Czytaj książkę: «Задорная Мандаринка»

Глава 1. Мисс неудача

Инна. Наши дни

Оке-е-ей.  Знаю, знаю, что обещала себе. Но! Блинчики. Со сгущенкой. В полночь. Это мой личный рецепт избавления от стресса.

И да, я в курсе, что именно из-за них мой скромный сорок четвертый размер перешёл в сорок восьмой. И что именно они резко ушили мои любимые джинсы. И что ляжечки, меж которыми всегда была модельная пропасть, встретились в желании никогда больше не расставаться! Но поводов для «понервничать» за последний год действительно добавилось.

Посудите сами:

– меня бросил жених (не готов, понимаете ли, думал, что да, а вот оказалось, что нет…);

– я переспала с боссом (так, скорее, в отчаянной попытке доказать, что весьма ничего, и могу заарканить красавчика);

– перекрасилась в рыжий (и это при родном блонде, ну не дура ли, а?);

– моя подруга выходит замуж (за того самого… босса-красавчика, вот где самооценке удар, да?);

– и самое ужасное, ну, вот, просто хуже придумать невозможно, недавно я провела ночь еще и с лучшим другом босса, а он меня на следующее утро и не вспомнил.

Точка. Финита ля комедия, блин. Ну как, как, скажите мне, тут не толстеть???

– Так, Инна, возьми себя в руки! – гневно кричу своему отражению в зеркале. С моими 165 см – 60 кг на весах – убийственны.  И пускай все модные таблички говорят, что с таким ростом вес до 65 килограмм норма, и вообще, бодипозитив, полюби себя такой, какая ты есть – тьфу на них! Они не видели меня в любимых джинсах, не сходящихся на животе! От всех этих блинчиков есть только один толк – грудь встала бодрой четверочкой, хотя раньше и троечка не набиралась.

Но какой в этом толк, если их даже продемонстрировать некому! Ладно, так, глубокий вдох, пуговица, пуговица, пуговица, ширинка. Влезла! Выгляжу до неприличия обтянутой, но под длинным широким свитером никто не увидит. Привычным жестом заплетаю теперь уже рыжеватую косу и, пытаясь лишний раз не дышать и не наклоняться, обуваю кеды.

– Мам, закрой за мной! – кричу и выбегаю на лестничную клетку. Вот и ещё один повод пострессовать в копилочку: после расставания с женихом он тактично попросил свалить с совместно снимаемой квартиры, а одной мне такую московскую роскошь не потянуть, вот и вернулась к маме. В Котельники. В комнату, обклеенную плакатами Джареда Лето.

О, ещё один пункт:

– мне двадцать семь, и первое, что я вижу, открывая глаза по утрам – лицо вокалиста группы Thirty Seconds to Mars в образе Иисуса. Спасите, помогите, потому что снять его, означает пялиться на обои времён моей бабушки, которые видели, как меня зачали.

Итак, подведем итоги:

– я жирная;

– у меня нет мужика;

– я настолько плоха в постели, что после меня и не помнят;

– живу с мамой;

– и я жирная, я уже говорила?

Стоит ли удивляться, что и сегодняшний день, один из самых важных за последние полгода, тоже не задался?

– Инк, а Инка, чё там по исследованиям детских творожков? – с порога взяла меня в оборот Кононова. Ненавистная мне, с некоторых пор, блондинка.

– Норм все, – соврала и плюхнулась в кресло. И так душевно у меня это вышло, что одно из колесиков с громким "хрусь" отлетело в неизведанном направлении, оставляя меня негодовать в перекошенном кресле. Чудесно, просто космически прекрасно! Мне же больше делать нечего, как искать заведующего АХЧ, который ещё и одарит меня взглядом "знаю я, откуда у тебя руки растут, деточка".

Я тоже знаю! Но в этом не виновата. Так звёзды сошлись, планеты, должно быть, не тот дом заняли, когда меня мама в машине скорой рожала. Видать торопилась я нехило, раз даже довезти до больницы не успели, и так, на одном из московских светофоров и приняли – пухлую, лысую, орущую меня. С извечным отпечатком в судьбе: все не как у всех.

Какие-то планеты выстроились, а мне теперь всю жизнь разгребай! Я же классический пример неудачника: если в ресторане у кого-то будет муха в супе – это буду я; если в огромном конференц-зале есть сломанный стул – моя пятая точка займет именно его; если существуют мужики-козлы, то всех их собрала я, отвечаю!

Опять об этом недочеловеке подумала, черт. Все мои стальные нервы на ложечки переплавил! Всю железную волю на монетки раздербанил. Скот.

Вдох-выдох. Я не буду больше думать о чертовом Хромове, мать его, Илье Геннадьевиче. Козел. Рыбка с памятью в 30 секунд. Чтоб у тебя там отсохло все могучее достоинство, может, оперативка в башке подосвободится.

Но калейдоскоп воспоминаний, запущенный нерадивым колёсиком кресла, было уже не остановить.

Три месяца назад.

– Коктейли, коктейльчики, любимые мои. Начнем, наверно, с Лонг Айленда, да? – я подняла свой взгляд на Лолу, свою новую крутую подружайку.

В ее взгляде читалось: спасите меня из этого места и уведите от этой страшной женщины, то есть меня. Мы с ней, безусловно, совершенно разные по характеру и темпераменту дамочки, даже внешность у нас диаметрально противоположная: она очень стройная, высокая шатенка, а я – фигуристая – с недавних пор, – натуральная блондинка с копной волос до самого эффектного места. Она – тепличное растение богатого папочки, я же – пригородный сорняк, стойкий к вредителям. Если бы не стечение обстоятельств и моя природная невозможность держать язык за зубами, мы никогда не подружились. Но противоположности сходятся, да? Даже в дружеском ключе.

Итак, уломав подругу на полный отрыв, мы открыли вечер любимым Лонг Айлендом, продолжили сладким Дайкири, шлифанули Космополитен и Маргаритой, а где-то между всем этим удовольствием была ещё Пина Колада и шокирующее заявление Лолы: она спит с боссом. Мне хотелось накричать на нее: черт, подруга, как же ты так! Я же предупреждала, он – охотник, добьется цели и поскакал дальше на своем верном сером БМВ. Не совершай моих ошибок, ведь даже если знаешь, что тебя используют, мерзкое ощущение стыда никуда не уйдет.

Но вместо этого, лишь покачала головой, тихо посочувствовав:

– Ох, подруга, лучше бы ты на Илью Геннадьевича покусилась, он хотя бы на завтрак остается…

И это было правдой. Друг нашего босса был, хоть и известный бабник, к женщинам относился уважительно, и даже дарил ощущение заботы и красивых ухаживаний. Были и цветы, и рестораны, и даже – невиданное – завтрак в постель. Правда все эти романы были столь же недолговечны, как и йогурт без холодильника, но после них не было столько разбитых сердец, сколько оставлял наш шеф. На практике мне это испытать не довелось, уж больно неприятным был предыдущий опыт, но офисное радио врать не будет.

Когда вечер был в самом разгаре, неведомая сила, читай, нужная кондиция, потянула меня на танцпол. Музыка была идеальна, вокруг толпа оголодавших мужчин, а мой вырез словно косточка, брошенная стае бродяжных собак. Уже через пять минут я почувствовала настойчивые руки на талии, мощный торс за спиной и энергетику, посылающий однозначные флюиды – домой я сегодня не вернусь.

Какой бы динамичной не становилась музыка, мужчина, в чьем плену я находилась, не позволял мне развернуться к нему лицом. Его крепкие пальцы сжимали талию, бедра терлись о мои. Теплое дыхание периодически касалось уха, шепча: "Ты такая сексуальная, красотка". Его слова разливались жаром в груди. От уверенных движений в такт моим, кожа наэлектризовалась, требуя выхода энергии. Когда его губы коснулись шеи, я задрожала от дикого желания.

Мы оказались в такси, обезумевши целуясь, уже через пару минут. Весь путь до его квартиры, мы расстегивали друг на друге одежду, чтобы сократить ненужную прелюдию. Когда в полумраке он развернул к себе спиной, чтобы полюбоваться на приглянувшиеся ему детали моей фигуры, я уже точно знала, с кем находилась.

Но никакая сила воли, здравый смысл или логика не смогли остановить меня от самой жаркой и умопомрачительно сладостной ночи в моей жизни. На утро я по-тихому свалила, мечтая оказаться Золушкой, которую затем разыщут и предложат руку и сердце, потому что после всего что было… ну, он обязан на мне жениться.

Но суровая реальность больно ударила по темечку и моей самооценке уже на следующий день. Принц за мной не пришел. В лифте не поздоровался. А последующие дни делал вид, что меня не существует.

Вот вам и красивые ухаживания, и завтрак в постель от Ильи – мать его – Хромова.

Скот. Натуральная скотина.

Глава 2. Свадьба друзей – повод для грусти

Илья. Две недели назад

Не могу поверить. Просто не могу в это поверить. Мой лучший друг, чувак, на которого я равнялся, тот, кто ни разу не проводил ночь с одной и той же женщиной дважды за все пять лет нашего знакомства, – женится.

– Дружище, если тебя шантажируют, самое время признаться, и я помогу тебе скрыться в Мумбаи.

– Почему в Мумбаи-то? – усмехнулся Марк, без пяти минут муж богатой наследницы.

– То есть ты не отрицаешь, что тебя к браку принудили? – усмешка – мой верный спутник.

– Илюх, я женюсь, потому что пипец как хочу этого. Потому что при мысли, что Оля снова убежит от меня, тело начинает ломать. Потому что, блин, хочу ее двадцать четыре на семь и только для себя, понимаешь?

– Да, походу это и есть любовь… Неизвестная субстанция, внедряется незаметно и выветривает последние мозги, – последовал мощный толчок в предплечье. – Ауч, – взвыл я. – На правду не обижаются.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда сам вляпаешься по самые уши. Будь начеку, а то не заметишь, как однажды очнешься на моем месте, – засмеялся приятель.

– Где-то в Англии, выбирая идеальный галстук?

– Аха-ха, тебе не светит, сорян. Максиму – где-то в Подмосковье.

– Как низко ты меня ценишь! Все, я обиделся и ушел думать думы, пока ты будешь предаваться заморским традициям, – развернулся и бодрым шагом направился к двери.

– Илюх… – протянул Марк, на что получил недвусмысленный жест со средним пальцем во главе.

Не хорошо, наверно, оставлять друга прямо перед церемонией, на которой он навсегда наденет себе кандалы, но разозлил, право. Не светит мне… Да я, по сравнению с ним, святой вообще. От меня ещё ни одна женщина неудовлетворенной или в слезах не уходила! Так что по законам вселенной мне положена минимум дочь президента. У президента же дочери, да?

И, как назло, ни одной мало-мальски симпатичной мадам. Знал бы, что англичанки такие стремные, захватил свое с собой, как говорится. А теперь тухни тут, как евнух. И это на свадьбе лучшего друга!

Видение в алом платье показалось лишь на миг, но это не помешало всему организму подобраться, как на линейке в первом классе. Облако воздушной ткани, затейливо обрамляющее фигуру Афродиты, мелькнуло возле церемониальной арки в центр-холле и скрылось за толпой людей. Ну, давайте же, рассаживайтесь, черепахи, покажите мне алую даму!

Словно в паршивой романтической комедии, народ расступается, свет из окон преломляется причудливыми линиями и создаётся ощущение, что передо мной стоит ангел. То есть, нет, напротив, рыжая дьяволица, пришедшая на землю, чтобы совратить меня. Да, красотка, да, я хочу быть тобой совращен!

Алая дама проплывает мимо меня, едва кинув взгляд, и одаривает букетом сладких запахов: ваниль, корица, кокос. Рот мгновенно наполняется слюной, будто передо мной положили теплую булочку, а я давно на диете… Рыжая стремительно удаляется, даже не дав как следует рассмотреть ее лицо, зато открывает мне умопомрачительный вид сзади. Я благодарю вселенную за то, что не зря пролетел почти три тысячи километров.

Церемония бракосочетания проходит мимо меня. Я даже не осознаю, что мой друг только что перешёл в разряд женатиков, потому что все время английской нудятины не отрываю взгляд от девушки-мечты. Пухлые губы, голубые глаза и маленький носик, задорно поблескивающий колечком. Уровень эндорфинов в крови зашкаливает, а ведь я стараюсь не опускать глаз ниже лица! Потому что, если дам слабину, и взгляд сползет-таки во внушительный вырез – потеряю сознание от перенапряжения прямо здесь.

Марк с невестой сваливают с собственной свадьбы, едва начались танцы. И я могу его понять – тоже предпочел бы шалить в номере с красоткой, а не наблюдать, как "важные" гости потрясают жирами. А вот и моя нимфа… идет, нет, проплывает по залу с томной сексуальной улыбкой. Она дарит мне мимолетный взгляд и покрывается румянцем, отчего томление в моей душе, замешанное с предвкушением скорой победы, разливается горячей лавой.

Я шагаю к ней целенаправленно, быстро, ни на секунду не отрывая взгляда. Так охотник покоряет жертву – силой, мощью, напором. Она отворачивается первой, хорошо, рыжая, ты уже почти моя. Касаюсь ее плеча, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, веду к оголенной шее, затылку, перекатываю несколько шелковистых прядей на ладони. Девушка дрожит. Да, милая, скоро.

– Потанцуем? – почти касаюсь теплым дыханием ее ушка, действует безотказно.

– Простите, Илья Геннадьевич, я уже приглашена, – четко произносит она и вырывается из плена моей харизмы. В смысле? Мы что, знакомы?

Наблюдаю за ней со стороны, складываю два плюс два, мысленно даю себе подзатыльник. Ну, конечно! Подружка невесты, русская, это же та смешная блондинка из маркетингового отдела. Просто уже и не блондинка вовсе. Да и как я мог ее узнать в этом шикарном образе, когда в офисе она вечно замурована в безразмерные свитера? Если б я раньше знал, что скрывается под этим ее овер-сайз…

Делаю пару глотков крепкого виски, вот что-что, а на свадьбу папаша невесты не поскупился, и иду разыскивать рыжую нимфу. Так просто она от меня не уйдет.

Спустя пару бокалов, нахожу ее на танцполе в объятиях одного из английских приятелей невесты. Она широко улыбается ему, глаза светятся неприкрытым восторгом. Нет, нет, рыжая, не трать на него свое время, сегодня ты вся моя.

Хватаю очередной бокал с крепким пойлом и упускаю момент, когда нимфу перехватил следующий пижон. Ему она улыбается сдержаннее, но не отталкивает, стоит ему плотнее прижаться к впечатляющим достоинствам. И во мне начинает закипать злость. Ты что творишь, рыжая, разве не ясно, что в конце вечера мы окажемся в одной постели?

Опустошаю третий и четвертый стакан и сразу принимаюсь за следующий. Рыжая не отстаёт, меняет партнёров, как перчатки. Откровенно флиртует с ними, кокетливо перекидывая копну огненных волос на одно плечо, оголяет сексуальные изгибы ещё больше. В мою сторону даже не смотрит.

Накажу. Как только окажется в моих объятиях – накажу.

Но стакан сменяется стаканом, в голове мутнеет, и вскоре я отключаюсь от реальности.

На утро в голове бьют барабаны, во рту – пустыня сахара, а сознание простреливает отрывочными воспоминаниями о минувшей ночи. Сексуальная рыжая в моих объятиях, я крепко держу ее, не давая упорхнуть. Потом жаркие поцелуи. И все, тьма.

Приснилось? Или было?

Глава 3. Из чего же, из чего же, из чего же…

Инна. Сегодня

– Инк, так что там по творожкам, мне результаты в презу вставить нужно! – вырывает меня из дум противный голос Кононовой.

– У меня стул сломался, я не могу сейчас тебе данные дать, – тем более, что они ещё не готовы, там, по правде сказать, даже конь еще не валялся, но это я, предусмотрительно, скрываю.

– Жрать надо меньше, – говорит тихо, но так, чтобы все услышали. И за это я ненавижу ее еще больше.

Мало того, что она не натуральная блондинка с самомнением Мэрилин Монро, так ещё и жучка редкостная, не преминет ткнуть в самое болезненное. И что в ней Хромов нашел? Почему как верная собачонка уже третий месяц за ней таскается?

Так, все, не думать о подлеце Хромове, сосредоточиться на опросе. Стул временно поменяла на Катеринин, которая свинтила в декрет еще несколько месяцев назад, но чье место до сих пор оставалось вакантным. Собственно, почему сегодня важный день – будет проводиться внутренний отбор кандидатов на ее должность, и я подала заявку. Не все мне в младших специалистах сидеть. Но это после обеда, а до него ещё дожить нужно, и доделать чертову аналитику по творожкам.

– Гляньте, – снова подала голос Кононова. – И не боится же! – кивок в мою сторону.

– Да, наоборот, наверно, жаждет, – поддакнула ее вечная подружайка Серебрякова и залилась звонким смехом.

Я сначала даже не поняла, по случаю чего устроен этот праздник "унизить Инну". Но увидев, куда устремлены взгляды всех дамочек в кабинете, смекнула – беременный стул! У нас в отделе о нем ходят легенды. Четыре девчонки, работающие на нем, ушли в декрет друг за другом. Ха! Я в безопасности, уж точно! С моим-то везением… Чего только стоила ночь свадьбы.

Две недели назад.

– Потанцуем? – горячий шёпот проносится электрическим разрядом по всему телу. Пальцы коварного мерзавца выписывают умопомрачительные круги у меня на затылке, вызывая сладкую истому и дежавю.

Сейчас я, слабая женщина, без постоянного прелюбодеяния, сдамся, а он…он… Знаем, плавали! Застегните ширинку, мистер, вам сегодня не обломится!

– Простите, Илья Геннадьевич, я уже приглашена! – стараюсь звучать твердо, и не смотрю ему в глаза, иначе он сразу поймет, что от одного его взгляда мои мозги плавятся, как материнка без вентиляции.

Быстрым, уверенным шагом направляюсь к первому попавшемуся мужику. На счастье, им оказывается один из приятелей Ольги, которых она успела завести, пока думала, что Марк ее бросил. Судя по слюне, которая капает на его дорогой пиджак, от танца он не откажется. Фу, милый, только не забрызгай мне декольте!

Слюнявый оказался забавным и милым, и еще немного смахивающим на суслика. Но это же мелочь, да. Например, если принять нужную дозу игристого, и свет не зажигать… Ай, кого я обманываю! Не светит тебе, суслик, сорян.

Хромов, тем временем, не сводит с меня взгляд. Вспомнил? Или, наоборот, снова не узнал? И хлещет же вискарь, хлещет, глядишь, свалится где-нибудь под ухоженный королевский куст и замерзает на хрен. Декабрь, как-никак, хоть и Лондонский, а все равно пробирает.

Очередной кавалер оказался на пол головы ниже меня и волей-неволей, его взгляд упирался совсем не в глаза. Он лепетал что-то о ночной экскурсии по Тауэру, колесе обозрения и, не заметно для меня, перешёл к главному: у него шикарный вид из апартаментов! Подумать только, малыш, у тебя среди предков Наполеон не затесался, не?

Короче, вечер заканчивался огромным обломом и раздражением на саму себя. Ну, какого черта, Инна, какого лешего, тебе сдался этот Хромов? Да тут любой ушел бы с тобой только пальцем помани! Но нет, тебе же так не интересно, тебе задачку посложнее, чтоб страдать потом. Дура! Дура! Дура!

За самобичеванием и мысленным самоубийством, незаметно добралась до второго этажа. Картина, открывшаяся моему взору, была вполне ожидаемой. На полу, прислонившись спиной к двери, очевидно, своих апартаментов, сидело тело. А как иначе назвать напившегося до свинячьего визга мужика? Правильно, никак его не надо называть, надо пройти мимо, пусть завтра сам со своим приобретенным остеохондрозом разбирается. А застудит что-нибудь, так и поделом ему!

Уверенным шагом пробираюсь к своему номеру. Достаю карту, открываю дверь и застываю на пороге с пожирающим чувством вины. Инна, мать твою, ну не вовремя в тебе проснулась вселенская любовь ко всему живому. Вспомни, что этот скот даже не узнал тебя после крышесносной ночи! Но мини-Инна с правого плеча не успокаивается, нашептывает: занеси его в номер, занеси его в номер.

Хрен с тобой, золотая рыбка.

– Это только ради спокойного сна и плюса в карму, понятно, Илья Геннадьевич?! – произношу вслух, и "тело" начинает отмирать.

Он откидывает голову назад и с минуту наблюдает за мной из-под опущенных ресниц. Затем расплывается в улыбке и тянет:

– Богиня…

Подлец. Ну, просто, негодяй. Даже в невменяемом состоянии клинья подбивает. Хотя надо признать, он хорош и в разобранном состоянии. Пиджака на нем нет, белая рубашка вольно расстегнута на верхние пуговицы, ботинки аккуратно стоят рядом, а на ногах красуются самые нелепые носки, которые я видела – ярко красные, в ромбик. Его извечно уложенная блондинистая челка спадает на лицо, чуть не до самого кончика носа. И никогда, никогда он не выглядел сексуальнее!

Опускаюсь перед ним на колени, и ощупывают карманы, где-то должен быть ключ от его номера. Пока мои руки проходятся по карманам, он издает урчащие звуки. От чего меня накрывает приступом нежности к этому нерадивому созданию. Божечки, он же никому не нужен, сидит тут один, неизвестно, сколько времени, и никто даже не пытался ему помочь. Одна я – добрая душа, у которой уже давно вымощена дорога в ад.

В левом кармане пиджака оказывается нужный предмет. Вставляю карту в дверь, она с тихим щелчком открывается и почти бездыханное тело проваливается внутрь помещения. Громко вздыхаю, и похлопываю объект по щекам.

– Вставай, я тебя не подниму, скот! – говорю громко, сердито, чтобы очнулся.

– Богиня…– вновь тянет он, смотря на меня.

– Давай, шевелись, – легонько толкают его ногой. – Иди на кровать!

– Слушаю и повинуюсь! – переворачивается на живот, становится на четвереньки и ползет к постели. Шут!

– Помоги раздеться, – низким голосом просит Илья.

Ещё раз вздыхаю, обдумываю, какая я идиотка, что помогаю этому бездарю, и шагаю к нему. Помогаю расстегнуть пуговицы на рубашке. Он лежит поперек кровати, так что мне приходится присесть возле него на колени. Его правая рука тут же обхватывает меня за бедра. Жаркая волна пронзает все тело. Я пытаюсь сбросить ее или отодвинуться, но у него на редкость сильная хватка для полубессознательного состояния.

Ещё мгновение, и он притягивает меня в свои объятия и припадает к губам в страстном поцелуе. Он такой теплый, мягкий, а запах многолетнего виски только раззадоривает меня. Вожу руками по оголившемуся торсу, вспоминаю, как он прикасался им к моей спине. Чувствую его руки на одной из самых выдающихся частей тела, которая уже не влезает в любимые джинсы, и неожиданно чувствую стеснение. Пытаюсь отстраниться от Ильи, но он, словно чувствуя мои внутренние терзания, шепчет:

– Ты такая сексуальная! Идеальная. Шикарная. Хочу тебя.

Внизу живота скручивается ответный узел. Я не сдерживаю себя и снова жарко целую его, очерчиваю губами его мужественные скулы, спускаюсь по шее, перехожу на грудь. И в тот момент слышу храп. Забористый, душевный, со всей глубиной лёгких.

Скот. Какой же ты скот, Хромов.

Так некстати навалившиеся воспоминания рассеиваются, когда возле моего стола образовывается Кононова.

– Сделала? – с наездом спрашивает она, словно ее уже выбрали на место Катерины. Хотя да, она пока главный претендент.

– Сделала, – передразниваю ее. Не могу удержаться.

– Наконец-то, – закатывает она глаза. – Отправь на печать, я после обеда посмотрю. – Разворачивается на своих острых шпильках и легко поддев сумочку, направляется на выход.

Обед. Как быстро.

– Ин, а ты пойдешь? – спрашивает Машка, ведущий специалист и самая адекватная в отделе.

– Не, – говорю я грустно.

– Диета? – понимающе вздыхает она.

– Ага, – подтверждаю.

А что, и правда, диета, просто не продуктовая, а финансовая. Все бабло спустила на то шикарное алое платье для свадьбы, а оно так и не привело ни к чему хорошему. Вот и повод к Новому году уменьшится в объемах.

– На, держи мандаринку, – кидает мне оранжевый фрукт. – От него не поправишься.

Обожаю мандарины. Просто обожаю. Съедаю их килограммами, нет, тоннами перед Новым годом. Могу питаться только ими и на завтрак, и на обед, и даже на ужин, пока пальцы не станут не отмываемо желтыми!

Но я была бы не я, если просто съела его…