Czytaj książkę: «Прятки с судьбой»

Пролог

Гонец с лицом белее мела пересёк пиршественную залу, направляясь прямиком к Великому Князю. Его остановили только у основания пьедестала, но быстро пропустили, стоило Благояру кивнуть. Массивные двери бесшумно открылись за его спиной, как раз в тот миг, когда запыхавшийся мужчина склонился подле своего князя.

В зал ворвался сквозняк, чему разгорячённые гости, казалось, были только рады. Первыми новоприбывших заметили музыканты, лютня жалобно тренькнула и замолкла.

Тяжёлые шаги гостей не могли заглушить моих ударов сердца. Бедное трепыхалось перепуганной птицей, предчувствуя лихо.

"Уходи… Уходи. Уходи!"

От фигуры в чёрном плаще веяло смертельным холодом, и будто сама Тьма смотрела на меня из-под капюшона.

Дружинники отца ощетинились копьями, готовые защищать государя и его семью до последнего вздоха.

На лицах матери и отца не дрогнул ни один мускул, но я видела, как выпрямилась Великая Княжна натянутой тетивой, враз готовой броситься на защиту дочек. Всеслава спряталась за её спиной, в глазах сестры читался леденящий страх.

А я? Удивительно, но страха я не чувствовала. Только тяготящую обречённость. Я и не догадывалась, и одновременно точно знала зачем явился Владыка.

– Что привело тебя в Китеж-град? За чем пожаловал? – отец привстал, встречая непрошенного гостя.

Указательный палец Владыки уткнулся в мою грудь. Мог бы, проткнул бы насквозь, как остриё копья.

– Агния, – пророкотала Тьма. – Вставай, Агнеша!

Затем Тьма бесцеремонно схватила меня за плечо и принялась трясти. Зал терял свои очертания, хохотала фигура в чёрном плаще и всё продолжала звать: – Агния! Агния!

– Ох и горазда спать, – причитала нянюшка. – Вставай, Агнеша, а то батенька твой нас обеих велит выпороть, да вот только тебя он потом пожалеет.

– Ещё хоть чуток, – взмолилась, накрываясь подушкой. – Такой кошмар снился…

– Куда ночь, туда и сон, – нянюшка поплевалась в сторону, однако любопытство взяло вверх. – А что снилось-то, голубушка?

– Что меня замуж взять хочет Тьма.

– Тьфу, егоза! Косу ещё не отрастила, а уж замуж собралась, – всплеснула руками Людмила, а затем сорвала с меня одеяло. – Вставай, Агнеша, Его Величество ждёт и с каждой минутой теряет терпение!

Глава 1

Несколько лет спустя

– Агнеша, миленькая, ну давай вернёмся, – взмолилась трусиха Айка, то и дело оглядываясь по сторонам. – Не ровен час дозорным попадёмся.

– Не попадёмся, у них сейчас пересменка.

– Знать даже не хочу, откуда тебе это известно, – сокрушённо покачала головой подруга. – Ох, и влетит же нам от твоих родителей… Хорошо, если сидеть потом сможем.

– Признавайся, – подмигнула Айке, – ты же не моих родителей боишься, а Людмилу.

Меня эта мысль развеселила, а подруга, наоборот, насупилась. Вот она, настоящая гроза Китежа – это не дозорные, не Великий Князь и его жена, а нянька к дочкам приставленная.

Мы успешно миновали пустой коридор и незамеченными прошмыгнули в кабинет отца. Мне придумалась отличная шалость и отступать я была не намерена.

– Скорее, они должны быть где-то здесь, – я подошла к столу, заваленному бумагами, пока Айка продолжала нерешительно переминаться с ноги на ногу у порога. – Нашла!

Пять миниатюрных карманных портретов Всеславы (художник над ними почти полгода бился, лишь бы угодить капризной княжне) лежали на самом видном месте, как какое-то достояние.

– Какая же она хорошенькая, – не к месту вздохнула Айка, оказавшись за моим плечом, а меня чуть не перекосило.

Волосы белёсые, как солома в хлеву по зиме, а голубые глаза навыкате, как у теля, что мамку потеряло. Тьфу. Да и шея у неё не такая тонкая, как на портрете, и губы совсем не такие. Всеслава меня перед батенькой сегодня во лжи уличила, а сама не краше. Вон женихам своим будущим о своей внешности врёт и не кается.

– Мы сейчас всем покажем, какая она хорошенькая, – я села за стол, придвинула себе ближе чернильницу. – Я тебе покажу, зазнайка, как надо мной смеяться.

С лёгким росчерком руки на портрете княжны Всеславы появились залихватские усы и рожки. На втором – борода, гуще, чем у советника Прокопа.

– Смилуйся, Агнеша, это же сестра твоя, кровь родная, – ахнула Айка, закрывая лицо руками. Я на эту тираду только фыркнула. То же мне сестра… Я о такой не просила, кому надо, забирайте. – Что с нами Его Величество сделает, когда узнает?

– А что он узнает? – мой план был продуман до мелочей. Первые два портрета я уже положила в конверты, теперь раздумывала, как бы поиздеваться над третьим. Уши может дорисовать огромные или повязку на глаз, как у лихого разбойника?

– Да как же… – растерялась Айка, указывая на мои произведения искусства. – Такой скандал князья устроят.

– Ага, конечно. Так и вижу, заходит сватать нашу Всеславу князь Беловодья и спрашивает, – я упёрла руки в бока, выпятила живот, как смогла, и пробасила: – Где моя обещанная невеста?! Я эту не хочу, подать мне с усами и рогами.

Айка прыснула со смеху, больно уж князь беловодский в моём исполнении был хорош.

– Никто и не узнает. Папа сегодня же письма отправит, а женихи не посмеют признаться.

Мои слова немного ободрили Айку, но ненадолго.

– А ты, давай, тоже садись и за дело берись.

– Разве можно мне? Лик княжны своей поганить?! – вспыхнула трусишка.

– Ещё как можно и нужно. А откуда, по-твоему, Людмила узнала, что ты на ярмарке бусы купила?! Это ей всё Всеслава доложила, – принялась я подначивать подругу. – Только и умеет, что ябедничать. Скорее бы её уже замуж забрали да за тридевять земель уволокли.

– Ладно, – Айка кивнула, да так словно на смерть свою соглашалась. Вот же глупая!

– Тут одного не хватает, – я призадумалась. – Соседей же шесть, а портретов пять. Возьми у папеньки в сундуке ещё один.

Ещё раз внимательно сосчитала портреты и конверты. Так и есть, одного не хватает. Ну, эту проблему мы решим.

– Скоро ты там? – Айка долго возилась. – Нашла портрет?

– Кажется, нашла.

Во дворе раздался шум, которые быстро заглушило ржание лошадей. Я подскочила к окну и ахнула:

– Быстрее, Айка, отец вернулся с охоты.

– Пойдём же скорее. Нельзя, чтобы он нас здесь увидел.

Мы выскочили в пустой коридор, взбежали вверх по лестнице и только на самом верху разразились хохотом.

– Портрет ты хоть нашла?

– Нашла, в сундуке их много было.

– А что нарисовала?

Айка вздохнула и опустила голову.

– Не посмела я, Агнеша. Она всё-таки княжна моя. Я и открывать портрет побоялась, так и сунула в конверт.

– Ясно всё с тобой, – уже одно то, что Айка со мной пошла многого стоило. – Вот смеху то будет, представляешь. Самому страшному соседу достанется самый красивый портрет!

Я все конверты пересчитала, пустовал тот, что князю Драконьего хребта предназначался. Вот пусть к этому чёрту на кулички она и отправляется!

Глава 2

В приподнятом настроении, не скрывая смешков, мы вошли в мою светлицу и были тотчас уличены Людмилой. Нянюшка окинула нас внимательным взглядом, прищурилась и каким-то невероятным образом сразу же обо всём догадалась.

– Признавайтесь, что натворили?! – грозно подбоченилась женщина, всем своим видом говоря, что её нам не обвести вокруг пальца. Это соперник пострашнее княжеского дозора.

Я упрямо сжала губы. От меня она точно ничего не узнает. Но и тут Людмила оказалась не лыком шита.

– Дочь!

Айка тяжело вздохнула, бросила на меня виноватый взгляд и рассказала Людмиле всё как на духу. Не умела врать матери совершенно, ещё и трусиха, не надо было её вообще с собой брать, так а без неё мне и самой страшно было.

– Боги милосердные, – схватилась нянька за голову и осела на пол. Айка тотчас бросилась к матери, а я стояла и не двигалась, берегла обиду, да и не верила я Людмиле. – За что же вы меня наказали этими шельмами?! Девкам под венец скоро идти, а уму-разуму у каждой ни на грош.

Слова про венец меня не вразумили, зато напомнили о шалости, и я не смогла скрыть улыбку, представляя, как перекосятся от удивления рожи женихов.

– Ты бы об отце подумала! Что о нём теперь люди добрые скажут?! – Людмила поднялась с помощью Айки и стала мерять шагами комнату. – Нет, ну бывает же так, одной сестре вся красота ушла, другой – вся придурь.

Я обиженно нахохлилась, ненавидела, когда сравнивают со Всеславой. Я ничем не хуже старшей сестры, а то и лучше.

– Побегу к батеньке твоему, может ещё и успею… А вы, шельмы, марш на кухню. Вы обе наказаны!

Я кивнула и круто развернулась на пятках. Зубы сцепила с такой силой, чтобы ни один всхлип не вырвался, а в глазах уже начинало щипать от обиды. Всем и во всём я не угодила. Не такая красивая как Всеслава, не такая умная как она, не такая послушная. Хоть бы Людмила не успела!

– Не держи на неё зла, Агнеша, – Айка нагнала меня уже в коридоре. – Она ведь переживает за тебя.

– Я её не просила об этом.

Гордо вздёрнув подбородок, я вошла на кухню. С таким видом князья, наверное, идут отдавать важные политические приказы… а я, дочь самого Благояра, шла лук чистить. Стряпухи, завидя нашу компанию, исчезли в неизвестном направлении. Очень уж они не любили стоять перед выбором: помочь младшей княжне на кухне или получить выволочку от Людмилы.

– Давай я сама, – Айка забрала у меня из рук нож, чему я не противилась. У неё всё так легко и ловко на кухне получалось. Мнение нянюшки, что княгиня должна уметь всё, я не разделяла. – А ты лучше почитай мне.

Я на эту просьбу только улыбнулась. У нас уже давно было припрятано по книге в каждом излюбленном месте для наказаний от Людмилы. Айка грамоте обучена не была, и всякий раз просила меня почитать ей. Шила ли она, или пряла, или готовила, а я читала ей сказки.

– Долгие годы жили Первые люди в мире и процветании. Костью в горле и камнем на сердце были они Чернобогу и задумал тот неладное. Ждал удобного случая сотни лет и преуспел. Послал Тьму, черную и непроглядную, на земли людей. Тут и там открывались червоточины, заражала Тьма всё в округе порчей, козни строила, люд добрый с пути истинного сталкивала.

– Ох, страсти какие. Агнеша, что это ты читаешь?

– “Легенды Белого света”, – прочитала я на форзаце. – Отцу послы подарили, а я выпросила. Не нравится?

– Страшно, но ты продолжай-продолжай.

– Задумались Первые люди, как бы им от Тьмы злокозненной избавиться. Челом били, денно и нощно молились Белобогу о защите. Собрали войско великое и послали его в бой с нечистью иномирской. С божьей помощью загнали они Тьму в угол, окружили горами неподступными. Поняла тогда Тьма, что загнали её люди в ловушку и изрыгнула из своей пасти чудовище, о каком ещё мир не слыхивал. Обрушился гнев его на войско людское и никому не было спасения. Пасть его изрыгала пламя, чешуя была холодна как лёд, когти острее мечей и кинжалов, а крылья закрывали само солнце.

– А дальше? Нашёлся богатырь чудовищу не по зубам? – Айка начала тихо всхлипывать, то ли от сказки, то ли от лука.

– И пошли тогда люди на сговор к Тьме, мировую искать. Отказалась Тьма от порчи, да чудище своё забирать не стала, чтобы было оно вечным напоминанием: ту, кто само коварство породил, в ловушку не загнать. А чтобы новых червоточин по белому миру не появлялось, людям надобно первых красавиц отдавать чудовищу.

– Мама мне рассказывала, что видела в детстве обоз такой, полный дев прекрасных, и везли их в княжество Драконьего хребта. Уж не чудовищу ли на корм?

– Глупости всё это, – отмахнулась я от Айки. – Не верю, чтобы люди и сейчас шли на жертвоприношения такие ужасные.

– А ты вот сама у неё и спроси, раз мне не веришь, – обиделась подруга.

– И спрошу, – чмокнула Айку в чумазую щёку, чтобы не дулась, а книгу отложила. – Не по душе мне такие мрачные сказки.

Глава 3

Вспомнила про нас Людмила не раньше, как через час. А то и больше, я уже извелась вся, не зная, чем себя ещё занять. И Айке помочь порывалась, да от помощи моей только худо было. Подруге всё приходилось переделывать.

– Ступай, Агнеша, – с порога велела нянька. – Великий Князь тебя ждёт.

У меня, признаться, и душа в пятки ушла. Неужто и впрямь накажет дочь родную? Да было бы за что…

Айка напоследок сжала мою руку и одобряюще улыбнулась. Жаль, что её не будет рядом. Понурив голову, я поплелась в покои отца.

– Ужинать зовут батенька с маменькой, дурёха, – вроде и обидно от слов стало, а в то же время, как камень с плеч свалился. Развернулась в противоположную сторону и едва ли не вприпрыжку, подгоняемая урчанием живота, побежала в светлицу.

Стало быть, не рассказала отцу Людмила о нашей шалости. В противном случае, ужинала была я одна, а то и в подклете со слугами вместе.

У порога остановилась отдышаться, платье расправила, чтобы важной павой вплыть к родителям.

Всеслава была уже тут как тут, сидела по левую руку от матери. Обе важные, грациозные, спины прямые, словно обе по жердине проглотили.

– Опять вся красная, запыхавшаяся, лохматая… За тобой волки по коридорам гоняются?! – тут же отчитала матушка. Ещё и сестра так гаденько заулыбалась, бросая косые взгляды в мою сторону. Улыбайся-улыбайся, князь южных морей тоже улыбаться будет, когда получит твой портрет с козлиной бородой и рожками.

– Будет тебе, Збара, – заступился за меня отец. – Дело молодое, я бы и сам я радостью побегал, а ноги уже подводить начали.

– Не наговаривайте, папенька, – поцеловала отца в щёку, и не удержавшись, по привычке зарылась носом в его густую рыжую бороду, как часто делала в детстве, прячась от гнева нянюшки.

– Агния, ты зачем кролей выкрала у Прохора? – нахмурилась мама, а отец, спрятав улыбку в кулак, пытался из всех своих княжих сил сохранить суровый вид.

– Людмила сказала, что мои Косой, Серый и Длинноухий пойдут на рагу женихам Всеславкиным…

– А остальных-то зачем?!

Великий Князь всё-таки не выдержал и расхохотался.

– Бог с ними, с кролями, я к пиршеству зайцев лесных наловлю. Мне и ребятам только в радость будет.

Мама успокоилась, Всеслава целиком ушла в думы о женихах, а мне одной, кажется, за столом грустно было. Лесных зайцев мне тоже жалко было.

– Что пригорюнилась, егоза? – от папеньки не укрылось моё расстройство. – По сестре скучать будешь? Или зависть берёт? Так тут и переживать нечего, за тобой через пару годков женихов целая рать соберётся. Оглянуться не успеешь, как будешь от сватов отмахиваться.

– Где же нам князя такого отыскать: то ли бессмертного, то ли глупого, – сестра напротив скорчила такую постную рожу, что я сразу поняла – скучать не буду, скорее радоваться.

Ну пой, птичка, заливайся, пока тебя в клетку не посадили. Я замуж не рвусь, может на сестре родители душу отведут, а про меня и забудут.

Тема свадебных приготовлений за столом больше не поднималась, как и не заходил разговор о наказании бедной меня. Осмелев, я принялась тайком таскать салат с тарелок и рассовывать капусту и морковь по карманам. Будет здорово, если и Айка сможет что прихватить с собой.

Кроликов выпустить я ещё не успела, ждала пока на воротах сменится караул. Эти уж больно прыткие да зоркие, заметят и сразу нажалуются. Сидели зверушки взаперти у меня в светлице, а днём я их, неблагодарных, в сундук прятала. Жаль, не сразу догадалась сорочки новые оттуда вытащить.

– Ну как ты? Не заругали? – Айка подскочила со своего места, когда я вошла в светлицу.

– Нет, – вздохнула с облегчением и принялась выворачивать карманы, ссыпая всю свою добычу краденным кролям.

– Мама сказала, вовремя успела на голубник, каждое из пяти писем перехватила.

– Разве их не шесть было?

Айка от испуга взмахнула руками и закрыла ими горящие щёки.

– Что же теперь будет?!

– Будет нам с тобой новое развлечение! Пойдём на пир и гадать будем, кому дошло письмо с нашим приветом.

Айка запоздало улыбнулась, понемногу приходя в себя. Эх, трусишка.

Глава 4

Как бы ни было весело играть вечерами с кроликами, уже через пару дней стал остро вопрос с их пропитанием. Всё тяжелее становилось незаметно таскать с кухни обрезки и очистки. Людмила караулила почти каждый шаг, опасаясь от нашей фантазии очередной глупости. А уж как несло от злосчастного сундука… До рези в глазах.

На малом совете было решено от кролей избавиться – отнести в лес. Ещё несколько дней ушло в тщетных попытках. Сундук нам было не поднять, да и лихо бы мы смотрелись с Айкой, волочащие князий скарб в лес. Пробовали уложить их в корзину, да эти гады расползались во все стороны. Будто бы чуяли, что их привольные и сытые дни сочтены.

Стали тогда таскать по одному. Засунем кроля в муфту и руками придерживаем, чтобы дозорные не догадались, и Людмилка в том числе. И так лишнего думать стала, чего это нас каждый день за ворота тянет. Даже выволочку Айке устроила, всё пыталась выпытать у подруги, уж не к полюбовникам шляемся без устали.

– Больно? – села я рядом с подружкой и обняла её ласково. Мало ей от матушки досталось, так ещё и Косой за палец тяпнул. Вот же, бестолочь ушастая, не понимает, что нам жизнью обязан!

– До твоей свадьбы заживёт, – через слёзы улыбнулась Айка.

– Выдумаешь тоже, – отмахнулась от неё. – Матушка сказала, не родился ещё такой дурак.

– Может и ходит, где по белу свету, беды своей пока не знает.

Я шутя замахнулась подушкой. Ей дураки нужны, пусть сама за них замуж и выходит. Не великое дело за спиной мужика всю жизнь прятаться, я себе другой судьбы хотела. И уже почти всё продумала. Вот отдадут родители Всеславу в чужое княжество, грусть их возьмёт по кровинушке, а там, глядишь, и со мной разлучаться не захотят. Так твёрдо я в это верила, что и к шитью приданого ни разу не притронулась.

– Ладно, сиди тут, вышивай свои рубашки. Я одна пойду.

Осталось-то всего два кроля. Не справлюсь я что ли? Да я их за один раз отнесу!

На том и порешили. Айка за нас двоих хлопотала в светлице, а я спасала жизни. Подумаешь, звериные, это для разминки.

Длинноухие вертелись в муфте и никак не хотели сидеть смирно. То ли тесно им было, то ли больно уж весело. Дозорные оглядели меня с головы до пят, похмурились, усы потерли, но пропустили молча. Про княжескую семью, как про покойников: либо хорошо, либо никак.

Осталось всего двор пройти, за ворота шмыгнуть, а там уж и прытью броситься можно.

– Тише вы там, – зашипела я на неблагодарных. До ворот рукой подать, а они драться там удумали. Ух, как поймаю сейчас наощупь чьи-то уши, мало не покажется! – Ай!

По иронии судьбы-злодейки, досталось как раз мне. Пока ловила уши одного, второй меня за руку цапнул. Да так я увлеклась нашей потасовкой, что обо всём другом забыла. Не заметила даже, как ворота открылись, гостей привечая. Шла себе, да с кролями в муфте о жизни спорила.

– Уйди с дороги, если жизнь дорога! – гаркнул на меня Прохор, и меня, княжну младшую, под попу коромыслом подтолкнул.

Словно куль с сеном плюхнулась я на обочину, распласталась по земле не по-княжески. А в ворота тем временем обоз въезжал, из-под его копыт меня и вытолкали… да вот только всё равно обидно. Ну, Прохор, бездушный ты старик!

Длинноухие компаньоны мои, почуяв неладное и заслышав ржание лошадей, попытались дать дёру. Косого в последний миг ухватила, а вот братец его прямиком под копыта ускакал. Окаянный, пропадёт ведь и будут все мои труды понапрасну.

Только успел обоз пройти с конниками я на дорогу выскочила. Уж на чудо не надеялась, тушку серую искала.

– Не её потеряла, красавица? – чудо-таки случилось: мне захотелось вышивать рубашки на приданое.

Высокий, светловолосый, голубоглазый. Таких в моих любимых книжках на ратные подвиги отправляют.

– Его, – счастливо улыбнулась, перестав вмиг потирать ушиб. – Это мой кролик. Верни, пожалуйста.

– Был бы твой, знала бы, что это крольчиха, – и улыбка у него такая широкая и заразительная. И нос такой красивый, ну и подумаешь, любопытный до мелочей. – Держи, красавица.

В мои руки перекочевал кроль, крольчиха, то есть, а парень с лихой удалью запрыгнул обратно на своего коня, а может и лошадь, и направился во двор. Я бы ещё долго стояла на дороге и провожала его взглядом, да вовремя заметила Прохора. Если старик увидит у меня в руках пропавших кролей, не миновать мне ещё одной встречи с коромыслом. А если ещё и парень этот увидит, я такого позора не переживу.

Глава 5

Китеж шумел и волновался как разворошенный муравейник. Купцы изгалялись, наряжая свои лавки пёстрыми вывесками и яркими лентами. Город был вычищен до блеска, чего и в самые большие ярмарочные дни не бывало. Это могло означать только одно – со дня на день к князю на поклон прибудут женихи Всеславы и все охочие до зрелищ зеваки.

Воспоминание о белокуром удалом парне, что грело весь день мою девичью фантазию, теперь подёрнулось дымкой тревоги. Может и он с какой свитой приехал? Это полбеды, ежели он только не её предводитель. Надо бы расспросить Людмилу, няня точно знала больше, в этом была вся она.

Сейчас, когда кроли были выпущены на ближайшей опушке и пальцы в муфте больше не кусали, путая с морковкой, можно было гулять по улочкам сколько угодно. Не успел рот наполниться слюной от вида искусных леденцов, как мне тут же всучили в руки один такой.

– Кушай на здоровье, красавица, – бородатый купец с улыбкой протянул мне угощенье.

Со сладким петушком на палочке прогулка стала ещё веселее. Вот бы ещё один раздобыть для подруги Айки. Пока я вертела головой, торговцы с головами заныривали в тюки, чтобы раздобыть что получше и покрасивее.

– Можно мне ещё один?

– Конечно – конечно, – бородач от радости, что выбор мой пал на него, сиял ярче зимнего солнца. На медяк, которым я хотела расплатиться, глянул как на змею. – Не надо, бери так.

А меня долго просить и не надо, я выбрала угощение по душе и пошла дальше. Я почти вышла с торговых рядов, как меня схватили за рукав и потянула вниз. Что ещё за шуточки такие?!

– Уважь старушку, деточка, прими подарок, – сгорбленная беззубая торгашка тянула к самой земле. На шею она мне повесила связку баранок, обдав при этом не самым приятным запахом из гнилого рта. – Коль замолвишь словечко перед князем-батюшкой, сильно выручишь. Моей лавке уж полсотни лет, раньше, бывало, весь город хлебом кормила, а теперь со свету сживают. Только на батюшку твоего милосердного надежда осталась.

Я резко выпрямилась и сбросила руку старухи, ну и смрад!

– Скажу, если случай представится, – отмахнулась от просьбы как от назойливой мухи. Торгашка опустила голову вниз, больше не смея задерживать.

Я беспрепятственно дошла до самого сердца Китежа. Высокая белокаменная стена отделяла меня от дома. Дозорные дружно скосили взгляд в стороны, делая вид, что меня не замечают. Их обычный приказ "Никого не пущать!" на младшую княжну не распространялся.

Во дворе тоже было оживлённо. Туда-сюда сновали незнакомые люди, таскали поклажу, а гомон и топот их тонул в ржании многочисленных лошадей. Не удивлюсь, если за время моего отсутствия ещё кто явился по Всеславкину душу и приданое.

– Вот ты где! – из-за спины показалась Айка. – А я с ног сбилась, пока тебя искала. Ты где запропастилась?

Я молча, но с гордой улыбкой, продемонстрировала ей свой ярмарочный улов.

– Тебя все обыскались. Матушка сказала, князья были недовольны, что младшая дочь не вышла встречать гостей.

– Какие именно? – хмыкнула, отмахнувшись. Родителям не привыкать, а гостям до меня и дела нет.

– Уж не знаю, какие, но лучше будет, если ты вернёшься в свои покои.

Мы пришли вовремя, буквально за минуту до появления Людмилы.

– Вот егоза же, в могилу меня сведёшь раньше времени, – запричитала нянюшка. – Если ты и за ужином не появишься, будет нам худо от Великого Князя.

– А кто уже прибыл? – угрозами я не сильно впечатлилась, мне этим худо грозят на дню по пять раз с тех пор, как я речь людскую понимать стала.

– Князья Беловодья и Полесья.

Я насмешливо фыркнула. Фантазии у первых людей было ни на пядь, вижу камни – я князь камней, вижу лес – я князь леса, вижу гору – я князь горд. Пфф…

– К концу недели все должны быть в сборе. Давно такого не было, во всём заслуга государя нашего. Великий Князь – великие времена, – продолжила Людмила с приторным раболепием.

– Просто остальным не повезло дочерьми обзавестись раньше.

Нянюшка дёрнула косу, нарочно, я в этом уверена.

– Тут говори, что хочешь, а за столом перед князьями, чтобы сидела и мило улыбалась. Ясно тебе?

– Ясно – ясно, пусти только, – из глаз уж слёзы брызнули, до чего больно в волосы вцепилась.

Могли бы вместо меня куклу посадить, если всего-то и требуется, что сидеть и улыбаться. Разницы всё равно никто не заметит. Слышала я краем уха, какое отец приданое обещал за Всеславу, за такие богатства женихи её и козлу улыбаться будут и рот заглядывать.

– Хороша, – няня с Айкой наконец оставили мои волосы в покое. Лент вплели столько, что издали меня за пугало принять можно.

– Глядишь, и себе удальца какого присмотришь, – Людмила расправляла на моём платье последние одной ей видимые складки…

– Чур меня, чур!