Логист или фишки нетворкинга

© Амир Бек, 2018

ISBN 978-5-4493-7235-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Книга, которую вы держите в руках, называется «Логист или фишки нетворкинга». Несмотря на то, что понятия этих слов – стары как мир, они по сей день являются актуальными, и, по-моему, взаимосвязанными. Эта книга о том, как парень, отправившийся за своей мечтой в Китай, благодаря своему нетворкингу из обычного «помогайки» во время своего студенчества в дальнейшем становиться логистом с большой буквы.

Для кого же написана эта книга? Прежде всего, для тех, кто прожил в Китае – поностальгировать, для тех, кто профессионально связан с ним: кто помогает больным, сопровождает туристов, профессионально переводит бизнесменам при закупе, и кто занимается отправкой всего того, что было куплено обычным туристом или бизнесменом. Для тех, чья жизнь зависела от заработка предоставленных вышеперечисленных услуг. И конечно, для тех, кто просто планирует поехать в эту страну с многотысячной историей.

В книге приведены многочисленные методы, способы, приемы или просто фишки эффективной работы по созданию сети деловых контактов. Чем их больше, тем мощнее сеть, тем успешнее решаются любые деловые и личные вопросы. В ней также подробно описано, как устроен транспортный бизнес на территории Китая. По сути, все это о том, что нужно знать начинающему логисту. Несмотря на профессиональную направленность истории, она также ориентирована и на читательскую аудиторию, которая не имеет отношения к логистике вообще, но кому будет интересно узнать о Китае, о том как можно и нужно жить в нем, ну, и, конечно, как же без любви – история любви на расстоянии…

Каждый человек имеет в своей жизни мечту, но не каждому дано в жизни увидеть её. Эта повесть о молодом человеке, который сумел прикоснуться к мечте, пока только к чужой, но этим сумев сделать один большой шаг навстречу к своей. Прочтите эту книгу до конца и может быть Вы тоже приблизите свою Мечту.

Помогайка

Самое тяжелое китайское проклятие гласит: «Чтобы ты жил в эпоху перемен»

– Эй, длуга, купи классофки, пасматли такой фасон нннлавися? – предложила мне невысокого роста девушка, с черными под горшок постриженными волосами, на удивление, с большими для китаянки глазами, когда я присел на стульчик возле ее бутика в ожидании сокурсников, которые устроили себе воскресный шопинг.

– Нет, не надо, денег нет! – ответил я ей сумбурно по-китайски, отмахиваясь рукой.

– Как это, нет денег?! Ты же лавовай¹, – переключилась продавщица на китайский язык.

– И что, раз лавовай, значит, денег много, по-твоему?! – буркнул я.

– Вон смотри, цепочка у тебя на шее какая! Из белого золота или пойди даже из платины, наверное! Смотри, какая толстая, с мой палец будет, – продолжала донимать китаянка, поднося свой мизинец к моей цепочке, – такая драгоценность на шее и денег нет? – напомнив мне приставучих цыганок, предлагавших погадать по руке в детстве на базаре. Я каждый раз поражался, наблюдая за тем, как же все-таки ловко они умели использовать свой корявый русский язык, торгуя вещами.

– Это подарок девушки, – с грустью в голосе ответил я, резко одёрнувшись от ее приставленного пальца.

– Ну вот, девушка, наверное, тоже где-то здесь шопится. Попроси ее, пусть купит тебе новую пару кроссовок! – не отставала она.

– Она умерла! – отрезал я.

Китаянка замерла на мгновение, закрыв ладонью свой рот. Я вздохнул с облегчением, с мыслью, что, наконец-то, отстала. Но нет же, через некоторое мгновение, не принимая мой завуалированный отказ, перешагнув через эту преграду, она как истинный «продажник», продолжила свой натиск с состраданием в голосе:

– Друг, назови свою цену, любую – отдам!

Невольно посмотрев на нее хмурым взглядом, я произнес:

– Двадцать юаней.

– Хорошо, на, вот бери, – завернув в черный пакет, китаянка передала мне в руки в обмен на валюту.

Мы оба были в выигрышном положении, и остались довольны: я дешевым приобретением, благодаря жалостной трагедии, придуманной мною на ходу, а она, в свою очередь, при любом раскладе имела свой барыш.

И так происходило день ото дня у этой и у многих других продавщиц товаров и услуг, променявших свои родные края на непонятное будущее в столице мира. Мы были похожи в этом плане, я, как и они приехал в столицу Поднебесной в надежде на светлое будущее.

Будучи рожденным в Советском Союзе, после его распада я рос уже в независимой стране в эпоху перемен. Детство прошло в сплошных переездах: после развала СССР это был переезд из одной страны в забытый колхоз на исторической родине, затем в поисках хорошей жизни в провинциальный городок на юге Казахстана, оттуда – в областной центр и, наконец, в столицу, которую вскоре перенесли в другой город. Эти постоянные переезды вызывали массу новых перемен в моей жизни и в основном не самых приятных. Поэтому, наверное, эти перемены дали стойкий инстинкт выживания, который, и помогает мне преодолевать все препятствия на своем жизненном пути.

Недаром наш народ называли номадами, кочевниками. И у всех нас есть ген кочевника в крови. Я даже не знаю, благодарить ли мне за это мой «ген кочевника», или же это просто чисто человеческий прагматизм, но мое кочевье продолжилось дальше. И вот я студент выпуского курса университета столицы Поднебесной. Почему именно Китай? На тот момент я основывался только одним весомым аргументом: дешевое по сравнению с остальным зарубежным миром, но сердитое китайское образование. Как ни крути, но сегодня человек с зарубежным дипломом у нас на пространстве СНГ, почему-то располагается на ступеньку выше.

Такая уж нам выпала доля: жить в эпоху перемен. Нам посчастливилось увидеть прогресс от виниловой пластинки на дедушкином патефоне, кассеты, которые крутили наши отцы на ручках, экономя заряд батареек в плеере, до флэшек, которые заменили у нас практически все. При этом каждый понимает, что эти перемены не только в наших судьбах и в истории нашего Отечества, но и в нашем сознании. Хотим мы того или нет, но для большинства из нас переориентация сознания стала залогом выживания в этом, на сегодняшний день, маленьком мире. Эта новая перемена дала возможность мне стать субъектом выживания в то время, когда окружающий мир обрушивал ежедневно на меня лавину информации, и оказаться в столице Поднебесной, которая насчитывала, тогда более шестнадцати миллионов жителей. Город с миллионами лиц и настроений, поразительным образом сочетающий в себе суетный ритм современной жизни и далекие отголоски западных ценностей без какого бы то ни было ущерба для собственных традиций. За более чем 3000-летнюю историю этот противоречивый и загадочный азиатский мегаполис несколько раз исчезал с карты и отстраивался заново, причем каждый раз все с большим размахом. Безликие спальные районы, словно из советского прошлого, пронзающие облака и ослепляющие ночной подсветкой небоскребы, живописные средневековые хутуны² – в современной столице поднебесной нашлось место всем архитектурным стилям и эпохам. Город, одним словом, изобиловал красивыми парками, фешенебельными небоскребами и достопримечательностями старины.

Поднебесная стала центром мод всего. Производство развивалось, практически со всего мира слетались коммерсанты разного формата и уровня. Благодаря их сделкам рос экспорт товаров, которые надо было доставлять до пункта назначения посредством быстро развивающихся высокоскоростных автомагистралей, сетей железных дорог, фидерных³ каналов.

По выходным, в свободное от учебы время, я частенько выезжал в центр Пекина, где был расположен район рынков под названием «Ябаолу», который помещался почти в центральном квартале, в ту пору считавшемся центром всего китайского торгового мира. Это оживленная и хорошо знакомая жителям бывшего Советского Союза торговая улица. Товары именно с этой улицы были представлены на рынках СНГ.

«Белая волна эмиграции»⁴, связанная с приходом большевиков⁵ в России, в начале ХХ века осела в этом районе Пекина. По слухам тогда район считался неблагополучным. Проституция, кражи были обыденным явлением на «Ябаолу». И несмотря на то, что сейчас этот район очень изменился внешне – стал более цивилизованным, эта часть города по-прежнему пользуется дурной славой. После развала Союза вначале 90-х район «Ябаолу» пережил второе рождение, а экономикам стран СНГ нечего было предложить своим гражданам. И тут нахлынула вторая волна иностранцев – «челноков»⁶ с клетчатыми сумками – символом эпохи 90-х годов – в частном порядке начали приезжать для закупа товара.

В основном район был запружен так называемыми «татами»⁷ из Азербайджана, которые попутно занимались также ресторанным и развлекательным бизнесом. «Нувориши»⁸, крупные и мелкие, росли как грибы после дождя; были и те, кто быстро прогорал. Я приезжал сюда для того, чтобы отправить через фирмы «Карго»⁹ в страны СНГ свои мелкие грузы, купленные на интернет-площадках Китая, параллельно провести «маркетинг на местности» по новинкам и стоимости отправки этих новинок. Ну и, совмещая полезное с приятным, устроить праздник желудку, поностальгировать о доме, жадно уплетая за обе щеки блюда русских ресторанов.

Стремительная жизнь мегаполиса подстегивала меня узнавать больше о мире бизнеса, а интернет открывал мне возможность поглощать все новое. Стремясь быть в тренде в обществе и в предпринимательском мире, всегда взвешивал, с кем и о чем надо говорить. Старался не высказываться особо категорично ни о ком и ни о чем, держа свое мнение только при себе, основываясь на принципе: «Язык мой – враг мой», поэтому старался пользоваться им изящно и в исключительных случаях. Но в тоже время не переставал общаться с людьми и заводить новые знакомства, пренебрегая их социальным статусом или даже дурной репутацией, общался, одним словом, со всеми. Политика и экономика привлекали меня с детства. Хотя, именно то, что я не был приверженцем каких-либо движений, не являлся ни сторонником, ни противником того, что творилось в мире на тот момент, помогало мне оценивать трезвым взглядом все эти перемены, происходящие, как в Китае, так и в остальном мире.

Всякий здравомыслящий человек рано или поздно понимает, что деньги в нашем мире – практически все. Добродетель и возвышенные идеалы, конечно, имеют свои ценности, в исторической перспективе, но в повседневной жизни именно деньги позволяют нам перебиваться изо дня в день, а их нехватка бросает нас под безжалостные колеса той же истории. И чтобы не быть жертвой этих колес, я старался успевать зарабатывать на посреднических услугах, параллельно грызя китайский гранит науки.

Заработок мой основывался на посреднических услугах. Я был, своего рода, универсальным солдатом: помогал с поиском и закупом того или иного товара, но в основном был гидом, переводчиком, сопровождающим. Люди приезжали разные: кто-то на лечение, кто-то, чтобы закупить товаров для дома, а кто-то на сделку с заводом. На этот же раз меня попросили сопроводить женщину, которая прилетела на лечение.

В аэропорту выход пассажиров, помимо меня, ожидали и другие «помогайки»¹⁰, среди них были, как китайцы, так и студенты СНГ. Все, кому удавалось заполучить клиентов среди пассажиров, схватив сумку, чемодан или рюкзак, деловито и решительно уводили свою добычу в нужном им направлении. Для меня эта картина была привычной, поэтому, не отвлекаясь на происходящее вокруг, я продолжил караулить своих гостей.

Через некоторое время из-за дверей показалась инвалидная коляска, в которой сидела крупная женщина, с медными волосами под каре, и с забавной схожестью лица с мультяшным пингвином. Тамара, белолицая, с зелеными глазами тучная особа, прилетела с грыжей в спине. Такое плачевное состояние женщины нисколько не смутило меня, а наоборот, направившись к ним навстречу, сразу же начал прикидывать с какими трудностями мне придется столкнуться при сопровождении.

– Здравствуйте, Тамара, – поприветствовал женщину в кресле, протягивая ей свою руку.

– Привет, Бек, – она ответила с улыбкой в ответ, как будто была давно знакома со мной, – это Гуля, моя помощница, – указала раскрытой ладонью на девушку, стоявшую рядом с ней.

– Бек, – кивнул я дружелюбно, – очень приятно, – давайте дальше я, – предложил свою помощь, взяв за ручки кресла.

Конечно, Бек – это мое неполное имя, это лишь его начало, но с момента своего рождения я слышал всегда только эту короткую часть. Сначала ласковое от бабушки с дедушкой в совковое время¹¹, потом эта же часть перешла плавно на улицу к друзьям и приятелям в лихие девяностые¹². Иногда мне кажется, что если кто-то назовет мое полное имя, то я даже не соображу сразу о ком идет речь.

Через несколько минут прохладный воздух внутри терминала сменился тяжелым теплым притерминальной зоны, который был заполнен гулом моторов такси, свистками контроллеров движения подъезда. В этом аэропорту не было назойливых хейчы¹³ – только официальное такси. Несмотря на всю суматоху и немаленькое количество народу, все движение было гармонично упорядоченно. В плане порядка, есть чему поучиться у этой страны. Когда каждый четко выполняет свои обязанности, как винтик в механизме швейцарских часов, тогда вся система находится в бесперебойном порядке.

Пройдя эту суматоху на проезжей части, мы зашли в крытый паркинг, где нас ждал мой шифак¹⁴. Мы с Гулей помогли сесть Тамаре в машину, пока водитель укладывал сумки и инвалидное кресло в багажник. Как только машина оказалась на скоростной аэропортовской магистрали, мои гости сразу обратили внимание на беззвёздное небо.

– Это смог или пасмурно? – послышался голос Тамары сзади.

– Смог, – ответил я.

– Мрачно, наверное, жить без звезд…

– Есть такое, вот так и живем без романтики, – улыбнулся я.

Несмотря на то, что столица находилась в северо-восточной части страны, город изобиловал растительностью, как в тропиках. Конечно, она не была природной, над этой разноцветной красотой основательно работал муниципалитет города, но даже она не спасала город. Ехали молча, и лишь приглушенная музыка играла в магнитоле машины.

– Как долетели? – повернувшись с переднего сиденья, прервал я тишину стандартным послеполетным вопросом.

– Да, нормально, – со вздохом ответила Тамара, – терпимо, в общем, – повернувшись с окна в мою сторону. – Ты давно здесь?

И тут опять до боли знакомые вопросы, на которые я отвечал на автомате, не задумываясь:

– Год языковых курсов, и два магистратуры…

– Тяжело, наверное? – продолжила Тамара.

– В начале было, а сейчас уже нормально…

– А язык тяжелый? – подключилась Гуля.

– Разговорный не сложный, – начал я по отработанной схеме диалога, который воспроизводился мною уже сотый раз. – У них грамматика простая: нет будущего времени, нет ни спряжений, ни склонений, порядок слов в предложении прост. А вот письменность – это отдельная тема, о которой можно говорить бесконечно, но главная проблема для нас в том, что китайский – язык тоновый.

– В смысле?

– Это значит, что одно и то же слово, произнесенное с разной интонацией, может значить совершенно разные вещи.

– Я слышала иероглифов у них много, а сколько надо знать, чтобы спокойно учиться в университете, – снова подключилась Тамара.

– Спокойно? – усмехнулся я, – ну, в среднем тысяч пять достаточно.

– Ого, немало! – удивились они в один голос.

– Для этого, наверное, надо днем и ночью зубрить? – продолжила Тамара.

На что, я просто улыбнулся, ведь основная масса иностранных студентов из стран СНГ прожигала свою жизнь от сессии до сессии. Обычно собирались либо в квартирах, либо в комнатах общежития, убивая свое драгоценное время за игрой в карты, видеоигр или балуясь алкоголем и легкими наркотиками. Хотя, кампусы университетов, которые кардинально отличались от ВУЗов постсоветского пространства, имели все для того, чтобы как-то занять наших студентов для положительного развития.

Китайские студенты же кардинально отличались от всех нас. На фоне жесткой конкуренции при столь многочисленном населении, мало того, что с первых лучей солнца занимались на лужайках кампуса, громко проговаривая вслух заученные текста, в то время, когда наш брат еще нежился в постели, они еще и после занятий роем вылетали из своих общежитий и оккупировали все спортивные площадки. Остальная же часть скапливалась в библиотеках, оборудованных по последнему слову техники. Может быть, этот контраст был из-за того, что наши жили в более удобных условиях, по сравнению с их китайскими сокурсниками, которые жили по восемь человек в комнате общежития с площадью в восемнадцать квадратных метров. Среди иностранных студентов тоже была маленькая гроздь ботанов, которые обычно оккупировали все кафетерии в округе; кто-то готовил презентацию на ноутбуке, кто-то читал книгу, кто-то делал уроки, параллельно попивая ароматный кофе, но таковых можно было по пальцам пересчитать.

– Ты посмотри, какие хорошие дороги у них тут! – подметила Тамара, – развязки такие крутые.

– Полвека назад Китай был одной из самых отсталых стран в этом плане, – ответил я, наблюдая, как сплетаются между собой дороги, словно змеи. – Но потом ситуация сменилась, по-моему, в 80-е годы, тогда появился даже лозунг «Если мы хотим разбогатеть, то нужно сначала строить дороги».

– Железная логика, не поспоришь, – со вздохом сказала Тамара вполголоса.

– Сегодня по статистике они строят дороги по семьсот пятьдесят метров в час.

Они не переставали удивляться от услышанных слов и увиденного за окном.

– Мы далеко от центра? – снова подключилась Гуля.

– Только что мы сменили аэропортовскую магистраль на четвертое кольцо, в данный момент едем по северной части города. Улицы города сориентированы по сторонам света и от центра расположены кольцевые дороги, поэтому в нем довольно тяжело заблудиться.

– Ух-ты, какое здание необычное? – восхитилась Гуля, ткнув указательным пальцем в стекло.

– Это, Гуля, олимпийский стадион, также известный, как «Птичье гнездо», я права, Бек? – обратилась Тамара ко мне.

– Да, все верно, мы проезжаем олимпийские объекты. Следующее здание, второй главный объект – это водный куб, где проходили соревнования по плаванию. Само здание немного футуристическое, но вход в традиционном китайском стиле.

– А вот это здание на факел похоже, – продолжала Гуля по-деревенски.

– Похоже, но это не совсем факел.

– Да? А что это в таком случае? – удивилась Тамара, – по мне так тоже факел!

– На самом деле, это комплекс зданий, ассоциирующий с китайским драконом, который состоит из шикарного отеля, штаб-квартиры Ай-Би-Эм и трех жилых домов.

Тем временем наша машина подъехала к раздвижным воротам гостиницы. Объехав фонтан из белого мрамора посреди парковочной зоны, машина остановилась у главного входа. Тамара решила сама пойти, и пока водитель с Гулей разгружали багаж, мы с ней направились к стойке регистрации.

– Чем я могу вам помочь? – спросила в стандартной форме сотрудница гостиницы.

– Спасибо! – поблагодарил я по-китайски водителя, дав ему сотню.

– Да, я бронировал двухместный номер, – продолжил я, переключившись на сотрудницу гостиницы и передавая два паспорта.

– Минутку…

Регистрация не заняла много времени, через пару минут мы уже были в номере гостиницы.

– Бек, нам бы денег поменять, – обратилась ко мне Тамара.

– Да, конечно, можем это сделать в банке, но там обычно очереди, или, давайте мне, я завтра по пути заеду на рынок и обменяю у менял, – ответы были готовы практически на любой запрос, все было отработано до мелочей.

Я поселил их в трехзвездочной гостинице, неподалеку от больничного комплекса Военно-воздушных сил Китая, для удобства в передвижении. Пока женщины располагались в номере, я вставил в телефон Тамары купленную сим-карту для связи, и, договорившись, во сколько завтра заехать за ними, оставил женщин отдыхать после длинного перелета.

– Бек, подожди, – окликнула Тамара, – предупреди доктора Лю, что мы уже прилетели и завтра собираемся к нему, – продолжила она, передавая телефон через Гулю.

– Я уже созванивался с ним предварительно, завтра в девять утра он ждет нас у себя в кабинете, – остановил я своим ответом Гулю, улыбаясь.

– Ну, ты посмотри на него, молодец! – восхитилась Тамара.

В больнице, где ждал нас доктор Лю. Как обычно, на первом этаже царил хаос. Очереди возле регистратуры, в аптеки рядом с ними, толпы людей, ожидающих лифты, такие же толпы выходящих из них.

Мы поднялись на лифте на шестой этаж. На этаже был холл для ожидания с выставленными в ряд железными сидениями, на которых, изредка поглядывая на табло с меняющимися цифрами, ждали пациенты своей очереди. Обычно некоторые доктора принимали по живой очереди, которая начиналась с его кабинета. Понятие индивидуального приема отсутствовало, то есть все пациенты и их сопровождающие, могли столпиться в кабинете доктора и наблюдать за осмотром. Но когда зашли мы, доктор Лю встал и попросил остальных покинуть кабинет и закрыл дверь, оставив только нас троих. Проблема уже предварительно обсуждалась с доктором. Он попросил предоставить имеющиеся снимки компьютерной томографии, которые он вставил на подсвечивающее табло. Внимательно осматривая снимки, параллельно делал записи в карточке больного. В кабинете царила тишина, затем он оторвал глаза от карточки и встретился с нами взглядом. Это был прямой и честный взгляд человека, уверенного в себе и с уважением относящегося к другому.

– Сейчас пройдете на процедуры, после поедете домой, и проделаете несколько последующих процедур дома, и так каждый день, хорошо? – хрипловато тихим, но отчетливым голосом произнес доктор на своем пекинском диалекте.

У китайского языка несколько диалектов, которые отличаются настолько, что жители разных провинций зачастую не могут даже поддержать разговор на бытовые темы. Чтобы решить эту проблему, в 1955 году властями был введен официальный язык, за который приняли северный диалект путунхуа – пекинский диалект. Выбор был обусловлен тем, что носители северной ветви диалектов составляли 70% населения страны. Однако в силу того, что большую часть населения страны составляют крестьяне, диалекты продолжают активно существовать.

– Хорошо, – кивая, ответил я.

Тамара с Гулей смотрели то на доктора, то на меня, то друг на друга с непонимающим взглядом.

– Бек, что он говорит? – спросила Тамара.

– Нам необходимо пройти в другой кабинет на процедуры, и доктор выпишет препараты для домашних процедур, и так каждый день, – я быстро перевел слова доктора Лю.

– И сколько таких каждых дней? – продолжала тревожно спрашивать Тамара.

– Доктор Лю, извините, а сколько дней будут длиться процедуры? – задал я доктору тот же вопрос по-китайски.

– Все зависит от того, как быстро пойдет на поправку пациент. Обычно курс составляет неделю, через неделю мы сделаем новые снимки и посмотрим на состояние, там видно будет, – отвечал доктор, продолжая делать записи, не поднимая глаз.

Через некоторое время в кабинет зашел молодой человек в белом халате. Скорее всего, это был студент-практикант, который сопроводил нас в процедурный кабинет, где уже другой доктор попросил Тамару снять верхнюю одежду и лечь на бок лицом к стенке. Через несколько минут он вынес огромный шприц, заполненный каким-то непонятным сливочного цвета веществом. Тамара лежала, отвернувшись, и не видела длины иглы этого шприца. Но мы с Гулей стояли с ужасающим видом, переживая за последствия.

Стон Тамары в момент, когда доктор вонзил эту немаленькую иглу, дал знать о перенесенной боли. Но он был мгновенным, что удивило меня, и я снова был поражен, насколько сильной была эта женщина. Я даже не представлял себе, как повел бы себя сам, при таком уколе, ведь эта длинная игла наводила ужас при одном только виде. После укола, доктор попросил полежать минут двадцать до тех пор, пока блокада сделает свое дело. В процедурном кабинете снова воцарилась тишина. Гуля стояла рядом с кушеткой, на которой тихо лежала Тамара, я рылся в своем телефоне, время от времени посматривая на обоих. Ровно через двадцать минут вернулся доктор и сказал, что можно вставать и ехать домой.

– По-китайски понимаешь? – спросил он меня.

– Да, – кивнул я в ответ.

– Вот медикаменты: эти мешочки через час-полтора смочите в кипяченой воде и прикладывайте к местам пункции, вот эти заваришь и дашь настояться два-три часа, после принимать внутрь каждый час, понял? – объяснил доктор, ожидая от меня ответа на свой вопрос.

– Хорошо, сделаем, – ответил я доктору, собирая медикаменты в пакет.

Вернувшись в номер гостиницы, Тамара спросила у меня, о возможности снятия квартиры в аренду.

– Такое тут не практикуется, обычно сдается с минимальным сроком в три месяца, – объяснил я.

В этот момент меня посетила мысль, почему бы не сдать квартиру друга, за которой я присматривал во время каникул. Быстро прикинув все за и против, предложил этот вариант Тамаре. Долго не думая, она попросила Гулю собрать вещи и готовиться к переезду. Тем временем я попросил шифака заехать за Тамарой через час, а сам отправился на квартиру, вызвав знакомых мне аишек¹⁵ для ее уборки.

Услугами аишек пользовались практически все. Они за небольшую плату вымывали апартаменты до блеска, стирали белье, занимались глажкой. А некоторые за дополнительную плату даже приловчились готовить блюда нам знакомой кухни.

Когда шифак привез Тамару, аишки заканчивали свое дело.

– Ну, вот ваши апартаменты, здесь кухня, там туалет, – провел я небольшую экскурсию по квартире. – Единственное, нет питьевой воды, но это поправимо, – продолжал я, вытаскивая телефон, чтобы заказать бутыль воды с ближайшего магазина, – Здравствуйте, будьте добры нам пару бочек воды, четвертый дом, второй подъезд, квартира семнадцать ноль один.

– Воду доставят через несколько минут, будут еще какие-нибудь пожелания? – с улыбкой обратился я к Тамаре.

– Надо сказать, Бек, вы тут недурно устроились, – ответила Тамара, располагаясь удобней на диване, взглядом окидывая гостиную квартиры, отличающейся от совковых планировок.

Квартира эта была площадью в сто квадратных метров с двумя отдельными спальнями, обставленная гарнитуром в стиле модерн, выглядела несколько отличаемо от тех, что были на пространстве СНГ, с белыми стенами, но, в общем приятно. В зале висел на стенке большой жидкокристаллический телевизор, и была игровая приставка – что было некой роскошью по тогдашним понятиям. Квартиру украшали и другие вещи: большой аквариум с золотыми рыбками, что являлось символом благополучия и благосостояния, несколько прекрасно расписанных кувшинов из китайского фарфора.

– А что у них ванной нет?! – удивленно спросила Гуля, наполовину «вынырнув» из санузла.

– Как это? Ванной нет? – спросила Тамара с небольшой паникой в глазах.

– Я сам еще не встречал ванную в Китае, – улыбнулся я в ответ, – обычно висит душевая лейка, и вода стекает в отверстие в полу для слива.

– Странно…, – буркнула Тамара.

– Ну, все, отдыхайте, чуть позже заеду, привезу что-нибудь поесть или купить вам продукты, сами приготовите? – вопросительно посмотрел я то на Тамару, то на ее помощницу.

– Наверное, так будет лучше, – протянула руку Тамара в сторону Гули, – Давай, черкани ему список необходимых продуктов, а ты, Бек, скажи, сколько денег надо, – закончила, раскрывая молнию сумочки и вытаскивая деньги.

– Хм, я даже не знаю, давайте поступим иначе, я куплю на свои, а потом, по чеку посмотрите, сколько вышло, и вернете мне, – ответил я, с небольшим усилием натягивая на ноги кроссовки.

Сопровождая Тамару, я параллельно отрабатывал поступающие запросы. С первых дней моего приезда в Китай на мою голову посыпались запросы друзей и родственников: «найди то, купи это, отправь то». Поначалу делал это бесплатно, но по мере увеличения количества запросов я стал добавлять свою маржу. Как говорили многие посредники на «Таобао»¹⁶: «Дай человеку денег, и он потратит их на себя, дай человеку „Таобао“, и он потратит эти деньги на меня» Благодаря сарафанному радио, запросов поступало все больше и больше, давая мне возможность заработать на карманные деньги, чтобы «не зависеть от дяди».

Одним из первых моих постоянных клиентов стал мой старый знакомый Борис, который когда-то работал с моей матерью в одной фирме. Он ненадолго задержался в этой фирме. Нажив небольшой капитал на откатах, и имея контакты поставщиков и уже свою клиентскую базу, он решил отделиться.

В этот раз ему нужны были рации бренда «Кирусан». В мою задачу входило: найти эти рации дешевле, чем у поставщика, закупить необходимое количество и отправить Борису. Понятно было, что поставщик накручивает и зарабатывает неплохо на своем иностранном клиенте. Поэтому я решил обратиться к нему же, но попросил сделать заказ вместо меня одного из своих знакомых китайцев, как для внутреннего рынка. Таким образом, цена на товар становилось в разы меньше, чем на экспорт. Переговоры были успешными, и я уже считал свою маржу на закупе. Товар можно было отправить посредством фирмы «Карго», но я решил заработать еще и на доставке. Воспользовавшись связями прошлых лет, созвонился с бывшей одноклассницей и соседкой по дому, которая была стюардессой авиакомпании. В первое время моего пребывания в Китае, благодаря ей я часто получал посылки из дома. Договорившись о передаче товара через экипаж по аналогичной схеме, я ждал от нее дальнейших указаний. Данная услуга была не бесплатной, но пользовались только определенные люди. У стюардесс зарплата небольшая, и они не отказывались от дополнительного дохода от так называемой «шабашки» на стороне. А я пользовался этим частенько, отправляя домой небольшие посылки или подарки, которые не принимались в Карго, а если даже и принимались, то был большой риск потери в связи с их небольшими габаритами. Багаж экипажа в то время не досматривали по прилету, поэтому с уверенностью отправил товар, не боясь таможенного досмотра. Все шло гладко, до тех пор, пока меня не разбудил ночной звонок Бориса:

– Здорово, спишь?

– Салам, ты чего так поздно? – спросил я спросонья.

– Друг, груз не дошел! – недовольно буркнул Борис.

– В смысле? Как не дошел?

– Девочка, говорит, что ее багаж не пришел, ну как-то так, – с отчаянием в голосе продолжал Борис.

– Сейчас я разузнаю все и тебе перезвоню, – ответил я, до сих пор не понимая, что и как так произошло.

Я судорожно начал набирать стюардессу, но телефон ее был отключен, затем снова позвонил Борису.

– Борь, а девочка случайно не рядом?

– Когда тебе звонил – была, а сейчас уже нет.

– Тьфу ты, у нее сотка выключена, хорошо, что она сказала?

– Как прибудет багаж, так я получу свою посылку, что-то тип того.