Не зарекайся… Тюремная лирика

Благодарности:

Анастасия Анатольевна Воскович

© Анатолий Васильевич Шамов, 2021

ISBN 978-5-0055-8009-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От тюрьмы и от сумы не зарекайся

Поэтический сборник «НЕ ЗАРЕКАЙСЯ…» написан не по наслышке.

Мне пришлось, будучи следователем МВД, принимать участье не в одной сотне судеб людей, которые преступили закон. Истории разные, но были такие, которые по неволе трогали сердце, заставляли задуматься о судьбе человека, попробовать понять, что не так было в жизни молодых и здоровых парней, что привело их к жизненному краху.

Иногда я делал небольшие сюжетные зарисовки в стихах. После окончания службы выяснилось, что таких зарисовок много и появилась первая тематическая книга «Только солнце в железных прутах».

.В нашем менталитете, в русской литературе всегда была воровская, блатная, тюремная лирика, описывающая то, что было связано с криминалом, с фактом лишения человека свободы. Особое место занимает лирика С. Есенина,

Я такой же, как вы пропащий,

Мне теперь не уйти назад.

Народный фольклёр всегда имел место быть, получается тюремный тоже.

Волею исторических обстоятельств тюремная песня утверждается в русской лирике творчеством поэтов-декабристов (В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский, В. Ф. Раевский, Ф. Н. Глинка), пополнивших и народный песенный репертуар. В наше время это эстрадный песни шансона и не только.

Спрятаться от тюремной лирики нельзя, важно другое, сможет ли контент стихотворения пробудить в человеке человеческое, мотивацию к исправлению совершённой жизненной ошибки, вернуться к нормальной жизни. И ещё, на плохих примерах тоже учатся.

Господь учил прощать, если человек раскаялся.

Что с этого получилось судить тебе читатель.

Та женщина, которой нет милей

Седеет ночь и свечи догорают,

Общения жажда не уснет никак.

Нет утомления, а тела не знают

Усталости от запоздалых ласк.

За ночь азарта по судьбе заплатит

Вор молодой удачею… своей.

Ну, а она безумно вдруг заплачет,

Та женщина, которой нет милей.

Под утро опера взломают двери,

И на фужер разбитый ляжет вор.

Всё кончится по пресечению меры,

И будет суд бездушно скор.

Ах, белы свечи, счастье догорает,

Седая ночь напомнит о любви.

Зек на этапе деву вспоминает,

Фужер разбитый и щеку в крови.

И жизнь до следствия мне снится

Роняет в лужи ветер тихо листья,

Воды зеркальной ранится стекло.

За дымкой утреннею это небо чисто,

И в парке вороны клюют тепло.

И как песок из золота – дни убывают,

И хлопоты пред вечностью ничто.

Что наши души каждой осенью теряют,

Я знаю, не расскажет мне никто.

И одиночество после СИЗО достало,

Где я безвинно год свой просидел.

И женщина ушла и новых бед не мало,

После разборок тот же беспредел.

Роняет ветер в речку с клёнов листья,

И ранится души моей тончайшее стекло.

И жизнь до следствия мне снится,

Нет воронов в ней, ну а солнце высоко.

Прошу, Господь, не дай пропасть душе

За что в суде я нынче подписался,

С подачи чьей мне дали долгий срок.

Нас подставляют и я жертвой оказался,

И не поможет адвокат и сам пророк.

Была и есть шестёрка битой картой,

Не семь бед, но сполна держу ответ.

Осталась всё за двадцать пятым кадром,

И обилечен… только не тому билет.

И что бы не было там срок отбуду,

Вся наша жизнь ошибки прошлых лет.

В дом матери вернусь батрачить буду,

Найду на все вопросы в жизни я ответ.

Кто не был тут, то лучше пусть не будет,

И сам я выведен с игры чужой уже.

За черную неблагодарность суд не судит,

Прошу, Господь, не дай пропасть душе.