Czytaj książkę: «Болотник. Книга 1. Том 1»

Глава 1

Вот мы и выбрались на рыбалку. Долгожданный отпуск пришёл. Мероприятие было давно запланиро- вано, и подготовка длилась не один месяц. Потому что и место мы выбрали не совсем обычное. Предполагал- ся недельный сплав по таёжной реке, до которой добраться можно только на вертолёте, а это, даже с на- шими не совсем средними доходами, очень недёшево. Огромные таймени и горы хариуса из отчётов, выло- женных в интернете немногочисленными счастливцами, манили нас не хуже, чем первых золотоискателей на Клондайк.

Как обычно, обязанности были строго распреде- лены и каждый из нашей спаянной не одним литром выпитой водки компании отвечал за свою часть под- готовки.

Серега проработал маршрут и всю логистику, заказал вертолёт, купил путёвки и даже лицензию на отстрел косолапого мишки, ибо в тех краях, согласно от- четам, они встречаются на каждом шагу (ну, это мы так думали).

Игорь, наш штатный повар, был в ответе за про- визию и средства её приготовления. Походный мангал, казан с печкой, газовые плиты и баллоны, посу- да и другая подобная лабуда были в нашей компании только у него, а так как мы ездили почти всегда вместе, то другие этим просто не заморачивались. Ведь в крайнем случае всегда можно было заехать к нему домой и взять всё, что тебе нужно, не тратя денег на это, без сомнения, немаловажное снаряжение. Ну а блюда походной кухни выходили из-под его руки лучше, чем в любом московском ресторане. У нас так не получалось, да и, признаться, никто не старался взять на себя его функции. Ну, любит человек это дело, чего же нам его хлеб отнимать?

Ещё одним несомненным преимуществом нашего штатного повара было наличие в его хозяйстве само- гонного аппарата. В данный момент мы везли с собой пятнадцать литров тройной перегонки, почти год настоянного в дубовых бочках первоклассного самогона. Третий член нашей команды по имени Юра был больше охотником, чем рыболовом, и ехал с нами как специалист своего дела. Именно ему и предназначалась добытая с огромным трудом лицензия на отстрел в тех краях косолапого. Нет, мы, конечно, тоже охо- титься любили, но у Юрки ещё не было в коллекции такого трофея, поэтому он взял на себя подготовку к охоте. Да и оружие в данный момент было только

у него, мы своё брать не собирались.

Я, Перов Андрей Владиславович, довольно крепкий ещё мужик пятидесяти трёх лет, был в ответе за остальное. Учитывая бурную молодость, наличие ин- женерного и юридического образования, в мои обязанности также входило починять всё, что сломается, и разбираться со всеми непонятными вопросами, кото- рые периодически возникали и, без сомнения, ещё воз- никнут на нашем трудном пути. Разборки с полицией из-за перевозки оружия, поставить на место обнаглевших егерей – самозваных «хозяев» рек, озёр и прудов, да и просто решать возникающие то и дело проблемы мне помогал мой солидный юридический стаж, короч- ка московского адвоката и выработанное годами милицейской и адвокатской практики олимпийское спо- койствие.

Да, молодость у меня выдалась не скучная, есть что вспомнить. Детство было, как у всех: садик, школа, го- ворить не о чем. После школы я поступил в Средне- азиатский институт инженеров железнодорожного транспорта на факультет автомобильного транспорта. Весёлое было время, а вот потом стало ещё веселей. Новоиспечённый инженер с красным дипломом и зва- нием лейтенанта запаса был призван на действительную службу. Практически сразу после выпуска при- шла мне повестка из военкомата. Отдавать родине три года своей жизни в армии, пусть даже и офицером, не хотелось категорически, но пришлось.

В то время в стране было сложное положение, шла война на Кавказе и специалистов не хватало. Назначен был на должность заместителя командира ремонтной роты отдельного ремонтно-восстановительного бата- льона. Батальон был кадрированный и развёртывался практически с нуля. Приехал в часть и, не успев тол- ком представиться начальству, убыл вместе с такими же «счастливцами», как и я, в далекий таёжный городок почти на два месяца – принимать матчасть и оборудование. Ох, и намучились мы там. ПАРМы, кото- рые нам предстояло получить, простояли не один год на хранении и были сильно разукомплектованы. Людей для работы по восстановлению техники не хвата- ло. Засучив рукава, молодые офицеры, такие же, как и я «пиджаки» – бывшие студенты, под руководством пары опытных прапорщиков с утра до ночи, по локоть в масле и бензине, вместе с рядовыми и сержантами ставили на ход ЗИЛы и «шишиги». Когда техника, наконец, была погружена на платформы и отправле- на в часть, мне казалось, что всё самое трудное позади. Наивный, ещё даже ничего не началось.

Потом были четыре командировки. И хоть я ни разу за всё время не выстрелил даже из ракетницы, насмотрелся такого, что хватит не на одну жизнь. Ведь ПАРМ занимался не только ремонтом, но и эвакуацией техники, а также именно нам приходилось доставать из кабин всё то, что осталось от водителя и экипажа, а также боекомплект, если он, конечно, сохранился. Сильно побитую технику разбирали на запчасти или готовили к эвакуации на заводской ремонт. То, что можно было восстановить, ремонтировали на месте: чистили, красили – и снова в бой. Иной раз какой-нибудь несчастливый БТР проходил через наши руки не один раз. Менял экипаж и снова возвращался к нам уже через пару дней.

После первой командировки стал командиром роты и старшим лейтенантом, да так и прослужил до конца срока. После службы на машины я уже смотреть не мог, а кушать хотелось. По совету однокурсника по- дал рапорт на службу в милиции. Почти семь лет отслужил в органах внутренних дел. Вначале простым опером, потом дослужился до начальника отдела, заоч- но закончил юридический университет и тоже с красным дипломом, пока наконец не понял, что жить так больше нельзя. В звании майора, с опухшим от водки и хронического недосыпа лицом, я уволился с должности. Чего уволился? Оглянулся на себя, а нет у меня ничего: служба в армии, потом в милиции не дали мне завести семью. Денег нет, квартиры тоже, здоро- вья едва хватит ещё на год такой работы. Устроился в юридическую консультацию помощником адвоката. Через год предложили место юриста в геологоразведочной компании. Зарплата достойная и хотя много командировок, со службой в милиции не сравнить, лафа. Юрист в геологоразведке не только по судам хо- дит. Сам удивился, когда понял, к чему моя должность обязывает. Нет, суды никуда не делись, как и договора, и письма, и вся остальная юридическая работа.

Приятным бонусом стали командировки в геологоразведочные партии. Выезды подчас в столь глухие места нашей родины, что не все их названия, навер- ное, и слышали. Казалось бы, при чём здесь юрист? А вот при чём. Ломалась дорогая импортная геологоразведочная и буровая техника в экстремальных условиях, и я ехал проводить проверки, составлять акты, вёз туда представителей поставщиков, чтобы доказать гарантийный случай. Отстают электроразведчики от графика производства работ – поезжай, юрист, делай хронометраж, готовь материалы заказчику с обоснованием переноса сроков. Требуется нанять разнорабочих из местных жителей на сезонные работы? Езжай, по- моги начальнику партии. Было интересно. Походное снаряжение, как и деловой костюм, висели на соседних вешалках в шкафу. А уж какая рыбалка и охота в тех местах встречались!

Казалось бы, смешное слово – электроразведка, чего они ищут? Электричество, что ли? Много понятий поиска полезных ископаемых, каких только спо- собов не существует. Вот геологоразведка. Она ведётся по-разному. Тут и поиск со специальных спутников, самолётами и вертолётами. Разметку местности ведут топоразведчики – парни, похожие на космодесантников, с огромными ранцами за спиной, со сложным GPS-оборудованием, над головами антенны. Они размечают местность для других парней, вбивают колья на контрольных точках. Те же электроразведчики идут по намеченному ими пути. Идут прямо, никуда не сворачивая. Колонна машин с оборудованием и людьми. В контрольных местах они вбивают в землю железные электроды, больше похожие на короткие ломы. Поливают их водой, соединяют проводами и пускают по ним электрический ток из перевозимого с собой ге- нератора, замеряют по приборам показания токопро- водимости. Так, например, ищут медь. Болото впере- ди, сопка каменная, река или обрыв, а может быть, кол вбит прямо в осиное гнездо? Твои проблемы, ты должен идти прямо.

Неудивительно, что машины часто ломаются. По- том на разведанную ими местность едут буровые уста- новки, бурят разведочные скважины, собирают для анализа образцы-керны. Если надо, взрывают в сква- жинах заряды, замеряя показания сейсмографами, ищут полости в земле, нефть и газ ищут – это уже сейсморазведка. Да всего и не пересказать. Очень интересная работа была. Потом уже в адвокатуру пошёл, когда семьей обзавёлся. Не нравились жене мои отлучки частые, да и на новой работе денег больше стало. Всё вроде бы у меня наладилось: семья хорошая, дети радуют, квартиру купил, машину себе, потом жене тоже. На загородный дом заработал. А экстрима в жиз- ни не стало хватать, пока не познакомился с парнями. Все трое моих нынешних друзей попались на бра- коньерстве, а я их защищал. Ну, это так егеря и поли- цейские им сказали, что браконьеры они. Не виноваты были парни: до заповедника, где охота запрещена, еще около двух километров, а вот знаний доказать это не хватило. Я им помог, а они меня в свою компанию при- няли. Рыбаки и охотники от бога. Это даже не хобби, это смысл жизни для них, ну и для меня теперь тоже. Все парни уже в возрасте пятьдесят и старше, но, как говорится, это видно только со стороны, себя мы называем «пацанами». Ещё из увлечений – автомобили и домашняя мастерская. Как купил первую машину, оттаял я, отошёл от войны, да и времени прилично ка- нуло. Люблю сам в технике поковыряться, молодость вспомнить. С покупкой дома и гараж себе хороший построил, и мастерскую оборудовал, дай бог каждому мужику. А чего, деньги есть, не в гроб же их с собой тащить. Перфекционист я к тому же, люблю всё и всегда доводить до идеала, каждую мелочь до совершенства. Полезная черта характера для юриста.

Выехали мы рано утром, в пути нам предстояло провести почти трое суток. Загрузка снаряжения в ба- гажный вагон и посадка в поезд немного подпортили нам нервы. Свободных грузчиков на вокзале не оказалось, и переносить пришлось всё своими руками. Лететь самолётом нам показалось слишком дорого, и так уже солидно потратились на поездку, да и вертолёт арендовать не дёшево стоит. Но тем не менее все во- просы были решены, и мы, взмыленные, как ломовые лошади, ввалились в наше купе. Путь нам предстоял долгий и, как водится, буквально через минуту стол был сервирован, а Игорь уже разливал по первой рюмке. Всех отпускала суета подготовки…

Путешествие подходило к концу, до прибытия на место назначения оставалось около семи часов пути, которые можно было благополучно проспать, так как наступала ночь. Друзья пошли ложиться, приняв по триста грамм на рыло для лучшего сна, а я же решил пойти перекурить перед сном, да и организм звал на- ведаться в одно известное место.

В тамбуре было холодно и накурено. Я закурил сигарету и, прислонившись к стенке вагона, смотрел на проплывающий за окном лес. Думать не хотелось ни о чём, на душе было спокойно и радостно. Ожида- ние предстоящего приключения отгоняло сон. Когда поедем обратно, проверено неоднократно, на душе будет тоска, а в теле усталость. Но вот именно это чувство предвкушения чего-то хорошего и радостного мне больше всего нравилось в наших выездах на природу.

На открывающуюся дверь я не обратил внимания. В тамбур нетвёрдой походкой вошли двое мужиков, перегар как у драконов, по виду – мелкие уголовники. Отбытые в лагерях сроки явно читались на их лицах, на пальцах синели наколки. Я много таких перевидал за свою жизнь, да почти каждый день уже свыше двадцати лет с подобными личностями общался. Будучи опером, я их ловил и сажал, а вот уже без малого пятнадцать лет выступаю в качестве защитника.

– Слышь, мужик, ты чего на нас пялишься? По- нравились? Голубой, что ли? – оскалив зубы в гнилой улыбке, заплетающимся голосом спросил самый щуп- лый.

Ну вот, ищут на свою задницу приключений. Та- ких ничем не исправишь. Они выходят из-за решётки только затем, чтобы как следует погулять, и дол- го на свободе не задерживаются. Не нужно мне драки и скандала, но спускать такой наезд не должен ни один нормальный мужик. Я демонстративно посмотрел по сторонам и спросил:

– Ты мне, что ли, это сказал?

– Тебе, чёрт старый, – продолжил хамить щу- плый.

– А ты чего, дрыщ, пару себе ищешь? Вас же вроде двое, или парень твой не справляется?

Драки было не избежать, поэтому говорил я как можно громче, авось парни услышат и придут глянуть, что за шум и куда это я пропал, вроде Юра тоже в туалет собирался.

Урки от моей наглости на пару секунд зависли, а потом, надо отдать им должное, без разговоров, практически синхронно бросились в драку. Щуплого я встретил прямым в нос, второй рукой схватил его за свитер и повернул в сторону другого нападавшего. Мне тоже что-то звонко прилетело в ухо, и я оказался прижат в угол тамбура, держа перед собой слегка поплывшего щуплого, прикрываясь его телом от ударов. Нападавшие были сильно пьяны, да и я не трезвый, на какое-то время установилось шаткое равновесие. Но их всё же было двое, а мне уже не двадцать пять лет. Удары сыпались со всех сторон, я как мог, отбивался, надеясь, что вот-вот появится подкрепление, и пацаны втопчут этих беспредельщиков в пол. В какой-то момент я не смог удержаться на ногах от резкого толчка вагона и упал. Урки пустили в ход ноги. Я пытался подняться, но получал только новые и новые удары, пока очередной пропущенный в голову не отправил меня в темноту.

Глава 2

В себя я приходил долго. Голова гудела, а тело бо- лело и ныло, вздохнуть было тяжело. «Понятно, – подумал я, – сломаны ребра и сотряс нехилый. Крепко же эти твари меня достали. Интересно, слышали паца- ны шум драки и крики? Чем всё закончилось?»

Лежал я точно не на полу и не на жёсткой полке вагона. Подо мною поскрипывала пружинная кровать. С трудом открыл глаза. Картинка перед лицом поплыла, однако скоро круги перед глазами прошли, и я понял, где нахожусь. Больничная палата какого- то провинциального городка или села. В больших городах таких анахронизмов уже нет. Потолок и стены побелены известкой. На потолке вместо люстры провод с лампочкой. Окна деревянные, покрашен- ные белой краской, наверное, раз десять. Такие уже не откроешь, только ломать. В остальном ничего необычного не было, палата как палата, возле стен и окон стоят еще пять коек и две из них не пустые. Я попытался сесть, но только охнул от боли, чем привлёк внимание соседей по палате. Один из них, здоровенный дядька с загипсованной по плечо рукой, поднялся и крикнул в открытую дверь палаты:

– Нина Павловна, парень побитый очнулся!

Мне же было совсем хреново, к горлу подкатила сильная тошнота, тело вздрогнуло в рвотных позывах, тем самым вызвав новую вспышку боли. С тру- дом преодолевая боль, я перевернулся на бок и изверг содержимое своего желудка на пол. Рвота не прекра- щалась, и скоро изо рта у меня текла только горькая желчь, а тело трясло от судорог и вспышек боли. Да, так плохо мне еще никогда не было. Оклемаюсь немного и приложу все усилия, подключу все связи, но этих тварей закопаю по полной. С этой мыслью я пе- ревернулся обратно на спину. Тошнота понемногу отпускала. Злость, боль и разочарование от поломанных планов разрывала меня на части. Я стиснул зубы так, что они аж заскрипели. Съездил, мля, на рыбалку! Точно закопаю тварей!

Тем временем в палате поднялась суета. Соседи ругались с какой-то женщиной среднего возраста в когда-то белом, а теперь сером застиранном меди- цинском халате. Та в ответ орала на них. Скоро суть спора начала до меня доходить. Соседи справедливо указывали на то, что так как «этот побитый» был без сознания, то за ним должна была следить медсестра, а теперь вся палата заблёвана, и учитывая то, что окна не открыть, запах будет стоять очень долго. При этом мужики в выражениях не стеснялись, периодически пару крепких слов прилетало и в мой адрес. Медсестра же упирала на то, что она здесь одна, сейчас выходные, а у неё еще семь палат и за каждой побитой пьянью она смотреть не обязана. Это тоже в мой адрес. Ну да, был не трезв и побит, в чём-то она права, но ведь видно же, что я человек солидный и обеспеченный. На пьянь ни- как не тяну, зря она так. Да один только охотничий ко- стюм, что был на мне, две тысячи зелёных денег стоит, а ещё кроссовки столько же, да и возраст надо уважать, я её лет на двадцать старше. Я кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

– Очухался, алкаш?! Как вас только земля носит? Куда вам этой водки только лезет столько. Санитарка на больничном, на смену не вышла, мне, что ли, теперь за тобой убирать?! Чего тебе?!

– Успокойтесь, женщина, – прохрипел я, – по- зовите дежурного врача, мне стакан воды принеси и уборку организуй. А если еще хоть раз в мою сто- рону плохое слово услышу, разбираться будем с вами в присутствии главного врача больницы! И утку мне принести не забудь. А то и кровать мне перестилать придётся.

В туалет хотелось очень сильно, даже больше чем пить. Но эту курицу надо было поставить на место, не привык я, чтобы со мной так разговаривали.

В палате установилась тишина. Соседи смотрели на меня с интересом. А на лице медсестры удивление менялось на злость и злорадство.

– Вот ты как заговорил. Ну-ну. Тебя отсюдова прям в тюрьму заберут! Уже приходила милиция по твою душу. Я вот сейчас им и позвоню, они мне но- мер оставили! Сказали сразу звонить, когда очнёшься! Они быстро придут и угомонят тебя, слава богу в со- седнем здании РОВД! Алкаш! – и она, быстро развер-нувшись, выбежала в коридор.

– Зря ты так, паря, – сказал сосед с загипсован- ной рукой, – она ведь баба злопамятная. Уколы будет ставить, взвоешь. Утка у тебя под кроватью, сам дотя- нешься?

Я попробовал приподняться снова и через секунду опять скрипел зубами на подушке от бессилия и боли.

– Эх, ладно. Сейчас подам. Сам справишься?

– Постараюсь, – проскрипел я, в туалет хотелось просто нестерпимо.

Сосед, кряхтя, поднялся с кровати и здоровой рукой подал мне эмалированную больничную утку. Преодолевая боль, непослушными руками я с трудом, но справился с поставленной задачей. С почками тоже не всё в порядке, отбили, суки. Сосед молча дождался окончания процесса и с брезгливой миной на лице за- брал утку и сунул её снова куда-то под кровать. К за- паху рвоты добавился запах мочи.

– В первый и последний раз, – строго сказал сосед, – вот не повезло же нам с тобой, ведь жили же спокойно вдвоём с Иванычем, в шахматы играли, принесло тебя нам на голову! Нюхай теперь весь день твою блевотину! А милиция и вправду приходила, го- ворят, тебя с поезда сняли, подрался ты там с кем-то по пьяни. Так что ты бы права не качал и не грубил бы людям, а лучше подумал бы, как оправдываться будешь. А то ведь и правда на зону загремишь.

– Я-то вот не грубил, а терпеть в свою сторону хамство никому не позволю, – злость не отпускала, – только очнулся и уже столько ругани и матов в свой адрес услышал, а ведь я вам и ей ничего плохого не сделал. Так что спасибо тебе, конечно, сосед, но жить ты меня не учи, меня жизнь сама уже давно научила, и за языком следи.

– Чему тебя жизнь научить-то успела, пацан, – криво усмехнулся, глядя в мою сторону, второй сосед, – молод ты ещё, чтобы со старшими так разгова- ривать. Сопля зелёная.

– Вот не пойму тебя, Иваныч, – сказал я, прищу- рившись, – вроде взрослый мужик, а за здоровьем своим не следишь, в больницу попал, с виду целый.

– Радикулит у меня, – сказал Иваныч, – а чего это ты моим здоровьем озаботился?

– А вот встану на ноги и нос тебе сломаю вдобавок, хрыч старый! Только же сказал, хамить мне не надо, тоже мне, нашёл пацана!

Нашу содержательную беседу прервала открывшаяся дверь палаты. На пороге стоял заспанный и помя- тый мужик среднего возраста в медицинском халате, в высоком белом колпаке, как в старых книжках про доктора Айболита. Антураж дополнял фонендоскоп, еще, наверное, советского производства, перекинутый через шею, и здоровенные роговые очки. За спиной врача со злорадной ухмылкой на лице стояла Нина Павловна. Врач поморщился от запаха, и, повернувшись к медсестре, сказал:

– Подотрите полы, Нина Павловна, и утку вынесите, невозможно же дышать.

Медсестра скривилась, но молча ушла в коридор, откуда послышался её злой шёпот. «Опять меня ругает», – подумал я.

Общение с персоналом больницы и соседями по палате как-то сразу не задалось. Нужно перебирать- ся в платную палату, а еще лучше в частную клини- ку, если здесь есть такие. Отношение в госбольницах к больным явно не на высоте, то ли дело частники, за деньги тебе и кушать из ресторана возить будут. Были времена, когда я и хлеб с майонезом ел на завтрак, обед и ужин, но сейчас я не бедный человек, могу себе по- зволить.

– Вы чего бузите, молодой человек? – сделав строгое лицо, спросил врач. – Медсестру обидели. И вообще, у вас закрытая черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько рёбер, вам вредно волноваться.

– Я никого обидеть не мог, я вообще сама добро- та, а ваша медсестра ведёт себя по-хамски. Мало того, что она обязанности свои не выполняет, утку мне со- седи помогли достать, а воду, что я просил, мне так до сих пор не принесли, так она ещё позволяет себе оскорблять пациентов. И вообще, просветите меня, пожалуйста, что это за город и больница, какое сегодня число, где мои вещи, и самое главное, что со мной? И представиться бы не мешало.

Врач взглянул на меня удивлённо и о чём-то заду- мался, но через пару секунд удостоил ответом.

– Да, Нина Павловна бывает излишне резка, возможно, вы правы, тем не менее вам всё же не стоило грубить женщине.

– Да я не грубил ей! – воскликнул я.

Медсестра, которая в это время уже вытирала пол, возмущенно фыркнула, но перебить врача не осмелилась.

– Не перебивайте! Я отвечу на ваши вопросы, а потом быстро осмотрю вас и покину. С вами хотят пообщаться сотрудники милиции. Так вот, вас сняли с пассажирского поезда в городе Каменногорск и сейчас вы находитесь в районной больнице в отделении травматологии. Число сегодня 27 марта 1973 года. Ваши вещи на складе у завхоза, получите их, когда вас выпишут. Правда, те, что были на вас, сильно пострадали и в крови. Извините, личных прачек здесь нет, стирать и чинить будете сами, когда вас выпишут. До- кументы ваши в милиции. У вас же, как я и говорил, черепно-мозговая травма, сильное сотрясение мозга, сломаны несколько рёбер, гематомы по всему телу, ножевое непроникающее ранение в области груди и, возможно, повреждение внутренних органов, ясно будет после проведения полного обследования. Ну и на- конец, зовут меня Зульман Иосиф Максимович, ваш лечащий врач. А теперь помолчите и дайте мне вас осмотреть.

От услышанного я впал в ступор. В психушке я, что ли? Весь это бред, что творился с момента моего пробуждения, был похож на дурной сон или дурацкий розыгрыш. Хотя на розыгрыш не похоже. Не стали бы мои друзья так жёстко надо мною шутить. Я молча об- думывал своё положение и как буду из него выпутываться, когда произошло то, что полностью утвердило меня в мысли, что я сошёл с ума. Врач молча откинул простыню с моего тела, и я разглядел его во всей красе. Я лежал голый на кровати с перевязанными тугой повязкой рёбрами, на бинтах выступала кровь. Всё мое тело было покрыто кровоподтёками и царапинами, а также следами плохо вытертой крови, которая, очевидно, натекла из раны на груди, но не это было главное. Тело было не моё! Когда я пользовался уткой, простыню не откидывал из-за своей природной стеснительности, неудобно ссать на глазах пусть и мужи- ков, но людей мне абсолютно посторонних. Сейчас же я смотрел на себя, и мозг мой закипал. Сильное муску- листое тело, лет примерно тридцати или меньше, пуза нет (а я к нему так привык) и рост явно повыше моего, как бы не два метра, шрам от аппендицита. Ноги раз- мера сорок пятого, не меньше. Огромные лапы, с моим сорок вторым не сравнить. Сказать, что я удивился, это значит неправильно выразить свои мысли, мысли были строго удивлённо-матерные.

Тем временем врач закончил осмотр.

– Ну что же. Говорить пока рано, ещё не готовы результаты анализов, но в общем, всё не так плохо. Пару недель полежите у нас и можно будет выписы- вать. А сейчас я вас покину, с вами хотят пообщаться работники милиции. – Врач направился на выход, взяв под локоть притихшую медсестру. – Вы, товари- щи, тоже идите погуляйте, – сказал он моим соседям. Те так же молча вышли.

Я потерянно молчал. Ни говорить, ни видеть нико- го не хотелось. Хотелось спокойно обдумать своё положение и понять, наконец, сошёл ли я с ума или это всё на самом деле. Да и голова вдруг сильно разболелась.

Дверь открылась снова, и в палату вошёл мили- ционер. Обычный такой, как в советском кино по- казывают или на старых плакатах рисуют. Высокий, подтянутый, выбритый до синевы подбородок, глаза добрые-предобрые. Прям не мент, а мама мне родная. Серого цвета китель с красными петлицами, погоны младшего лейтенанта. На петлицах – герб СССР, зна- чит не следак. У тех вроде в петлицах щит с мечами должен быть, у ГАИ, как сейчас помню, французский ключ и молоток. Значит, опер или участковый. Бред продолжал развиваться.

– Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Я опер- уполномоченный Каменногорского районного отде- ла милиции младший лейтенант Кирюшин, вот моё удостоверение, – милиционер махнул, не открывая, своей служебной коркой, на красном фоне которой мелькнул герб СССР. – У меня к вам несколько вопросов.

«Знал бы ты, мамлей, сколько у меня вопросов», – подумал я. Тем временем милиционер молча уселся на соседнюю кровать и уставился на меня. Я тоже смо- трел на него, не зная, как вести себя в этой ситуации. Мне бы передышку, прийти в себя и собраться с мыс- лями. Голова начала болеть сильнее.

– Что можете пояснить по факту происшествия? – через минуту продолжил он.

– Ничего пояснить не могу, не помню я ничего, по голове сильно прилетело, – прохрипел я пересохшими губами. Воду мне так никто и не принёс.

– Зря вы так. А между тем дело очень серьёзное, вам светит большой срок. На вашем месте я бы сотрудничал со следствием, – сделав глаза ещё добрее, доверительно сообщил мне мент. – Вы не в том положе- нии, чтобы в молчанку играть.

– А в каком я положении? Можете меня просветить? Какой мой процессуальный статус, ко… – Чуть слово «коллега» не вырвалось. Надо срочно собраться с мыслями и взять себя в руки.

Мент ощутимо напрягся, лицо перекосило злобой.

От доброго «дяди Стёпы» не осталось и следа.

– Ты что, мудак, ругаться вздумал?! Козлом меня обозвал? Да я тебя сгною, урод, – опер сжал кулаки и нагнулся ко мне.

«Сейчас вмажет», – грустно подумал я.

– Товарищ младший лейтенант! – я оглянулся. В двери стоял ещё один милиционер в звании капитана, а рядом с ним девушка в прокурорской форме. – Немедленно прекратите!

Девушка оглянулась на капитана и с сарказмом произнесла:

– Так вот, значит, как ваши подчинённые показания выбивают из потерпевших. Я боюсь даже представить, что они со свидетелями сделают и уж тем более с подозреваемыми и обвиняемыми.

Капитан густо покраснел и зло уставился на опера.

– Какого хрена, Кирюшин?! Я тебя попросил потерпевшего опросить! Это вообще не наше дело, а транспортников! Закрой отдельное поручение и за- будь про него! А ты что творишь?! Ты стажировку так у меня никогда не закончишь, вылетишь из органов с волчьим билетом, мать твою! Что здесь вообще про- исходит?!

– Он меня козлом обозвал! При исполнении! – завизжал мамлей. Самообладание его явно покину- ло. – Козлом!

– Не было такого, товарищ капитан, – постарался я как можно быстрее донести свои слова и позицию до новых действующих лиц. – Товарищ младший лейте- нант сообщил мне, что я подследственный и мне светит большой срок. А на мой вопрос, что вообще случилось, начал ругаться и ударить меня хотел.

– Ты чего, Кирюшин?! Опять за своё?! – взревел капитан. – Дело тебе самому раскрыть захотелось, засранец?!

– Так вы же сами знаете, Виктор Никифорович, что у Найдёнова крупная сумма денег с собой была, аж двенадцать тысяч четыреста рублей и джинсы импортные и магнитофон. Спекулянт он. Его арестовать надо и допросить как следует!

– Пошёл вон, Кирюшин, из тебя опер как из гов- на пуля! Ты документы его читал? – орал уже во всю глотку капитан. – Ты видел, откуда он приехал, и его расчётную книжку, олень?!

– Нет, но…

– Молчать! Парень два года без отпуска в Печёрской артели отпахал, золото на севере мыл!

– А что, разве можно столько за два года заработать, – упёрся мамлей, – столько и за десять не заработать!

– Это тебе, кретину, не заработать! – взвился капитан. – Вот если бы у него золото нашли, тогда бы можно было привлечь, а так деньги честно заработаны! Разобрались уже без тебя, идиот!

– Есть у него золото! – обрадовался мамлей. И победно взглянув на капитана, продолжил: – В его вещах, в рюкзаке, кольцо золотое лежало, обручаль- ное! – И мамлей извлек из внутреннего кармана ки- теля золотое кольцо, победно подняв его над головой.

– То есть вы без понятых произвели обыск моих вещей, без постановления, без моего присутствия? Да еще кольцо у меня украли? – притворившись дурачком, спросил я. Мамлей рыл себе могилу очень быстро, прямо на глазах. И столкнуть его в неё не состав- ляло уже труда.

Младший лейтенант растерянно взглянул на меня и побледнел. Но сдаваться, похоже, не собирался.

– Неважно! Ничего я не крал, а проводил оперативные мероприятия!

Прокурорша заинтересованно взглянула на меня, а потом, подняв руку, тем самым призывая ругающих- ся ментов заткнуться, спросила:

– Заявление на незаконные действия сотрудни- ков милиции писать будете, Найдёнов?

Менты тоже наконец-то обратили взгляд на меня. Кирюшин смотрел затравленно и обречённо, у капитана же на лице отображалась только вселенская тоска и усталость. Я их понимал. Если я напишу заявле- ние, скорее всего не посадят никого, начальству это не надо. Отмажут, чай не убийство, можно показать себя заботливым командиром. А вот капитану прилетит. По возрасту глядя, ему уже майором быть, и если будет взыскание, то ещё один год пройдет мимо. С мамлеем понятно, в лучшем случае спишут в участковые, в худ- шем – просто уволят. Наказать Кирюшина хотелось, но в конце концов я решил до крайности не доводить. Вроде стало хоть что-то понятно, и драться за свою свободу мне сейчас не придётся. А обострять отноше- ния с местными ментами я не хотел.