Czytaj książkę: «Софи!»

Czcionka:

ISBN 978-5-0059-6315-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие.

Роман «Софи» записан в доступной форме для понимания смысла сказанного в любой аудитории. Лёгкость, изысканность и простота слога привлекают внимание, перемещая читателя в события жизни ярких персонажей; простых, харизматичных, нестандартных, в чём – то одиозных, создавая атмосферу связей реальности и былого.

События романа «Софи» охвачены протяжённостью почти в тысячу лет, рассказывая многочисленные, захватывающие истории, собранные в одну канву лейтмотива произведения.

Текст даётся легко на одном дыхании, не оставляя намёка на равнодушное толкование и восприятие. Стиль свободный; где – то смешной, саркастический, глубоко проникновенный, выведенные типажи смотрятся достойно и красиво, глубокий, но простыми фразами философский подтекст не требует глубоких знаний, – всё просто и понятно, сильные метафоры и звонкие аллегории укладываются в восприятие без тяжести осмысления, создавая естественный, психологический ряд ассоциаций каждого читателя, и умудрённого опытом книголюба, и человека, который возможно впервые открывает книгу с желанием переключиться и отдохнуть на страницах романа. И тем, и другим желаю приятного чтения.

07.10.2022.13:00 по Гринвичу. Матвеев В. А.

Роман. СОФИ

Часть первая. Ниточка из клубка.

Глава 1. Стихия души

Девушка стояла у раскрытого окна океанского лайнера, в просторной каюте капитана, огромного, изящного морского монстра под названием «СОФИ», кто дал красивое, нежное имя, такой громадине?! С высоты капитанского мостика, большие волны виделись просто рябью с белыми гребешками, на поверхности аквамаринового океана. Корабль совершал кругосветный круиз, огибая Африку, со стороны Атлантического океана, подходили к Касабланке, что в переводе означает, – белый дом, название дали португальцы, не предполагая исторической тавтологии. Дальше, Канарские острова, а позже, – остров Святой Елены, где так безвестно канул великий Наполеон, но это всё потом, позже, а сейчас, я во власти капитана Норси, он настоящий пират, прожжённый беспощадным солнцем экватора, солёными, буйными штормами сороковых, ревущих широт и красивыми женщинами, наложницами, больших портовых гаваней, куда их свозили со всего света столетиями, знающие толк в красоте – моряки, и оставляли восхищать и покорять, своей не обыденностью, грацией, а подчас и присущим величием, следующий экипаж потрёпанного в непредсказуемых волнах Атлантики корабля, как награду, в победе над грозной стихией. Нет такой дамы, точно знаю, которая отказалась бы побывать в плену его расстёгнутого кителя, блистающего в лучах солнца, как сокровища Акры, – провести рукой, дотронуться до безбрежных глубин, почувствовать движение девятого вала, захлебнуться и остаться счастливой там, на лазурном берегу необитаемого острова, под названием – мой капитан. Сегодня он выбрал меня из всей густоты шляпок, нарядов и ослепительных бриллиантов, в ушках, на пальчиках, остановленной и запечатлённой прелести едва уловимого в порывах ветра и желаний, шелеста, тончайшего шёлка, не скрывающей одежды, прелестей, хозяек палуб, ресторанов, музыкальных салонов, пышных букетов и высокопарных слов, на подвластной ему территории государства – флибустьерского фрегата, с законами и правилами кодекса чести шального братства океанского дьявола. Про него говорят разное и потихоньку – боятся, – однажды он выбросил за борт матроса, только за то, что тот плюнул на палубу корабля, просто поднял и выкинул за борт, в море, на глазах у команды, судно даже не сбавило ход, на волне спустили лёгкий катер, выловили одуревшего от страха матроса, в следующем порту он сошёл на берег, больше его никто не видел. Средний палец левой руки капитана, которая сейчас властно держит мою талию, увенчан перстнем необыкновенной красоты, огромный бриллиант в золоте окружённый изумрудами густой окраски, сколько веков царскому украшению, никто не знает – это подарок африканских рыбаков, которых он спас со своей командой во время шторма, некоторые из моряков после этого сошли совсем на берег, очень богатыми людьми. Ларец, инкрустированный драгоценными камнями, которым рыбаки отблагодарили капитана и команду, сейчас стоит в его каюте, прямо передо мной – он пуст, капитан взял себе только перстень, всё остальное отдал команде, ни на корабль, ни с корабля не заносят и не выносят пустое, – вот и стоит ларец здесь, на своём месте, бросив якорь мужества, отваги и безрассудства в каюте капитана Норси. Рассказывают, что иногда по ночам, на разных параллелях и широтах, к борту корабля швартуются, разные утлые судёнышки, ночные гости поднимаются в каюту капитана с тяжёлой поклажей, и вскоре покидают судно налегке. Ходить вокруг Африки, в Индию, Австралию, Южную Америку через Панамский канал в Карибский Архипелаг – логово пиратов, огибать Земной шар и не стать контрабандистом, даже унизительно и не достойно форштевня славной каравеллы под именем – «СОФИ»!

Норси, изголодавшийся, чувственный зверь в начале охоты, не спешит – знает, пленённая красавица вся в его власти, мощные руки с узловатыми пальцами двигаются плавно, будто ветрам нараспев, решительно закладывая штурвал от одного к другому чувствительному островку, моей замысловатой глубинной топографии эрогенных зон, со своим тайным фарватером, на который указывают два маяка, почти отвесными линиями смотрящие привлекательными оконечностями в звёздное небо, подводными рифами, грозящими течью до полного затопления, и только немногим знакомой розой ветров очаровательных мурашек, курс зюйд – тень – вест, капитан на мостике. Великолепен Морской Волк, – как бы, без знания компасной, мужской навигации, он так быстро и безошибочно обнаружил расположение моей заждавшейся, фееричной точки мыса джи?! Вычислил приливы и отливы, промерил зорким взглядом все глубины, залихватски прощупывая отмели, распознал изгибы, обводы и переходы, приятно задерживаясь во впадинках, достал до самого заповедного дна женской природы, опрокинул скромность и нерешительность моего тела, грубым абордажным дыханием своей плоти. Войдя в мою бухту через узкий, даже тесный пролив с прибрежными возвышенностями, внезапно и ожидаемо, но так вдруг, он открыл там выдающийся, пикантный полуостров, окружённый лагунами. Ох уж эти лагуны! Обычно там спокойно и тихо, но не в моих, протоки то расширялись, то сужались, принимали и выталкивали горячими потоками обескураженных течений восторженные аплодисменты тела и души, образовывая перешейки короткой передышки и наслаждения видами, заливая вокруг, всё свободное, доступное пространство, необозримой жаждой продолжения путешествий. Боже мой, как дрожат мои мели, как волнуются глубины, трясёт мелкой рябью поверхность, верх и низ меняются местами, не спрашивая меня, голова кружится. Женщина – это наука, которую необходимо регулярно изучать, не спеша и основательно, чтобы стать неотразимым мужчиной, похожим чуть-чуть на капитана Норси. Горят мои нервы бурным восторгом, как обломки бригантины, не рассчитавшей своих трогательных сил, в жуткой, очаровывающей схватке с галеоном, под пиратским флагом, – забирай всё, не отдавай ничего! Мой капитан на эту ночь, как вольный ветер, попробуй, останови стремительный непредсказуемостью ген победной свободы, – сорвёт всю оснастку, повредит руль, вывернет и поломает мачты, борта и корпус помнёт, улыбаясь ласковым оскалом воздушных потоков. Вот он и забрал, взял всё, без дозволения, – сама отдала и вновь готова, дать всё, что он захочет взять, без ложной жалости к себе и опасения, знаю, но нелегко покидать сладкий плен, согласна стать навечно рабыней, и ходить только под его парусом, ждать с нетерпением на берегу, вглядываясь в сизый горизонт, прощать ему женщин – порывы стихии, дождаться и обнять моего мужчину, предаваясь страсти и заливаясь морскими слезами от счастья! Но, нет.

Пробралось утро в каюту, экваториальным солнцем нового дня, вопросительных, будто невольных, любопытных взглядов женщин, – ну, как он скажи – хорош? Только взглядом, немного томно задержись, и всё поймут они, обливаясь, горячим желанием своих геометрий, разыгрывая бурную фантазию завистливой природы, уже априори сдавшихся бастионов, на милость победителя. Одежда Норси, лежала аккуратно сложенной, китель висел на спинке стула в ожидании новых странствий и приключений, моя же валялась разбросанной тут и там, с грустинкой расставания, могу чего-нибудь и не найти в рассеянных сборах перед торжественным выходом из твоей каюты не таясь, позабыть, – вот и хорошо, будет память капитану от случившейся нимфы. Хочу отблагодарить тебя, тоже, кое-что знаю и умею в морских делах, заберусь на самый гребень твоей волны и покажу тебе кораблик, ты помнишь движения тела после шторма, когда сошёл на берег, укрываясь от непогоды на рейде в ближайшем порту, – вперёд и вглубь, наверх, назад и снова вглубь, а вот здесь качка, – вправо, влево и снова вперёд и вглубь, наверх, назад и снова вглубь навстречу твоему мужскому началу. Кудри Норси, побитые седыми ветрами многочисленных встреч, разметало на подушке, провалился в забытьё, не стану мешать, вот видите мой капитан, и вам хорошо со мной, прощайте мой капитан, попутного ветра и семь футов под килем, мой капитан!

Раннее утро, палубы красавицы «СОФИ», ещё пустынны, они хранят, не отпуская, тайны ушедшей ночи; признания на здешних, дурманящих ароматами океана широтах, вздохи побед и разочарований под близким звёздным небом красивых долгот, в незримом пересечении параллелей и меридианов, разнообразной публики, слетевшейся со всего света, сюда, на этот необыкновенный островок изысканных вкусов интерьера, красивой посуды и приборов, звона хрусталя и богемского стекла, искристого, весёлого, французского шампанского и крепкого коньяка для неразговорчивых особ, одиноко отдыхающих в кампании сигары, крепкого рома из карибских запасников, который когда-то по нелепой ошибке или забывчивости, оставили нетронутым флибустьеры, португальских, благородных портвейнов пленительного цвета и вкуса, из обителей, богатых преданиями многовековых дубовых бочек, которые помнят королей и королев, испанских хересов, где сеньора или донья, угощают самых дорогих гостей в доме, рассказывая многочисленные истории, или выслушивают собеседника с нескрываемым интересом и уважением, английский, королевский, в своей помпезности высоких подбородков и блеске самых больших драгоценных каменьев Индии – виски, русская, забавная водка, со всеми своими опасными свойствами внезапно развязывать язык, распахивать кошелёк и душу, чтобы всем было хорошо, устраивать выяснения и соревнования неконфликтующих – оказывается любящих сторон, отнимать утреннюю память совершенно и безоговорочно, узнавая неестественные, приятно безобразные новости о себе из рассказов несколько перепуганных соседей, и восхищённых участников ночного разгуляя, сблизившего души и национальности, японский напиток – саке, непохожий на все другие, хранящий дух самураев, традиции старины времён извержения Фудзиямы, впечатления необычайно красивых женщин, которые первыми видят восход солнца! Сейчас все они отдыхают, каждый сохраняя своё эксклюзивное право быть востребованным по первой необходимости весёлого или вдруг грустного настроения людей разных вкусов, желаний и цвета флага их страны.

Почти пять тридцать утра, сейчас будут бить склянки, вестовой матрос принесёт капитану чай из лепестков сакуры и бертолеции, который обычно пьёт в начале дня, – загадочный Норси, загадочный. По левому борту, на горизонте появились очертания города, скоро будем – это Касабланка. Хочу душ и огненный кофе, потом в город, нужно развеяться после ночной истории, успокоить свою бурную фантазию.

Старая Медина встретила суетой, шумом повсеместного общения, криками марокканских продавцов предметами быта, украшений, специй и пряностей, горами возвышающихся на прилавках тесных улочек, в кварталах старого города, – было тесно, жарко, не хватало воздуха. Как в объятиях стихийного капитана, – вспомнилось мне, только прикосновений не хватает. Ну вот, хотела забыться – не получается, везде мерещится Норси, его мощный подбородок, глаза, меняющие глубину и яркость сине-зелёных прелестей пучины, тонкие черты лица, властные, прямые, несколько капризные губы, едва заметные ямочки начисто выбритых щёк, где в ожидании чуда затаилась улыбка, но это не для всех, только для женщины, которая сейчас в руках. Боже мой, Норси, отпусти меня, так можно сойти с ума, только вспоминая, не прижимаясь к твоему упругому, обрисованному канатами мышц телу. Как же тебя забыть, хотя бы ненадолго, отдышаться и вернуть покой? Мой взгляд скользнул по нише в стене, которая заканчивалась входом куда-то, но это неважно, – на столах, по бокам и даже с потолка свисали разнообразные женские украшения, бижутерия и разная другая всячина, предназначение которых в большинстве своём я не знала, но блеск серебра, меди и бронзы привлёк мои глаза, как взгляд сороки: «Хочу, что-нибудь!».

Два продавца попеременно и одновременно, примеривали на меня разные безделушки; серьги, кольца, колье, подвески и браслеты разной тяжести; на запястья, предплечья, шею и даже голени, я стояла перед зеркалом как новогодняя разряженная ёлка, сверкая, блестя и переливаясь в полуденном солнце, вот только улыбки на моём лице не было. Ты монстр, Норси, хитрый, молчаливый, ласковый, непреступный, завораживающий монстр, как и твой корабль Норси! Кто назвал его моим именем? Мало того, что пленил, ещё и забрал моё тело и сердце, отрезал все пути к отступлению, куда мне отступать, если вокруг только ты; твои глаза преследуют меня, следят за мной, даже в отражении этой медной амфоры твой наглый взгляд, ты смеёшься надо мной Норси, мои руки пахнут тобой, как ни старалась их отмыть, голос двоих продавцов – молодого и старого – это твои нотки, которые издеваются твоими интонациями, капитан, я начинаю бредить вами, а ещё не прошло и суток, может быть перегрелась на солнце? Не хочу вас видеть Норси, но, как скучаю в своей зелёной тоске, по вам, по твоим рукам Норси, обними меня, подними меня, положи на меня свои тяжёлые руки и ноги, как реи фок-мачты, как гребной винт, как якорную цепь, ну сделай же что-нибудь со мной, мой капитан. Попалась я, как акула на наживку, заглотила так, что не вырвать, не оторвать. Норси, милый Норси, хочу к тебе, хочу в твой плен, пожалей меня, дай свободы, которой я так не хочу! Отражение смотрело на меня горящими, хищными глазами молодой, влюбившейся девушки, даже сейчас я вижу его немигающий взгляд, каштановые волосы спадали на светлую тунику, которая полностью закрывала моё тело, но что под ней? Да, под ней руки, которые ласкали меня до утра, я хочу ещё и снова продлить эту ночь до бесконечности Вселенной и пусть все галактические астрономы наблюдают нашу земную – неземную связь, делая открытия для своей науки, в моей душе полной слёз радости и отчаянья. Вдруг очнулась, молодой парень дёргал меня за кончик одежды, похоже, я была не здесь! На моей голове сверкала диадема, оба продавца были в искреннем восторге, что-то говорили, кричали, но, как сквозь сон, расплатилась и ушла, забыв, про сверкающую корону на голове, не чувствуя её.

Поздний вечер застал меня где-то на побережье, рыбацкая деревушка, таверна, три весёлых матроса в форменной одежде испанского флота, стояли, обнявшись на улице, положив руки на плечи, как в греческом танце, сыпались испанские выражения, с португальской, несколько тяжеловесной речью и французские, изящные, будто старинные канделябры – отрывки из песен. Как там говорят: «Клин вышибают клином, волну гасят волной, – сейчас, я оборву все ваши незримые цепи капитан Норси, запутавшие меня, как гигантский спрут?!». Я поднырнула между ними, оказавшись внутри треугольника, они напевали мне неприличный кабацкий мотивчик, улыбаясь и щёлкая пальцами, кружили за мой мизинчик, дышали ромом, портвейном и пряностями в моё расслабленное, растекающееся желанием тело. Мне захотелось обнять их всех троих. Незаметно мы оказались у воды в кромешной темноте, только волны приносили блики света на своих гребнях из глубин океана. Сквозь прикрытые веки, видела и чувствовала, как спадает моя немногочисленная одежда, и я продолжаю кружиться нагой в их танце откровенного желания, властного своей простой необходимостью – быть любимой, здесь и сейчас под этими созвездиями. Кроме диадемы на мне ничего не было. Мои дамские фибры, в точке пересечения двух галсов нижних конечностей, чувствовали каждого входящего в мой порт приписки, не ожидая официального приглашения. Лоция морей и океанов моей женской души была не нужна, итак всё понятно, – полный бардак на шхуне!

Очнулась в знакомой до боли атмосфере, сквозь ресницы увидела мужчин, сидящих за столом в каюте Норси, – капитан, трое испанцев, которых встретила на берегу, выпивали ром из большой плетёной бутыли, шёл разговор, из которого я выхватывала обрывки фраз, – крелиси сеньор – сумасшедшая сеньора, брухас маринас – морская ведьма, ля мухер вьёса – богиня женщина! Капитан был молчалив, как прибрежная скала форта, сизый дымок трубки распространял пьянящий аромат турецкого табака, Норси размышлял. Зараза китель, не могу на него спокойно смотреть, всё переворачивается внутри и начинает бурлить, увлекая меня водоворотом бешеного желания накинуться на капитана, отобрать у него свиток нашего негласного договора, вернее, моего акта безоговорочной капитуляции, всех склонивших голову войск, на поле брани моей любви. Мужчины встали, матросы резко бросили свои подбородки вниз, как уважение и признательность за угощение, Норси кивнул, пожали руки, мы остались вдвоём. Норси остановился у распахнутого окна, глубоко затягиваясь и выпуская клубы дыма, всматривался в темноту океана, будто, что-то забыл, оставил там, далеко позади, куда уже не вернуться. Мой капитан, – я счастливая девушка, причиной тому – вы, мой капитан. Он стоял рядом и глядел на меня, это невыносимо, – по телу начал гулять лёгкий бриз, превращаясь в муссон, поднимая волны моего желания к самым бортам пределов возможностей терпения. Я, пошевелилась, подняла руку убрать волосы с лица, на голове почувствовала что-то металлическое и вспомнила о покупке; базар, берег и смутные ощущения наготы, – фу, какая гадость, как такое могло прийти мне в голову!? Рука Норси, ласково помогла справиться с непослушными волосами, задержавшись своим теплом на моей щеке. Как мне хорошо, за такие чувства готова отдать всё, что у меня есть, даже жизнь, не задумываясь. Открыв глаза, осмотрелась, тихо спросила: «Как я здесь очутилась?». – Ты, потеряла сознание Софи, бредила, повторяя моё имя, так оказалась здесь, – испанцы привезли тебя и подняли в мою каюту. – Простите капитан, была не в себе, очень жаркое солнце Касабланки сморило меня. Норси молчал. – Капитан, выбросьте меня за борт, как того матроса, только на прощание поцелуйте, – вместе с сознанием, потеряла и рассудок, вы не находили его здесь случайно!? Мне плохо без вас, Норси. – Ты голодна Софи? – Да, очень, и ещё хочу в душ. Капитан кивнул, не отрываясь от своей трубки, нажал клавишу пульта и что-то сказал дежурной вахте.

Медленно поднимаясь, обнаружила, что туника надета задом наперёд, – фу, больше не надену эту одежду, без всякого стыда сняла с себя всё, что есть, – снова, второй раз за сутки, на мне только диадема! Норси рассматривает, внимательно и просто, но где-то, в самых дальних глубинах таинственного капитана, заплясали черти, выскакивая искорками, вспышками, понятными только мне, на поверхность синей глади глаз. Вот, как, значит, нравлюсь вам, возможно, кого-то напоминаю? Встала во весь рост, ничего не скрывая, подняла руки, отправляя волосы назад, сделала глубокий вдох, мои холмы призывно колыхнулись, приподнялась на носочках, талия стала ещё уже, как Магелланов пролив, развернулась на шестнадцать румбов левым бортом к подветренной стороне, давая возможность проследить изящные линии и оснастку моей бригантины, воздушной походкой по лунным волнам, королевой ночного бриза, диадема и нагота обязывают, отправилась смывать грязные желания и поступки безобразного абордажа и захвата испанских палуб, – пусть Норси полюбуется моей красотой, возьму его штурмом тяжёлой артиллерии, сейчас приведу себя в порядок, – вы мой капитан – не отдам!

Горячий душ пришёлся очень кстати, стояла под горячими струями и рассуждала, прислушиваясь к телу, – рассказали моряки о том, что было на берегу или нет? Делая вывод из всего услышанного мной – рассказали, назвали сумасшедшей, морской ведьмой и женщиной богиней, где же смысл в определениях, ничего общего?! Наверное, к тому, что было в таверне, они осушили ещё и большую плетёную бутыль, стали мерещиться воспоминания, которые были не со мной, с кем-то другой, не похожей на меня сейчас. Не отпускайте меня капитан, ни на шаг от себя, – вот видите, что может произойти в женском, взбаламученном сознании, после ночи проведённой с вами Норси. Будто он услышал, без стука, немного отворилась дверь, появилась рука Норси, – не глядя, повесил тельняшку на крючок и прикрыл дверь. Загудел жаром, паровой котёл и без того урчавшего голодом животика, ярко нарисовалась картинка нашего горячего, близкого общения двух флотилий в договоре мира и взаимопонимания, пока я без тельняшки, разомлевшая голышка, ожидающая проникновения во все мои доступные тайны, вашей любознательной натуры, как всегда – мне мало, мой капитан, – нужно было всё-таки войти и остаться Норси, хотя бы ненадолго.

Тельняшка закрывала меня до колен, длинные рукава свисали, как рукава смирительной рубашки, – если он захочет, я согласна и на это, буду смирненькой – смирненькой, послушной – послушной девочкой, в одиночку больше не буду гулять в портовых городах, регулярно стану чистить зубы утром и на ночь, перестану шмыгать носом, когда недовольна, не стану шоркать подошвой обуви, если устану, просто сниму их, даже не стану покупать второпях вещи, которые мне понравились, но не нужны. Согласна на всё, что ты захочешь Норси, только позволь быть рядом с тобой, мешать не стану, – забьюсь в уголочек и буду смотреть на тебя молча, ждать, когда позовёшь, можешь даже приторочить мне ошейник и посадить на цепь в своей каюте, согласна ни пить, ни есть, лишь бы ты был со мной, всегда, – теперь вы понимаете, мой капитан, прошлой ночью я тронулась умом, вернее, вы дотронулись до меня, и теперь мой ум, где-то гуляет, и не хочет возвращаться, или я не желаю, чтобы он возвращался. Мне хорошо с вами, Норси, я влюбилась, Софи влюбилась и сошла с ума, – не прогоняйте меня, оставьте рядом вестовым матросом, буду приносить чай рано утром, драить палубу, выполнять все ваши приказы, если хотите – капризы, всё, что угодно, но только рядом с вами, мой капитан!

Я вышла из душевой, прошла в каюту и остановилась посредине, давая возможность Норси полюбоваться одним из персонажей сказки про Пиноккио; рукава длинные, длинные, волосы мокрые, приглаженные потоками воды, глаза глупые, наивные, босиком стою на паркете в каюте капитана и жду. Норси улыбается, чувствую, сдерживает смех, но, как странен он сейчас, – любуется мной, своим новым членом экипажа, теперь я тоже смогу отдавать вам честь, мой капитан, хотя, она уже у вас, и принадлежит вам, мой капитан. Норси молча взял сухое полотенце, подошёл и начал обтирать волосы, рассматривая меня, как это делают художники в галереях, перед картиной, которая заинтересовала. Мой организм не выдержал, тело затрепетало, ручьём полились слёзы, я рыдала навзрыд, без слов умоляя простить. Норси, ласково приподнял, прижал к себе эту несуразную девчонку, покорившую своей искренностью детской любви и восторга. Мои ножки оказались за спиной капитана, руки оплели его могучую шею, губы встретились, давно не виделись, не чувствовали вкус океана и запах табака. Норси снял и отбросил мой театрализованный костюм, теперь я снова разгорячённая голышка, руки легли на мои бёдра, – здравствуй Норси, ты вновь у меня в гостях, нет, ты у себя дома, ты снова во мне, безумно хорошо, я истекаю влагой желания и сладострастия, мой Норси, любите меня ещё и ещё, вы простили меня, мой капитан, как это благородно с вашей стороны – по-пиратски!

Моя мольба была услышана, – кем-то, где-то, я стала тенью Норси, его бесплатным и очень дорогим приложением, он относится ко мне, будто я маленькая девочка, а любит, как взрослую женщину; открыто, сильно, порой дерзко, до лёгкой боли в моих мышцах бёдер и промежности, мои груди чувствуют его коварную поступь, когда подходит к своей каюте – нашей каюте, засыпаю и просыпаюсь рядом с моим капитаном, если у него нет срочных дел по службе; вместе завтракаем, обедаем и ужинаем, Норси раздевает меня и сам одевает, я уже так привыкла к этому чудесному ритуалу, и когда мне нужно переодеться к ужину в ресторане, куда нас пригласили, – жду Норси, он приходит, снимает с меня одежду и надевает другую или новую, которую заказывает мне в очередном порту. Заметила, что звук надеваемых на меня колготок, посылает густые мурашки с дрожью, казалось бы, в уже довольное тело Норси, поэтому, мы часто опаздываем к столу в связи с внезапно изменившимися погодными условиями внутри наших акваторий – организмов, начинается шторм Норси, который снова и снова прибивает меня бушующей лаской к прибрежной линии нашей постели, он такой же сумасшедший, непредсказуемый, как и я. Больше всего мне нравится, когда Норси меня купает, – ласковые, даже нежные, мужские руки, тщательно промывают мои волосы, трут губкой спинку, животик, руки, ноги – всё тело, не проходя мимо моих интимных подробностей, как на минном поле – чуть дольше Норси задержался на моих грудях или внутренней поверхности бёдер, раздаётся взрыв внутри меня, вылетаю из ванной и, как изголодавшаяся кошка бросаюсь в объятия, здесь извержение моего вулкана повергает навзничь там, где застала пылающая лава, вся эта армада теперь в моём плену, снова и снова демонстрирую ему свою приятную хитрость – кораблик, под которым он извивается от возбуждения из последних сил, пытаясь ослабить мою хватку, но не тут-то было, мой капитан, я подарю вам необычайный восторг, раскачивая всеми своими ветрами вашу грот мачту.

Вот снова, Норси купает меня, смотрю ему в глаза, он не обращает на меня внимания, наводит чистоту, думая о чем-то, о своём, подчас бывает так далеко, что не слышит меня, но потом, что-то происходит, он выхватывает меня из воды, как русалку, несёт на постель и мы долго пребываем за любовным занавесом. Мир исчезает, плавно перетекаю в моего Норси, растворяясь полностью в течениях страсти. После близости, ещё несколько часов не могу найти себя, – честно говоря, не хочу, нет желания возвращаться – я его женщина, есть полное право, оставаться в нём столько, сколько захочу!

Норси, по-настоящему любит меня. Ни разу не задавала этого вопроса, – так всё понятно и просто, теперь я знаю любовь. Мы не ссоримся, не выясняем отношения, в душе каждого из нас нет для этого ни оснований, ни желания, просто нет места, всё заняла любовь! Оказывается, Норси, очень спокойный, немногословный, уравновешенный человек, но бывает бешеным вдруг, когда кто-то из корабельной команды делает, что-то неосмотрительное, не подумав. Недавно, случайно увидела, как капитан Норси, пожал руку одному из офицеров, за какую-то наглость, пошлость, накануне к одной из пассажирок, тот моряк тоже был крепким мужчиной, но звериное рукопожатие Норси свалило его на палубу от боли, потом, я смотрела, рука его распухла и долго не заживала. Капитан любит истории, громко и заразительно смеётся, когда это действительно смешно. Просит меня почитать ему вслух интересные байки и пересказы. Я читаю разными голосами – по ролям, Норси, как ребёнок смеётся до слёз, потом целует меня, гладит по волосам, и мы идём гулять по палубам и многочисленным закуткам корабля, я счастлива! Мой капитан, никогда не кричит, даже не повышает голоса, я уже не говорю про наглость или хамство, не позволяет себе опуститься до этого, но на морском сленге ругается точно в тему, аж заслушаешься, поэтому его боятся, как человека и уважают, как капитана, он один из тех мужчин, которые чаще правы, чем нет. За маленькую провинность, он заслуженно может наказать, но чересчур круто, если, по его мнению, это бросает тень на корабль, экипаж или людей на отдыхе. Однажды в ресторане случилась драка, якобы зачинщиком был один из моряков обслуги, – думала, что он покалечит бедолагу, но вопреки всем ожиданиям Норси молча выслушал отчёт предполагаемого виновника, потом пристально смотрел куда-то сквозь него, все молчали, ожидая незамедлительной расправы, но капитан тихо похлопал матроса по плечу и ушёл, подробностей не знаю, а спрашивать не хочу – не женского ума это всё. В Норси нет злопамятства и легкомысленной мстительности, – забывает, прощает, ни разу не напомнил, не укорил меня, даже краешком слова, тем случаем на берегу с испанцами, – у меня нет сил, не любить его! Норси, в два раза старше меня, а мне скоро двадцать два – совсем старуха стала, всегда хотела, мечтала быть рядом и любить такого мужчину – человека за которым пойду куда угодно, не спрошу – зачем? Мой капитан, много знает и умеет, владеет мной, как профессиональный музыкант своим инструментом, публика на корабле стала заметно по-другому относиться ко мне; дамы подчёркнуто, вежливы и обходительны, мужчины изысканно галантны и предупредительны, для команды я «в доску переборки своя»!

Острова Зелёного Мыса остались в стороне, разыгравшийся шторм заставил укрыться в порту Дакара. Жаль, хотела взглянуть, что есть удивительного там, если есть!? Капитан, пока корабль уходил от шторма, был на мостике, иногда навещал меня в каюте, – переживал, не началась ли у меня морская болезнь!? Чувствую себя нормально, тошноты нет, голова не кружится, вернее, начинает кружиться, когда появляется Норси, его пылающий взгляд и осанка хищника во время охоты, возбуждают меня, мой капитан это чувствует, но не задерживается, возвращается на мостик. Мне приятна мысль и ощущения под ложечкой, что моя жизнь, как и всех остальных на судне, зависит от моего любимого морского волка, который, я уверена, с честью выполнит свой долг.

Рядом с Норси, мне любое море по колено, да так, что трава не расти! Теперь мы в порту Дакара, Норси отсыпается, повесила на ручку двери табличку – «НЕ БЕСПОКОИТЬ», сказала вестовому матросу, чтобы не стучался и не шумел, когда приходит, попросила передать дежурной вахте, чтобы не пользовались аппаратной связью, – пусть капитан отдохнёт. Все поняли, теперь тихо, мой Норси спит, раскидав своё тело на постели – будто плывёт на спине, – часами, могу просто смотреть на него, ни о чём не думая, просто наслаждаюсь, ещё и ещё чувствуя внутри нарастающие гейзерные извержения, которые добавляют влаги в мой женский организм, потом наступает момент, когда сдерживать себя больше нет сил, крадусь к Норси и утопаю в безбрежной ласке его рук и поцелуев!