Cytaty z książki «После», strona 2
целует внизу и проводит языком
он впивается в мои губы с такой силой, что мне почти больно. Он полон таким отчаянием и жаждой, что я теряюсь. Растворяюсь в Хардине. Растворяюсь в соленом от слез поцелуе, в его ладонях, запущенных в мои волосы. Его руки соскальзывают мне на талию, и он подсаживает меня на перила. Мои ноги обвиваются вокруг него, и он движется между ними, не переставая меня целовать. Мы задыхаемся, вцепившись друг в друга. Я осторожно закусываю его нижнюю
футболка очень идет к его голубым глазам, а светлые волосы зачесаны и слегка уложены гелем. – Привет, студентка! Он улыбается своей идеальной сияющей улыбкой и крепко меня обнимает. Я задерживаю дыхание, чувствую сильный запах его одеколона. Да, иногда он с парфюмом немного перебарщивает. – Привет. – Я отвечаю ему такой же улыбкой и, чтобы скрыть волнение, начинаю собирать в хвост свои пепельно-русые волосы. – Дорогая, мы подождем еще пару минут, пока ты причешешься, – спокойно говорит мама. Я подхожу к зеркалу и киваю: она права. Я должна выглядеть сегодня безупречно, и, конечно, мама не преминула
Несмотря на бурю, только что пронесшуюся по моей комнате, я спокойна. Кажется, моя мечта сбылась. Я знаю, что это затишье перед бурей, но сейчас Хардин – мой якорь. Я молюсь лишь о том, чтобы он не утянул меня на дно.
«–А ты знаешь, в чем твоя проблема, Тереза? Она в том, что ты читаешь слишком много этих дурацких романов и забываешь, что все это полная ерунда. В жизни нет Дарси, есть только Викхэм и Алек д’Эбревиль. Так проснись и перестань ждать от меня, что я буду вести себя, как литературный герой. Такого никогда не будет!»
Дремлю на заднем сиденье, думаю о словах Лэндона, что если человек не любит, ему невозможно разбить сердце. Хардин делал это неоднократно, даже тогда, когда я думала, что разбивать уже нечего.
Да, я его люблю. Я люблю Хардина.
Рука Хардина так и лежит на моем бедре, и мне хочется, чтобы он никогда ее не снимал. Я использую возможность получше рассмотреть тату. Мне вновь бросается в глаза символ бесконечности выше запястья, и я не могу не задуматься, что он для него значит. В знаке, набитом на коже, чувствуется какой-то глубокий личный смысл. Я смотрю на другое его запястье, ожидая увидеть похожий символ, но его нет. Знак бесконечности довольно распространен, особенно среди женщин, но две петли на руке Хардина представляют собой сердца, отчего мне становится еще любопытней. – Что ты хочешь съесть? – спрашивает он.
это и с усмешкой меня подхватывает. Его руки сжимают мои бедра, и я снова вспыхиваю внутренним огнем. Почему тело так реагирует на его прикосновения? Я пытаюсь стать его другом, так что придется научиться не обращать внимания на этот огонь. Хардин кладет руки мне на талию и спрашивает: – Готова? Как только я киваю, он поднимает меня и тянет в воду, теплую и удивительно освежающую. Хардин очень быстро отпускает меня, и я стою в воде напротив него. Мы ближе к берегу, и вода мне – почти по грудь. – Не будем же мы просто так стоять, – насмешливо говорит он. Я не отвечаю, но захожу глубже. Футболка пузырится вокруг меня, но я хлопаю
На словах я гораздо увереннее, чем чувствую себя. Внутри я сгораю, и сердце мое лежит на полу, под подошвами Хардина.
Удивительно обыденный вопрос, для Хардина не типичный. Скручиваю спутанные почти высохшие волосы в пучок и на мгновение задумываюсь, чего хочу. – Ээээ… Я бы хотела знать, из чего приготовлено блюдо, и в нем не должно быть кетчупа. Он смеется. – Тебе не нравится кетчуп? Разве не все американцы его обожают? – дразнит он. – Не знаю, терпеть не могу. Мы оба смеемся, и Хардин предлагает: – Тогда обойдемся закусочной. Я киваю, и он тянется сделать музыку погромче, но останавливается и снова кладет руку мне на колено. – Так что же ты планируешь делать после колледжа? – спрашивает он; он
