Czytaj książkę: «Мысли, не мысли»

ЗВЕЗДА В НОЧИ

Мой серый «Mercedes» во мраке ночи,

Летит сверкая яркою звездой,

И в трёх лучах эмблемы на капоте,

Я как в прицеле торпедирую врагов.

Часы по литрам поглощают время,

О, скорость ты безумна и сладка,

И ввинчиваясь в злые повороты,

Я как наездник подгоняю рысака…

В колонках ад грохочет Rock-n-Roll+а,

И свет ксенона разрезает поворот

Оставив след горящий на асфальте

Я безвозвратно пропаду за горизонт…

АШДОД

(Сосину Борису на вид из его окна)

Мне пишет

друг наш из Ашдод,

что хорошо он там живёт,

машину получил в кредит,

и фирму мелкую открыл,

и шлёт мне фотки по WhatsApp

Средьземноморских, ихних баб.

Зовёт меня забыть родню,

сменить фамилию свою

и стать по матери отца,

Завадским, именем христа.

Мол там по-матери пошлют

и их гражданство мне дадут,

подкинут шекель на подъём

и вместе славно заживём.

Пока не поздно мол тикай,

ведь МРОТ народ наш, почитай,

просрали недра и страну

и лихоимству нет концу!

Мол ты давай там не зевай,

а паспорт на хрен поменяй!

Ну, нет мой друг!

Ты не звезди!

Нет, краше Родины-страны!

Ну, что ж, что срано мы живём,

зато по-русски песнь ведём,

берёзки белые и речь,

кому ж без нас тогда беречь!

Нет, не покину я страну,

как дать, за Путина помру!

Иссякнут скоро нефть и газ,

с чего ж тогда пилить и красть.

Как тот бюджет сформировать,

когда с разрухи нехрен взять.

Вот доживут ли старики,

до выплат за свои пайки?

Но чтобы не случилось тут,

согрет дедовский тулуп,

и нет милее для меня

услышать трели соловья,

уж так в Россеи суждено,

дубиной разгребать дерьмо.

ВАГОН

В гранённом стакане, в стальном подстаканнике,

мелкой рябью трясётся с лимоном чай,

– это подрагивая на стыках железной дороги,

мой поезд уноситься в дальнюю даль.

Дальнобойщик весёлый в соседнем купе,

развлекает народ дорожными байками,

раздолбай, но солнечный человек,

с ростовским говором и золотыми зубами.

То верх, то вниз, летят за стеклом

вереницей столбы с проводами,

как лента киноплёнки в немом кино,

чередуя дрожащие кадры.

Проносятся мимо станции,

переезды и города,

и только грузная проводница,

непоколебима здесь как скала.

Качает вагоны скорого поезда,

змеёй ползущего в даль,

лишь лёгкой тенью промелькнёт

печаль в глазах обходчика,

поднявшего в сумерках

зелёный фонарь.

БРЯНСК ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ

Мой милый,

славный Брянск провинциальный

люблю твои холмы и дали,

и тихую красавицу Десну,

потоком вод бегущих величаво,

несущую покой и красоту,

cиянее золота и благость

намоленых соборов и церквей,

монументальность «сталинок»

и важность площадей.

Уныние пустующих,

покрытых патиной скамеек,

средь липовых аллей

и старых скверов вековой покой,

обвеянные Тютчевской строкой,

всё также вторят про очарованье,

и грусть, и тайну, и любовь.

Но прочь проклятое унынье,

постыла тишина.

Взлетев по Фокина,

врываюсь в новый город,

фасадов из гранита и стекла.

Здесь бьют энергией проспекты

и радостью распахнуты глаза.

Здесь видишь лица

молодых и смелых,

с надеждой на успех

и детский смех

звучит из окон,

весёлый детский смех.

Здесь хочется

дышать всей грудью,

творить, любить, мечтать

и стать немного лучше,

немного лучше стать.

Мой славный,

милый Брянск провинциальный,

спокойно жить в твоих чертах,

больших здесь не бывает происшествий,

сидельцы, те в своих местах.

Здесь нам знакомы все и каждый,

кто коль и поимённо неизвестен,

то помнится в лицо,

– иль он твоей машине посигналил,

иль вслед послал хорошее словцо.

Но все по-свойски, без обид.

Здесь всякий чем-то знаменит.

Но впрочем, не судимы будем,

не станем мы других судить,

и с пожеланием покоя,

пришло мне время уходить.

Ведь завтра снова на работу,

в маршрутке место занимать

и город, солнышком взбодрённый,

в окошко мельком наблюдать.

ПО СЛЕДАМ ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА

Друзья мои,

друзья моих друзей,

как много их промчалось

прошлых дней!

Мы были молоды:

дружили и любили,

мечтания юности,

стремления нас влекли.

Нам горы были не равны,

и равных не было в пирушках

за кружкой пива и с подружкой…