Светлая для Темного

Пролог

Паутина видения затягивала, не выпускала. Эзри, доченька, не уходи! Рыжие кудри мелькают в мрачных коридорах. Розовые энергетические щупальца тянутся из стен, силясь захватить мою девочку. Эзри!

Крик гулким эхом летит вперед и, натыкаясь на стены и тупики, повторяется. Замираю. Эзри оборачивается, глядит вокруг невидящим взором, останавливая его на мне. На лице удивление, страх, непонимание. Не узнает? Не помнит меня?

Коридоры поглощает мгла, но спустя секунду тусклый свет пробивается отовсюду. Чужой мир без магии. Параллельная Вселенная. Никто не может попасть туда живым. Эзри, как умудрилась?

Черты лица дочери смягчаются, янтарные пряди краснеют, глаза – темнеют.

Шелковое платье цвета весенней листвы меняется. На Эзри груботканое блекло-синее рубище. Уродовать балахоном точеную фигурку – преступление!

Плотный поток дешевых машин превращает трассу в бурную реку. Смертные пешеходы переминаются с ноги на ногу, ожидая шанса перебраться на другую сторону… Глупое человеческое дитя не выдерживает, бросается наперерез.

Эзри! Зачем? Дочурка кидается следом, отталкивает неразумную куклу с пути авто. Эзри!

Холодный пот струится по спине, испарина на лбу. Отдать жизнь за смертную! Что может быть нелепей?

В животе разрастается пылающий шар, от которого вздрагивая тянется пуповина, связывающая с дочуркой. Жива! Знал! Чувствовал!

Когда дни и ночи проводил над твоим бездыханным телом, дочка, остановив разложение своей кровью и аурой. Когда хоронил, отогнав подданных, лично поджигая тело магическим пламенем. Я ждал твоего возвращения.

Тело впитывает долгожданное тепло – мое, родное, желанное …

Машина проходит сквозь Эзри… Мир чернеет.

Мир чернеет. Вернулась! Дочка вернулась! Мчусь домой, но ее нет… Эзри, где ты?

Где ты?

Вокзал Ладорры – жуткое грязное место для путешествующих смертных. Тошнотворные бездомные; лучше сгинуть, чем коснуться. Эзри? Лежит на полу между креслами, мертвенно-бледная, как в день похорон. Глаза открыты, губы хрипло шепчут:

– Я однокрылая. Физики назвали… Говорят, аура похожа на сложенное левое крыло.

Что за бред?

Ты Эзри, моя дочка! Какие физики? Ты никогда не интересовалась наукой!

Балы, турниры, прогулки на природе – вот что занимало твои мысли.

– Остекленела. Застыла. Перескочила. Где я? – вновь смотришь неузнавающим взглядом. Больно и сладко. Ты со мной! Какая есть! Недужная, грязная, побитая жизнью. Но ты со мной!

Пуповина вздрагивает и увеличивается. Все больше и больше. Наши ауры соприкасаются опять, как при твоем рождении. Я иду к тебе, доченька!

Шатаясь от долгой неподвижной медитации, вскакиваю с кресла! На вокзал! К моей Эзри! И пусть Ригорн думает – государь ополоумел. К черту осмотрительность! Я иду к тебе, доченька. Только дождись, только не умирай. Только не снова!

Глава 1

(Дэллан)

– Чертовы небрис!

– Что за?.. – подняв голову от договоров, Дэл смачно выругался на нескольких языках – живых и мертвых.

На кретина, вздумавшего так отозваться о его расе, причем в его же заведении, даже злиться грешно! Из глотки короля «темных сайхов» Флавеллии вырвался злорадный смешок. Видимо, бюро опять прислало зеленого новичка, высокомерного чистоплюя, не потрудившегося изучить личность владельца бара.

Мужчины трепетали перед Дэлом, женщины – падали к ногам полуторатысячелетнего айна. Не мудрено! Дэл отлично представлял, как действует его внешность на слабый пол.

Два метра мужественности, косая сажень в плечах. Игра могучих мышц легко угадывается под тонкой футболкой цвета стали и узкими синими джинсами. Длинная золотистая грива, обрамляющая суровое лицо древнего воина, и голубые глаза. Холодные. Пронзительные. Зачаровывающие.

Идиоты, которым и бахвалиться нечем, кроме как ложной скромностью, пусть считают, что это гордыня, самолюбование. К чертям их! Дэл знал себе цену.

Ни один подданный и вякнуть против не посмел бы! Тем более – не выполнить приказ. Малейшие попытки неповиновения или лукавства просчитывались на три хода вперед и наказывались жестко. Посему хитрить или плести интриги не рисковали – себе дороже. А доверенные небрис, сражавшиеся бок о бок с Дэлом в войне сверхов, без звука шли за своим сюзереном в огонь и воду. Равным себе и то спуску не давал. Впрочем, лучшего стратега и дипломата на всем континенте не сыщешь.

А тут этот возглас! И где? В «Жарком Льде», собственном ночном клубе флавелльского короля – одной из главных туристических достопримечательностей штата. Фанатки толпами валили поглазеть на заведения, замки и подвалы древнейших темных сайхов, особенно если речь шла о властителях своего народа. Идеей организовать экскурсии по «Серебряному кольцу» небрис обязаны Фицуотеру Вайсу – королю «темных сайхов» Анарии.

При мысли о родовитом британце, Дэл презрительно фыркнул, небрежно отодвинув документы, легко скользнувшие по лакированной поверхности стола из красного дерева, и поднялся из роскошного черного кожаного кресла. В чем в чем, а в умении делать деньги из воздуха Фицу равных не найти! После решения правителей небрис о легализации предложение Вайса приняли на ура.

Когда лет десять назад ученые начали успешно клонировать кровь и органы людей, мысль о выходе «детей ночи» из тени напрашивалась сама собой. Дэл изрядно наслушался рассуждений правителей небрис о том, как здорово было бы перестать скрываться, ведь, казалось бы, теперь темным сайхам не требовалось охотиться. Но заявили они о себе далеко не сразу. Сначала пришлось «промывать мозги» древним небрис, внушая, что копия крови ничуть не хуже оригинала. Наконец, те сделали вид, будто поверили – еще бы, «неверующие» то пропадали без вести, то обнаруживались… трупами. Закончив «убеждать» подданных, верховная власть небрис принялась увещевать руководство людских государств, дескать «дети ночи» годятся на роль законопослушных членов общества.

Бред, да и только! Дэл со злорадством наблюдал, как то, в чем он был уверен с момента легализации сородичей, неминуемо сбывалось, а правители темных сайхов из шкуры вон лезли, дабы все скрыть, замять, списать на нападения диких животных, невесть как забредших в сердце мегаполисов. Большинство старых небрис продолжали осушать смертных. И не только потому, что инстинкты хищника подавляли человечность, а вековая привычка к вседозволенности – страх перед жестоким наказанием. Поглощать настоящую кровь для «темного сайха» – не только способ насытиться. Древние небрис и жажды-то почти не знали. Надо месяц поголодать – без проблем. Потом хлебнул пол-литра – и снова в строю. Лишь молодняк упивался алым нектаром, как алкоголик спиртным. Малейшее голодание – и жажда брала верх, опуская до уровня зверя, заряженного одной целью: рвать клыками податливую плоть, алчно вбирая темно-бордовую жидкость, пока не иссякнет. Лишала разума, сознания, полностью подчиняла дремучим инстинктам. С каждым годом, десятилетьем потребность в крови уменьшалась. Столетние «дети ночи» контролировали себя на раз. Но чем старше становился небрис, тем сильнее желал смаковать вкус чужой жизни… Неторопливо наполняться ею… Наслаждаться тем, как каждая клетка тела звенит от дикого сочетания мощи смерти проклятого сайхийского принца и энергии бытия. Достаточно немного глотнуть тугой струи, вздрагивающей от каждого биения сердца, чтобы испытать перерождение, обновление.

Что же до «Серебряного кольца» – Дэл не мог не признать, что оно того стоило. Сумасшедшие фанаты и просто интересующиеся за раз оставляли в заведениях, включенных в тур, столько денег, сколько владельцы прочих за год не зарабатывали. А на сувенирах и фотографиях цифра удваивалась.

Но вот сегодня случилась драка…

Банальное происшествие! Но как же сайхийское бюро по урегулированию отношений сверхов и людей могло не раздуть из мухи слона!

Небрис не ублажили туристов как надо!

Дэл распахнул дверь кабинета так, что та с грохотом ударилась о стену и задребезжала.

Да при чем тут «темные сайхи»? Две умалишенные сцепились за право сфотографировать Морган.

Небрис-дочери Дэла и впрямь было что показать! Всегда холеная, роскошная, она прямо-таки бросала вызов самообладанию сильного пола. Заводила одним лишь взглядом голубовато-серых глаз с поволокой, одной лишь улыбкой сексуально-пухлых губ. Сводила с ума одним лишь поворотом головы, от которого волосы цвета воронова крыла рассыпались по покатым плечам. Но бывшей элитной проститутке и этого казалось мало. В черном кружевном платье, сквозь которое просвечивало спортивное белье, соблазнительница демонстрировала ровно столько изящного тела, сколько требовалось, чтобы слюни текли у большинства мужчин в зале. Как обычно. Дэл наблюдал подобное изо дня в день.

Туристки повздорили. В отвратительном стиле женской уличной склоки, не стоящей и секунды внимания. Вырвут по клоку волос, расцарапают лица, проревутся – куда ж без этого – и замолкнут.

Только не в королевском стрип-клубе…Много чести! Потом еще убирать!

Вывести истеричек наружу попытался бармен, по совместительству шериф пятой зоны Флавеллии – Кунгоро. Японец-небрис, страшный, как смертный час, с ног до головы покрытый шрамами еще с человеческой ипостаси – правая рука короля в бизнесе. Железные нервы, стальной характер, кристальная честность и великолепные боевые навыки – находка и на войне, и в мирное время. Только такому и можно поручить присматривать за работниками сети клубов, бухгалтерией, дочерями. И шерифство, конечно. Остальные невеликого ума наблюдатели пусть считают Кунгоро подавальщиком пива и пешкой монарха. Удобно и практично. Чем более мелкой сошкой кто-то кажется, тем проще ему вершить дела, оставаясь в тени.

Туристки в запале бросились на рефери. Кунгоро слегка встряхнул их. Дэл аж удивился его терпению и гуманизму. В былые времена самурай с низшими существами так не церемонился бы!

Но истерички есть истерички. Хором подняли вой. И вот бюро тут как тут.

Плевать! Пускай дурные сайхи шуруют, разнюхивают. Подобные мелочи не стоят времени Дэллана Видара. Без них забот полно.

Если бы не тот оклик, явно женский, судя по высокому, звонкому голосу! Не хватало еще, чтобы канцелярская крыса делала вид, будто круче всех! Самоутверждаться в другом месте будет!

Недобро усмехнувшись, Дэл неспешно вышел из кабинета в просторный зал «Жаркого льда».

По задумке Морган, помещение, окутанное красно-розовым светом, было отделано в фиолетово-алых тонах, имитирующих цвета венозной крови и артериальной. На темно-сливовых стенах, словно прожилки, красовались алые узоры, напоминающие то паутину, то изломы веток, то причудливые кружева.

В центре, между столиками, разместились несколько шестов. Стриптизерши замерли, пялясь на команду бюро. Дэл фыркнул. Эка невидаль! Ладно, еще человечишки, так ведь и небрис туда же.

Король окинул заведение взглядом.

Девушка. В черном. Свободной юбке до пят и водолазке под горло…

– Чертовы небрис! – повторила она и посмотрела на Дэла.

Вот это глазищи! Большие, темные, миндалевидные… Внутри радужки вспыхивали и гасли золотистые искры. Казалось, нырнул в кипящий котел и обтирался льдом одновременно. Тело горело, замерзая. На диафрагму будто кирпичей наложили, в голову ударил хмель. Словно опять человек и явно перебрал.

Проклятье! Эмоции небрис, подобные тысячекратно умноженным человеческим! Бешеные, сумасшедшие, какие смертным в здравом уме не вынести. Пятнадцать веков Дэл сдерживал лишь ярость, от которой темнело в глазах. Беспощадный зверь вырывался наружу и жаждал рвать, крушить, стирать с лица Земли. Кровь и плоть идиотов, спровоцировавших молодого дитя ночи были повсюду… Много алого нектара утекло с тех пор, как Дэл взял под контроль эту дикую, первобытную злобу, накрывавшую с головой, лишавшую воли, разума, заставлявшую делать то, чего не совершил бы даже в жестоких набегах с родным племенем айнов… Да и посещала она раз в сто лет, в прямом смысле слова. Взять хотя бы сегодняшний случай. Еще лет семьсот назад Дэл, не раздумывая порвал бы источник оскорбительного возгласа на части. Может и нынешняя эмоция не успела бы дозреть в его душе… Точно в качестве откупа за подобные вспышки большую часть жизни небрис оставались почти безразличны ко всему, испытывая только поверхностные, слабые отголоски ощущений, которые и переживаниями-то не назовешь. Была еще беззаветная, до боли в груди преданность отцу, создателю. Готовность по первому его зову бежать куда скажет, сложить голову, если потребуется. Но, как и повелось у детей ночи, в отличие от ярости, такая связь не жила долго, постепенно превращаясь в спокойную братскую, кровную привязанность – единственное нормальное чувство темных сайхов. Что накрыло сейчас, Дэл не понимал, лишь внутри разрасталось знакомое ощущение, как эмоция пропитывает насквозь, вспыхнув подобно взрыву, подчиняя себе все мысли и желания. Неприятно резануло невесть откуда взявшееся понимание – от этого не избавиться простым уничтожением того, кто всему виной.

Видар неотрывно смотрел в глаза гостьи, проваливаясь куда-то… Мгновение – и мир вокруг потускнел. Еще миг, и настигло удовольствие, сравнимое лишь с ощущением первой капли крови в иссохшем горле новообращенного. Когда чудится – глотка вот-вот растрескается, как опаленная зноем земля, из живота поднимается дикое жжение, будто внутренности заполняет кислота. Но вдруг приходит блаженное успокоение, сменяясь негой. Тело вспыхивает оргазмом избавления, когда берешь и берешь женщину после походного воздержания.

Быстро, остервенело, грубо…

Впечатления захлестнули, но тут чертовка отвела глаза.

Похмелье оказалось болезненным, зато вернуло трезвость мысли. Не скрывая довольной ухмылки, Видар прошелся по гостье многозначительным взглядом.

Светлая кожа без намека на румянец. Черные брови и ресницы в сочетании с медными локонами, забранными в аккуратную косу, смотрелись особенно выразительно. Детские черты лица не вязались со взглядом много повидавшего существа. Потустороннего даже. Нездешнего.

Взгляд скользнул по Дэлу и… дальше. Девчонка развернулась в направлении Кунгоро. Если бы только незнакомку не охраняли пять сайхов, укус которых для темных собратьев подобен изощренной пытке! Ощущению, словно кожа трескается и отваливается, с кусками плоти, органы плавятся, крошатся кости… Так действовал на небрис яд, выводя из строя на месяцы. Заставляя днем и ночью корчиться в муках, перед которыми бессильны все сверхсовременные лекарства. Испытав подобное однажды, понимаешь, что прежде не знал боли.

Незнакомка решительно направилась к бармену. При каждом шаге силуэт ее точеных ног вырисовывался сквозь тонкую ткань юбки. Округлые ягодицы переходили в изящную талию… При таких-то бедрах и груди!

Клыки Дэла выскочили, упершись в язык, заставив инстинктивно чуть приоткрыть рот.

Гормоны восемнадцатилетнего и сверхвозбудимость «детей ночи» – дикий коктейль, бродивший в крови, неожиданно сломал железный самоконтроль, выстроенный за столетья. Похоть, жажда, ярость, превращающая в бешеного зверя – для юных вампиров непреодолимы. Познав все способы и грани двуполой любви, навострившись любую доводить до экстаза бессчетное число раз, подавлять их легким усилием воли не составляло труда. А сейчас тело предало. Болезненное возбуждение рвалось из одежды. Но хуже всего было это ощущение… дурман в голове, желание ни с того ни с сего залиться хохотом, подхватить сайхийскую девчонку, поднять и стиснуть в объятиях.

Только ощутив саднящую боль в ладонях, Дэл понял, что изо всех сил сжал кулаки, процарапав ногтями кожу.

– Меня зовут Эзра. Консультант бюро. Хотелось бы прояснить, что случилось, – обратилась гостья к бармену.

Поймав взгляд шефа, Кунгоро кивнул в его сторону:

– Это наш король Дэллан Видар, владелец заведения.

– Знаю, – Эзра не соизволила даже обернуться.

Плевать бы на нее! Стоит ли сайхийское ничтожество эмоций Дэллана Видара? Но бешенство забурлило в душе…

Дэл остановился вплотную к спине Эзры. Прикосновение обжигало, по телу бежали странные волны, снова и снова на грани удовольствия и боли. Да что происходит? Где бесстрастность, делавшая лучшим из лучших в бою, позволявшая сохранить холодную голову даже в самых горячих ситуациях?

– Говорить здесь разрешаю я! – прошипел Дэл на ухо девчонке. Ее близость окончательно растопила ледяное безразличие ко всему вокруг, буря в душе усиливалась, сметая остатки самообладания.

Запах Эзры… совершенно новый. Непохожий ни на один из встреченных раньше. Сладкий, но не приторный. Он въедался в кожу, окутывал, как туман. Бред какой-то! Что за?..

Чертовка обернулась:

– Терпеть не могу, когда подходят со спины!

Казалось, от гнева взорвется голова. Дэл вжал Эзру в стену. Гибкое тело… Чуть холоднее человеческого. Запах, проникающий в мозг. Пробирающийся вовнутрь. Вызывающий глупую радость. Идиотскую! Нелепое счастье!

Два мерзких сайха неспешно, с чувством оттаскивают Видара от Эзры. От злорадства на персиковых, пышущих здоровьем лицах сторожевых псов тошнит. Острые зубы прямо перед глазами. На бледном лице девчонки мелькает едва сдерживаемая злость.

– Не сметь прикасаться к члену бюро при исполнении! – знакомый громкий голос, пронзительный, командный заставил окружающих замереть на месте.

– Арий, – Дэл развернулся к главе бюро, королю Беззана, с которым довелось скрестить мечи в войне сверхов.

Где могучий боец, не уступающий ни ростом, ни статью? Как мог бесстрашный предводитель сайхов вырядиться в эти клоунские шмотки, даже если они и стоят как гардероб всех присутствующих, вместе взятых? В светло-бежевый костюм, отглаженный до глянца, блекло-розовую рубаху и ботинки того же оттенка из крокодиловой кожи! Да еще и локоны цвета едва выпавшего снега уложить волос к волоску.

Глаза древнего врага, похожие на два прозрачных алых рубина, прожигали насквозь. Альбинос еще не разучился пришпиливать взглядом.

Арий встал рядом с Эзрой и процедил:

– Еще раз коснешься девушки, Видар, и я не посмотрю, что ты – король местной нежити!

– Неужели у тебя, наконец-то, появилась любовница? – оскалился Дэл.

– Эзра мне как дочь! – отрезал Глава бюро. Видар помимо воли скривился в ухмылке. – Требую дать ей спокойно работать!

– Да ради бога! Пусть трудится! – Дэл уселся на стул возле бара, небрежно положив ноги на соседнее сиденье. Морган убедила поставить у стойки не традиционные «дуры» на длинных ножках, а высоченные кресла со спинкой. Удобно и туристам нравится. А значит, приносит дополнительные дивиденды.

Арий-Арий! Хваленую сайхийскую супервыдержку явно переоценивали! Похоже, беззанский сюзерен очень дорожил Эзрой, раз невольно выдал особое отношение. Да еще в присутствии десятков небрис – давних врагов его народа!

Несколько молодых туристок буквально из кожи вон лезли, стараясь поближе сфотографировать Дэла на сотовые. Только что на барную стойку не забрались.

– И ведь есть же сумасшедшие, падкие на этих зверей, – шепнула Эзра Арию.

Как молнией шибанула, будто не сайху говорила, а Дэлу. Кровь закипела в венах, бросилась в голову. От неуместной радости не осталось и следа.

Одно дело, когда тебя ненавидят. Тут есть элемент уважения. Уважения врага, по достоинству оценивающего противника. И совсем другое, когда презирают – считают низшим отродьем.

Злость клокотала. Хладнокровие, с которым оставлял прекраснейших женщин, рубил головы непокорных, выслушивал приговоры властей, отбывал наказания, терпел пытки и ранения, неожиданно испарилось.

Эзра вновь обратилась к Кунгоро. И беседовала с беспощадным древним воином так, словно назначена судьей. Ни больше, ни меньше.

– Для чего применили силу? – одна бровь дознавательницы поднялась, губы сложились в суровую полоску.

– Они пытались меня ударить, – ухмыльнулся бармен, сверкнув кривыми зубами.

– Пытались? Я не ослышалась? – с вызовом уточнила Эзра и продолжила более ровно: – Вам не кажется, что стоило проявить больше уважения?

Кунгоро недобро улыбнулся и кивнул в сторону туристок. Расплывшихся, в уродливых пестрых платьях, с осветленными волосами и макияжем, не уступающим даже боевой раскраске индейских племен.

– Я проявил достаточно уважения, – выдал бармен. – Лишь оттолкнул!

Ноздри Эзры раздулись, глаза метнули молнии. Но она быстро взяла себя в руки. Сайхи! Не научили сладкую девочку бесстрастному негодованию.

Размышления прервал звонок сотового.

Дэл вытащил телефон из кармана джинсов и отошел к стене, прислонившись плечом. Фицуотер.

– Они уже у тебя? – британский выскочка педантично следил за ситуацией на турмаршруте.

– Если ты про шестерых Бюрократов, – больше для сайхийских ушей сказал Видар, – то да.

– А Эзра?

Как Вайс разнюхал про девушку?

– Ты ее знаешь? – почти беззвучно уточнил Дэл. Впервые за пятьсот лет никчемного существования Фиц удивил. Даже обескуражил. Весьма сильное достижение для великосветского зануды, гордящегося набором букв, указывающих на принадлежность к знатному роду.

– Она была тут вчера и должна приехать завтра-послезавтра. Тоже по туристическому делу, – недовольно пояснил Фиц. – Просто хотел предупредить, Дэллан. Зная твою любовь… хм… к женскому полу, – теперь только ухо небрис уловило бы шепот анарийского монарха. – За эту красотку Арий оторвет тебе все, чем ты так гордишься, и повесит на пояс вместо брелока.

– Он в нее влюблен? – выпалил Дэл.

– Он нашел ее где-то лет семь назад. Долго прятал, обучал. Эзра для Ария как дочь! По слухам, она даже внешне похожа на Эзри. Ты же помнишь, как беззанец любил ее…

– Фиц! Разберусь!

– Мы оба знаем, эта девушка – лакомый кусочек, – британца как обычно несло. – Тем более, она вне досягаемости. А для тебя такое – как красная тряпка для быка.

– Фиц! – прорычал Дэл, сжав мобильник так, что тот жалобно затрещал. – Займись своими делами. Раз бюро интересуется ими, стало быть, и в твоей вотчине не все гладко. Опять Джейн? – сдавленный вздох на том конце провода подтвердил – в Анарии все предсказуемо, пошло и по-идиотски. – Со своими проблемами разберусь. Нужно, чтобы маршрут работал и приносил деньги. Так давай по-быстрому все уладим!

– Попытаемся, – выдавил Вайс.

Выключив мобильник, Дэл вернулся на стул возле барной стойки, поближе к Эзре. Та успокаивала баб, разнятых Кунгоро.

К чему эти нежности? Бисер перед свиньями!

– Не переживайте! – Эзра погладила туристку по руке.– Небрис вообще несдержанны… В качестве извинения бюро готово предоставить вам бесплатный тур по сайхийским нагорным поселениям.

Да-а-а! Не жалеет она денег папани! Народ Ария живет высоко на хребтах. В пространстве, каким-то образом закрытом для людей и других сверхов. Все, кроме сайхов, поднимаясь в горы, видят лишь пейзаж из камней и редких растений.

Для туристов поселения временно открывались. И все же попасть туда удавалось только конкретным маршрутом и в конкретное время. Экскурсии по королевствам сайхов стоили бешеных денег. За такую сумму достопримечательности небрис можно объехать раз десять, не меньше.

– Сайхи… ну, это не так интересно. Нам бы еще тур по замкам древних «детей ночи»… – нерешительно попросила одна истеричка.

Видар нарочито громко расхохотался. На лице Эзры промелькнуло удивление, вперемежку с разочарованием.

Даже странно. Думать о приемной дочери Ария, разглядывать ее, отмечать малейшие изменения выражения лица оказалось… приятно. Приятно? В груди что-то сжалось, в животе же, напротив, поселился полный вакуум. Непонятная эйфория от голоса девчонки, звонкого и почти детского. Радость, переполняющая ни с того ни с сего, лишь потому что она рядом! Нечто забытое, человеческое будоражило. Да что такое, в конце концов!?

Эзра фыркнула:

– Как пожелаете, – встала и подошла к Арию.

Минуты две они что-то обсуждали. Дэл слышал все, но не понял ни слова. Сайхийский язык, будь он неладен! Эзра повернулась к одному из сторожевых псов:

– Сообщите мистеру Видару наше решение.

Чертовка поспешно вышла из заведения под руку с папашей. Даже не обернулась, не удостоила взглядом. Глупо! Сильное чувство заставило замереть. Нет, не злость…

Другое, людское… Будто что-то отняли…