Czytaj książkę: «Мертвые и умирающие»

Czcionka:

ISBN 978-5-0059-4536-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мертвые и умирающие

Раздел 1. Мертвые

Гардеробная ада

Очнувшись в луже собственной крови, я не сразу открыл глаза. С трудом поднявшись на ноги, услышал треск сломанных пополам коленей, ноги выгнулись в обратную сторону так, что я с трудом мог на них стоять. Шея была также сломана, и голова лежала на плече раз за разом лопаясь от нарастающего давления будто воздушный шарик.

Неуклюже покрутившись вокруг себя, я с трудом сумел разглядеть место, в котором находился. Кругом было пекло как в жерле кипящего вулкана, земля под ногами, не выдерживая жара пузырилась и лопалась каждый раз издавая хлюпающие и чавкающие звуки.

Вокруг было постоянное движение и суматоха. Маленькие красные карлики с черными как смола глазами и когтистыми лапами хватали стонущих и дрожащих от страха людей. Приводили их подобающий вид выпрямляя сломанные руки и ноги и сбросив одежку отправляли дальше в сторону длинного, полукруглого конвейера.

На конце, которого другие карлики уже вовсю необычайно ловко работали ножами с заживо сдирая с них кожу и отправляя получившийся материал в швейный цех для дальнейшей обработки.

Освежеванные люди кричали и плакали в тот момент, когда злобные карлики гнали их прочь кнутами очевидно получив своё. Но они еще не знают, что утраченная ими кожа отрастет заново и завтра всё повторится опять. Снова и снова, ведь ад, – это постоянная череда повторений, которой не бывает конца.

Пока я стоял и пытался разглядеть хоть что-то в этом пылающем пламени пыток. Рядом со мной гурьбой посыпались люди, вид у них был такой же растерянный и тоскливый одновременно. Их переломанные тела хрустели у меня под ногами, кто-то из них сумел подняться самостоятельно, но большинство осталось лежать, ожидая Привратника.

Вскоре появился и он. Самый старый и самый отвратительный из всех карликов. Демон, отвечающий за гардероб Сатаны.

– Гардеробная ада! – возвестил он с хищным блеском в глазах. – Добро пожаловать, на свой первый круг!

Дезинфектор

Мне всегда нравился мой старенький Шевроле. Последние несколько лет он повсюду был со мной и всюду меня возил. Мы были с ним неразлучны как старые друзья. Он никогда меня не подводил и всегда заводился, даже в самый жуткий мороз.

Единственной проблемой этой старенькой машины всегда были электронные замки на дверях. Проблемы с проводкой и сигнализацией. Она могла открыться и закрыться в любое время, как будто живя своей собственной жизнью сама решала кода и кому из нее выходить. Что я только не делал, к каким только мастерам не обращался всё было бесполезно.

С самого детства я ненавидел грязь в любых её проявлениях, и конечно самым грязным существом на планете всегда считал человека. Потому-то, наверное, и устроился в клининговую компанию, чтобы хоть немного сделать этот мир чище.

Немного увлекаясь химией мне удалось совместить ядовитый газ без цвета и запаха с самым обыкновенным освежителем воздуха. Смесь получилась адская и куда бы я не пошел, где бы не убирался будь то квартира, домик за городом или офис несколько баллонов таких «освежителей» всегда путешествовали со мной.

Не поймите меня неправильно, по трусости своей я не хотел никого убивать. Лишь немного прочистить мозги и желудки людей от всякого порочного дерьма. При этом пострадать должны были только находящиеся на этом объекте грязнули, потому я и работал один.

Естественно, всю свою жизнь я этим заниматься не собирался, планы у меня были куда масштабнее и грандиознее чем вы можете себе представить. Последнее время я ставил опыты с водой надеясь запустить свои освежители по трубам в канализацию, ведь нет места грязнее и противнее в этом городе чем водосток.

Однако, этим блестящим планам не суждено было осуществиться, торопясь успеть на очередной свой выезд припарковавшись у дорогущего особняка я как обычно взял баллон с газом, но второпях умудрился уронить его на пол. Крышка лопнула, а машина в этот момент предательски заблокировалась.

Диковинка

Мы с папой очень любили ходить в зоопарк. Сказать по правде, других то развлечений у нас и не было. На входе отдав привратнику в качестве платы пару свежих голов мы направились к ближайшим вольерам. Чего там только не было и Химеры, и Медузы, саблезубые тигры и трехголовые собаки.

Но меня почему-то заинтересовал последний загон. В нём на грязном, деревянном полу сидел мужчина в красивом, но испачканном костюме постоянно чесался, плакал и раскидывал повсюду бумаги.

– Папа, кто это?

– Это бухгалтер сынок.

– Бух… гальер, а что он тут делает?

– Ну а где ты видел сынок честных бухгалтеров. Конечно, их нужно держать под замком и занести в чёрную книгу.

Выходя вечером из зоопарка, мы отдали привратнику наши использованные билеты и попрощавшись вернулись той же дорогой в свой любимый, пылающий АД.

Застрявшие
Эпизод 1. Пятеро неизвестных

Его красный, местами ржавый «Лачетти» стоял у подъезда дома одного известного на районе вора. Шорский был зол с самого утра, из-за звонка бывшей жены вчера вечером.

– Не надо забирать у меня детей! – кричал он, сидя на кухне своей маленькой однушки.

– Да какое тебе до них дело, ты всё равно не бываешь дома. Тебе интересен только ты сам и твоя проклятая работа.

– Вера, не делай этого, прошу тебя, я сделаю всё, что ты скажешь…

– Серёжа ты всё уже сделал, больше мне от тебя ничего не надо. Я забираю детей, и мы переезжаем. Если не подпишешь разрешение, заберу их у тебя через суд!

Не дав ему вставить больше не слова, она бросила трубку. Сергей пару раз перезванивал, но никто не ответил. Разумеется, он подпишет бумагу предложенную её хитрым, напомаженным адвокатом. Можно было, конечно, затянуть процесс, попробовать надавить на судью, но он слишком любил свои мальчиков и хорошо представлял какой это для них будет стресс.

Преследовать, настигать и отдавать негодяев по суд, который их всё равно выпускает. Пустая работа, бессмысленный и бесполезный труд. Но на большее по всей видимости он не годится.

Потерял жену, а теперь ещё и детей, оставляя после себя мрачные следы на выжженной земле бесконечно пустого одиночества.

Про таких обычно говорят, на их могиле никто не заплачет. Не будет не поминок, не угощений лишь вырытая в земле яма три на два без помпезного памятника, отпевания и славных речей.

Оставив грустные мысли старый, опытный опер, вынул из кобуры пистолет проверил обойму и вернув её на место положил на сидение рядом с собой, где в чёрном кожаном чехле уже лежало его удостоверение. Люди проходят мимо его машины, курсируют из подъезда на улицу и обратно. Сергей видит подозрительного курьера с большим пакетом, толстого парня, понуро бредущего следом за ним и ухоженного мужчину в темном пальто с дипломатом в руке.

Ждать оставалось не долго, вор вот-вот появится из подъезда.

Дешёвая съёмная хата в недостроенном доме, кухня без столов и стульев, полупустая комната с видом во двор, чёрные занавески на окнах, дым от непотушенных сигарет в пепельнице и разбросанные на полу склянки из-под спиртного.

В середине комнаты стоит молодой человек, который со своим ухоженным видом ни разу не вписывается в окружающий его интерьер.

На нём тёмно-синие брюки, белая рубашка и галстук бабочка, который так нравится его маме. В руке он держит телефон и тяжело вздыхая набирает на нём сообщение.

– Мам я скоро буду у тебя, фрукты купил.

Закончив, он убирает трубку в карман, пару минут стоит у зеркала поправляя причёску и взяв пакет с фруктами выходит из своей маленькой квартирки. У него есть ещё два часа чтобы увидеться с ней до операции.

Витя Громов по кличке «Салага», пообещал своей больной маме завязать с грабежами и найти наконец нормальную, человеческую работу. Сегодня после больницы его ждет еще одно собеседование, но вряд ли на него он успеет.

III

Прилизанный, начитанный, гордый. Именно в таком порядке обычно определяли коллеги школьного учителя Семена Федорова. Ему 42, он высок, худощав, вечно прилизывает и разглаживает остатки волос на своей голове сдвигая их на бок будто темную кепочку. Одна половина головы над которой еще вились темные кудри пыталась прикрыть собой другую.

Его тяготила надвигающаяся старость не только выпадением зубов, волос и других расходных материалов своего тела. Больше всего он боялся уйти из этого мира так ничего и не сделав. Не удавшийся драматург, так и не сумевший закончить не одной драмы. Хотя стараний прикладывал массу, но раз за разом новая неудача заставляла его обращаться к бутылке.

Семен много пил и часами разглядывал пустые, вордовские листы на экране своего компьютера. Мыслей по его лысеющей голове бродила целая туча, но дельной из них не было не одной. Из-за чего он становился неразговорчив, угрюм и вспыльчив. Винил всех вокруг в своих неудачах включая себя.

Вокруг его жены ходили слухи о частых изменах, друзья и коллеги постоянно шептались за его спиной, а Семен ничего не мог с этим сделать. Он бил свою гулящую жену, ненавидел своих детей считая их чужими, делал это смело, отчаянно и порой беспощадно. Иной раз даже не задаваясь вопросом о правильности своих поступков. А когда жена приходила в себя и угрожала написать заявление, повторял процедуру.

Сегодня же Федоров, как всегда, при параде причесан, уложен, надушен. Он идет к одному из недостроенных домов на районе, где в одной из квартир надеется наконец застать свою жену с любовником, оправдать частые побои и возможно даже их повторить. Для этого у него в дипломате вместо обычных учебников припрятан небольшой молоток.

Работа курьера, пусть и временная очень тяготила Антона Краснова. Но деваться ему было не куда, ведь в последнее время коллекторы целыми толпами роились у его двери. Расспрашивая, разнюхивая и выискивая его по всему городу.

Будучи азартным игроком, он задолжал этим акулам крупную сумму денег. Пришлось заложить свою квартиру, а затем и квартиру матери, но этого все равно не хватило.

Антон никогда не пытался работать честно, ему все время казалось, что этот мир ему кое-чего задолжал и он просто обязан наконец взять свое. Но естественно ему не везло, не в картах, не в рулетке, не даже на ставках. Всё, что имел он с легкой руки отправлял в карманы владельцев подпольных казино и ловких букмекеров.

Последняя из крупных ставок могла стоить ему жизни, но один из подпольных богов принял решение великодушно помиловать Антона если как обычно он, нарядившись курьером отнесет несколько увесистых пакетов и разместит их в условленных местах по всему городу.

В этот раз его очень круто прижали, пришлось согласится, хоть он и зарекался ранее больше не браться за эту работу. Раньше Краснов с легкостью носил такие пакеты десятками, до поры до времени не привлекая внимания. Но на одном из последних маршрутов его поджидали, бросив пакет в открытый канализационный люк Антон дал деру, но фотокарточка его все же появилась на стенах местных отделов полиции.

Теперь же, когда его фоторобот известен всем операм на районе оставалось только молится богу и ожидать чуда. Но с этим у Антона в последнее время явно были проблемы.

Пройдя мимо красного «Лачетти», парень входит в условленный дом, заходит в грузовой лифт и нажимает на кнопку 11 этажа. Вслед за ним в просторную кабину заходит еще четверо человек. Последним из них, к его ужасу, заскакивает один из местных оперов.

Он больше не хочет жить. Ему надоело всего бояться и перед всеми пресмыкаться. Жирный, жирдяй, жиробас, толстый, толстяк, котлета. Только ленивый не издевался над бедным Лешей Булкиным. Многие из знакомых звали его просто – «Булка». Конечно, не так обидно, как «жирдяй» или «толстяк», но все же у него было имя.

Мало кто знал его, еще меньше тех хотел бы знать. Да и в целом никому до него не было дела. Даже собственные родители от него отказались. Ладно хоть есть дедушка с бабушкой иначе оказался бы Леша в детдоме, а от детдомовских пощады не жди.

Ему в свои двадцать три уже нечего ждать от этого мира. Он как будто родился с клеймом урода и одиночки. Никому не нравятся толстяки, никто их не любит, всем наплевать. Одни делают вид, что сочувствуют, как больному, который вот-вот откинет копыта. Лицемерят, улыбаются, пока не получат свое, а затем присоединяются к издевательствам.

Другие, те, что придумывают новые издевки по крайней мере честны с ним и не делают вида, что «Булка» им может понравится. Не опускаются до уровня лицемеров и на этом спасибо, но в целом ни капли не легче.

Алексей больше не может каждый день видеть их довольные лица, слушать подколы, шутейки, издевки и надеяться, что когда-нибудь все это прекратиться. Он давно уже решил взять все в свои руки и раз и навсегда закончить страдания.

Единственные кого ему жаль, дак это дедушку с бабушкой. Оставив им прощальную записку на письменном столе Булкин, направился прямиком к самому высокому поблизости зданию, жаль только, что оно еще не достроено.

Эпизод 2. Лифт в никуда

Шорский заскакивает в кабинку последним и двери за ним закрываются. Какое-то время все едут молча, лишь изредка перекидываются мрачными взглядами пока лифт поскрипывая не спеша поднимается к 11 этажу. Но едва металлическая коробка проходит отметку под номером 10 она останавливается, резко вздрагивает и замирает.

Полицейский воспринимает эту остановку как сигнал к действию и вынув из кармана наручники делает шаг в сторону вора. Он ждет, что парень зажмется в угол и даже не подумает оказать сопротивление. Однако, хитрый «Салага», быстро оглядев собравшихся и оценив ситуацию встает за спину к толстяку и кричит: – «Я полицейский, у него пистолет»!

Все собравшиеся одновременно поворачивают головы в сторону Сергея, который с невозмутимым видом достает свое табельное оружие и направив его дулом вниз спокойно отвечает: – «Уголовный розыск, всем отойти, Громов, подними руки чтоб я их видел».

Услышав четкий, годами тренированный приказ курьер с учителем осторожно отходят в сторону очевидно совсем не желая участвовать в их разборках. Один только Булкин остается стоять как вкопанный между ними, пару секунд он собирается с силами и вдруг выдает: – «Е-если в-вы п-полицейский, г-где в-ваше у-удостоверение»?

– И верно шеф, где ксива? – стоя за спиной толстяка вор медленно поднимает руки.

Четверка застрявших дружно поворачивается и смотрит на Шорского, который только сейчас вспоминает про «корки» в черном чехле оставленные на сидении машины. Бывалый опер на секунду впадает в ступор, но этой секунды хватает Булкину чтобы сделать еще шаг и оказаться с ним рядом.

– Д-давайте с-сейчас у-успокоимся все, в-вы н-не в-видите, л-лифт з-застрял.

– Отойди твою мать, убирайся на хрен!

Не на шутку разозленный опер пытается убрать возникшее перед собой препятствие, оттолкнув увесистого парня в сторону, когда как раз в этот момент находящийся у него за спиной «Салага» изо всех сил толкает всю эту человеческую массу на полицейского.

Булкин всем свои весом летит на Шорского, пистолет выстреливает у него в руке и при падении отлетает в сторону. Вор и вовремя сообразивший, учитель бросаются к нему. Но Громов оказывается быстрее и едва схватив оружие он стреляет учителю в голову. Удивление застывает на лице Федорова, когда его тело отлетев в сторону расстилается на грязном полу. Дипломат учителя с негромким стуком падает к ногам курьера и открывается.

– Ну что мразь? Взял меня?! Взял?! – смеясь кричит Громов взводя курок и целясь точно в голову барахтающегося на полу полицейского.

Но в следующую секунду на его затылок обрушивается молоток, вор падает, но удары не прекращаются, еще и еще пока голова не превращается в кровавое месиво. Тяжело дыша, курьер отбрасывает молоток в сторону и забирает у Громова оружие.

– Не поможешь мне? – пыхтит на полу Шорский пытаясь скинуть с себя мертвого Булкина.

Краснов какое-то время думает, как поступить, но затем опустив пистолет он помогает оперу подняться. Вместе им удается оттащить труп Булкина в сторону и едва переводя дух опер протягивает руку.

– Сергей Шорский.

– Антон Краснов, – отвечает курьер, пытаясь выдавить из себя улыбку.

Полицейскому это имя кажется знакомым, но он не подает вида.

– Спасибо за помощь Антон, а теперь верни мой пистолет.

– А ты реально опер?

– Реальнее не бывает.

Антон протягивает оружие дулом вперед и как только Шорский хватается за него дважды стреляет в грудь опера. Негромко вскрикнув, Сергей валится на спину пытаясь зажать рану руками, но Краснов, не останавливаясь добивает его.

Когда опер наконец затихает курьер, достав из кармана платок, подаренный когда-то мамой, вытирает пистолет и кладет его в руку «Салаги». Затем тоже самое проделывает с молотком, вложив его в руку учителя. Подбирает с пола пакет, подходит к дверям и нажимает на кнопку открытия. К его удивлению, они повинуются и выскочив на десятом Антон отправляет лифт еще дальше. Когда люди разберутся что здесь произошло, он будет уже далеко.

– Всё это ради тебя, мама, – оставив пакет в условленном месте, Краснов решает вниз спуститься по лестнице.

Карман к гробу не пришьешь

Старушка Марфа жила на самом краю деревни Висельники. Участок её был большим, но очень запущенным, кругом сплошные болота. А от бесконечного кваканья лягушек страдала вся деревня. Чем старая там занималась не знал никто, так как она из своей старой хибары почти никуда не выходила. Раз в неделю местные на тракторе ей привозили еду, иначе из-за бесконечных ливней было просто туда не добраться.

Гости к ней приезжали редко в основном по этому болотистому бездорожью всё шныряли разного рода аферисты и скупщики, позарившиеся на не столь плодородные земли. Очевидно, они решили, что старуха уже наверняка тронулась умом и легко подпишет отказную на все эти обширные владения, которые эти мошенники по всей видимости решили освоить и обогатиться. Но старушка оказалась слишком неподкупной и не позарилась как они все рассчитывали на легкую наживу.

Среди деревенских ходила молва, что последним кто осмелился зайти к ней еще при жизни был щуплый адвокатишка из городского пансионата с многообещающим названием «Надежда». Заявился он к ней в утро четверга в аккурат перед наступающей в конце недели Пасхой. Наверняка это не было простым совпадением, и в этом факте скрывалась некая хитрость. Хитроумный расчет, направленный на то, чтобы застать старую женщину в хорошем расположении духа с надеждой на ее гостеприимство в честь праздника.

К сожалению, для него лишь местные знали, что Марфа Петровна никогда в своей жизни не радовалось гостям. Живя затворницей в своем мрачном болотном мирке, оно ежесекундно наслаждалась своим одиночеством и терпеть не могла, когда кто-нибудь незвано вторгался в её владения.

Выбравшись из своего огромного Джипа Артем, так звали юриста, взял с заднего сидения портфель с документами, небольшой черный пакет и натянув одну из своих дежурных улыбок двинулся в сторону полуразваленного крыльца. Остановившись у грязной, пошарпанной двери он порыскал глазами в поисках звонка или может быть колокольчика. Но не найдя не того не другого неуклюже пожав плечами просто постучал в дверь, не боясь при этом запачкать свои белоснежно чистые ручки.

– Это кто там ходит? – тотчас отозвался хрипловатый голос из глубины дома. – Чаво надо?

– Здравствуйте, меня зовут Артем Сергеевич, я представляю городской пансионат «Надежда», – наученный горьким опытом парень, не стал дожидаться пока откроется дверь и сразу приступил к своей заранее приготовленной речи. – Мы ставим своей целью нести надежду в каждый дом, и в последнее время навещаем одиноких пожилых людей даря им подарки перед священным праздником.

Закончив свою скороговорку, парень перевел дыхание, проглотил комок в горле и продолжил стоять на крыльце с недоверием косясь на дверь. К его удивлению, она распахнулась и перед ним предстала безобидная с виду маленькая старушка в темном платье в белый горошек и красным платочком на голове.

– Артемка значит, – осведомилась она, глядя снизу-вверх на незваного гостя. – Ну проходи Чаво встал. А шо за подарки вы носите?

– Вкусный, свежий кулич к чаю, – переступив порог облегченно выдохнув с улыбкой отозвался молодой адвокат, подавая старушке пакет.

– Кулич значит, – взяв пакет и без особого интереса осмотрев его содержимое Марфа Петровна махнула в сторону одного единственного стола что по всей видимости с лихвой заменял ей кухню. – Ну тада садись за стол бум пить чай, а ты тем временем расскажешь мне про эту вашу надежду, будь она не ладна.

Кивнув в знак согласия Артем устроился на самом краешке шатающейся под ним табуретки и как только глаза его привыкли к царящему внутри полумраку принялся разглядывать внутреннее убранство дома. И чем больше он видел, тем печальнее становилась его дежурная улыбка, в конечном итоге превратившаяся в едва заметную гримасу отвращения.

В маленькой избушке было темно и холодно как в могиле, всюду куда падал его взор парень различал застоявшиеся слои плесени и громадные сети паутины. Стены набухли от сырости, а в углу напротив него самом дальнем от печки просто на просто стояла вода. Небольшой пруд прямо посреди дома, в котором с легкостью могло поселится небольшое лягушачье семейство если бы старушка вдруг решилась его завести. Неподалеку от стола была большая темная печь, на которой очевидно и спала, и готовила старая женщина, а единственным источником света были посеревшие от нарастающей пыли окна.

Разместив гостя и убедившись, что ему неудобно Марфа со злорадной ухмылкой разожгла в печи огонь и поставила чайник. Как бы не выглядела со стороны она безобидной зловредный мозг же её лихорадочно прикидывал варианты избавления от еще одного назойливого представителя очередного пансионата.

Мысли ее сейчас были сосредоточены на тяжелом топоре, что лежал совсем рядом под лавкой.

– Легонько тюкнуть его в висок, да и дело с концом, большой силы вкладывать в удар не придется, сразу же видно, что он малахольный, кони двинет прямо тут на полу, а там уж и поминай как звали. А дальше что? Закопать бедолагу в сарае или попросту сбросить в старый, высохший колодец также, как и предыдущего. Нет, во второй раз уже не поверят, что этот гад сам навернулся.

Ну тогда просто сбросить в болото, сказать, что поводу пошел и утоп. А перед этим напоить уродца чаем с мышиной отравой. Пока его хватятся болотная вода все уже вымоет, а может быть и не найдут парня вовсе я же не скажу им, где собака зарыта. Не было такого, не заходил, не видала, видимо отлить захотел после долгой дороги да ступил не туда, так им и надо нечего по чужим домам шастать.

Дождавшись, когда закипит чайник Марфа потянулась к баночке с чайными листьями.

– У меня есть особенный листовой отвар, как раз хранила для праздника, но раз уж гости явились чуть раньше… – не закончив фразу она картинно пожала плечами и прикрыв чашки от любопытных глаз гостя вместе с листьями в одну из них сыпанула отраву.

Закончив, она помешала в обеих маленькой, деревянной ложкой и поставила их на столе перед гостем.

– Выглядит не плохо, – склонив голову над чашками и вдохнув резкий аромат грязных носков из вежливости заметил парень.

– А на вкус еще лучше, – улыбнувшись своим беззубым ртом отозвалась старушка. – Сейчас поедим твой кулич, а потом ты мне расскажешь про свой ентот пансионарий.

– Пансионат, – тут же не преминул поправить Артем, вдруг почувствовав себя снова в своей стихии. – Вы же наверняка слышали фразу: – «Карман к гробу не пришьешь», мы не можем забрать с собой всё то, что нажили за годы жизни как бы не захотели.

– Дак вот, наш пансионат готов предложить вам круглосуточный уход и врачебную помощь всего на всего за галочку в договоре. Вы подпишите отказ от прав на дом и земельный участок, а мы будет ухаживать за вами до конца жизни. А на месте вашего шаткого домика мы построим новый, современный, грандиозный пансионат и назовем его вашим именем. Ведь мы живы пока о нас кто-то помнит, а мы, уверяю вас, никогда подобной доброты не забудем.

Пока Марфа слушала речи этого важного, разгорячившегося павлина идея с топором и ударом по его тупой, ухоженной головушке казалась ей не такой уж и бредовой. Еле сдерживая себя, она лишь коротко кивнула в сторону угощения.

– Ешь давай, чаво на него смотреть-то, а мне нужо нацепить свои зубы.

– Свои что… – хотел было спросить парень, но тут перед его глазами старушка, повернувшись спиной начала выуживать вставную челюсть со дна маленькой, полулитровой банки.

Воспользовавшись этой минутной заминкой Артем поменял местами чашки и когда, женщина обернулась сделал глоток.

Лицо Марфы тут же расплылось в зловещей улыбке, с металлическими протезами во рту старушка уже не казалось такой безобидной. Она скорее стала похожа на престарелую версию Щелкунчика готового вместо орешков легко перегрызть глотку любому, до кого сумеет дотянуться.

Усевшись напротив, она взяла обеими руками стоявшую перед ней чашку и ничего не подозревая из нее отхлебнула.

– А где у вас нож? – оглядев стол спросил Артем решив наконец взяться за кулич.

– Так ломай его руками, чай не у царя на обеде сидишь, – тут лицо старушки побелело от страха, ведь она вдруг увидела не растворившийся до конца белеющий порошок на дне своей чашки.

– Ах ты у… – не закончив старушка начала задыхаться, у нее потемнело в глазах, сами собой подкосились ноги, упав прямо на стол она начала биться в конвульсиях расплескивая повсюду остатки отравленного чая.

Отскочив в сторону Артем какое-то время просто стоял и смотрел на предсмертные судороги злобной старухи, а когда она затихла вынул из-под стола свой портфель, достал из него документы, а из нагрудного кармана обыкновенную шариковую ручку.

Подойдя к распластавшейся на грязном столе старухе, он аккуратно вложил в ее руку ручку накрыл сверху своей ладонью и начал старательно выводить подпись как вдруг Марфа, сделав последнее в своей жизни отчаянное усилие зарычав будто раненый зверь вцепилась железной челюстью в его предплечье и потянула на себя.

Взвыв от боли, незадачливый юрист начал отбиваться и несколько раз бьет старую женщину прямо в лицо до тех пор, пока не вырывает стальные зубы из ее кровавого рта. Обмякнув, Марфа с глухим стуком падает навзничь со стула, а Артем еще какое-то время стоит над ней пытаясь вытащить стальные тиски из руки.

– Говорил же я тебе старая ведьма, карман к гробу не пришьешь.

Но когда он выходит на крыльцо к дому подъезжает синий минивэн, из которого слышаться веселые голоса и озорной смех ее внуков.