Czytaj książkę: «Танец Феникса»
Глава первая
Дневные светила опускались, бросая на Земли Рассвета рассеянный оранжево—дымчатый свет, а ночная звезда рдела у самого горизонта, как актриса в ожидании своего выхода. Стихла рыночная сутолока, ряды с редкими покупателями залились пестрым закатным лучом, вытянулись тени, вползая в самые укромные прорехи базара – привычная картина для местных. Только голову в этот час не поднимай, не смотри на садящиеся дневные звезды – сожжешь глаза.
Рынок уже опустел, и только задержавшийся кожевенник складывал свои товары в тележку, хмуро поглядывая на рыночную площадь, посередине которой топталась на месте крошечная девочка, лет трех, черноволосая, смуглая и пестро одетая. Малышка не казалась испуганной, она вертела головой, смотря то на торговца, то на двух женщин, стоящих подле нее. Кожевенник был хмур, потому что мало что сегодня продал, а стоящие на площади точно не были покупателями.
Про девочку торговец ничего не знал, а женщины были ему знакомы – сестры Пэм и Кей, держащие рядом с рынком небольшую пекарню. Вернее, пекарней занималась Пэм, а Кей была астрологом, и ее контора находилась чуть дальше, на окраине города.
Женщины озадаченно и сочувственно рассматривали девочку.
– Скажи—ка, – обратилась к кожевеннику Пэм – как давно это дитя здесь стоит?
– Почем я знаю! – пробурчал торговец – Я за ней не следил. Но факт, что ее здесь бросили!
– Ну почему бросили… – произнесла Пэм – скорее всего, девочка потерялась…
– Ага, как же! – съехидничал кожевенник – С утра потерявшись, и родители не ищут!
И, более внимательно глянув на девочку, добавил:
– Цыганка, наверно! Вон, как пестро одета! И черная, как ворона!
– Цыгане своих детей не бросают! – возразила Пэм – И чужих норовят прихватить! Дитя, как тебя зовут? – наклонившись к ребенку, спросила она.
Но девочка не ответила, хотя взглянула на женщину большими карими глазами, и улыбнулась.
– Ее имя Эсмина! – произнесла молчавшая до этого Кей.
Пэм выпрямилась, и озадаченно посмотрела на сестру.
– Эмина! – повторила девочка, улыбаясь.
– Вот! – воскликнула Кей – Эсмина! Она вернулась!
– Скажешь, тоже! – неуверенно возразила Пэм – С чего ей быть Эсминой?
– Эсмина! – опять повторила девочка.
Кей взяла ее за руку.
– Я ее заберу! – сказала она, и повела девочку с площади.
– Кей, – бормотала Пэм, семеня за сестрой – мы, конечно, не можем бросить ребенка, попавшего в беду, но родители ее наверняка ищут, и вернутся на рынок…
– Никто ее не ищет! – ответила сестра – Эсмина вернулась! Или ты забыла предсказание? Я говорила, что это скоро произойдет!
Она остановилась и нахмурилась.
– Или, ты не веришь в мои прогнозы?
– Что ты! Верю, конечно! – воскликнула Пэм – Но пусть девочка побудет у меня! Ты не сможешь о ней позаботится, должным образом!
– Хорошо, пусть живет у тебя! – согласилась Кей.
И они пошли дальше.
– Если Эсмина вернулась, значит Иниго освободился! – тихо произнесла Пэм.
– Да! – лаконично ответила Кей.
– И будет за ней охотится! – также тихо, продолжила Пэм, опасливо оглядываясь по сторонам.
– Мы ее защитим! – сказала Кей, хотя ей тоже было не по себе.
Тем более, никто не мог знать, как выглядит Иниго. Никто, кроме Эсмины.
… Седые волокнистые облака проплывали над поселением Митис—Ант, пустынные птицы арбиску снова бросали тень на площадь, как и в прошлые сезоны перед заморозками. Это значило, что идут холода.
Жасмин смотрела вверх, провожая взглядом стаю. Птенцы, едва окрепшие, с трудом держали строй за клином. А в голове у девочки зарождались мысли о том, кто она, откуда? У соседских ребятишек есть родители, сестры, братья… А у нее только две тетки…
– Эсме, лепешки стынут! Беги скорей! – послышалось из пекарни.
… Девочку, которую сестры нарекли Эсминой, или Жасмин, на здешний манер, никто не искал. Тетушки оставили ее у себя, и вдвоем растили. Жила Эсме с Пэм, у которой была пекарня, и девочка тете помогала – в ее обязанностью входило разносить свежие булочки постоянным покупателям. Жасмин было
тяжело таскать корзины полные выпечки, поэтому она носила порциями, и, что бы успеть везде и ко всем, пока булочки не остыли, Эсме бегала.
"Вот ваша девчонка! – говорили горожане тетушкам – Огонь!"
Однажды, принеся выпечку на постоялый двор, Жасмин услышала музыку. Она остановилась, прислушалась, и поспешила на звук. Во дворе заведения постояльцы, заезжие купцы из далекой страны, отмечали какой—то праздник, и выполняли положенный ритуал. Они стояли кругом, хлопали и радостно кричали, а в круге кружилась в танце женщина в незнакомом Жасмин наряде. Из—за этой одежды, которая развевалась и кружилась вместе с ее владелицей, танцовщица показалась девочке яркой волшебной птицей. А движения женщины были завораживающими и чарующими.
Как—то само собой, бессознательно, девочка поставила корзину, и стала повторять па танцовщицы, сначала нерешительно и неуверенно, потом все более смело, и все более похоже. Она топталась на месте, или кружилась, или взмахивала руками, как крыльями. Зрители заметили, и принялись подбадривать криками, и хлопать уже Жасмин. Обратила на девочку внимание и танцовщица – она взяла Эсме за руку, завела в круг, и они принялись танцевать вместе.
По окончании этого действа Жасмин дали монету, и она бросилась бежать к тетушке, что бы похвастаться заработком. Удивительно, но девочка ни сколько не устала. Наоборот, ей казалось, что танец придал сил, и наделил крыльями – так легко ей теперь бежалось. А волнующее ощущения волшебства, захватившее ее во время танца, долго не отпускало Эсме.
В субботний вечер, когда вся молодежь Митис—Анта, как обычно, собралась на танцах на главной площади, Жасмин тоже пришла туда. Вначале, она стояла в сторонке, и просто приплясывала, потом осмелела, и присоединилась к танцующим, которые казались ей взрослыми дядями и тетями. Над девочкой посмеялись, но не прогнали, и Эсме стала бывать на площади каждую субботу. Вскоре все отметили, как хорошо она танцует – Жасмин не просто повторяла движения молодых людей, она привносила в каждый танец свое, новое, не виданное. Откуда что бралось – девочка не знала, но делала это так красиво, легко и вдохновенно, что весть о талантах воспитанницы Пэм разнеслась по всему городку, девочку стали приглашать на праздники, а за выступления платили деньги.
…Жасмин не перестала танцевать, и когда выросла. Осталась у девушки и другая детская привычка – она почти всегда спешила, почти всегда бежала. А выросла Эсме красавицей, с большими зелеными глазами, и роскошными темными, вьющимися волосами, что только подтверждало теорию Кей – именно такой внешностью обладала, по преданию, астролог Эсмина.
Кроме того, и фигура Эсме была, как у восточных женщин, к которым принадлежала и жившая несколько веков назад девушка—астролог. Как выглядели те древние восточные красавицы можно было увидеть на старинных картинах, время от времени продающихся в лавке, торгующей всякими ненужными мелочами – женщины были стройные, с тонкой и гибкой талией, но с пышной грудью, и такими же бедрами. Как у Жасмин.
Одежда девушки, конечно, отличалась от нарядов древних жриц и танцовщиц с картин. Как, впрочем и от фасонов платьев, принятых в Анфии. В землях, где располагался Митис—Ант, предпочитали простую легкую одежду светлых тонов, а платья женщин были довольно короткими, и открывали ноги почти до колен. И прически носили простые – волосы или распускали, или заплетали в косы. Жасмин носила распущенные. К тому же, в этих местах бывала зима, и в это время люди основательно утеплялись – носили сапоги, толстые многослойные плащи и куртки, а головы покрывали шапками и платками.
Вторая тетя Эсме, Кей, была астрологом – предсказывала будущее по звездам. Дохода эта деятельность приносила немного – жители их маленького городишки уже все побывали у Кей, и всё узнали о своих судьбах. И только когда через город проходили торговые караваны, купцы заглядывали к астрологу, что бы узнать, будет ли им сопутствовать удача, и каких опасностей надо остерегаться.
Потом до Митис—Анта дополз слух, что началась война между светлыми и темными, как и много лет назад. Случилась она в Анфии, но быстро распространялась по всем городам и землям.
До их маленького приморского городишки, находящегося на краю Обитаемых Земель, боевые действия не дошли, да и темные не добрались. Эсме мало понимала, почему началась война – тетушки только твердили, что темные плохие, а светлые хорошие.
В городе были сторонники как тех, так и других, но, слава богам, их противостояние состояло только спорах. Жасмин иногда становилась свидетелем этих словесных баталий, и удивлялась: светлые и темные обвиняли друг друга в одном и том же – в жестокости, жадности, захвате территорий и уничтожении всех разумных, что обитали на отбитых землях.
Да, противоборствующие в Митис—Анте силы ограничивались руганью, однако, люди понимали, что вечно так продолжатся не может, и война коснется всех. И жители городка пребывали в тревожном ожидании. Впрочем, Эсме, как и остальную молодежь городка, происходящее волновало мало, ибо война далеко, и их не касается.
Но, с началом боевых действий караванов становилось все меньше – путешествовать по пустынным землям стало опасно – поэтому астрологический бизнес тетушки Кей совсем зачах.
Эсме очень любила бывать у Кей, в маленьком домике у леса. Ей нравились магические и астрологические вещи, которых у тетушки было полно.
Кей учила Жасмин грамоте, магии, и наставляла, как по звездам предсказывать будущее.
Тетушка и Эсме, по вечерам, выходили во двор, Кэй показывала воспитаннице звезды, и рассказывала, как они называются, и что каждая означает.
Астрологи имели особенную магию, и могли видеть будущее. Никто больше в Землях Рассвета, даже сильнейшие анфийские аристократы, не обладал таким даром.
Поэтому, рождающиеся изредка провидицы объявлялись астрологами, и очень ценились. Астрологами таких женщин называли, потому что, как они утверждали, о грядущем им вещали звезды. Кроме этого, эти женщины видели будущее во снах. Но, этого мало – нужно понимать язык космоса, и уметь объяснять провидческие сны, которые обычно бывали туманными и хаотичными.
Кей была сильным астрологом, могла бы сделать блестящую карьеру, и жить безбедно, где—нибудь при дворе. Но, тетушка скрывала свой дар, и распускала слухи, что маг она так себе. Почему она это делала – скрывала способности – Эсме узнала позже.
И у Жасмин был этот дар, пока слабенький, но Кей его развивала, хотя и запрещала Эсме показывать его посторонним – магию воспитанницы она тоже скрывала. И странные сны Эсме иногда видела, но не знала, провидческие они, или нет. Наоборот, девушке казалось, что все, что ей грезиться, уже когда—то было, то ли с ней, то ли не с ней… В любом случае, сны эти были туманные и хаотичные, и девушка их почти не помнила.
Но однажды она задремала под спор двух тетушек о ее будущем, и вдруг… Вдруг очутилась в другом мире, где тишина сменилась звоном бубнов, колокольчиков и сотрясающим все вокруг боем пестрых барабанов. Эсме находилась в центре невероятно огромного зала дворца, и танцевала, под крики публики, не отводящей от нее глаз. Восторженные зрители, по виду богатые и знатные, в незнакомой девушке одежде, бросали ей под ноги золотые монеты. Музыка и ритм нарастали, Эсме кружилась без устали, словно она и танец неразлучны. Вдруг ее взгляд выхватил из толпы очень знакомый лик, казавшийся родным и близким, с хмурым и серьезным взором. Эсме почувствовала боль, тревогу, сбилась, споткнулась, и почти упала. Вернее, упала, но в объятия молодого человека, чей суровый взгляд так пленил ее секунду назад.
– Эсмина! Вернись! Слышишь?! Слышишь? Слышишш…
Будто шуршание песка в пустыне.
Эсме проснулась. В доме было тихо, но девушка чувствовала дрожь, а ее дыхание сбилось, словно она действительно танцевала. Атмосфера сна словно еще витала вокруг, и хотелось туда вернуться…
– Что случилась, Эсме? – спросила Кей, заметив растерянность девушки.
– Странный сон…
– Постарайся запомнить его, вечером мне перескажешь. Будем разгадывать.
– И мне расскажешь! – проскрипела Пэм – У меня ночью тоже были кошмары…
– Я не говорила, что кошмар! – заметила Эсме – Просто странный. И, я его уже не помню.
Почему—то Эсме знала, что рассказывать об этом видении никому нельзя. Даже тетушкам. Ей захотелось избежать продолжения разговора, и наспех накинув шаль, девушка вышла во двор, озадаченная тем, что знает, как звучит песок, хотя никогда не бывала в пустыне.
А Кей принялась гадать, что ждет ее сестру Пэм в ближайшее время.
– Сиод—ди! Капол—ид! – шептала Кей. И вдруг резко выдала – Бенокас и Лнео в разладе! Не видать тебе новых сапог, сестра!
– Не может быть! – с иронией всплеснула руками Пэм – А что—нибудь дельное сказать не могут твои Сиоды да Каполи?! Например, что лучше сажать в огороде под тепло? Каков урожай будет?…
…– Слушай музыку звезд! – говорила Кей Жасмин, когда они смотрели на ночное небо. Эсме музыку любила, обожала ее слушать, и танцевать под нее, но обычную, которую исполняли местные музыканты. Слышать мелодии звезд девушка, к огорчению тети, не могла.
Еще Кей рассказывала интересные истории и легенды, которых знала множество. Одна из них нравилась Эсме больше всего. Это была история о любви девушки—астролога, которую тоже звали Жасмин, и принца из далекого города, расположенного в пустыне, ныне исчезнувшего в песках, и даже название его затерялось во времени. А вот имя тирана Иниго помнят до сих пор, и пугают им непослушных детей. Тиран – такой титул носили правители той страны.
Darmowy fragment się skończył.