Я что-то начал читать книги, за которые до этого и не думал никогда браться. Так случилось у меня с переизданным в Ад Маргинем романом «Лёд» Анны Каван, урождённой британки Хелен Эмили Вудс. Роман вышел за год до смерти писательницы. И это действительно яркий пример очень «странной» литературы. С самых первых строк ты следишь за мыслями и поведением анонимного рассказчика, мужчины, который приезжает в некую страну, чтобы найти свою давнюю то ли знакомую, то ли возлюбленную, к которой испытывает патологическую зависимость.
«Есть люди, которых невозможно научить ценить красоту. Это недочеловеки»
Всё хрупко и зыбко в этом мире, где холод захватывает всё новые территории, добираясь даже до самых субтропиков, сворачивая листья пальм в трубочки, а прибрежный песок покрывая изморозью. Как известно, сама авторка патологически боялась холода, тумана и мрака. И она с лихвой пропитала всеми этими фобиями свой последний текст. При этом повествование ведётся так разнонаправленно и словно намеренно непродуманно (почти хаотично), что кажется, ты попал в чей-то морок, безвылазный и непреодолимый сон, понять логику которого невозможно. Только ловишь себя на мысли: зачем я это всё читаю? И продолжаешь залипать на картины, описанные здесь:
«Шёл легкий снег, и сложная структура каждой снежинки видна была с кристальной четкостью — хрупкие звёзды и соцветия, различимые до мельчайших подробностей и яркие, как драгоценные камни. Я оглянулся, ожидая увидеть привычные руины, но их не было. Я уже привык к царившему здесь запустению, но теперь всё было по-другому. От разрушенного города не осталось и следа...»
Рассказчик словно вспоминает то свою романтическую увлечённость героиней, то болезненные желания сломить её волю, сделать своей насильно. И время, в котором протекает история, тоже распадается. То описывается военная диктатура во главе некого лидера, который подавляет холодным взором голубых глаз своих подчинённых. То это какое-то феодальное средневековье с саблями и одновременно со спортивными машинами и частными самолётами. Одновременно в тексте ощущается угроза атомной катастрофы, нависшей над миром из-за холодной войны и Карибского кризиса (как раз период написания романа и последних лет жизни Каван).
Сам герой романа распадается на несколько субличностей. Он как рыцарь желает спасти свою принцессу из пут насилия и соединиться с ней перед лицом вселенской катастрофы. Он же сам хочет ею завладеть и подчинить себе. Есть момент, когда рассказчика судят за убийство некой пропавшей девушки, а потом отпускают из-за поставленного диагноза — шизофрения. (И вкрадывается подозрение, что он её уже убил до того, как отправиться в путешествие на её поиски).
«Мы совершили страшное преступление против природы, против вселенной, против жизни. Нарушив извечный порядок, человек низвергнул весь мир в руины»
Мир в романе Каван разрушается. И это наблюдается не только в сценах бунта, насилия, анархии, захватывающих города. Это ощущается не только в природе, которая умирает под натиском нового ледникового периода. Отношения персонажей абьюзивные, а сексуальность носит садистский характер, при этом женщина никак не сопротивляется. И сам текст распадается на такие пазлы, которые никому не собрать.
Анна Каван перед смертью сожгла дневники, оставив свой лучший эсхатологический роман. Есть искушение читать его как своеобразное антипсихиатрическое письмо женщины с серьёзным душевным расстройством, которая после двух неудачных браков, гибели сына и, как предполагают, связи с лечащим врачом, выразила здесь своё не поддающееся лечению и пересборке внутреннее состояние.
Да, этот роман хотелось бросить, но я дослушал его в аудио. Вам не советую. Хотя... Отчего-то появляется желание почитать биографию писательницы «Незнакомка на Земле: Жизнь и творчество Анны Каван» Джереми Рида (если переведут на русский).
Берегите своё психическое здоровье. И не переохлаждайтесь.
В оформлении использована картина «Гуамка» , Alexandriya Zubakhina, 2018
Recenzje
34