Czytaj książkę: «По ту сторону глаз»

1.

Что-то изменилось.

Я видела перед собой всё тот же белый потолок, но что-то однозначно было не так. Мой взгляд скользнул ниже, и я разглядела бежевые обои, покрывающие стены небольшой комнаты. Не моей комнаты. Одним резким движением я села в кровати и осмотрелась вокруг. Паника холодной дрожью поползла вдоль позвоночника, руки покрылись мурашками. Всё, что я видела, было не моим.

Не мой письменный стол у окна, не моя настольная лампа на нём, не мой шкаф в углу комнаты…

Я встала на ноги, испытывая непривычные ощущения: казалось, будто я учусь ходить заново. Неуклюжими шагами я пересекла комнату, направившись к одной из двух дверей. Всё это время я судорожно пыталась вспомнить вчерашний день или хотя бы момент, повлёкший за собой пробуждение в чужом доме. Было бы гораздо проще, будь эта комната моей верной и, пожалуй, единственной подруги Мелиссы. Но здесь я никогда не бывала прежде. И вечер с книгой в руках никак не мог стать причиной моего нахождения здесь. Если только я всё ещё не сплю.

Дверь, до которой я наконец добралась на ходулях вместо ног, оказалась в ванную. Я включила свет и непроизвольно вскрикнула, вдруг заметив девушку – хозяйку комнаты, как я подумала. Но буквально через несколько секунд я с ужасом осознала, насколько сильно ошиблась. В ванной не было никого, кроме меня.

Я подошла ближе к зеркалу и увидела ту самую девушку, которой испугалась. В отражении на меня смотрела весьма привлекательная… блондинка. В этом не было бы ничего странного, не будь я всю свою жизнь шатенкой. Даже если представить, что у меня провал в памяти глубиной с Марианскую впадину, и я забыла, как здесь оказалась, я бы ни за что на свете не перекрасилась в блондинку. Я настолько недолюбливала этот цвет волос, что однажды поспорила с отцом на двадцатку, что никогда не перекрашусь в светлый цвет. Он был уверен, что рано или поздно любая девушка захочет увидеть себя в образе роковой блондинки.

Кстати, он так и не вернул мне долг. Но, кажется, теперь это не актуально.

Когда я наконец смогла сфокусироваться на лице, оторвав онемевший взгляд от волос, из моих лёгких вышибло последние остатки воздуха. Я увидела идеальной формы овальное лицо, в то время как мои скулы всегда казались мне слишком широкими, на нём аккуратный прямой нос, вместо моего слегка вздёрнутого вверх, и небесно-голубые глаза. Цвет своих глаз я никогда не могла определить. Всё зависело от освещения, которое добавляло серому несколько оттенков зелёного… но однозначно не делало их такими голубыми, как эти чужие глаза, отражающие мой страх.

Ладно, это уже не смешно. Я крепко зажмурила глаза, восстанавливая дыхание, и прежде чем я решилась открыть их вновь, прошла, наверное, целая вечность. Но даже теперь ничего не изменилось: белокурая незнакомка пристально смотрела на меня испуганным взглядом. Я отшатнулась назад, заново испытав потрясение. «Господи, пожалуйста, пусть это будет окно в другую комнату или что-нибудь в этом роде», – молила я, нерешительно приближаясь к девушке напротив. Я вытянула руку в унисон с отражением и коснулась пальцами гладкой и холодной поверхности. Зеркало.

Ошарашенная я выбежала из ванной. Я официально сошла с ума. Мечась по комнате, словно загнанный в клетку зверь, я пыталась придумать дальнейший план действий. Телефон! Где телефон? Бегло осмотрев комнату, мой взгляд остановился на прикроватной тумбочке, где красовался навороченный белый смартфон. Я ринулась к кровати и взяла мобильник в руки, только сейчас заметив, как сильно они дрожат. Единственные номера, которые я знала наизусть, это номера моих родителей и мой собственный, разумеется. Звонить маме или папе я посчитала на данный момент лишним. Если есть шанс самой разобраться в ситуации – значит, не стоит волновать их раньше времени. Позвоню на свой номер.

Я набрала знакомые цифры и нажала кнопку вызова. Тишина. Тишина. Внезапно в трубке раздался бесцветный женский голос: «Набранный вами номер не существует».

Сердце споткнулось и кувырком рухнуло вниз.

Наверняка я ошиблась. Я повторила попытку, внимательно проверяя каждую цифру, но результат был тем же.

Вот чёрт.

Я сделала глубокий вздох, не позволяя себе паниковать раньше времени. Предположим, я потеряла свой телефон, и сим-карта оказалась повреждена. Этого я, конечно, не помню, но ситуация вполне вероятная.

Я решила позвонить маме. После трёх долгих гудков в трубке раздался женский голос.

– Алло?

– Мам!

– Кто это? – сонно спросила она. В голосе женщины отчётливо послышались настороженные нотки.

– Мам, это я! Дара.

– Что за глупый розыгрыш? Моя дочь спит в своей комнате. Как и я. Не звоните сюда больше! – Женщина повесила трубку, не дождавшись моих объяснений.

Из комнаты испарился весь кислород, и я начала задыхаться. Я даже не была уверена, что это был голос моей матери. Сейчас я ни в чём не была уверена.

Опустившись на колени, я упёрлась ладонями в пол. Меня как будто… не существует?

Что, если я на самом деле блондинка из отражения? Что, если у меня просто раздвоение личности, и каждый раз я забываю о существовании другой? Это, по крайней мере, кое-что объясняет. Мне даже немного – совсем чуть-чуть – полегчало. Психические отклонения – это ведь нормально, не так ли?

Стук в дверь оказался таким внезапным и пугающим, что я почувствовала себя вором, забравшимся в чужой дом, и с трудом подавила желание выпрыгнуть в окно. В комнату заглянула женщина со светлой копной волос, собранных на затылке в неряшливый пучок. На вид ей было чуть больше сорока и, судя по доброжелательному выражению лица, настроена она была вполне дружелюбно.

– Холли, ты все ещё?.. – В этот момент женщина заметила меня, и её голубые глаза округлились от удивления… или страха.

Неужели она видит настоящую меня?

– Боже, Холли, что ты делаешь на полу?

– Я… уронила телефон, – ложь сорвалась с языка автоматически. Не знаю, зачем я это сделала, но было очевидно, что эта женщина не заметила во мне ничего необычного. Более того, следуя элементарной логике, она была мамой девушки, которой теперь была я. Что ж, по крайне мере, теперь я знаю своё имя.

Я помахала рукой, в которой держала мобильник, и поднялась на ноги.

– Одевайся, завтрак готов, – сообщила женщина и вышла из комнаты.

С минуту я простояла таращась на закрытую дверь. Какие варианты у меня были? Либо устроить истерику с криками, что я не какая-то там Холли, а Дара, и что я понятия не имею, как здесь оказалась (после чего меня наверняка отправят в психиатрическую лечебницу), либо сделать вид, что ничего не произошло, и играть роль Холли.

Тут, случаем, сценарий нигде не завалялся?

Я осмотрела комнату в поисках какой-нибудь одежды, и мне на глаза попалась яркая вещь кораллового цвета, аккуратно висевшая на спинке стула. Это оказалось платье. Я бы ни за что не надела такой цвет, но выхода у меня не было. Когда я с трудом натянула злосчастное платье, туго обрамляющее идеальную талию, мой взгляд упал на туалетный столик, весь заставленный косметикой. Решив не выходить из образа Холли, я нанесла лёгкий макияж, стараясь скрыть панику в глазах, расчесала непривычно прямые волосы и, наконец, вышла из комнаты.

Желудок буквально завязался в узел, когда я, спускаясь на первый этаж, услышала голоса. Лучше бы я выбрала первый вариант, тогда бы мне не пришлось изображать человека, которого я даже не знаю.

Я задержалась на последней ступеньке и сделала глубокий вдох. «Я – Холли. И всегда ей была. Это всего лишь временное помутнение рассудка».

– Доброе утро, – сказала я, испугавшись собственного голоса. Я ведь здороваюсь по утрам, верно?

Отец Холли, сидевший за столом, оторвал от разложенных вокруг него бумаг не слишком приветливый взгляд и осмотрел меня с ног до головы. Это был крупный крепкий мужчина средних лет. Тёмные, но с возрастом потерявшие насыщенность и местами поредевшие волосы, были уложены на косой пробор.

– Ты сегодня поздно, – недовольно констатировал он. – Надеюсь, ты не опоздаешь в школу. Отстранение от занятий плохо скажется на твоей успеваемости.

Вот тебе и доброе утро. Значит, папочка у нас с маниакальным помешательством на хороших оценках, который любит держать всё под контролем. Я сделала мысленную заметку.

– Нейт, сколько раз я говорила тебе не разбрасывать свои бумажки по всему столу! – Светловолосая женщина стояла у плиты с тарелкой в руках, пока я садилась за стол. Свободной рукой она отодвинула листы и поставила завтрак передо мной.

– Это не бумажки, Вивьен, а документы! – почти обиженно возразил Нейт. – Если я выиграю это дело, гонорар будет внушительным!

Бинго! Теперь я знаю имена обоих родителей. Нужно будет записать…

– Да-да… – устало вздохнула женщина. – Я только это и слышу. Тебе ещё не пора?

Нейт взглянул на наручные часы и тут же вскочил с места. Быстро запихнув все разложенные на столе бумаги в кожаный кейс и шумно отхлебнув остатки кофе, он направился в прихожую.

– Не опаздывай в школу, Холли! – прокряхтел он, обувая начищенные до блеска ботинки, и выбежал из дома. И это мне говорит человек, который едва успевает на работу.

Через минуту я увидела в окно, как от дома отъехал серебристый седан. Минус одна машина. Интересно, а на чём я добираюсь в школу?

Когда я была собой, а именно ещё вчера, я водила старенький «форд-фиеста». Конечно, порой приходилось с ним повозиться, и масло, бывало, подтекало… Но тогда появлялся повод провести время с отцом, засев с ним в гараже на полдня.

Меня вдруг охватила непреодолимая тоска. Теперь он, пожалуй, даже не знает о моём существовании. По крайне мере я на это надеюсь. Иначе моим родителям сейчас приходится гораздо хуже, чем мне.

– Холли, милая, с тобой всё в порядке? – Голос Вивьен вырвал меня из реальности в эту странную фантазию.

– Да, всё хорошо, – сухо ответила я, вставая из-за стола. Аппетит у меня пропал. – Лучше я потороплюсь в школу.

Я поднялась теперь уже в свою комнату, схватила сумку, набитую неизвестно чем, накинула джинсовку и уже хотела уйти, как мне в голову пришла одна замечательная мысль. Бросив сумку на пол, я подошла к письменному столу и принялась открывать один ящик за другим. Блокнот. Мне нужен был блокнот. За кучей розовых тетрадей и разноцветных ручек я нашла небольшую записную книжку. Нацарапав на первой странице имена родителей Холли, я бросила блокнот в сумку и спустилась вниз.

Мне пришлось обуть босоножки на высоченной платформе. Не то чтобы я никогда не носила каблуки, но для школы это было не слишком практично. Однако если судить по платью, можно догадаться, что Холли предпочитает выглядеть женственно и изящно.

Спустившись с крыльца и едва не свернув себе шею, я остановилась. Что дальше? Ни намёка на существование моей собственной машины. Неужели мне придётся идти пешком или, чего хуже, ждать школьный автобус? Я понятия не имею, где находится школа и, честно говоря, я даже не знаю, где нахожусь я. Учитывая достаточно тёплую погоду для середины апреля, я на юге. А это, мягко говоря, далековато от моего родного дома.

Я обвела взглядом тихую и пустую улицу и тут увидела его.

Чёрный «додж-челленджер» красовался на подъездной дорожке у дома напротив. Это был шикарный автомобиль примерно семьдесят первого года выпуска. Определить год точнее с моего расстояния было трудно. Но в одном я была уверена: эта машина была настоящим произведением искусства с элегантными формами и мощным мотором внутри. Господи, надеюсь, в этом доме живёт мой друг, который каждый день подвозит меня на ней в школу. Пожалуй, на это я была бы готова променять свою жизнь.

Ладно, может, это слишком громко сказано. И я никогда не была падкой на крутые тачки, толстый кошелёк и всё в этом духе… Но, эй, это же классика американского автопрома! Иметь такую машину – говорит о хорошем вкусе её владельца. К слову о владельце. Водителя я так и не увидела, потому что он уже был внутри, и пока я как вкопанная стояла на месте, начиная ощущать боль в ногах от неудобной обуви, мотор машины взревел, и «челленджер» с визгом умчался прочь.

Вот так умирают надежды.

Не успела я начать паниковать, как передо мной остановился белоснежный кабриолет.

– Запрыгивай! – обратилась ко мне темноволосая девушка в солнцезащитных очках на пол-лица.

Отлично. Значит, в школу я езжу с подругой. Не верный друг на «маслкаре», но дарёному коню в зубы не смотрят. Сначала я засомневалась, нужно ли мне открыть дверцу или запрыгнуть в машину как это делают в крутых фильмах. Но вспомнив, что я в платье и на каблуках, решила не рисковать и села в салон как положено.

– Утро не задалось? – спросила девушка в очках и кивнула в сторону уехавшего «доджа», когда я захлопнула дверцу машины.

Не знаю, что было написано на моём лице, натолкнувшее задать её этот вопрос, но сегодня моё утро однозначно не задалось. И это слабо сказано.

Я пожала плечами.

– Да вроде как обычно.

– Честно говоря, я бы приехала раньше, но увидела тачку Алана, поэтому притормозила вон у того дома. – Девушка указала большим пальцем куда-то назад. – Я думала, он тебя на месте прикончит.

Я поняла все слова по отдельности, но смысл предложения остался для меня загадкой. Получается, мой сосед – некий Алан – должен меня прикончить. Блеск.

– Мне показалось, он меня даже не заметил, – пробормотала я в ответ. Достав из сумки записную книжку и ручку, я начеркала напоминание.

Избегать Алана (сосед напротив)

– Что это у тебя?

– Да так… – я закинула блокнот обратно в сумку, – заметки.

– Запиши большими буквами, что Алан – неудачник, – широко улыбнулась подруга.

– Так и сделала. – Почти.

– Он наверняка что-то задумал, – не унимаясь продолжила девушка и покачала головой. – Ты же знаешь, машина для парней – это святое. И вчера мы посягнули на святыню.

– И что вы сделали? – спросила я. Подруга Холли повернула голову в мою сторону, и я поняла, что задала неправильный вопрос.

– Мы? Ты вообще-то была с нами, Холли, – укоризненно заметила она.

– Конечно. Я имею в виду, что мы сделали? В смысле, что же мы наделали? – Я всё глубже зарывала себя в землю. – Это был риторический вопрос. Я знаю, что мы сделали. Нам ведь теперь крышка, да?

Девушка презрительно хмыкнула.

– Не всё так плохо. Алан лишь выглядит круто. Знаешь, весь этот образ плохого парня. Но на деле он неудачник, которому по жизни остаётся решать все вопросы кулаками, а проблемы – алкоголем.

– Ага, – согласилась я. Однако её слова прозвучали неубедительно, скорее, наоборот. Перейти дорогу человеку, который решает вопросы кулаками – разве не это называется «нам крышка»?

На светофоре мы простояли молча, после чего подруга снова заговорила:

– Кстати, ты поговорила с родителями?

Когда мы уже доедем до школы, пока я не выдала себя со всеми потрохами?

– Э-э… нет? – вопросительная интонация предательски просочилась и в без того неуверенный ответ.

– Нет? – Она бросила на меня удивлённый взгляд. Точнее, я предполагаю, что он был удивлённым, потому что за тёмными стёклами очков не было видно глаз. – Холли, тебе нужна собственная машина, неужели они этого не понимают? Ведь скоро ты уедешь в колледж, а я не всегда буду рядом. Ты же не будешь постоянно пользоваться общественным транспортом. Это не круто.

– Так я им и говорила.

– Ещё есть небольшой шанс убедить их до дня рождения, – подруга подбадривающее улыбнулась.

Надеюсь, я его не застану.

Впереди показалась фундаментальная вывеска, на которой красовалась надпись «Моррилтон Хай Скул». Я в Моррилтоне? Я тут же достала из сумки телефон и вбила название города в гугле. Моррилтон, штат Арканзас. Каким ветром меня занесло в Арканзас?

Мы въехали на территорию школы, где практически не осталось парковочных мест, и тогда я заметила, насколько эта школа была больше моей. Стены из красного кирпича тянулись вдаль, и я могла лишь догадываться, какую огромную территорию они занимают. По сравнению с этой, моя школа выглядела приземисто и непримечательно. Когда я первый раз пошла в старшие классы, мне с трудом удалось отыскать бледное, невзрачное здание среди высоких деревьев. Здесь же возвышалось всего несколько сосен на идеально подстриженном газоне.

Секундное облегчение быстро сменилось осознанием предстоящих проблем. Подруга втиснулась между двумя припаркованными седанами, и мы вышли из машины.

– Аманда! – Позади нас раздался звонкий голос.

Мы обе развернулись. К нам подбежала девушка в бомбере школьной футбольной команды, который ей был откровенно велик, и чирлидерской юбке. Её светлые кудри до плеч весело подпрыгивали в такт её походке. Она была чуть ниже меня – то есть Холли – ростом и буквально излучала позитив, а на её лице играла широкая улыбка, показывающая ямочки на круглых щеках.

– Вы ни за что не догадаетесь, что произошло!

Я-то уж точно.

– Стив наконец составил из слов предложение? – предположила Аманда.

Светловолосая девушка закатила глаза.

– Ещё варианты? – Она выжидающе посмотрела на меня, но я лишь пожала плечами.

– Бекки, не тяни! – не выдержала Аманда.

– Стив признался мне в любви! – девушка едва не пищала от счастья.

– Поздравляю, подруга, – сказала Аманда. – Теперь он может спать с тобой официально.

Наверное, здесь замешена какая-то душещипательная история, раз это такая важная новость. В любом случае я была не в курсе и уже почти развернулась, чтобы пойти дальше, как Бекки снова уставилась на меня.

– Ты второй день в одном и том же? – Она с ужасом посмотрела на моё платье. И это мне говорит человек, который как минимум три раза в неделю носит форму группы поддержки?

Я мельком глянула на свою одежду, убеждаясь в том, что она вообще на мне есть.

– Да, наверное. А что? – спросила я.

Обе подруги переглянулись, после чего подозрительно посмотрели на меня.

– Ничего, – сказала Бекки, и они с Амандой направились к школе. Я поплелась позади них и, воспользовавшись случаем, достала записную книжку для очередных заметок.

Аманда – белый кабриолет. Подвозит в школу.

Бекки… Без комментариев.

Стив – парень Бекки.

Очередные трудности встретили меня, когда я подошла к своему шкафчику. То есть я надеюсь, что это был мой шкафчик, потому что рядом был шкафчик Аманды, и она не уставилась на меня глазами полного ужаса, когда я попыталась взломать соседний.

– Чёрт…

– Что-то не так? – Подруга достала учебник и захлопнула дверцу.

– Не могу открыть, – пробормотала я, сосредоточившись на беспорядочном кручении колёсика из стороны в сторону. Уйдут годы, прежде чем я смогу подобрать код.

– Вечная проблема, – фыркнула Аманда. – Обратись к персоналу, встретимся на испанском.

Она поспешила на урок, даже не сделав вид, что ей жаль, не говоря уже о том, чтобы подождать меня.

Я обратилась за помощью, и пока мой шкафчик вскрывали, коридор опустел. Наконец я открыла заветную дверцу, обнаружив внутри идеальный порядок: все учебники расставлены в последовательности уроков, а на внутренней стороне дверцы помимо зеркала висело расписание с номерами аудиторий и именами преподавателей. Очень практично.

В конечном итоге на уроке я появилась минут на пятнадцать позже.

– Сеньорита Саммерс? – произнёс с вычурным акцентом учитель, когда я зашла в класс и протянула ему бланк опоздания. – Странно видеть вас в числе опаздывающих.

– Извините, – сказала я, избегая произносить его имя, которого не запомнила. – У меня возникли проблемы с моим шкафчиком.

Странно, что Аманда его не предупредила. Я отыскала её среди учеников, чтобы одарить недовольным взглядом, но она была увлечена беседой с впереди сидящим парнем.

Учитель понимающе кивнул.

– Займите своё место и включайтесь в работу. Мы пишем тест.

Тест? По испанскому? Плохо дело.

Я прошла между рядов и села на свободное место. Учитель положил передо мной лист с заданиями и вернулся к своему столу. Я пробежалась глазами по вопросам и поняла, что не помню ни одной формы глаголов. Казалось, урок испанского в моей школе был в прошлой жизни. Пока я созерцала лист невидящим взглядом, времени оставалось всё меньше. Я уже потеряла минут двадцать пять от урока благодаря своему опозданию.

С испанским у меня не было проблем, если только я своевременно готовилась, а сегодня однозначно не один из таких дней. Честно говоря, я бы с удовольствием поразмышляла над тем, как здесь оказалась. Но отец Холли явно не будет в восторге, если я завалю тест, и кто знает, как долго мне придётся принимать его удар на себя.

В момент полного отчаяния, мне в голову пришла идея. Я осторожно достала учебник из сумки, подняла подол платья до неприлично короткой длины и положила книгу на колени. Открыв её на списке неправильных глаголов, мне наконец удалось заполнить несколько пропусков. Внезапно рядом со мной кто-то едва слышно присвистнул. Вздрогнув, я быстро накрыла учебник юбкой (хоть какая-то польза от этого платья). Я повернулась на звук и заметила, как на меня, а точнее на мои секундой ранее оголённые бёдра, смотрели серые глаза. Парень, сидящий за партой справа, не скрывал двусмысленной ухмылки. В левом ухе у него сверкнуло меленькое серебряное колечко. На голове царил хаос из тёмных волос. Это всё, что я успела заметить, после чего быстро отвернулась, наклонив голову так, чтобы волосы закрыли моё лицо. Я подавила приступ паники, когда увидела светлые пряди вместо ожидаемых тёмных локонов. Мне уже начало казаться, что я сгорю со стыда – обычно я не демонстрирую свои ноги одноклассникам, но я быстро вспомнила, что это ноги Холли. Не мои. Неописуемая волна облегчения накрыла меня в тот же момент. Это ведь отличная возможность делать всё, на что я никогда не решалась…

Я не стала тратить драгоценное время на лишние беспокойство и вновь подняла юбку так высоко, чтобы видеть страницы учебника.

– Сеньор Уоллес? – заговорил кто-то из учеников.

– Qué pasa? – мгновенно отозвался учитель. Несмотря на все его старания, ответ он получил на английском.

– А можно ли нам пользоваться учебником?

Сообразив, что это почти наверняка касается меня, я посмотрела на того, кто решил меня сдать. Парень с пирсингом в ухе. Конечно.

Брови мистера Уоллеса сошлись на переносице, он встал с места и нарочито медленно направился по рядам.

– Вообще-то, нет, – сказал он, окидывая подозрительным взглядом каждого ученика. – А у вас возникли какие-то проблемы с тестом, сеньор Рой?

– Возникли, но не у меня. – Парень многозначительно посмотрел в мою сторону, пока я судорожно пыталась спрятать учебник под юбкой. Но мистер Уоллес уже стоял надо мной, качая головой.

– Сеньорита Саммерс, вы сегодня не перестаёте меня удивлять.

Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь. Ещё никогда меня не ловили на списывании. И всё это из-за него. Я бросила на парня с пирсингом гневный взгляд. Но он лишь довольно улыбнулся в ответ.

– Извините, мистер, то есть сеньор… Уоллес, – я с трудом вспомнила его имя. Мне начало казаться, что стены сужаются вокруг меня. Я сделала глубокий вдох, уверяя себя, что всё происходящее не по-настоящему. Но это только сильней ввело меня в панику. – Я забыла вторую форму глагола и…

– Что ж, – протянул мистер Уоллес, забирая у меня тест, – думаю, раз вы не готовы, на это были веские причины. Перепишите этот тест завтра после уроков.

Я лишь кивнула в ответ. Внутри бушевал ураган, готовый разорвать меня на части. Почему я должна жить чужой жизнью? Почему я должна переписывать какой-то глупый тест по испанскому? Надеюсь, завтра я уже буду собой.

Прозвенел звонок, и все сорвались со своих мест, сдавая работы. Мне захотелось дать в нос этому парню. Он усложнил и без того тяжёлый день. Я проследила за тем, как он вышел из класса, и поспешила за ним.

2.

Не знаю, что двигало мной в тот момент. Возможно, я видела в нём единственного человека, на которого могла сорваться, а, может, его поступок настолько вывел меня из себя, что мне захотелось стереть с его лица победоносную улыбку.

Однако пока мне удалось протиснуться в дверях, высокая фигура сеньора Роя (я мысленно передразнила голос учителя) отдалялась от меня всё дальше по коридору и уже почти исчезла среди нахлынувших учеников, получивших пятиминутную свободу. Догнав парня, я резко развернула его за плечо и направила свой палец в его грудь.

– Какого чёрта ты делаешь?! – без промедлений набросилась я.

Но не успел мой палец уткнуться в красно-чёрный материал его клетчатой рубашки, как правая рука парня моментально перехватила мою. Его длинные и тонкие пальцы сомкнулись вокруг моего запястья. Хватка оказалась достаточно крепкой, ещё немного и мне было бы больно, но парень идеально рассчитал силу. Тем не менее костяшки на его руке напряглись, и я заметила на них кровавые ссадины. Некоторые раны уже заживали, другие были всё ещё свежие. На ум приходило только одно объяснение их появления. Драка.

Моя уверенность заметно пошатнулась.

Целую секунду парень смотрел на меня в явном замешательстве. Он сузил глаза, внимательно рассматривая меня с головы до ног. Внутри зашевелилось нечто похожее на надежду: вдруг он увидит настоящую меня, вдруг поймёт, что я не та, с кем он может так обращаться. Но эту надежду тут же задушил страх. Почему-то мне казалось, что стоит кому-то понять, что я – не Холли, все тут же примут меня за самозванку, выдающую себя за их любимицу, и казнят прямо здесь, на глазах у толпы учеников.

Глупо. Но я действительно чувствовала себя обманщицей и воровкой. Воровкой чужой жизни.

Но парень быстро пришёл в себя. В его глазах блеснул металлический холод.

– Это всего лишь благодарность за ваше творчество на моей машине, Саммерс, – сказал он, и я растеряла последние остатки уверенности. Никакая чужая шкура не спасёт меня от этого проникающего под кожу взгляда. Я испытывала перед ним страх.

Не в силах выговорить ни слова, я продолжала заворожено смотреть в его серые глаза, разглядывать его резкие черты лица, лёгкую щетину на подбородке, пирсинг в носу, который я не заметила на уроке… Его неряшливый образ был идеален в своём роде, и даже маленький шрам на скуле, напоминающий перевернутую набок букву «Y», нисколько его не портил. Этот парень не выглядел старше, но было в его виде что-то взрослое и обременённое грузом проблем.

Когда я поняла, что моё молчание затянулось, я чудом вспомнила утренний разговор с Амандой. «Машина для парня – это святое». Значит, он и есть мой сосед, которого мне стоит остерегаться?

– Алан? – удивлённо пискнула я. Мне вдруг стало не по себе. Я всё делала не так: сглупила в разговоре с Амандой, завалила тест по испанскому, полезла на рожон к парню, которого должна была избегать… и это всего лишь начало дня. Судя по всему, никто не собирается просвящать меня в детали жизни Холли Саммерс, и однажды я погублю себя, заговорив с очередным неправильным человеком.

– Холли? – передразнил меня грубый голос, вырывая из оцепенения. Алан пытался звучать насмешливо, но доля озабоченности прокралась в это крохотное слово. Неужели всё настолько очевидно?

– Так, значит… мы что-то сделали с твоей машиной? – спросила я скорее саму себя, не обращая внимания на то, как странно это звучит.

– Что-то? – усмехнулся Алан. – Если исписать губной помадой капот моей машины и поцарапать крыло – это «что-то», то да, – его голос снова ожесточился. Он смотрел на меня с такой ненавистью, что я и подумать не могла, что на такую милую блондинку, как я (ха-ха), можно так сильно злиться.

– Мы исписали губной помадой и поцарапали крыло «челленджера» семьдесят первого года?! – в ужасе протараторила я.

– Семидесятого, – на автомате поправил Алан, а затем его глаза округлились. Очевидно, он не мог понять, что больше его удивило: моё внезапное беспокойство за его машину, или то, что я так шокирована собственным поступком.

– Под чем вы это делали, если ты ни хрена не помнишь?

Не дожидаясь ответа, Алан покачал головой, развернулся и ушёл. Мне стало легче и тяжелей одновременно. Итак, Алан не догадался, что я не Холли, и этот жуткий разговор окончен.

Ура.

– А я смотрю, ты осталась в живых. – Чья-то рука оказалась на моём плече. Аманда.

– Ага, – пробормотала я. – Но ведь теперь мы вроде как квиты…

– Квиты? – Аманда пренебрежительно фыркнула. – Он сдал тебя учителю, а это подло, – убеждала она меня, пока мы шли по коридору. – Кстати, ты что, списывала?

– Я…

– Неважно, – перебила меня Аманда. – Последний ход должен остаться за нами.

Что это вообще за школа такая? Что может связывать Холли, девушку пользующуюся популярностью, и этого неформала с серьгой в ухе? И в носу. В моей школе такие люди друг друга просто-напросто не замечали. Я, как представитель группировки в составе из двух человек, а именно меня и Мелиссы, никогда не контактировала с такими, как Аманда. Мне они всегда казались ограниченными и эгоцентричными. И пока моё мнение не изменилось. Впрочем, в моей школе было не так много учеников, чтобы явно разделяться по социальному статусу, как это было здесь.

– Что он нам сделал? – не выдержав, спросила я и встала посреди коридора.

Аманда остановилась лишь спустя два шага, после чего посмотрела на меня, как на умалишённую.

– Что?

– За что мы испортили машину Алана?

– Холли, милая, с каких пор ты за него переживаешь? – Аманда возобновила шаг, и я была вынуждена пойти за ней. – Только не говори, что в тебе проснулось чувство жалости, и ты готова бросить всё, к чему так долго шла.

– Нет, – уверено ответила я, хотя понятия не имела, к чему я так долго шла.

– Мы не сделали ничего серьёзного. Уверена, с утра первым делом он помыл свою железяку и только потом принял душ сам. Если вообще принял.

Принял. Это было видно по его взъерошенным пушистым волосам и лёгкому аромату геля для душа, который смешался с запахом табака.

– Как бы там ни было, я больше не намерена этим заниматься, – твёрдо заявила я, не желая отвечать на подставы Алана или быть их инициатором. Я нырнула в свой шкафчик, словно в спасительную нору.

– Не намерена заниматься чем? – Мужской голос раздался прямо над моим ухом, а чьи-то руки оказались на талии.

Я жутко испугалась и буквально выпрыгнула из объятий незнакомца, повернувшись к нему лицом.

Передо мной стоял парень. Он выглядел… опрятно. Слишком опрятно. У меня даже сложилось впечатление, будто его джинсы были выглажены – настолько идеально и прямо они на нём сидели. Пшеничного цвета волосы он уложил на косой пробор.

– Ничем, – выдавила я.

– Привет, Джош, и пока, – Аманда мимолётно улыбнулась, махнув нам рукой. О, спасибо тебе, Аманда. Оставлять меня в неловком положении – это твоя фишка? – Увидимся, – она одарила меня многозначительным взглядом и быстро ретировалась.

– Я надеюсь, в пятницу всё в силе? – промурлыкал Джош. Я понятия не имела, о чём он говорил, но по интонации это звучало как приглашение в постель.