Czytaj książkę: «книга с маленькой буквы»
посвящается всем названным и неназванным
Благодарности
Буренковой Анне за замечательную обложку к книге! твои иллюстрации вдохновляют меня быть писателем.
Ткачевой Екатерине за то, что пригласила порядок в этот хаотичный роман взросления. ты нашла место для всех запятых и других капризных знаков препинания.
Дорогие читатели!
я искренне рада, что вы выбрали мою книгу в качестве досуга. перед тем, как вы окунётесь в прочтение, хочу вас предупредить – некоторые страницы содержат сцены употребления алкоголя и курения сигарет. эти привычки несут чрезвычайный вред и ведут к ужасающим последствиям. берегите своё здоровье.
Предисловие
привет! меня зовут Ангелина и вот вам несколько забавных фактов перед началом прочтения:
• я не люблю заглавные буквы. мне постоянно кажется, что они кричат. нам тут громкие звуки не нужны, поэтому мы их будем избегать по возможности.
• недавно я узнала, что моя книга, кроме того, относится к жанру автофикшн. вроде это когда пишешь про свою жизнь и слегка приукрашиваешь некоторые детали. думаю, вышло похоже.
• у меня круглосуточно в голове играет музыка, так что я могу считаться ходячим радио. исходя из этого пункта, настоятельно советую послушать все песни, которые будут упомянуты на страницах. они мне стали родными.
• то, что вы сейчас прочитаете, было написано за тридцать дней и целый год. как говорится, если у тебя нет проблем – заведи себе козла. или так никто не говорит? ладненько. тогда переходим к последнему факту.
• я не знала, о чём будет это произведение, до самого его конца. сейчас я думаю, что оно про семью, любовь, страхи и надежды. всё как всегда, только другими словами.
когда-то мне было очень грустно и больно, но теперь я здесь – улыбаюсь на обложке (надеюсь, что её нарисовала Анна Буренкова). этим произведением я просто хотела вам напомнить, что жизнь – прекрасное место.
Глава первая
Жёлтый диван
*дзынь*
колокольчики над дверью взрывом нарушили тайную атмосферу жилища. на полу валяется тело, которое можно было бы назвать безжизненным при иных обстоятельствах. в этой вселенной туловище держало сигарету над головой, сломанные в изгибах колени и запястье образовывали силуэт горного хребта. большой палец элегантно смотрел в сторону, пока указательный и средний сомкнулись в некое подобие «галочки». янтарные глаза туманно рассматривали, как тлеют красные огоньки, испускают струйку дыма. Лина-Малина даже не повернула голову в сторону внезапно пришедшего гостя, лишь слегка дрогнула ногой.
– слушай, я понимаю, что у тебя тут экзистенциальный кризис, поиск смысла жизни и всё такое, но я вообще-то головой на этом диване лежу, – Илья закрыл входную дверь со случайным оглушающим хлопком, наблюдая картину, которую он застаёт уже в двадцатый раз за первые двадцать дней июня. юноша скинул ноги Малины с жёлтого дивана. – ты вставать собираешься когда-нибудь? – он говорил без укора в голосе, но сохранял ироничную субординацию.
– нет, пока не придумаю, кто я в этой жизни, – такой ответ абсолютно устраивал Лину и совершенно расстраивал Илью. – может, зря я почти отучилась в институте культуры. у меня ведь столько возможностей разных было. как-то необычно организовать свою жизнь что ли. могла бы сейчас плавать на ледоколе где-нибудь, изучать белых медведей. какая вообще роль мне здесь отведена? сколько мне предназначено жить? вот завтра мне упадёт пианино на голову, а ещё ничего не успела.
– во-первых, ты ненавидишь холод, корабли и замкнутое пространство. во-вторых, может, тебя к психологу записать? – Илья скинул ботинки и подошёл к сестре, отмахиваясь от дыма и пытаясь разглядеть её силуэт в полумраке квартиры. шторы, по обыкновению, были закрыты, а свет приглушен до состояния выключения. – что-то мне не нравится твоё состояние, уж слишком затянулось в этот раз. лето началось, долгожданный отдых. и всё – депрессия.
– я сама себе психолог и тебе, кстати, тоже, – отчасти это было правдой. сколько вечеров они провели во взаимных психотерапевтических сессиях? не счесть.
– ну, про меня потом будем думать. – Илья, мощный двадцатилетний парень, наполненный энергией и рационализмом, не сможет понять все тайные проблемы, которые привели Малину на пол её крошечной съёмной квартиры. единственное, что ему сейчас доступно, – быть сильным и настойчивым. Илья вытащил из крохотной ручки своей сестры мятую сигарету и точным броском переместил окурок в кухонную раковину. рывком он отдёрнул шторы, чтобы впустить в дом уходящий июнь, а затем сел рядом с мокрым следом от слёз на ковре.
– понимаешь, за свою недолгую жизнь я вела личный блог юриста, участвовала в образовательном проекте, работала аниматором, фотографом, а сейчас преподаю детям английский и русский. но мне ничего из этого по-настоящему не нравится, – Лина еле сдерживала слёзы, пытаясь вытащить наружу свою душу. печальная девушка думала, что если получится её поймать и хорошенько растрясти, то всё встанет на свои места.
– так это замечательно! ты пробуешь себя во многих сферах, набираешься опыта. из этого и сложится твоё будущее любимое занятие, вся твоя судьба, – Илья создал целый план действий, забыв про мокрую лужицу, которая получалась в итоге.
– ладно, у меня просто сезонная депрессия, – Лина тяжело вздохнула и перевернулась на бок, чтобы не смотреть на свет.
– а сезон какой? 2021 год?
– не знаю, как тебе объяснить. я как будто больше ничего не понимаю. целую жизнь я провела по навязанному расписанию. весь год учишься, летом каникулы, чтобы в сентябре снова учиться. а что будет дальше? скоро выпускной. он надвигается с каждой минутой, а я тут. на полу. я вот никуда не двигаюсь.
– это можно исправить.
Илья принял стойку бойца сумо и комично закричал, издавая звук похожий на петуха и панду одновременно.
ВСТАВАЙ!!
он схватил Малину за руки и лёгким движением поднял её худенькое тело на ноги. казалось, ветерок подует – она тут же взлетит под потолок, но сейчас Лина хохотала в такой смешинке, которую мог вызвать только Илья. они стояли рядом, точнее, юноше так казалось. девочка же, как всегда, пыталась рассмотреть их вместе со стороны. для брата и сестры они были слишком разными. троюродные – это очень странно. Илья, высокий блондин, проводящий в спортзале время с четырнадцати лет. в перерывах он занимается такими компьютерными науками, что аж язык заплетается в названиях. в то же время Лина, помешанная на музыкальных инструментах смуглая красноволосая девчушка, подвержена депрессиям и резким переменам настроения.
Лина осмотрелась вокруг. кажется, что у неё дома абсолютный бардак. да, со стороны это очень хорошо заметно. сандаловое дерево лежит в куче камней, привезённых с какого-то пляжа, потому что очень надо было привезти именно эти камни именно с этого пляжа. на столе перемешаны рисунки, открытки и записки, подаренные подружками за последние лет пять. на гитарах скопилась месячная пыль, а на кровати комком лежат одеяло и два пледа.
– зачем мне два пледа? сейчас же лето… – вслух это Малина решила не произносить. зачем ей еще один вопрос, ответа на который она не знает.
Илья посадил Малину на крутящийся стул на колесиках и подвинул его к барной стойке, что заменяла в квартире-студии обеденный стол. алкоголя, кстати, в доме девушки совсем не водилось, ведь все мы знаем, что спиртные напитки повышают тревожность и депрессивные настроения, а этого здесь и так достаточно. по крайней мере, Лина так упорно убеждала себя и не покупала ничего алкогольного, даже детское шампанское. сигареты тут тоже не в почёте, но есть одна секретная пачка, вшитая в огромного плюшевого медведя, как заначка на крайний случай. теперь Илье стало ясно, почему по комнате летает пух. бедный мишка.
– давай по чайку, манговый улун решит как минимум сорок процентов твоих проблем. ты покушала? сейчас сырочек нарежу, хотя бы его поешь, – он заглянул в холодильник, который, несмотря на свои крошечные размеры, всегда ломился от еды. мама приезжала к Малине каждые три дня со свежим супчиком, запасом продуктов на неделю и чаем. она знала про периоды меланхолии и старалась, чтобы её дочь хотя бы с голода не померла. тактика была довольно успешной, ведь в гости часто заглядывал Илья и кормил Малину как кошку, которую оставил ему сосед под присмотр.
засунув в рот кусок сыра, Малина уже не выглядела такой несчастной. как-то раз она почти целый месяц питалась пармезаном и голубикой из-за потери аппетита. доказано на практике – еда лечит Лину так же, как и кружка чая, вылитая в засохший цветок.
Илья стабильно приезжал раз в неделю к сестре в гости, чтобы обменяться историями. он рассказывал о своих похождениях в университете, обсуждал поведение знакомых и заражал Лину новыми амбициями. это волшебство субботнего разговора иногда удерживало её на плаву последующие семь дней. девушка старалась ничего не забывать, будь то мельчайшие реакции её друзей или разговор с продавщицей, – это пригодится, чтобы в десять вечера в субботу под тусклым светом единственной горящей лампочки хохотать, плакать и злиться вместе с братом. время было волшебное, а мирок между этими историями строился по кирпичикам с каждым новым разговором. однако экзистенциальные кризисы Малины ощутимо шатали всю её семью, друзей и близких. весёлых субботних разговоров не было уже почти целый месяц.
радостный вихрь девчушки-веселушки всегда затрагивал каждого вокруг неё. она могла решить все проблемы на свете или просто часами обнимать нуждающегося в заботе. Лина любила окружающих и мечтала, чтобы все, ну хотя бы в пределах её семьи, были счастливы.
как только наступал кризис идентичности или депрессия – всё, мы её потеряли. иногда на целых полгода вместо Малины оставалась бледная тень. она заменяла её улыбки, энергию, силу духа, но была невыносимо тусклой на фоне настоящей. а настоящая Малина не могла часами поставить чайник и плакала на полу, потому что всё важное вдруг исчезло. испарилось вмиг то, что может приносить радостные эмоции.
однажды Илья, не особо смыслящий во всех этих психологических делах, пытался разумно разобраться с этой злодейкой-печалью:
– смотри, когда мне грустно, я пытаюсь что-то делать, гулять, исправлять ситуацию, из-за которой мне плохо. ты так не можешь? – в его мире ещё не бывало отчаяния без видимой причины. если основание для страданий есть, то его возможно и устранить!
– это не так работает, Илья. мне не приносят удовольствия дела, в которых я видела смысл своей жизни каждый день. мне больше не нравится петь. я не слушаю музыку часами. это ужасно, весь мир как будто замер, но только для меня одной.
– теперь мне стало понятнее. действительно, это звучит ужасно. – для Ильи дела были святой обязанностью и отдельным удовольствием, ведь ему хотелось достигнуть всех возможных вершин.
в последние годы у Малины была особенная депрессия. летняя. уникальная. когда на улице жарит солнце, всюду стоят уличные музыканты, мороженое, сладкое и склизкое, течет по рукам, а в поющих фонтанах сидят дети. именно тогда в доме на Чайковского, двадцать два образовывался мрак, выключался телефон и возникал собственный фонтан, только с солёной водой, который не прекращая бил по щекам.
сейчас Малина держалась, как могла. она каждый день нагуливала положенные десять тысяч шагов, встречалась с друзьями и только несколько часов в день лежала на полу, не двигаясь, положив ноги на диван, в ожидании жизненных изменений. в научном мире это могли бы назвать высокофункциональной депрессией, но мы не будем увлекаться диагнозами и науками о психике.
солнце через маленькую дырку в шторе пробиралось по паркету из одного угла в другой день за днём, а обстоятельства всё никак не менялись. кажется, Малина очень буквально понимала выражение «посмотреть под другим углом». она вертелась из стороны в сторону, пытаясь найти фигуры в солнечных причудах, будто гадая на чайной гуще. сегодня там виделись единороги, коалы и сладкая вата. ничего существенного!
– ну вот если в глобальном смысле – кто я? почему кто-то в моём возрасте уже гениальный музыкант или зарабатывает много денег на какой-то крутой работе? – Лина жевала сыр и вздыхала. – я по профессии организатор мероприятий, а вот сейчас даже себя организовать не могу. что мне делать? может, поступить в магистратуру. потом в аспирантуру. так буду до конца жизни учиться и думать особо не придется, а? – девушка выжидающе смотрела на брата в надежде, что он её отговорит.
– в глобальном смысле ты – очень добрая девочка. кроме моментов, когда ты лужа, конечно. разве обязательно сейчас определяться? тебе только девятнадцать, куда спешить? – Илья пытался устроиться на маленьком барном стуле.
– быть просто доброй девочкой – недостаточно! вот у тебя-то уже расписан жизненный план, – у Ильи можно было бы поучиться не только навыкам планирования, но и исполнению назначенных дел, поэтому Лина нисколько не сомневалась в его скором успехе. – нет, я, конечно, тоже так могу. сейчас устроюсь на одну работу, проработаю там года три, завоюю главную должность, потом выйду замуж, через пару лет рожу ребёнка. а дальше всю жизнь буду заниматься своим дитём как социально-культурным проектом. но это всё так не по мне! я рада за людей, которые искренне счастливы в таком ритме, но я так не могу. как возможно с кем-то строить отношения, если я не знаю, кем же являюсь одна? мне кажется, что нет на свете такого мужчины, который бы выдержал мои перемены настроения. – Малинка снова насупилась и на время перестала жевать.
– я вот держусь, – Илья перестал вертеться на стуле и просто встал рядом с ним.
– ты мой брат, у тебя будто не так много выбора.
Лина внезапно вскочила, в три шага дошла до пыльного шкафа и достала свой набор для японской чайной церемонии. он замечательно поблёскивал салатовым оттенком в объятиях прямых солнечных лучей. в наборе были маленькие пиалочки, длиной с мизинец Лины, на дне застыли в вечном движении разноцветные карпы кои. говорят, что они олицетворяют собой равновесие, дружбу, любовь, приносят удачу, охраняют дом и думаю, ещё и плясать умеют. но это я вам по секрету.
чай из маленьких пиалочек всегда вкуснее и приятнее, а особенно замечательно встречать в конце рыжего рыбного друга. сейчас у Малины в очень активной фазе было время, которое она называет «период аллегории». это важнейший этап в улучшении самочувствия у творческого человека.
– понимаешь, Илья, я как этот маленький карпик, – Лина аккуратно поводила по пятнам рыбки пальцами. – вот он под слоем чая и, пока его не выпьют, мы не увидим карпа во всей красе. у меня точно также! просто кто-то должен прийти и выпить чёрный чай надо мной, открыть чистое небо с его безграничными возможностями.
– а как ты будешь плавать без чая? – Илья рассматривал пиалки. в его руках они казались просто издевательски маленькими, как будто кто-то принес великану вместо дров зубочистки.
– я отращу крылья и полечу.
а как бы вы поступили в такой ситуации? спорить с Линой не вариант, точно не сейчас. раз она хочет стать летающим карпом – пожалуйста. пока книга только началась, вы можете сделать ставки, что она отрастит себе в конце: крылья, клыки или хвост, чтобы отбрасывать его в чрезвычайных ситуациях?
Лине казалось, что Илья никогда не сможет её понять полностью. даже если бы она вдруг стала книгой по высшей математике, он бы именно её подложил под ножку стола, чтобы тот не шатался. как можно больше практической пользы из доступных материалов.
а Илья понимал. по-своему, конечно, но старался. да и все понимали вокруг. мама думала, что дочь надо больше кормить и давать ей отдых. друзья старались быть рядом в любой момент ночи. здесь всё было не на словах – они брали трубки всегда. однажды Малина по своему обычаю легла днём спать и выключила звук на телефоне, сказав об этом одной единственной подружке. вот же был переполох, пока все остальные друзья и родственники искали способы с ней связаться.
все старались и Малинка тоже старалась. она оправдывала своё странное огородное имя чудным поведением. сейчас всё было в соответствии с графиком: стебель поднялся высоко. выше, чем все остальные растения на грядках. она была самая зелёная, самая наполненная водой, светом и хлорофиллом. листья создавали собой огромную тень, под которой прятались жучки в жаркий день. но белых цветочков всё не было, а уж малиновых ягодок – тем более.
как Лина не противилась рационализму брата, он всё-таки был прав – не может карп плавать без воды.
Глава вторая
Ищем воду
ботанический сад – место притяжения для местных студентов, биологов и тех, кто соскучился по природе. не по той «природе», что в палатке в лесу где-то около Чувашской Республики, с горящими котелками, наполненными ухой. человек, привыкший к комфорту, предпочтёт месту, захваченному комарами и жуткими пауками, ухоженные клумбы, будто специально раскрашенные ядовито-фиолетовыми цветами. настоящая городская флора – это бульвары промытые с мылом, пронумерованные, упорядоченные растения и запах свежескошенной травы, который сопровождается только недовольным стоном жителей по утрам от шума рабочих за окном.
Малина тоже шум ненавидела и ненавидит до сих пор, будь то газонокосилка или методичное чавканье – всё ужасно. и почему-то именно к ней спозаранку на хлипкий деревянный балкон всегда прилетали говорливые вороны. начинали они свои собрания исключительно в пять утра, то есть где-то часа через три после того, как Лина ложилась спать.
– ух, ворона-дурашка, ты пожалеешь об этом, когда я куплю ружьё. – бурчала Малинка спросонья, а потом накрывалась двумя подушками, спасаясь от надоедливого карканья и звука когтей.
но вернёмся в ботанический сад. в погожий летний день здесь можно на час оказаться в параллельной вселенной, особенно в неумолимо короткий утренний промежуток. под обширными кронами деревьев по одному, как стеснительные грибочки, сидят медитирующие люди. чуть подальше, на открытых полянах, небольшие группы занимаются йогой, плавая по воздуху и восстанавливая душевное равновесие. прогуливаются модные бабушки в цветных шляпах, как у Елизаветы Второй. одним словом – столичная сказка.
как мы все знаем, сказки доходчиво объясняют всем маленьким девочкам, почему нельзя ходить в лес одной. поэтому сегодня Малина попросила брата сопроводить её по парку.
– а мне всё равно кажется, что отношения просто не могут существовать со мной. сколько любви я отдала одному человеку, который так просто отказался от меня. несколько раз отказался! – Лина погрозила в воздухе пальцем, продолжая оборвавшийся в прошлые выходные разговор. – а сколько человек я отвергла, в попытках найти такую же любовь. и мне теперь стыдно, ведь столько людей обидела просто так, – девушка в своих переживаниях часто переходила на ультразвук, который слышали дельфины, собаки и Илья. обычная прогулка брата с сестрой не могла обойтись без обсуждения душевных переживаний.
а сколько человек я отвергла, в попытках найти такую же любовь.
– чего стыдиться? у меня вот тоже были отношения неудачные, мне кажется, что это просто часть пути. – Илья сам мечтал об идеальных свиданиях, любви, семье, но оставил это всё для будущего, где он будет состоятелен и уверен в завтрашнем дне.
– да, я всё это понимаю. находясь в любых отношениях, ты получаешь опыт. понимаешь, что тебе нравится, а что – нет. оцениваешь разное отношение к себе, – казалось, близился разумный вывод из всего разговора, вот только… – но это же ужасно несправедливо! когда доверил человеку всё, старался для него, делился будущим и прошлым. разве так бывает? одна пятая жизни прошла рядом с ним, а сколько уж и нет никакой истории между нами. мне кажется, что как моё сердце разбилось, так и не собралось назад. и причина уже не в нём, а во мне. – Лина пинала камешки, которые попадались по дороге, играя в импровизированный футбол.
– слушай, нет же больше никакой причины страдать. действительно, вы провели много лет рядом, но с каждым годом это будет становиться всё менее значимым. и вообще, он поступал с тобой плохо буквально всё время, а ты была готова терпеть. когда я понял, что со мной также играются – быстро расставил всё по местам. – Илья пнул камушек так далеко, что теперь его было не вернуть.
– быстро? – Лина чуть не задохнулась, пытаясь изобразить театральное фырканье. – три года тебе понадобилось, если не больше.
– да, как ни прискорбно, иногда я тоже бываю не осмотрительным. но ты же помнишь, как потом сложилось? – Илья знал, чем парировать свою неосторожность.
– да, через неделю ты сказал, что всё осознал и более не испытываешь никаких страданий, – для Лины это был неожиданный поворот. вот вроде любил-любил, а потом за семь дней всё закончилось.
– именно. потому что мы друг другу изначально не подходили, вот и всё. и времени вместе в итоге не так много провели, с этими её поворотными решениями о наших отношениях. – молодой человек вздохнул, вспоминая постоянную тревогу и неопределенность.
– кровохлёбка тупая.
– согласен.
– не, это растение такое. вон, смотри.
пока Илья с Линой разглядывали таблички с названиями и открывали свой ботанический стендап, они не задумывались, что даже их базовые убеждения совсем не сходились. ребят это не беспокоило, уж очень они уважали друг друга и любили поспорить, конечно.
Лина действительно любила внимать советам брата и его мнению, хотя редко к нему на самом деле прислушивалась. она ценила брата за его спокойствие, собранность и открытость к новому, но девушке всегда казалось, что в мире Ильи всё как-то слишком просто. «не нравится – расстанься». а как же ПОСТРАДАТЬ?
иногда они часами дискутировали на кухне, пытаясь объяснить друг другу какие-то очевидные, по их скромному мнению, вещи. даже такие накалённые споры всегда заканчивалась чаем и просмотром сериала, а не обидами и слезами. Илья принимал ранимость своей сестры как базовую настройку и никогда не обвинял девушку в глупых поступках.
Илья любил рассмешить Лину так, чтобы от смеха она не могла вдохнуть, становилась красной и падала на пол без сил. он не давал ей в руки никакие ножи, потому что сестра их роняла себе на ноги. иногда и ему на ноги. Илья знал, что где-то в этом городке есть сестра, которая с широко открытыми глазами и полным возмущением будет ругаться на тех, на кого он покажет.
есть и совсем другая непохожесть. когда он хочет жить не ниже пятидесяти шести метров над землей в стеклянном доме с панорамными окнами, а ты – на третьем этаже в спальном районе, чтобы солнышко тихонько пробиралось по кровати утром, а во дворе можно было кататься на скейте. и вот никак не найти такую многоэтажку бизнес-класса с консьержем в спальном районе между третьим и двадцатым этажом. да и искать не хочется, потому что втайне надеешься, что человек отступит от своих принципов и примет твою сторону.
как-то было сказано, что компромисс – худший исход. мол, тогда никто не получает желаемого, приходится довольствоваться чем-то средним. да, если у вас спор: заводить ребёнка или нет, то, наверное, заводить половину ребёнка или брать на выходные племянника, – не лучший выход. но уж выбрать шкаф, который понравится вам обоим или спланировать отпуск так, чтобы всем было комфортно – не такая сложная задача для двух любящих людей. если, конечно, они хотят друг друга понимать.
– он сказал мне как-то, что даже если мы расстанемся, то это не значит, что любовь кончилась. я вот думаю, что он не прав. – Малина погладила пушистые одуванчики, чтобы они разлетелись по зелёному газону и поселились между каждой травинкой в следующем году. – мне кажется, что его-то любовь кончилась уже давно.
– тут уместны цитаты типа «отпусти и, если оно не вернется, – значит было не твоё»? или надо что-то посерьёзнее? – Илья на секунду задумался. – вы – два корабля в море, которые на своём плавании были вынуждены разойтись в разные стороны, но стихия может свести вас снова… – братец стал изображать бурю, а Лина улыбалась его пантомиме.
– ой, надеюсь, это не вернётся никогда, – чистая правда. когда расстаешься с человеком, которого любишь, готов свою жизнь положить, лишь бы он вернулся. потом, конечно, ты его забываешь, начинаешь наслаждаться жизнью, своими увлечениями, интересами и собой, но по ночам тихонько просишь не разрушать только что найденное равновесие и никогда не возвращаться.
слишком долго Лину преследовало приторное ощущение. такое случается, когда спустя невыносимо долгую зиму и первую слякотную весну, наконец проглядывает солнце. оно окрашивает ярким жёлтым всё. хочется улыбаться, смеяться и дурачиться, держась за руки с тем самым человеком. только вот вы той зимы не выдержали вдвоём. теперь весна возвратила и тоску, и надежду. как же сложно не стучаться в давно закрытые двери.
– как думаешь, может ли любовь закончиться, если она существовала в действительности? – Лина по природе своей была романтиком, хоть и тщетно это отрицала, пытаясь себя защитить.
– это опять какие-то твои рэперы подкидывают размышления? – Илья знал, что некоторые фразы из песен заедают у Лины в голове и становятся чем-то вроде гиперфиксации, пока она внимательно не обдумает каждую буковку.
– неа.
– кажется, что просто каждая новая любовь отличается от прошлой. и на фоне новой старая не может соперничать. поэтому и есть ощущение, что это вообще не любовь была, а так себе, разминка.
– а ты вот как любишь? избирательно, постепенно? – девушке всегда было интересно разобраться в ощущениях других людей, так как свои чувства она часто совсем не понимала. как другие люди слышат музыку? что они чувствуют, когда просыпаются, а за окном первое весеннее солнце? кого они любят обнимать после тяжелого дня?
– да, наверное так. чтобы полюбить свою первую девушку, мне надо было с ней несколько лет проучиться в одном классе. и то, как видишь, не особо хорошо вышло. иногда просто выдаешь желаемое за действительное. может, это я себе что-то выдумал, какой-то образ, а потом он сломался, – Илья, конечно, имел ответ на все вопросы мира.
– так интересно, что тебе нужно время, чтобы укрепиться в своих чувствах. кажется, я умею только с первого взгляда влюбляться, – Лина задумалась. – в этом есть определенная проблема.
– как можно полностью изучить человека с первого взгляда? – для молодого человека любовь с первого взгляда осталась в мультиках про принцесс. – ты же даже не знаешь, может он плюет в собак или чавкает.
– не знаю, как-то так выходит, что он не плюется в собак.
– зато в тебя – ещё как.
– всё равно лучше, чем в собак.
отсутствие надёжного мужчины рядом с самого детства сказалось на отчаянной нужде в заботе. знаете, в такой самой простой, как за цветочком. чтобы спросили как Лина выспалась, похвалили новый маникюр или погладили ласково по руке. об этом скромном желании нельзя было знать никому постороннему! слишком просто привыкнуть к хорошему. только Лина примет постоянное внимание и бескорыстную заботу – они непременно тут же закончатся. её бросят. а что дальше? боль, слёзы и самобичевание. без конца. нет, такого допускать нельзя.
мама говорила Лине, что надеяться в этой жизни можно только на себя. лучшие подруги в самый важный момент перестанут с тобой общаться, а брат улетит в Новый Уренгой (такое было, поверьте). чтобы не привыкать к хорошим отношениям, Лина пыталась научиться пугать мужчин раньше, чем они успевали сильно ей увлечься. в ход шло всё: скверное настроение по утрам, встречи только в свободные временные окошки, страшные рассказы про депрессии и панические атаки. но никто из них так и не убегал в страхе! наоборот, они часто воспринимали это как вызов. им нужно было завоевать красивую и нежную принцессу, вызволить из власти дракона или кого там. это Малине не нравилось ещё больше.
– мальчик, я знаю, как решаются мои проблемы, ты здесь лишний.
и уходили мальчики ни с чем. ещё и с разбитым сердцем.
– хочется, чтобы вечером было к кому вернуться домой. у меня всегда куча дел, сам знаешь. даже летом! то посиделки, то курсы какие-то, то маме помочь на работе, всегда получается непоседливо. представляю на секунду: я целый день даже ни разу не присела, захожу домой, а там он. обнимает меня, говорит, как соскучился, а я начинаю ворковать от удовольствия. и потом мы просто целый вечер при тысячах моих зажённых свечей (я что, зря их покупаю), болтаем, танцуем и смотрим какой-то добрый сериал. это же так просто, – Лина рассказывала о том, что никогда и не надеялась испытать.
– это совсем непросто. надо ещё найти человека, которого ты не убьёшь утром. ты же почти как самка богомола, только не зелёная, – Илья за небольшой промежуток совместной жизни с сестрой усвоил правило: лучше утром вообще с ней не встречаться, чем пытаться запомнить все её правила.
Лина просто обожала утренние и вечерние ритуалы. они помогали ей настроиться на день, включиться в работу и безопасно выйти в люди в хорошем настроении. утром она ни с кем не разговаривала, а все присутствующие в квартире люди прятались по углам. это не было особым требованием Лины, но все сошлись на мнении, что лучше уж пусть она ходит одна и молчит. иначе потом девушка откроет рот и то, что она скажет, никому не понравится.
вести хоть какой-то примитивный диалог с ней можно было только после двадцатиминутной ванны. после водных процедур следовал завтрак с ноутбуком, приём пищи также занимал двадцать минут. ещё столько же уходило на нанесение макияжа, причёску и одежду. выполнив эту непреложную последовательность, Лина становилась человеком и переставала пугать других людей.
не то, чтобы она была тираном, но страх окружающих существовал вполне оправданно. Лину это беспокоило:
– слушай, ну чего меня так боятся по утрам даже собственные родители? я же молчу обычно. а если что-то и скажу, то сдержанно.
– когда ты приходишь в плохом настроении, всем в комнате сразу становится холодно. ты можешь ничего не говорить, но твоё недовольство само собой распространяется и переносится на других.
вот так останется у неё кто-то на ночь, а потом убежит в слезах и обиде. какая уж там любовь.
– а ты не пробовала присмотреться к кому-то из своего окружения? говорят, что крепкая любовь из дружбы начинается, – Илья не терял надежды пристроить свою сестру в хорошие отношения, потому что видел, как без романтики Лина понемногу начинала увядать.
– так, ну, во-первых, я уже проверила этот факт и меня дико кинули. во-вторых, из мужчин у меня рядом мой брат, то есть ты, и лучший друг, который скорее станет морским котиком, чем начнет отношения со мной. я уж тоже его воспринимаю как брата, это как-то противоестественно что ли. – Лина поморщилась.
