Czytaj książkę: «Гюро переезжает»

Czcionka:

Anne-Catн. Vestly

GURO OG LILLE-BJØRN GURO PÅ TIRILTOPPEN

Guro og Lille-Bjørn and the following copyright notice:

Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1979

[All rights reserved.]

Guro på Tiriltoppen and the following copyright notice:

Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1980

[All rights reserved.]

© Стреблова И.П., перевод на русский язык, 2017

© Бугославская Н.В., иллюстрации, 2017

© Издание на русском языке. Оформление.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2017

Machaon®

* * *


Гюро переезжает


Бьёрн в новом доме

Настал август. Многие жители Тириллтопена ещё не вернулись домой из отпуска. Сократ ещё был в Фабельвике, Лилле-Бьёрн – в горах, Тюлинька и дедушка Андерсен оставались в приморском городке. А Гюро давно приехала домой. Она тоже ненадолго съездила на каникулы, но это было в июне, и с тех пор прошло уже два месяца. Гюро и Эрле пожили в Кюлпене в хижине Бьёрна. Эрле – это мама девочки Гюро. Отправляясь в поездку, Эрле сказала, что едет в Кюлпен, чтобы отдохнуть и спокойно кое о чём поразмыслить.

И знаете, о чём она там собиралась размышлять?

Об одной картинке, которую нарисовал Бьёрн, и о том, что он при этом сказал.

Гюро видела эту картинку.

Бьёрн нарисовал на ней три острова среди моря. Два маленьких островка и один большой. На одном из маленьких островков сидела женщина с маленькой девочкой. На другом – взрослый мужчина и мальчик. Оба островочка были такие маленькие, что больше на них никто бы уже не поместился.

Но рядом был ещё третий остров – большой. На нём вполне можно было поместиться вчетвером, а вокруг на зелёной лужайке ещё осталось бы много свободного места. Гюро долго разглядывала этот рисунок, и тогда Эрле сказала:

– Спроси у Бьёрна, пускай он сам тебе объяснит, что значит этот рисунок.

Гюро спросила у него, и Бьёрн объяснил, что женщина с девочкой – это Эрле и Гюро, а мужчина с мальчиком – это он сам с Лилле-Бьёрном.

Бьёрн сказал, что Эрле довольна своей работой дворника. Она работает дворником корпуса «Ц», а он – дворником корпуса «Ю». При каждом из корпусов нужен только один дворник, так что это для них как те два маленьких острова на рисунке. Но вот появилась новая школа, и там нужны два дворника. А это – так сказал Бьёрн – вроде третьего, большого острова. В новой школе решили устроить так, чтобы дети могли приходить туда после занятий и проводить время до самого вечера, а вечером школьные помещения будут открыты для родителей, если они пожелают там чем-нибудь заниматься.

Вот поэтому новой школе потребовалось два дворника. Правда, Бьёрн сказал не два, а полтора, то есть один с половиной. Если Эрле согласится туда перейти, то у них обоих освободится время для дома и для того, чтобы побыть с Гюро и Лилле-Бьёрном. Зелёная лужайка, которую он нарисовал на большом острове, означает, что там им будет жить лучше и веселее.

Гюро всё хорошо поняла, когда Бьёрн объяснил ей рисунок, и узнала, о чём собирается поразмыслить Эрле, но не стала с ней это обсуждать. Она только играла с пеньками возле хижины, помогала маме красить стены и немного играла на скрипке.

Эрле много думала о том, что сказал Бьёрн. Главное, что ей нужно было понять, – это достаточно ли она любит Бьёрна, чтобы решиться соединить с ним свою жизнь, а ещё она думала о том, как на это посмотрит Гюро. Ведь Гюро очень сильно любила своего папу. Вдруг ей теперь не понравится, что Эрле решила снова выйти замуж?

И вот однажды вечером Эрле решила серьёзно поговорить с Гюро. Гюро уже знала, о чём пойдёт речь, и ей не терпелось услышать, что скажет мама. Когда Эрле спросила Гюро, согласна ли она, чтобы они с Бьёрном поженились, Гюро ответила «да». Получив такой ответ, Эрле успокоилась и стала весёлой и приветливой, как всегда, и они обе были довольны и счастливы. Но самое лучшее Гюро ещё держала в секрете.

Бьёрн сказал ей перед тем, как они с мамой уехали в хижину, что приедет к ним с Лилле-Бьёрном в субботу, и попросил Гюро, чтобы, если всё будет складываться хорошо, она сыграла на скрипке мелодию, которая так пришлась ему по душе, – отрывок из «Нового Света» Дворжака.

Звуки скрипки встретили обоих Бьёрнов издалека, по дороге к лесной хижине. Они несли с собой добрую весть, что Эрле и Гюро согласны поселиться вчетвером в новом доме при школе.

На следующий день они все вместе уехали в Тириллтопен. Но Эрле не могла так сразу – взяла и переехала. Сначала ей нужно было уволиться с работы в корпусе «Ц» и дождаться, когда на смену ей придёт новый дворник.

Бьёрн уже переехал в новый дом. Он уволился задолго до этого, ещё весной, и сейчас жил в домике дворника совсем один. Лилле-Бьёрна забрала на каникулы его мама, и он должен был вернуться лишь через несколько недель, но Бьёрн без него не скучал.

– Ничего! – сказал он. – Поживу пока немножко один, зато потом мы будем тут вчетвером.

Пока он устроился в новом жилище не слишком удобно. Он перевёз туда только стол и два стула для гостиной. Старый диван пришёл уже в полную негодность, а кроме того, он решил, что пускай лучше Эрле и Гюро приедут со своими вещами, чтобы всё было у них так, как они привыкли. В большой спальне одиноко стояла его кровать, а две другие спальни вообще стояли пустые. Они были предназначены для Лилле-Бьёрна и Гюро, и Бьёрн собирался отремонтировать их к приезду детей.

Эрле предупредила Гюро, чтобы та никому в доме не рассказывала о том, что она скоро выходит замуж за Бьёрна.

– Давай уж раньше времени не выдавать этого секрета, – сказала она дочке.

Иногда бывало нелегко сохранять это в тайне. Люди спрашивали, почему Эрле решила уйти с этой работы, когда всё, казалось бы, идёт у неё хорошо. Она прекрасно справляется с работой дворника, и все в доме ею довольны. Но Эрле на всё отвечала только, что уходит по причинам частного характера и будет работать в другом месте. Труднее приходилось Гюро, когда с вопросами к ней обращались дети: она же не могла сказать, что тут были причины частного характера: ведь детям такие слова просто незнакомы.

Каждый день после работы Эрле и Гюро, захватив с собой бутерброды, уходили на лесное озеро купаться, иногда с ними шёл Бьёрн. С Бьёрном было весело. Он нырял, незаметно подплывал под водой, а потом вдруг выныривал рядом. Гюро пугалась и визжала, хотя и не то чтобы по-настоящему, а так – в шутку.

Однажды Бьёрн сказал, чтобы она держала его за шею, и заплыл с ней на середину озера. Гюро нисколько не было страшно, ведь Бьёрн очень хорошо плавал, а она ехала сверху у него на спине и хотя была в воде, но держалась на поверхности. Было очень здорово смотреть, как блестит на солнце и играет зайчиками водная гладь, а от лёгкого ветерка по ней пробегает рябь.

Каждую неделю они на выходные выезжали куда-нибудь на природу, несколько раз съездили в хижину в Кюлпене, но интереснее всего было, когда они побывали на слёте спиллеманов. Там они поставили палатку и целый день слушали музыку. В первый день на обед была сметанная каша, во второй – сосиски.

Сколько же, оказывается, есть людей, которые умеют играть на разных инструментах и танцевать! Гюро слушала и смотрела во все глаза. Особенно ей понравился один спиллеман, который играл и при этом ещё выделывал разные штуки. Он приседал, подгибая коленки, прижимался щекой к скрипке и делал уморительные гримасы, то весёлые, то сердитые, то плутоватые. Он играл на скрипке, приплясывая, и делал так, что пальцы левой руки у него мелко-мелко дрожали. Так делали почти все спиллеманы, и Гюро, глядя на них, тоже попробовала перенять этот приём. Пробовала она и раскачиваться вверх и вниз, подгибая и распрямляя коленки, и скоро у неё тоже стало неплохо получаться.

И вот в один прекрасный день, когда Гюро упражнялась дома на скрипке, мама забежала на минутку с работы. В руке она держала что-то интересное.

– Гюро, – сказала мама, – тебе открытка от Сократа. Слушай, что он пишет: «Дорогая Гюро, я приеду в понедельник во второй половине дня. С приветом, Сократ».

И как же Гюро обрадовалась!

– В понедельник – это сегодня?

– Да, – сказала Эрле. – Но «во второй половине дня», а это может значить когда угодно. Наверное, они несколько дней добирались на машине из Фабельвика, а сегодня им предстоит последняя часть пути. Ты рада, Гюро?

– Ага, – только и сказала Гюро, спрятала скрипку в футляр и направилась к двери.

– Куда это ты? – удивилась Эрле.

– Встречать Сократа.

– А я думала пойти к Бьёрну полдничать, – сказала Эрле. – Разве ты не пойдёшь со мной?

– Сегодня нет. Сегодня приезжает Сократ.

– Ну что ж! Тогда бери с собой бутерброды и поешь на улице. Только смотри, чтобы оса не села на хлеб.

– Я подую, и она улетит.

Гюро вышла на двор и села у подъездной дорожки, а Эрле забрала свои бутерброды и отправилась к домику возле новой школы. На полпути от корпуса «Ц» к корпусу «Ю» она встретилась с председателем правления кооператива. Он сердился на Эрле за то, что она решила бросить работу дворника.



– Сколько споров было, принимать ли вас на работу! – сказал он. – Я и сам, по правде сказать, был тогда против, но некоторые члены совета очень горячо вас отстаивали. А теперь уже прошёл год испытательного срока, все вами довольны, и тут вы вдруг всё бросаете! Неужели только из-за того, что я не согласился поставить во дворе сделанную вами скамейку?

– Ну что вы! – сказала Эрле. – Мне здесь всё очень нравилось, и мне даже самой жаль, что приходится отсюда уходить, но я знаю, кто мог бы меня заменить. Это Кнут. Он знает тут всё вдоль и поперёк и не раз помогал мне в работе.

– Надо же какое совпадение! – сказал председатель правления. – Я только что получил письмо от Эдварда Теге, в котором он пишет… Вот послушайте: «Поскольку от нас уходит наш замечательный дворник Эрле, я горячо рекомендую вам принять на это место Кнута. С тех пор как я переехал в Тириллтопен, мне всё это время в разных хозяйственных делах оказывал помощь Кнут, хотя в то время он был ещё далеко не взрослым мужчиной. Именно Кнут помог мне разобраться в прачечной, когда я по незнанию прокипятил все наши шерстяные вещи. Также он по собственному почину взял на себя часть работ садовника и ухаживал за кустами и деревьями, которые мы тут посадили. Дайте ему возможность попытать у нас свои силы!» Этот Кнут же ещё совсем мальчишка! – сказал председатель правления. – Если кто-то расшумится, он не сможет утихомирить скандалистов.

– А я думаю, он справится, – не согласилась Эрле. – Кроме того, он ходил на технические курсы, так что в котельной разбирается гораздо лучше, чем я.

– Вы всё-таки ещё раз хорошенько всё прикиньте на случай, если вдруг передумаете уходить, – сказал председатель правления. – Если дело в этой скамейке, то, пожалуйста, ставьте её весной, если хотите.

– К сожалению, я никак не могу переменить своё решение, – сказала Эрле. – Но насчёт скамейки это неплохая идея. Лучше уж поставили бы вы не одну, а сразу несколько, чтобы людям было где посидеть летом на воздухе.

С этими словами она продолжила свой путь, который вёл в домик школьного дворника. Как они и договорились, там её ждал Бьёрн, но что-то он был невесёлый.

– Здравствуй, – сказала Эрле. – Я не помешала?

– Да нет, – ответил Бьёрн. – У меня как раз обеденный перерыв.

На этом он умолк и сидел с сумрачным видом.

Не понимая, что случилось, Эрле стала рассказывать о своём разговоре с председателем правления.

– И что ты ему ответила? – спросил Бьёрн.

– Как – что? Я сказала как есть – я перехожу работать в другое место, – с улыбкой ответила Эрле.

Но Бьёрн не улыбнулся в ответ. Он сказал:

– Надо было соглашаться, Эрле… Я тут сидел и всё думал.

– И о чём же ты так задумался? – спросила Эрле уже без улыбки.

– Я думал о том, что ты совсем не знаешь, за какого человека собираешься выходить замуж, – сказал Бьёрн. – Летом мне всё казалось прекрасно, и я был очень счастлив, но теперь вот задумался.

– Ты пожалел о своём решении? – спросила Эрле. – Может быть, ты понял, что не хочешь на мне жениться? Тогда так и скажи!

– Да нет же, – сказал Бьёрн. – Честное слово, дело не в этом! Я только говорю, что ты совсем не знаешь, за какого человека собираешься выходить замуж. Вот это меня и мучает.

– Так за какого же человека я собралась выходить замуж? – спросила Эрле.

– Сейчас попытаюсь тебе объяснить, – начал Бьёрн. – Когда я остался один после того, как моя жена влюбилась в другого человека, для меня всё словно рухнуло. Я запил, ввязывался в драки, один раз меня даже арестовала полиция. Многие знают, как я вёл себя в это время. И вот я задумался, вдруг ты от кого-то об этом услышишь. Или услышит Гюро, или Лилле-Бьёрн. Я потерял в себе уверенность. Но вот я тебе рассказал, и ты, наверное, решишь, что я не гожусь тебе в мужья. Как видно, лучше уж мне жить одному, а Лилле-Бьёрн будет иногда ко мне приезжать, как раньше.

– Нет, Бьёрн! – сказала Эрле. – Если в этом всё дело, то не стоит об этом и говорить. Что было, то прошло. Всякому, наверное, случалось иногда совершать что-то такое, о чём потом не хочется вспоминать. Одни за это попадали в тюрьму, другие – нет, но, насколько я тебя знаю, с тобой этого не приходится опасаться. Ты всегда хорошо работал, прекрасно относился к Гюро и ко мне с первого же дня, как мы переехали в Тириллтопен. Я считаю, что знаю тебя достаточно хорошо.

– Это точно? Ты точно уверена, что тебя не пугает то, что ты обо мне узнала?

– Да. Наверное, главное в жизни – это чтобы мы друг другу помогали. Если мы будем жить дружно, то, думаю, всё остальное приложится. Но ты всё же поговори об этом и с Лилле-Бьёрном. Он уже вполне способен понять, что одинокий и несчастный человек может иногда натворить глупостей.

– Поговорю, – сказал Бьёрн. – Теперь у меня уже не так тяжело на душе, как было до твоего прихода.

– Скоро уже я приду сюда, чтобы остаться насовсем, – сказала Эрле. – Назначенный день не изменился?

– Возникло одно затруднение, – сказал Бьёрн. – Пару недель назад я ходил договариваться с пастором. Он говорит, что раз я был женат и развёлся, то венчать нас не положено. Он мог бы нам посоветовать одного священника, который, наверное, согласился бы, но мне это показалось как-то неправильно.

– Значит, распишемся в ратуше, – сказала Эрле. – Знаешь, Бьёрн, если мы оставим для свадьбы ту же дату, которую выбрали, то в этот день в соборе будет церковный концерт и я бы хотела пойти туда с Гюро и Лилле-Бьёрном.

– И часто ты ходишь в церковь? – спросил Бьёрн.

– Нет. Но я привыкла каждый вечер беседовать с Богом. И мне кажется, что именно в этот день нам нужно напомнить ему о себе.

– Значит, пойдём. День будет отличный. А гостей мы позовём, когда приведём всё в порядок. Скажи, какого цвета стены хотела бы Гюро?

– Она сказала, что ей хочется, чтобы они были такого же зелёного цвета, как то платье, которое мне на прошлое Рождество подарила Тюлинька.

– Помню. То самое платье, которое ты надевала на свадьбу Тюлиньки и в котором ты танцевала мазурку в лесном домике.

– Ой! Мой обеденный перерыв давно закончился, – спохватилась Эрле. – Мне пора бежать. Так теперь всё в порядке, Бьёрн?

– Всё в порядке, – сказал Бьёрн и от души расцеловал Эрле, прежде чем отпустить её в корпус «Ц».

Трое детей и два банана

Сидя перед подъездом, Гюро ждала, когда Эрле вернётся от Бьёрна.

– Сократ ещё не приехал, – сообщила она.

– Теперь уже, наверное, скоро, – сказала Эрле.

– Можно мне сказать Сократу? – спросила Гюро. – Больше никому, только Сократу!

– Что сказать? – не поняла Эрле.

– Ну, про то, что мы выходим замуж и переезжаем?

– Конечно, можно сказать Сократу, – разрешила Эрле. – Тем более это уже скоро и мы потихоньку начнём собираться. В магазине мне дали много картонных коробок, а завтра я пойду договариваться с хозяином грузовика. Ну, с тем, который живёт в лесу. Помнишь?

– С папой восьмерых детей? – спросила Гюро. – А нас с Сократом возьмёшь с собой?

– И вас, и, может быть, Лилле-Бьёрна, – сказала Эрле. – Он сегодня тоже должен вернуться после каникул. Скоро ведь начинаются занятия в школе.

И тут к дому подъехало такси. Оно привезло не Сократа, а Тюлиньку и Андерсена. Они уезжали на всё лето и провели это время в родном доме Андерсена на берегу моря.

Тюлинька привезла с собой множество банок с вареньем, яблок и слив и ещё полный рюкзак чего-то.

Андерсен привез сундук и моряцкий мешок, так что такси было битком набито вещами.

– Тут и наша помощь пригодится, – сказала Эрле.

– Здрасте, здрасте! – сказала Тюлинька. – И кто же это тут нас встречает? Неужели это Гюро такая большая или это какая-то другая девочка?

– Это я! – крикнула Гюро.

– Посмотри-ка, Андерсен! Оказывается, это Гюро. Как же она выросла за лето!

– А ты, поди, и не узнала дедушку Андерсена, забыла его за лето, – заворчал Андерсен.

– Да узнала я! И Тюлиньку узнала, она нисколько не выросла.

– Поможете нам донести вещи до лифта? – попросила Тюлинька. – А то одним нам не справиться. Сама не знаю, как у нас набралась такая уйма вещей. Андерсен захватил кое-что на память из дома, сестра ему разрешила взять, а этот сундучок ходил с ним в самое первое плавание. Представляете себе, я каталась на моторной лодке и сама правила, только мотор заводить так и не научилась. Я ловила рыбу, сама собирала с дерева сливы и лазила за ними на лестницу. Когда твоя свадьба, Эрле?

– В пятницу, – шёпотом сказала Эрле. – Но мы это держим в секрете, так что говори потише.

Тюлинька закрыла себе рот ладонью и закивала.

Гюро и Эрле помогли Тюлиньке и Андерсену перетаскать к лифту все вещи, проводили их наверх, на тринадцатый этаж, и, прежде чем спуститься вниз, ещё посидели у них за разговорами. Выйдя на улицу, Гюро увидела перед домом синий автомобильчик с красными крыльями. Он приехал как раз, пока её не было. Она снова бросилась в подъезд, нажала на кнопку лифта и поехала на девятый этаж, но, когда приехала, папа Сократа сказал:

– Здравствуй, Гюро! Рад тебя видеть. А Сократ только что отправился к тебе вниз.

– Ой! – воскликнула Гюро.

Она побежала к лифту и поехала обратно, на первый этаж.

Выскочив на улицу, она увидела Сократа. Он разговаривал с Эрле и всё время поглядывал на дом так, словно Гюро спустится к нему на двор по стене! Гюро так и кинулась ему навстречу, но, подбежав ближе, уже спокойным шагом подошла к Эрле и, встав рядом с ней, посмотрела на Сократа. Сократ перестал говорить с Эрле и тоже молча стал глядеть на Гюро. Ни Гюро, ни Сократ ничего не говорили, потому что очень уж давно не виделись. Сократ немножко изменился: волосы у него стали короче, на нём была новая рубашка, а кроме того, у него выпал один зуб.



– Как хорошо, что ты пришла, Гюро, – сказала Эрле. – А то Сократ уже собирался снова подняться наверх. Он оставил у нас свою скрипку. Как вы – погуляете или посидите дома?

– Посидим дома, – хором ответили Гюро и Сократ.

– Хорошо. А я пошла в прачечную, привести в порядок гладильную установку, но попозже мы пойдём, куда я говорила, а потом, как ты знаешь, Гюро, нам надо укладывать вещи.

– Вы куда-нибудь уезжаете? – спросил Сократ, когда они остались одни.

– Нет, – сказала Гюро. – Мы только переезжаем в другой дом.

– Ты больше не будешь тут жить? – испугался Сократ. – Тогда я уеду в Фабельвик.

– Мы будем недалеко, в доме при школе, – сказала Гюро. – Потому что мы с Эрле женимся с Бьёрном и с Лилле-Бьёрном, и ты можешь к нам туда приходить. Там у нас будет отдельная комната, чтобы упражняться на скрипке, а сейчас мы поупражняемся тут. Я столькому без тебя научилась и тебе покажу! Ты много упражнялся летом?

– Упражнялся, – сказал Сократ. – А ещё я, хотя не очень умею, уже играл в оркестре, и Аврора тоже. Она начала учиться на виолончели. Сначала слушать было противно, но сейчас она уже немного научилась. В оркестре мы играли только одну ноту, а другие играли больше. Знаешь, там у них на севере музыкальная культура получила широкое развитие, – сказал Сократ. Это выражение он, наверное, подслушал у взрослых, а теперь повторял запомнившиеся слова.

– Ну да, – сказала Гюро. – А ты знаешь минор? Я тебе потом покажу, но сперва я сыграю тебе трудную пьесу, которую мне задал на лето Аллан. Её написал Гендель, вот она! – И Гюро заиграла.

– Красивая, – сказал Сократ, когда Гюро закончила.

– Это я не буду с тобой разучивать, – сказала Гюро. – Но вот другое ужасно важно. Я была на празднике спиллеманов и сейчас покажу тебе, как надо играть. Смотри на меня!

Она встала перед Сократом и заиграла простенький вальс, при этом она приседала, напружинивая коленки, и раскачивалась влево и вправо, вперёд и назад, строя разные весёлые, сердитые и плутовские рожицы, и даже пыталась делать так, чтобы дрожали пальцы левой руки.

Сократ глядел на неё, вытаращив глаза и разинув рот.

– Здорово, Гюро! – сказал он, когда она закончила. – И всему этому ты научилась за лето?

– Ага! – подтвердила Гюро. – Я и тебя научу. Вот уж Аллан небось удивится, когда мы покажем ему на уроке!

– А можно раскачиваться и играть что попало? – сказал Сократ. – А то у меня не получится играть, когда надо помнить ещё столько всего другого.

– Конечно, можно, но только надо играть в ритме мазурки или так: «тарамта тарамта».

Сократ попробовал приседать и раскачиваться, он так старался, что раскраснелся как рак. Ему было так весело, что он всё время улыбался. Он попробовал делать сердитое лицо, но вот дрожать левой рукой у него никак не получалось.

И тут зазвонил телефон.

– Моё терпение лопнуло, – произнёс в трубке чей-то голос. – Сначала кто-то долго упражнялся на скрипке, а теперь ещё это безобразие! Немедленно прекратите, а не то я пожалуюсь в правление!

– Всё, Сократ, больше не будем играть, – сказала Гюро. – Пошли теперь гулять.

И в эту минуту пришла Эрле и сказала:

– Кнут подменил меня пока на работе, и у нас есть время сходить в лесной домик. Если хочешь, Сократ, ты можешь пойти с нами, только сбегай домой, предупреди своих.

Сократ со всех ног помчался наверх.

– А разве Лилле-Бьёрн с нами не пойдёт? – спросила Гюро.

– Пойдёт. Вон он стоит и ждёт, когда мы подойдём, – сказала Эрле.

Гюро посмотрела туда, куда указывала мама. Там и правда стоял Лилле-Бьёрн, но по его виду нельзя было сказать, что он ждёт, когда они подойдут. Он смотрел совсем в другую сторону, а потом нагнулся и стал завязывать шнурки, хотя они и без того были завязаны.

– Лилле-Бьёрн немного стесняется, – сказала Эрле. – Понимаешь, он ещё не привык, что мы с ним одна семья.

Тут на всех парах примчался Сократ. В обеих руках он нёс по банану – один для Гюро, один для себя.

Когда они поравнялись с Лилле-Бьёрном, Эрле сказала:

– Скажи, Лилле-Бьёрн, ты можешь присмотреть за Гюро и Сократом, когда надо будет перейти через дорогу? Они сегодня такие взбудораженные и рассеянные, что мне одной за ними не углядеть.

Гюро немного удивилась, но Лилле-Бьёрн даже обрадовался поручению и взял обоих за руки. И тут Сократ сказал:

– А у меня только два банана.

– Ничего, мы поделимся, – сказала Гюро. – Я дам Лилле-Бьёрну половинку.



– И я тоже дам ему половинку, – весело подхватил Сократ.

Так у Лилле-Бьёрна оказались в руках две половинки банана, а между тем ему надо было держать за руки Гюро и Сократа. Тогда Лилле-Бьёрн недолго думая засунул обе половинки себе в рот, и они торчали у него из-под носа, как бивни у слона или клыки какого-то зверя. Сократ посмотрел на него и тоже засунул свою половинку себе в рот.

– Фейфаф мы ойём феез уаогу. Поффотри навево, Гюо, – бет там мафины? – Из-за бананов он почти ничего не мог выговорить.

– Бет, – сказала Гюро, ей тоже было трудно выговаривать.

– А фпава? – спросил Лилле-Бьёрн.

– Бет, – сказал Сократ.

– Огба пофли! – скомандовал Лилле-Бьёрн.

Перейдя через дорогу, Лилле-Бьёрн отпустил Сократа и Гюро. Это было очень кстати, потому что все трое снова могли взять бананы в руки, откусывать от них по кусочку и при этом ещё разговаривать.

– В лесу всё-таки попрохладнее, – сказала Эрле. – Но до чего же всюду высохла земля!

– Постойте, постойте! – послышался чей-то голос.

Голос был только один, но навстречу приближались двое. Это были Тюлинька и Индивид. Бежали они оба, кажется, во весь дух, но Индивид всё-таки опережал Тюлиньку и вёл в этой гонке.

– Спрячьтесь за дерево, – сказала Эрле, – а то он с разлёту собьёт вас с ног.

Сама Эрле приняла такую стойку, чтобы выдержать натиск Индивида. Он налетел как ураган. Хорошо, что Эрле приготовилась его встретить, потому что он так и кинулся ей на плечи. Такой уж характер был у Индивида: ему мало было просто поздороваться, он любил приветствовать друзей «от души». На радостях он ещё немного попрыгал, а потом успокоился и позволил Эрле погладить себя по спине. Тогда Гюро и Сократ тоже вышли из укрытия, но Лилле-Бьёрн всё ещё не показывался.

Эрле стала оглядываться по сторонам и увидела его в гуще леса. Он стоял за деревом, обхватив руками ствол, и не делал попыток выйти на открытое пространство.

– Лилле-Бьёрн, наверное, не привык к собакам, – шепнула Эрле Тюлиньке. – Лучше тебе взять Индивида на поводок.

Они продолжили путь и шли, разговаривая о том, кто как провёл лето, и, когда Лилле-Бьёрн наконец решился подойти, Эрле сказала:

– Лилле-Бьёрн, возьми-ка ты у Тюлиньки поводок, а то у неё руки устали держать Индивида.

Лилле-Бьёрн подошёл не очень уверенно, но, присмотревшись к Индивиду, понял, что тот ведёт себя послушно и морда у него добрая. Просто он был очень большой и слишком бурно проявлял радость при встрече с друзьями. Сейчас он, к счастью, угомонился, и Лилле-Бьёрн взял в руку поводок. Индивид отнёсся к этому совершенно спокойно.

– Вот и хорошо, – сказала Тюлинька. – Я решила вывести его сегодня на прогулку, ведь мы с ним так давно не виделись. Можете себе представить, как он обрадовался, когда я пришла! Он же сидел в квартире один. Я даже испугалась – в таком он был восторге.

По виду Тюлиньки легко было представить себе, как ей обрадовался Индивид: волосы её были растрёпаны, а юбка вся перемята. По крайней мере, она осталась жива и здорова, а все последствия бурной радости Индивида были вполне поправимы.

Гюро и Сократ, Лилле-Бьёрн и Индивид шли впереди. Лилле-Бьёрн сказал:

– Хорошо бы Мортен был дома! Мы с ним будем ходить в один класс, потому что в большой школе, где он раньше учился, ему не понравилось.

– Лилле-Бьёрн будет ходить в новую школу, в ту, рядом с которой я буду жить, – сказала Гюро Сократу.

– Ага, – кивнул Лилле-Бьёрн. – Я буду жить у папы, потому что мама уходит в море с Коре.

– С Коре? – спросила Гюро.

– Да. Это мой второй папа, – сказал Лилле-Бьёрн. – У меня два папы, но Коре не родной, родной папа – Бьёрн.

– И у меня почти так же, тоже два папы, – сказала Гюро. – Первый папа, который умер, и папа Бьёрн. А у тебя будет две мамы, потому что моя мама теперь немножко и твоя.

– Ага, вроде того, – сказал Лилле-Бьёрн. – А ну, побежали – кто первый!

Индивид так и рванулся вперёд с бешеной скоростью, но Лилле-Бьёрн, Сократ и Гюро не уступали ему в прыти.

11,49 zł
Ograniczenie wiekowe:
0+
Data wydania na Litres:
07 września 2023
Data tłumaczenia:
2017
Data napisania:
1980
Objętość:
268 str. 47 ilustracje
ISBN:
978-5-389-24201-2
Właściciel praw:
Азбука-Аттикус
Format pobierania:
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 0 na podstawie 0 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 4 ocen
Tekst
Średnia ocena 5 na podstawie 7 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,7 na podstawie 34 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,9 na podstawie 12 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,9 na podstawie 59 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 2 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 6 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 1 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 4 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 5 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 2 ocen
Audio
Średnia ocena 4,7 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 4,7 na podstawie 7 ocen
Audio
Średnia ocena 5 na podstawie 2 ocen