Czytaj książkę: «Нам здесь не место»

Часть 1

Человек

Глава 1. Паника

– Эй! Эй, ты слышишь меня? Ты слышишь?

Какой яркий свет… Что это за свет?

– Ты меня слышишь?!

Я слышу! Слышу…

– Она кивнула. Она в сознании.

– Эй, как твоё имя? Ты помнишь своё имя?

Имя?..

– Имя помнишь? Ты помнишь что-нибудь?

Помню?.. Что-нибудь… Что случилось? Я не…

– Что с ней?

Я ничего не помню…

– Что с ней происходит? Успокойте её!

Я… Имя? Имя…

– Помогите успокоить её! Помогите же! Эй…

Дилан… Дилан!

– Дилан!!!

Я помню его имя. Его… лицо. Я помню его лицо. Он так часто смотрел на меня. Он смотрел мне прямо в глаза. Всегда только так. Такой прямой ясный взгляд. Я помню его тёмные глаза… Глаза, такие же тёмные, как и его каштановые волосы… Волосы, испачканные пылью… как и его лицо, его руки, его одежда. Мои руки тоже в пыли. Почти всегда… Ещё я помню взрывы и сирену. Я помню звук выстрелов, один за другим, помню крик. И кровь, тонкой нитью стекающая из рассечённой брови. Я так чётко помню этот багровый цвет на его лице. И его имя… Дилан…

***

– Ты же знаешь как это неприятно. Я столько раз повторяла ему…

– Перестань, ты слишком много думаешь об этом.

– Считаешь?

Я снова и снова переспрашивала Меган, не потому что не знала ответ на свой вопрос, а потому что хотела в очередной раз услышать подтверждение. Мне всегда нужно было лишнее подтверждение со стороны, особенно когда дело касалось моего бывшего парня. Я уже не помню, о чём мы говорили, но тогда мне казалось это очень важным.

– Я знаю, что так и есть. Тебе пора забыть о нём и начать новую жизнь.

– Я бы с радостью, понимаешь. Но он слишком часто появляется в поле моего зрения. И слишком часто звонит.

– Поменяй номер, я не знаю. Сделай что-нибудь! Тебе нужно освободиться от него.

– Если бы я могла так просто уйти от него. Вот так просто, без последствий…

– Ты и можешь. Обещай мне, что с завтрашнего дня ты начнёшь новую жизнь!

Так забавно… Если бы я только знала, насколько ироничными окажутся эти слова. Меган даже представить не могла, насколько она предсказала мою судьбу. Мою, и, наверное, ещё более семи миллиардов людей на планете.

Первая сирена начала вопить через десять минут после этой фразы. Мы с моей подругой ещё успели посмеяться и обсудить несколько незначительных вещей. Вспоминая наш смех, я скучаю по его звонким ноткам беззаботности. Скучаю по нашим с Меган разговорам «ни о чём». По звонкам и сообщениям, утреннему чаю и засиживанию допоздна над книгами и фильмами, по проблемам в отношениях с парнями и с личной самооценкой. Это казалось таким важным и весомым. Но через две минуты это всё превратилось в пыль.

– … тогда я просто развернулась и сказала ей…

Как вдруг связь оборвалась. Она не успела договорить что-то о своей преподавательнице. И о лекции в колледже. Что-то важное…

– Меган?

В ответ я не услышала ничего. Даже гудков, длинных или коротких. Ничего, просто тишина. Телефонный звонок неожиданно завершился и вся сеть отключилась.

– Алло! Меган. Меган? Странно…

Четыре. Три. Две. Одна…

И тут заорала сирена.

Сперва я ничего не поняла. Я стояла посреди комнаты с немой трубкой в руке и нелепо оглядывалась по сторонам, словно пытаясь найти источник звука. Конечно, понятно было, что звук идёт с улицы. Но я никогда раньше не слышала вживую кричащую сирену, ещё и так близко со мной. К тому же посреди ночи. Сколько сейчас времени? Одиннадцать? Двенадцать? Впрочем, какая разница? Похоже, я не о том думаю.

Когда так внезапно произошли две сбивший меня с толку вещи подряд, я никак не могла сообразить, что происходит. Я не могла вспомнить, что значит этот звук и что нужно делать заслышав его. Мои глаза ошеломлённо сверлили стекло окна, поглощая тьму ночного города. Метрах в пятидесяти, передо мной, загорелся свет, и в его прямоугольном очертании показалась фигура. Человек в соседнем окне точно так же как и я вслушивался в громогласный звук. Как вдруг, хлоп… и свет потух. И тут же погасла моя настольная лампа. И оцепенение наконец спало.

Я подошла к столу и положила на край телефонную трубку. Интересно, Меган тоже сейчас слышит это. Наверное, так же не понимает в чём дело. Подойдя к окну, я взглянула вниз, на улицу. Было темно, очень темно. Я с трудом могла разобрать очертание дороги и припаркованных машин. Ничего не было. А звук всё не замолкал.

И вот тогда случилось самое страшное. То, что послужило рычагом к действию всем проснувшимся от сирены людям в нескольких кварталах сразу. Где-то вдалеке раздался взрыв. Очень мощный. Он был такой силы, что мне на миг показалось, что подскочила и с грохотом обрушилась вся мебель в моей комнате. А после взрыва наступила неестественная тишина. Ощущение напоминало, будто бы вода попала в уши. Всё потому что сирена вдруг затихла. Вот она была, и вот её больше нет.

Но тихо было не долго. И воздух быстро стал наполнять гомон людских голосов и криков. Я снова бросилась к окну. В темноте я разглядела какую-то суету. А потом услышала тяжёлый рёв машин, и за углом моего дома вспыхнул яркий белый свет. Потом зажёгся ещё один источник, и ещё один, и ещё… И тогда я увидела всё. Людей бегущих по улице, мужчин в военной форме, которые махали руками и что-то кричали. Я видела оружие, что они держали в руках. Некоторые из них выставляли заграждения в конце улицы. А люди бежали кто куда, порой даже одетые в пижамы и домашние тапки.

Я понятия не имела, что происходит. Но понимала, что случилось что-то серьёзное. И нужно бежать. Не знаю куда, но нужно бежать. Если все бегут, если на улице военные, значит нужно что-то делать.

Я быстро натянула на себя свои тёмно-синие джинсы и широкую свободную куртку, что неаккуратно висели на стуле возле прихожей. И уже хотела взять из-под полки ботинки, как за дверью раздался шум и громкий топот. Топот нескольких пар ног, с тяжестью вбивающих тишину в напольные доски. Они бежали по лестнице вверх. Потом шаги стали приближаться к моей квартире, по пути разнося странный громоподобный шум. И только спустя несколько секунд я поняла, что они вышибают двери у моих соседей. Я мгновенно нырнула в ботинки и в ужасе отскочила в другой конец комнаты.

Дверь с треском распахнулась, и щепки полетели в разные стороны. Замок вырвало из древесины и он со стуком свалился на пол. В комнату забежал человек, светя фонариком мне в лицо. Я зажмурилась и вжалась в стену, всё ещё не осознавая, что творится. Человек отвёл фонарик и закричал странным, приглушённым голосом:

– Быстро на улицу!!! Всем, кто здесь живёт выйти на улицу!

Когда он развернулся и убежал, я разглядела-таки на нём военный камуфляж. Это был солдат. А голос показался странным, потому что он был в противогазе.

И снова я осталась одна. Что, чёрт подери, происходит? Я всё никак не брала в толк. Но думать сейчас было словно жевать жвачку – долго и бессмысленно. Случилось явно что-то страшное. И уж если военные сами выгоняют всех на улицу, то, хочешь не хочешь, а их указания выполнить стоит. Может там всё объяснят. Может быть, тогда хоть что-то станет понятно. И совсем не подумав о том, что мне могут понадобиться какие-то вещи, я выбежала из квартиры и поспешила к выходу.

Уже на лестнице я почувствовала этот терпкий, ядовитый запах напряжения и страха. Особенно, когда мимо меня пробегали такие же, ошеломлённые, как и я люди. Старики, семьи. Матери, схватив за руку детей, пролетали мимо, словно опавшие осенние листья, которые гонит холодный ветер. И уже тогда картинка стала обрываться перед глазами. Всё стало таким нечётким, мигающим резкими вспышками. Меня будто волной вынесло из дома, и я оказалась, наконец, посреди ночной улицы. Посреди бушующей толпы, охваченной безумием и паникой.

Паника. Это такое состояние, которое ощущаешь всем своим телом, потому что тебя накрывает коллективным бессознательным страхом. И ты либо начинаешь думать как все, бежать, кричать, сливаться с толпой, в надежде на спасение, но не будучи уверенным куда она тебя приведёт. Хотя в этот момент, ты абсолютно точно знаешь, что нужно пробиваться вперёд, нужно бежать с потоком. Ты больше не личность, ты часть хаоса. Либо ты полностью отключаешься. И почему-то со мной произошло именно второе.

Я стояла. А люди мчались мимо меня, толкая друг друга, спотыкаясь. Все двигались куда-то за угол дома, к источникам света. Мне показалось, что я попала на станцию метро в час пик. Такого сумасшествия я никогда не видела. Военные подливали масло в огонь. Не специально, а просто одним своим присутствием. Хотя наоборот должны были внушать чувство защищённости. Но когда рядом носятся безликие люди с автоматами, то от такой нелепой мысли избавляешься непроизвольно. Они кричали что-то людям, махали руками. Даже они были на взводе, а это пугало ещё больше. Я не знала, что делать.

Очнуться от оцепенения меня заставил ещё один взрыв. На этот раз прогремевший гораздо ближе. И вот тогда цунами двинулось. Стоило мне только пошевелиться, как меня сорвало с места, и толпа подхватила моё тело как упавшую в воду ветку. Я едва успевала перебирать ногами, чтобы не свалиться и не быть затоптанной. Но в какой-то степени это было даже хорошо – окружение помогало мне совершать хоть какие-то действия, не стоять на месте, не отключаться снова. Ведь я была перепугана ничуть не меньше остальных людей. И так же глубоко внутри знала, что нужно бежать. Поэтому слившись с толпой, я поддалась ей и последовала к свету.

Повернув за угол, волна выбросила меня на тротуар, который был почти пуст. В то время все люди хлынули куда-то в центр проезжей дороги. Я настойчиво старалась сфокусировать взгляд, прорываясь глазами сквозь ослепляющий свет. Когда окружение наконец приобрело форму в моей голове, многое сразу прояснилось. Всё встало на свои места. Я поняла, куда все бежали. Я поняла, что кричали солдаты. Они указывали руками на автобусы со словами: "Быстро все внутрь! Все по автобусам! Это эвакуация".

Среди тёмных армейских машин, я разглядела несколько автобусов – около восьми – подсвеченных огромными белыми лампами, которые выставили по кругу. Кажется они для того и предназначались, чтобы осветить автобусы. Кое-какие были школьными жёлтыми, некоторые обычные общественные. Два из них уже отъезжали. И смысл паники вдруг стал предельно ясен – всем мест не хватит.

Это было ужасно. Я понимала, чётко осознавала, что нужно спешить, нужно попасть внутрь. Мне нужно в этот автобус! Но я стояла как вкопанная. Я просто не могла двигаться, ноги не отлипали от асфальта. Глядя на безумие мирных граждан, самых простых людей, моих соседей, которые толкали друг друга локтями, пробивались вперёд, будто они тонут, и лезли по головам, у меня перехватило дыхание. Мне стало страшно и противно. Я не хотела быть тут. Я не хотела здесь находиться! И не хотела туда лезть. В самую эту гущу, в центр клоаки.

Они так громко кричали. И гражданские и военные. Как же много шума. Я ничего не могу сообразить. Всё мелькает. Затем уши заложило от третьего взрыва. Так громко, громко… Я не могу так больше. Я прижала к ушам ладони, так, чтобы слышать лишь гул в своей голове. Так громко… И снова заорала сирена. Как же громко, чёрт возьми… Я не могу. Не могу двигаться, не могу слышать это, не могу даже шагнуть… Я не могу спастись. Перед глазами хаос, в голове пусто, в теле нет сил. Я стала медленно опускаться. Медленно… К земле. Не могу. Я села на корточки, закрыла глаза и ещё сильнее зажала уши.

Стоп.

Я опять слишком отчётливо слышу сирену. Мои ноги опять двигаются. Мои глаза видят свет.

Меня как будто разбудили ото сна, подняли на ноги, встряхнули и заставили бежать. Накрытая второй волной сигнала тревоги, я вскочила и втиснулась в толпу, возвращаясь к реальности. Но это не я. Меня что-от вело. Мою руку что-то крепко сжимало… Кто-то крепко сжимал. Я чувствовала эту тёплую сильную хватку. И она увлекала меня за собой прямо вглубь этой сумасшедшей воронки. Я не хочу туда, но поддаюсь воле моего проводника. Он прав, он знает как лучше. Я должна бежать за ним.

В себя я пришла только когда приземлилась на твёрдое сиденье возле мутного чёрного окна. В горле щипало от не унимающейся отдышки, глаза слезились. Тело дрожало, как после марафона, все мышцы колотило чечёткой, по спине стекал холодный пот. Кажется, ничего страшного не произошло, и всё же это был ад. Но теперь я здесь, внутри. Я в автобусе.

Рядом со мной, слева, на сиденье ловко скользнул чей-то силуэт, слегка задев меня плечом. Послышалось тяжёлое учащённое дыхание, перебиваемое хрипотой. Щекой я ощутила жар чужого тела. Переведя дух, я заторможено повернулась, но разглядела только размытый профиль в темноте. Кажется, он напряжённо смотрел куда-то вперёд. Правда, через секунду изображение снова поплыло. Я зажмурилась, подождала, и ещё раз посмотрела на него. И вдруг встретилась взглядом с широко распахнутыми, пронзающими меня карими глазами.

Тогда я впервые увидела его.

В его расширенных зрачках тлел тот же страх, что был во мне. Он растворялся в крови и стучал в вене на его виске. Где-то в глубине тёмных глаз я видела мальчика, скованного ледяными объятиями этого страха. Мальчика, который не знает что происходит, который боится так же, как и все остальные. Но, тем не менее, рядом со мной сидел мужчина, юный мужчина, и он держал себя в руках, насколько ему хватало сил.

На вид ему было лет двадцать. Во мраке его лицо казалось серым, а волосы угольно-чёрными. Острые скулы и лоб блестели от пота в свете лампы за окном. Губы были приоткрыты, он очень часто и неровно дышал. Обеспокоенные глаза рассеянно смотрели на меня из-под тёмных бровей. Больше я ничего не могла рассмотреть в нём, тогда я почти ничего не соображала.

В следующее мгновение я увидела, как он подался вперёд и стал что-то произносить, вроде:

– Ты в по… ря… дке?..

Конец фразы скомкался, как зажёванная кассетная лента, и оборвался. Его лицо резко поплыло вверх. Картинка размазалась и всё остановилось.

Наступила темнота.

Когда я очнулась, я достаточно быстро поняла, что произошло со мной. Я отрубилась. Потеряла сознание. Мне сразу стало так стыдно, не успела я и в себя прийти. Сейчас я плохо помнила всю ситуацию, поэтому казалось, что такой беспомощной я ещё никогда не была. Хотелось наорать на себя за свою слабость, но это выглядело бы ещё глупее. Гораздо лучше вовремя взять себя в руки.

Я знала, что лежу. Я ощущала это. Только не помнила, как оказалась в горизонтальном положении. Меня слегка потряхивало из стороны в сторону. Лицо смотрело вверх, а затылком я чувствовала довольно странную замену подушки, ни мягкая, но и не жёсткая. Ноги мои были подогнуты и коленки упирались в какое-то твёрдое покрытие. А в ушах гудел непрекращающийся рокот.

Стряхивая осадок своего забвения, я медленно подняла веки. Сперва показалось, будто я очнулась под водой. Но после пары секунд созерцания размытых и неясных пятен, я, наконец, прозрела.

Робкий взгляд сразу же остановился на ровном точёном подбородке. Я пригляделась получше. Приоткрытые губы и встревоженные глаза, смотрящие вдаль. И эти тёмные волосы. Что-то знакомое… Взгляд мой неловко, но заинтересованно заскользил вниз. Я разглядела во тьме игру слабого света на изгибах его шеи. Острые ключицы, покатые плечи, и крепкий торс, обтянутый плотной светлой тканью кофты с синими рукавами. Мой пытливый, несобранный, после потери сознания, ум с любопытством изучал рельефы мужского тела. Я почувствовала что-то зудящее и приятное в животе, и моё дыхание участились.

На какое-то время я совсем позабыла всё, что произошло со мной перед тем, как вокруг стало темно. Перед тем, как меня, словно вилку из розетки, выдернули из реальности, и питание прервалась. Я просто лежала и смотрела на незнакомого парня и несколько секунд проходили в абсолютном безмолвии внутри моей головы. Это было божественное время, но оно закончилось, как только ко мне подкрался первый вопрос: где я?

Я вздрогнула и потуплено уставилась в темноту. Но вдруг надо мной прозвучал тихий голос:

– Привет. Ты как? В порядке?

Кто? Я? В порядке ли я? Мои глаза отрешённо смотрели на его лицо, словно на фотографию в журнале. Я не понимала, что ответить и не хотела понимать. Я не хотела снова начать думать, потому что знала, что тогда прорвёт платину и в моих мыслях снова наступит хаос. Но я уже вспомнила, что я в автобусе. В том самом автобусе, в который привёл меня… этот парень?

– Это был ты… – вырвалось у меня, и голос прозвучал как-то слабо и сипло.

Я приподнялась и, наконец, осознала, что всё это время лежала у него на коленях. Стало неловко… Он заинтересованно и обеспокоенно наблюдал за мной. Теперь совсем неловко. Рукой я схватилась за голову – меня слегка укачало, – а потом села, снова оказавшись на сиденье, рядом с ним.

– Это ты помог мне? Привёл меня сюда? – спросила я, когда заметила, что он всё ещё ждёт продолжения моей скомканной фразы.

Его губы дрогнули в лёгкой улыбке, и он кивнул.

Я стала оглядываться по сторонам. Вопросов было много, но их было сложно собрать в целостные разумные предложения. Поэтому я ограничивалась тем, чем могла.

– Я отключилась? Надолго?

– Минут на двадцать, – выдохнул он. – На самом деле, хорошо, что ты поспала. Нам бы всем сейчас не помешало забыться.

Я хотела было улыбнуться, но мышцы на лице заупрямились, и гримаса у меня получилась довольно странная. Надеюсь, он не заметил.

– Ты… Мы… – выдала я бессвязно, в голове всё перемешалось. – Куда едет автобус?

– Я не знаю. – Он нахмурил брови и мрачно взглянул вдаль. – Никто не знает. Нам никто так ничего и не сказал.

Такого ответа следовало ожидать. Хотя, сейчас можно было ожидать чего угодно. Всё казалось таким нелепым и нереальным. Это, наверное, сон… Действительно, это было очень похоже на страшный сон. Но серьёзное лицо, чёрные глаза и его плотно сжатые губы говорили мне, что всё настоящее. Он настоящий. Тьма за окном настоящая. И я по-настоящему здесь, в этом чёртовом автобусе.

У меня внутри был такой беспорядок из разных смешанных чувств, что я даже не могла понять, какое из них преобладает над другими. Было как-то… холодно на душе, как-то неуютно. Но ведь когда я только очнулась, всё казалось не таким пустым и безнадёжным. А очнулась я лёжа на его коленях… Я снова хочу отключиться, снова всё забыть. Я не хочу больше задавать никаких вопросов, не хочу ничего знать. Я хочу, чтобы всё было хорошо. Или хотя бы просто спокойно.

Я закрыла глаза, и меня накренило влево, словно парусник в море. На мгновение показалось, что я медленно падаю, рассекая тяжёлый вязкий воздух пропитанный страхом всех окружающих меня людей. Но когда голова мягко коснулась его плеча, моё сердце забилось ровнее. Да, теперь спокойно. Хватит мыслей и бесполезных вопросов, хватит. Можно мне ещё немного тишины внутри этой до невозможности гудящей голове? Иначе у меня разорвётся черепная коробка. Пожалуйста. Я только чуть-чуть забудусь, как он сказал.

Я почувствовала, как под моей щекой расслабляется его рука, плечо опускается. Теперь не так жёстко. Может он тоже хочет больше не думать ни о чём. Что-то мне подсказывало, что бесконечные размышления разрывают и его. Слишком много мыслей, слишком. Хватит… Я сжала в кулаке край его кофты. Вся сила, злость и растерянность ушли сейчас в это движение. Не знаю, заметил ли он. Пожалуйста, позволь мне ещё немного посидеть так… просто рядом, лежа на твоём плече.

Автобус затормозил. И волнение снова стало подниматься, как цунами над песчаным берегом. Вокруг всё ещё было темно, свет не включали, но где-то впереди показался уже знакомый цвет белых ламп. Люди засуетились, поднялись со своих мест, зашептались. Никто не говорил вслух, все боялись произносить свои мысли во всеуслышание. А я медленно, словно под действием морфия, приходила в себя.

Дверь автобуса с резким неприятным скрежетом открылась. И тишину пронзил громкий мужской бас:

– Все на выход!

Я привстала и огляделась. Люди сделали то же самое. Никто ничего не понимал. После долгой поездки нам так никто ничего и не объяснил. Первые приливы адреналина у всех улеглись и люди стали задумываться о происходящем, задаваться вопросами. Поэтому все ждали какой-то речи от военных или банальных успокаивающих слов, и никто не двигался.

Тогда военный с громким стуком поднялся на ступеньку:

– Быстро на выход!!! – заорал он и демонстративно поднял автомат.

Новая вспышка страха не заставила себя ждать. После этого угрожающего действия люди, как напуганное стадо овечек сорвались со своих мест, и ломанулись к выходу. В темноте это выглядело как поток чёрной воды, стремящийся к свету у открытой железной дверцы.

Не к добру это…

– Быстрее, идём, – наконец услышала я заветное руководство.

Его слова мгновенно пробудили меня. Как и в первый раз, я подчинилась, зная, что без помощи я просто-напросто пропаду. Его чёрные глаза блеснули во мраке. Он вскочил и протянул мне руку. За долю секунды я успела слабо разглядеть его очертания: довольно высокий, широкие плечи, растрёпанные тёмные волосы. А лицо скрывала плотная тень. Я же до сих пор толком не знаю, как он выглядит, не могу рассмотреть его лицо. Но я недолго думала, прежде чем ухватить в ответ его руку.

Мы ловко смешались с потоком. А уж дальше он сам вынес нас на холодный сырой воздух. Всё снова происходило так быстро, в толпе я почти ничего не могла увидеть. Но вдруг за спиной послышался скрип захлопнувшейся двери и рык заведённого мотора. Солдат стукнул по металлической двери, разрешая отъехать, и автобус задрожал, тронувшись с места. Он осторожно развернулся и быстро уехал по просёлочной дороге вдаль.

На какой-то короткий миг повисла тишина. Мне показалось, что нас накрыло вакуумом. Я стояла в черноте ночи, среди незнакомых мне людей, и единственное, что держало мой рассудок в равновесии – это ощущение тёплой ладони в своей руке. Он крепко держал меня. И я боялась даже представить, что я испытывала бы сейчас, будь я одна.

И тут я услышала топот и новые громкие голоса:

– Все следуйте за мной. Только без паники!

Зря он это сказал. Услышав слово "паника" люди испугались ещё сильнее. "То есть причина паниковать есть?!" Ну, конечно, есть. И я прямо физически ощутила, как на толпу опускается вторая волна страха, отчаяния, безысходности и… да, именно паники.

Гудёшь поднялся мгновенно. Я схватилась свободной рукой за голову. Я ничего не видела, но толпа двинулась с места, и меня тут же со всех сторон стали толкать. Ноги самостоятельно почти не несли меня, люди словно бы подхватили нас. Караван двигался в неизвестном направлении. Господи, что происходит? Я стала нервно оглядываться. Но перед собой я видела спину этого парня, и всё ещё чувствовала его руку.

Всё ведь не так страшно?..

– Стой, – почему-то воскликнула я.

Но мой голос поглотил общий шум. Он даже не услышал меня. А потом я подумала, что оно к лучшему. Это было глупо и не имело смысла. И это просто была слабость. Я не должна быть слабой. Нужно просто идти. Идти вслед за ним.

Через пару минут я услышала какой-то громкий металлический звук. Сначала я испугалась. Но люди продолжали двигаться, а, значит, впереди опасности нет. Все наоборот, только прибавили скорости. Ещё раз прозвучал долгий скрежет, за которым последовал грубый голос.

– Не толкайтесь! Заходите по очереди. Лифт отвезёт вас в убежище. Там вам предоставят всё необходи…

Он не успел договорить. Вдалеке, за нами, раздался оглушающий взрыв. Я вскинула голову вверх и увидела столп огня, вздымающийся в небо. От мощной ударной волны искры разлетелись по округе, и некоторые из них упали поблизости от нас. Люди в страхе закричали и все стали расталкивать друг друга, чтобы прорваться вперёд. Какой-то мужчина ударил меня сбоку. Я отшатнулась и почувствовала, как ослабла хватка, переместившись за мою спину. Меня относило вперёд, тянуло к белому свету метрах в двух от нас.

– Нет! – вскрикнула я и замотала головой в поисках моего спутника.

Его встревоженное лицо мелькнуло позади меня. Я попыталась двигаться к нему, но безуспешно. Как будто я попала в воронку, которая стремилась лишь в одном единственном направлении.

– Нет! Пустите, – продолжала настаивать я, попытавшись подтянуться к нему.

Он выискивал меня глазами. Он держал меня очень крепко, как только мог. Но взбесившиеся люди оттягивали нас в разные стороны. Я отчётливо видела его лицо. На нём теперь вырисовывалось не просто беспокойство, а страх и злость. Я видела его почерневшие глаза, он что-то кричал людям, оскалившись на них как зверь. Нас метало из стороны в сторону. Его брови низко нависли над глазами, а волосы растрепались ещё больше от резких толчков. А люди продолжали бежать, как сумасшедшие, пиная друг друга, не слушая и не жалея никого. Тогда он громко вскрикнул:

– Прекратите! Хватит же!

И вдруг моя рука выскользнул из его цепких пальцев и меня затащили на яркий свет, будто крысу на лабораторный стол. На долю секунды я увидела его расширившиеся глаза, после чего он исчез в потоке незнакомых лиц. Он пропал. И я больше его не видела.

Снова зазвучал металлический скрежет и за нами с грохотом захлопнулись серые двери. Человек пятнадцать осталось закрытыми в маленькой коробке лифта, сдавленные стенами с четырёх сторон. И, сотрясаясь, эта коробка поехала вниз. А я, как лампа, которую внезапно выключили, погасла и встала без движения. В груди образовалась пустота. Теперь я одна… Совершенно одна.

Дальше всё было очень смутно. Всё так быстро происходило, картинки сменялись одна за одной. Когда лифт остановился, и двери открылись, нас тут же выгнали из него, и он снова уехал наверх. Я хотела было остается возле него, чтобы дождаться того парня… Я даже не знаю, как его зовут… Но военные никому не позволяли своевольничать. Мы были как скот в загоне. И нас гнали, гнали, гнали. Грозили оружием. Всем было страшно. Но всё же я вполсилы успевала разглядеть, где оказалась.

Это место по размерам было похоже на гигантский стадион. Дальние стены я едва видела. Высоко над головой, как неустанно следящие глаза, горели лампы дневного света. Было и ярко и мутно одновременно. Или это уже у меня в голове мутило. Нас стали продвигать вглубь подземного бункера. Когда мы отошли примерно метров на пятьдесят от лифта, кто-то из солдат приказал нам разойтись и найти себе место. Какое место? Но никто ничего не объяснил. И потоптавшись, будто беспризорница, я медленно зашагала вперёд.

Зрелище вселяло ужас. Много, очень много людей было внутри этого бункера. Они ходили, как загнанные псы, сидели на полу, закрутившись в одеяла, лежали. Кругом стояли какие-то ящики. Я сообразила, что это еда и вещи для нас. Пока ящиков было достаточно, но людей было гораздо больше. И весь этот "стадион" заполнял гул и плачь.

Все понемногу приходили в себя и начинали понимать, что случилось. Нас выгнали из домов под взрывы и звуки выстрелов, и отвезли в подземные убежища. А это могло означать лишь одно – всё было очень плохо.

Я ещё раз оглянулась на лифт. Но перед собой я увидела трёх вооружённых мужчин, которые всем своим видом давали понять, что они никого туда не пропустят. Я подождала какое-то время, но лифт не приезжал. И надежда потихоньку угасала. Я была в замешательстве, внутри только тихий бездонный страх и пустота. Мне ничего не оставалось делать, кроме как уйти.

После бесцельных скитаний по лабиринтам бункера, глядя на сотни напуганных людей, я остановилась у большого чёрного контейнера. Возле него лежал старый матрас. И тут я поняла, что сил у меня больше нет. Я больше не выдержу этого кошмара. Я не знаю, что мне делать. У меня ничего нет. Никого нет. Я почувствовала себя бездомной бродяжкой. Брошенной, никому не нужной сиротой. Я одна…

Я одна!

Сделав пару шагов, я споткнулась. Ноги меня уже не держали. И согнувшись, я поползла к матрасу. Хватит. Я так больше не могу. Кое-как забравшись на найденную "кровать", я свернулась на ней калачиком, поджала колени и закрыла глаза. Холодно, страшно, одиноко.

Пусть всё это окажется сном…

Глава 2. 9 часов скитаний

Я проснулась от громкого топота бегущих ног, в паре метрах от меня. Резко вскочив, я села на кровати. И только через несколько минут поняла, что это вовсе не кровать, а старый матрас на бетонном полу. Нет… Я потёрла глаза спросонья и осмотрелась. Серые унылые стены, груда ящиков, белые лампы высоко над головой. Растерянные, напуганные люди. Ничего не изменилось. Я с ужасом осознала, что по-прежнему в бункере, а всё что случилось вчера – не кошмарный сон. Это чёртова реальность…

Какие-то люди пробегали мимо меня. Они видимо торопились. Но куда тут можно было торопиться? Может быть, открыли выход и нам, наконец, можно выбраться наверх? Домой! Эта мысль слегка взбодрила меня. Я встала, поплотнее закутавшись в куртку, здесь было прохладно. Наверное, потому, что кругом сплошной бетон и, судя по всему, никто не занимается комфортом гражданских людей, запертых в этой непроницаемой мышеловке. Поэтому лучше убраться отсюда как можно скорее. Но выйдя из своего укромного уголка, и сделав пару шагов, я поняла, что очень ошиблась.

Оказывается, люди толпились возле большого контейнера в центре площади, если можно так назвать. Почему-то этот контейнер привлекал слишком много внимания. Все вились возле него прямо как пчёлы у мёда. Кто-то снова пробежал мимо меня, едва задев меня плечом. На этот раз я поспешила остановить человека:

– Что там происходит? – спросила я у женщины, обернувшейся ко мне.

– Еда! Это единственный ящик с едой, – с напором шепнула она и быстро умчалась прочь.

Еда? Так вот в чём дело. И тут же у меня предательски заурчал живот. Да, неплохо было бы поесть. Но я смотрела на огромное столпотворение возле этой мозоли всеобщего внимания, и мне вдруг захотелось плакать… Там было столько людей, и все тянулись, пробивались к еде, так что добиться завтрака таким образом мог только сильнейший.

Я долго топталась на месте, жалась у стопки ящиков, где меня было почти не видно. Я очень хотела есть, но мне было страшно. Проще простого было представить, насколько может быть жадным и разъярённым человек в борьбе за последний кусок хлеба. Они с пылом хватали всё, что могли унести, ведь в контейнере было совсем немного. Тогда я поняла, что мне туда и соваться не следует.

А что мне следует? Голодать? Другие пускай едят, а я должна молча сидеть и смотреть? Мне надо было что-то придумать…

Я встала, развернулась и пошла в другую сторону. Надо подумать. Судя по тому, что произошло вчера, и что за нами никто не следит, не помогает нам, то дело плохо. Военные ушли, и кто знает, вернуться ли они вообще. А если не вернутся, тогда новые запасы еды и вещей вряд ли появятся сами собой. И еда, как я уже поняла, недоступна. Но есть одна деталь, которую, судя по всему, мало кто заметил: пока все увлечены едой, другие места остались открытыми…