Czytaj książkę: «Счастье в мгновении», strona 40
– Мам, как ты? – боязно произношу я, зная ответ.
– Мы сейчас же собираем вещи и переезжаем в гостиницу!
– Но…
– Я ни на секунду не останусь в его доме, – отрезает мама. Маме очень больно, ее гнев превращается в слезы, которые безостановочно стекают по ее щекам. Если бы была возможность, я переняла бы ее боль на себя.
Иногда нам тяжело смотреть на родного нами человека, который испытывает эмоциональную боль, нам хочется сделать всё, чтобы уменьшить ее, постараться помочь этому человеку. Но я не знаю, чем помочь маме, какие подобрать слова.
Придя домой, мы сразу же бросаемся собирать свои вещи. Я достаю огромный чемодан, который я использовала, когда мы путешествовали втроём: я, мама, папа. Но теперь все в прошлом. Больше у меня нет отца, и теперь я свободна в своём личностном развитии.
«Если бы дедуля был жив сейчас, то он смог бы снизить нашу с мамой боль…»
Я кидаю все свои вещи в чемодан, включая книги, принадлежности и слышу, как по лестнице поднимается папа.
– Анна, мы можем поговорить? – зайдя к себе в комнату, говорит папа.
Мама в это время укладывает свои рабочие документы.
– Мне больше не о чем с тобой говорить! – хриплым голосом говорит мама, который сорвался от ее криков. – Я двадцать лет делала все, чтобы создать с тобой семью. А ты все время проводил с ней под предлогом командировок. Последняя командировка была тоже совместно с ней? И поэтому ты ходил недовольный, находясь в этом доме? А как только уезжал, так сиял от счастья? Мы не нужны тебе с Миланой. Я поняла твою стратегию. Жаль, я раньше тебя не раскусила.
Через щелку двери я вижу, как папа встает на колени и берет руку мамы.
– Умоляю, не уходите от меня. Я не смогу без вас, – плачущим голосом произносит папа.
Таким я наблюдаю его впервые. Он что умеет плакать?..
– Не сможешь? Ник, не ври мне больше, я не поведусь на твои слова!
– Сейчас я говорю правду. Я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, но я сделаю все, чтобы остаться с вами.
– Мне не нужен такой супруг, который врет мне на каждом шагу. А Милане – не нужен такой отец! Ты только и знал, что презирал ее интересы. Всегда!
– Прошу…
– Ник, я не желаю больше разговаривать об этом. Завтра я подам заявление на развод.
– Что?
– Ты мне противен! Убери свои руки! – грозно орет мама.
– Милана, ты готова? – кричит мне мама.
– Да, – отвечаю я, выдвигая свой чемодан.
– Куда вы сейчас? За полночь же…
– Туда, где царит только правда и спокойствие!
Я оборачиваюсь ещё раз на свою любимую комнату. Я буду скучать по ней. Прощай.
Взяв все вещи, я открываю дверь. Папа встает с коленей, вытирает слезы с глаз и смотрит на меня жалостливым видом.
Мама проходит мимо него и спускает чемоданы по лестнице.
– Дочь, – пристально, смотря мне в глаза, говорит папа, раскаявшимся голосом. – Ты для меня очень важна, поверь…
Смотря на папу, мне так стало его жалко. Он оказался брошенным. Он одинок. Вот к чему привел его выбор. Папа не осознал вовремя свои ошибки и теперь расплачивается за них последствиями. Но все то, что он сделал, заставляет меня испытывать гнев на него.
– Не продолжай, я не хочу больше общаться с тобой. Пап, я думала, что ты все делаешь искренне, я думала, что ты любишь нас с мамой, но…
– Я люблю вас, правда.
– Если бы любил, никогда бы не предал. Прощай, пап.
– Не уходите, пожалуйста, – с глаз папы текут громадные слёзы, что заставляет и меня лить слезы.
Обуваясь, я бросаю на папу взгляд и торопливо выхожу с тяжелым сердцем на воздух. Мое тело ощущает холод, пронизывающий мою ледяную и залитую предательством душу.
– Мам, мы сейчас в гостиницу? – осмеливаюсь я спросить.
– Да… – тоскливо отвечает она, теребя пальцами по телефону.
Взяв такси, мы быстро доезжаем до гостиницы, которая располагается на набережной, снимаем номер и ложимся спать. Мама рыдает в подушку горькими слезами, я постепенно засыпаю от ее всхлипываний, стараясь забыть все то, что произошло со мной этим летом.
Эти три месяца оказались в моей жизни самыми насыщенными, насыщенными переломными для последующей моей жизни событиями. В начале лета, я и подумать не могла, что со мной произойдёт за столь короткий период времени столько всего, что к концу лета, мы будем с мамой проводить ночи в гостиной, а не дома, вдали от папы…
Я подобна сейчас пылинке, выброшенной в открытый космос, летающей на необъятных просторах вселенной, гостя у нее неопределенное время. Все кажется неизвестным, пугающим, новым. И все только в руках у нашего разума. Только он властен сейчас над нами. Какой путь он предложит нам?..
Глава 66
Одним глазом смотрю на время. 06.50. Включая интернет, мне тут же начинают приходить сообщения от Ритчелл и папы. Мама крепко спит рядом, поэтому звук уведомлений не разбудил ее.
«Срочно перезвони, как только проснёшься. Это очень важно. Ритчелл»
Интересно, узнала ли обо всем Ритчелл? Она придёт в полный ужас, если в подробностях узнает о случившемся. Это точно драма. Я чувствую себя главной героиней фильма жанра – драма. Я переживаю за маму… Как нам теперь жить? Скитаться в гостинице? Оплачивать гостиницу мы долго не сможем…
Я пишу сообщение Ритчелл о том, что там у нее стряслось. Она мгновенно отвечает, что нам встретиться и поговорить лично. Я печатаю ей своё местонахождение, на что она сообщает, что через двадцать минут она подъедет, чтобы поговорить обо все в холле гостиницы. Я убираю телефон, тихонько вставая с кровати. Иду в ванную, умываюсь, надеваю коричневые шорты с белым топом и направляюсь на первый этаж гостиницы.
Я вижу, что Ритчелл уже стоит у ресепшена и строчит кому-то сообщения на телефоне, одновременно поглядывая по сторонам.
– Подруга привет! – видя меня, быстрым шагом подходит она ко мне и заключает меня в объятия. – Как ты, подруга, после всего, что произошло?
– Привет, – печально сообщаю я ей. – Ты все зна…
Она обрывает меня:
– Да… и у меня нет слов… – делает округленные глаза подруга. – Я все могла ожидать от жизни, но не это, – шокировано произносит она.
– Но откуда?.. – ошарашено спрашиваю я.
– Питер позвонил вчера, и мы обо всем с ним поговорили… Он сообщил, что тебе срочно требуется дружеское плечо!
– Да… – вздыхаю я, опуская глаза вниз, которые снова начинают мочиться. – И не только мне, но и маме…
– Как она?
– Плохо… всю ночь почти проплакала. Сейчас спит.
– Как же так?! Я не верю…
Повторно обнимает она меня. Ритчелл так переживает, ее взгляд полон удивления и ужаса от моего события.
– Я тоже, но это факт… – безнадежно отвечаю я. – Отец оказался изменником.
– Но, а что он вообще говорит?
– Раскаивается, но я ему не доверяю больше.
– Милана… дай ещё раз обниму тебя.
От дружеских объятий мне становится легче. Гораздо легче. От Ритчелл веет энергией, которая мне сейчас очень необходима.
– Ритчелл, но ведь ты не только приехала сюда, чтобы поддержать меня?
–Да… – Смотрит она в глаза и как будто чего-то боится.
– Расскажешь?
– Да, но мне непросто.
– Почему? – произношу ошарашено я, видя то, что она начинает бледнеть. – Что такое? Не пугай меня…
На ней нет лица. Что же она хочет сказать?.. Надеюсь, что не плохую новость. Хватит с меня боли. Нет сил уже плакать.
– Говори же… – повышаю я голос, волнуясь за подругу.
– Вчера мне прислали ещё одно письмо на почту о подтверждении тобой согласия на приезд в Испанию и обучению тебя в качестве модели. Когда Питер мне позвонил и сообщил, что у вас произошло, я подумала… – замолкает она на секунду, ей так тяжело говорить, – а что, если вам с мамой стоит поехать вместе с Испанию. Ты займёшься карьерой и учёбой, папа мой поможет твоей маме трудоустроиться в Мадриде. У него там имеются связи. Тем более, что твоя мама родом из Мадрида. Возможно, у нее тоже в этом городе остались знакомые…
Я слушаю подругу с бьющимся сердцем.
– Даже не знаю… Ты меня своим предложением поставила в тупик. Но придётся расстаться и…
– Милана, – прерывает меня она, – мне кажется, что это лучший выход начать жизнь с чистого листа. Вам с мамой нужно это сейчас… – уверяет Ритчелл. Я не знаю, что сказать.
– Но… – мямлю я, находя в голове аргументы на то, чтобы отказать Ритчелл в предложении, но кажется, что их не так много. И пока, я нахожу только одно: расставание со всеми.
– Давай так, – обнимает за плечо Ритчелл, – обговори это с мамой и сообщи мне ответ до вечера, так как они ждут завтра вас уже в Мадриде.
– Уже завтра? Это значит, что вылет сегодня?.. – испуганно предполагаю я.
– Да.
– Миссис Анна, здравствуйте! – обращается Ритчелл к маме, которая незаметно подошла к нам. У мамы заплаканный вид. Ее тушь размазалась под глазами еще со вчерашнего вечера.
– Здравствуй, Ритчелл, – по-доброму сообщает она. – Я так и знала, что вы тут находитесь. Как у тебя дела? Как твои родители?
– Все в порядке… – Ритчелл переживает, как сообщить обо всем, что сказала мне моей маме. – Миссис Анна, я тут кое о чем говорила с Миланой…
– Мам, Ритчелл все знает, – добавляю я с целью, чтобы мы втроем говорили искренне друг с другом.
– А, – сухо отвечает мама, оборачиваясь в окно гостиницы, начиная снова плакать.
– Миссис Анна, – обнимает мою маму подруга, – вам непросто, я понимаю… Я боюсь представить, что вы чувствуете… – осторожно говорит Ритчелл, – и поэтому хочу кое-что предложить. Милане предложили обучение и карьеру модели в Мадриде, и я тут подумала, а почему бы вам не поехать вместе на конкретное время туда. Постараться начать жить с чистой страницы после всего того, что произошло с вами. Может, эта поездка даст вам возможность все осознать и принять дальнейшие решения о своей жизни? Милана там будет и учиться, и работать в престижном модельном агентстве, так как ей дали бюджетное место, а вам, мой папа, подберёт вакансию бухгалтера.
– Что? – исходит от мамы.
– Как вам предложение? Вы же там жили, верно? Мне Милана рассказывала… И да, поверьте, этот шанс один на миллион для Миланы. На ее внешние данные обратил внимание один из известных модельеров. Я считаю, что эта поездка хорошая возможность и для Вас, чтобы постараться не помнить о боли…
– Ритчелл, – отпускает мама подругу из объятий, – я готова на все, если моя дочь будет счастлива от этого. – Я замираю от слов мамы. – Она же мечтала об этом всю свою жизнь… И да, ты права, Мадрид – это мой родной город.
– Так, значит, едете?
Я смотрю на маму, которая улыбается через прожигающую ее изнутри боль. Предложение Ритчелл заставило ее улыбнуться, от чего мне становится тепло.
Что может быть, лучше, когда мама улыбается? Тем более, после всего, что произошло…
– Так что, мам, скажешь? – вставляю я, озадачиваясь над предложением подруги.
Мама устремляет взор на Ритчелл.
– Ритчелл, я буду тебе обязана до конца своих дней. Ты для нас столько сделала…
– Что вы… Для меня – это счастье помочь вам. Вы для меня, как семья.
Мы улыбаемся и обнимаемся втроём. Ритчелл вправду стала для нас родной. Я благодарна вселенной за то, что я встретила такую искреннюю, добродушную, заботливую подругу.
– Едем! – объявляю я.
– Думаю, это хороший шанс для тебя, дочь.
– И для тебя мам, возможность начать все сначала в отсутствии страхов и ограничении твоей внутренней свободы.
– Моя родная, – беспокойно горит мама, прижимая меня к себе. – Как раз побываем с тобой в родных для меня местах. Да и город я хорошо знаю.
– Вы меня обрадовали своим согласием, – сквозь слезы улыбается Ритчелл. – Тогда смотрите, мои родители приобретут билеты вам. И вечером, в 6 часов, встречаемся в аэропорту.
– Подождите, – приходит в замешательство мама, – так это сегодня что ли вылет?
– Да, завтра Милану уже ждут в модельной школе.
Мама замокает на секунду, развивая какую-то мысль в голове.
– Ну что, дочь, мечте существовать? – улыбается мама.
– Да, мам, – трепетно отвечаю я.
– Так, мне нужны ваши паспорта, – командует подруга, – а вечером я их отдам вам совместно с билетами.
– Да, они как раз на ресепшене остались. Сейчас.
Мама отходит к регистрационному месту в гостинице и забирает наши паспорта, отдавая их Ритчелл.
– Ритчелл, мы так тебе благодарны… – неустанно повторяет я. – Я не могу описать все то, что чувствую сейчас. Это же то, о чем я мечтала…
– Не стоит, Милана. Так, вы собирайтесь, в 6 встречаемся в аэропорту.
– Ритчелл, как-то неудобно так… – заявляет мама, кладя свою руку мне на плечо.
– Миссис Анна, наоборот, мне приятно сделать для вас хоть что-то. Ваша дочь не раз помогала моим родителям в бизнесе, и для нас – это честь оказать помощь вам.
– Спасибо тебе за все!!! – от всего сердца произносит мама.
– Все, мне нужно бежать, – быстро говорит Ритчелл. – До вечера.
– До вечера, подруга, – говорю я, провожая ее взглядом.
– Здорово иметь таких друзей, – подчеркивает мама.
– Да, мам, она замечательная подруга, – отвечаю я с грустью, осознавая, что уже скоро придётся попрощаться с ней на неизвестное время.
– Дочь, идём в номер? Я заказала нам завтрак, думаю, что нам нужно подкрепить свои силы едой.
– Хорошо.
Мы идем в номер, молчком, не перебрасываясь словами. Каждый из нас пребывает в своих мыслях. Заходя в наш номер, с которого мы скоро уже съедем, мы принимаем решение, есть булочки с корицей и запивать их чашками чая.
– Милана, все так получилось внезапно, что я и не спросила тебя, как ты? Я понимаю, свою боль, но все-таки, что чувствуешь ты, дочь? Ты пришла в себя?
Я бросаю взгляд в окно, за которым жизнь идет своим чередом. Листья с деревьев постепенно падают, ложась на сырую землю после холодного дождя.
– Мам, я не знаю… – вздыхаю я. – Это лето изменило всю мою жизнь, но теперь я знаю, за что мне стоит бороться на самом деле.
– Я вижу, что ты не только по этому поводу расстроена? – жевавши тревожно спрашивает мама.
Я снова отвожу взгляд, переставая употреблять завтрак.
– Сама мысль, что скоро придётся расстаться с городом, который я полюбила, с моими друзьями, близкими людьми, заставляет меня грустить…
– Дело в Джексоне? – прямо говорит мама.
Я молчу, водя по пустой тарелке вилкой.
– Милана, ты знаешь, что я, как никто другой, могу поддержать тебя. Поделись со мной, что у тебя на душе? – искренне щебечет мама.
– Мам, все так запуталось…
– Я также, как и ты, сейчас в таком состоянии, но я не смогу находиться рядом с человеком, который мне лгал столько время. Предложение от Ритчелл – это лучшая возможность для нас обоих. Внутри я чувствую, что обретаю свободу ту, о которой всегда мечтала. А для тебя это шанс начать карьеру. Твоя мечта скоро воплотится, родная, разве не об этом ты всегда мечтала? Вспомни, какой счастливой ты была после первого показа мод, или когда мне позвонила и сообщила, что сейчас состоялась грандиозная фотосъемка в свадебном наряде…
По моей щеке течет слезинка.
– Мам, я понимаю это. Да, это так. Но так тяжело бросить то, что ты любишь… – с отчаянием отвечаю я. – С этим городом связаны чудесные воспоминания, я была так счастлива…
– Но иногда перед нами открываются новые возможности, от которых нельзя отказываться. Быть может, все, что случилось с нами, было так нужно вселенной, как ты любишь говорить.
Мама кладет свою ладонь на мою.
– Мам, я знаю, но…
– Я понимаю, ты привязана к дому, ко всему тому, что вошло уже в привычку, но пойми, что новые возможности открывают перед тобой двери, в которых мы с тобой обязательно найдём своё счастье.
– Возможно, ты права. – Я делаю короткую паузу. – Мам, ты готова уехать от того, кого сильно любишь?
– Неожиданный вопрос. Ты говоришь об отце?
– Да…
– Знаешь, узнав всю правду о нем, я изменила свое отношение к нему. Кроме боли и разочарования, я не чувствую к нему ничего более…
– Ты бы простила измену?
– Нет… Увы, но нет. Считаю, что каждый ответственен за свой выбор, а измена противоречит изначальным сказанным словам и сделанному выбору человеком. Можно говорить, что происходит разрушение личности, когда человек не понимает значение и последствий своего выбора.
– Впечатляет, мам, почему никогда не говорила со мной подобным образом?
Мама улыбается.
– Начала читать твои книги по психологии.
– И как тебе?
– Невозможно оторваться.
– А я о чем, – искренне говорю я.
– Дочь, тебе больно от того, что ты уезжаешь от Джексона?
– Независимо ни от чего, да, я же… Я люблю его.
– А Питера?
Слыша его имя «Питер» у меня начинает колоть сердце.
– Я не знаю, это сложно…
– Питера ты тоже любишь.
Я отворачиваюсь, прижимаю к себе колени и смотрю в одну точку.
– Я тебе скажу так: все, что не делается, все к лучшему. Значит, в настоящее время вам всем нужен перерыв в общении. Тебе, чтобы понять, как двигаться дальше, Джексону, чтобы осознать совершенные ошибки, Питеру понять, что вы не сможете быть вместе, как пара. Думаю, что вам всем нужно время, чтобы побыть наедине со своими мыслями, переосмыслить свою жизнь.
– Мам, – удивляюсь я повторно от ее слов, – тебе нужно продолжать читать книги по психологии. Они на тебя хорошо влияют.
– Да? – смеется, скрывая свои обиды в душе, мама.
– Спасибо тебе за все. Я должна поддерживать тебя, но сейчас ты меня поддерживаешь.
– Мы обе поддерживаем друг друга. Как говорил мой папа, давай исходить из своих собственных ошибок и делать из них выводы.
– Дедуля бы точно сейчас так сказал.
– Да, мой папа был настоящим философом, да и психологом тоже. Нам бы сейчас его уверенность в себе, и мы бы с тобой не плакались в подушку.
– Мы с Питером были на кладбище у дедушки несколько недель назад…
– Правда? Ты же никогда не…
– С Питером мне было не страшно.
– Ты его так любишь… – качает головой мама, выразительно произнося фразу.
– Как брата, – подмечаю я.
– Как такое могло случиться… Почему я не подозревала Марию и Ника… этого могло не быть у вас с Питером, а получается, что наши дети страдают от ошибок, совершенных родителями.
– Мам, мы не в силах по машине времени вернуться в прошлое и исправить все. Ты же сама говоришь, нужно учиться на собственных ошибках…
– Я же вижу, как тебе больно. Ты их любишь, тебе не хочется расставаться с ними…
Мама права. Я люблю их. Своего брата Питера, и своего близкого друга детства Джексона. Мы втроём оказались в непростой ситуации. Мы не знали о том, какую правду от нас скрывают наши родители. И теперь мы все пожимаем последствия родительских ошибок, выбора сделанного им в пользу лжи.
Мысль о том, что я расстанусь, уже скоро, с Джексоном и Питером терзает меня. Но нам нужна дистанция, всем троим. Я даже не знаю, сможем ли общаться как ранее с Джексоном или Питером?
«Как же я не ценила должным образом, что имела ранее. Я сомневалась, поддавалась страху, когда речь заходила о чувствах к Джексону», – с грустью размышляю я.
И получается, что Питер повторно меня спас, когда позвонил Ритчелл вчера и сообщил произошедшую со мной ситуацию. Мой старший брат. Не могу поверить…
– Давай не будем грустить, а наоборот допустим, что эта поездка нужна нам для обретения смысла нашей жизни, осмысления себя, и все-таки, когда ещё нам быть счастливыми, если не сейчас?
Я удивлена от мамы, от ее силы духа. Ее супруг ей изменил с ее лучшей подругой, но она ведёт себя так или делает вид, что она сильная женщина. Эти качества я впервые отмечаю в маме.
Может, дело и правда было в том, что она находилась не с тем человеком? И рано или поздно их отношениям с отцом грозило падение. Сейчас я вижу, что мама стала увереннее в себе, и как будто обрела свободу, которой не было у нее за все эти годы жизни с моим отцом.
– Мам, ты имеешь силу воли. Я так рада, что ты держишься, – зубоскалю я, – мы справимся, я уверена в этом.
Мы обнимаемся с мамой, даря друг другу заботу и теплоту.
– Ну что, давай собирать чемоданы? Едем в Мадрид! Как же я давно там не была....Этот город насыщен детскими воспоминаниями…
– Дааа. Не зря я все-таки учила испанский язык. Мам, а ты поделишься своими воспоминаниями?
– Да, как только прилетим в Мадрид. Я буду твоим гидом.
В глазах мамы я вижу искру, которую так давно не видела. Как же это удивительно, что иногда человеку для счастья нужна именно свобода, а не зависимость от кого-то или чего-то подобно дереву с листьями в период осени. Северные ветра овладевают его со всех сторон, и чтобы ему было проще, дерево сбрасывает с себя лишнее, ненужное, то есть листья. И ему становится легче, вплоть до весны, когда оно снова готово к изменениям, к новому полету в жизни.
– Собираемся и едем в аэропорт! – радостно восклицаю я, понимая, что нужно и в таком мгновении искать счастье и опыт.
Глава 67
Идя с чемоданами по залу аэропорта, мы садимся с мамой на свободные места.
– Не звонила Ритчелл? – мягко спрашивает мама.
– Нет мам, сейчас напишу ей.
Я достаю телефон из кармана.
– Да, но время у нас ещё есть. По моим часам сейчас почти полшестого. Мы с тобой ранние пташки, – мама делает короткий смешок, приглушая им свою боль.
– Мам, а ты не звонила папе? – набираясь смелости, задаю я вопрос.
– Нет… – отрезает безразлично она. Папа убил своим поступком все ее эмоции. – Это ни к чему.
Я вздыхаю и снимаю блокировку телефона. Я отмечаю, что уведомления телефона только и набиты, что сообщениями от папы, который пишет слова прощения, и чтобы мы скорее вернулись с мамой домой. Но я оставляю их без ответа. Не могу. Не хочу. Я чувствую боль…
Джексон и Питер, возможно, уже и забыли про меня. От них не поступает с момента вчерашнего, изменившего мою жизнь, вечера ни единого сообщения. Да и я не желаю навязываться и писать им, что я уеду. На неизвестный срок. Навсегда. Хочу оставить все свои проблемы, боль, разочарование в Сиэтле и начать жить полной жизнью в Мадриде, городе моей мечты. Думая о том, что уже скоро я буду обучаться в модельном агентстве, я начинаю не перебирать в памяти последние события и все то, что произошло со мной за это переломное лето в моей жизни.
– Дочь, я дойду до супермаркета, приобрету нам воды, – грустным голосом говорит мама, вставая со своего места. – Следи за сумками.
Я киваю и надеваю наушники, полностью поглощаясь в музыке. Нельзя мне слушать песни. Меня снова гложут воспоминания, от которых я не могу никуда деться: моменты с Джексоном, наш первый поцелуй, танец на крыше Башни Спейс-Нидл, полет на воздушном шаре, наша ночь в гостинице, совместное путешествие к бабушке и дедушке, катание на колесе обозрения, ночевка у меня дома… Его забота ко мне была бесценной. Мы так любили друг друга, и что с нами стало? А Питер… Его любовь ко мне укутывала меня с головой. Он защищал меня ценой собственной жизни. Наша фотосессия в свадебных нарядах… И чем все закончилось? Он оказался моим братом. Как все запуталось… Но зато мне ясно одно, какие чувства я испытывала к нему: эти чувства были связаны с любовью к нему, как к брату.
Поднимая голову от телефона, выключая музыку, которая не спасает меня, а делает только хуже, я замечаю вдалеке Ритчелл и ее родителей. Я встаю с места, махая своей рукой, давая знак, что я здесь. Они тут же замечают меня и направляются в мою сторону.
– Добрый вечер! – искренне говорю я, натягивая улыбку на лице. – Мы с мамой благодарны вам за все, что вы для нас сделали.
– Милана, также, как и мы, тебе, за помощь, которую ты оказывала нам… – от всей души отвечает она.
Я без слов заключаю их троих в объятия.
– Мама сейчас отошла, – говорю я, но оборачиваясь влево, наблюдаю ее силуэт, приближающийся к нам. – А точнее, она уже идет к нам.
Мама Ритчелл берет мои ладони, шепча мне нежно:
– Милана, этот шанс один из тысячи, не упусти его…
От всего сердца выражаюсь я:
– Спасибо Вам! Не упущу!
К нам подходит мама, которую тут же замечает Аннет, разглядывая ее заплаканный вид.
– Здравствуйте, Анна! – со всей теплотой говорит она.
– Добрый вечер, Эндрю и Аннет. Я не знаю, чем Вас благодарить. – Мама почти начинает плакать. Аннет обнимает ее, произнося тихо-тихо:
– Не могу поверить, не могу поверить…
– Я не знаю, что для вас сделать?.. Вы спасаете нас с Миланой… – щебечет мама.
Я сдерживаю слезы, которые уже подходят к глазам. Отец Ритчелл, разбавляя нашу обстановку, сообщает:
– Давайте так, будем считать, что каждый из нас друг другу помог в чем-то. Смотрите, через полчаса уже вылет. Тут билеты и паспорта, – указывая на папку, объясняет Эндрю. – Вас там, в Мадриде, встретит мой знакомый и проводит в место, где вы будете жить, расскажет вам о городе, о модельном агентстве… Все нужные вопросы задавайте ему. Не бойтесь.
– Огромное спасибо! – добродушно, едва переводя дыхание, от того, что уже скоро наш вылет, выражаюсь я.
– Миссис Анна, знает этот город, пап, – подмечает Ритчелл.
– Да? – поднимает он вверх брови.
– Это правда, – отвечает мама, вытирая несколько слезинок с глаз. – Я жила там. Около девятнадцати лет.
– Тогда нам не за чем переживать, – голосит радостно Эндрю. – Все получилось так, как должно было быть.
– Спасибо вам огромное! – еще раз благодарит мама, обнимая родителей Ритчелл.
Мы с Ритчелл отходим в сторону, оставляя маму и родителей Ритчелл, пообщаться друг с другом.
– Так, я не хочу плакать, – начинает Ритчелл, смотря на меня. – Мы же не навсегда прощаемся.
Я без слов крепко прижимаю Ритчелл к себе. По моим глазам стекают горькие слезы, слезы – расставания.
– Милана, прошу, нет… – умоляет она. – Всё… поздно…
Ритчелл заливается в огромных слезах. Мы стоим посреди аэропорта и плачем друг другу в плечо. Мои слезы перерастают в рыдания, и я начинаю всхлипывать, теряя контроль. В голове звучит песня британского музыканта Артура Джеймса под названием «Impossible».
– Неужели настал час нашего расставания? – страдальческим голосом шепчу я.
– Милана, пообещай, что это расстояние не скажется на нашей дружбе, – скулит от слез Ритчелл. – Мы будем каждый день поддерживать общение друг с другом. Сейчас же есть тысячу возможностей. Ведь так? – ревет подруга, не отпуская меня с объятий.
– Да, но я не смогу, как сейчас, о-обнимать тебя… – заикаюсь от слез я, – делиться своими историями, видеть тебя…
– Милана, ты же не навсегда уезжаешь? – сопит Ритчелл. – И как только у меня появится возможность, я приеду к тебе непременно…
– Ритчелл, – хнычу я, – я уже скучаю…
– И я… – Мы крепче обнимаем друг друга. – Знаешь, как мне будет не хватать наших приключений, которые всегда происходят, если я нахожусь рядом с тобой…
– Это точно…
Мы смеемся, вытирая слезы, текущие по нашим щекам.
– У меня для тебя кое- что есть, – выпуская меня из теплых объятий, мурлычит подруга.
Я всхлипываю, через силу проговаривая:
– Ритчелл, поверь, ты для меня и так много сделала. Ты исполнила мою мечту. Я не опишу тебе, как я благодарна, счастлива…
Ритчелл кладет руку в сумку.
– Держи, – вопит подруга, давая мне небольшой бумажный пакет.
– Что это? – вытираю я слезы, которые, как дождь, льются не останавливаясь.
– Открой, – настаивает она, шмыгая, набитым от насморка, носом.
Я открываю и замечаю книжного размера дневник для записей, на обложке которого наша фотография с Ритчелл.
– Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня ты начала жизнь, о которой мечтала. Пиши в дневник всё, что будет происходить с тобой в Мадриде, чтобы встретившись, мы читали вместе его с тобой и думали, что нашего расставания никогда не было…
Я без слов крепко обнимаю повторно подругу и продолжаю скулить. Как же больно расставаться с теми людьми, которые для нас подобны воздуху, без которого мы не можем существовать.
– Спасибо, подруга, – хнычу я. – Это… это… лучший подарок.
Я прижимаю к груди дневник, который теперь будет со мной всегда, чтобы не случилось.
– У меня тоже для тебя кое-что есть, – решаю я сделать подарок подруге.
– Не стоит Милана… – Подруга ладонями протирает лицо, убирая слезы.
– Стоит! – подчеркиваю я.
Я снимаю свои серьги с ушей, которые имеют вид сердечек.
– Это тебе. Пусть при одном взгляде на них у тебя образуется улыбка на лице…
– Но они так многое для тебя значат… – изумляется Ритчелл. С ее щеки стекает громадная слеза.
– Ритчелл, ты для меня значишь гораздо больше.
Я зажимаю кулак подруги, в котором находятся серьги.
– Спасибо, подруга… это лучший подарок на свете. Я сейчас же их надену, и не буду снимать до твоего приезда.
Обнимая друг друга, мы слышим голос диспетчера, который сообщает, что скоро состоится наш вылет в Мадрид. Бросая друг на друга печальные взгляды, мы снова начинаем плакать.
– Милана, – объявляет мама, – через 10 минут берем все вещи и на посадку.
– Да, – коротко отзываюсь я, стоя в трех метрах от нее.
– Ритчелл, мы не прощаемся навсегда! Мы обязательно скоро встретимся! – подбадриваю я подругу и себя.
– Но встречусь я не с тобой, – внезапно заявляет Ритчелл, от чего я делаю недоумевающий вид, – а с моделью – Миланой Фьючерс.
Я широко улыбаюсь через слезы-горечи, бормоча:
– Не пугай так!
– А теперь настала очередь прощаться с другими, иначе не успеешь.
– Что, Ритчелл? – не понимаю я. – Ты имеешь в виду своих родителей?
– Нет, обернись.
Делая небольшой поворот головы, мой взор устремляется на приближающихся к нам, как ураган, серьезных личностей Джексона и Питера. Наши взгляды с ними встречаются друг с другом.
Мое сердце усиленно начинает биться.
– Милана, я вас оставлю, – кладет на плечо мне руку подруга.
– Да, – отвечаю я, смотря на Джексона и Питера. Они останавливаются по другую сторону от родителей Ритчелл и моей мамы. Первым ко мне подходит Джексон, а Питер останавливается в нескольких метрах от нас.
Я без слов обнимаю Джексона, и он отвечает мне взаимностью. Джексон своей мягкой ладонью прижимает мою голову к себе.
– Милана, я не хочу быть в ссоре с тобой… – горестно выражается Джексон. – Я не хочу так расставаться…
– Я тоже, – с горечью отвечаю я, отпуская его из объятий.
Я смотрю на него, пытаясь не плакать. В глазах Джексона – боль. Он так старается скрыть ее…
Через секунду молчания Джексон дрожащим голосом сообщает:
– Милана, помнишь, что я говорил тебе, когда мы катались на воздушном шаре?
– Нужно быть счастливым здесь и сейчас?
– Не только. Я говорил, что буду любить тебя независимо от расстояний между нами.
Я смущаюсь, отмечая, как текут снова мои слезы. Их не остановишь.
– Джексон, – опускаю я глаза вниз, чтобы он не видел, что я плачу, – но сейчас все изменилось. Между нами стоит преграда в виде предательства моего отца, и я не знаю, как, но…
– Милана, – перебивает он, – я люблю тебя, запомни это. – Джексон кладет свои руки мне на плечи. Я чувствую, как ему тяжело в этот момент. Это первое наше расставание. Я не знаю, сможем ли мы его преодолеть. – И я верю, что однажды мы встретимся… И будем вместе…
Таращась на него, я вижу, что его глаза начинают слезиться. Я молчу… и трясущейся рукой подтираю слезы.
– Нам просто нужно время, чтобы во всем разобраться. – Я киваю. – И это прекрасное предложение, поступившее от Ритчелл. Ты добьёшься своих целей, малышка.
