Хочешь жить – умей вертеться

Глава первая.

– Ты же понимаешь, что он просто жалок, – небрежно сказал Клаус, делая глоток пива.

– Ты не прав, – покачала головой Кэролайн, сжимая и перекручивая тонкими пальцами серебряный браслет на запястье. Сердце пропускало несколько ударов, словно отказываясь биться в нормальном ритме. Нужно было успокоиться, но не получалось.

– Он ничего из себя не представляет. Он просто бегает за тобой, как собака с высунутым языком, старается получить хоть каплю твоего внимания, а ты упорно веришь в дружбу между вами.

– Прекрати…

– Смотри правде в глаза. Он надеется, что у вас типа всё наладится, что ты будешь с ним, но это тупая, бессмысленная надежда, из-за которой он не видит ничего вокруг себя. Такие люди жалки, им нет цены. Ты должна прекратить общение с ним, – отрезал Клаус.

– Я итак из-за тебя перестала общаться почти со всеми своими друзьями, не отнимай у меня хотя бы Джереми.

Взгляд её голубых глаз уставился на него, но Клаус был непреклонен. Его лицо было серьёзным, осунувшимся после бессонной ночи, а тонкие губы замерли в слегка надменной улыбке. На белой рубашке, выглядывающей из-под воротника куртки, красовалось свежее пятно от пива, а волосы пропахли табаком.

– Ты должна общаться с нормальными людьми, которые знают себе цену, а не ведут себя, как половая тряпка.

– И кто же, по-твоему, «нормальные» люди?

– Да кто угодно. Бен, Лука, Оскар…

– Стоп, стоп, Клаус. Это твои друзья.

– И что? Тебе ничего не мешает сделать так, чтобы они стали и твоими друзьями. А этого жалкого Джереми давно пора выкинуть из жизни.

Он поправил светлые, почти белые волосы и закурил. Лицо его вновь обрело привычное горделивое, даже несколько гневное выражение. Подул прохладный ветер, тормоша кроны деревьев. С верхних веток осыпался снег. Кэролайн молчала. На фоне белой пелены снега, укутавшей газон за их спинами, бледное лицо девушки казалось ещё белее. Отец всегда считал это изюминкой, и называл Кэролайн аристократкой. Большие глаза, длинные светлые волосы, прямой нос и полупрозрачная фарфоровая кожа действительно придавали её внешности нечто сказочное. Но сама Кэролайн отказывалась воспринимать это.

– Ты пойми, я ведь делаю это ради тебя, – сказал Клаус, обняв её за плечи. – Всё исключительно для твоего же блага.

Кэролайн молчала. Игнорирование Клаусом её желаний уже давно выбило из колеи, и теперь сил на сопротивление и отстаивание своей позиции уже попросту не оставалось. Кэролайн глубоко вздохнула, переводя дыхание, и посмотрела на Клауса. Рядом с ним хотелось быть сильной, самостоятельной, чтобы не опускаться до уровня тех, кого он считал недостойными. Растянув в улыбке губы, Кэролайн положила голову ему на плечо.

– А, и кстати, парни сейчас заедут за нами.

– Зачем? – не поняла Кэролайн.

– Лука добыл новую порцию стаффа¹, говорит всё чётко. Надо заценить.

Она вновь не стала возражать. Лишь снова вздохнула, устало потёрла переносицу, но тут же натянуто улыбнулась и повернулась к Клаусу. Так было проще: делать вид, что всё хорошо. В этом Кэролайн уже убедилась. Но несмотря на подобные ситуации, она всё равно смотрела на Клауса с неподдельной любовью в глазах. Любовью, смешанной с надеждой на лучшее.

Пока Бен, Оскар, Лука и Клаус болтали, Кэролайн молча смотрела в окно, наблюдая за мелькающими улицами. Ей нравилось, как Лука водит машину: одновременно быстро и аккуратно. В салоне стоял едкий запах сигарет, и даже болтающаяся на зеркале заднего вида ароматическая ёлочка не спасала ситуацию. Кэролайн приоткрыла окно и втянула носом свежий воздух.

– Кэр, ты чего? – дёрнул её Клаус.

– Надымили мы тут, дышать тяжело.

– Я не про это.

– А про что?

– Про настроение твоё.

– Всё нормально, просто голова немного кругом.

– На этот счёт не переживай. До хаты доедем, попробуешь находку Луки, сразу легче станет, – улыбнулся Клаус своей обычной хищной улыбкой.

Но переживала она вовсе не из-за этого.

Стафф действительно оказался хорошим, и пока Кэролайн расслабляло на диване, парни обсуждали подробности сделки, которую собирались провернуть. Сама же она даже не пыталась участвовать в этом разговоре. Она была погружена в свои мысли, пока её не позвал Бен.

– Кэролайн, ты тут? – спросил он сиплым голосом.

– А?

– Ты как будто вообще в другом мире. О чем задумалась?

– Да так, – она непринуждённо улыбнулась. – Ерунда.

– Короче, со сделкой решили, – подытожил Оскар, высокий парень с большими щенячьими глазами. – Пойдёмте теперь в клуб.

– А меня пропустят? – тут же засомневалась Кэролайн.

– Со мной тебя пропустят куда угодно и когда угодно, – заверил Клаус, поцеловав её в макушку.

До клуба они добрались пешком. У входа стоял крупного телосложения охранник с каменным выражением лица. Вокруг шумел город, из клуба доносилась энергичная музыка и голоса людей.

– Добрый вечер, – подошёл к охраннику Клаус.

– Добрый. Паспорта, будьте добры.

Парни по очереди показали документы, и только Кэролайн вопросительно взглянула на Клауса. Тот одобрительно кивнул. Тогда она неуверенно достала паспорт и протянула ему. Он взял из кармана пару купюр, и, прижав их пальцем к обложке паспорта, отдал охраннику.

Войдя в клуб, они сели за столик, заказали пару бутылок водки и кальян. Задорная толпа танцевала, повсюду пахло алкоголем и смесью различных духов. Били стробоскопы, толпа буквально разрывала танцпол. Какая-то девушка в коротком зелёном платье взгромоздилась на барную стойку и, как ни в чём не бывало, продолжила танцевать. Атмосфера постепенно расслабляла Кэролайн, мысли рассеивались, и она плавно вливалась в беседу.

– Лука, тебя отпустило? – спросил Оскар, намекая на действие стаффа.

– Ну, типа.

– Кажется, кто-то начинает привыкать к этим ощущениям.

– Это так не работает, – криво улыбнулась Кэролайн.

– Она права, – отозвался Лука. – Как бы часто я ни курил, меня всё равно торкает.

– Не думал бросить? – поинтересовалась Кэролайн.

– Бросать то нечего, я спокойно могу и без этого.

– Типа ты не торчишь? – с ухмылкой спросил Бен.

– Торчит у нас только Джимми.

– Кстати, а где он сейчас? – задумался Клаус. Он выпил рюмку, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Он вытер рот тыльной стороной ладони и поставил рюмку обратно на стол.

– Да чёрт его знает, – пожала плечами Кэролайн. – Он же в розыске, значит в бегах. Если ещё не сел, конечно.

– А за что его? – спросил Оскар.

– Чересчур много и неаккуратно барыжил², – объяснил Лука.

– Ох, да нас походу всех это ждёт. В особенности Клауса, – рассмеялся Бен.

– У меня, в отличии от Джимми, голова на плечах есть, – угрюмо ответил тот. – И я не полезу за закладкой³ в лес, который уже почти месяц мусора контролят.

Через какое-то время мимо их столика прошла эффектная брюнетка в бордовом платье и села неподалёку. Лука проводил её озабоченным взглядом. Заметив это, Клаус довольно усмехнулся:

– Понравилась?

– Ещё бы, – Лука был похож на маленького ребёнка, которому показали его любимое мороженое.

– Тогда в чём проблема?

Перебросившись неоднозначными взглядами с Клаусом, Оскаром и Беном, Лука расплылся в неприятной улыбке. Поднявшись с места, он, чуть пошатываясь, двинулся к девушке. Кэролайн держала в руках стакан с колой и не отводила взгляда от Луки и брюнетки. Тот нещадно лез к ней, то приобнимая, то кладя руку на бедро. Девушка же постепенно отсаживалась от него, но его это не останавливало.

– Может, стоит вмешаться? – сказала Кэролайн. – По-моему, ей не очень нравится.

– Да не, – с улыбкой отмахнулся Клаус, потягивая кальян.

– Ты уверен?

– На сто процентов.

Но Лука уже вовсю хватает девушку за руки, что ей совершенно не нравилось. Чувство несправедливости и потерянности буквально захлёстывало ударной волной.

– Нет, я так не могу! – Кэролайн поставила стакан на стол и решительно поднялась, но Клаус вцепился ей в запястье мёртвой хваткой.

– Сиди.

– Но она против! Так нельзя, надо остановить его!

– Сиди, я сказал, – Клаус грубо одёрнул её руку, и пришлось сесть.

– Клаус…

– Замолчи.

Кэролайн опустила взгляд в полупустой бокал, лишь бы не видеть всего этого. Ужасно хотелось вмешаться в этот беспредел и прекратить это, но суровый взгляд Клауса подавливал это желание. Вскоре Лука и несчастная брюнетка куда-то ушли. Клаус довольно улыбнулся и позвал Бена на перекур. Кэролайн же, отходя от произошедшего, отправилась в туалет. Она умылась ледяной водой, облокотилась о раковину и посмотрела на своё отражение в зеркале. Светлые локоны обрамляли бледное лицо. Из зеркала на неё смотрели большие хрустально-голубые глаза, доставшиеся ей от матери. Кэролайн наклонилась к раковине, чтобы ещё раз окатить себя водой, но обернулась на звук открывающейся двери. Зашёл Оскар.

– Ты спутал, бро. Это женский туалет, – усмехнулась она.

– Мне нужно с тобой поговорить, и сейчас это единственное место, где Клаус нам не помешает, – тон его звучал удивительно серьёзно.

– Что же это за тайный разговор?

Оскар коротко взглянул на неё, затем тут же отвернулся, упираясь затылком в стену. Глубоко вздохнув, он начал:

– Кэр, я давно хотел тебе сказать, что ты для меня…

– Оскар, не надо, – тут же перебила Кэролайн.

– Надо. Я слишком долго держал это в себе. И я не хочу больше видеть тебя как свою подругу. Я… хочу большего.

– Напился и смелость появилась?

– Пусть так, – медленно кивнул он, задумавшись. – Но я говорю правду.

– Ты же понимаешь, что у меня есть Клаус, – выдохнула Кэролайн, убрав прядь волос за ухо.

Оскар резко отпрянул от стены, словно его ударило током, и, подойдя почти вплотную, посмотрел Кэролайн в глаза. Размеренным тоном он произнёс:

– А ты понимаешь, что он та ещё сволочь.

Кэролайн молча смотрела на Оскара, но казалось, что взгляд проходил сквозь него. Он в свою очередь тоже не сводил с неё глаз. Из кабинки вышла изрядно пьяная девушка, и, шатаясь, покинула помещение.

– Этот разговор ни к чему не приведёт. Я пойду, – Кэролайн сделала шаг в сторону двери, но Оскар мягко взял её за руку.

– Не обманывай себя, – почти умоляющим тоном сказал он. – Клаус последняя тварь, мы все это знаем. Хватит терзать себя. Дай же себе шанс стать счастливой.

– Дай пройти.

Но Оскар только прижал её к стене.

– Ты же знаешь, что я прав. Просто боишься сказать это вслух. С Клаусом тебя ничего не ждёт, кроме страданий и вечных проблем. Тебе нужен нормальный парень, который сможет дать тебе всё, чего ты хочешь.

– И этот парень – Клаус.

– Кэролайн, со мной ты будешь счастлива!

– Пусти меня! – крикнула она.

– Да услышь же ты меня!

Оскар взял её за шею, посмотрев в глаза. Его рука еле ощутимо дрожала, и Кэролайн чувствовала, как сильно он нервничал в этот момент. Она глубоко вздохнула, затем резко ударила его коленом между ног. Тот с коротким стоном согнулся пополам, выпустив Кэролайн из рук. Она невозмутимо наклонилась к его уху и медленно произнесла:

– Если ты не прекратишь страдать этой ерундой, я скажу Клаусу, что ты домогался до меня, и тогда тебе придётся собирать свои зубы с кафеля.

– Дура, – прохрипел Оскар.

Кэролайн молча вышла. Слова Оскара всё ещё эхом отзывались в голове. И о чём он только думал, когда заводил этот бессмысленный разговор?

Где-то через час она сказала, что отцу нужна её помощь, и нужно срочно уехать.

– И на чем ты поедешь? Два часа ночи, автобусы давно не ходят, – сказал Лука.

– Возьму такси, не впервые.

– У тебя остался налик? – спросил Клаус.

– На дорогу хватит.

Они попрощались, и Кэролайн вышла из клуба. На улице стало ещё холоднее, чем днём, но свежесть зимнего воздуха приятно окутала тело после духоты клуба. Поёжившись от ветра, Кэролайн прошла квартал и, завернув в один из дворов, достала телефон.

– Ты где? – спросила она, набрав номер покрасневшими от холода пальцами.

– Буду через пару минут.

– Засекаю.

Ветер дул в лицо, усыпая мелкими снежинками. Щёлкнула зажигалка, Кэролайн закурила. В голове снова и снова прокручивался диалог с Оскаром. И хоть весь этот разговор особо не был наполнен смыслом, что-то всё же заставляло задуматься, начать копаться в этом, как в старых вещах, о которых в какой-то момент резко забыли.

– Извини, я старался быстрее, – раздалось сзади.

Кэролайн обернулась. На асфальтированной дорожке стоял молодой парень с рыжими волосами и яркой татуировкой на шее. Огромная тёмно-синяя куртка выглядела на нём несколько нелепо, но сам парень довольно улыбался. Сунув руки в карманы, он смотрел на Кэролайн, чуть наклонив голову вбок, и в глазах его сверкали огоньки. Джереми.

– Ничего, – она мятежно улыбнулась и обняла его за плечи.

– Как ты? – спросил Джереми, когда они уселись на витиеватую лавочку с уютным навесом над головой.

– Бывало и лучше.

– Что-то случилось?

– Оскар решил признаться мне в своих чувствах. И единственный его аргумент на то, чтобы я была с ним, это крики, что Клаус якобы сволочь.

Джереми тихо хмыкнул, опустив взгляд под ноги. Широкие брови медленно поползли вниз.

– Ну, моё мнение насчёт Клауса ты знаешь.

– Да, у вас с ним взаимная неприязнь, – тут же затараторила Кэролайн. – Он тоже тут выдал, что мы с тобой не должны общаться.

– Это ещё почему? – удивился Джереми.

– Что-то типа ревности.

– А ты уверена, что дело в этом?

– Нет конечно. Но это та версия, которую мне проще принять. И приятнее…

– Боже, Кэр, – он устало провёл двумя ладонями по голове, зачёсывая волосы назад, и шумно выдохнул. – И что ты будешь с этим делать?

– Я не могу не общаться с тобой. Ты мне дорог, – измученно улыбнулась Кэролайн и опустила голову ему на плечо.

– Хоть это радует.

– А у тебя как дела?

– Да ничего, сойдёт. Моя жизнь не такая весёлая, как у тебя.

– Порой это «веселье» я просто ненавижу, – призналась Кэролайн.

Они молчали некоторое время, наблюдая за ночным небом, освещённым тусклым светом старых фонарных столбов. Джереми обнимал Кэролайн за плечи и прислушивался к её размеренному дыханию, пока она мирно лежала у него на плече.

– Отец не разозлится, что ты так поздно пришла? – спросил Джереми, задумчиво уставившись куда-то вдаль.

– Он привык. Так что всё нормально.

– А с Еленой у тебя как?

– Ой, лучше не спрашивай.

– Почему?

– Терпеть её не могу, и ты это знаешь.

– Кэр, вот хоть убей, я не понимаю, за что ты с ней так, – признался Джереми, почесав бровь.

– Она заняла место моей матери. Этого достаточно, чтобы ненавидеть её.

– Но если твой отец выбрал её, то почему ты не можешь хотя бы делать вид, что нормально относишься к ней?

Кэролайн нервно вздохнула, подняла голову с его плеча и закурила.

– Я ненавижу притворяться. Отец предал память о моей маме ровно в тот момент, когда пустил Елену на порог нашей квартиры.

– Но прошло уже два года с момента, как её не стало, – Джереми замолчал на секунду, затем положил ладонь поверх руки Кэролайн. – Твой отец не может вечно быть один.

– Я отказываюсь принимать этот факт, – отрезала Кэролайн. – Я очень его люблю, но сейчас я совершенно его не понимаю. Как он мог так поступить?

– А что бы ты сделала на его месте?

Кэролайн резко замолчала, выдохнула облачко дыма и, опустив взгляд, сказала:

– Я не на его месте. Мне и так тяжело после смерти мамы, а теперь вдвойне тяжелее. Я понимаю, что он тоже страдал, но как можно было так просто переключиться на другую женщину, я не представляю. Елена для меня враг. Так было и так будет, – она повернулась к нему лицом и грустно улыбнулась. – И это моя позиция.

– Хорошо, – выдохнул Джереми. – Я уже даже не буду пытаться тебя переубедить.

– И на том спасибо, – она выкинула окурок в урну, стоящую у лавки.

– Но я хотел сказать тебе кое-что ещё, – Джереми поднялся на ноги, отряхивая куртку от прилипшего снега. – Я понимаю, что у тебя сложная ситуация в жизни, тебе нелегко. Но я хочу, чтобы ты помнила: даже если я далеко, мысленно я всегда с тобой и за тебя, что бы ни случилось. У меня для тебя есть небольшой подарок, – он достал из кармана маленькую коробочку с красной лентой и протянул её Кэролайн.

Она неуверенно взглянула на него, коснувшись пальцами коробки. Джереми медленно кивнул, и его круглое лицо просияло от улыбки. Открыв коробочку, Кэролайн достала кулон в виде окрылённого сердца, украшенного камнями, поблёскивающими в свете уличных фонарей. Улыбка расплылась на её лице.

– Пусть этот кулон будет напоминать тебе обо мне, – с нежностью произнёс Джереми.

– Боже, оно прекрасно, – растаяла Кэролайн и, поднявшись, обняла Джереми. – Спасибо тебе большое. И за подарок, и за всё, что ты для меня делаешь.

Глава вторая.

Кэролайн вернулась домой уже за полночь. Тихо закрыв входную дверь и скинув вещи, она прошла на кухню. Глаза постепенно привыкали к темноте. Было свежо и прохладно от приоткрытой форточки. Кэролайн села за стол, облокотившись о поверхность, и задумалась. Но не прошло и двух минут, как за спиной раздались неторопливые шаги, включился свет. Кэролайн поморщилась и обернулась. На пороге кухни стояла Елена. На её стройной, даже худощавой фигуре висел шёлковый халат, волосы собраны в небрежный хвост на затылке.

– Почему так поздно? – спросила она, но в голосе не было строгости. Была, скорее, неуверенность.

Ответа не последовало. Тогда Елена невозмутимо села за стол и посмотрела на падчерицу. Лицо её выражало ни то спокойствие, ни то отречённость.

– Кэролайн?

– Я гуляла, – сухо ответила она.

Елена чуть наклонила голову, принюхалась. Её тонкие брови едва заметно нахмурились, и лбу проступили маленькие морщинки.

– Ты опять пила?

– Твоё какое дело? – прищурилась Кэролайн.

– Не груби мне. Я всё-таки твоя… – она тут же замялась, не сумев подобрать нужных слов.

– Кто? – язвительно переспросила Кэролайн. – Мать? Даже не мечтай!

– Почему ты так себя ведёшь? Я же не сделала ничего плохого.

– И ничего хорошего тоже, – фыркнула Кэролайн, скрестив руки на груди.

– Могла бы быть благодарна хотя бы за то, что я хорошо отношусь к тебе и твоему отцу, делаю дела по дому.

Кэролайн резко встала со стула и пристально взглянула в глаза мачехе:

– А теперь послушай, что я тебе скажу. То, что ты спишь с моим отцом, не означает, что я буду хорошо к тебе относиться.

– Да как ты смеешь так говорить? – хлопнула глазами Елена.

– Как ты смеешь врываться в мой дом и качать тут свои права?

– Кэролайн, я понимаю, тебе неприятно, что я теперь здесь, в доме, где жила твоя мама, но… я не желаю тебе зла. Я, наоборот, хочу, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения.

– Запомни одну вещь: для меня ты никто, – огрызнулась Кэролайн, затем молча развернулась и вышла. Елена, сжав губы, смотрела вслед уходящей фигуре. Именно так всегда и проходили их редкие беседы: ссоры, оскорбления, крики. Только при отце Кэролайн изредка старалась делать вид, что всё хорошо, но стоило ей остаться наедине с Еленой, она никогда не упускала возможности опустить её ниже плинтуса. Когда в коридоре стало пусто, Елена закрыла глаза, и по её бледной щеке пробежала слеза.

Этой ночью Кэролайн не спала. Сон не шёл, зато прекрасно шли мысли. Об отце, Елене, Клаусе и Джереми. Это уже становилось замкнутым кругом, выбраться из которого, казалось, было невозможно. Ближе к утру Кэролайн вернулась на кухню и, выпив кофе, принялась готовить завтрак. Вскоре хлопнула входная дверь, и Кэролайн облегчённо вздохнула. Елена ушла на работу. А через несколько минут в кухню вошёл улыбающийся Дэвид. Хоть у кого-то с утра было хорошее настроение. Он, как это обычно бывало, остановился в дверном проёме и, упираясь ладонями в деревянные панели, потянулся, разминая мышцы.

– Доброе утро, – улыбнулась Кэролайн.

– Доброе утро, дочка, – он поцеловал её в макушку и, воровато оглядевшись, принялся заваривать чай.

– У тебя выходной сегодня?

– Да.

Ещё раз поставив чайник кипятиться, Дэвид сел за стол. Кэролайн продолжала что-то делать у плиты.

– До сих пор не понимаю, как ты с такой работой с ума не сошёл, – она по-доброму усмехнулась, подошла к отцу и поставила перед ним тарелку с завтраком, а сама, налив молока, села напротив.

Дэвид уже больше десяти лет работает патологоанатомом. Он всегда говорил, что ему нравится это, и редко находил хоть чьё-то понимание. Единственный человек, который понимал его страсть к исследованию трупов и с увлечением слушал все истории с работы, была Ванесса, мать Кэролайн. Каждый раз, когда он уходил на ночную смену, она не ложилась спать, а ждала его прихода. Встречала на пороге, целовала в колючую щёку и заваривала кофе с молоком. А потом они ещё долго сидели на кухне, болтая. Это был их своеобразный ритуал. Но теперь Ванессы нет. Есть только Елена, которая жалуется на трупный запах и просит не шуметь, когда Дэвид возвращается с работы под утро.

– Каждому своё, – он улыбнулся своей лучезарной улыбкой, и его карие глаза заблестели. Именно таким он был, когда говорил о работе, и в эти моменты даже морщины на его смуглом лице слегка разглаживались. – А что там с твоей учёбой?

– Пап, ты же знаешь, что я на заочном. Так что на меня фактически всем плевать.

– Но не мне.

– Если тебе станет легче, то у меня всё хорошо.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Хорошо. Какие планы на день?

Дэвиду показалось, что Кэролайн переменилась в лице, словно задумалась о чём-то неприятном. Выдержав недолгую паузу, она сказала:

– С Клаусом договорились встретиться. «И он обещал дать какой-то мощный психотроп» – мысленно добавила она. – А у тебя?

– У меня? – он рассмеялся. – Отдохнуть по-человечески.

– С банкой пива у телевизора?

– Вроде того. Кстати, ты же помнишь, что у меня скоро отпуск?

– Помнишь, – кивнула Кэролайн.

– Я подумал, почему бы нам не съездить на дачу? – Дэвид на секунду замолчал. – Мы там не были уже…

– Два года, – резко ответила она. – С момента, как не стало мамы. Последний раз мы были там через полторы недели после похорон.

Дэвид закрыл глаза, словно его пронзила сильная боль, потёр виски, затем медленно разомкнул глаза и посмотрел на дочь.

– Да, именно. Мне было тяжело приезжать туда, там всё напоминает о Ванессе…

– А теперь, значит, легко?

– Не кипятись, дочка. Я всего лишь хотел сказать, что мне хочется вновь ощутить ту атмосферу… которую создала Ванесса. Хочу заново оказаться там, словно ничего не произошло.

Кэролайн молчала, обдумывая сказанное.

– Елены не будет. У неё много работы, да и я не уверен, что везти её туда было бы хорошей идеей. Так что только ты и я.

Кэролайн грустно улыбнулась, поднялась с места и подошла к отцу, обняв его за шею. В нос ударил запах пены для бритья и зубной пасты.

– Я люблю тебя, папочка.

Его грузная рука аккуратно легла поверх её ладоней.

– И я тебя. Больше всех на свете.

После завтрака Кэролайн всё же поспала несколько часов, но, проснувшись, поняла, что это было зря. Всё тело ломило, глаза то и дело слипались. Но нужно было идти. Переодевшись, Кэролайн подошла к двери в комнату отца и ненавязчиво постучала.

– Да?

– Пап, я побежала. Буду поздно, – она чмокнула его в колючую щёку.

– Хорошо. Только будь осторожна.

Клаус встретил её возле дома. На улице сыро, шёл мелкий дождь со снегом. Густой туман затягивал улицы. Сегодня Кэролайн предстояло неизвестное ощущение от неизвестного наркотика, обещающего жёсткие галлюцинации и незабываемый трип. Она долго пыталась отказаться, но Клаус наотрез не воспринимал отказы. Было много разногласий на этот счёт, но убедить Клауса в том, что он в чём-то не прав, казалось, невозможно. Пришлось согласиться.

– Привет, – улыбнулся он и поцеловал Кэролайн, когда она вышла из подъезда.

– Привет. Давно ждёшь?

– Только подошёл.

– Хорошо.

– Стафф у меня на кармане, можем пойти ко мне или прогуляться, как тебе больше нравится.

– Тут сыро, – угрюмо констатировала Кэролайн. – Пойдём лучше к тебе.

– Без проблем.

– А что за стафф-то? – поинтересовалась Кэролайн, когда они переходили дорогу.

– Очень интересная штучка под названием дурман.

Кэролайн остановилась и недоверчиво взглянула на Клауса:

– Ты сейчас серьёзно?

– Абсолютно.

– Ты где его достал? Зима на дворе.

– Это связи, детка, – подмигнул он.

– Клаус, мне как-то не по себе, – призналась Кэролайн.

– Да расслабься ты. Я буду рядом.

Он провёл пальцами по её шее, притянул к себе и крепко поцеловал.

– Я люблю тебя, – блаженно шепнула Кэролайн.

– И я тебя.

Стоило только зайти в квартиру, как в нос ударил стойкий запах табака. Клаус часто курил прямо в помещении, и казалось, что от этого запаха уже не избавиться. Кэролайн сняла куртку, и внимание Клауса тут же привлёк блестящий на её шее кулон.

– Это откуда? – спросил он.

– Купила неделю назад, но забыла о нём. Вчера нашла.

Клаус не ответил. Они молча прошли в комнату. Повсюду валялись следы прошлых посиделок: где-то пустая банка пива, где-то смятые вещи и грязные тарелки. Кэролайн тяжело вздохнула, окидывая взглядом помещение. Каждый раз, приходя к Клаусу, она упрекала его бардаком, который в последствии сама же и убирала. Но сейчас её это не волновало. Кэролайн открыла окно и, облокотившись о подоконник, закурила. Прохладный воздух окатил лицо, горечь табака обожгла горло. Клаус встал напротив, сунув руки в карманы.

– Где ты была этой ночью? – невозмутимо спросил он.

– Я же сказала, нужно было помочь отцу.

– Посреди ночи?

Кэролайн устало закатила глаза:

– Ты же знаешь, что у него сейчас проблемы с ногой. Ему нужны были лекарства.

– Врёшь, – отрезал Клаус. – Ты была с Джереми, да?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же умолкла. Глаза Клауса сверкали злостью. Кэролайн часто видела его таким, но до сих её трясло от одного такого взгляда, способного, наверное, испепелить любого.

– С чего ты взял?

– Тебя видели, Кэролайн. Я же сказал тебе не общаться с ним! – вдруг крикнул он. – Тогда какого чёрта ты творишь?!

Она молча подняла руку, чтобы затянуться, но Клаус схватил её за запястье, и сигарета упала на подоконник. Тонкий дымок от горящего уголька медленно потянулся вверх.

– Если я узнаю, что ты общалась или виделась с ним, я его так разукрашу, что мать родная не узнает, – прошипел он. – Ты меня поняла?

– Поняла, – буркнула Кэролайн, вырвала руку из хватки Клауса и, подняв сигарету, швырнула в окно.

Время тянулось медленно. Кэролайн съела дурман, когда на часах было пять, а от недавнего разногласия с Клаусом не осталось и следа. Эффект не заставил себя долго ждать, и уже через полчаса Кэролайн слышала искажение голосов, словно звук тормозил. Клаус сказал, что это нормально. Сам он не принимал. Ещё через некоторое время Кэролайн пробил сушняк, и она, шатаясь, пошла на кухню. Клаус остался сидеть на диване в комнате. Поначалу его не особо волновало состояние Кэролайн, но, когда её не было несколько минут, он всё же отправился на кухню. Она стояла у открытого холодильника и сжимала дрожащими руками бутылку колы. Лицо её было расслабленным, не выражающим никаких эмоций.

– Ну и чего залипла? – спросил Клаус.

– Не могу прочитать, что это, – ответила Кэролайн, то приближая, то отдаляя от себя бутылку.

– Это обычная кола.

Кэролайн повернула голову в сторону Клауса, а потом вдруг рассмеялась. Но когда появились тошнота и сильная жажда, стало уже не смешно. Клаус взял Кэролайн под руку и отвёл в комнату.

– Я хочу пить, – проскулила она.

– Пей, бутылка у тебя в руках.

– Открой, – попросила она, протянув колу.

Но она всё никак не могла напиться. Казалось, будто во рту целая пустыня, и это омерзительное чувство никак не проходило. Кэролайн не сиделось на месте, и она ходила вдоль комнаты, шатаясь из стороны в сторону.

– Что ты чувствуешь? – вдруг раздался в пространстве голос Клауса.

Но он не понял ни слова из той бессвязной речи, что произнесла Кэролайн. Она подошла к окну, пытаясь достать из кармана пачку сигарет, но её внимание привлекло стекло, точнее капли дождя, которые разбегались в разные стороны. Галлюцинации. Со стороны Кэролайн выглядела, как потерянное в пространстве существо, тщетно пытающееся найти выход. И в какой-то мере так оно и было.

Спустя ещё некоторое время у Кэролайн поднялась температура, но ей, судя по всему, было всё равно. Она собирала что-то невидимое с подоконника, роняла и снова собирала. Движения выглядели механическими, словно заученными наизусть. Перед глазами всё плыло, Кэролайн казалось, что прямо перед ней лежит что-то очень важное, и это надо взять, но руки проскальзывали в пространстве. Клаус в это время напряжённо писал что-то в телефоне, развалившись на диване среди кучи мусора.

– Кэр, – позвал он. Та медленно повернулась к нему. – Ты понимаешь, что я говорю?

Она кивнула.

– Хорошо. Помнишь, я типу одному дал пару граммов, а тот клялся, что сегодня отдаст?

Кэролайн снова кивнула.

– Пойдём сейчас к нему, он написал, что вернёт деньги.

– Где он живёт? – быстро и более-менее разборчиво спросила она.

– Он твой сосед, Кэр, не тупи, – раздражённо ответил Клаус, поднялся с дивана и стал собираться, а Кэролайн лишь заливисто смеялась над его последней фразой.

Выходя из квартиры, Кэролайн шатало хуже, чем от алкоголя. Хотелось просто заснуть и проснуться тогда, когда всё уже закончится. С этой мыслью в голове Кэролайн тут же увидела перед собой большую кровать со взбитыми подушками и перьевым одеялом. Губы расплылись в улыбке, колени подогнулись, и Кэролайн медленно падала лицом в подушку. И когда уже казалось, что вот-вот и она ляжет, сильные руки схватили её за плечи. Кровать тут же испарилась, перед глазами неразборчиво показался бетонный пол подъезда. Оказавшись в вертикальном положении, Кэролайн увидела перед собой Клауса. Он что-то говорил, скорее даже кричал, но она слышала лишь пустой грубый звук, режущий слух, а лицо его растекалось, как лужа бензина на асфальте. В следующую же минуту её потянуло вперёд. Клаус держал её под руку, они двигались до лифта. Там Кэролайн облокотилась о стену и уставилась на Клауса. Тот стоял, сунув руки в карманы чёрных спортивных штанов. На запястье поблёскивали золотые часы.

– Ты как? – донеслись, наконец, разборчивые слова.

– Всё хорошо, – выдала Кэролайн после недолгого молчания.

Они вышли из дома. На воздухе голова закружилась ещё сильнее. Пока они петляли между домами, Кэролайн смотрела под ноги, наблюдая, как кроссовки проваливаются в лужи какой-то чёрной смеси. С каждым шагом ей казалось, что она тонет в зыбучих песках, и с каждым пройденным метром эти лужи песка увеличивались. Кэролайн моргнула, а когда открыла глаза поняла, что уже стоит в лифте своего дома. Они вышли на её этаже. Джона ещё не было. Тогда они уселись на ступеньки, и Кэролайн с интересом наблюдала, как кожа становится прозрачной. Каждая клеточка тела буквально растекалась в пространстве. Но потом неприятная горечь сдавила горло, снова хотелось пить, Кэролайн начала рыскать руками в воздухе в поисках бутылки с колой, но не могла найти. Клаус что-то говорил, но она вновь слышала не его, а какие-то отрывки звуков. Худое лицо Клауса с колючей щетиной расплывалось перед глазами. Жгучее чувство тяжести вдруг сдавило грудь, откуда-то извне доносились непонятные звуки. Среди шума и писка Кэролайн услышала слова «дыши» и сделала резкий глубокий вдох, затем выдох. Звон в ушах наконец пропал, Кэролайн вновь увидела перед собой Клауса.