Czytaj książkę: «Collectio», strona 2
– Неисправность блока связи тысяча двадцать. Для устранения необходим выход ремонтника через шлюз номер шестьсот шестьдесят шесть. – Неожиданно слышу голос Оракула. В поселении с ним может общаться только исповедальник. И я воспринимаю это гласом Бога, напрямую благословляющего меня на битву.
Коротко взвывает банши, предупреждая о близком присутствии Ада. Угрожающе красным мерцает панель сбоку, по ней стремительно бегут непонятные символы, горло перехватывает от страха, и я перестаю дышать. Повсюду оглушительный свист демонов, что призывают Чудовище… Или скорее самого Дьявола. И мощная створка предо мною неожиданно откатывается в сторону. Крепче сживаю тяжелый обрезок трубы – я полностью готов к битве…
В первое мгновение вижу перед собою лишь чернильную тьму. Делаю шаг. Другой. Уже на самом пороге понимаю, что не могу дышать, словно воздух неожиданно исчез. На чёрном полотне прямо передо мною неисчислимое множество бусинок холодных глаз. И они буквально впиваются в меня. Жгучая боль. Чувствую, как тысячи невидимых коготков начинают заживо сдирать кожу, и латы бессильны им противостоять. Что-то легко подталкивает в горб на спине, и я запросто вылетаю навстречу своре демонов. Кажется, что даже пространство вокруг высасывает из меня жизненную силу. Яркий луч света над проёмом врат выхватывает из темноты свободно парящие неподалёку фигуры в доспехах. Это же… Все наши Герои замороженными статуями медленно кружат вокруг огромной туши металлического Левиафана, чрево которого я только что покинул. Но угасающее сознание уже не в силах ничего понять. Молча занимаю достойное место среди павших…
Дознание
Штормовой ветер гнал перед собою тучи радиоактивного песка, мёл его по пустынным улицам вдоль заборов, упавших в разросшийся чертополох, скрёбся в обветшалые фасады перекошенных зданий, бросал колючие пригоршни в закрытые ставни. Казалось, радиация выжгла здесь всё живое, и ничто более не в силах вернуть утраченное когда-то. Только запустение и разруха повсюду. Но вопреки всему город продолжал жить. Дома ещё укрывали за сохранившимися стенами немногочисленное население, на огородах цеплялись за землю чахлые растения, одинокий колодец давал, пускай, мутную, но вполне питьевую воду.
В этот полуденный час, несмотря на песчаную бурю, горожане дружно собрались на центральной площади. Кутаясь в длинные грубые плащи, прикрываясь от обжигающего песка шляпами и платками, молча стояли чуть поодаль от пяти высоких каменных стел, где прикованные цепями две молоденькие девушки и троица парней иногда подавали слабые признаки жизни. Обнажённые тела пленников, предоставленные на три дня в распоряжение Солнца и ветра, покрывали ссадины и струпья. Отсутствие пищи и воды довершало богоугодное дело в отношении порождений самого Сатаны. И когда резкие порывы ветра, завывая, ометали верхушки стел, казалось, что это хохочет сам Хозяин Преисподней.
Горбатый пастор в длинной до пят сутане выбрался из молчаливой толпы и, припадая на левую ногу, проковылял мимо стел. Его одинокий глаз выглядывал из-под капюшона, осматривая нагие тела. Первым делом горбун остановился у крайней правой девушки. Грозно потряс посохом, увенчанным двумя сплетающимися змеями. Завладев вниманием, обратился к горожанам:
– Волею Отвернувшегося, объявляю дознание!
По толпе покатилась живая волна: все разом зашевелилась, закричали и заулюлюкали, толкая друг-друга.
Под одобрительный гул пастор повернулся к пленнице. Она, как и все прикованные к стелам, была без сознания, не воспринимая творящееся вокруг. Полностью обнажённое тело бессильно висело в цепях. Некоторое время горбун словно чего-то выжидал. Затем выпростал из-под сутаны уродливую лапку, имевшую лишь пару пальцев, и схватил пленницу за длинные волосы. Резко дёрнув на себя, осмотрел внимательно её голову.
– Чиста лицом!
Горожане дружно замычали и закричали вслед:
– Чисто!
Горбун сцапал правую руку девушки, оглядел и грубо дёрнул вверх:
– Пять!
Из толпы вверх потянулся редкий частокол из правых рук – немногие из горожан смогли похвастаться их наличием, и мало у кого число пальцев соответствовало числу:
– Пять!
С левой рукой процедура в точности повторилась – как у пастора с девушкой, так и у зрителей, счастливых обладателей левых рук. Не у всех они, конечно, были такие же прямые и красивые, как у гостьи… Далеко не у всех.
Процесс дознания продолжался – пастор, тяжело навалившись на посох, склонился, осмотрел стройные ноги гостьи, не утратившие своей красоты за эти дни, проведённые на столбе:
– Правая – пять! Левая – пять!
Благодарные свидетели дознания дружно заревели:
– Пять и пять!
При этом каждый присутствующий, в большинстве своём стоящий хотя бы на одной собственной ноге, попытался задрать имеющуюся конечность… У кого она оказалась единственной, начали падать, роняя костыли и увлекая за собой соседей. Пока толпа хохоча разбиралась с общей кучей-малой, ведущий дознание схватил девушку за грудь:
– Две!
Настала пора хватать за груди соседок:
– Две!
Наличие у многих представительниц женского пола трёх и больше грудей, позволило поучаствовать в этом захватывающем процессе сразу нескольким мужчинам, очень кстати оказавшимся рядом.
Пока горожанки громко пищали, а мужики хохотали в голос, пастор, сунув на мгновение руку между ног пленницы, высоко поднял и прокричал:
– Чисто!
Сдавленная толкотня и крики:
– Чисто! – Были ему дружным ответом. И на этот раз звонкие женские голоса заглушили остальные, в том числе и дикие завывания ветра.
Толпа заревела вслед:
– Не прошла дознание! Диавол господин её!
Осмотр пленённых продолжился в той же незамысловатой последовательности, но с некоторыми вариациями, благодаря половым различиям скованных. У парня с крайней стелы неожиданно обнаружились клешнеобразные ступни, и горожане встретили это довольными криками:
– Воистину, Божье создание!
К счастливчику быстро подковыляло несколько самых дееспособных жителей и кое-как расковали обессиленное тело. Схватили за руки и волоком оттащили в сторону.
Пастор, закончив осмотр, окинул единственным глазом вновь притихшую толпу. Встречая его злобный взгляд прихожане покорно склоняли головы.
– Братья и сестры! Спасение! Спасение в наших руках! Не устрашимся властителя порока, что ни на секунду не закрывает адских глаз своих, а его легионы… – Пастор ткнул в пленников своей уродливой клешнёй. – Всё пребывают и пребывают в обитель человеческую. До Апокалипсиса мы были слепы и невинны, как дети, допуская их присутствие рядом с собою. А когда они заполонили наши города, было уже поздно. Мы не смогли защитить дарованный нам божественные образ и подобие, легко предоставляя священный дар мёртвой материи. И Отец наш отвернулся от детей своих. И пришло наказание – карающий огонь сошёл с небес, а божественный ветер довершил начатое им. Но и в гневе Его присутствовала милость – и пометил Он оставшееся человечество своей печатью. И только порождения тьмы остались неизменны…
Присутствующие хмуро внимали речам.
– И вот, нам даны глаза, чтобы видеть сокрытое сатанинскими покровами. Дано орудие, чтобы карать сатанинское отродье. Мы непреклонны в своей вере…
– Непреклонны! – дружно подхватили молчавшие всю проповедь горожане.
– Не допустим в наш город порождения источника лжи и порока…
– Не допустим! – неслось с завываниями ветра по пустынным улицам.
– И обратит Отец наш вновь свой взор отвращённый на истинных детей своих…
– На детей своих! – От былой угрюмости жителей не осталось и следа.
И пленникам единогласно вынесли вердикт:
– Предать очистительному огню!
С песнями и молитвами таскали дрова, раскладывая вокруг стел. И разожгли четыре огромных костра…
Огненные объятия пламени, раздуваемые ветром, быстро окутали пленников, и все они безжизненно обвисли, когда шипящая и оплывающая плоть начала спекаться на костях. Как только затих адский вой осужденных, в костры полетели напалмовые шашки, и огонь стал нестерпимо ярок и обжигающ…
Пепел ещё только остывал, иногда вспыхивая зловещими огнями, а пастор под напряжённое молчание уже ворошил четыре костровища… И в одном обнаружился блок управления с остатками спёкшегося позитронного мозга. Трясущиеся руки подхватили щипцами небольшой обгорелый шар и торжественно подняли над головой:
Ещё одно порождение Сатаны отправилось к своему господину. День, когда Бог снова повернётся к своим неразумным созданиям, дерзновенно попытавшимся повторить его творение, стал ближе!
Горожане счастливо заголосили:
– На-ста-нет день, и Он снова-а обра-атит взор на истинных детей сво-их!
…
Поздним вечером в дом пастора тихонько постучал супервайзер региона. Впуская гостя, хозяин бросил внимательный взгляд на пустынную улицу и быстро затворил дверь. Вошедший по-свойски сразу прошёл в светлицу и сел на кривой табурет у стола. Его приятная наружность резко контрастировала с гарпия-образным хозяином.
Горбун задул свечку у образа и вывалил на стол из мешка небольшие обгорелые шары:
– Шесть блоков за месяц.
Визитёр брезгливо осмотрел товар:
– Какого дьявола! Сколько раз говорено – не надо их обжигать. Продукт существенно падает в цене.
Единственное око вперилось в чистое гладкое лицо:
– Это наши местные традиции, и не вам их менять.
– Ну, как хотите. – Супервайзер безнадежно пожал плечами и отсчитал стопку монет.
Бросил блоки в холщовую сумку и, кивнув, вышел. Пастор пересчитал монеты, спрятал под половицу и снова зажёг свечу. Постоял у образа. Ни к месту припомнились сожжённые "гости".
– Врачи, б…, – хмыкнул горбун и, что-то счастливо напевая себе под нос, лёг спать.
Техно-войны
Игральные кости затейливо подпрыгивают на истёртом линолеуме палубы, никак не желая складываться в нужные комбинации. Отбой прозвучал около часа назад. Однако партия, начатая задолго до этого, всё никак не приходит к своему логическому завершению, и мы всем кубриком с напряжением следим за странными пируэтами трёх кубиков, подчиняющихся незаметным колебаниям искусственной гравитации.
Внезапно, вторгаясь в разыгрываемую партию, заливается трелью звонок по громкой связи: – Дз-з-з-з-з-з-з-з-з…
Боевая тревога! Кости побоку! Кто хватает скинутую после отбоя робу, кто скачет на одной ноге, спешно натягивая гады, а кто-то уже и метнулся по трапу наверх. Чёрт! Придерживая рукой голландку, я выскакиваю в коридор, где плотным потоком несётся, разветвляясь по отсекам и постам, многочисленный экипаж «Геи» – корабля-носителя тактических истребителей второй гвардейской эскадры галактического флота рукава Ориона. Топоча жёсткими подошвами по металлической палубе, покрикивая друг на друга, сметая всё и вся на своём пути:
– Быстрей, быстрей!
Подбадриваем друг-друга, где матерным словом, а где и делом – замешкавшемуся в проходе коленом под зад. Постепенно среди бегущих по лабиринтам коридоров и трапов остаются только рядовые пилоты и штурманы. Поворот-вверх, поворот-вверх.
– Бегом на трапе!
Выскакиваем в огромное пространство третьего ангара, где подобно пчёлкам уже снуют механики, спешно готовя истребители к вылету.
– Готовность номер один! – тревожно разносится по ангару многократно усиленное громкой связью.
Судя по всему, намечается нечто очень серьёзное. Видимо, на одной из планет системы жёлтого карлика, в которую эскадра вошла три дня назад, разведка всё-таки что-то обнаружила…
Я подскакиваю к стенду, сую руку в медотдел. Привычно получаю несколько болезненных уколов, положенных перед боевым вылетом. Подстёгнутый иммунитет многократно усиливает сопротивляемость организма – мало ли с чем придётся столкнуться в бою. Чувствуя дурноту от стимуляторов, впихиваю тело в лёгкий скафандр. Шлем на руку и в истребитель. Механик Володя помогает устроиться на кресле, затянуть ремни, затем хлопает по плечу – всё готово! Закрывается прозрачный колпак, и уши сдавливает нагнетаемым давлением. Герметичность на высоте, и я показываю Володе большой палец. Перевожу тумблеры в режим изготовки. Приборная панель наливается приятно зеленоватым цветом. Мертвая, буквально секунду назад, поверхность мониторов приобретает объём и размерность. Масштабные линейки уходят в глубину, где и тонут безвозвратно. Гляжу на экран радара, связанный с главной станцией раннего обнаружения «Геи». Вроде ничего подозрительного на горизонте. Только какой-то безжизненный мусор на орбите ближайшей планеты.
Быстро осматриваюсь по сторонам. Ага, вон Гусь – ободряюще машет мне рукой и закрывает фонарь своего истребителя; по-правую руку Боров, копошится в кабине – что-то ищет перед собой, наклонившись так, что над срезом борта
торчит только белобрысая макушка.
– Боров, что у тебя?
– К бою готов! – не разгибаясь, сдавленно отвечает тот.
Я пожимаю плечами – ему виднее. Звенья истребителей замерли в минутной готовности. Механики последними штрихами доводят боеготовность аппаратов до недостижимого совершенства. Я легко даю от себя ручку управления, примериваюсь к гашетке. Неужели атака? Значит, поохотимся-постреляем – тра-та-та-та! Настроение, подорванное потерей трети жалованья в вечерней игре, стремительно улучшается.
– Задание для групп тактических истребителей! Выход в зону три-два-три…
На мониторе призрачным светом проявляется заданный путь следования.
– Произвести вход в атмосферу и снижение, атаковать станцию дальнего обнаружения и космической защиты на поверхности планеты!
Владимир поднимает руки в приветственном жесте, хлопает три раза по борту на удачу и бежит в укрытие. От других истребителей так же спешно разбегается обслуга.
– Взлёт звеньями с интервалом двадцать секунд! Отсчёт с группы два-ноль!
Мы, значит, идём третьими. Запускаю двигатель, слегка играю тягой. Всё нормально. Часы, да и только! Истребитель вздрагивает, качается на амортизаторах – впереди огромная плита, прикрывающая взлётную палубу, медленно ползёт в сторону, открывая путь в пустоту. Мусор и пыль, скопившиеся за многодневный переход, мгновенно высасывает наружу. Следуя за ними, идёт на взлёт первая тройка, через несколько секунд вторая. Пора! Я добавляю тягу, и мой верный «Буцефал» скользит над палубой навстречу ожидающим нас подвигам. Мгновение, и туша корабля-носителя исчезает из поля зрения, канув позади в черноту космоса. Верчу головой. Ага! Мои ведомые чётко держат строй. Пытаюсь обнаружить впереди идущих. Но куда там! На фоне черноты космоса и алмазных россыпей звёзд ничего нельзя разобрать. Включаю систему позиционирования, и по стеклу фонаря текут чередой цифры, значки и символы. Ага! Вон и наша первая тройка, а во след пристроилась вторая. Куда, интересно, нас несёт опасный ветер странствий? Откуда-то снизу выныривает огромный бок планеты – конечная цель путешествия. Прозрачная атмосфера, ни облачка, красноватая поверхность. Красота!
