Czytaj książkę: «Мой муж лжец»

Все упомянутые финансовые схемы являются художественным вымыслом и поданы как мошенничество.

Пролог. Точка разрыва

Осколки разбитой вазы усеивали паркет – острые, блестящие, опасные. Я старалась ступать осторожнее, пробираясь через разгромленную гостиную к дивану, но всё равно почувствовала, как мелкий осколок впился в пятку сквозь тонкий носок. Боль острая, но какая-то далёкая – сейчас есть вещи поважнее.

В правой руке зажат тест на беременность. Две розовые полоски проступили чётко, без намёков на сомнения. Я уже третий раз за утро его разглядываю, будто от моего взгляда что-то может измениться. Левой рукой пытаюсь удержать телефон – он звонит уже четвёртый раз подряд. Номер незнакомый, московский, начинается на 926. Обычно я не беру такие звонки – мало ли кто звонит, от страховых агентов до мошенников. Но сегодня не обычный день.

Квартира выглядела так, будто здесь прошёл обыск. Или ураган. Или то и другое одновременно. Выдвинутые ящики комода, из которых вывалилось бельё. Разбросанные по полу документы – страховки, договоры, квитанции за три года совместной жизни. Сорванные со стен картины – их стёкла тоже разбиты, добавляя блеска к общему хаосу. Диванные подушки распороты – я искала там тайники, глупо, конечно, но когда отчаяние берёт верх, делаешь странные вещи.

Только вот искала здесь я сама. Три дня назад, когда Александр не вернулся домой после очередной встречи с инвесторами. Он сказал, что едет на переговоры в загородный отель – обсуждать детали нового проекта с партнёрами из Сингапура. Даже название отеля назвал, я проверила – такой существует, в часе езды от Москвы. Но Александра там не было. Ни в списке гостей, ни на камерах наблюдения.

Три дня я переворачивала каждый уголок нашего дома, пытаясь найти хоть что-то, что объяснило бы его исчезновение. Сначала аккуратно, потом всё более лихорадочно. К третьему дню квартира превратилась в поле боя – моего боя с собственными иллюзиями.

За эти семьдесят два часа я успела многое. Обзвонила все больницы Москвы – начала со Склифа, потом районные, потом частные клиники. У меня даже список был, аккуратный такой, с галочками напротив проверенных. Везде один ответ – нет такого пациента.

Написала заявление в полицию. Молодой следователь, едва старше меня, вежливо объяснил, что взрослый мужчина имеет право исчезнуть, если захочет. Что нужно подождать. Что, возможно, у него появилась другая женщина – тут следователь деликатно кашлянул и отвёл глаза. Я хотела возразить, но вспомнила запах чужих духов на его рубашке и промолчала.

Проверила банковские счета – те, к которым у меня был доступ. Совместный накопительный – пуст, снято всё до копейки три дня назад. Кредитки – операций нет. Зарплатный счёт – там никогда много не было, Александр получал основные деньги на фирму.

И самое главное – нашла в его кабинете второй телефон. Это было вчера вечером, когда я в очередной раз обыскивала его стол. Телефон был спрятан за собранием сочинений Достоевского – полным, в двенадцати томах, которое он купил «для интерьера» и ни разу не открывал. Старенький смартфон с треснутым экраном, залепленным скотчем. Включился с третьей попытки – батарея почти села.

В телефоне была одна-единственная переписка. С контактом «М». Последнее сообщение датировано днём его исчезновения: «Всё готово. Вера ничего не подозревает. Встречаемся там, где договаривались».

Вера – это я. А кто такая «М»? Марина? Мария? Маргарита? Или это вообще мужчина – Михаил, Максим?

Телефон продолжает надрываться. На дисплее всё тот же номер – 926 и дальше цифры, которые ничего мне не говорят. Придётся ответить – может, это полиция с новостями. Или больница. Или…

– Да? – голос сел от трёх дней молчания и слёз.

– Вера Андреевна? – женский голос, усталый, с лёгкой хрипотцой. Возраст определить сложно – может, тридцать, может, сорок.

– Да, это я. Вы кто?

Пауза. Слышно дыхание на том конце, потом звук, будто человек пересел или переложил трубку в другую руку.

– Меня зовут Марина. Марина… Мельникова.

Телефон чуть не выскальзывает из вспотевшей ладони. Мельникова – это моя фамилия. Вернее, фамилия, которую я взяла после замужества с Александром два года назад. До этого была Воронова – простая, русская, родная фамилия.

– Если это какая-то шутка, то она не смешная. Или вы родственница мужа? Сестра? Он никогда не говорил…

– К сожалению, это не шутка. И я не родственница. – Женщина на том конце провода тяжело выдыхает, и слышно, как она переставляет что-то на столе – звякает стекло о дерево, может, стакан или чашка. – Я жена Александра Мельникова. Одна из жён, если быть точной. И судя по вашему молчанию, вы тоже считаете себя его женой.

Ноги подгибаются – это не метафора, они реально перестают держать. Приходится опуститься прямо на пол среди осколков. Острые края впиваются сквозь тонкую ткань домашних брюк. На светлом паркете остаются красные капли – кровь из порезанной ступни. Но боль кажется далёкой, неважной, чужой.

Тест выпадает из разжавшихся пальцев и падает на паркет полосками вверх. Две розовые линии смотрят на меня как два восклицательных знака. Или как две палочки в японских иероглифах – что они там означают? Катастрофу? Конец? Начало?

– Это невозможно. – Слова выходят автоматически, мозг отказывается обрабатывать информацию. – У нас официальный брак, мы расписывались в Грибоедовском ЗАГСе два года назад, пятнадцатого июня, у меня есть свидетельство…

Марина не даёт договорить:

– Красивая церемония, правда? Арка из белых роз, фотограф Владимир – полноватый такой, с бородкой, всё время шутил про голубей и про то, как невесты убегают со свадеб. Банкет в ресторане на Патриарших, не помню точно название, что-то связанное с литературой. Торт в четыре яруса, белый, с живыми розами и фигурками жениха и невесты наверху – вы ещё смеялись, что фигурка невесты выше жениха.

Откуда она может знать такие подробности? Мы никому не показывали свадебные фото, только родителям. Александр говорил, что хочет сохранить интимность момента, не выставлять личную жизнь напоказ. Я тогда подумала – какой он тонкий, деликатный человек.

– У меня была точно такая же свадьба. – Марина говорит ровно, будто читает список покупок. – Слово в слово, деталь в деталь. Тот же ресторан, тот же фотограф, тот же торт. Только тремя годами раньше. И в другом ЗАГСе – мы расписывались на Красной Пресне.

– Но как же… свидетельство о браке…

– У вас официальный брак, это правда. А у меня – нет. Мы с Александром обвенчались в церкви, жили как муж и жена, но официально не расписывались. Он говорил, что у него сложности с документами после развода. Я верила. Три года верила.

– Развода? Но он говорил, что никогда не был женат…

– И мне говорил то же самое. А Ксении – что развёлся год назад. Кстати, о Ксении. Она третья. Младше нас обеих, ей двадцать шесть. Миленькая такая, наивная. Вышла за него год назад – тоже неофициально, но она об этом не знает. Думает, что они расписались по-настоящему. Мы с ней уже встретились вчера. Теперь ищем вас.

– Зачем? – слово вырывается само собой, хотя в голове крутятся десятки других вопросов. Почему? Как? С какой целью?

– Александр исчез три дня назад. Прихватил с собой все наши сбережения – снял деньги с депозитов, продал акции, опустошил накопительные счета. У меня было полтора миллиона отложено – копила на квартиру. У Ксении двести тысяч – она начинающий дизайнер, это были все её деньги. У вас сколько пропало?

– Восемьсот тысяч с совместного счёта. Но это не главное…

– Не главное, согласна. Главное – полиция почему-то уверена, что одна из нас его убила. Вчера ко мне приходили с обыском. К Ксении тоже. Ищут следы крови, орудие убийства. Говорят, есть свидетель, который видел, как женщина выходила из его офиса в ночь исчезновения. Женщина, похожая на его жену. Но на которую из трёх?

Как по команде, в дверь начинают стучать. Нет, не стучать – колотить. Громко, требовательно, с той особой настойчивостью, которая не предвещает ничего хорошего.

– Вера Андреевна Мельникова! Откройте, полиция! У нас ордер на обыск и вопросы по делу об исчезновении вашего мужа!

Смотрю на разгромленную квартиру – выдвинутые ящики, разбросанные вещи, осколки вазы, кровь на паркете. Любой нормальный человек решит, что здесь произошла борьба. Драка. Возможно, убийство.

– Вера, что там происходит? – голос Марины звучит встревоженно. – Это полиция?

– Да.

– Слушайте внимательно. Не открывайте им ни в коем случае. У вас есть чёрный ход?

– Пожарная лестница.

– Отлично. Выходите немедленно. Возьмите документы, деньги, если есть наличные, телефон. Больше ничего не нужно. Внизу вас ждёт серая машина, номер заканчивается на 777. Мы с Ксенией в ней. Мы должны встретиться все трое, пока не поздно. Пока полиция не решила, кого из нас сделать козлом отпущения.

Стук в дверь становится громче. Мужской голос, грубый, властный:

– Мельникова, открывайте! У нас есть право взломать дверь!

– Вера! – Марина почти кричит. – Уходите! Сейчас же!

Глава 1. Золотая клетка

За месяц до исчезновения

Губы Александра коснулись моей щеки – обычный утренний ритуал, который мы повторяли уже два года. Но сегодня я почувствовала тот странный аромат, который преследовал меня последние недели. Не его обычный парфюм с нотками кедра и бергамота. Что-то чужое, приторно-сладкое – ваниль, жасмин и ещё что-то, что я не могла определить. Женские духи, определённо. Из дорогих, тех, что продают в маленьких флаконах за большие деньги.

Я улыбнулась и сделала вид, что ничего не замечаю. Так проще – не устраивать сцены с утра, не портить день себе и ему. В конце концов, может, это от случайной попутчицы в метро. Хотя Александр в метро не ездит, у него машина. И водитель. Но думать об этом не хотелось.

Утреннее октябрьское солнце било сквозь панорамные окна нашей квартиры на Мосфильмовской. Кухня заливалась золотистым светом, от которого белая мебель казалась почти прозрачной, невесомой. Вид открывался на осенний парк – деревья уже начали желтеть, но ещё держались за свою зелень, как люди за уходящую молодость.

Александр стоял у кухонного острова в своей идеально выглаженной рубашке. Голубая, под цвет глаз – он знал, что голубой ему идёт, и пользовался этим. Рубашка из той партии, что я заказала ему из Италии полгода назад, когда мы ездили в отпуск на озеро Комо. Тогда мы ещё были счастливы. Или я думала, что мы счастливы. Теперь уже сложно разобрать, где заканчивалась правда и начиналась искусная игра.

– Опять задержишься сегодня? – спросила, наливая ему утренний кофе. Чёрный американо, без сахара, в его любимую чашку. На чашке надпись «Лучший муж» – дарила на прошлый Новый год, когда ещё верила в эти слова.

Александр потёр переносицу большим и указательным пальцами. Этот жест я выучила за два года брака – так он делает, когда готовится сказать что-то не совсем правдивое. Маленькая деталь, которую он не контролирует. У каждого человека есть такие жесты-предатели, главное – научиться их замечать.

– Встреча с инвесторами затянется. Приезжают партнёры из Сингапура, только на один день. Нужно показать презентацию, провести по офису, потом ужин. Контракт серьёзный, Вер. Новая система кибербезопасности для банков. Если подпишем – это прорыв для компании.

– Из Сингапура? – подняла бровь, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. – В прошлый раз были корейцы. До этого японцы. У тебя там вся Азия в партнёрах?

Он замер с чашкой у губ. Секунда колебания, не больше, но я заметила. За два года совместной жизни научилась читать эти микропаузы, как музыкант читает ноты.

– Умница моя, всё помнишь. – Улыбка появилась на его лице – та самая, от которой два года назад у меня подгибались колени. Теперь эта улыбка вызывала только лёгкую тошноту. – Корейцы на прошлой неделе подписали предварительное соглашение на поставку оборудования. Японцы ещё думают – у них долгий процесс принятия решений, ты же знаешь. А сингапурцы – новые, свежая кровь. Азиатский рынок сейчас самый перспективный для IT-безопасности.

Подошёл сзади, обнял. Его руки были тёплыми даже через тонкую ткань моей домашней футболки. Уткнулся носом в волосы, вдохнул. Когда-то этот жест казался мне невероятно нежным.

– Не скучай. Я постараюсь вернуться пораньше.

– Постарайся. – Повернула голову, поцеловала его в щёку. На коже остался привкус чужой пудры. Или мне показалось?

У порога Александр обернулся, полез в карман пиджака. Вытащил бархатную коробочку – тёмно-синюю, с золотым тиснением.

– Чуть не забыл. Это тебе. Просто так.

Поставил коробочку на консоль в прихожей и вышел. Дверь мягко щёлкнула замком.

Я осталась стоять посреди кухни с чашкой недопитого кофе в руках. На поверхности напитка образовалась неаппетитная плёнка. Вылила в раковину, сполоснула чашку. Надпись «Лучший муж» блестела на белой керамике, насмехаясь над моей наивностью.

Коробочка в прихожей манила бархатным блеском. Внутри – браслет. Тонкий, изящный, с россыпью мелких камней. Бриллианты, судя по блеску. Красиво. Дорого. Холодно.

Это уже третий подарок за неделю. В понедельник были духи – флакон в форме сердца. В четверг – шёлковый платок с абстрактным рисунком. Теперь браслет. Александр всегда становился особенно щедрым, когда чувствовал себя виноватым. Или когда готовился к чему-то, за что потом будет стыдно.

Браслет защёлкнулся на запястье с тихим щелчком. Тяжёлый, непривычный. Золотая цепь на тонкой кости – красивая метафора для красивой клетки.

Телефон завибрировал на столе. СМС от неизвестного номера: «Спроси мужа про Елену. И про квартиру на Остоженке».

Елена? Какая Елена? И что за квартира?

Удалила сообщение, как удаляла предыдущие. За последний месяц их было четыре или пять. Разные номера, но почерк один – короткие, хлёсткие фразы. «Проверь его телефон». «Он не там, где говорит». «Следи за расходами».

Кто-то явно пытается поссорить нас. Может, конкуренты по бизнесу – Александр говорил, что в сфере IT-безопасности жёсткая конкуренция. Или бывшая девушка – он упоминал, что до меня у него были отношения, но они закончились плохо.

На работе меня встретила привычная суматоха. Модный дом «Северное сияние» готовился к осеннему показу, и атмосфера была как перед боем – все на нервах, все в движении. Алина, моя помощница, влетела в кабинет с планшетом и выражением катастрофы на лице:

– Вера, у нас проблемы! Шеф в ярости! Поставщики тканей задерживают партию, показ через месяц, а у нас половина коллекции не готова!

– Какие ткани? Из какой партии?

– Итальянский шёлк и французское кружево. Говорят, проблемы на таможне. Какие-то новые правила, дополнительные проверки.

Следующие четыре часа прошли в телефонных переговорах. Уговаривала, угрожала, обещала. К обеду удалось выбить гарантию доставки хотя бы части тканей к концу недели. Шеф немного успокоился, но всё равно смотрел волком.

– Вера, если показ провалится, полетят головы. Начиная с твоей. – Его маленькие глазки буравили меня. – У нас контракты с инвесторами, понимаешь? Они вложили деньги и ждут результат.

– Всё будет в порядке, Виктор Павлович. Я контролирую ситуацию.

– Надеюсь. Очень надеюсь.

В два часа дня телефон снова завибрировал. Тот же неизвестный номер: «Елена Безноктева. 28 лет. Секретарь в „Цифровых решениях“. Твой муж проводит с ней больше времени, чем с тобой».

«Цифровые решения» – это фирма Александра. Название помню точно, сама придумывала логотип два года назад, когда он только открывал компанию.

На этот раз не стала удалять сообщение. Села за компьютер, открыла браузер. Вбила в поиск: «Елена Безноктева».

Нашлась сразу. Профили в социальных сетях, фотографии, информация. Рыжие волосы до плеч – не натуральные, но качественная работа. Зелёные глаза, правильные черты лица, фигура фотомодели. На половине фотографий – в офисе, судя по интерьеру. Тот самый офис «Цифровых решений», где я была пару раз.

На другой половине снимков – рестораны, путешествия, красивая жизнь. Турция, Египет, Дубай. Яхты, пляжи, коктейли на закате. Для секретарши довольно роскошно. Впрочем, может, у неё богатые родители. Или спонсор.

Пролистала ленту до конца. Последнее фото – два дня назад. Ресторан, судя по интерьеру – что-то дорогое, с панорамными окнами. На столе два бокала шампанского. Второй человек в кадр не попал, только рука. Мужская рука с часами на запястье.

Увеличила фото. Часы знакомые – швейцарские, с особым браслетом. Я подарила такие Александру на день рождения. Помню, как долго выбирала, как советовалась с продавцом, как радовалась, что смогла его удивить.

Значит, два дня назад, когда он якобы был на совещании до полуночи, он ужинал с Еленой. С секретаршей. В дорогом ресторане. С шампанским.

Дверь кабинета распахнулась без стука. Алина влетела с новой порцией проблем:

– Вера, катастрофа! Две модели заболели, одна сломала каблук на репетиции, говорит, что у неё растяжение!

Пришлось закрыть ноутбук и заниматься работой. Но образ рыжеволосой Елены не выходил из головы. Молодая, красивая, явно амбициозная. Что ей нужно от женатого мужчины? Деньги? Карьера? Или она действительно влюблена?

Вечером вернулась домой около девяти. Квартира встретила меня темнотой и тишиной. Александра не было – как и ожидалось. На кухонном столе лежала записка: «Встреча затянулась. Не жди. Люблю».

Люблю. Интересное слово. Два слога, пять букв. Так легко написать, так легко сказать. И так легко солгать.

Налила себе вина – красное, терпкое, из той бутылки, что открыли на годовщину и не допили. Села на диван, включила телевизор для фона. Какое-то ток-шоу, люди что-то горячо обсуждали, но я не вслушивалась.

Достала телефон, снова открыла профиль Елены Безноктевой. Пролистывала фотографии одну за другой. Вот она в офисе – строгий костюм, но юбка короче, чем принято в деловом стиле. Вот на пляже – красный купальник, загорелая кожа, счастливая улыбка. Вот в ресторане – вечернее платье, бокал вина, загадочный взгляд.