Czytaj książkę: «Случайная встреча»

Город встретил неприветливо. Хмурое небо, ветер за секунду продувший модное пальто и выпотрошивший душу, грязные лужи, подернутые ледяной коркой.

Вспомнились зимние сапоги, удобные как тапочки, оставленные на пороге, уже при выходе из дома. «Да не буду я их брать!» – слегка огрызнулась она уже дверях, в ответ на уговоры матери, «Март месяц уже, какие сапоги».

Оказалось, что мать как всегда права и март в Омске и март в Москве – это две большие разницы.

«Девушка, здесь нельзя курить!» – это видимо ей. Ах да точно, рядом стоял тощий лейтенантик и строго взирал на нее. «Вот ведь гад», беззлобно подумала Алина и выкинула почти целую сигарету в урну и ведь не объяснишь, какое это счастье – первая сигарета после перелета. Да, не через Атлантику, а всего – то три часа, но мало ли что, недаром ведь ее дядька авиаконструктор, с самим Королевым, между прочим работавший, летал, как и британские монархи, «дробно» – жена с младшим на одном борту, а он со старшим на другом.

В аэропорту никто на встречал, в этот день был «звездопад» из шишек такой величины, что ей машины не нашлось. «Алина Витальевна, уж не обессудьте, до гостиницы всего ничего, вызовите такси, а мы все возместим». Голос местной кадровички был профессионально вежлив, не придерешься.

Когда разбитая «Волга», бренча внутренностями, притормозила около нее, взметнув фонтан грязных брызг, остальные пассажиры, разобранные счастливыми домочадцами и более расторопными таксистами, уже сидели по домам.

«Сначала всю эту шайку надо пересажать, а потом уж реформировать, а то реформируют незнамо что, часовой завод прикрыли, двигателя где выпускают тоже, и туда же митинговать!». Предвыборная платформа оборвалась на самом интересном месте. Драндулет залихватски припарковался у лучшей гостинцы в городе, в самом центре. Изрядно потрёпанная поездкой по ухабам, Алина неловко вывалилась с заднего сиденья, очистив от вековой грязи крыло автомобиля полой модного пальто, заслужив презрительную гримасу портье.

Да уж, куда там Навальному…каждый таксист без пяти минут президент, на худой конец министр иностранных дел. Волоча крокодильский чемодан по коридору, Алина усмехалась и над шофером и над собой. А ты – то чем лучше? Возомнила себя self-made women, завод приперлась строить в Сибири. Уж без тебя бы точно не справились!

Глаза слипались, всем отзвонившись и отчитавшись, Алина плюхнулась на кровать и засыпая дала себе слово не паниковать, если уж ввязалась в драку. Завтра точно будет лучше, каждый день это возможность, а то, что номер больше похож на розовый лазарет – плевать. Она найдет квартиру и съедет, два года в этой дизайнерской «зефирке» она не выдержит.

Завод поражал воображение. Шутка ли – двести пятьдесят километров внутренних дорог и автобусы, которые развозят работников по местам, иначе шагать будешь до конца рабочего дня. Попасть на территорию труднее, чем в библиотеку Ватикана, а заветным пропуском обзавестись можно только сдав экзамены на знание правил безопасности труда.

То, что экзамен, увы, не проформа, стало понятно, как только Алина увидела льдистые глаза лектора. Почему то сразу вспомнились старые советские фильмы про шпионов и опытных следователей, которые видят этих врагов насквозь.

«Наш завод стремится к нулевому уровню происшествий, у нас работают представители более пятидесяти зарубежных держав и мы, не до такой степени нуждаемся в кадрах, чтобы допускать на производство, связанное с повышенной технологической опасностью людей, которые не способны освоить элементарные вещи. Один раз завалили экзамен – перезачет, второй раз последний. Третьего шанса не будет, Вы просто поедете домой» Аудитория взрослых дяденек и тетенек сникла под напором металлического голоса. Алина сникла вместе со всеми, но по привычке решила не сдаваться, еще не хватало с двумя вышками завалить промбезопасность и на щите вернуться домой, под улюлюканье бывших коллег.

– Добрый день, Алина Витальевна, как добрались, как устроились? У Вас новая стрижка? Самый главный начальник улыбался. Мальчишеское лицо, белозубая улыбка, легкий загар, безупречный костюм – короче сойти с ума. Бывает же такое!

– Спасибо Константин Александрович, все хорошо, квартира супер. А Вы что, помните мою стрижку?

– Я помню абсолютно все, сказал он и улыбнулся.

В том, что это так пришлось убедиться на следующий же день. Совещание оглушило. Сшитые на заказ пиджаки перемежались с рабочей униформой, просторный зал забит до отказа представителями зарубежных держав и их переводчиками, и среди всего этого махрово-мужского мира, сжавшись от ужаса, сидела Алина Витальевна, как единственный представитель победившего феминизма, вжав голову в плечи, в робкой надежде, что ее никто не заметит.

– Какого хрена, Вы до сих пор не завезли жаропрочный бетон? У нас вторая зона из-за Вас стоит, прогресс в строительстве за неделю нулевой!?

Судя по паузе перед упоминанием острого корнеплода, раньше на совещаниях мужики чувствовали себя вольготнее, ее неожиданное присутствие чуть снизило эмоциональную окраску слов.

– Да у Вас надо спросить, кто впихнул его в проект, не удосужившись проверить, где его покупать. Таких заводов всего три в области и раньше чем через неделю мы его не получим. А за ту цену, которую Вы предлагаете, мы можем купить только глину, но вас же это не устроит?

Главный улыбался, видно было, что подобные дебаты ему не в первой и скорее забавляли, чем всерьез беспокоили, как он себя ведет, когда такой повод есть, она узнала гораздо позже.

– Алина Витальевна, а не напомните ли нам, что говорится в подписанном контракте по поводу ответственности за устройство теплых полов?

Господи… Зал совещаний стих, как от взмаха волшебной палочки. Сорок пар глаз с любопытством уставились на тонущего московского юриста.

Ох, недаром, благоприобретенные коллеги перекрестили ее перед совещанием.

– В контрактах подобного рода ответственность за поставку, безусловно, наша, – вымолвила Алина, придушенным голосом, – однако турецкие коллеги, подписывая его, вероятно, знали, что соблюдение сроков выполнения работ – это их обязанность, так что…

– Так что, давайте вместе искать выход, тем более не будем забывать, что кислотостойкого бетона у Вас тридцать шесть кубов, а Вы его до сих пор не залили, хотя контрактный срок истек пять дней назад, Константин Александрович, улыбнувшись "турецкоподданным" слегка подмигнул ей.

Совещание загудело с новой силой.

Выжатая как лимон, она едва доволочила ноги до второго этажа. Ее кабинет располагался в самом конце их ВЗИСов – временных зданий и сооружений, проще говоря, металлических коробок, обшитых сайдингом, в которых летом дико жарко, а зимой так же холодно.

Буйный Омский ветер заполнял помещение запахом сероводорода и ничего более гнусного на голодный желудок и представить себе нельзя. Интересно, работает ли столовка? Нет, опоздала. Надо хоть булку купить.

– Алина Витальевна, Вам помочь?

Голос раздался где-то в районе, крайне непригодном для восприятия. В размышлениях об упущенной еде, она как раз забралась под стол в тщетной попытке унять буйство проводов оргтехники, которую кое-как приладили к ее приезду, так что наружу торчала только филейная часть туловища.

– Если Вам не трудно, – сказала Алина выбираясь.

Рядом с ней стоял мальчишка из соседнего отдела, чье помещение они как раз и оккупировали.

– Че спрашиваешь, разве не видно, что надо? – а это уже ее подчиненный, с которым они познакомились только вчера, но как то сразу спелись.

Макс, который «ее», с ухмылкой взирал на Стаса, так, кажется, зовут «помощника».

– А ты не командуй, убогий, присоединяйся, или руки не из того места растут?

– Ой, мальчики, только не ссорьтесь, сказала Алина, попытавшись погасить конфликт, сил на войну, по крайней мере, сегодня, совсем не осталось.

– А кто тут ссорится? – изумился Макс?

– И мы не мальчики – возмутился Стас.

– А потом пойдем есть, а то пока мы Вас дождались, чуть не окочурились, – почти синхронно произнесли они.

Уже сидя в буфете, улыбаясь и слушая их перебранку, она подумала, что как же здорово, когда тебя хоть кто – то ждет, даже если это просто едва знакомые мальчишки. Ах, да не мальчишки, мужчины, подумаешь, пятнадцать-двадцать лет разницы.

Ну, до чего чудная баба, вроде и башка варит и ждали ее все начальники как манну небесную не напрасно, и с деньгами проблем нет, но ходить в такую погоду в пальтишке не толще папиросной бумаги и в каких-то несерьезных тапочкам мехом внутрь…Стас не успел додумать мысль, как распахнулась дверь и на пороге появилась Алина Витальевна в несерьезных тапочках и дурацком пальто.

– Доброе утро, Стас, сказала, стуча зубами Алина.

– Доброе утро, Алина Витальевна, а Вам не холодно? – против воли вырвалось у него.

На кой черт полез, спрашивается, какое мне собственно дело, неожиданно разозлился он сам не себя.

– Если честно, то очень. Я мерзну каждый Божий день. Боюсь, что как ни – будь нос, так замерзнет по дороге на работу, что упадет сосулькой на асфальт.

– А почему не переоденетесь? – Стаса несло, но остановится, он почему-то не мог.

– Так не во что. Я вот как с одним чемоданом приехала, так и хожу в том, что додумалась туда положить, а додумалась, к сожалению, только до этого и Алина покрутила носком «тапочка». С нашим графиком я даже заехать никуда не успеваю. Все магазины здесь до шести, ухожу я не раньше восьми, в субботу тоже до обеда работаем, а в воскресенье я могу только спать – сил ни на что больше нет.

Алина улыбнулась, вымученной улыбкой и, наконец, раздевшись, села за компьютер.

– Если хотите, я могу в субботу отвезти Вас в магазин, хоть за сапогами, хоть за чем, мне не тяжело – сказал Стас спустя пять минут, не отрывая голову от монитора и не глядя в ее сторону.

Мерзкая, поганая баба, сволочь, выскочка. Слова клокотали где-то в районе кадыка, даже удивительно, как удавалось отвечать на ее дурацкие вопросы, а они не выпрыгивали вместо «Да, конечно, Вы правы».

Все перевернулось с ног на голову с ее появлением. На все совещания стали звать только ее, а она, даром, что только приехала, уже въезжает. Первое впечатление отмороженной дуры, как в прямом, так и в переносном смысле, оказались ошибочными. Гадина соображала, самое главное, что соображала быстро, схватывала как бульдог и уже не отпускала. Один раз она уже прошла по краю, хорошо, что отвлекли и она не успела вгрызться как следует, но надо бы поосторожнее. Контрактик поглубже зарыть, циферки в отчете подшаманить и крепко подумать, как быть дальше. Контрактик то такой не один и в следующий раз эта московская фря может не отвлечься…

Месяц пролетел буквально за день, казалось, еще вчера была середина марта, а уже сегодня заканчивается апрель. Алина проснулась, комнату заливал яркий солнечный свет. Боже, как же хорошо! Суббота, а она не работает. Начальство сжалилось и разрешило передохнуть.

Как же Омск отличается от Москвы, подумала она и улыбнулась. Здесь дует самый лучший в мире ветер и каждое утро светит солнце. Кажется, я влюбилась, влюбилась в Омск.

Огромная квартира, которую ей сняли, располагала к диким танцам, но Алина решила повременить, хотя бы до завтрака, но музыку включила. «Маршал» выдавал отменный звук и об стены забился омский «Грот».

«Где-то среди нами не названных мест

Мертвую деревню проглатывал лес..»

Даше душ не заглушил немыслимые децибелы, издаваемые усилителем. Выкинув последний кусок скукожившийся колбасы, она приняла мужественное решение заняться хозяйством. Перво-наперво – открывашка, нет сил уже пилить консервные банки ножом, надо же быть такой бестолочью, чтобы купить стратегический запас тушенки, горошка и ананасов дольками и все без «хлястиков». Второе – тряпка, веник и ведро. Квартира хоть и супер, но с орудиями труда – полный швах. Видимо, предполагалось, что все кто может позволить себе такое жилье в Омске сами ничего не моют и не трут. Третье – продукты. Много, много всего и разного. Сочетание ананасов с тушенкой и без хлеба немного утомило, хотя фигуре явно на пользу.

Четвертое. До четвертого она не додумалась поскольку вопрос куда ехать, на чем и кто все это потащит, обнулил все предыдущие планы.

Размышляя о собственной никчемности в быту и о том, как Омск все – таки уступает Москве, где в каждом приличном доме есть тряпки, веники и еда, а главное мама, которая всегда пожалеет, она машинально открыла пиликнувшее сообщение в ватсапе: «Алина Витальевна, я освободился и могу помочь, как и обещал. Если что – это Стас».

Ура, вскрикнула она и, наскоро настучав: «Спасибо большое, буду ждать», побежала собираться.

«Самый лучший день, заходил вчера» дурным голосом орала она поздно вечером в сияющей чистотой квартире. Холодильник уже не голодильник, а довольный, раздувшийся от запасов «пузырь». Новые сапоги стоят в коридоре, вместо скособоченной сковородки теперь нормальная – неподъёмная, с толстым дном, а на кровати свежее постельное белье.

Действительно, самый лучший день. Жаль, что прошел, а еще больше жаль, что Стас уехал.

Дура, как есть дура, подумала она засыпая. С чего ты решила, что он может остаться, разная жизнь, разные судьбы, случайное пересечение пути.

– Алина Витальевна, соединяю с Константином Александровичем, московская секретарша шефа уже давно не внушала ей первобытного ужаса, но что-то в ее голосе заставило выпрямить спину.

– Алина Витальевна, я прилечу в четверг. Готовьте цифры. Мне нужен отчет по «Грамонту», воронежскому филиалу и главное поднимите все контракты с китайцами за два года. Я хочу знать, сколько они выполнили и сколько еще должны как по деньгам, так и по объемам. Формат отчета скину на почту. Обсудите с замом, может что – то дополните. Вероятно, прилечу не один.

В трубке раздались гудки. Голос шефа впервые «не улыбался» и Алина неожиданно забеспокоилась.

За три дня Алину уже можно было выносить с территории завода вперед ногами. Когда шефа не было в Омске, его зам верил, что он тут самый главный, от его кипучей, бьющей через край бестолковой энергии было не спастись. Он один «выкашивал» всех. Не успевало закончиться одно безумное совещание, как начиналось другое. Очумевшие сотрудники работали по ночам, стараясь справиться с настоящими задачами, которые поставил настоящий руководитель. Более опытные, закаленные в боях мужики, держали лицо и не реагировали на идиота, Алина же сдерживалась с трудом. Она, разумеется, не хамила, но этого и не требовалось. Всю жизнь ее «били» за одно и тоже – по ее физиономии можно было прочесть все, то есть абсолютно.

– А потом он и говорит, так если бы у бабушки был, ну сами знаете, что, гы-гы, то это была бы не бабушка, а дедушка.

На этом блистательном месте, Алина вышла из кабинета, сославшись, да ни на что уже не ссылаясь. Терпеть больше сил не было, а раз зам взялся сыпать остротами, то скоро захочет выпить в более тесном кругу и, наконец, свалит, оставив всех в покое.

Четверг уже завтра, а цифры не сходились. Может это заразно, думала Алина глядя в монитор отсутствующим взглядом, может он распространяет глупость, как только открывает рот, воздушно капельным путем? Ну, хорошо, положим, что и так, но куда тогда делись китайские контракты? Она не досчиталась десяти в подлинниках. Они же от его дури сбежать не могли?

Господи, ну что за чушь лезет в голову. Пора работать. Сделав еще одно нечеловеческое усилие, она в очередной раз полезла в отчет.

– Алина Витальевна, поехали домой. На пороге кабинета стояли «ее» мальчики. – Уже двенадцать, все ушли и Вам давно пора. Макс разговаривал с ней как с маленькой, а Стас неловко переминался рядом.

– А как Вы здесь оказались? Вы же уехали?

– Стас слышал, что Вы отпустили водителя, а когда мы вечером созвонились и я сказал, что сегодня Вас не подвозил, мы решили вернуться.

Пиликнув пропусками на вертушке КПП, они уселись в машину и, наконец, поехали в город. Завод в ночи был нереально хорош, горели промышленные факелы, выдавая ввысь черничного неба языки фиолетово-оранжевого света, хромированные купола перегонных кубов отражали эти всполыхи пузатыми боками. Весь периметр освещался прожекторами и издалека, казалось, что это часть инопланетной цивилизации, раскинула здесь, на окраине, свое временное пристанище.

– Алина Витальевна, держите, мы Вам по дороге самсу купили и попить. На этой фразе, струна лопнула и Алина тихо зарыдала на заднем сиденье. Судя по тому, что звук из магнитолы стал громче, они оба всё же услышали.

Идти самой в приемную было страшно. Шеф вернулся, но до обеда никого не звал, даже расписания планерок по почте никому не скинули.

Макс, сходи вниз глянь что там, тебя же Раечка обожает, может, что разузнаешь? – Алина, улыбнулась, отправляя Макса на разведку.

– Ладно, схожу, так уж и быть. Пользуетесь Вы Алина Витальевна моим личным обаянием в своих служебных целях, я бы мог сказать, что это харрасмент, а еще….

– Иди балабол, с тебя не убудет, будут приставать, ни в чем себе не отказывай, – Стас рассмеялся и вытолкал Макса из кабинета.

Смеются придурки, все не знают как ублажить ее светлость, чтобы только драгоценная Алина Витальевна улыбнулась. Носятся, как с писанной торбой, то кофе притащат, то пирожное. Смотреть тошно. А эта рыжая дрянь проглотит щенков и не подавится. Неужели они всерьез думают, что она потащит их с собой в Москву? Они балласт и нужны ей только здесь и сейчас, когда завершиться проект ее ждут новые блистательные горизонты, а они останутся тут, на задворках империи. Хотя, по поводу блистательных горизонтов это мы еще посмотрим. Отчет не сошелся, контракты бесследно исчезли. Вряд ли шеф погладит ее по головке, Жаль мало проработала, все на нее не повесишь…

Через полчаса, вернулся Макс, с видом триумфатора.

– Итак, принеся, в жертву коллективу и лично Вам, Алина Витальевна, свою бессмертную душу, рискуя самым дорогим – мужским достоинством, я выяснил следующее, – Макс, как всегда был неподражаем, – Шеф с утра не в духе, от пиджаков на первом этаже весь коридор «посинел». Все понаехали – и заказчики и подрядчики, все ждут. А он как заперся в кабинете с безопасниками, так и не выходит. Одно благо, я весь пропитался дорогущим парфюмом и сумел притащить Вам генеральского кофе, которое мне Раечка лично сварила.

– А я вот, ни у кого ничего не таскаю, я пошел и на кровно заработанные купил Вам пирожное, – сказал Стас, появляясь в дверях.

А что тебе остается, когда есть я? Только платить…

Что и требовалось доказать, кофе и пирожное, а ей хоть бы хны, взяла, и опять уставилась в отчет. Посмотрим, чем они ей помогут, когда всерьез припечет. Бросят и уйдут не оглядываясь, как поступил бы на их месте любой. А то, что припечет – сомнений никаких. Самое главное, чтобы она раньше времени ни до чего не докопалась. Посмотрим для начала, как она переживет сегодняшний день.

– Мамуль, привет, как дела? От усталости она едва шелестела в трубку. В Омске было уже восемь, когда спохватившись, она стала звонить домой. После такого дня как сегодня, особенного хотелось услышать родной голос.

– Что случилось детка? Мама, не реагируя на вопрос, сразу почувствовала неладное. В принципе, за всю жизнь ей еще ни разу не удавалось обвести мать вокруг пальца.

– Да ничего, все хорошо, просто устала очень и день какой-то дурацкий.

– Алина, перестань морочить мне голову и немедленно рассказывай что стряслось.

– Мам, я не сделала отчет, то есть сделала, но он корявый, цифры не бьются. Куда-то запропастились важные контракты и я думаю, что проблема в отчете связанна как раз с ними. А еще завтра прилетает комиссия из Москвы.

– А кто именно приезжает? – надо отдать должное, мама и на этот раз услышала главное.

– Да там целая армия. И Никоненко, и главбух, и финики, и юрики, и Сафронова. Алина наконец-то произнесла последнюю фамилию.

– Ах ты, господи прости, вскрикнула мама и они замолчали.

– Мам, что делать-то? – после продолжительной паузы произнесла Алина.

– А что тут сделаешь? Бежать ты не станешь, я слишком хорошо тебя знаю. Единственное, что можно посоветовать – постарайся свести боевые потери к минимуму и уж конечно, не наступай второй раз на те же грабли – ничего не рассказывай Никоненко. Ты же знаешь…

– Конечно, знаю.

Разумеется, знаю, мне ли не знать, грустно подумала Алина, положив трубку. Сафронова была легендой головного офиса, если бы на дверях ее кабинета, ставили отметки об исковерканных судьбах, так же как во время войны на фюзеляжах самолетов звездочками отмечали сбитые вражеские машины, на ее двери не было бы живого места.

«Я – человек директора!» – эту фразу Сафроновой назубок знали абсолютно все. Алине казалось странным, чтобы одно человеческое существо с таким восторгом сознавалось в своей принадлежности другому спустя сто с лишним лет после отмены крепостного права. Тем не менее, Сафронова гордилась и умело пользовалась этим. Задекларированная принадлежность директору позволяла ей вести себя совершенно безнаказанно.

Она обладала удивительной способностью к разрушению. Все, что было с таким трудом и любовью налажено, с ее появлением обратилось в пепел. Нормой стало запредельное подобострастие и вассальная верность. Малейшее сопротивление подавлялось на корню. Заявления об уходе даже самых стойких, переживших десятки корпоративных войн, сотрудников, сыпались в кадры, как осенняя листва.

Фальшивый смех, вперемежку с истерическими воплями, позволяли максимально точно определить положение Сафроновой в пространстве и отдел, которому сегодня так несказанно повезло.

Всех неподдающихся перевоспитанию, Сафронова брала измором. Ежедневные отчеты с посекундной тарификацией проделанной работы, приказы о нарушении трудовой дисциплины, лишение премий, хронометраж рабочего процесса с помощью сотрудников, с которыми ты лишь недавно пил чай и делился секретами – все это и многое другое, приводило к ожидаемому результату.

Больше никто никому не доверял, не помогал и не сочувствовал. Каждый был сам за себя.

Алина поняла это слишком поздно. Не про Сафронову, а про доверие. Она доверяла Никоненко и своему заму. Зам, точнее замша сдала первой, а Никоненко оказался обычным мужиком, не орлом, а просто слабым. Как говорилось в известном фильме: «Хорошая жена, хороший дом, что еще надо человеку, чтобы встретить старость». Он хотел встретить старость в хорошем доме, с хорошей зарплатой и с семьей, все объяснимо, жаль, что не хватило мужества сознаться, что против Сафроновой он бессилен.

Уснув только под утро, Алина поняла, что кошмар вернулся, ее опять, как и два года назад, стало тошнить при мыслях о работе.

– Алина Витальевна, скажите что подъезжаете, – голос Раечки звенел от возбуждения.

– Да, я уже на проходной. Алина всегда приезжала первой.

– Слава Богу, Вас Константин Александрович ищет.

Ищет он, хоть бы предупредил, сварливо подумала Алина и ускорила шаг. Настроение итак ни к черту. Мало того, что уснула лишь под утро, так еще и в гостиницу пришлось заехать, за документами воронежского филиала.

Судя по лицу шефа, его утро было не менее «добрым».

– Присаживайтесь, Алина Витальевна. Только Вас и ждем. В кабинете уже было трое. Зам, главный инженер и безопасник.

Интересно девки пляшут, подумал Алина, сам отправил за документами, а еще и упрекает…

– Пока все свои, давайте обсудим план действий на сегодня, до совещания с московскими коллегами, продолжал Константин Александрович. – Они, как Вы понимаете, приехали не грамоты вручать. Их цель – я, а вместе со мной и Вы все. Надеюсь, дураков нет и никого не ввело в заблуждение словосочетание «плановая проверка»? Все промолчали. – Они едут нас трясти, чтобы найти хоть что-то и будьте уверены, даже если ничего не найдут, крови выпьют цистерну. В этой связи отчет, который Вы вчера предоставили – никому не показываем, контракты ищем, а рот держим на замке. Совещание сегодня в десять.

– Алина Витальевна, задержитесь, сказал Константин Александрович, когда она уже выходила из кабинета.

– Так вот, учитывая анамнез Ваших прошлых взаимоотношений с Сафроновой на совещание сегодня не приходите. Лучше подумайте над отчетом. Меня это беспокоит. Очень.

Алину беспокоило не меньше, а в двенадцать по Омску беспокоить перестало. В двенадцать все узнали, что Сафронова не явилась на совещание, потому что мертвые такие мероприятия обычно игнорируют.

Новость разнеслась ударной волной по всем закоулкам стройки. В курилках, в столовых, в буфете, по кабинетам – везде и всюду обсуждали одно и тоже. Производственный процесс встал, следом рухнул прогресс строительства.

Стены ВЗИСов были настолько тонкими, что никто и не пытался говорить шепотом, когда же монотонный гул голосов добрался до кабинета шефа, он велел Раечке оповестить коллектив, что если еще хоть кто-то упомянет имя Сафроновой всуе, то этот кто-то поедет домой без содержания. Ажиотация стихла, но ровно до такого момента пока бесстрашный кто-то не произнес слово «убийство».

К шести стало понятно, что разговоры теперь уж точно не стихнут, всех распустили по домам раньше срока, дабы не усугублять. Удивительно, но даже «клуб анонимных работоголиков», как его окрестила Алина в который входили, помимо нее еще пять – шесть других ИТРовцев, сегодня разошелся по домам сразу, как только дали отмашку.

– Алина Витальевна, а Вы сегодня с водителем домой? Алина обернулась, ее догонял Стас.

– Да нет, я его отпустила еще раньше. Все равно работы никакой, что человека на привязи держать.

– А можно я Вас подвезу, мне как раз в Вашу сторону. Стас соврал и с непривычки покраснел. Быстро стрельнул глазами в ее сторону – заметила, нет. Понял, что нет и с облегчением вздохнул.

– Конечно, можно, я что-то сегодня дико устала.

Как назло, перед ними к КПП подъехали автобусы с китайцами и проходная мигом стала похожа на рынок в Харбине. Гендерные различия, так же как и нормы поведения, привычные европейцам, для китайцев были пустым звуком. Поэтому, когда плотный поток людей выплюнул ее по ту сторону вертушки, кости хрустели, ноги были оттоптаны, а пакет с документами болтался на тонкой полиэтиленовой полоске.

– Хорошо хоть не оплевали, – сказала Алина, отряхиваясь и приводя скособоченную одежду в порядок, когда из потока вынесло Стаса.

– Чудо, что руки-ноги целы. Девчонке в соседнем отделе эти азиаты руку сломали. Стас вовремя подхватил у Алины расползающийся пакет, переложил в свой рюкзак и они пошли вдоль забора, обвитого колючкой, на стоянку.

Еще с момента той субботней поездки по магазинам, Алина влюбилась в его машинку. Маленькая, шустрая Хонда, в руках Стаса становилась суперкаром. Водил он залихватски, а уж акустика была такая, что на проигрыше «Imagine Dragons», когда солист начинал вопить «Natural» у Алины волосы вставали дыбом, в прямом смысле этого слова.

«Я сам настраивал» – сказал он тогда, и пока Стас сыпал терминами и пытался на пальцах объяснить, в чем различие мид басов и среднечастотников, она разглядывала его, изображая живейший интерес к обсуждаемой теме. Все женщины так умеют.

«Какой хороший мальчик», подумала она впервые его увидев, пожалуй, что ошибалась. Хороший – то, безусловно, но вот поступки все мужские. Характер, как шило в мешке не утаишь. Только вчера Макс ей под страхом смерти рассказал, что начальник соседнего отдела – показушник и редкий дурак, не просто так вылетел из окна кабинета, пропахав бритой, вечно красной бугристой башкой лужайку. В полет его отправил Стас, который прервал его рассуждения на тему зачем, по его мнению, одинокие бабы едут на стройку и каким местом они при этом себе зарабатывают на жизнь.

– Алина Витальевна, «ау», все хорошо, а то Вы куда-то провалились.

– Ой, прости. За мной это манера «выключаться» водится, как говорит моя подруга – опять «завалилась за подкладку».

– Это как? – не понял Стас.

– А это, когда в кармане дырочка, в подкладке. Туда закатывается монетка и тихо себе лежит, никого не трогает, до стирки, или до момента пока не начнут, наконец, штопать, прощупывая подол. Так и я, по ее мнению, тихонько себе лежу и думу думаю, пока город рушится….

– Жуткий день, правда? – спросила Алина, когда они уже поехали.

– Да нам то что? Жалко, конечно бабу, но мы ее даже не знали.

– В том то и дело, что я ее знала, настолько чтобы со всей ответственностью утверждать, что жалеть ее будут единицы.

Алина замолчала, а Стас задумался – спросить, не спросить и рискнул.

– Алина Витальевна, а как Вы думаете, а не выпить ли нам по рюмашке, а то у Вас цвет лица какой-то зеленый?

Алина захохотала, причем так, что у Стаса не хватило сил и он стал смеяться вместе с ней, хотя и непонятно по какой причине.

Ох, Стас, а Вам никто не говорил, что женщинам, тем более в моем возрасте никто не сообщает, что у них зеленое лицо?

– А я и не говорил что у Вас зеленое лицо! Я сказал, что у вас зеленый цвет лица. Да, пожалуй, так ничуть не лучше. И они засмеялись снова.

Ресторанчик на берегу Иртыша, куда они заехали «выпить по рюмашке» ничем не поминал ей привычные московские заведения. Деревянные столы и лавки, официанты, дружески похлопывавшие клиентов по плечу и со словами «Да, дарагой», неторопливо удаляющиеся на кухню, жизнерадостные барышни – отчаянные бодипозитивщицы и их подкаченные, татуированные кавалеры, все это точно соответствовало названию заведения – «Версаль».

К полуночи, Алина с изумлением обнаружила себя в центре людского водоворота, отплясывающую на пару с незнакомой девицей что-то зажигательное.

Напротив, дикие коленца выкидывали Стас и девицин кавалер.

Девица, смеялась и колыхала огромным бюстом, Алина смеялась в ответ и старалась не отставать, благо и ей было чем колыхать.

Мужчины одобрительно переглядывались, очевидно, довольные увиденным, в свете огромного диско-шара, переливающегося разноцветными огнями на потолке.

«Версаль» гудел, разнося далеко по реке «…тебя найду и потеряю по ресторанам».

Уже засыпая, Алина сладко поежилась вспоминая, медленный танец и как приятна была мимолетная близость. Давно забытое чувство, настолько давно, что и не вспомнить, как называется.

Утро началось с разноса руководства. Митинговать всех вывели на площадку перед входом, переговорный зал не был рассчитан на такое столпотворение.

– Итак, предупреждаю последний раз и сразу по-плохому. Я не только отправлю каждого без выходного пособия домой, я еще и вычту все доплаты, которые позволяют Вам получать более чем хорошие деньги. Кроме того, обещаю, что ни на какие приличные должности в нашей отрасли Вы больше не устроитесь. Волчий билет – это не сказки далекого советского прошлого, а Ваше будущее, в том случае, если Вы все не займетесь тем, ради чего сюда приехали – работой.