Крестослов. Стихи с огрехами

Иллюстратор Андрей Данильсон

© Андрей Данильсон, 2023

© Андрей Данильсон, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0060-2657-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кандальная история

 
Заплатили восставшим загодя,
Через триста верст обрусели все,
Пропахали и перелопатили
Человеческое, черт, месиво.
 
 
Не нашли виноватых, до одури
Заставляя молиться бешеных,
Для идейных остались проруби,
Меж тире на березах вешенных.
 
 
Сто дорог через горы Уральские,
До Байкала Сибирь все, Матушка,
От мороза зубами клацали,
А назад повернуть, куда уж нам!
 
 
Кандалами железа музыка,
Как набата стон разносилась,
Если русский, знать паспорт узника
И фамилия – повод выстрела.
 
 
И ресницами стыд закрывающих,
Крылья ангела опустились вмиг…
Мы из рода всегда пропадающих,
Мы из племени рукописных книг.
 

Мытарь

 
Остатки разума запутались в сетях,
Орнамент рам глазеющих тревожил,
Я выходил на свет, на риск и страх,
Когда был молод и неосторожен.
 
 
Слагались песни сами по себе
О сути жизни и души скитаниях
И новый день я видел лишь во сне
На лезвии ненужных испытаний.
 
 
Летели полем рифмы – скакуны,
Перо, как кремень искры высекало
И на обломках взорванной страны
Избитая мечта моя рыдала.
 
 
За тучами гонялись сизари
И снег блестел, как новое забрало,
Никто не видел что во мне внутри,
Того, что ночью душу раздирало.
 
 
Глотая пыль и гарь, и пустоту,
Я задыхался в потном подпространстве,
Я понимал, чем больше я несу,
Тем меньше одиночества в мытарстве.
 

Религия пустого кулака

 
Хочу сказать тебе великий мастер,
Мои глаза устали от огня,
Душа хворает от ненастья
И от меня, и от меня.
 
 
На пиршестве волков забыта совесть,
Она ведь ждет, она живет.
Печальная сложилась повесть,
Но день придет, но день придет.
 
 
Блаженны те, кто верит в оправдание,
Убогим больно, мне же все равно,
Проходит время ожидания
Кому дано, тому дано.
 
 
О, мастер, твой дракон свирепей львицы,
Ум холоден, точна рука,
Так помоги раскрыть десницы,
Религии пустого кулака.
 

Детство старости

 
В детстве старости много больше,
Пониманием полны глаза
Ещё помнящих слово Божье,
Ещё знающих, что сказать.
 
 
Не забывших заветов догмы,
Перво-наперво: не убей!
Сожалеющих что до нормы
Долетят только искры огней.
 
 
А мы слушаем ухмыляясь:
Ишь, как малый вдруг намудрил!
И стареем душой, не пытаясь
Изменить направление ветрил.
 
 
И живём, и минутами таем,
Каждый день оставляя в песке
Детства беглого чистую тайну,
Что чертой пробежит по руке.
 
 
Дети рядом взирают цинично
На стареющих душ пустоту.
Они знают, но не тактично
Взрослых силой тащить в Мечту.
 

Эй, кто?

 
Эй, кто ещё сегодня сможет
Сорвать забрало сладких грёз?
Поднять щиты и путь продолжить,
Умывшись из болота слёз.
 
 
Неинтересно жить по клеткам,
Взрываясь изредка вином,
Ещё немного и по меткам
Дороги дальше не найдём.
 
 
Проснитесь, кто пока не в стаде,
Остановитесь у черты,
Ещё чуть-чуть – и все в засаде,
Утратим огонёк мечты.
 
 
Всё. Время вышло. На колени!
И руки за спину. Молчать!
Есть право растянуть мгновенье
Лишь у трудяги-палача.
 

Если по сердцу

 
Если по сердцу – читай!
Мысли легальные,
Бывает, что через край,
Но чистые и печальные.
 
 
Прозрачные, как слеза,
Игристые и лучистые,
Умой лицо, но знай —
Очищено выстрелом.
 
 
А хочешь глотками пей,
Защита есть – не отравишься,
Только не захмелей,
Насыщенно – закачаешься.
 
 
Если по совести – жги!
Рви и бросай ненужное,
Но в сердце спрячь, сбереги
Всё, что достойно, заслужено.
 
 
Если устал читать,
Я не прощаюсь, Друг.
Может вернёшься опять,
Чтоб дочертить круг.
 

Глаза лучами греть

 
Воркуют голуби. Весна. Любовь-морковь.
Оттаяли и души и стихи.
Нет, новоявленной уже не прекословь,
Ручьями унесёт зимы грехи.
 
 
Пойдём на улицу, глаза лучами греть,
Сжигая прошлого завяленные листья,
Вдыхая дым того, что не согреть,
И умываясь синевою в чистом.
 
 
Возьмёмся за руки и от себя сбежим
Замученных холодными ветрами,
Растаяв в лужах к облакам взлетим,
Коснувшись отражения руками.
 
 
И встретим, ожидая свой трамвай,
В улыбке девочки, идущей нам навстречу,
Начало жизни и попробуй не узнай
В ней ту, которая «зелёнкой» зиму лечит.
 

Глоток добра

 
Столько сказано в пустоту,
Столько выпито в никуда,
Столько через «я не могу!»,
Столько понято – ерунда.
 
 
И стареющих вера нема,
И гуляющих пустошь в глазах,
И пугающих «свет – это тьма»,
Умирающих на ногах.
 
 
Прежде кто-то вкусил удила,
Прежде ласточки по утру,
Прежде – «На! Я всё отдала!»
Прежде – это не по нутру.
 
 
После холмик сырой земли,
После детский прощённый смех,
После – если бы, то смогли!
После снизу на самый верх.
 
 
Ныне ваша никак взяла,
Ныне – пыжишься? Не смеши!
Ныне – глаз пережжённых зола,
Ныне вновь на краю межи.
 
 
Завтра – верил и в этом жил,
Завтра – видно опять не судьба,
Завтра – что-то в душе ворошил.
Завтра, дай мне глоток добра!
 

И один в поле воин

 
Анафема боящихся предела,
День выпал и охота началась.
Брыкаюсь, огрызаюсь неумело,
Надеюсь, что интрига задалась.
 
 
Я жду от вас ответного броска,
Вы жаждете и зрелища и плоти,
Но Несудьба прошла мимо виска
И я готов к привычной мне работе.
 
 
Уверенность добавила мне сил,
Я был почти убит, но всё же выжил
И кто бы мне теперь не говорил,
Я только настоящее услышу.
 
 
И я увижу в зареве восхода,
Оставшихся со мною навсегда,
Но а пока мне нет в былое хода,
Всё впереди и цель уже близка.
 
 
Припев:
И один в поле воин – верь!
Тот, кто прав – на шаг впереди.
И нет разницы, что теперь
Время сечи, а там поглядим.
 

Я готов

 
Не пью водку. Пишу в тетрадку.
Получается иногда
Обогнать на немного лошадку
И назад недолга.
 
 
Подустану, чуть-чуть подостыну,
Зубы вставлю за удила
И опять дыбом шерсть, кошкой спину,
Не держи! Отпусти! Понесла!
 
 
Что с того, что забудутся всуе
Может быть неплохие стихи,
Помнить всё – это признак безумия,
В сердце нож из орала сохи.
 
 
Но пока наслаждаюсь уменьем
В узел крепкий сюжет завязать,
А кто ждёт – обладайте терпеньем,
Я готов, значит есть, что сказать.
 

Лишь пытаюсь

 
Да не оценивай меня ты с высоты
Своих разбавленных законами сонетов,
Я лишь пытаюсь довести до чистоты
Весь хаос ненаписанных заветов.
 
 
И разобрать по косточкам дела,
Свершений прошлого и нынешнего света,
И доказать, что сажа не бела,
И не судить неписанным поэта.
 
 
И будь, что будет! Завтра выйдет срок
Сверять по истине содеянное верой,
Своих измученных доходчивостью строк,
Наполненных беззлобностью без меры.
 
 
Где нет огня, там не залить водой,
Всегда красиво, но недостижимо.
И каждый день по вере бой с собой
За право правды тенью быть над лживым.
 

Каждому – своё

 
Поймёт, кто чувствовал крови вкус,
Дышал, не думая о награде,
Но не приложенным пульсом курс,
Легендой ветхою бродит в стаде.
 
 
Моралью лечат больных ягнят,
Не забывая скрыть в потехе,
Что их по имени заклеймят,
Готовя стойло за все успехи.
 
 
И пусть пока ещё вкусно всё,
И пусть вода из ручья ключевая
Пророки пишут: «Всему – своё»
И прибивают на створах Рая.
 
 
Сородич ветра, познавший Бог,
Следит устало, не понимая,
Ведь сделал всё, даже больше, чем мог
И что добавить, увы, не знает.
 

Хочется

 
Бывает хочется напиться и забыться
И бросить к чёрту все прокисшие дела,
И отвернуться, зачеркнуть знакомых лица,
И разорвать своих устоев удила.
 
 
Пуститься в дерзкое, тупое безрассудство,
Забыть, что должен на себе себя нести,
Остановиться, вздрогнув, обернуться
И всё, что прожито с душой перекрестить.
 
 
И протрезветь у нового начала,
С похмелья вдруг свободой заболеть,
И променять проблеявшее стадо
На воду жизни, чтоб в Геенне не сгореть…
 
 
А после чистотой опохмелиться.