Czytaj książkę: «Смертельная боль»

Czcionka:

Моим соседям в Ремерзее
Курту и Симоне Пильтц
Еве и Норберту Райтхофер
Еве Зиберт и Йохену Эдеру
Габи Хорн и Вольфгангу Шпрунгу
Поднять пиратские флаги!

Боль – великий учитель людей.
Мария фон Эбнер-Эшенбах

Серия «Зарубежный детектив»

ANDREAS

GRUBER

TODESSCHMERZ

roman

Пролог

Вторник, 22 мая

Молодая женщина была в его вкусе. Мальчишеское телосложение, маленькая упругая грудь и длинные черные волосы.

– Какая честь, господин…

– Без имен! – перебил он ее. – И не так официально.

Ему не нужно было напоминать, что по возрасту он годился ей в отцы.

– Как хочешь. – Она игриво улыбнулась, снимая блузку.

Ткань соскользнула с ее тела, и она предстала перед ним в одних туфлях на высоком каблуке и черном нижнем белье. Ее голос тоже был безупречен. Грубоватый, похотливый, опытный. Необычно для девушки не старше двадцати пяти.

Она посмотрела на него:

– Может, сначала разберемся с финансами?

– Шесть тысяч крон, верно? – Он потянулся к боковому карману своего красного шелкового халата и достал пачку уже отсчитанных денег. Цена была приемлемой, в конце концов, это не элитная проститутка. – ГЕлюс еще тысяча крон за особые услуги.

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Так что будем делать?

Он положил деньги на комод и жестом указал на кровать.

– Снимай трусики и устраивайся поудобнее.

Она сунула деньги в сумочку, выскользнула из трусиков и присела на край большой кровати с балдахином.

– Мне?..

Он ничего не сказал, только поднял указательный палец.

– Извини. – Она провела пальцами по губам, словно застегивая молнию. – Верно, мне велели не задавать вопросов.

Он глубоко вздохнул и прошел через всю комнату. В другом конце стоял рояль. «Стейнвей». Якобы Эдвард Григ сочинял музыку на этом инструменте где-то после 1862 года. Он развязал пояс, распахнул полы халата и сел на табурет у рояля. Проведя пальцами по блестящему дереву, заиграл меланхолическую мелодию «Симфонии судьбы» Бетховена. Как же он любил густой тембр этого рояля.

– О! – изумленно воскликнула она. – Звучит красиво. Где ты научился? – Она умолкла.

– Ми большой октавы расстроена.

Он встал и обошел инструмент. Крышка была открыта, он залез рукой в корпус, повозился там и наконец вытащил длинную серую нейлоновую леску.

– Неужели так просто вынуть струны из пианино? – спросила она. – На нем вообще можно будет играть?

Он не ответил. Намотав конец лески на правую руку, подошел к окну и задернул шторы. Теперь в спальню проникал лишь тусклый свет.

– Ты любишь, чтобы было уютно, – заметила она.

– Ложись на живот, – приказал он.

– Почему? – Она скривила рот. – Я нахожу тебя сексуальным. Или тебе нравится поза сзади? – Она посмотрела на него с расслабленной улыбкой.

– Ложись на живот, – повторил он.

Она моргнула, глядя на прозрачную пленку, лежащую поверх простыни.

– Что это? Мне убрать ее?.. – спросила она, но замолчала, заметив его взгляд. Она быстро легла на кровать и перевернулась на живот. Пластик зашуршал.

Ее упругая маленькая попка выглядела соблазнительно. Ему нравилось, как длинные черные волосы струились по спине между лопаток, словно поток чернил. Не тратя времени на ласки и прелюдии, он резко вошел в нее. Ее спина выгнулась дугой. После трех сильных толчков он осторожно накинул нейлоновую леску ей на шею.

– Но… но… – задыхалась она.

– Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы с твоими волосами ничего не случилось.

Натягивая леску так сильно, что она глубоко впивалась ему в руки, а задыхавшаяся проститутка отчаянно пыталась сопротивляться, он кончил. И с удовлетворенным рыком излился в нее. Сначала ему приходилось сдерживать девушку, как дикую лошадь, чтобы она не сбросила его, но постепенно ее сопротивление утихло. Он ослабил хватку.

– Отпусти… – задыхалась она, – отпусти… меня… пожалуйста.

Свободной рукой он потянулся под вторую подушку, лежавшую рядом с ними, и достал нож с рукояткой из слоновой кости и длинным изогнутым клинком.

– Пожалуйста… я…

Он вонзил ей нож между ребер до упора в легкое. Девушка мгновенно умолкла и начала харкать кровью. Ощущая, как обмякает ее тело, и наблюдая, как быстро теряет цвет розовая кожа, он кончил во второй раз. Не так интенсивно, как вначале, но на этот раз ощущения длились дольше.

Он наклонился к ней.

– Вот зачем на кровати пленка… – прошептал он ей на ухо и посмотрел на темно-красную струю, вытекающую сбоку на простыни. – Кстати, ты права… Настоящую струну из рояля так просто не вытащишь.

Но она уже не слышала его.

Он оставил нож внутри ее и только снял нейлоновую леску с шеи. Подождал, пока кровотечение утихнет, затем отстранился от нее и забрал пачку денег из ее сумочки. Завязав халат, вышел из комнаты. Он чувствовал себя опьяненным, словно выкурил слишком много первоклассной травки. По толстому ковру ручной работы неторопливо прошел через длинный коридор в гостиную.

Там к нему подошла высокая худая фигура.

– Все было в порядке?

– Да.

– Могу я уже забрать Ильву?

Он посмотрел на мужчину с раздражением:

– Ильву?

Тот кивнул в сторону коридора, ведущего в спальню:

– Девушку.

Теперь он понял, что даже не спросил ее имени.

– Да, конечно, и убери все до прихода наших клиентов.

Мужчина вновь кивнул. Позади него в гостиную вошла молодая горничная.

– Желаете сейчас позавтракать?

– Не сейчас, позже. Сначала мне нужен коньяк.

– Конечно. – Она поклонилась и исчезла.

Он пересек гостиную, открыл балконную дверь и вышел наружу. Было начало восьмого утра и удивительно холодно. Над фьордом висел туман, и моря почти не было видно. Лишь изрезанные скалы, на которых стоял дом, выделялись в молочно-серой жиже. Над водой кружил орел. Именно таким он себя и чувствовал: невесомым и свободным.

Он затянул пояс халата потуже, сунул руку в боковой карман, достал сигару, снял с нее целлофан, отрезал кончик ножом и прикурил от своей золотой зажигалки «Зиппо». Сделал несколько затяжек и задержал дым во рту, прежде чем со смаком выдохнуть. Затем он услышал тихие шаги позади себя.

– Ваш коньяк.

Не отрывая взгляда от фьорда, он протянул руку. Горничная вложила бокал в его пальцы. Она также поставила на балюстраду балкона поднос с его мобильным телефоном и специальной пепельницей для сигар.

– Вам недавно звонили. – Больше она ничего не сказала.

После того как дверь за ней закрылась, он сделал глоток коньяка и почувствовал тепло, разливающееся по желудку.

Затем зазвонил мобильный. Он не стал брать трубку, просто взглянул на дисплей. Номер был ему знаком.

Немецкое БКА. Третий звонок за это утро, отметил он. Они не звонили сюда уже год. Должно быть, что-то очень срочное. Тем не менее он сбросил звонок. Не сейчас!

Он хотел еще насладиться охватившим его чувством… Наконец-то снова ощутить себя более или менее живым.

Часть первая

ВИСБАДЕН

Среда, 23 мая

Утро

Глава 1

Автобус номер 8 качнулся, осторожно взял крутой поворот и поехал вверх по Гайсбергу¹. Сабина Немез стояла в середине салона и держалась за подвесной поручень-петлю. До начала ее лекции в академии БКА оставалось еще полчаса.

Напротив нее стоял Марк Крюгер. Уже два дня они вместе ездили на этом автобусе. С тех самых пор, как Сабина разбила свою машину, преследуя подозреваемого, который думал, что сможет сбежать через пешеходную зону Висбадена. Марк сидел на пассажирском сиденье и схватился за руль. Так они вовремя врезались в уходивший от погони автомобиль и зажали его между двумя чугунными скамейками в парке, прежде чем случилось что-нибудь похуже. В результате машина Сабины отправилась в ремонт как минимум на неделю, а поскольку Марк никогда не имел собственного автомобиля, им пришлось пересесть на автобус. Впрочем, это как-то разнообразило их повседневную рутину. Только сегодня они, к сожалению, промешкались с завтраком, и теперь им нужно было торопиться.

Сабина погладила Марка по щеке, для чего ей пришлось довольно высоко потянуться. Марк был на целую голову выше ее – в ней же всего метр шестьдесят три. Она ласково провела пальцами по маленькой ссадине, оставшейся после аварии.

– Бедняга… Так ты поэтому не бреешься?

С щетиной, непослушными светлыми кудрями, которые делали его моложе, и в белой расстегнутой рубашке поверх футболки с героями «Звездных войн» он больше походил на классического ботаника, чем на специалиста БКА по прослушке.

«Или это „Звездный путь“?» Марк, наверное, раз десять объяснял ей разницу, но, поскольку Сабину это не особо интересовало, она так и не запомнила. Больше всего ей нравилось, когда он ходил у нее по квартире вообще без футболки.

Он улыбнулся ей, его голубые глаза сверкнули.

– Пока ссадина не заживет. Есть возражения?

Сабина помотала головой.

– Увидимся сегодня днем в столовой?

Марк понизил голос:

– К сожалению, нет. Я работаю с… сама знаешь с кем… над совершенно секретным делом.

Она нахмурилась.

– Со Снейдером?

– С Мартеном С. Снейдером, – поправил ее Марк.

– С моим партнером? Ты шутишь!

– Нет, не шучу, – сказал он. – Кроме того, я теперь с ним на «ты».

– С каких это пор?

– С начала этой недели.

– Ерунда! Снейдер ни с кем из нас не фамильярничает.

Марк пожал плечами:

– Мы со Снейдером оба зануды – каждый на свой лад, – может быть, это нас сближает.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я слишком нормальная?

– Ты без странностей.

– Может, Снейдер просто испытывает отцовские чувства, когда видит тебя. – Сабина скептически посмотрела на Марка, затем придвинулась немного ближе. – Так над чем вы работаете, супершпион? – шепотом спросила она.

Он опустил голову и прошептал ей на ухо:

– Я мог бы рассказать тебе, но тогда, к сожалению, нам пришлось бы тебя убить.

Она шутливо ударила его в плечо.

– Давай попробуй, только не покалечься. Позволь освежить твою память – именно я спасла тебе жизнь год назад, когда мы раскрыли убийство монахини.

– Это был чисто корыстный интерес, – сухо заявил он.

– И почему же?

Он заколебался.

– Потому что ты мной заинтересовалась, верно?

– С чего ты решил?

– Потому что… – Он прочистил горло, видимо размышляя, как выкрутиться из этой ситуации, но затем все же собрался с духом. – Когда мы были в отеле на Боденском озере, ты разговаривала с Тиной по рации. Обо мне.

Сабина почувствовала, что краснеет.

– Тина рассказала тебе об этом?

Марк поджал губы и покачал головой.

– Тогда откуда ты узнал?

– Я… э-э… сидел в машине для прослушки, разблокировал все частоты и в процессе… – Он замолчал.

О, черт! Об этом она даже не подумала. Теперь она покраснела еще сильнее.

– Бывает, ошибка новичка, – сказал он, обхватив ее за талию и пытаясь прижать к себе.

– Пусти меня! – Она высвободилась. – И ты молчал целый год?

– Ну… – замялся он. – Вообще-то я и сейчас не хотел это говорить.

– Ошибка новичка, – парировала Сабина. Внезапно она стала серьезной и снова понизила голос: – Кстати… ты заметил, что…

– …те двое мужчин в темных костюмах все время смотрят в нашу сторону?

Сабина кивнула.

– Они зашли вместе с нами и с тех пор не спускают с нас глаз. – Она незаметно посмотрела в заднюю часть автобуса, откуда за ними молча наблюдали мужчины. У обоих были жесткие угловатые черты, волосы с проседью и нехарактерный для этого времени года загар.

Марк пожал плечами.

– Совпадение?

– Возможно, – ответила она, хотя сама в это не верила.

* * *

Автобус остановился на станции Трэнквег, и Сабина с Марком вышли. Отсюда было всего несколько минут ходьбы. Двое мужчин в костюмах-тройках тоже вышли из автобуса и последовали за ними. Странно, что в таком элегантном виде они передвигались не на служебной машине или хотя бы на такси.

После короткого объятия Сабина рассталась с Марком. Он направился к главному входу в БКА, чтобы попасть в свой офис, а она прошла по дорожке мимо поста охраны на территорию академии.

Черт, она так и не спросила Марка, действительно ли он работает со Снейдером над секретным делом или просто разыграл ее.

Когда она вошла в академию и забрала документы из шкафчика, ее мобильный телефон зажужжал. СМС от Марка.

«Двое парней из автобуса сейчас в БКА, – гласило сообщение. – Они спрашивали о Снейдере и о тебе».

Глава 2

Доктор Карин Росс с абсурдным чувством зависти посмотрела вслед уборщице, толкавшей тележку по коридору, а затем отперла дверь своего кабинета на втором этаже главного здания БКА. Может быть, ей все-таки стоило выбрать другую профессию? Под ее именем на дверной табличке стояла должность – корпоративный психолог. В эту среду у нее был всего один клиент, но он шел за десятерых. Что ж, глаза боятся, а руки делают. Затем у нее наконец-то появится время написать пять протоколов и отчетов, которые еще не были готовы.

Она вошла в свой кабинет и отпрянула. В помещении было слишком темно, шторы задернуты и стоял пронзительный запах ванильного чая. Затем она увидела сидящего в кресле для посетителей высокого худощавого мужчину в сшитом на заказ костюме. Нога на ногу, в руке – зажигалка.

– Как вы сюда попали?

– Вы же не всерьез спрашиваете, – раздался голос с характерным голландским акцентом.

– Ошибаетесь, вполне серьезно.

– Я сам себя впустил. Решил начать, чтобы это не заняло так много времени.

– Не я изобрела обязательные психологические сеансы раз в полгода, – едко возразила доктор Росс, подошла к шторам, раздернула их и распахнула окно.

– А вы вообще что-нибудь изобрели?

– Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Вы не можете просто так входить сюда, когда вам вздумается, даже если вы великий Мартен Снейдер, – сказала она.

– Мартен С. Снейдер, – поправил он ее.

– О, как я могла забыть. Да, как вам угодно. – Она бросила портфель на стол и села в кресло напротив Снейдера. – Я работаю в этом кабинете. Здесь мое личное пространство, а также конфиденциальные данные, за которые я несу ответственность. Кроме того, не я предложила эту встречу, и я пришла к оговоренному времени…

– Я… я… я, – резко прервал он ее. – Я думал, мы собрались здесь, чтобы поговорить обо мне.

– Господи! – Карин убрала прядь длинных светлых волос за ухо. – Хорошо… – она глубоко вздохнула, посмотрела на часы и поправила воротник блузки, – давайте начнем и поговорим о вас. Вы уже заполнили тест?

– Этот тест? – Он потянулся в карман пиджака и достал пять голубых, скрепленных вместе листов, которые небрежно бросил на ее стол, не поднимаясь со своего кресла. – Я помогал разрабатывать старый тест, он был намного лучше. Новый тест – полная ерунда.

– Почему вы так считаете?

– Потому что отдел возглавила кучка молодых душнил. Может, они и изучали психологию, но понятия не имеют, что происходит в психике людей.

«А вы, разумеется, это знаете», – хотела сказать она с ехидством, но сдержалась. Конечно, он имел представление. В конце концов, он сам изучал медицину и психологию, был полицейским аналитиком и судебным психологом-криминалистом.

– И поэтому вы считаете, что вам не нужно проходить обязательный тест? – спросила она.

– В нем есть такие идиотские вопросы, как: «Подарили бы вы своей жене кольцо на годовщину свадьбы?» – Он сдвинулся вперед на край кресла, поднял руку и по очереди вытянул три пальца. – Во-первых, я не женат. Во-вторых, я не люблю женщин. И в-третьих, я не дарю подарки.

– Думаю, это многое о вас говорит. Так и ответьте на вопрос.

– Послушайте! – Снейдер придвинулся ближе. – Мне нет дела ни до каких колец. Я занимаюсь выявлением и уничтожением криминальных сетей, торгующих наркотиками или детским порно. На всю остальную ерунду у меня нет времени.

Карин сделала еще один глубокий вдох.

– Отлично, тогда давайте сменим тему. Вы уже проходили медицинское обследование и фитнес-тест, которые БКА предписывает делать каждые два года? Насколько я помню, вашим последним результатам не менее четырех лет.

– Скажите честно. Я похож на того, кто сможет пройти этот тест?

Его кожа была бледной, лицо осунувшимся, подбородок еще более заостренным, чем обычно.

– Вы боитесь провалиться?

Снейдер не ответил.

– Что ж, – сказала она, – по крайней мере, вы смогли открыть эту дверь и приготовить себе сомнительный чай на мини-кухне. Это уже начало. – Она улыбнулась.

На мгновение на лице Снейдера появилась странная холодная улыбка, которую она часто видела у него и которая всегда заставляла ее содрогаться. Кладбищенская улыбка, которая тут же исчезла.

– Хорошо, давайте забудем про тесты и просто поговорим о вас, – согласилась она.

Снейдер снова откинулся назад.

– Я чувствую себя дерьмово, спасибо, что спросили. За последние полгода мне удалось раскрыть семнадцать совершенно неважных дел, но я не раскрыл одно, самое серьезное, и это меня угнетает, поэтому я курю слишком много травки, пью слишком много водки с табаско, плохо питаюсь… на самом деле совсем не ем, если разобраться… и прескверно сплю. И нет, спасибо, снотворные таблетки бесполезны, я их уже пробовал, а аутогенные тренировки, цветочные настои доктора Баха и гомеопатические гранулы из вашей психоаптеки можете засунуть себе куда подальше.

Веко Карин дернулось.

– Как мне не хватало этих сеансов с вами, – вздохнула она и посмотрела на него внимательнее. Он действительно выглядел нездоровым. Отполированная лысина и бледное лицо, похоже, уже несколько месяцев не видели солнца. Узкие бакенбарды, начинавшиеся около уха и спускавшиеся тонкой линией к подбородку, создавали яркий контраст, как на одной из больших черно-белых картин ее отца. – Вас беспокоит то же дело, что и полгода назад?

– Мне можно здесь курить?

– По-прежнему нет. – Она подняла глаза к потолку. По крайней мере, на этот раз он не снял детектор дыма.

– Да, все то же дело.

– Хотите поговорить об этом?

– Даже если бы вы серьезно относились к своему обязательству о неразглашении, мне нельзя говорить о текущих расследованиях.

Она наклонила голову.

– Вы, конечно, никогда на это не пойдете, но что, если бы вы хоть раз не последовали правилам?

– Ну тогда… – он поднял брови, – я бы, наверное, сказал, что ровно год у нас в БКА продолжается утечка информации.

– Тогда я бы спросила, что в этом такого плохого.

– «Что в этом плохого?» – переспросил бы я, – сказал Снейдер, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. – Вы бы сочли плохим, если бы кто-то передавал секретные внутренние данные во внешний мир, тем самым саботируя операции БКА против организованной преступности?

– О да, я бы сочла это плохим.

– Видите ли, я тоже. – Он открыл глаза. – Шёнфельд, мой бывший студент в академии, недавно погиб во время одной из таких неудачных операций полицейского спецназа. Его жена, Майкснер, тоже моя бывшая студентка, теперь мать-одиночка с шестилетней дочерью. Я и Марк Крюгер…

– Марк Крюгер и я…

– Вы хотите узнать или нет?

– Продолжайте, – вздохнула она.

– Мы с Марком уже вышли на след крота, тем не менее этот вопрос не дает мне покоя, потому что кротом должен быть высокопоставленный инсайдер. Но в этом случае мало кто подпадает под подозрение.

– Значит, круг подозреваемых довольно сильно сузился?

Он удивленно посмотрел на нее:

– Да, это так. Крот может быть только в высшем руководстве БКА. Вас это не беспокоит?

– А должно? – Она покачала головой. – Я убеждена, что вы его найдете.

– Я…

Зазвонил мобильный. Он опустил зажигалку в карман пиджака и достал телефон – чехол с красно-бело-синими полосами голландского флага невозможно было не заметить.

– Да? – буркнул он.

Он слушал десять секунд.

– Спасибо, больше ни слова… Я сейчас буду, – наконец сказал он и завершил разговор. Затем отпил из чашки и встал. – Мне нужно к Марку, у него может быть новая зацепка.

– Вы уходите с сеанса раньше времени?

– Вы забываете, что я пришел за полчаса до вас. Спасибо за чай и беседу.

Затем он исчез из кабинета.

Она с недоумением посмотрела ему вслед: «Он действительно поблагодарил меня».

Глава 3

Сабина Немез вошла в аудиторию номер 3 с ноутбуком и материалами и направилась к кафедре. Зал был уже полон. Двадцать пять студентов Академии БКА для особо одаренных молодых кадров ждали ее на предпоследней лекции. Хотя посещение было обязательным, она не отмечала присутствующих. Во-первых, не хотела тратить время на оглашение фамилий. Во-вторых, прогульщики все равно не пройдут модуль, потому что каждый семестр она разбирала что-то новое, так что готовых учебных конспектов не существовало.

Она читала лекции не одна, а в паре с приглашенным доцентом, которого Снейдер привел в академию. Он мог поделиться еще большим личным опытом, чем она сама, и это, очевидно, было одной из причин, почему лекции пользовались такой популярностью.

– Доброе утро, – поприветствовала Сабина и прошла за кафедру для лектора.

Рудольф Хоровиц, бывший профайлер бернской криминальной полиции, был уже на месте и сидел в своей электрической инвалидной коляске, которую год назад ему купило немецкое БКА.

– Давайте сразу приступим. Сегодня мы сделаем акцент на том, что следователь БКА не выдвигает теорию, а потом ищет под нее улики, – начала лекцию Сабина, – а сначала собирает улики и лишь затем выдвигает свою теорию.

Она кивнула Хоровицу. Пока Сабина подключала свой ноутбук к видеопроектору и настраивала изображение, Хоровиц продолжил за нее.

Он выкатился из-за кафедры в середину лекционного зала. За последний год его седые волосы изрядно поредели, морщины и мешки под глазами также указывали на то, что ему семьдесят три года. Однако он обладал совершенно ясным умом и соображал лучше многих студентов, которые сейчас выжидающе смотрели на него.

– Никогда невозможно предсказать, как и когда удастся завершить расследование, – скрипучим голосом сказал он на швейцарском диалекте в микрофон, прикрепленный к спинке его инвалидной коляски. – Когда вы работаете над делом, все данные хранятся в глубинах вашего подсознания, как на жестком диске вашего компьютера или на серверах в облаке. И там они обрабатываются. Ваш мозг создает новые нейронные связи, объединяя воспоминания с ассоциациями. Вам просто нужно следить, чтобы интернет-соединение с вашим сервером не оборвалось – в нашем примере это контакт с вашим подсознанием – и что данные всегда доступны. Следственная работа часто задействует ментальные методы. В какой-то момент будет нажата правильная кнопка, и внезапно появится результат. И иногда нужно помочь себе маленькими хитростями.

Сабина пролистала видеофайлы, открыла один из них и сразу нажала на паузу. На проекционном экране появилось крупнозернистое серое изображение комнаты для допросов без окон; судя по ракурсу, съемка велась камерой наблюдения в верхнем углу помещения. Сабина и Снейдер сидели напротив женщины средних лет. На столе между ними находились только микрофон, стакан с водой и разложенная карта.

По залу пронесся радостный ропот. Сабина улыбнулась. Она знала, что студенты любили наглядные материалы по расследованиям Снейдера. И особенно сейчас, когда летний семестр подходил к концу, было неплохо дополнительно смотивировать юношей и девушек.

– Две недели назад мы со Снейдером допросили подозреваемую, которая, как мы были почти уверены, призналась в убийстве своего мужа, чтобы защитить настоящего преступника. Послушайте и убедитесь сами. – Сабина нажала на кнопку воспроизведения.

– Куда вы спрятали улики? – спросил Снейдер.

– Вы имеете в виду орудие убийства?

– И вашу окровавленную одежду, перчатки и окровавленный ковер из вашей гостиной.

– В сундук, о котором я вам рассказала.

– И сами его утяжелили, чтобы он утонул?

– Да, камнями.

– Должно быть, этот сундук был чертовски тяжелым и громоздким.

– Да.

– Как и тело вашего мужа.

– Да.

– Вам кто-то помогал?

– Нет.

– Значит, вы сами привезли ночью на машине тело вашего мужа и сундук к водохранилищу и сбросили в воду?

– Да.

– В том месте, которое вы указали нам на карте?

– Да.

– В этом месте? – Снейдер ткнул в карту.

– Да, это было именно там.

– И как вы перетащили все это через двухметровый забор?

– Если женщина волевая, – уверенно ответила его собеседница, – то ей все по плечу.

Снейдер кивнул.

– Это правда, за исключением одного момента. Здесь вообще нет забора.

Женщина оторопела:

– Что?

– Я почти поверил вам, но вы плохо подготовились, – сказал Снейдер.

Она уставилась на карту, скрежеща зубами.

– Черт… – вырвалось у нее.

Снейдер повернул голову к зеркальной стене и кивнул. Затем в комнату вошли двое сотрудников в форме и увели женщину.

После того как дверь снова закрылась и они остались одни, Сабина повернулась к Снейдеру:

– Откуда вы знали, что там нет забора?

Прежде чем раздался ответ Снейдера, Сабина нажала на кнопку паузы.

– Откуда он знал? – спросила она.

– Он был там! – тут же выкрикнул один студент.

– Он посмотрел это место в Гугл-картах, – был следующий ответ.

– Он знает об этом из полицейского протокола об обнаружении трупа.

Последовало еще несколько ответов, но ни Сабина, ни Хоровиц не комментировали их ни словами, ни жестами. Сабина сохраняла бесстрастное выражение лица и просто слушала.

Наконец в зале стало тихо. Затем руку подняла Мийю, молодая полуазиатка с длинными прямыми черными волосами, которая редко что-то говорила, но, когда говорила, всегда попадала в цель. Ей почти отказали в приеме в академию, потому что в ее психологическом профиле были обнаружены признаки расстройства аутистического спектра – вероятно, синдрома Аспергера, – но вмешались Сабина, Хоровиц и даже Снейдер, считая, что эта молодая женщина обладает огромным талантом, который абсолютно необходимо развивать.

– Да, Мийю, пожалуйста, – обратилась к ней Сабина.

– Снейдер не знал. Он просто блефовал.

По залу прошел ропот.

– Совершенно верно, – сказала наконец Сабина. – Как вы это поняли?

– Я бы сделала то же самое.

Сабина подавила улыбку. Она знала, что за ответом Мийю скрывалось не высокомерие, а просто ее логика, ориентированная на результат, которая действительно сближала ее со Снейдером.

В этот момент задняя дверь лекционного зала открылась и вошли двое мужчин. В темных костюмах-тройках и с жесткими угловатыми чертами лица. Они молча сели в последнем ряду и стали слушать.

Это были мужчины из автобуса.

1.Гайсберг – район в Висбадене, расположенный на одноименном холме.