Czytaj książkę: «Принц для неудачницы»
Анастасия Соловьева
Принц для неудачницы
В начале было Слово…
То есть много завораживающих, сверкающих слов, из которых, как из сна, поднимались манящие очертания будущего.
Первым делом они срочно должны сменить место жительства. Ну в самом деле, сколько же можно им вчетвером кантоваться в двухкомнатной квартирке блочной девятиэтажки у метро «Тимирязевская»?! Что, они хуже всех, что ли? Хуже даже этого придурка, как бишь его?.. Владлена?
– Владилена.
Ксения выразительно вздохнула и, оторвавшись от дороги, посмотрела на мужа с наигранным осуждением. Так добрые училки глядят на провинившихся первоклассников.
– Не будь жлобом, дорогой. Поел, попил, а теперь чихвостишь хозяев? Какими бы они ни были…
– Черт! Да с какого пива этот Владлен…
– Да с такого, с такого!.. Человек вовремя сориентировался, ушел в бизнес, сколотил капитал…
– Да!.. Умеют же жить люди!.. А мы…
– А что мы? Ты писал диссертацию, – напомнила Ксения, уже тяготясь разговором. – Хорошая диссертация получилась, помнишь? Все хвалили. Твой научный руководитель… И вообще, диссертации ты обязан своей карьерой в институте.
– А, мура это. – Муж нетрезво помотал головой, как будто хотел сбросить остатки тяжкого сна. – Карьера, институт… Все в прошлом. Теперь начнется жизнь совсем другая!
Лучше молчать, уговаривала себя Ксения. Стоит произнести одну, даже самую невинную, фразу раздражение непременно вырвется наружу, и воскресный вечер полетит псу под хвост.
«Молчи, молчи», – твердила она себе, нервозно сжимая потертый руль «хендая».
Муж же, наоборот, говорил не останавливаясь, как будто строчил из пулемета.
Как она отнесется к тому, что для начала они переберутся в коттеджный поселок? Где-нибудь километров тридцать по Новой Риге, а?.. «Гринвуд»… Он вчера рекламу видел по телевизору.
Сделав над собой нечеловеческое усилие, Ксения опять промолчала. Да, она тоже видела эту рекламу. Ее, кстати сказать, целый месяц уже показывают. Некто высокий, стройный, загорелый пружинящей походкой следовал через вереницу суперсовременных комнат: холл, гостиная, бассейн, зимний сад. Никель, стекло, пластик и хром, хром, хром. Память – неизвестно для чего – отчетливо запечатлела холодный хромовый блеск новомодного жилища.
Иногда в голову забредали дурацкие мысли, вроде того, что и она неплохо смотрелась бы в таком ролике. Проходя через кухню, налила бы в высокий узкий стакан свежевыжатого сока и потом, стоя на террасе в окружении химически зеленых растений в кадках или спускаясь по ступенькам в сад, потягивала бы его через соломинку. И делала бы это не менее грациозно, чем та неимоверно высокая, задрапированная в белые одежды девица. У нее, Ксении, тоже рост и каштановые волосы до лопаток. И тряпки белые в шкафу найдутся не хуже, надо только внимательно поискать.
Боже мой, ну какие же глупости!.. Идиотские фантазии, навеянные не менее идиотской телевизионной рекламой. И с какой это стати она – замужняя женщина за тридцать, литературный редактор уважаемого издательства и, наконец, мамаша двойняшек-тинейджеров – станет дефелировать по ступенькам дурацкого дома?
– Так что же, молчание – знак согласия? – Муж поощрительно усмехнулся. – Согласна, стало быть? Будешь хозяйкой такого коттеджа? Участок полгектара, бассейн, сауна, гостевой дом…
Ей вдруг стало так вселенски, космически одиноко. Как будто она не в своей машине возвращалась с мужем домой из гостей, а где-то на дальнем перегоне в пустой поздней электричке выслушивала назойливого пьяного попутчика. Володя показался таким ненужным, далеким и одновременно беспомощным, что даже и раздражения уже не вызывал. Его было жаль. Но себя было жаль сильнее. До слез.
– …А кого мы пригласим в гостевой домик?.. Не догадываешься?.. То-то и оно! Владилена!
– Господи, да зачем? – не выдержала Ксения. – У нас же есть друзья. Дубровины, Кублицкие… Лучше уж Ленку мою позовем, чем этого…
– А пусть он видит!
– Что видит?
– Что мы не хуже… Мы тоже можем…
– Да он и так все видит! Слушал, открывши рот, как ты рассказывал про свои технологии…
– Технологии? – Муж саркастически хмыкнул. – Технологии пошли теперь на хрен.
– Вот как?.. А… что ты будешь делать?
– А я… А вот как Владилен.
– Он, кажется, стройматериалами торгует… Или я что-то путаю?
– Всем понемногу. Стройматериалами, продуктами, цветами и технологиями, в которых ни черта не смыслит!
– То есть ты решил променять свою работу на торговлю, в которой ни черта не смыслишь?
– Да, если это выгоднее…
– Какой ты, в сущности, еще ребенок! – засмеялась Ксения. – Попал под скромное обаяние буржуазии. На четвертом десятке, не стыдно, а?
– Это тебе будет стыдно, – горячо начал Володя, и ей уже не казалось, что он так сильно пьян. – Ты просто не веришь в меня. А скажи тебе: переезжай в «Гринвуд» или отправляйся в отпуск в Южную Америку…
Тут он заговорил спокойнее, углубившись в пересказ одного из сюжетов Travell chanel, который они от нечего делать смотрели на даче в прошлом году. Кажется, сюжет назывался «Дикая природа Венесуэллы».
– И ты думаешь, стоит только захотеть?
– Не только. Но захотеть – необходимое условие. – Последняя фраза прозвучала абсолютно трезво и, как это ни странно, убедительно.
* * *
Наутро все было позабыто: Владилен, пафосное застолье в его доме-дворце и нелепый разговор по дороге домой.
Двойняшки сонно протестовали против того, что вставать нужно в такую рань. Хотя на самом деле была никакая не рань, а уже, слава богу, четверть восьмого и до начала школьных занятий оставался час с небольшим.
Окончательно проснувшись, дети подрались за право первым воспользоваться ванной. Из кухни Ксения хорошо расслышала, что инициатором драки на этот раз была Вероника. Кирюшка пытался сдержать натиск сестры, но потерпел поражение.
«Женщины – сильный пол». Ксения тихонечко усмехнулась. Если честно, она не верила в этот постулат ни одной минуты. Просто некоторых жизнь заставляет быть сильными. А современным девочкам неизвестно зачем усердно втолковывают: будь сильной. Вот ее наивная дочка все время и упражняется в демонстрации силы. Физической и интеллектуальной. Сначала лупит брата, а потом дает ему списывать алгебру. Кирилл в шутку зовет ее ГДЗ (готовые домашние задания).
Муж хмуро пил кофе и по обыкновению пролистывал какие-то бумаги. Ксения знала: на днях в их институте открывается ежегодная отраслевая конференция. Володя, как обычно, будет выступать. Не успевает, волнуется. Всматриваясь в правильное, сосредоточенное лицо мужа, Ксения почти усомнилась в реальности их вчерашнего разговора.
С одной стороны, все, что он говорил, ерунда. С другой – он прав. Конечно, двухкомнатную квартиру им давно пора обменять на трехкомнатную. Двойняшкам уже по тринадцать, а они до сих пор спят в одной комнате. А кроме спален, в порядочном доме должна быть гостиная, а в идеале еще и кабинет… Машину тоже неплохо бы сменить. Не говоря уж о том, что и ей пора обзавестись своей собственной машиной.
Да, все так. Но хорошо бы это сделать в рамках привычного образа жизни. Так сказать, без оперативного вмешательства. Чтобы не превратиться по ходу дела во Владилена.
– О чем задумались, Ксения Дмитриевна?
Ксения подняла глаза – Володя глядел на нее с добродушной насмешкой. Да бог с ней, с квартирой. Лишь бы все оставалось как есть: детские крики у двери в ванную, выражение насмешливой нежности на Володином лице, утренняя суета, легкий холодок при мысли, что опаздываешь на работу… Без большой квартиры она обойдется, а вот без этого всего – вряд ли.
– Да так… В пятницу меня Анна Викторовна зачем-то зайти просила. Я поднялась к ней, а у нее совещание. Верочка сказала, надолго. Пришлось идти домой… Интересно, чего она хочет?
– А чего обычно хочет начальник? Нагрузить подчиненного!
– Необязательно.
– А чего еще?
– Отчитать, похвалить, предупредить…
– Положим, отчитывать ей тебя не за что. Ты грамотный редактор и ответственный человек…
– Да ладно тебе, Володь…
– Подожди, я еще не закончил. Хвалить – это в наше время неактуально. Лучше пусть поощряет рублем. А предупреждать… – Он задумался. – О чем таком она может тебя предупредить?
– Вот об этом-то я и думаю.
– Да что у вас там может произойти! – резюмировал Володя, отодвигая недопитую чашку кофе и поднимаясь из-за стола.
– Я забыла, что все мало-мальски значительные события происходят исключительно в твоем НИИ печатных процессов, – рассмеялась Ксения.
– А ты не забывай!
Муж наклонился и чмокнул ее в макушку. Через несколько минут за ним захлопнулась входная дверь, а на кухню уже вваливались двойняшки.
– Не тяни руки! Это мне мама покупает ванильный пудинг!
– А плохо тебе не будет?
– Не боись!
– Кирилл! – потребовала Ксения. – Девочкам нужно уступать.
– Зачем? – удивился сын.
– Ну потому что так… Так надо. Так принято…
– Где это принято? Может, у дебилов!
– Подавись ты своими пудингами! – Ника бросила на брата недобрый взгляд.
– Как ты разговариваешь, Вероника? Разве можно говорить такие вещи родному брату?! Шоколадный пудинг возьми, он не хуже.
– Ага, не хуже! Кофейная гуща с сахаром! Я буду ванильный пудинг, а шоколадный пусть жрет этот урод!
– Сама уродка!
– Скажи ему!
– Сказать? Ладно! Пудинги я заберу с собой на работу и съем в обеденный перерыв.
– Что – все?
– Лену угощу. Она меня все время подкармливает.
– Она просто подлизывается к тебе!
– Подлизываться ко мне ей нет никакого смысла! А вы ешьте бутерброды, и еще в сковородке осталась мексиканская смесь.
– Фу! Овощи с рисом!..
– Фу!.. Нельзя так говорить о еде!
– Мам, может, нас хватит воспитывать, а? – невинно поинтересовалась Вероника. – Лучше подкинь денег.
– Классная у вас дочурка, мам, – не остался в долгу Кирилл, – быстро усвоила: не учи меня жить – лучше помоги материально.
– Я помогу, – согласилась Ксения. – А вы помойте посуду.
– Мне в художку сегодня, – заныла Вероника. – Пусть он моет.
– Что?! Я должен мыть?! В доме две женщины…
– А не две посудомоечные машины!
– Сами договаривайтесь. Но чтобы посуда вечером была чистой. Идет?
– Идет… – буркнул Кирилл.
– Пока, мамулик.
Ксения положила руки на головы двойняшек, ощутив под пальцами правой жесткие прямые волосы дочери, а под левой – шелковистые кудряшки сына, – словно зарядилась их энергией на весь предстоящий день. Промурлыкала что-то ободряющее и помчалась на работу.
* * *
– Ксюш, здесь рядом кофточки интересные такие, посмотрим, а?
Это Лена Перелыгина. Она недавно в издательстве и в Москве. Осваивается быстро, как все провинциалки, демонстрируя чудеса цепкости и понятливости, но в то же время еще опасается сесть в лужу. В Ксении Лена видит проводника по тернистым столичным тропам, поэтому держится слегка искательно. В чем, в чем, а в наблюдательности двойняшкам не откажешь.
– Какие кофточки?
Ксения ошалелыми глазами глядит в монитор. Уже пять часов она глядит в него не отрываясь. Анна Викторовна удружила: срочная работа, кроме вас, Ксения Дмитриевна, никто не справится. Вы же у нас профи высшей пробы!
– Прикинь, она сверху – голубая джинсовая, – основательно рассказывает Ленка, – а от кокетки отрезная черная в крупный белый горох. Очень миленько!
– Зачем она тебе?
– Носить. Например, летом с голубыми джинсами. Прикольно!
– Так летом и купишь. Летом больше выбор.
– Летом цены другие. А сейчас распродажа – все по дешевке.
– Я тебе уже говорила: не стоит одеваться на распродажах.
– Ну пойдем посмотрим хотя бы… – канючит Ленка. – Там и на тебя кое-что есть. Клетчатые рубахи с широким черным ремнем, есть черные с белым, черные с красным, черные с зеленым…
– Пойду прикуплю черную с зеленым.
– Я серьезно, Ксень…
– Ладно, сходим. Уговорила. Чайку только попьем давай. Я пудинги принесла, ванильные и шоколадные. Выбирай.
– Мне все равно. Ты какой больше любишь?
Ленка уверена, что проявляет таким образом деликатность.
– Ванильный.
– Вот и ешь!.. О, у тебя телефон. А мы и не слышим, чайник старый – очень шумный.
Звонка мужа она не ждала. Да и голос у него какой-то напряженный, взволнованный.
– Что случилось, Володя?
– Да ничего не случилось! – раздражается он на ровном месте. – Я только спросить хотел, где у нас лежит свидетельство о собственности на квартиру.
– Что? Свидетельство о собственности? Зачем тебе?
– Нужно.
– Для чего нужно?
– Для получения кредита.
– Какого кредита? Володя! Ты вообще где?
– Не кричи. Я звоню из банка.
– Господи!
– Под наш бизнес-план можно получить кредит, но только под залог собственности.
– Какой бизнес-план? Какой собственности?
– Ну… например, квартиры.
– Да, но квартира пока еще моя собственность. Ты прописан у матери в Беляеве, так что…
– Вот именно! Там только часть моей собственности, а квартира на «Тимирязевской» целиком твоя.
– Подожди-ка!.. Слушай, я не хочу остаться без квартиры.
– Ну и зря! – совсем близко в трубке Ксения услышала шум проезжающей машины – значит, муж вышел из банка на улицу. – Без такой квартиры, как у нас, любой нормальный человек мечтал бы остаться. Если в обмен ему предложат, к примеру, домик в «Гринвуде».
– Ах, ты опять об этом!.. Нашел подходящее время! У тебя же конференция. Доклад. И потом…
– Где документы? – резко перебил муж.
Она опешила.
– Документы в компьютерном столе, но…
– Если что, оформишь на меня доверенность. Я с нотариусом подъеду. Ну все, давай. – И в трубке раздались короткие гудки в трубке.
– Хочешь печенья? Я забыла, мне Мишка утром в сумку положил, когда я на работу уходила.
Мишка, то бишь Михаил Чабан, – Ленин муж. Тридцатипятилетний боевой офицер, ветеран Чеченской кампании, потерявший на полях сражений кисть правой руки. Он младше Ленки на три года, поэтому Ленка с утра до ночи объясняет ему, как надо жить и что нужно делать. Например, за продуктами нужно ездить в крупные супермаркеты. Час в один конец – ну да не беда, зато там дешевле. Однако в этих гигантах торговой индустрии легко напороться на некачественный или просто на несвежий товар – смотреть надо внимательно. К приезду из деревни Ленкиных родственников нужно резать салаты. Мебель в доме надо собирать своими руками, а если сломался унитаз, правильно будет его починить самому, потому что наемные сантехники делают все черт-те как и дерут при этом три шкуры. В случае чего нужно уметь установить новый. Чего тут сложного? Съезди на рынок, выбери унитаз подешевле и получше. Установка – ерунда, часа два работы.
В академии, где обучался израненный на фронтах воин, учиться нужно на одни пятерки. Иначе, не дай бог, сошлют черт-те куда, в какую-нибудь тмутаракань, а Ленкина цель – остаться в Москве.
Про печенье Ксения не знала в точности. Ленка ли его научила, или он сам догадался, что жена на работе захочет есть.
– Ой, «Берлинское»! Мое любимое. Сто лет не покупала!
– Ешь на здоровье!
Лена водрузила пакет с печеньем на стол. Ей очень шло хлопотать у чайного стола – у нее были натуральные белокурые волосы и полные руки молочного цвета с нежно-розовым лаком на ноготках. Кажется, сядешь с такой женщиной чай пить, и произойдет с тобой что-то необыкновенное. В сказку попадешь! Вот Мишка и купился.
– Задумали чего, – начала Ленка, распечатывая стаканчик с пудингом. – Я тут послушала, ты уж извини… твой что, собирается брать кредит?
– Не знаю, чего он собирается.
Ксения махнула рукой. Не хотела она верить во всю эту чепуху с кредитом, не хотела касаться подробностей, пока еще не ясных ей самой. Да и признаться Ленке, что она не очень в курсе финансовых планов супруга, тоже казалось стыдным. Ленкин муж, понятное дело, все деньги до копеечки отдавал жене и ни о какой финансовой самостоятельности не помышлял. Максимум, на что он мог рассчитывать, была выпивка с товарищами по академии.
– Ты это… поосторожнее…
– Да я понимаю.
– У нас вот Сугоняка, сосед по общаге, связался тоже… Так Танька до сих пор выплачивает проценты. Прикинь! Они даже развелись с ним, потому что алименты на детей не облагаются налогом. Так выгоднее.
– На что он кредит брал? – спросила Ксения.
– Торговлю стройматериалами хотел открыть. Ой, – Ленка исступленно затрясла розовыми пальчиками, – там такая конкуренция! Что ты! Не сунься! Его чуть не пришили. Хотя этот Сугоняка – дядя такой, два на два… А твой чего надумал?
– Мой вроде тоже стройматериалами, – сказала Ксения, проклиная Ленкину назойливость и свою мягкотелость.
– Запрети, – посоветовала Ленка строго.
– Да надо бы, – вздохнула Ксения. – Хотя мне трудно… Мне трудно будет ему запретить.
– Как это – трудно?
Ленка быстро и зло глянула на свою собеседницу, как будто выстрелила небольшими карими глазками. Не порохом, конечно, стреляла – какой-то смесью, состоящей из раздражения, презрения и насмешки. Ксении почему-то вспомнился Мишка – наверное, овладевая Ленкиной наукой, он тоже чувствовал на себе такие вот неприятные взгляды.
– Ну, он так хочет… Строит грандиозные планы…
Она отлично понимала, что говорит глупости, что на кон поставлено благополучие всей семьи, ее собственное и двойняшек, что Володины планы нужно душить в зародыше одним грозным окриком, а лучше одним взглядом, наподобие того, который только что продемонстрировала ей Ленка. Но она не хотела ломать ему крылья. Пошлое слово «мечта» до сих пор было сопряжено в ее сознании с чем-то высоким и прекрасным… Мешали, одним словом, предрассудки.
Другое дело, что признаваться Ленке в своем увлечении предрассудками тоже никоим образом не следовало.
– Ксень, ты обалдела?! Я те о чем говорю?! Пойми, фигня все это и никаких стройматериалов! Знаешь, чем все кончится? Он сейчас уволится с работы, через пару месяцев прогорит его бизнес. Он с горя начнет пить, а ты будешь платить по кредитам, брать домой редактуру, работать по ночам, ругаться с ним до посинения… Охота тебе?
– Неохота.
– Ну а тогда в чем дело?
– Да ни в чем. Конечно, я скажу ему… Там все не так просто. Нужен кредит под залог квартиры, моей квартиры. Стоит мне отказать – и все.
– Ну и правильно! Откажи! – Ленка удовлетворенно облизала крышечку пудинга. – Идем в магазин, померишь рубаху. Черную с красным – тебе пойдет.
– А по-моему, черная с белым лучше.
– Спорить с тобой не буду. Ты девушка столичная, у тебя вкус, – мягко проговорила, почти пропела, Ленка, собирая со стола чайную посуду.
Домой Ксения вернулась в той самой рубахе – черной в красную клетку. Примерила и не захотела снимать в магазине. Ленка бегала вокруг, суетилась:
– Вау, как классно! Супер какой! Села – прямо по фигуре. А расцветка – просто отпад! Если с черными узкими джинсами…
Но Ксения находила, что с черными джинсами-трубочками рубаха будет смотреться вычурно, а вот с офисными темно-серыми брюками, которые в данный момент и были на ней надеты, – в самый раз. Эффектно, но без пафоса. На том и порешили.
Новая вещь не то чтобы успокоила Ксению – скорее радость от покупки потеснила гнездившуюся в сердце тревогу, загнала ее глубже вовнутрь. Но когда, отпирая дверь, она услышала незнакомые шаги в прихожей, тревога вмиг подняла голову.
– Ну здравствуй, Ксюха, дорогая! Сколько лет, сколько зим!
– Привет, Апельсинцев!
Она удивилась без меры, увидев Лешку Осинцева – старого Володиного приятеля, непринужденно расхаживающего по ее дому.
С Лешкой ее муж учился в институте, Лешка был свидетелем на Володиной и Ксюшиной свадьбе. Вскоре он тоже женился. Потом развелся. После развода подался в Арабские Эмираты – на заре демократической эпохи это считалось верхом крутизны.
Лет через пять вдруг пришло известие: Осинцев руководит разработкой нефтяного месторождения где-то в Сибири. Наконец, полгода назад ей позвонила Соша Прудникова, жена их третьего приятеля Витьки, и сообщила, что Осинцев теперь – коммерческий директор сети гинекологических клиник. Откуда она узнала? Да очень просто – тесен мир! Поехала с младшей сестрой подписывать контракт на ведение беременности, и кто, ты думаешь, меня встретил? Он самый, Осинцев-Апельсинцев. Как известно, от осинки не родятся апельсинки, поэтому в студенческие годы Леша любил повторять, что намерен переименоваться в Апельсинцева. Редкая вечеринка в те времена не обходилась без подобных заверений.
– Ну что, фамилию сменил, наконец?
– Увы-увы! – Лешка уставился на Ксению с ясной улыбкой, предоставляя ей таким образом возможность рассмотреть себя – сорокалетнего красавца мужчину. – Грехи мои тяжкие! А ты, Ксюха, все хорошеешь!
Лешка находился в состоянии легкого подпития, ему хотелось красиво говорить и делать комплименты.
– Давненько тебя не было видно… А можно узнать, чем обязана?
– Ну, дорогая, ты даешь! Гостеприимная хозяйка!
– Неужто заскучал, вспомнил старых друзей? – Недоверчиво улыбнувшись, Ксения прошла в комнату и тут снова замерла в удивлении.
Пока она до боли в глазах выполняла неотложное поручение Анны Викторовны и шлялась с Ленкой по магазинам, в ее жилище произошли существенные перемены.
Обеденный стол-книжка, пылившийся в углу за платяным шкафом, был извлечен из небытия, водворен в центр, застелен голубоватой льняной скатертью и хаотично заставлен блюдами со всевозможными закусками. В центре стола, на почетном месте, Ксения заметила икру и белую рыбу.
Надо всем этим изобилием восседал ее муж Володя. Последним штрихом жанровой сценки была початая коньячная бутылка, стоявшая в непосредственной близости от благоверного.
– Ну? И по какому случаю пьянствуем? – спросила Ксения.
Одного беглого взгляда ей было достаточно, чтобы определить: опьянение у Володи качественно иное, нежели у Лешки. Апельсинцев, судя по всему, выпил на радостях, а Володя выглядел растерянным, даже мрачным, казалось, он пьет, чтоб забыть о чем-то тяжелом и неприятном.
– По поводу того… В общем, о чем мы с тобой вчера говорили.
– Что говорили?
– Не прикидывайся! – Муж неожиданно вспылил. – Вчера мы решили, что пора начинать новую жизнь.
– Новую жизнь? В каком смысле?
– Сменить работу, дом, среду… Все, одним словом! – Он даже стукнул кулаком по столу, но при этом чувствовалось, что он чем-то сильно обеспокоен, смущен.
– А сейчас ты обмываешь это оригинальное решение? Осинцева где-то выкопал…
Лешка будто ждал, чтоб о нем вспомнили. Вернулся в комнату, уселся за стол, затараторил:
– Что ты, Ксюха, честно слово, как не родная? Садись с нами, выпей. Грандиозный ведь проект намечается!
– Какой проект?
– Наш с Владимиром коммерческий проект! – объяснил Осинцев напыщенным тоном.
– Тот самый, на который вам понадобились деньги?
Ксения догадалась: беседа входит в переломную фазу. Сейчас она остудит их пыл – спокойно объяснит, что не собирается поддерживать сомнительное предприятие. Конечно, муж огорчится, будет ее упрекать, попробует разжечь воображение сценами из красивой жизни: вилла, яхта, лучшие курорты. Но она не даст себя уговорить – последует Ленкиным советам. Зато потом Володя первый скажет ей спасибо.
Но, как это ни странно, дело приняло другой оборот.
– Я только что узнал, что вопрос с деньгами разрешен благополучно, – продолжал Осинцев тоном конферансье.
– Как? – не поверила Ксения.
– Банк «Форс-мажор» готов финансировать наши начинания. Причем они предлагают вполне терпимый процент.
– А вы?.. Что вы предлагаете им взамен?..
– Безукоризненную репутацию коммерсанта! – ответил Осинцев гордо, наливая ей коньяка в неизвестно откуда появившуюся рюмку.
– Не густо.
– Такие вещи особенно ценны в деловых кругах, Ксенечка. Ты просто не в курсе.
Ксения внимательно посмотрела на друга юности, и он уже не показался ей таким вальяжным и респектабельным, как в прихожей. Годы неустроенности, скитаний оставили на нем свой отпечаток, и эта потрепанность плохо вязалась с безупречной репутацией.
– Ну хорошо. А в чем, собственно, заключается ваш проект? Что вы собираетесь делать?
– Мы собираемся осуществлять коммерческую деятельность, – декларировал Осинцев, как будто он представлял в ООН интересы маленького, но гордого государства.
– То есть, попросту говоря, займетесь торговлей.
– Не только. Коммерческая деятельность – это и посреднические, и информационные услуги.
– Я знаю. Когда регистрируют предприятие, в устав стараются запихнуть все подряд. Но что вы собираетесь делать конкретно?
– Ну чего ты пристала, как прокурор? – мягко возмутился Лешка. – Лучше выпей за наши успехи. Вот так-то!.. Пойми же, наконец, для кого он, – Осинцев кивнул на Владимира, – ввязывается в это!.. Чудачка! Для тебя! Чтоб ты в этом своем издательстве не кисла! Чтоб жила, как заслуживаешь того…
– Интересно… – Ксения растерянным взглядом обвела хорошо знакомую комнату, задержалась на Лешкином и Володином лицах – после мирного трудового дня рюмка коньяка окрасила мир вокруг мягкими, нежными красками. – Интересно, а какой жизни, по-вашему, я заслуживаю?
– И ты еще спрашиваешь? – Лешка восхищенно глянул на нее, разливая коньяк. – Сегодня вошла – я сразу понял: идет королева.
– А как живут королевы?
– Сама узнаешь скоро. Ну – за тебя!
Жизнь королевы так и осталась для нее тайной за семью печатями. Другое дело – жизнь бизнесменши средней руки. (Бизнесменша – это жена бизнесмена. Женщина, занимающаяся бизнесом, – бизнесвумен.)
Очень скоро, а именно в конце лета, из родной двушки на «Тимирязевской» Ксения переехала в упоминавшийся уже поселок «Гринвуд». Новый дом стоил восемь с половиной миллионов. На первый взгляд, он был именно таким, как обещала реклама: с ванной, гостиной, фонтаном и садом.
Но вскоре выяснилось, что в доме много недоработок и недоделок. Вот тогда-то впервые и встал вопрос о том, что ходить в издательство Ксении больше незачем.
– Сиди дома, занимайся детьми, – распорядился муж по обыкновению хмуро, он вообще в последнее время все больше и больше хмурился.
– Детьми или строительными недоделками?
– Заодно и дом приведи в порядок. Видишь, мне некогда, я работаю.
– Я тоже работаю.
– А зачем? Давно хотел спросить: для чего ты ходишь на работу? Чего тебе не хватает?
– Работы как раз-то и не хватает. Общения, новых рукописей… Не знаю, еще чего.
– То-то и оно, что не знаешь. А дом в порядок Пушкин будет приводить?
– Лермонтов!.. Ну хочешь, я отпуск возьму.
– Только не отпуск! В отпуск мы с тобой в Мексику отправимся.
Кончились эти разговоры тем, что она стала работать на полставки. Анна Викторовна не одобряла таких перемен:
– Ксения Дмитриевна, кто работать-то будет вместо вас? На кого вы нас оставляете?
Ленка, казалось, искренне радовалась Ксениному счастью.
– Деньги у тебя есть, отдыхай, живи в свое удовольствие! Только совсем увольняться не спеши, мало ли как у него там бизнес повернется. Да и вообще…
Злые языки утверждали, что часть Ксениной работы Анна Викторовна отдает теперь Ленке и радуется Ленка своему растущему благополучию, а вовсе не позитивным переменам в жизни коллеги.
Но какая разница? Важно, что вместо любимой и хорошо знакомой редакторской работы Ксения занималась теперь напором воды в ванной, состоянием электропроводки и подбором тротуарной плитки.
Только не подумайте, что все это Ксения делала своими руками! У нее был помощник по хозяйству – молдаванин Семен. Жена Семена – красивая Каролина – убиралась в доме и присматривала за детьми.
В свободное от ремонтных работ время Ксения пробовала свои силы на кухне. При прежнем режиме на кулинарные изыски не хватало времени и сил, зато теперь кулинарные книги, вырезки и просто наскоро записанные от руки рецепты оказались весьма кстати.
Ей нравилось готовить. А еще ей хотелось поддержать мужа. В последнее время он часто был чем-то расстроен, на вопросы отвечал односложно, иногда невпопад. Точно не слышал, о чем она его спрашивает. Поэтому спрашивать Ксения старалась поменьше – что толку раздражать человека. Больших неприятностей он не сможет от нее скрыть, а мелкие… Что ж, Володя заботится о ней, не хочет огорчать. Это очень мило, тем более в теперешнем – непростом, по всей видимости, положении.
В новых хлопотах незаметно пробежал год.
В тот день Володя должен был приехать как обычно – в семь вечера. Ксения особенно расстаралась. На первое мужа ждали щи с парной говядиной, на второе – котлеты по-киевски с картофелем фри. На десерт – фрукты и любимое Володино кьянти.
Но время шло, а Володя все не появлялся. Да мало ли какие дела могли вдруг возникнуть, успокаивала себя Ксения, бизнес – дело непредсказуемое. Такое уже случалось не раз. Однако когда стрелка часов перевалила за девять, Ксения растерянно присела к столу и набрала Володин номер. После томительной паузы она услышала:
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети…»
– Ничего-ничего, – вслух произнесла Ксения, – сейчас придет, и мы будем ужинать.
Но предчувствие настойчиво твердило ей что-то недоброе. Да нет же, нарочито громко, словно протестуя, вздохнула она.
Ей припомнилось сегодняшнее утро. Володя уже на пороге в дорогом костюме с лаковым портфелем прощался с ней.
– Во сколько тебя ждать? – зачем-то спросила Ксения. – Как обычно, в семь?
– Как всегда, – улыбнулся супруг, зазвенел ключами от машины, чмокнул ее в щеку и исчез за дверями.
Сейчас Ксения поняла, что ее с утра не покидает тревожное чувство.
А вдруг… вдруг Володя попал в аварию?! – мелькнуло в голове. Ксения взяла телефон, собираясь куда-то звонить, но тут же подумала: тогда бы они сами позвонили. Да кто они? Врачи… милиция…
И тут телефон в ее руках затрезвонил. В первый момент Ксения остолбенела. Но, справившись с собой, она поднесла трубку к уху.
– Да?.. Я вас слушаю… – непослушными губами произнесла она.
– Ксения, ты слышишь меня? Это я, – сказал Володя.
– Да, я тебя слушаю, – как из тумана подтвердила Ксения.
– Я буду говорить кратко.
– Что-то случилось, Володя?
– Случилось, но это теперь уже не важно, – сказал муж странно глухим голосом. – Слушай меня внимательно.
– Скоро приедешь?
– Нет, не скоро. Ты слушай и не перебивай.
У Ксении застучало сердце и зазвенело в ушах.
– Не скоро?
– Я вообще не приеду. Мне сейчас нужно срочно исчезнуть. Меня уже ищут. Естественно, заявятся к тебе. Ты скажешь им: ушел в контору утром и не вернулся. А где он теперь – не знаю.
– Но я вправду не знаю… и не понимаю ничего.
– Не перебивай меня! У меня крайне мало времени. Сейчас я скажу тебе, где я предположительно буду и когда. Запоминай с первого раза и не переспрашивай. Через пять дней буду ждать тебя в том самом кафе… Поняла, нет? Ну, в котором тебе понравилось еще тогда…
– Это в каком?.. – вконец растерялась Ксения. – «У трех застав»? Там? Нет?
– Ай, ё-моё! За каким ты произнесла его наз-ва-ние?! Нас же прослушивают! Ну и ну!.. Неужели ты ничего не поняла до сих пор?!
– Поняла, – чуть слышно пролепетала Ксения.
– Тогда вот что, встретимся через семь дней в фойе ресторана, в котором мы были с тобой, когда вернулись из Мексики.
