Czytaj książkę: «Обращение камней»
***
Человек – застывшая
в безумии своём идея,
ищущая дорогу домой.
***
На пенсии, карманная чахотка,
спасибо, партия, встречаю юбилей.
Сам-сём, стакан, страна, бутылка сраной водки
и в небе тройка белых голубей.
***
Двадцать первый, красные рожи,
покрывая любовью всех,
замерзает на мусорном ложе
Достоевского всечеловек.
***
–Нет ли билетика лишнего?
Съели билетики.
У смерти не выпросишь жизни,
у жизни смерти.
***
Господи, перескажи, пересмотри!
Рассыпаемся на раз, два, три…
***
Россия напряглась, закатный след
на небесах от ярости багровый.
Виссарион читает "Годунова".
Льют памятник. И Достоевский Слово.
…Француз уже проверил пистолет.
***
Я второго залёта поэт,
по горящей путёвке неба;
те далече и этих нет,
а иных вроде здесь и не было.
Было: поровну зла и добра,
под ножом и под солнцем икали.
Я не помню, забыл, жизнь игра.
Мы в четыре руки начинали.
***
Звезда в ночи.
Мужчина в женщине.
Нож в яблоке.
***
Дмитрию Растворцеву
Ты хлеба попросил, я отдал хлеб
как слог десятый умершего слова
и замолчал на полных восемь лет.
Ты не придёшь, не скажешь мне: "Хреново
творенье гончара под крышей голубой", –
поскольку ни тебя, ни строчек,
читателям шары не заморочишь,
и жизни вовсе нет как таковой.
***
Немногим больше влаги на глазах,
во лбу две пряди мудрой паутины,
в медкарте записи от древней: "Скарлатина"
и до последней: "Перед жизнью страх".
Весь телефонный справочник исчёркан,
за проживание погашен долг,
и на ночь грелка под ноги, дай бог,
и утром в окна свет, какого чёрта…
***
Снег первый выпал только в январе,
рычащие авто на переходе,
дороги и деревья в серебре
и радость глупая в народе.
Малиновый церковный перезвон
и дребезжащие трамваев перезвоны,
труба простуженная, скрипка, саксофон
играют Моцарта и реже Мендельсона.
***
Закричала трижды птица,
стало в мире веселей,
в Иудее удавился
самый смелый иудей.
И тогда, душой бледнея,
из последних светлых сил
новый мир благословил
самый кроткий иудеин.
***
"Где же ты?" – воззвал к Адаму Бог, –
тот скрывался меж деревьев рая.
И воззвал я у земного края:
–Где ж ты, Бог?
***
Что, червь мой, человек?
Тебе всегда всё мало.
Смерти, бессмертия,
окурка, одеяла.
***
Слепые шли и прозревали,
немые весело болтали,
безногие бежали. Все
висели с мыслью на хвосте
