня". И если с первую я читала еще в школе, то со второй знакомство случилось впервые.

Чехов - один любимых классиков, поэтому сомневаться в том, что мне понравится любое из его произведение, сомневаться не приходится. О том, что Антон Павлович мастер тонкого юмора и иронии, знают все. Возможно, не всегда получается распознать те или иные "отсылки" за давностью лет, однако "болевые точки" общества в массе своей остаются неизменными.

Чехов мастер смеха сквозь слезы, улыбок сквозь грусть. Возвышенное рядом с приземленным. "Грязное" и небесно-чистым.

Лично меня всегда удивляет способность Чехова через построение диалогов передать атмосферу места, где разворачиваются события. Ты видишь и этот вишневый сад, и старый дом... А еще с легкостью представляешь саму театральную постановку, какой она могла бы быть, даже если сам никогда не видел пьесу на сцене театра.

Отдельно хочется отметить оформление этого издания книги. Чудесное, нежное, воздушное, как и сами героини пьесы.

Сборник чеховских коротких рассказов - моя настольная книга. Теперь рядом с ней лежит и Вишневый сад.

Философия Чехова — это философия, акцентирующая абсурдность бытия, одиночество человека, неизбежность выбора и поиск смысла в мире, где его, возможно, нет. Чеховские герои — классические экзистенциальные персонажи:

1. Бессмысленность рутины В «Дяде Ване» герои годами живут в замкнутом круге: Ваня служит профессору, Астров теряет идеалы, Соня безответно любит. Их действия лишены глобального смысла, а осознание этого вызывает тоску. В «Вишнёвом саде» Раневская и Гаев цепляются за прошлое, Лопахин — за деловой прагматизм, но ни то, ни другое не спасает от ощущения пустоты.

2. Одиночество и недоразумение Персонажи Чехова не слышат друг друга. Их диалоги — это монологи, пересекающиеся впустую (вспомните разговоры Ани и Трофимова о «новой жизни» или философские тирады Астрова, которые никто не понимает).

3. Свобода и ответственность Чехов не даёт ответов, но показывает: герои свободны изменить жизнь, но не решаются. Ваня мог бы уехать, Раневская — продать сад раньше, но они бездействуют. Это экзистенциальная вина — осознание упущенных возможностей.

4. Абсурд и ирония Гибель вишнёвого сада (символа красоты) под топором дельца Лопахина — абсурдна, как и вся жизнь. В финале «Дяди Вани» Соня говорит о «небе в алмазах», но зритель чувствует: это иллюзия, попытка заглушить отчаяние.

Трагическое у Чехова подаётся через бытовые мелочи, а комическое обнажает абсурд: - Гаев, говорящий шкафу «Дорогой, многоуважаемый…» — смешно и грустно одновременно. - Телегин («Дядя Ваня»), наигрывающий на гитаре, пока другие страдают — пародия на «утешителей».

В этих двух пьесах: Нет «высшей справедливости» — только люди перед лицом времени. Герои мучаются вопросами смысла, но не находят ответов. Юмор служит не развлечению, а способу показать нелепость человеческих претензий на значимость.

Это делает Чехова близким Камю или Сартру — просто без их прямых деклараций. Его пьесы — о тихом отчаянии обыденности, и в этом их гениальность. Если хотите глубже погрузиться в тему, сравните чеховских героев с персонажами «Постороннего» Камю или «Тошноты» Сартра — параллели поразительные