Czytaj książkę: «Ложь», strona 3

Дрожу уже всем телом, ощущая прохладу воздуха.

Он никак не меняется в лице.

– Дальше.

Я надеялась, что на этом всё закончится, вернее, успела на это понадеяться.

Коснувшись застежки на лифчике, то произношу сквозь зубы, вкладывая в эти слова всё то, что испытываю:

– Ненавижу. Я ненавижу тебя.

Сняла лифчик, чувствуя, как соски моментально затвердели из-за прохлады, а лицо залила краска.

Я соврала. Ненавижу не только его, но и себя. За то, что подчинилась, за то, что испытываю стыд перед этим человеком, что он заставляет меня испытывать всё это.

Оказавшись через минуту полностью нагой, тут же захотелось прикрыться руками, да хоть чем-то, но я лишь замерла, продолжая смотреть на него и желая, чтобы он сдох.

Время вокруг на эти мгновения словно замерло.

Это впервые, когда меня кто-то видит голой. За исключением того, что было в Грёзе.

Ашер неспешным взглядом изучает моё тело, продолжая сидеть на том же месте.

Я прикусываю щеку изнутри до момента, пока не ощущаю кровь, но даже тогда не останавливаюсь. Это отвлекает, хоть совсем и немного.

Жду хоть каких-то слов или действий с его стороны, но этого не происходит, что только сильнее нервирует меня.

Мысли мечутся одна к другой. Для чего ему это нужно? Чтобы показать свою власть? Чтобы унизить меня? Вероятно, окажись я в другой ситуации, то попыталась бы найти ответы на эти вопросы. Сейчас мне плевать, и я корю себя за подобные вопросы. Я не должна анализировать его и не должна стараться понять. Ашер Тернер просто больной, пора принять этот факт.

Внезапно он встает с кресла и делает несколько шагов вперед, останавливаясь в одном небольшом единственном от меня.

Сердце замирает, и я всё ещё не могу смотреть своему страху в глаза, поэтому прикрываю их, готовясь к худшему.

Но ничего не происходит.

Чувствую лишь его дыхание на своей коже – холодное.

– Открой глаза.

Очередной приказ, которому сейчас не смею противиться.

Ликтор стоит вплотную ко мне, но не касается. В его глазах больше нет холода. Там лишь… пустота. И это оказывается гораздо страшнее.

– Запомни это, – его голос звенит прямо в ушах. – Запомни всё то, что испытала сейчас. Весь стыд, унижение и всю ненависть.

– Для чего? – сдавленно произношу я.

Ашер не отвечает, когда я понимаю, что ещё чуть-чуть и больше не смогу. Я не могу всё это больше чувствовать.

Дверь сзади пытаются открыть, слышу, как дергается ручка, а затем звучит голос:

– Ашер, открывай!

Зейн.

Крупинка надежды поселяется в сердце, когда в глазах Тернера замечаю лишь нечто темное, проскользнувшее на короткие мгновения.

– Уверен, что хочешь зайти? – его голос возвращается в привычную легкую манеру, и ликтор отходит, чтобы вернуться обратно в кресло.

По ту сторону Зейн замирает на долгие секунды, а после вновь пытается открыть дверь.

– Клянусь… если ты что-то сделал… Открывай. Иначе я сам выломаю эту дверь!

– Впустим его, мышка? – задает мне вопрос Ашер и допивает содержимое стакана до дна. – Думаешь, ему понравиться увиденное?

– Пошел ты.

Я посылаю его во второй раз в жизни, но это пока единственная атака, на которую я способна.

Ашер ухмыляется, когда дверь и правда, судя по звуку, пытаются выломать.

– Одевайся.

Стоит ему это только произнести, как я за половину минуты полностью одеваюсь, а ликтор за это время вновь подходит ко мне.

– Теперь у тебя чуть больше времени, – он протягивает в раскрытой ладони две капсулы кафоликона.

Мне не верится, что он готов их отдать, поэтому смотрю сначала ему в глаза, затем на ладонь, после ещё раз в глаза. Забираю так, чтобы случайно не коснуться его, хоть он и в перчатках.

Именно в этот момент дверь сзади выламывают, и появляется Зейн.

Сжимаю кафоликон в кулаке и оборачиваюсь.

Парень замирает при виде меня и другого ликтора.

В его глазах бушует настоящее пламя, которое готово здесь всё сжечь. Он быстро оценивает обстановку и изучает моё лицо, а после подходит, останавливаясь рядом, когда Ашер склоняет голову набок.

– Что он сделал? – тут же спрашивает Зейн, беря меня за руку и заставляя взглянуть в его глаза. – Он успел что-то сделать?

Я качаю головой, когда слышу чужую усмешку.

– Добро пожаловать, Зейн. Ты давно не был здесь, – говорит Ашер, и я чувствую, как рука Зейна в перчатке сжимает мою, и парень едва прикрывает своим плечом меня, переводя взгляд на другого ликтора. – Увы, самое интересное ты пропустил.

– Что ты сделал? – вероятно, Зейн мне не поверил.

Я смотрю на Ашера, замечая, как тот кидает быстрый взгляд на меня.

– Вероятно, Эйвери не рассказала тебе всей правды. Да, мышка?

Это прозвище заставляет вздрогнуть меня, но пугает совсем другое. То, что Зейн узнает, на что я согласилась…

Вдруг понимаю, что мне страшно увидеть в глазах Зейна разочарование.

Я не хочу, чтобы он знал. Кажется, это понимает и Ашер, ухмылка которого только становится сильнее.

– Какой правды?

– Тебе известно, что у неё почти закончился кафоликон? – задает следом он вопрос вместо ответа.

Взгляд Зейна перемещается на меня.

– Эйви? Это правда? – молчу, прожигая в Ашере дыру. – Почему ты не сказала мне?

– Вероятно, по той причине, что она не хотела тебя напрягать. Ведь ты и так многое сделал. Я прав?

Не могу совладать с собственной ненавистью, которая бьет уже через край, поэтому отхожу на несколько шагов назад, чтобы не сорваться и не сделать то у чего будут последствия.

Мне хочется швырнуть ему в лицо те таблетки, которые он дал мне ранее.

– Эйвери заняла место Рэйны.

Я морщусь, когда Ашер говорит это вслух, а Зейн замирает, обдумывая его слова, будто не может понять их смысл.

– Что? – спустя долгие секунды спрашивает Зейн. – Ты заставил её, Ашер. Для чего? Тебе что ли так скучно живется?

Как только парень произносит всё это, то смотрю на него широко распахнутыми глазами, не веря, что он ничего не спрашивает и не смотрит… так, словно я сделала нечто ужасное. Что согласилась на это.

– У нас был уговор. Не более. Она занимает место Рэйны, а я позволяю ей и мальчишке здесь остаться до тех пор, пока последний не поправится. И вдобавок даю кафоликон.

– Я могу ей дать кафоликон и без твоих условий.

– Что же ты этого не сделал, мистер доброе сердце? – вопрос действует, как удар, потому что Зейн хмурится. – Тем более, она уже согласилась.

Зейн оглядывается, вновь смотря на меня, и сейчас я вижу лишь жалость по отношению ко мне и злость, но по отношению к ликтору.

Я теряюсь в следующих событиях, так как не ожидаю ничего подобного.

Зейн резко достает свой пистолет и практически сразу же направляет его на Ашера. Звучит выстрел, но другой ликтор реагирует почти также молниеносно, отводя руку с оружием в сторону, поэтому пуля входит в стену. Следом Зейн бьет его в горло, вернее, у него почти это получается. Ашер успевает блокировать его удар, после звучит ещё один выстрел, и я вижу каплю крови, которая падает на пол.

Я не двигаюсь, видя, как Ашер бьет Зейна с такой силы, что последний отлетает к стене.

Откуда-то летит нож, и Тернер успевает отклониться в последний момент, поэтому лезвие едва задевает его плечо, разрезая ткань плаща.

Теперь они оба не шевелятся.

Наступает оглушительная тишина, но длится она мгновения, потому что на шум сбегаются другие люди.

Вижу, как Зейн морщится, вставая и отряхиваясь, будто его только что не швырнули с такой силой, что даже осталась вмятина в стене.

Другие ликторы лишь также смотрят, но ничего не предпринимают.

Ашер прослеживает за тем, как Зейн идет в мою сторону и останавливается рядом. Он не выглядит удивленным или злым, скорее… радостным, что никак не укладывается в моей голове.

– Твой договор с Эйвери аннулирован.

– С чего бы это?

Зейн молча кивком головы указывает ему на руку, и я тоже смотрю. На две раны, одна от пули, которая едва задела его, а вторая от пореза ножа. Из обеих сочится кровь.

Ашер прикасается пальцами в перчатке до своей раны и смотрит на кровь, чтобы после улыбнуться.

Почему он улыбается?

– Боюсь, тут это правило не работает, Зейн.

– Не смей её больше сюда приводить, – Зейн не обращает внимание на его слова, а берет меня за руку и уводит отсюда.

Мы пробираемся сквозь толпу, которая смотрит на нас и на Ашера, взгляд которого чувствую затылком.

Мы спускаемся вниз, и никто не смеет остановить Зейна.

Когда оказываемся снаружи, то он так и не отпускает меня, а ведет к ближайшей машине. Её здесь не было, когда мы подъехали с ликтором.

Мне приходится чуть ли не бежать за Зейном, так быстро он идет.

Парень открывает передо мной пассажирскую дверь и заставляет сесть внутрь, что я и делаю, а сам садится на водительское сиденье.

Мы почти тут же срываемся с места.

Зейн пугает меня. Я смотрю на то, как его руки сильнее сжимают руль, как он стискивает челюсть и смотрит только на дорогу.

Знаю, что он зол. Зол на ситуацию, на меня, возможно, даже на себя самого.

Мне хочется заговорить, развеять напряжение, сказать хоть что-нибудь, но слова застревают в горле, превращаясь в сухой ком.

Сейчас он кажется мне незнакомцем. Чужим и опасным, от которого без понятия, чего ожидать и это пугает сильнее.

Мы едем в неизвестном направлении, и я даже не осмеливаюсь спросить, куда именно.

Могу лишь продолжать за ним наблюдать и бессильно сжимать собственные пальцы.

Останавливаемся через время на окраине Анклава, куда я не заходила, почти у самой стены, где нет никаких сооружений, только небольшое поле. По всей видимости, в более теплое время года здесь что-то выращивают.

Он заглушает машину и впервые с того момента, как мы покинули тот дом, смотрит на меня.

Я вижу ярость в его глазах, вижу, как он зол, поэтому могу лишь нервно сглотнуть.

– То, что он сказал – правда? Ты согласилась занять место Рэйны?

– У меня практически не осталось выбора, – ответ звучит, как оправдание. – Он бы убил Тоби, если бы я не согласилась. А так… обещал, что отпустит.

– Конечно, отпустит. Только перед этим решит поиграть и сломать тебя. Почему ты не сказала мне?

– Ты… ты и так сделал многое, Зейн.

– Видимо, недостаточно, если ты не доверяешь мне.

– Я…

Я замолчала, не зная, как ответить ему на это. Я доверяю. Да, возможно, как только мы оказались здесь с Тоби, то речи о доверии практически и не было, но Зейн уже несколько раз доказывал, что ему можно верить.

– Что Ашер с тобой сделал?

– Ниче…

– Не нужно только врать. Пожалуйста.

Просьба вырвалась из него так, словно ему больно. Словно моя ложь может причинить ему боль.

– Заставил раздеться. И всё. Больше ничего не было, – я сообщила ему это на выдохе и быстро, разрывая зрительный контакт, потому что мне стыдно.

Повисла гнетущая тишина.

Лишь позже шумно сглотнула, так и не решаясь взглянуть на него.

Что я увижу? Разочарование? Отвращение? Или презрение?

Кажется, что прошла целая вечность, когда я решилась всё-таки поднять взгляд.

Злость. И ничего кроме неё.

– Почему ты… злишься? – это действительно меня удивляет.

– Жаль, что у меня не получилось ранить его сильнее.

– Что тебе за это будет, Зейн? Ты пытался убить Ашера?

– Ничего. Отвечая на второй вопрос, то нет, потому что у меня бы не получилось.

Голос парня ровный и спокойный, будто его не волнуют дальнейшие последствия.

– То есть ты знал, что у тебя не получится, но всё равно попытался? Зачем?

– Из-за тебя.

Я удивилась, не зная, как среагировать на это и что вообще сказать.

Так странно.

Опять это чувство в груди. Тепло, которое разлилось и оплело сердце.

– Что Ашер может сделать тебе за это? – перефразировала свой ранее заданный вопрос, ведь не верю.

– Ничего страшного. За меня можешь не переживать, Эйви, – уголок губы Зейна приподнялся в подобие улыбки. – То, что я сделал… было чем-то вроде игры. Есть негласное правило, если ликтор ранит другого ликтора до первой крови, то проигравший должен уступить в любом вопросе что тот бы не затрагивал. И у меня получилось ранить его. Дважды. Поэтому сегодня можешь спать спокойно.

Да, Зейн постарался убедить меня, что все будет нормально, но верится в это с трудом. Не из-за того, что я не верю парню, а из-за того, что я успела немного узнать Ашера. И последний так просто это не оставит.

– Не думаю, что Ашер успокоится, – поделилась собственными переживаниями на его счет, – тебе нужно быть осторожным, Зейн.

– Не беспокойся, Эйви, – повторил он. – А теперь, когда мы всё выяснили, то поедем ко мне.

Возможно, его слова должны были смутить меня, но я лишь почувствовала спокойствие и то, что могу ненадолго расслабиться, притвориться, что всё нормально, хотя теперь буду точно знать, что Ашер не забыл. Он всё помнит.

Однако, сейчас я запретила этим мыслям крутиться в голове.

Зейн вновь завел автомобиль и тронулся с места.

– Пообещай, что больше не будешь пытаться решать свои проблемы одна.

– Обещаю. Пока мы с братом в Анклаве, то я буду тебе обо всем рассказывать, – в глазах Зейна на короткие мгновения что-то промелькнуло, но я не придала этому значения.

– Он дал тебе кафоликон?

– Да.

– Сколько?

– Две капсулы.

Ликтор медленно кивнул и весь оставшийся путь больше не говорил, как и я.

Ни о чем не думала, стараясь просто отвлечься от всего.

Глава 5

Сегодня была первая за долгое время ночь, когда Лойс Рид мне не снилась. Именно поэтому я выспалась и почувствовала себя бодрой, а не такой, словно на днях превращусь в пожирателя.

Возможно, благотворно повлияло то, что я так и продолжила ночевать у Зейна, о чем узнал Тоби вчера вечером, когда зашел в дом, где живут женщины, и не увидел собственную сестру.

Зейн отдал мне кафоликон. И когда я говорю, что отдал, то… это в буквальном смысле. Ликтор показал, где хранится его тайник в доме и сказал, что я могу брать столько, сколько потребуется для меня и брата.

Шок. Это было первое чувство, когда я услышала от него данную информацию.

Человек, с которым мы так мало знакомы, поделился, пожалуй, самым ценным, что сейчас есть в мире. Ведь стоимость кафоликона приравнивается к стоимости жизни. За него убивают, за него сражаются…

Пока я продолжаю лежать на кровати с закрытыми глазами, хоть уже и проснулась. Впервые за несколько лет позволяю себе поваляться и не думать о том, что будет завтра. Расслабляюсь, понимая, что могла бы привыкнуть к подобной жизни… Да, просыпаться по утрам, зная, что завтрашний день будет просто ещё одним днем, а не тем, к чему всё всегда сводится. К борьбе за выживание.

Зейн в последнее время спит рядом. Мы практически не касаемся друг друга во сне, иногда, когда дремлю, то стараюсь себя контролировать, чтобы случайно не закинуть на него руку или, того хуже, ногу. Не думаю, что ликтор такое оценит.

Парень встает рано, даже раньше, чем вставала я в Архейнхоле. Я – на час или, как сейчас, на два часа позже.

Открываю глаза, а мои губы сами по себе растягиваются в счастливую улыбку. Глубоко вдыхая и вдруг чувствую… посторонний запах.

Да, пахнет странно. Принюхиваюсь, переворачиваюсь набок и застываю, когда перед этим хотела уже подняться.

На соседней подушке, где спит Зейн, сейчас лежит одинокий цветок с тонким стеблем. Он красивого нежно-розового оттенка, и именно от него исходит такой странный, но приятный запах.

Я моргаю, кажется, что это лишь видение, которое никак не пропадает. Особенно, когда я касаюсь стебля пальцами и забираю, чтобы вдохнуть запах… чистоты и свежести. Да, для меня он именно так и пахнет.

Я медленно поворачиваю стебель, рассматривая его со всех сторон. Каждый изгиб, каждая прожилка – совершенство, созданное не человеческой рукой, а самой природой.

Смотрю на цветок и не понимаю, что он тут делает.

Зейн положил его на подушку? Конечно, он. Больше некому. Но для чего?

Аккуратно кладу цветок на место, чтобы дальше встать, одеться и застелить постель. Когда все это проделываю, то забираю цветок и ставлю его в стакан, в который предварительно наливаю прохладную воду.

– Так-то лучше, бормочу себе под нос.

Даже когда уже завтракаю, то так и продолжаю рассматривать цветок, гадая, для чего он принес его сюда. И я не видела в Анклаве мест, где росли бы цветы.

***

Днем снова провожу время с детьми, когда Аманда замечает изменения во мне.

– У тебя сегодня хорошее настроение.

– Что меня выдало?

– Улыбка, – девочка подмигивает, – но даже если бы её не было, то я бы всё равно поняла. Вы с братом очень похожи не только внешне, но и поведением.

– Что ты имеешь в виду?

– Не могу объяснить, – Аманда взмахнула рукой, – такое просто чувствуешь.

Мы подождали, пока спустится Тоби, который перевязывал себе ногу, меняя бинты. Ранее Патрик сказал, как и что ему делать нужно будет самостоятельно на постоянной основе. Первое время помогала я, но дальше брат и сам отлично начал справляться.

Сегодня, кроме нас, здесь больше никого нет, что необычно. Другие ушли куда-то с Мики, вроде там связано что-то с общим обследованием, которое проводится раз в полгода. Аманда уже его прошла немногим раньше, чем остальные, а мой брат… Тоби здесь временно, поэтому и нет смысла в этом обследовании.

– Я думал, что ты не зайдешь сегодня, – тут же сказал брат, когда увидел меня, сидящую рядом с Амандой.

– Почему?

– Ну, ты же так и ночуешь у Зейна, – он пожал плечами. – Я думал, что ты вообще к нему переедешь.

– Что? Нет, Тоби, конечно, нет.

– Ты ночуешь у Зейна? – тут же спросила Аманда.

– Да, он вроде её парень…

– Нет, Тоби. Зейн не мой парень, – я подавилась возмущением, когда услышала это от брата.

– Тогда почему ты у него ночуешь?

– Зейн – друг. Помнишь, в Архейнхоле я иногда ночевала у Эллиота? – дождалась кивка Тоби. – Эллиот был другом и Зейн тоже…

– Но ты не смотрела на Эллиота так, как смотришь на Зейна.

– Тоби.

– Нет, сестра, признай, что ты втюрилась в него!

– Я не…

– Втюрилась!

Брат ехидно улыбнулся, чем взбесил меня сильнее, поэтому я взяла самую ближайшую подушку с дивана и кинула в него.

– Я не втюрилась!

– Втюрилась! – Тоби взял другую подушку и тоже кинул в меня, но я уклонилась, поэтому она попала в Аманду, которая набрала в грудь воздуха. – Прости, Аманда…

Девочка не осталась в стороне и отомстила брату.

Мы подскочили с дивана и начали кидать друг в друга подушки. Тоби из-за раненой ноги стал менее подвижным, поэтому мы с Амандой почти завалили его этими подушками, начав смеяться.

– Так нечестно! Вы сговорились!

– Всё честно, – улыбнулась ему, протягивая руку, чтобы помочь встать.

Тоби взял меня за руку и грозно взглянул на Аманду.

– Не думал, что и ты туда же.

– Да ладно тебе, Тоби. Было весело, – Аманда села обратно на диван.

– Всё равно я останусь при своем мнении, что сестра втюрилась в Зейна, поэтому и ночует у него.

Я продолжила улыбаться и качать головой, думая о том, если бы он узнал, по какой причине я на самом деле ночую у ликтора, то не говорил бы так. Из-за того, что Зейн помогает бороться с кошмарами. Стоит только подумать об этом, как настроение тут же портится.

Весь следующий час мы играем в настольную игру, которую удалось найти в этом доме. Дальше ужинаем, и я ухожу, как раз в тот момент, когда возвращаются остальные. После захожу в соседний дом, чтобы взять сменную чистую одежду, которую надену перед сном и выдвигаюсь к Зейну.

Сегодня я иду туда позже обычного, когда на территории Анклава в некоторых местах уже зажглись редкие огни. Часто я прихожу ещё до прихода ликтора, но не сегодня. Зейн уже должен быть дома.

Пока иду, то думаю о словах Тоби и слушаю стук своего сердца. Да, меня волнует близость Зейна и это глупо отрицать, но я не знаю, как на такое реагировать… Подобное со мной впервые. Да, когда я целовалась с Эллиотом, то он меня тоже волновал, но это было несколько лет назад и сильно отличалось.

Хмурюсь из-за собственных мыслей, ведь только этого не хватало. Влюбиться в ликтора. Как глупо. Тем более, наши с ним пути скоро окончательно разойдутся.

Меня и брата ждет другой квадрант, другая работа, другая жизнь. А Зейн останется здесь, в Анклаве, в своей отутюженной форме, охраняя покой людей. Наши миры настолько разные, что даже мысль о возможности их пересечения кажется абсурдной. Всё, что случилось – лишь одна большая случайность. Тем более, я плохо его знаю… но иногда и этого достаточно.

Несмотря на всё это, сердце, глупое сердце, не слушает разумных доводов. Оно трепещет от его случайных прикосновений, надеется на невозможное.

Нужно собраться. Пора отбросить эти глупые мысли и сосредоточиться на будущем. Ведь совсем скоро я с Тоби навсегда покинем Анклав.

Когда подхожу к дому Зейна, замечаю, что внутри не горит свет. Странно. Неужели, ещё не вернулся?

Останавливаюсь возле двери и поворачиваю ручку, понимая, что открыто. Если бы Зейна не было, то было бы закрыто. Он, как и мы в Архейнхоле, всегда закрывает дверь на ключ.

Я ступаю максимально бесшумно, проходя внутрь и не решаясь пока включить свет. Внутри поселяется плохое предчувствие, когда я только слышу стук своего сердца.

В темноте из-за света луны, который проникает сквозь окна, различаю на полу что-то небольшое и темное, похожее на… каплю крови.

Выхожу из коридора с замиранием сердца и останавливаюсь в гостиной, осматривая обстановку и натыкаясь взглядом на темные тени.

Напряжение достигает своего пика, когда я насчитываю ровно три тени, которые также не двигаются.

Холодный пот пропитывает ворот моей кофты, и я ощущаю, как учащается дыхание. Чистая одежда в сумке выпадает из моей руки.

Вдруг одна из теней начала двигаться, и в помещении включился свет, который на доли секунд ослепил меня.

Я моргнула несколько раз, чтобы глаза привыкли к свету и наткнулась на ужасающую картину.

Первое, что привлекло моё внимание – кровь. Слишком много крови. Она на полу растекается лужицей, на ботинках человека, сидящего и привязанного к стулу.

Мой взгляд медленно поднимается от ботинок выше, к знакомой форме ликтора. Я смотрю на нож с окровавленной рукояткой, воткнутый в живот, и на то, как кровь продолжает медленно стекать по одежде ликтора.

Перед глазами пляшут красные пятна, сливающиеся с багровой лужей на полу.

Его голова опущена, и я не вижу, чтобы Зейн дышал.

Чувствую тяжесть в ногах, однако делаю шаг вперед, когда тут же слышу чужой голос:

– Ты припозднилась.

Вздрагиваю и перевожу взгляд на Ашера, сидящего рядом. Он закинул одну ногу на другую, а в руках держит какую-то книгу, которую откладывает в сторону.

Мой взгляд в панике начинает метаться по всей комнате и тогда я понимаю, что третья тень – это Дэниэл, который стоит у окна.

– Что ты сделал? – голос срывается на последнем слове, когда задаю ему этот вопрос.

Ощущаю, как дрожу, когда вновь смотрю на Зейна.

Всё ещё не вижу, чтобы он дышал. Мои губы также дрожат.

– Я? Всего лишь ответил ему, не более, Эйвери. За то, что он сделал и то, что собирался сделать, – голос Ашера спокойный, когда меня уже вовсю колотит.

– Ты… убил его? – не верю, что задаю этот вопрос.

– Нет, – он усмехается. – Пока нет. Он жив, благодаря тому, что нож ещё в нем. Вот как только я его вытащу, то даже с его регенерацией у Зейна будет не так много времени.

Ашер встает и подходит ко мне, чтобы наклониться и произнести следующие слова шепотом:

– Наш договор всё ещё в силе, мышка, о чем сегодня сообщил и Зейну. До первой крови. На этот раз он проиграл.

Чувствую его дыхание на своей шее и то, как кожа от страха покрывается мурашками.

В горле пересыхает, и я не могу выдавить из себя ни слова. Не могу посмотреть на него, продолжая наблюдать за Зейном.

Страх парализует волю, превращая в беспомощную марионетку. Хочется закричать, позвать на помощь, но голос предательски застревает в горле. Даже если бы я это и сделала, то никто бы не пришел. Единственный человек, который мог бы помочь, сейчас сидит с воткнутым в живот ножом и продолжает истекать кровью.

Внезапно рука Ашера касается моего плеча. Легкое прикосновение обжигает, словно раскаленное клеймо. Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь, пытаясь вырваться из его власти. Встречаюсь взглядом с его темными, непроницаемыми глазами, и понимаю, что спастись будет не так просто.

В его взгляде читается что-то зловещее, что-то, что заставляет кровь стынуть в жилах. Он медленно улыбается, обнажая ровные белые зубы, и эта улыбка кажется мне самой страшной вещью на свете. Я знаю, что сейчас произойдет нечто ужасное.

– Ты меня поняла, Эйвери?

– Да, – шепчу, когда в глазах застывают слёзы.

– Отлично. Тогда сейчас мы узнаем, насколько быстро ты бегаешь, – Ашер опускает мое плечо и следующие слова говорит Дэниэлу. – Будь добр, отдай мне нож обратно.

Дэни кивает и подходит к Зейну, когда до меня запоздало доходит, что он собирается сделать.

Я делаю ещё один шаг и шепчу:

– Нет…

И именно в этот момент другой ликтор останавливается рядом с Зейном.

Резкий рывок. Лезвие выходит с влажным звуком.

Он отдает нож Ашеру, который вытирает лезвие и убирает оружие к себе.

Кровь вытекает из раны слишком быстро.

– Что стоишь? У тебя не так много времени, чтобы спасти его, Эйвери.

Как только Ашер произносит эти слова, то я бросаюсь к Зейну и пытаюсь совладать с собственными эмоциями и дрожью в руках. Развязываю веревки на его руках и кладу тело Зейна на пол. Слёзы текут, когда я пытаюсь сделать хоть что-то…

Кровь заливает мои руки, одежду, пол. Она липкая и теплая, а ее запах въедается в ноздри. Я чувствую, как жизнь покидает его тело, как оно становится тяжелым и безжизненным.

Он слишком бледный.

Встаю и иду на кухню, ища аптечку и тряпки, а также то, чем можно как-то завязать рану.

Разрезаю ткань на одежде ликтора, потому что я помню, как тяжело она снимается, и на это сейчас нет времени. После стараюсь что-то сделать с раной, чувствуя на себе чужой взгляд.

Мне хочется воткнуть тот самый нож, каким он ранил Зейна, Ашеру в сердце и посмотреть на него. На то, как жизнь будет покидать его тело.

Проходит слишком много времени, когда мне удается сделать хоть что-то, поэтому я встаю и понимаю, что дальше не справлюсь. Здесь нужен Патрик.

Смотрю на выход, который перегораживает Ашер и Дэни. Первый усмехается, глядя на меня, а после отходит в сторону, ведь понимает, и делает приглашающий знак рукой.

Выбегаю из дома и несусь в сторону дома Патрика. По счастливой случайности ранее я узнала, где живет доктор и что вечера он проводит дома, а не в больнице.

Его дом оказывается в пяти минутах от дома Зейна, поэтому я колочу во входную дверь со всей силы.

– Что… – Патрик замирает при виде меня с трясущимися и окровавленными руками.

– Зейн… Ему нужна ваша помощь.

Удивление на его лице стремительно меняется на беспокойство. Мужчина удаляется на минуту, чтобы вернуться обратно с медицинским портфелем, и мы бежим обратно. Попутно сбивчиво объясняю степень ранения Зейна.

Когда возвращаемся, то ни Ашера, ни Дэни там уже нет.

Доктор открывает свой портфель и достает шприц, который тут же вкалывает ему.

Я стою в стороне и не шевелюсь, смотря на то, как человек пытается спасти ликтора.

Мысленно думаю о словах Зейна.

Ничего. Парень говорил, что Ашер не сделает ему ничего.

Он врал.

– Его нужно доставить в больницу. Эйвери, сможешь подогнать машину?

– Да, – отвечаю Патрику и ухожу, чтобы сделать, как сказал мужчина.

Я не знаю является ли этот автомобиль личным средством передвижения Зейна. Ключи от него ликтор хранит в ящике, которые я забираю и иду за машиной, которую немногим позже подгоняю прямо ко входу.

– Теперь мне нужна твоя помощь, – говорит Патрик, и я выдаю кивок.

Доктор попутно объясняет, что немного остановил кровотечение, после я помогаю ему затащить Зейна в машину.

До больницы добираемся за считанные минуты.

Дальше ничем не могу помочь, поэтому лишь смотрю на то, как Зейна увозят на операцию.

Остаюсь стоять в холле с его кровью на руках и на одежде.

Перед глазами мелькают размытые фигуры людей в белых халатах, но я не реагирую на них, так и продолжаю просто стоять.

Ощущаю только багровые пятна на своих руках и липкую теплоту, которая отвратительно контрастирует с ледяным холодом, сковавшим мое сердце.

Делаю три шага по направлению к стулу, на который и сажусь, продолжая смотреть в одну точку.

Ашер его чуть не убил. Ещё бы немного и Зейн мог умереть…

Я ощущаю злость и страх. Эти два чувства пронизывают меня насквозь. Злость клокочет в груди, горячая и ядовитая, подталкивает к необдуманным словам и действиям. Страх, напротив, сковывает, парализует волю, заставляя съеживаться в комок, прятаться от надвигающейся угрозы. Вернее, эта угроза уже настигла меня.

Да, я думаю о том, что скоро уже всё останется позади, в прошлом, но не могу не думать о том, что пострадал другой человек. И из-за чего? Из-за того, что пытался помочь, защитить нас с братом.

Сижу так несколько часов, когда Патрик выходит и подходит ко мне, опускаясь на стул рядом.

Мужчина тяжело дышит, когда я смотрю на него. Видно, как он нервничает.

– Он поправится, – тут же произносит доктор, – но потребуется время. Несколько дней, максимум – неделя, но это мелочь. Если бы не его регенерация, то он уже был бы мертв. Это сделал мистер Тернер?

У меня хватает сил только на то, чтобы выдать короткий кивок.

Доктор более ничего не говорит, лишь сидит несколько минут рядом.

– Через час к нему можно будет зайти. Он должен уже прийти в себя.

– Спасибо, – благодарю его за всё, а после Патрик уходит.

Весь следующий час я так и сижу в холле, ведь дальше хочу зайти к Зейну. Правда, мне так и не удается сделать этого, потому что появляется Дэни.

– Тебя хочет видеть Ашер.

Мне хочется послать куда подальше и его, и Ашера, чтобы они отстали. Хочется наорать на него, сказать, что он выполняет роль посыльного, но вместо этого я подчиняюсь. Молча встаю и следую за ним вплоть до машины, в которую сажусь, и мы куда-то едем.

– Выходи. Он ждет тебя, – велит ликтор, когда мы останавливаемся возле здания, где у Ашера находится кабинет.

Даже не спорю, вновь подчиняюсь.

Как только выхожу, то Дэни уезжает, а я поднимаюсь по ступенькам в здание. Прохожу несколько коридоров и этажей, чтобы остановиться перед нужной мне дверью. Даже не стучу.

Пусть идет к пожирателям со своим стуком.

Открываю дверь и захожу, делая лишь три шага, чтобы тут же оглядеться и наткнуться на Ашера, сидящим в своем кресле.

Уголки его губ приподнимаются, когда он видит меня, после ликтор осматривает мой внешний вид, замечая кровь.

– Как там Зейн? Удалось помочь?

Не отвечаю, когда он это спрашивает, ведь, уверена, что ему и так обо всем известно. Наверняка, этот Дэниэл следил не только за мной по приказу Ашера, но и за Зейном и Тоби.

– Злишься, – говорит он дальше и встает, чтобы подойти ко мне, остановившись в двух шагах. – Твоя злость ощущается за милю отсюда, Эйвери. Только ты сдерживаешь её, потому что боишься.

– Что тебе нужно от меня?

Не описать никакими словами, с каким усилием я продолжаю стоять и находиться с этим человеком в одном пространстве.