Czytaj książkę: «Цукумогами. Невидимые беды»

© Анни Юдзуль, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

В этот четверг наконец-то пошел дождь.

Красный «крайслер» с шумом пронесся мимо высоких, в потолок, витрин. Кружащаяся в солнечных лучах пыль колыхнулась, точно косяк рыб, разлетающийся перед атакой барракуды. Музыка ветра, раскачивающаяся над открытой входной дверью, затянула свою песню.

Молодой человек за кассовым аппаратом даже не пошевелился. Его бледное лицо замерло, взгляд темных глаз устремился куда-то за витрину с мороженым. Складки на воротнике рубашки спускались под полинялую жилетку, из кармана которой торчал сломанный бейджик: «Старший продавец магазина сети Дайго, Уэда Кёич…»

– Уэда-сан, значит?

Кёичиро вздрогнул и обшарил взглядом торговый зал. Пусто. Ни единой души, лишь эхо чужих шагов, повторяющее само себя.

Он зажмурился. Глаза жутко чесались, будто кто-то насыпал в них сонной пыльцы. Он прижал к одному из них кулак, но это не помогло. Шаги неизвестного звоном отдавались между ушей, делая голову тяжелой, а самого Кёичиро – медленным и неповоротливым.

– Прошу прощения?

Его голос прозвучал звонче, чем обычно. Точно смычок слетел со струн в самый важный момент. В горле запершило.

В воздухе пахло чем-то очень старым. Листьями? Фотографиями? Сундуками с бабушкиным барахлом, которые они с друзьями в детстве исследовали в поисках заветных сокровищ?

– Ваше имя, – раздался голос, – Уэда-сан, верно?

И тогда Кёичиро наконец разглядел его.

Тонкий, малюсенький человек вглядывался в него из-за книжной полки; его черный глаз щурился между стопками журналов и прошлогодних бестселлеров.

– Верно, – запоздало проговорил Кёичиро, – к вашим услугам. Могу чем-нибудь помочь?

Незнакомец улыбнулся. Глядящий на Кёичиро черный глаз прищурился и двинулся в его сторону.

Когда человек вышел из-за стеллажа, он показался Кёичиро совсем тонким. Худым до болезненности. Светлые кудрявые локоны торчали в разные стороны, точно пружины. Под винтажной джинсовой курткой расшитая золотом рубашка переливалась в свете солнечных лучей. Он как кот подкрадывался к Кёичиро, несмотря на тяжелые сапоги, его лукавая улыбка висела в воздухе. Глаза – те не улыбались, глядели неотрывно, пригвождая Кёичиро к полу – не двинешься. Зал раскачивался – туда-сюда, туда-сюда. Кружащаяся пыль сложилась в лепестки и колокольчики. Динь-динь. Где-то в отдалении зазвучала музыка – или она играла все это время? Будто кто-то открыл музыкальную шкатулку. Торопясь, мелодия крутилась на полу, снуя из одного угла в другой, пробираясь по полкам вслед за электрическим мурлыканьем гитары и прыжками барабанных палочек. Запах сахарной ваты заструился следом, обволакивая Кёичиро с ног до головы.

Пальцы незнакомца протянулись к витрине у кассы, где ровными рядами стояли пухлые дынные и лимонные булочки, однако рука остановилась прежде, чем дотронулась хоть до одной. Улыбка стала шире.

– Не переношу цитрусовые…

– Что? – Кёичиро потряс головой.

– Я сказал, что мне не хватает восьми йен, – терпеливо повторил незнакомец. – Не могли бы вы простить мне такую мелочь? Всего один раз.

Он глядел на Кёичиро, и тому с трудом удавалось выдержать этот заговорщический взгляд.

– Что вы хотите приобрести? – наконец спросил он.

Незнакомец разомкнул губы, но его голос потонул в потревоженной пыли, танцующей на корешках книг и еще черт пойми на чем. Кёичиро бессмысленно смотрел на губы, произносящие слова, которые он не в силах был разобрать. Торговый зал изогнулся и сложился восьмеркой. «Я никогда не был силен в цифрах».

– …кроме того, он терпеть не может опозданий, – проговорил незнакомец, и Кёичиро удивленно распахнул глаза.

– Кто? О ком вы говорите?

– Благодарю за помощь! – улыбнулся странный покупатель и махнул рукой, прежде чем раствориться в разыгравшейся на улице буре.

В дверном проеме мелькнули безжизненные окна стеклянных небоскребов, собравшихся кругом в самом сердце города. От этого блеска всегда становилось не по себе, и сейчас Кёичиро с трудом мог выносить их довлеющую высоту.

Кёичиро опустил взгляд. В четырехугольной жестянке рассыпалась горстка монеток. Ровно четыреста девяносто две йены. Кёичиро убрал за ухо темную прядь и нажал на выключатель под столешницей. Достаточно на сегодня. Пора собираться домой.

Глава 1
Он терпеть не может опозданий

Кёичиро стоял посреди улицы. Дорожное движение ограничили, и несколько сотрудников полиции терпеливо разворачивали любого подъезжающего. Из приоткрытого окна пахло свежестью и жареным яйцом – запах разносился ветром до самого перекрестка. От этого у Кёичиро свело живот.

Или, быть может, не от этого. Он сморгнул застывшую на глазах влагу. Повсюду виднелись человеческие останки, асфальт и стены магазина сети Дайго, недавно открывшейся в городе N, были забрызганы кровью. Разбитые витрины осыпались стеклом; изломанные зонты, сгоревшая упаковочная бумага – точно предметы для ритуального алтаря, а вокруг – изувеченные, почерневшие тела. Кёичиро отчетливо ощутил, как рвота волной подступает к горлу.

– Простите, – окликнул его женский голос, – вы имеете отношение к этому месту?

Кёичиро невольно попятился. Да, он имел отношение к этому месту. К тому месту, что было здесь до того момента, как он повернул ключ в двери, проверил, что она абсолютно точно закрыта, и ушел домой. До того момента, как он снял форму старшего продавца, лег в смятую постель и зажмурился, стараясь не думать ни о чем, не допускать ни единой мысли. До того, как прозвенел будильник и он…

– Я займусь им, – бросил другой офицер.

– Но…

– Офицер Бенуа, пожалуйста, занимайтесь сбором улик, как вам и предписано, – отрезал первый.

Офицер Бенуа, или Бенни, как ее звали в южном участке, хотела было что-то ответить, но лишь вздохнула. Кудряшки, то и дело падающие ей на лицо, щекотали нос. Коммуникатор в руках замигал, и она, выругавшись, принялась остервенело тыкать в него пальцем. Офицер, удостоверившись, что она смирилась со своим положением, поправил фуражку и двинулся навстречу дрожащему Кёичиро.

– Пройдемте со мной. Я должен задать вам несколько вопросов.

– Д-да, конечно.

Кёичиро не мог отвести взгляда от обгоревших оконных рам. Офицер взял его под локоть и решительно повел вдоль дороги. На их район приходилось всего два полицейских участка, и Кёичиро на мгновение задумался, в какой из них они направляются. Он смел надеяться, что в южный – новый офис, а значит, и стулья там наверняка не такие жесткие. Может, даже наручники застегивают не так плотно…

– Офицер Бенуа.

К ней подошел полицейский, отказавший в проезде очередному автомобилю.

– Что?

Коммуникатор рябил и никак не хотел слушаться, оттого она едва не рычала.

– Бенни, – продолжил он мягче.

Она подняла на него взгляд. Это был Кион, ее бывший одногруппник в полицейской академии. Они вместе поступили на службу несколько лет назад, только она сразу стала офицером, а ему лишь недавно удалось выбраться из регулировщиков. Теперь его навыки ой как пригодились – автомобилисты то и дело сворачивали не туда и все как один отказывались понимать, что улица перекрыта.

– Что такое?

– Кто это был?

– Что ты имеешь в виду?

Кион потер переносицу. На пальцах красовалось давнее изображение лисицы. Когда он шевелил ими, та будто бежала – он частенько демонстрировал это при помощи золотой монетки, катая ее между пальцев.

– Здесь был молодой человек. Помнишь, на летучке говорили? Тут работает парень, он мог видеть что-то подозрительное вчера.

Бенни нахмурилась. Ей с трудом удавалось уловить его мысль.

– Офицер, который его увел, – кто он?

– Офицер? – озадаченно переспросила она и завертела головой.

Ни офицера, ни работника уже не было видно.

– Офицер…

Она посмотрела на Киона. Они провели в гнетущем молчании добрых десять секунд, пытаясь припомнить имя этого человека. Не выходило. Бенни спохватилась первой и дернула за висящий на шее свисток. Черт бы побрал эту залипающую кнопку у казенной рации.

– Срочно, чтоб тебя!

Она рванула к машине.

Всем постам! Неизвестный увел потенциального свидетеля происшествия на улице M. Особые приметы: два человека, рост одного около шести футов, другой ощутимо ниже. Первый седой, одет в полицейскую форму, возможно имеет удостоверение, вероятно краденое. Срочно задержать!

– Черт, Бенни, во что мы опять вляпались?

Кион опустил руку на ее плечо, но она стремительным движением сбросила его ладонь.

– Знать бы самой.

На смежной улице раздался вой полицейской сирены.

Кёичиро не слышал ни сирены, ни топота ног десятка полицейских, рассредоточившихся по кварталу. Он полностью погрузился в свои мысли, возвращаясь к ужасающему зрелищу на пороге магазина, раз за разом переживая обуявшие его чувства. Он хорошо знал, что теперь долго будет просыпаться от собственного крика и жуткие картинки приклеятся к внутренней стороне век. Он ничего не сможет с этим поделать. Лишь бы Фукузава-сан, живущий в соседней квартире, не ловил его утром у двери и не пытался захмурить толстенными бровями до смерти.

Офицер молчал. Легкая улыбка играла на его губах, волосы сияли серебром и то и дело норовили щелкнуть зазевавшегося Кёичиро по носу. Этот человек, весь состоящий из прямых линий и острых углов, не удивлял Кёичиро. Возможно, они даже виделись раньше, в клинике или участке. Или, быть может, он когда-то угостил его выпивкой в одном из местных баров? Пьяным Кёичиро всегда был таким щедрым! Не чета Кёичиро трезвому, который держался за свои копейки как за спасательный круг. Будто хоть что-то в мире могло его спасти.

Эта мысль вызвала у него улыбку. Он остановился у пешеходного перехода и с удивлением обнаружил, что его спутник продолжил путь.

– Стойте! – Кёичиро попытался поймать офицера за рукав.

Светофор горел красным, и вежливый роботизированный голос… Кёичиро вдруг понял, что голос звучит на одной ноте.

– Не болтайте, – с улыбкой отозвался мужчина. – Вы меня отвлекаете.

– Отвлекаю от чего?

– Ну вот, опять. Мало того что опоздали, так еще и перечите офицеру полиции.

Слова незнакомца, которого он встретил накануне, отозвались в его голове так явно, что Кёичиро невольно обернулся. Никого. Ни единого человека, лишь замершие вдалеке фигуры, похожие на манекены. Неподвижная восковая листва. Невесомое белесое перо, зависшее в воздухе. Кёичиро перестал дышать.

– Не отставайте, иначе я арестую вас, – предупредил офицер. И Кёичиро мгновенно бросился за ним.

Будто тот был единственным спасением. Возможно, так оно и было, ведь его, в отличие от Кёичиро, в происходящем не смущало ничего. Ну вот, опять эти разговоры о спасении.

– Что происходит?

– Я действительно должен повторять в третий раз? Вам почти тридцать, пожалуйста, научитесь терпению.

Офицер свернул на восток, как бы между делом осмотревшись, и дал Кёичиро короткий знак. Они протиснулись между мусорными баками и исчезли между покосившимися старыми строениями. Тогда Кёичиро наконец настиг обычный уличный гул. И – полицейская сирена.

Они шли молча. Кёичиро не сводил глаз с широких острых плеч и прямой, точно нарисованной по линейке, спины человека, уверенно петляющего в этих грязных переулках. Пара мужчин, куривших под красным фонарем, не обратили на них никакого внимания. Лишь девчонка с выразительными голубыми глазами вдруг подалась ему навстречу. Кёичиро хотел было остановиться, но офицер, будто предугадав его мысли, потянул его дальше.

– Отвратительный выбор. У таких, как она, скверные манеры.

Они спустились по разбитым ступенькам и нырнули под навес крошечного храма. Кёичиро никогда раньше не бывал в храмах. Он воображал, что внутри этих сооружений не было ничего особенного: украшенные резными панелями стены, золото, благовония, алтарь… Меньше всего на свете он представлял себе… бар? Несколько маленьких столиков ютилось в центре этого на удивление просторного помещения. Другие, побольше, были плотно придвинуты к тянущимся вдоль стен красным диванам. На старом дереве остались отпечатки салфетниц и ваз. За барной стойкой мужчина в черной официантской робе и с пресным видом начищал бокал.

– Привет! – махнул рукой офицер.

Бармен молча кивнул.

Кёичиро остановился у самого входа. Этот мрачный, строгий человек резко контрастировал с цветными плакатами на стенах и сияющей под стойкой подсветкой. Это сбивало с толку.

– Гляди, кого я привел, – весело продолжил офицер и указал на Кёичиро.

– Это не полицейский участок, – робко заметил Кёичиро.

– Наблюдательно, – улыбнулся офицер. – Проходи. Чувствуй себя как дома.

Кёичиро еще немного помялся у входа. Офицер не настаивал, он успел завязать оживленный разговор с барменом и теперь увлеченно выбирал одну из бутылок, что стеной выстроились перед ним. Боже, как глупо. Кёичиро вдохнул поглубже и неуверенно шагнул вперед.

– Вы ведь не офицер, верно?

Он забрался на высокий стул, и бармен тут же поставил перед ним стакан.

– Смотря кого ты считаешь офицером.

Второй стакан опустился на стойку.

– Вы же понимаете…

– Понимаю, понимаю. Не торопи события. Всему свое время.

Офицер поднес стакан к губам и с удовольствием отхлебнул чего-то прозрачного со льдом. Веточка розмарина ткнула его в щеку.

– Мое имя Сэншу, – сообщил он. – Мой бог, Джа, это просто невероятно вкусно! Попробуй, Кё-кун ¹.

Кёичиро скривился от этого неуместного обращения, но все же попробовал. Жидкость в его стакане действительно оказалась на удивление приятной. Кёичиро и сам не заметил, как приложился к ней и в третий, и в четвертый раз.

– У тебя проблемы с алкоголем, – как бы между делом заметил Сэншу.

– Я, по крайней мере, не притворяюсь копом, чтобы украсть свидетеля с места преступления, – уныло парировал Кёичиро.

Сэншу усмехнулся:

– Свидетеля, говоришь? А что, у господина свидетеля есть алиби? Никогда не было проблем с законом? Или он никак не связан с местом преступления? Позвольте, я бы сказал, что украл подозреваемого.

Кёичиро едва не задохнулся от такого заявления. Уголки губ Джа, все так же протирающего бокал, дрогнули.

– Допустим. – Кёичиро оперся локтями на барную стойку. – Допустим, что подозреваемого. И тем не менее вы украли человека, которого хотела допросить полиция.

– Посадить, а не допросить, – поправил Сэншу.

– Да откуда вы знаете?!

– Я же сам полицейский, забыл? – Сэншу приподнял фуражку за козырек и едва слышно засмеялся.

Кёичиро закатил глаза. Джа шепнул что-то неразборчивое, и Сэншу засмеялся сильнее.

– Ладно, шутки в сторону, – наконец сказал он. – Я считаю, что ты, мой друг, мог видеть кое-кого… назовем его «субъектом». Я бы даже сказал, что я абсолютно в этом уверен. Помимо того, что ты лицезрел сегодня, этот «субъект» связан с парой других происшествий…

– Каких происшествий?

Сэншу изогнул бровь:

– Новости нужно читать.

На стойку перед Кёичиро опустилась газета. Он раскрыл ее с легким недоверием. «Невидимые беды, выпуск № 096» – гласил заголовок. Ему никогда раньше не доводилось видеть такого названия, – должно быть, это была одна из мелких независимых газетенок, что выпускали новости в обход официальной прессы.

Фото на второй странице заставило его вздрогнуть. Все те же вывернутые наизнанку тела, те же багровые пятна крови на асфальте и черные росчерки сажи по стенам. Кёичиро поспешно отвел взгляд.

– И что же дальше?

– Телепрограмма, – ответил Сэншу и опрокинул стакан.

Кёичиро фыркнул. Шутник.

– Я же пытаюсь серьезно поговорить! Это ты притащил меня сюда…

Сэншу замер, раздумывая, и кивнул:

– Справедливо.

– Тогда отвечай. С чем это все связано? Таких случаев было много?

– Несколько, – уклончиво ответил Сэншу, принимаясь за новую порцию. – Мы поговорим начистоту, как только ты допьешь эту новую амброзию от Джа, договорились?

Кёичиро заглянул в стакан в немом раздумье и допил содержимое одним глотком. Джа, заметив это, усмехнулся не без удовольствия.

– Что ж. Друг мой, закрой, пожалуйста, дверь.

– Да, мой господин, – с ярким столичным акцентом проговорил Джа и, исполнив издевательское па, удалился, оставив отполированный до блеска бокал на стойке.

– Я не могу быть точно уверен в своих подозрениях. Кроме того, они могут звучать немного… безумно. Поначалу. Поэтому, пожалуйста, дослушай до конца. Мне интересно твое мнение.

– Мое мнение? – переспросил Кёичиро, но тут же сжался под осуждающим взглядом Сэншу.

– Вчера, в девятнадцать сорок шесть по местному времени, к тебе в магазин заходил… молодой человек, назовем его так. Полагаю, тебе показалось, будто это был сон.

– Нет, не показалось. Я абсолютно в своем уме и могу отличить сон от яви, – возразил Кёичиро.

– Как бы то ни было, он приходил. Этого ты не отрицаешь. Думаю, что этот молодой человек непосредственно связан со всем, что тебе довелось увидеть сегодня. Единственное, чего я пока не могу понять: почему он не прихватил тебя вместе с остальными.

– Я… опоздал, так? – Кёичиро виновато опустил взгляд, и Сэншу усмехнулся.

– Приятно, когда люди признают свои ошибки. Кстати об этом. Он не вполне человек.

– Не вполне человек?

– Так и есть. Не вполне человек. Я объясню на пальцах, пока алкоголь делает тебя достаточно лояльным к новым идеям. Ты ведь у нас тот еще консерватор, да?

Сэншу вскочил со своего места и чинно прошел за стойку. Джа все не возвращался. Сэншу достал из-под стойки тетрадь и перелистнул на последнюю страницу.

– Гляди. Вот это, – он нарисовал прямоугольник, – человек. Он живет свою обычную человеческую жизнь. Ходит на работу, гуляет с собакой каждый вечер, выпивает по пятницам, играет в дартс и всегда выигрывает. А вот это…

Он прервался, чтобы нарисовать квадрат.

– …это его любимая зажигалка. Он носит ее с собой, всегда проверяет, на месте ли она, целует на удачу перед тем, как бросить дротик. Каждое утро кладет ее на тумбочку возле кровати, а наутро возвращает в карман. Она для него что-то вроде талисмана. Всегда с ним, куда бы он ни пошел, занимает особое место в его голове и сердце.

Кёичиро внимательно наблюдал, как Сэншу рисует ровные стрелочки. Настолько ровные, что это даже раздражало.

– В норме они проживают свои жизни вместе – человек и его «дорогая вещь», особенный, избранный им предмет. Затем он уходит, а вещь растворяется в мире, исчезает как единица – поскольку та частичка души, что была вложена в эту зажигалку, не может существовать отдельно. И вот тут у нас происходит поломка.

Сэншу поднял взгляд на Кёичиро. Тот терпеливо слушал.

– Боюсь, что человек, которого ты видел и которого я ищу, и не человек вовсе. Он зажигалка.

– Зажигалка? Ожившая зажигалка?

– Не совсем. Я ведь говорил, что в предмете заключена частичка души владельца, верно?

Кёичиро потер виски. Прижал ладонь ко рту. Сэншу не беспокоил его, буднично наблюдая, как тот ерзает на стуле и то и дело хватает себя то за волосы, то за подбородок.

– Это… – наконец проговорил Кёичиро, – звучит действительно немного безумно, не находишь? Хотя, конечно, сочетается с этим странным местом.

Сэншу удивленно оглядел бар, снаружи выглядящий как крошечный храм, и пожал плечами.

– Грубо. Но наверное, тебя можно понять. Ты живешь своей самой обычной жизнью, ходишь на работу, возвращаешься домой, часами лежишь среди банок пива, бесцельно переключая телевизор с канала на канал, затем засыпаешь, сжимая в руке мобильный телефон, пока кошмарные сны не заставят тебя подняться на пару часов раньше и потерянно шататься по городу. Затем ты снова идешь на работу, и так день за днем, будто заколдованный. И в этом для тебя, разумеется, нет ничего «странного» или «безумного».

Кёичиро замер, раскрыв рот. Его мертвенно-бледное лицо порозовело, а глаза заблестели. Он быстро вытер нос рукавом.

Сэншу лишь неопределенно хмыкнул:

– Думаю, тебе нужно принять тот факт, что в данный момент я знаю больше тебя. Просто дружеский совет. Но если тебе так сложно с этим смириться, у меня есть для тебя один хороший пример.

Сэншу отступил от барной стойки, легко лавируя в узком пространстве, и заглянул в темнеющий дверной прием:

– Джа! Можно тебя на минутку?

Кёичиро, посеревший и хмурый, затравленно глядел на Сэншу. Тот, пританцовывая, то и дело опускал взгляд на запястье, будто сверялся с невидимыми часами. Кёичиро стало жутко. Когда Джа, пригнувшись, чтобы пройти в дверной проем, появился, Кёичиро выдохнул с облегчением.

– Иди сюда, – с улыбкой позвал Сэншу.

Он отодвинул один из столиков, чтобы Джа мог пройти в зал.

– Теперь смотри. Наш дорогой Джа тоже «особый предмет». Конечно, с виду он кажется просто импозантным мужчиной с легким налетом мрачности, но если ты приглядишься, то заметишь некоторые черты, обычным людям не присущие.

Джа с самым пресным видом приблизился к Кёичиро и угрожающе навис над ним. В темном, глубоком взгляде, широких плечах и плотно сомкнутых неподвижных губах Кёичиро невольно читал агрессию, и она заставила его с шумом отодвинуться на стуле назад. Спина, въехавшая в стойку, отозвалась болью.

Джа взглянул на Сэншу:

– Ты мог бы просто показать ему.

– Нет, пусть найдет их сам, – упрямо ответил Сэншу, и Джа вздохнул.

Он больше не двигался. Кёичиро, поначалу тонущий в своих опасениях, постепенно расслабился; увы, побороть смущение ему не удавалось. Взгляд бегло прошелся по прямым волосам Джа, скользнул на стойку, затем вновь остановился на Джа – плечах и смуглой шее, руках. Кёичиро заерзал на стуле. Джа выглядел как самый обычный человек, разве что действительно очень мрачный. Должно быть, в его жизни было много боли, и…

Кёичиро вдруг заметил что-то. Внезапная находка заставила его сжаться, точно перед прыжком. Он прищурился и подвинулся чуть ближе к бармену. В глубоких мешках под глазами и линии острых скул Джа наблюдалось какое-то движение. По коже медленно и ровно плыли едва заметные серые полоски узоров. Нет! Это были слоги и цифры, они собирались в целые строчки и ползли каждая в своем направлении, превращаясь в предложения и целые абзацы текста. Кёичиро ошарашенно откинулся на стойку.

Сэншу едва улыбался, но его глаза лучились ликованием.

– Наш неразговорчивый друг – то, что родилось из предмета, который вы называете конторской книгой. Невероятное превращение, которое никак не связано со мной, но вызывает во мне прямо-таки отеческую гордость.

Джа закатил глаза, но Сэншу проигнорировал этот жест:

– Его человеку в прошлом десятилетии принадлежала сеть баров и гостиниц. Здорово, правда? Он обожал свое дело. Души в нем не чаял. И сколько бы книг впоследствии ни заводил, самая первая была для него особенной. Верно, Джа?

Джа фыркнул в ответ. В его руках вновь оказался бокал.

– Но… если Джа здесь, – чуть дрожа, начал Кёичиро, – то где его человек?

– О, это грустная история. Поговорим об этом позже, хорошо? У нас есть насущные проблемы, которые, увы, не оставляют нам времени на сожаления.

– «Зажигалка», верно?

– Мы зовем его Якко. – Сэншу вернулся на свое место.

– Мы – это ты и Джа? Или кто-то еще?

– Позже, позже, – отмахнулся Сэншу и потянулся к бутылке, но Джа ловко убрал ее прямо из-под его ладони.

Кёичиро чуть улыбнулся, видя, как лицо Сэншу вытягивается, а взгляд становится жалобным, как у щенка. Ну и у кого тут проблемы с алкоголем?

– Значит, Якко не человек. Но как он связан с происшествием у магазина и этим? – Кёичиро дотронулся до уголка газеты.

Сэншу отвлекся от попрошайничества и вернул на лицо дежурную улыбку.

– Я бы мог рассказать тебе все и сразу, но боюсь, что в твоей голове сломается пара шестеренок. Знаешь что? Я хочу, чтобы ты немного отдохнул, – сказал он вместо ответа. – А затем сам все увидишь.

– Сам увижу… Якко?

– Что? Нет, не думаю! У меня есть идеи, куда этот негодник мог направиться, но все зависит от того, какие у него цели, а их нам еще предстоит разгадать. В любом случае, где бы он ни был, за ним останется его неизменный след: сажи и… – Сэншу вдруг осекся.

Тяжелый взгляд Джа был прикован к его лицу.

– Мы поговорим об этом позже.

– О чем? Хватит сыпать загадками, ты сам притащил меня сюда, теперь пудришь мне мозги и путаешь, чтобы… Я не знаю, чтобы что. С меня достаточно! – Кёичиро вдруг понял, что он на взводе.

– Кё-кун…

– Нет! Хватит уверток. Немедленно объяснись!

– Кё-кун.

Голос Сэншу вдруг потеплел, его интонации стали такими мягкими, что Кёичиро невольно замер, точно удав перед укротителем.

– Я не могу объяснить тебе всего. По крайней мере, не могу сейчас. Ты ведь взрослый мальчик и знаешь, что время невозможно обогнать, все необходимое приходит строго по часам. Эта секундная стрелочка… – он кивнул на пустующее запястье, отчего Кёичиро бросило в дрожь, – руководит всей нашей жизнью – и моей, и твоей. Я просто не могу ее ослушаться. Прошу, поверь мне, твоя тревога совершенно безосновательна. Здесь тебе ничего не угрожает.

Мыски ботинок Кёичиро коснулись пола. Он сам не заметил, как сполз со стула, поддавшись ласке в голосе Сэншу. В нем, таком неторопливом, негромком, маячило совершенно другое лицо, и чьи-то огромные, невообразимо теплые ладони словно провели по его плечам, ненавязчиво дотронулись до локтей и накрыли его руки. Переплели с ним пальцы. Он вдруг дернулся в сторону и судорожно втянул носом воздух. Мушки разлетелись к уголкам глаз праздничным фейерверком.

– Я не…

– Кё-кун, – Сэншу глядел на него с беспокойством, – мы не хотим тебе навредить. Всего один раз доверься мне. Я чувствую, знаю, что это необходимо. Думаю, это чувствуешь и ты, мой друг.

Кёичиро покачал головой.

Сэншу вздохнул:

– Послушай. Я не могу рассеять твое беспокойство или заставить тебя увидеть все прямо здесь и безотлагательно – не сейчас, когда твои глаза закрыты. Не могу объяснить связи с этим делом, поскольку сам не до конца еще в нем разобрался. Не могу объяснить, почему Якко пришел к тебе, как не могу и пообещать, что он не опасен, пока мы не узнаем, что движет им. Но он, как и всякий преступник, в глубине души жаждет, чтобы его поймали.

Кёичиро вздрогнул. Джа медленно опустил стакан на стойку. Соколиные глаза официанта под строгими нахмуренными бровями неотрывно глядели в его лицо, будто на маленькую мышку, опрометчиво высунувшуюся из своей норки. Кёичиро не хотел никаких уговоров. Он хотел спрятаться в своей крохотной каморке, оказаться в плотно закупоренной бочке и сделать вид, что мира снаружи не существует, как не существует ни галлюцинаций о храме с баром вместо алтаря, ни этого металлического незнакомца, ни сгоревших тел у дверей магазина сети Дайго, ни всего остального, что мог бы родить его воспаленный, оставшийся без медикаментов разум. Вдох. Глаза Сэншу походили на холодные серые отсветы на стальной огранке, и левый его глаз отливал красным. Ресницы обрамляли их, точно два крошечных нимба. Он тоже смотрел. Ждал положительного ответа, потому что знал, что Кёичиро его даст.

Кёичиро разомкнул губы, обнажив мелкие зубы. Мамочка всегда смеялась над ними: «Боже, Кёичиро, ты так похож на крота! Ну что за крошечные глазки, ну что за малюсенькие зубки! Ха-ха, ну настоящий крот!» Кёичиро открыл глаза. Он не помнил, когда успел закрыть их. Эти двое глядели на него и сквозь веки. Чужие ладони гладили по плечам. Сэншу стоял так близко, что Кёичиро едва не закашлялся.

– Пожалуйста, Кёичиро, – повторял он снова и снова. И гипнотической песне, в которую превратился его голос, Кёичиро, пожалуй, уже ничего не мог противопоставить.

Сэншу обнял его одной рукой. Кёичиро послушно последовал за ним. Они обогнули один из столов, прошли мимо раскидистых листьев диффенбахии, подпирающей покосившийся торшер, протиснулись мимо пары кресел. Сэншу держал его осторожно, но цепко, а Кёичиро и не думал спорить. По указке он опустился на диван и подтянул к себе старенькую подушку.

– Отдохни немного, хорошо? Твоей голове нужно все это переварить.

Образ Сэншу расплывался. Кёичиро завалился на бок и поджал под себя ноги. Его веки потяжелели, ему хотелось закрыть глаза. Кёичиро подчинился этому порыву. Как и всегда.