Czytaj książkę: «Солнце и пламя»

Глава первая

– Говорила же, что никто, кроме нас, сюда не придет, – в очередной раз сообщила Рози, после отрезала от изрядно уменьшившегося окорока кусок мяса и начала его жевать. – И еще! Карл, если ты не перестанешь столько жрать, то скоро к нашим шеям протянется костлявая рука голода.

– Когда мне скучно, я всегда ем, – и не подумал смущаться Фальк, подбросив пару веток в трещавший костер. – Ну и потом – вон там Форнасион, в нем имеется куча лавок, а в них полно еды. Если что – отправлюсь туда да закуплю провизии.

Рози ничего на это не ответила, только подняла руки вверх, как бы извещая небеса о том, что тупость Карла не имеет пределов.

– Да успокойся ты, – миролюбиво посоветовал последний моей подруге. – Что у тебя за этот… Как его… Эраст?

– Страх преследования, – подсказал здоровяку я. – В самом деле, Рози. Видела же – до нас никому никакого дела уже нет. Почти год прошел как-никак, все прошедшее пеплом покрылось, про нас давным-давно забыли.

– Ой ли? – прищурилась девушка. – И Форсез тоже?

– Форсез – нет, – признал я. – Эта сволочь наверняка не угомонилась, но только вряд ли он сидит в том же Форнасионе, поджидая того момента, когда проглот Фальк на рынок за копченым свиным окороком припрется. Да кто ему для этих целей людей даст? Тем более с учетом последних событий?

Свежие новости бывших Центральных Королевств, а ныне Империи Айронт, нам были хорошо известны, поскольку по дороге мы, пусть и с опаской, но завернули в парочку небольших городков, где утолили собственное любопытство, попутно пополняя запасы провизии. Ну а как было удержаться? Все-таки почти год просидели в местах, где из собеседников одни медведи да лоси имелись. Причем под конец мы большинство из этих медведей уже начали по мордам узнавать, а когда Фальк по зиме одного из них в берлоге расшевелил, а после на рогатину поднял, Магдалена устроила ему жуткий скандал, обвинив в том, что он осиротил двух премиленьких медвежат. Факт того, что зимнее убийство медведя с последующим его поеданием является давней баронской традицией Лесного Края, ее при этом не волновал.

Впрочем, скука – понятие весьма относительное. Лично я еще годков сорок так бы поскучал, честное слово. Мне шума и гама последних лет надолго хватит, я, знаете ли, и сейчас иногда просыпаюсь от того, что во снах ко мне приходят картины недавнего прошлого. То я снова на поле битвы между Айронтом и Асторгом и вижу, как мага-имперца в яме заклинанием на фарш перемалывает, то Гробницы Пяти Магов примерещатся, то черные мертвые глазницы Лиании на меня уставятся. Врагу таких снов не пожелаю. Ну разве только что упомянутому Форсезу, которого совершенно не жалко.

Так что мне в дальних владениях семейства Фальков было чудо как хорошо. Кругом лес, тишина, безлюдье. Охотничий дом небольшой, но уютный, о двух этажах, с камином. А еще рядом имелось озерцо, в котором можно славно порыбачить. О чем еще мечтать измотанному и издерганному путнику?

Собственно, мы первый месяц по приезде только и делали, что спали да ели, ни на что другое сил не имелось. Дорога вымотала нас окончательно. Даже не столько дорога, сколько мучительное ожидание того момента, когда раздастся крик:

– Эй, это же те, которые в розыске, за них награда объявлена! Хватай их, братие!

Самое забавное то, что места, через которые пролегал сначала водный, а после и конный путь, по большому счету войны и не знали. Не докатилась она сюда в том объеме, который мы видели в бывших Центральных Королевствах. Нет, отряды имперцев замечали, они даже взяли на клинок пару крепостей, сожгли несколько городков и вздернули кое-кого из местных властителей, не пожелавших признать Линдуса Второго своим повелителем, но в целом местному люду было едино, кому платить подати. На смертный и правый бой тут никто подниматься не собирался, особенно с учетом того, что на носу осень с ее непременной уборкой урожая. «Если сейчас воевать начать, то что зимой жрать станем?» – резонно рассуждали местные трудники, тем самым соглашаясь с тем, что они теперь часть новой Империи.

На нас при этом никто никакого внимания не обращал, что радовало безмерно. Правда, мы и сами старались лишний раз не показываться кому-либо на глаза, все больше ночуя на лесных опушках и заворачивая в селения только при крайней необходимости.

Ну а потом наконец добрались до имения Фальков, где были встречены как родные. Без преувеличения, так было на самом деле. Нет, Карла-то его родитель, барон Хицкварт Фальк, здоровенный, как пятисотлетний дуб, первым делом выдрал вымоченными в солевом растворе лозами, не посмотрев на то, что сынуля давным-давно вышел из детского возраста. Как было заявлено:

– Для того, чтобы помнил, как оно в отчем дому живется. И что отцу-матери надо хоть раз в три года о себе весточку слать.

Короче – наговаривал Карл все это время на своего папашу напраслину. Дескать, «я боги ведают какой по счету сын, моя судьба – шпага, странствие и смерть». Его, оказывается, дома ждали, да еще как!

После экзекуции барон Хицкварт посоветовал мне есть побольше мяса, поскольку очень уж я тощ, Магдалене порекомендовал налегать на капусту, ибо в некоторых местах у нее хоть и колышется кое-что, но по местным меркам этого маловато, и только Рози удостоилась молчания, означавшего, что к ней претензий нет. Хотя, может, дело и не в этом. Моя невеста так зыркнула на громогласного барона, что даже он понял – тут лучше ничего не говорить. Хвала богам, что не сыну, а его другу эта чума досталась, потому ему теперь и выпутываться.

Как выяснилось позже, во время застолья, поразившего таким изобилием, какого я и в Халифатах не видал, тут, в Лесном Краю, толком народ ничего и не знал. Ни про войну, громыхавшую в Центральных Королевствах, ни про возникновение новой Империи. Бароны редко выезжали из своих пределов в большой мир, оно им не нужно было. Все же есть – дичь в лесах, рыба в озерах, селяне-арендаторы жито сеют да собирают в достатке, пива на зиму наварено с запасом. И вот на что баронам лишняя головная боль? А если повоевать захочется – можно какие-то старые обиды вспомнить. Или новые придумать, почему нет?

Впрочем, рассказ о наших недавних похождениях Хицкварт выслушал внимательно, несмотря на то что в нем к тому времени плескалось с полбочонка крепкого темного пива, если не больше. Все уже ушли спать – и братья Карла, и их жены, и даже дородная баронесса Ульфрида, которая весь вечер глядела на наряды наших поистрепавшихся в пути соучениц да тихонько вздыхала.

– Олух ваш наставник! – рыкнул под конец рассказа старший Фальк, выплеснул из кружки себе в рот остатки терпкого пойла, а после подал знак Карлу, чтобы тот наполнил ее снова из кувшина размером с половину меня. – Нечего так на меня зыркать, девица. Олух, я тебе говорю. Велик труд – взять да помереть. Это вон любой сможет, даже мой обалдуй. Ты умри так, чтобы об этом после лет десять все говорили! Так, чтобы, вспоминая этот год, всякий добавлял: «Это когда маг Ворон с собой половину Ордена к Престолу Владык утащил». Вышел бы из дома и устроил хороший переполох, чтобы вы под шумок смылись. Он же, мать его так, маг, да еще и великий, если вашим словам верить можно. Вот это – да, это смерть. А тут что? Вас он спасал? Дудки! Чистеньким захотел уйти, еще больше грехов на душу свою не пожелал заполучить. Дескать – я помер, а вы, ученики, дальше выпутывайтесь, но так, чтобы честь мою посмертную не измарать. Тьфу!

Самое странное – мне почему-то не захотелось ему возражать. Нет, Ворон всегда был и останется для меня наставником, тем, чье место в моем сердце не займет никто, но ответить на слова барона мне было нечем. Выглядело-то все именно так, как он и сказал.

– Тебя там не было, отец, – хмуро проворчал Карл, наполняя пивом и наши кружки. – Да еще этот Альдин, чтобы ему пусто было. Он посильнее Ворона маг, поверь.

– Они одного помета, сын, – буркнул Хицкварт. – А свой со своим завсегда сговорится, мне ли не знать? Вас-то этот Альдин выпустил, да еще и помог. Ему нужна была жизнь Ворона? Так в чем же дело, убил бы, только чуть позже, особливо если ваш наставник сам был не прочь помереть. Что, не дал бы этот Альдин старому дружку порезвиться напоследок? Ха! А так – один окочурился без толку, второму вы теперь должны по гроб жизни. И кто ваш учитель после этого? Олух, как я сразу и сказал.

Прямой и открытый барон резал по живому, вскрывая те мысли, которые мы от себя гнали все это время.

– Все случилось так, как случилось, – Рози обглодала куриное крылышко и вытерла пальцы о скатерть так же, как тут делали все. – Ваша милость…

– Дядюшка Хицкварт, – брякнул кружкой о стол барон. – Здесь у нас все просто, без этих западных ужимок. Ты женщина лучшего друга моего сына. Лучший друг моего сына – все одно что мне самому родич. Да, может, оно так и есть, у нас в Лесном Краю все в хоть каком-то, да сродстве.

Если честно, меня всю дорогу беспокоил тот факт, что отец Карла может знать, как выглядел тот бедолага, прах которого давным-давно развеял ветер над морем. Они тут и на самом деле все обо всех знают. А я на настоящего фон Рута вообще не похож, от слова «совершенно». Тот, помнится, был здоровяк хоть куда, губастый и щекастый, и потому никакие объяснения, что, мол, заматерел и возмужал, не помогут. Да еще и светловолосым он был, а это уж ни в какие ворота не лезет. Разве что рост у нас более-менее совпадает.

Но – обошлось. Слыхать про фон Рутов барон Хицкварт, конечно, слыхал, моего родителя тоже знавал, выпивали они на ежегодной ярмарке в одной компании несколько раз, даже о смерти его скоропостижной ведал, но настоящего Эраста он не видел. Повезло мне.

– Дядюшка Хицкварт, – моментально отозвалась Рози тем тоном, от которого мне всегда немного не по себе становится. Это значит, что моя избранница что-то задумала. – Нас ведь искать станут.

– Пущай, – хохотнул барон, сделал гигантский глоток, пролив часть пива себе на грудь. – Уфффф! Как приедут, так тут и останутся. У нас озер много, рыбке что-то кушать надо.

– Вот это как раз ни к чему, – вкрадчиво мурлыкнула Рози. – Пусть приедут – и уедут, живые и здоровые.

Старший Фальк икнул, вытер рукавом пену с губ и посмотрел на де Фюрьи, причем его мутные от хмеля глаза весьма проницательно сверкнули.

– А и правда, – наконец пробасил он. – Чего их убивать? Встретим честь по чести, как положено. Пускай убедятся, что нам скрывать нечего.

– Вот-вот, – поддержал его сын. – Только ты конюхов да девок-служанок предупреди, чтобы они лишнего не сболтнули. Если заявятся те, о ком мы думаем, так они не дураки. И спрашивать умеют, и одно с другим в целое складывать. Сильно умные, стервецы. Я их убивал, знаю.

– А вы завтра, как рассветет, проваливайте в охотничий домик, – велел Хицкварт. – Сидите там тихо, пока все вокруг не уляжется. Припасы раз в неделю подвозить станем. А если что – не умрете от голода, лес вокруг, он и накормит, и напоит. Ну а чтобы не заскучали – делом там займетесь. Кабанов близ озера развелось многовато, перебьете часть, а после окорока их закоптите.

Рози все рассчитала верно, представители Ордена заявились в дом Фальков недели через две после того, как мы отбыли в лесную глушь. Три дня они провели у барона в гостях, опросили всех, кого только можно, прислугу и стращали, и пытались подкупить, но так ничего и не вызнали.

После попытались сунуться в лес, сдуру потревожили медведицу с медвежатами, после чего вскоре откуда-то прибрел папа-медведь, который без особых раздумий одного из горе-следопытов задрал насмерть, второму изрядно располосовал когтями грудь, а остальных напугал до икоты.

В общем, плюнули вскоре чернецы на розыск беглых подмастерьев да и убрались обратно в Империю.

Собственно, с того момента наша жизнь стала совершенно безоблачной и, как я говорил, очень скучной. В своей предсказуемости скучной. Даже учитывая то, что никто без дела днем не сидел, поскольку жизнь мага есть постоянное стремление к познанию нового, а при невозможности последнего – совершенствование уже изведанного. Короче – если не хочешь одичать, каждый день оттачивай свои навыки. А то все, кончишься ты как маг, – это нам Ворон в головы вбил накрепко. Эх, сюда бы еще нашу замковую библиотеку…

И как же мне лично было жалко расставаться с этой скукой весной, когда пришло время отправляться обратно на земли Империи. Если бы не друзья, которых очень хотелось повидать, то… Ну да, скажем честно – десять раз бы подумал, прежде чем покидать этот дом, который за зиму стал нам родным.

Прогорело многое в душе. Прогорело. Ненависть ко всем тем, кому нужна была наша жизнь, осталась, это так, но желание прямо сейчас, немедленно, добраться до их глоток не то чтобы исчезло, но стало подобно утреннему туману над водой. Зыбким стало, невесомым. Убить их всех нужно, но стоит ли с этим спешить? Ни Форсез, ни мастер Гай – они ведь никуда не денутся. Напротив, лет через пять-десять они уже не будут ждать нашего возвращения, а мы тут как тут.

Впрочем, не думаю, что я и мои друзья занимаем столь почетное место в мыслях мастера Туллия. Уж кто-кто, а он-то про нас наверняка уже и думать забыл. Точнее – он не берет нас в расчет, за ненадобностью. Так-то мастер Гай никогда ничего и никого не забывает, мне ли не знать?

Так вот – если бы не Гарольд и остальные, я бы никуда не поехал, признаюсь честно. Ну да, сидеть на шее у семейства Фальков – это не слишком правильно, но с другой стороны, мы свое проживание честно отрабатываем, в основном лекарскими навыками. Вот, невестку барона спасли этой зимой: она никак разродиться не могла. Да и ему самому застарелый свищ в ноге вылечили, тот гноиться перестал.

Но Рози и – совершенно неожиданно – Фальк все равно ни мне, ни Магдалене, которая во многом разделяла мои взгляды, остаться бы тут не дали. Их тянуло в дорогу. Первой жутко наскучила местная глушь, в которой она не могла найти применение своим многочисленным талантам, второй не любил откладывать на завтра убийство, которое можно совершить сегодня.

Сборы были коротки, и в апреле, сразу после того, как сошел снег, а земля задышала, как младенец в утреннем сне, мы отправились обратно в Центральные Королевства. Ах, простите, в Империю.

Кстати, представители Линдуса Второго по зиме тоже нанесли визит к нескольким местным баронам из числа тех, чьи голоса на общих весенних и осенних ярмарочных сходах звучали погромче остальных. Приехали, подарили немудреные подарки и между прочим сказали, что Император добр к тем, кто внимает его словам, но крайне суров с теми, кто предпочитает делать вид, что ничего не слышал, или, того хуже, не согласен с изреченным.

Бароны осушили по ведерной кружке пивка и сообщили представителям Линдуса, что они люди пьющие, а потому согласны со всеми, кто не станет мешать им предаваться любимому пороку, а также посягать на пасеки, пастбища, поля с житом и крепкозадых скотниц. Но в остальном – дай боги здоровья Императору. И вот в подарок ему пять бочонков зимнего пива. От всей души.

Насколько я понимаю, посланцы покинули Лесной Край в недоумении, так и не осознав до конца, что здесь произошло. Вроде как и не послали их куда подальше, но при этом зачем Императору все эти земли без перечисленных благ – тоже неясно. Ну а какие выводы из произошедшего сделали в Миклайте, который отныне являлся столицей Империи, я вовсе понятия не имею. Надеюсь, такие, которые не приведут к неприятностям для баронской вольницы.

Впрочем, спорный вопрос, для кого неприятностей будет больше, надумай Империя привести того же Хицкварта к присяге. Тут в поле грудь в грудь биться никто не станет. Уйдут бароны в глубь лесов, да и все. И те, кто их там надумает поймать, только смерть свою сыщет.

Но в целом умнее оказались местные жители иных королей, скажу я вам. Умнее и дальновидней.

Хотя, ради правды, королей тех уже почти и не осталось. Перебили их за минувший год всех. Кого задушили, кого отравили, кого на плаху отправили. Изменил Линдус своим принципам, которыми прошлым летом так гордился. Или наоборот – завел себе новые? Так сказать – имперские замашки?

Как я и говорил, в первом же городке, который мы посетили, нам удалось узнать о многом из того, что произошло в большом мире за прошедшее время.

Нам даже расспрашивать никого особо не пришлось, местные многое и о многом нам рассказали сами, пусть даже и невольно. Было достаточно просто вечером зайти в местную корчму, где ее завсегдатаи уже по сотому разу обсасывали подробности тех потрясений, что выпали Рагеллону за прошедшие пару лет. Судя по всему, им это очень нравилось, и особую радость данным господам доставлял тот факт, что их треволнения далекой войны почти не затронули. Хотя бы потому, что сопротивляться приходу Империи в городке под названием Мушиная радость попросту никто не стал. Напротив, они сами по-быстрому повесили бургомистра, призывавшего к борьбе с агрессором, а после показали его тело, болтающееся на веревке посреди главной площади, отряду запыленных гвардейцев, заверив тех, что так будет с каждым, пошедшим против Линдуса Второго.

– А что магов перебили, братие, так это благо! – орал ближе к ночи один из изрядно подпивших горожан, размахивая кружкой, из которой летели пенные брызги. – Великое благо! От них, от них все беды мира были!

– Верно!!! – поддержала его толпа, следом нестройно затянув песню, в которой повествовалось о том, как весело и здорово жечь ведьм на кострах, перед тем как следует с ними позабавившись.

Я такой раньше не слышал. То ли местное творчество, то ли отголоски веяний нового времени.

Среди всего того гвалта, который здесь стоял, мы все же уловили главное. Магическое сообщество в своем старом виде перестало существовать совершенно. Почти все, кто занял противную Империи позицию и смог выжить в прошлогодней резне, выловлены и казнены, равно как и большинство тех, кто вообще никакой позиции не занимал, но вовремя не поддержал партию победителей.

Нет больше конклавов. Не осталось их как таковых. Вернее – имеется только один-единственный, главу которого по имени, ясное дело, никто не назвал, но мне оно отлично известно.

Добился, выходит, Гай Петрониус Туллий своей цели. Вот ведь какой настырный старикашка! Хотя подобное упорство достойно подражания. Мне бы такое, я тогда давно бы уже… Впрочем, вру. Ничего бы не изменилось, все осталось как есть. Судьбу не обманешь, как и богов.

Последнее, кстати, тоже спорный вопрос. Похоже, что не только твердь земная дыбом встала, но и небесам скоро жарко придется. Никогда не слышал столько богохульства, сколько сегодня. Нет, мне тоже иногда становилось неясно, как боги терпят всю ту дрянь, которая делается от их имени. Да и просто – делается. Все эти казни, жертвоприношения, клятвопреступничество… Да, наши руки тоже не сильно чисты, на них крови ого-го сколько, но по сравнению с тем же Орденом Истины мы чисты, как дети.

Но боги молчат, и это волей-неволей заставляет задуматься на тему – а не слепы ли они? Не глухи? Не спят ли? Единственное, что не вызывает сомнения, так это их существование. Кто-то ведь раздает магам-наставникам право брать учеников?

Интересно, а где теперь жезл Ворона, который подтверждал его права на наши тела и души? Вряд ли он сгорел с тем трактиром, это все же предмет, созданный в небесных сферах.

Но даже эти мысли не шли в сравнение с той скверной, что лилась из ртов забулдыг. Причем было ясно, что все их речи – лишь отголоски того, что звучит на площадях больших городов. Как видно, не хотелось Линдусу Второму делиться своей властью ни с кем, даже с богами, иначе бы он такие разговоры пресекал на корню.

А может, это работа Ордена Истины, который, если верить услышанному, здорово сдал свои позиции за минувшее время. Не было у него теперь той власти, что раньше, рассыпалась она если не в прах, то на кусочки точно. Слишком большой ломоть попробовали чернецы откусить, не влез он в рот. А там и расплата подоспела: новый Император отлично осознавал, что надо сразу себя ставить жестко, без размышлений и жалости. В результате влияние Ордена при дворе значительно ослабло, полностью прекратилось его финансирование из казны, а кое-кого из отцов-настоятелей даже казнили, обвинив в сговоре с противниками императорской фамилии, в том числе с какими-то злокозненными магами, сражавшимися в прошлогодней войне на стороне Асторга. Под это же дело, кстати, на костры отправили полсотни магов – чтобы, значит, наличествовало кое-какое равновесие и чтобы жизнь медом не казалась. Причем и тем, и другим также были вменены в вину связи с королем эльфов Меллобаром, который умудрился-таки удержать изрядный кус земель по эту сторону Луанны. Мало удержать – он продолжал свое движение вглубь территорий новоявленной Империи, пусть и не очень быстрое, но зато постоянное.

Мне до сих пор интересно – каких именно «злокозненных магов» имел в виду имперский суд? Уж не нашего ли наставника?

Что любопытно – про мучительную смерть чернецов народ особо не разорялся, ему, похоже, все равно было. А вот казни магов до сих пор радовался, разбирая ее по косточкам и придумывая все новые и новые посмертные проклятия, якобы изреченные казненными.

Короче – все идет так, как и предполагалось.

Да и вообще мы, остатки учеников Ворона, многое угадали еще тогда, когда в последний раз все вместе сидели под деревьями в предутреннем лесу. Научились все же чему-то у наставника, смогли просчитать ближайшее будущее.

Линдус таки не полез в Халифаты, не по зубам ему этот кусок оказался. Он заключил с Сафаром договор о вечном мире и сотрудничестве, после чего каждый из властителей запер на огромный висячий замок свои морские границы, совершенно не доверяя друг другу. Связи двух держав практически прервались, что, несомненно, безумно порадовало контрабандистов, доходы которых теперь возросли непомерно. Интересно, работают ли до сих пор каналы доставок из страны в страну тканей, специй и кое-каких других запретных удовольствий, налаженные Рози? Часть из них, те, о которых не знала даже ее родня, она в последний день передала Эмбер Альбе, велев держать ухо с этой публикой востро и, если что, не церемониться. Контрабандисты ребята простые, они нанимателя или боятся, или убивают. Третьего не дано.

С Асторгом дела у Империи обстояли приблизительно так же. На словах мир и дружба, вроде как изрядно укрепленные недавним разделом южных завоеванных владений, а на деле бесконечные пограничные конфликты и непрерывное слежение друг за другом. Для настоящей, а не бутафорской войны сил у обеих сторон было маловато. Асторг уступал Империи в народонаселении, а значит, и в количестве войск, которое он мог выставить на поле битвы, а Линдус вместе с властью получил кучу проблем, которые не дали бы ему возможность провести короткую и победоносную войну, по крайней мере на данный момент.

Среди них числились кровавые и страшные мятежи, то и дело вспыхивающие на присоединенных территориях, особенно на Юге; нестабильность финансовых дел, ибо в смутные времена приток денег в казну здорово уменьшается по причине того, что очень уж многие стремятся чуть-чуть, да зачерпнуть из золотой речки, справедливо полагая, что в этой суете данного шага никто не заметит; ну и самое главное – дела семейные. Братья единокровные.

Нет, так-то выходило, что Линдус Второй трон не узурпировал, а получил его по праву. Папаша по официальной версии вроде как сам помер, так что все верно – престол по старшинству перешел и по установленному лет триста назад статуту.

Вот только плевать остальным братьям было на этот самый статут. Им была нужна власть, до которой, казалось, уже рукой подать, и не нынешняя, над какой-то провинцией, а абсолютная. Над всем и всеми.

Перегрызлись братья, перегрызлись. Нет, формально тут тоже все было благообразно. Они время от времени встречались, сердечно общались, младшие преклоняли колено перед старшим, и – ждали. Ждали чужих ошибок, ненавидя друг друга так, как на это способны только родные по крови люди.

А младшенький, Айгон, даже на визиты во дворец Императора не расщедривался, небезосновательно полагая, что, отбыв туда, обратно в свои земли он уже не вернется. Его Линдус Второй особенно не любил, и, если верить услышанному, даже пару раз пытался убить чужими руками, но безуспешно. Сам же Айгон тем временем железной рукой навел порядок в северных землях, практически восстановил сгоревший пару лет назад флот и теперь скрытно, но так, что все про это знали, налаживал связи с нордлигами, окончательно оправившимися от недавнего разгрома и снова рвущимися в бой. Точнее – к грабежам и насилию, без которого этим бородатым ребятами жить невыносимо.

В общем – какие там войны, какие Халифаты, какой Асторг? С внутренними делами бы новой власти разобраться. А еще – с эльфами, которые подобно заразе, потихоньку, потихоньку расползаются по имперским землям, подминая под себя деревеньки, городки, реки, поля. И, приходя на новое место, они обустраиваются так, что становится ясно – никуда они отсюда больше не уйдут, как это случилось с Фольдштейном и Сезией. Линдус, тогда еще Восьмой, пустил их туда на время, дабы спровоцировать конфликт, который выльется в войну. Со второй частью плана сложилось, война началась. А с первой – нет. Не ушли эльфы обратно за Луанну, не захотели.

В общем – тлеет там. Так тлеет, что вот-вот полыхнет. Опять же – как мы и предполагали. И другая наша догадка нашла подтверждение – на усмирение Меллобара и его ушастых подданных Линдус Второй собирался отправить сводную рать, главные места в которой занимали Орден Истины и Светлое Братство. Причем никто не боялся во всеуслышание говорить, что таким образом Император решает сразу две проблемы, попросту запихивая сразу нескольких крыс в одно ведро. Дескать – пущай они друг дружку жрут!

Кстати, про то, что среди эльфийского войска не редкость и люди, тоже часто упоминалось. Дескать, там можно встретить и рыцарей Асторга, и раскосых детей Востока, и уцелевших ратников павших Центральных Королевств, которые не приняли новый порядок.

Про Белую же Ведьму, о которой даже мы еще в том году успели услышать, и вовсе такие страсти рассказывали, что в них особо не верилось. Мол, она пьет кровь попавшихся ей в руки служителей Ордена, особо жестоко убивает магов из Братства, часто подвергая их таким пыткам, которые даже до Века Смуты считались запретными, и в полнолуние творит обряды, которые запросто могут привести к скорому концу всего сущего.

Разумеется, все изложенное мы узнали не сразу, и не в одной корчме – мы выуживали эти новости по крупицам, отделяя откровенное вранье от правды.

Но кое-что общее в этом всем было. Похоже, у нас на самом деле имелся шанс для мести за наставника и наших друзей. Не Линдусу Второму, до него не доберешься, но Ордену и Братству. Осталось только добраться до земель эльфов и не сдохнуть там сразу от их рук.

Правда, Рози еще тихонько высказалась на тот счет, что если годика три-четыре подождать, то Империя и сама развалится, потому что более бестолкового подхода к ее созданию представить невозможно, но одобрения у Фалька и, что примечательно, Магдалены, ее слова не нашли.

Лично я предпочел в этой ситуации промолчать. Надо дождаться остальных, а там поглядим.

В результате мы уже неделю сидим в развалинах, ждем наших друзей, и поневоле в голову начинают забираться мысли вроде «А не зря ли мы приехали? Может, все? Может, пора обратно отправляться?».

Их, конечно, гонишь прочь, но они, сволочи, возвращаются. Более того – на язык просятся. И вот тогда лучше начать ругаться по поводу прожорливости Карла, чем невольно выдать остальным что-нибудь подобное.

Потому что они думают о том же самом.

– А и то, – Фальк встал и потянулся. – Может, правда в Форнасион махнуть? Вино тоже кончилось, а ночи еще холодные…

– Вина мы привезли, – раздался из-за стены голос, который заставил мое сердце стучать быстрее. – Вот свинину всю подъели, это да.

– Реван! – радостно взвизгнула Магдалена и бросилась на шею к пантарийцу, подошедшему к нам. – Эбердин!!!

Верно – следом за ним к костру подошли еще двое из тех, кто отправился с Монброном в Силистрию. Вид у них был изрядно потрепанный, что скрывать. Но они были живы. И они пришли!

– Кто ставил «сигнальный круг»? – уточнила Миралинда. – Фальк, ты? До чего небрежная работа! Я его сняла одним щелчком пальцев! Так же нельзя!

– Суровая какая стала! – пробасил Карл и обнял девушку. – Прямо злюка!

– А где Гарольд? – обеспокоившись, спросил у пришедших я. – Монброн где?

– Тут он, – отвела в сторону глаза Эбердин. – Сейчас подойдет.

– Темните вы что-то, друзья. – Рози нахмурилась. – И сильно.

– Просто есть вещи, де Фюрьи, о которых говорить одновременно сложно, неприятно и необходимо. – Это был Монброн, он стоял в тени стены, почему-то прижимая руки к груди так, словно что-то в них держал. – Эраст, подойди ко мне, будь любезен.

– Что происходит? – еще сильнее насторожилась Рози.

– Сейчас вы все узнаете. И мы тоже, – произнесла странную фразу Эбердин, обняв за плечи подругу. – Иди, Эраст. Это нужно.

И я сделал шаг навстречу к своему лучшему другу.