Czytaj książkę: «Дух зверя. Книга вторая. Рожденные из пепла», strona 2

– Я не собираюсь спать с тобою, пока ты не захочешь этого сама, – тихо проговорил Родимир. Девушка тут же зарделась. Он взял её руку и поцеловал, но не как принято, а в раскрытую ладонь. И снова холод пронзил грудь, и видение, ещё более яркое и длительное, захватило Марианну. На этот раз она увидела, что мужчина из пламени покрыт золотою чешуёй и золотые глаза его имеют змеиный зрачок, узкий и трепещущий.

– Хорошо, что местный ритуал венчания не требует поцелуя, – сдавленно проговорил Родимир, поднимая бледное лицо и проводя свободной рукою по глазам. – Представляю, что бы там было…

– Вы… вы тоже видите… это? – неуверенно спросила Марианна.

– Конечно. Я вижу Изгоя в женском теле, а ты видишь Золотого Дракона в мужском. Да-да, из тех самых легенд. Что ж, поговорим об этом завтра… или когда тебе захочется, но не сейчас. Моя спальня напротив. Буди, если вдруг понадоблюсь… Спокойной ночи.

Марианна осталась одна.

Изгой в женском обличье. Кого он называет Изгоем? Прародителя Белых Чаек? Того самого Чужого из легенд о Драконе?

Бабушка говорила, что у неё был младший брат, который стал потом оракулом. Но прежде чем исчезнуть из её жизни, он говорил о том, что на заре времён было великое пришествие. Открылась дверь, и вошли под наше небо духи и боги чужого мира. Некоторые стали оракулами, теми, которых сейчас называют «истинными». Большая часть сгинула, растворившись в чужеродной стихии. А одного из них спас Первородный Змей. Об этой любви и слагают песни да сказания.

Интересно, как Родимир видит меня в своих видениях? Марианна сняла подвенечный покров с головы, положив его на туалетный столик, вынула шпильку из тугого узла на затылке и подняла глаза к зеркалу. Тяжёлая коса упала на плечо, а из полумрака отражённой комнаты позади девушки проступил белый лик с белыми мерцающими глазами и красными губами. Серебряный венец странной формы покрывал голову с необычайно белыми, почти седыми волосами, такими же, как у Марианны, а на длинной шее мерцали, словно капли крови, рубины в серебряной же оправе, перекрывая чёрную дыру на груди.

Девушка закричала бы, если бы дыхание не перехватило от ужаса. Миг – и видение исчезло, но Марианна ещё некоторое время стояла, не в силах обернуться. Как только оцепенение спало, она быстро высвободилась из платья и юркнула в постель, забравшись под одеяло с головою. Тело била крупная дрожь.

Где я? Кто я? Почему это произошло со мною? И что же всё-таки происходит на самом деле?

Девушка очень устала, голова гудела от тщетных попыток найти ответы на многочисленные вопросы. В груди и животе саднило страхом. В конце концов Марианна, утомлённая раздумьями, провалилась в зыбкую пелену сна.

Глава вторая. И жили они долго и счастливо…

День первый.

Пробуждение было резким. Марианна села в кровати, испуганно озираясь. Всё вокруг было чужим и мало походило на реальность, к которой она привыкла. Хлопнула дверь, потом за стеною что-то щёлкнуло, шаги, шорохи. Зашумела вода, пущенная из крана. Девушка некоторое время вслушивалась в звуки дома, покуда не поняла, что очень хочет по малой нужде. В панике она начала вспоминать, что ей говорил вчера граф об уборных, и, так и не вспомнив, подкралась к двери и с замиранием сердца выглянула в коридор. Дверь напротив была распахнута, из окна лился яркий солнечный свет, освещающий тёмный коридор. Марианна замерла на миг, ослеплённо моргая, и, как только глаза привыкли, она рассмотрела смятую кровать, на изножье которой висела небрежно брошенная рубашка. В проёме мелькнула чья-то тень. Девушка испуганно пискнула и спряталась обратно в спальню, стараясь не щёлкнуть замком. Хотя, подумалось ей, граф всё равно её заметил, даже стоя спиною и с полотенцем на голове. Марианна покраснела, неожиданно осознав, что её муж был абсолютно голый. Стоя у входа, она увидела, что справа есть ещё одна дверь, замаскированная под стену и потому не слишком заметная. Девушка повернула круглую ручку, и её обдало волною влажного воздуха. Небольшая, но всё же просторная комната была отделана белым мрамором. У одной стены стояла большая чугунная ванна на литых лапах-опорах, серебряное трюмо с белоснежной раковиной украшало стену напротив. Ближе к окну за резной ширмой нашёлся нужник: белый фаянсовый с деревянным сиденьем и расписной керамической ручкой на бачке для смыва. Неужели здесь из крана ещё и горячая вода течёт? Ошеломлённая увиденным, Марианна повернула одну из ручек, и горячая струя хлынула в раковину. Она посмотрела на себя в зеркало. Осунувшееся от недосыпания и переживаний лицо, красные от слёз глаза. Поднявшийся от раковины пар затуманил стекло, и на нём проступил отпечаток чьей-то ладони.

Девушка вздохнула, огляделась. Реальность была такова, что она стала женою очень богатого нелюдя. И вот недавно она видела этого нелюдя голым в соседней комнате. И увиденное выглядело не пугающе, как она предполагала, а даже очень привлекательно. А вот эти штаны, брошенные на спинку стула рядом с ванной – его штаны. И нужником он пользовался тем же, что и Марианна минуту назад. Отпечаток на зеркале – здесь он оперся рукой. И мокрый след на полу – выходя из ванны, наступил мимо полотенца. Будь он хоть трижды легендарным духом и сыном Змея, повседневная жизнь его мало отличалась от быта других, обычных людей, и понимание этого успокаивало.

Спустя некоторое время Марианна вошла в гостиную. Граф стоял у открытой балконной двери и внимательно читал письмо. Шум улицы или важность написанного помешали Родимиру сразу заметить девушку, и она успела разглядеть своего мужа более внимательно. Он был одет просто: светлая рубашка, убранная за пояс прямых брюк свободного кроя, ноги босы, мягкие домашние туфли остались у рабочего стола. Влажные волосы топорщились, ещё больше напоминая перья. Марианна, видя такую неприхотливость, пожалела, что потратила целых полчаса, одеваясь в непростое «благородное», как говаривала тётка, платье.

– Доброе утро, госпожа графиня.

Девушка вздрогнула, давая дорогу Николе. Тот, в отличие от своего хозяина, был одет строго по форме: туфли начищены до блеска, чёрный сюртук застёгнут на все пуговицы, галстук повязан, как полагается. Услышав дворецкого, Родимир оглянулся и улыбнулся жене:

– Марианна, доброе утро. Присаживайся, – он указал на стол, где Никола накрывал к завтраку. – Я попросил повара приготовить что-нибудь интересное, что могло бы удивить и порадовать тебя. Никола, можешь оставить всё как есть, я сам поухаживаю за госпожою. Вольга написал, что сам не сможет приехать на встречу и пришлёт проверенного человека. Позвони в банк, узнай, прибыл ли господин, – он глянул в письмо, – Псышко, и не отменилась ли встреча в час? Также закажи столик в «Буколи», – он коротко глянул на Марианну, – на двоих. Я буду обедать там. И сегодня я хотел заехать на фабрику. Позвони управляющему, скажи, что встреча переносится на среду. Это всё. Не уходи с этажа ещё примерно час, ты можешь понадобиться.

Никола аккуратно повесил на резную спинку стула полотенце и коротко кивнул сначала графу, потом Марианне:

– Господин граф, госпожа графиня, – и удалился.

Марианна подумала, что у дворецкого манер больше, чем у неё, а ещё, что «графиня» звучит из его уст как какая-то шутка, и покраснела. Граф тем временем подсел к ней за стол. Девушка почуяла знакомый душистый аромат мыла, которым пропиталась ванная комната, и покраснела ещё больше. Жёлтые глаза внимательно изучали её.

– Я сегодня утром не слишком напугал тебя своим… хм, голым видом?

Марианна потупилась и отрицательно помотала головой.

– Извини, я привык жить один. Впредь буду более осмотрителен. Хотя, если тебя это не смущает…

– Смущает, – сдавленным голосом перебила его девушка и добавила: – Я никогда раньше не видела обнажённых мужчин, меня так воспитывали.

– Хорошо, я понял тебя. Чаю или кофе? – он поднял крышку одной из фарфоровых супниц. – Здесь какая-то хитрая каша, есть ещё омлет с грибами, а это, кажется, сладкий десерт. Ах да, на тележке, – Никола не стал выставлять, – фрукты. Я обычно питаюсь проще, сладкое не люблю. Если ты захочешь, можешь поговорить с Николой или с самим поваром, и будешь есть, что пожелаешь.

Марианна кивнула. Перспектива опозориться перед поваром скудостью своего гастрономического опыта не слишком вдохновляла её на разговор. Некоторое время они молча ели. Граф снова взялся за письмо, давая Марианне возможность спокойно оценить кулинарные изыски. Блюда были очень вкусные, и даже простой омлет был не таким, как привыкла девушка, а некоторые фрукты она вообще видела впервые.

– Ты плакала? – граф отложил бумаги и снова смотрел на жену. – У тебя глаза красные. Почему?

– Ночью, – преодолев страх, начала Марианна, – когда вы ушли в свою спальню, я подумала, какой кажусь вам в том видении. Вы сказали, что это Чужой. А потом я посмотрела в зеркало, и там, – она не хотела даже думать об этом, но данное самой себе обещание быть искренней с графом вынуждало её произносить слова, – и там… он… стоял у меня за спиной. Белый, огромный, жуткий, чёрная дыра на груди. И я… мне стало так страшно. Я… я всегда знала кто я, всё было просто и понятно, пока не появились вы, господин граф. Сначала я посчитала вас чудовищем. Человек-птица, понимаете? А теперь…

Граф слушал её очень внимательно. Марианна подняла взгляд. На лице графа удивление сменилось задумчивостью, жёлтые глаза мерцали. Он явно был доволен её чистосердечием.

– А теперь?

– А теперь и вы не чудовище, и я не просто и понятно…

– Я тебя понимаю, разрушение привычной картины мира некоторых приводит к безумию. Я счастлив, что твой разум стойко переносит подобные испытания. Это очень упростит нашу с тобою жизнь…

Он налил себе ещё кофе и продолжил разговор более будничным тоном:

– Ты слышала, у меня сегодня деловая встреча в банке, а после я хочу пообедать в ресторане рядом. Там подают изумительных цыплят под соусом. Я буду рад, если ты поедешь со мною.

– В банк? – опешила Марианна. – Но что я там буду делать, да и как? Я же… Я не знаю, как себя вести, я могу вас опозорить. Ведь я же…

– Ты – моя жена, графиня Соколова, – граф нахмурил брови. – Всё, что ты можешь сказать или сделать не так, тебе простят в силу титула и денег. К тому же в этом нет ничего сложного. Строить из себя светскую даму довольно просто.

Он взял её за руку, заставляя встать и подойти к зеркалу на стене между двумя балконными дверями.

– Держи спину прямо, – он встал позади и провел между её лопаток ребром ладони. – Подбородок чуть выше, – рука коснулась шеи. – И смотри на всех так, будто они хотят сделать тебе что-то неприятное. Вот видишь, уже неплохо получается.

Марианна вздрагивала после каждого прикосновения, жар от коих пробегал по всему телу. К тому же их с Родимиром отражение в ростовом зеркале выглядело словно семейный портрет, и, взглянув на их пару со стороны, девушка в очередной раз загрустила, осознавая, что по закону они действительно пара, но она ему не ровня, и это видно во всём.

– Вся разница в том, – будто читая её мысли, произнёс граф, – что я очень хорошо знаю себя, а ты пока только нашла ключ от своей двери. Уверенность придёт. Будь чуть смелее.

Он отвернулся и кивнул на часы:

– Осталось немного времени, чтобы собраться. Встреча через полтора часа.

Марианна растерянно посмотрела на мужа. Родимир дёрнул за шнур у двери, вызывая дворецкого. Тот появился спустя пару минут, за ним вошла девушка в форме горничной.

– Ваше сиятельство, встреча в силе. Я предупредил Владслава, чтобы он подал авто через час. Вам или госпоже понадобится моя помощь?

– Нет, спасибо, Никола, – граф подхватил Марианну под руку и повлёк за собою. Войдя в её спальню, он распахнул дверь платяного шкафа и задумался.

– Вот это и это, – вещи упали на уже убранную горничной кровать. – Причёска самая простая, на ноги, пожалуй, вот эти туфли, – и вышел, прикрыв за собою дверь.

Марианна со вздохом принялась переодеваться. Когда граф вернулся, она как раз закончила наматывать на голову шарф на манер модных дам. Он некоторое время молча наблюдал за девушкой.

– Почему ты прячешь волосы?

Вопрос был неожиданный и касался весьма болезненного момента в жизни Марианны, потому она ответила уклончиво:

– Вам не нравится, как я повязала тюрбан?

– Не то чтобы не нравится… Я вдруг понял, что ни разу не видел тебя без чепца. Твоя причёска всегда тщательно прикрыта, ни единого локона не выбивается. Мне кажется это странным.

Марианна потупилась. Она стеснялась своих волос, точнее, их неестественно белого цвета. Когда она только попала к тётке и начала работать подмастерьем в ателье, к ней тут же прилипло обидное прозвище «седая», а знатные дамы на примерках с брезгливостью интересовались, чем больна эта девочка, что у неё такие плохие волосы и не заразно ли это. Марианна пробовала красить, но хорошая краска стоила слишком дорого, а отвар ромашки или луковой шелухи давал слишком краткосрочный эффект. В конце концов она решила проблему тем, что стала носить чепец, тщательно пряча от чужих глаз свой изъян.

– Я… я не хотела бы говорить об этом сейчас.

Граф пожал плечами, дескать, как скажешь, подошёл к туалетному столику, выудил из его недр шкатулку, а из шкатулки длинную нить жемчуга и застегнул её на шее девушки. На тюрбан он приколол брошь с огранённым топазом.

– Под цвет твоих глаз, – произнёс он и подал Марианне руку.

В авто пахло кожей и ещё полынью, а новые туфли жали. В банке множество мужчин в хороших костюмах и женщины в драгоценностях, казалось, оценивают новоиспечённую графиню. Аромат дорогих духов от дамы за соседним столиком в ресторане «Буколи» вызывал головокружение, и девушку начало мутить. Пришлось перейти на открытую веранду, благо день был тёплый, но и тут не было покоя. Из-за кустов, высаженных вдоль тротуара, на них выскочил репортёр с фотокамерой, ослепил Марианну яростной чередой вспышек и скрылся в проулке. Некоторые гости ресторана подходили к графу, приветственно жали его руку и поздравляли. Тот, в свою очередь, представлял им свою жену, после чего Марианна получала традиционный поцелуй руки. Остальные посетители просто глазели на супругов. Их взгляды девушка ощущала, но разбирать, что они выражали, не было сил. И без того она чувствовала себя голой посреди многолюдной толпы. Родимир предложил ей выпить немного коньяка, девушка захмелела, расслабилась и наконец смогла поесть. После обеда в парке на больших прудах граф катал Марианну на лодке, самолично сидя на вёслах. Вода отделила их от толпы зрителей – дам и господ, совершавших свой вечерний променад, и девушка наконец-то почувствовала себя свободнее. Даже улыбнулась в ответ на шутливые замечания графа по поводу сенсации, коей они стали на ближайшую неделю.

– Все салонные болтуны будут перемывать нам кости как минимум месяц, пока очередное из ряда вон выходящее происшествие не займёт их внимание. Это естественно. Закоренелый холостяк женился на неизвестной девушке. Жди захватывающей истории о твоём прошлом. И относись к происходящему как к забавному представлению. Ты даже не представляешь, как скучают эти люди, лишённые возможности бороться за выживание и не находящие иных смыслов для существования.

Граф оставил вёсла, выпрямился, пригладил рукою встопорщившиеся перья волос. Марианна, разомлевшая от алкоголя и еды, сонно глядела на птицу, вновь проступившую сквозь его черты. На этот раз видение не испугало её.

День второй.

Пробуждение было резким. Марианна села в кровати и огляделась, соображая, где она находится. Вчера вечером, после ужина, граф дал ей выпить ещё немного коньяка, чтобы девушка смогла прийти в расслабленное состояние. Похоже, она уснула прямо в кресле под звуки какой-то оперы, передаваемой по радио. Как она добралась до спальни? Скорее всего, её укладывал граф, он же снял платье и распустил тугой узел волос на затылке. Марианна покраснела. Комбинация всё же осталась на ней.

Умывшись и одевшись, девушка вышла в коридор. Дверь соседней спальни была приоткрыта, но комната оказалась пуста, как и гостиная. В людской Никола разговаривал с кем-то по телефону. Вошедшей хозяйке он любезно кивнул и, прикрыв трубку рукой, проговорил:

– Доброе утро, ваше сиятельство. Могу ли я закончить разговор, или моя помощь нужна срочно?

Марианна смущённо замотала головой, дескать, не отвлекайтесь, я подожду. Никола сказал ещё пару фраз, покуда девушка осматривала комнату.

– Я к вашим услугам, госпожа графиня. Чем могу служить?

– Скажите… где я могу найти господина графа?

– Сейчас двадцать минут десятого, – Никола сверился с карманными часами, – через десять минут его сиятельство заканчивает свои утренние тренировки, потом принимает душ. Завтрак подаётся в десять часов. Зал для занятий находится в правом крыле, если пройти мимо ваших спален до конца коридора.

Дворецкий помолчал, внимательно глядя на Марианну.

– Если пожелаете, могу показать вам квартиру, возможно, вы найдёте себе интересные занятия в её пределах.

Девушка кивнула, и Никола повёл её за собою. Этаж был не так огромен, как ей показалось два дня назад. Ещё несколько спален, гостиных, большая зала для приёмов и танцев. Имелась библиотека, где Марианна задержалась и выбрала себе несколько книжек. Дворецкий показал ей довольно замысловатый механизм подачи блюд из кухни в цоколе, а также узкую лестницу, в этот цоколь ведущую. Объяснил, как пользоваться внутренним телефоном и системой вызова прислуги. Во время его рассказа один из колокольцев звякнул.

– Это из гостиной, – пояснил Никола, – время завтрака. Позвольте задержать вас ещё немного, – он взял со стола пачку писем. – Ваша почта. Я не знал, как поступить с нею. Бумаги его сиятельства я всегда складываю в корзину на его рабочем столе. Ваши же впредь могу оставлять на каминной полке. Вы не против?

Марианна кивнула, изумлённо глядя на письма. За всю жизнь она не получила ни одного, а тут сразу три. Она вышла в коридор и остановилась, задумчиво рассматривая конверты. Первый был от тётки. Во втором лежало приглашение, официальное, на гербовой бумаге, и, Марианна принюхалась, окроплённое духами. «Баронесса фон Шибельмайл будет рада видеть её с супругом на бале-маскараде в честь праздника начала лета на следующей неделе» и т. д., и т. п. Девушка вошла в гостиную с письмом в руке и с таким озадаченным выражением на лице, что граф, увидев её, свёл брови и обеспокоенно спросил:

– Что-то случилось?

Марианна протянула ему бумагу.

– Откуда баронесса меня знает?

Родимир пробежал глазами письмо и вдруг рассмеялся. Смех у него был звонкий, мальчишеский и не слишком вязался с образом легендарного сына Змея.

– Эта весёлая вдова обожает устраивать званые вечера и собирать на них богатых мужчин, особенно холостых. Их общество и ухаживания льстят её женскому самолюбию. Меня она давно хотела заполучить в свой гербарий, но я никогда не посещал её салона. Теперь я женат, и она решила посмотреть на ту, что обскакала её, – он вернул письмо зардевшейся Марианне и добавил: – На самом деле, это довольно фееричный праздник. Маски, костюмы, музыка, танцы – чем не сказка. Если ты хочешь, мы можем туда отправиться. Времени на сборы достаточно.

– Я подумаю, – ответила девушка.

После завтрака граф уехал. Марианна устроилась в гостиной с книгой. Прочитав несколько страниц, она вспомнила про письма и, сев за рабочий стол графа, вскрыла второй конверт. Тётка писала ей о том, что не стоит забывать своих родственников, и приглашала на воскресный обед в её скромную обитель моды. Девушка со вздохом отложила листок. Это послание тоже предназначалось скорее графу, чем ей. Госпожа Малиновска, скорее всего, надеялась получить крупный заказ на пошив гардероба для племянницы. И заработок, и реклама. Третий конверт был странный, без штампов и адресов. На пустом белом поле размашистым почерком выведено «Марианне Вачовски». Девушка вскрыла письмо и развернула вдвое сложенный лист бумаги. На нём было только три слова: «Беги, иначе смерть». Марианна вздрогнула, зачем-то оглянулась, ещё несколько раз пробежала написанное глазами. Что это, угроза или предупреждение? Стоит ли показывать это графу? Пугающие и подозрительные мысли вновь засуетились в её голове. Нет, она видела пока только человека, но не птицу. Как проявит себя дух зверя, Сокол? Что за тайны он прячет под безукоризненной личиной графа? Марианна порвала письмо на мелкие кусочки и бросила их в мусорную корзину. И обнаружила там смятый номер утренней газеты. Расправила и на первом же развороте увидела фотографию того, как они сидят на веранде «Буколи». «Граф Соколов и его новая жена» – крупные буквы заголовка запрыгали перед глазами Марианны. Дальше шла статья следующего содержания:

«Два дня назад состоялось очередное бракосочетание владельца знаменитых на весь Старый Свет Сокольских фарфоровых мануфактур, графа Родимира Соколова и очередной никому не известной Золушки – Марианны Вачовски, дочери Вальдемара и Евгении Вачовски, ныне почивших. Бесприданница-белошвейка и богатый, родовитый дворянин! Что их могло привлечь друг в друге? Что нас ждёт: очередная душещипательная история внезапной любви или страшная сказка о Синей Бороде? Интересен тот факт, что за последние 15 лет своей жизни граф был женат ещё 2 раза. На Клотильде Душтаг – дочери молочника из Штуденграссе и на Веронике Мондель – дочери портового служащего из Монру. Обе девушки скончались в течение двух лет супружеской жизни, как заявляют их родственники, во время родов. Но так ли это на самом деле? Возможно ли, что под титулом прячется чудовище, поедающее невинные сердца? Может быть, беззащитность простых и бедных заставляет графа брать в жёны никому не известных безответных Золушек? Так или иначе, но сам граф и его новая графиня выглядят вполне довольными, чинно посиживая в «Буколи» после тяжёлого трудового утра!»

Дальше Марианна читать уже не смогла. Сначала это письмо, потом статья, истекающая желчью и ядом. Она встала и, пошатываясь, направилась в людскую. Та оказалась пуста, и Марианна села на стул, опершись локтями на письменный стол дворецкого и закрыв лицо ладонями. В таком положении спустя некоторое время и нашёл её Никола.

– Госпожа графиня, что-то случилось? – она молча протянула ему газету. Дворецкий невозмутимо пробежал её взглядом.

– Ваше сиятельство смутили досужие сплетни? – он вернул ей газету. – Вы же понимаете, что это лишь погоня за сенсационностью.

– Но эти две девушки… Неужели вы будете отрицать, что они существовали?

– Почему же, госпожа Душтаг и госпожа Мондель действительно были замужем за графом. И да, обе они погибли в родах, но это лишь очень грустное совпадение.

– И они… они тоже знали тайну графа?

– Конечно, они тоже были потомками Белой Чайки. К тому же мне известен ещё и тот факт, что их матери были двоюродными сёстрами. Может, была у них в роду какая-то особенность, отчего роды в обоих случаях кончились печалью смерти, а не радостью жизни.

Марианна ошарашенно глядела в спокойное лицо Николы. Он был немолод, аккуратные бакенбарды каштановых волос посеребрила седина, но взгляд голубых глаз был ясен и пронзителен. И у девушки мелькнула странная догадка.

– А вы? Вы случайно не потомок Белой Чайки?

Дворецкий на миг потерял самообладание и вздрогнул, но потом взял себя в руки и улыбнулся:

– Ваше сиятельство весьма прозорливы.

День третий.

Пробуждение было резким. Под утро Марианне приснился кошмар, где граф превратился в огромную страшную птицу и когтями раздирал ей лоно и грудь. Она вскочила, обливаясь холодным потом. С её груди на колени упала серая кошка, недовольно фыркая.

– Ах ты, паршивка, – выдохнула Марианна и почесала кошку за ухом.

За окном мерно шуршал дождь, вдалеке прокатился раскат грома. Кошка спрыгнула на пол и исчезла за приоткрытой дверью спальни. На часах было без двадцати восемь. Марианна зашла в уборную и, взглянув на ванну, вспомнила, как Никола вчера рассказывал ей, что горячую воду подают с семи до десяти утра и в тот же промежуток вечером. Она открыла кран, и вода с умиротворяющим журчанием стала наполнять купель. Марианна раньше никогда не мылась таким образом, это было не принято в её семье из-за бедности. Блаженное бездействие оказалось очень приятным и расслабляющим, смыло остатки кошмара. Девушка погрузилась с головою и открыла глаза. Свет преломлялся на поверхности воды, вокруг плавало серебристое облако волос, звуки стали далёкими и неважными.

Стоит ли мне бояться графа? – в сотый раз подумала Марианна. – Что он такое на самом деле? Мысли о скрытой угрозе и собственной смерти, мучившие её весь вчерашний день, сейчас казались уже не такими болезненными и пугающими. Хорошо, что граф вернулся слишком поздно и девушка не успела с ним поговорить, иначе… А что иначе? Он бы точно успокоил её страхи. Родимир ни разу не уходил от ответа на прямой вопрос. Не рассказывал всего, это да, но и не умалчивал, если она интересовалась чем-то. Он казался очень спокойным и уравновешенным человеком.

Мыло пахло графом, хотя правильнее было бы сказать обратное. Теперь она тоже будет пахнуть графом, подумалось девушке, когда она протёрла запотевшее зеркало ладонью. Отражение не принесло радости – волосы после мытья стали ещё белее и отливали неестественной синевой. Одевшись, девушка вышла в коридор и направилась к гимнастическому залу, намереваясь узнать, что за тренировки устраивает граф каждое утро.

Большая комната с окнами на обе стороны была скрыта в полумраке пасмурного утра. Штор не было, лакированный паркет заменял обычный деревянный пол, стены – белёные по штукатурке. На стенах справа и слева от входа тускло поблёскивало оружие: мечи, сабли, копья. Зал был разделён четырьмя опорными колоннами, уходящими высоко под скат крыши – потолок и чердак заменяли открытые стропила. Залитые дождём прямоугольники нескольких слуховых окон в кровле добавляли света. Марианна, немного растерявшись, присела на скамью у двери. Было тихо, уходящая гроза последний раз пророкотала где-то вдалеке. Девушка даже не услышала – почувствовала движение сверху, подняла голову и увидела Сокола. Человек-птица невероятными прыжками промчался между балками, делая сальто в воздухе, подобно цирковым акробатам, приземлился на полу у дальней стены и замер, глядя на гостью. Он сделал несколько стремительных шагов и остановился, всё так же не отрывая взгляда от Марианны. Та вздрогнула, неожиданно поняв, что глаза Родимира плотно закрыты повязкой, но ощущение пристального досмотра лишь усилилось, сделалось почти осязаемым.

– Доброе утро, госпожа графиня, – голос его, отражённый эхом, звучал подобно раскатам за окном. – Надеюсь, ты не слишком испугалась. Сейчас на мне нет масок. Я, вероятно, больше похож на птицу, чем на человека?

– Да, всё верно, – пролепетала девушка и добавила чуть громче: – Но я не боюсь!

Сокол улыбнулся.

– Что ты хочешь увидеть?

– Я не знаю. А что вы можете показать?

На этот раз Сокол рассмеялся. Всё тот же задорный мальчишеский смех.

– Мне нравится твоя смелость. Обычно я тренирую свои навыки и тело. Простая утренняя разминка. Но раз уж ты здесь, я покажу тебе бой с тенью. Если ты немного расфокусируешь зрение, то сможешь лучше разглядеть моего противника.

Он смолк, отвернулся к окну и довольно долго стоял совершенно неподвижно. Спустя несколько минут Родимир будто вернулся в себя: вздрогнул всем телом, оскалился и тихо произнёс:

– О, ну конечно! Ты-то никогда не откажешься подраться со мною.

Марианна встрепенулась, огляделась, но никого не заметила, хотя… Возможно ей показалось, но что-то мелькнуло рядом с фигурой Сокола, что-то призрачно-чёрное. Пытаясь рассмотреть тень, она упустила момент, когда Родимир оказался в центре зала с копьём в руке. Он медленно пошёл вкруг невидимого противника, всё так же неприятно ухмыляясь. Движения его были очень плавными и невероятно быстрыми. Марианна последовала совету Родимира и постаралась смотреть сквозь движущуюся фигуру. Картинка немного расплылась и вдруг обрела совсем другие очертания. Тело графа увеличилось в объёме за счёт Сокола, мерцающим коконом обволакивающего человека подобно доспеху. Птица не имела чётких очертаний, но отсутствие формы ничуть не умаляло её невероятной мощи. Тень проступила отчётливей – плоская мужская фигура, как бы вырезанная из пространства, она была под стать графу и ростом, и телосложением, и двигалась с таким же невероятным мастерством.

Родимир напал первым, Марианна даже не успела уловить, как и что он сделал, а противники уже кружились в невероятном танце. Казалось, он длился целую вечность, хотя, когда девушка очнулась, прошло всего несколько минут. Родимир замер посреди зала, опустив копьё и голову, его обнажённый торс блестел от пота. Кроме мерно вздымающейся груди, ни единый мускул не шевелился. Марианна вдруг поняла, что любуется нелюдем, и покраснела. Без строгого костюма, уравнивающего его с любым титулованным мужчиной, без напускной вежливости и сдержанных движений, предусмотренных правилами приличия, без всех масок он был великолепен, как настоящий древний бог в теле человека. Сокол вызывал восхищение и страх одновременно.

Родимир поднял голову, глубоко вздохнул, снял повязку с глаз и подошёл к Марианне. Она поднялась ему навстречу. Граф устало улыбнулся.

– Ну как, госпожа, я впечатлил вас своим искусством?

– О, это было очень красиво, – искренне ответила девушка, – но я бы не хотела быть на месте той тени.

– Да, согласен, место неприятное. Хотя я ещё ни разу не смог победить его.

– Кого вы имеете в виду?

– Эта тень – мой враг. Я звал кого-нибудь из своих братьев, чтобы просто развлечь тебя, себя, их. Но пришёл он. И я снова проиграл. Что он или кто он, я не знаю. Мне нужна помощь сестры или матери, чтобы дать ему имя, но я слишком давно с ними не виделся.

– Господин граф, мне показалось, что тень похожа на вас, та же фигура, рост, движения…

Граф бросил на девушку короткий взгляд, не то озадаченный, не то испуганный, и отвернулся, чтобы налить себе воды. Пока он пил, Марианна, затаив дыхание, наблюдала, как ходит кадык на его мускулистой шее, как от каждого движения перекатываются мышцы под влажной кожей. От Родимира пахло потом и почему-то горькой полынью, и в голове у девушки появились мысли не совсем приличные для благовоспитанной дамы. Она смущённо отвела взгляд.

– Пожалуй, на сегодня тренировка закончена, пойду приму душ, – и граф удалился, оставив девушку в одиночестве. Марианна вышла в центр зала, туда, где проходил бой, осмотрелась. На тёмном полу серой краской были начерчены три круга, один в другом, а в центре располагался затёртый рисунок – птица в круге змея, древний символ легендарного союза Дракона и Белой Чайки. Девушка присела рассмотреть изображение и заметила на нём багровые пятна. Тронула – на пальце остался красный след. Кровь была свежей. Марианна поискала глазами и нашла ещё множество доказательств того, что Сокол был ранен во время драки, причём серьёзно, судя по количеству следов. Даже на столбах остались кровавые росчерки. Девушка была не из впечатлительных, но всё же её замутило. Крови было много, но ни единой раны на теле Родимира она не заметила.