Czytaj książkę: «Безусловно моя»
Глава 1
Макар
– В данный момент мы подыскиваем подходящее место, – ответил я на назойливый вопрос журналистки. – В последнее время на приют для собак поступают жалобы. Администрация города…
– Извините, Макар Игнатьевич, – ко мне подошёл помощник, – можно вас?
– Простите, – в свою очередь бросил я журналистке.
Рожа у той сразу стала недовольной. Помощник отвёл меня в сторону и показал на появившуюся на горизонте шайку.
Блядь!
– Снова она? – прорычал я сквозь зубы.
Ответа не требовалось. Впереди с плакатом в тощих руках вышагивала девица. Только этого мне не хватало! И, сука, как раз в тот момент, когда у приюта для бездомных псов собрались журналисты. Кто бы мог подумать, что его снос вызовет такую вакханалию?!
– Пройдёмте в машину, – попросил охранник, все это время стоявший немой скалой.
Я было направился к дожидающемуся меня автомобилю, но передумал. Какого лешего мне прятаться от пигалицы, да ещё и при газетчиках?! Но охрана настаивала. В принципе, делать мне здесь было больше нечего. Документы подписаны, уже через несколько дней начнётся снос, а за ним и строительство свеженького коттеджного посёлка.
– Ладно, поехали отсюда, – приказал я.
Шайка приближалась. Не успели мы проехать и полсотни метров, пикетирующие преградили машине дорогу. И снова впереди черноволосая девица. Одичалая, она чуть ли не кинулась на капот.
– Нет сносу приюта! – выкрикнула она звонким, режущим уши голосом. – Нет сносу приюта!
Остальные сразу же подхватили её. Голоса роем пчёл отдавались в мозгах, так и хотелось взять и заткнуть пигалицу. Я было взялся за ручку двери, но охранник остановил меня:
– Не вздумайте, Макар Игнатьевич. Мало ли, что у них на уме.
Девица обошла машину и затарабанила в стекло. Я не открыл, и она затарабанила снова.
– Трус! С человеком говорить страшно?! Смелость есть только отбирать надежду у слабых?! – Она посмотрела на приближающихся с противоположной стороны журналюг и закричала: – Он трус! Жалкий ничтожный трус!
С каждой секундой гнев закипал сильнее. На заднем фоне мелькали убогие плакаты, с другой стороны стервятники СМИ щёлкали фотоаппаратами и записывали видео.
Я держался до последнего, но выдержка всё же лопнула. Удавлю на хрен!
– Хватит с меня, – процедил и опустил стекло.
Она тут же схватилась за него. Взгляд упал на длинные тонкие пальцы с подстриженными под корень ногтями.
– Если ты ещё раз… – начал было, но в меня что-то полетело.
– Вы вырываете открытые сердца! – крикнула она. – Вы – убийца!
Не спрашивая, водитель рванул с места, едва не зацепив психопатку. Вслед машине неслось размноженное десятками глоток: «убийца-убийца-убийца».
Малолетняя сука! Взял с колен мягкую игрушку. Это была собака с пришитым к груди маленьким плюшевым сердцем. Отшвырнул, выматерившись сквозь зубы. Завтра же это дерьмо появится во всех местных газетёнках. Отличный пиар накануне выборов в главы города, ничего не скажешь.
– Откуда она узнала, что вы будете здесь? – Иван обернулся назад.
Всё это время молчавший губернатор задумчиво поднял собаку. Презрительно скривил губы и откинул назад, к прочему хламу.
– Ясное дело, откуда, – процедил я с досадой. – Наверняка мой братец постарался.
– С этим нужно разобраться, Макар, – отрезал он.
Я сжал зубы. Старому хрычу нужен был лакомый кусок земли, на котором стоял грёбаный приют. Мне – место главы города. Мы могли помочь друг другу получить желаемое. У отца имелись связи, выселить никому не нужных псов труда не составляло. Но тут появились эти защитники во главе с высокой тощей девицей, и всё пошло наперекосяк.
– Нужно, – согласился я.
– Так разберись. Иначе наша сделка не состоится, Молотов. Я обещал тебе поддержку – ты её получишь. Но мне нужна эта земля.
***
Только мы вернулись в офис, я швырнул пиджак на кресло. Вытянувшийся по струнке охранник застыл в дверях.
– Свободен! – гаркнул я.
Тот закрыл дверь, и мы с помощником остались наедине. Я смерил Ивана тяжёлым взглядом. Отлично начавшийся день к середине превратился в дерьмо. А виной всему группа зооактивистов. Хорошо было бы сгрести их и отправить в ментовку на пару месяцев, но история с приютом и так начинала пованивать, а от этого душок стал бы ещё сильнее.
– Выясни, кто эта девчонка, – приказал я. – Где учится, имя. И привези её ко мне. Посмотрим, какая она смелая, когда за ней нет её стаи.
Я посмотрел на часы. Ладно, хрен с ней. С этим я разберусь. Неплохо бы ещё понять, откуда братец узнал о моих планах. Судя по всему, кто-то дал ему наводку, и этот кто-то имеет доступ к моему расписанию.
– Сделай это как можно скорее, Вань, – сказал я уже сдержаннее. – Она попортила мне слишком много крови. Иди, займись, пока есть время. И позови мою секретаршу. Совсем забыл про цветы для старой кошёлки.
– Вы имеете в виду жену губернатора? – Он усмехнулся.
Я тоже. Само собой, её. Через пару часов надо выезжать на приём, а у меня ни подарка, ни букета. Только куча мыслей о темноволосой пигалице.
– С ней действительно нужно что-то сделать, – подал голос Иван. Словно мысли прочитал. – С девицей.
– Я понял, что не с губернаторской благоверной.
– Она слишком заметная. Это привлекает внимание.
– Красивые женщины всегда привлекают внимание, – бросил я и повторил: – Найди её. И чем скорее, тем лучше.
***
Отвесив жене губернатора россыпь дежурных комплиментов, я счёл долг выполненным. Судя по снимкам, красотой она не блистала и двадцать лет назад, сейчас же напоминала обвешанную цацками курицу.
Едва я хотел отойти, она вцепилась в рукав моего пиджака.
– Спасибо, Макар. – Погладила меня по руке, улыбаясь огроменным, не подходящим к её лицу ртом с выкрашенными губищами. – Я очень рада, что ты сегодня здесь.
– Я тоже, – искренне соврал я и мягко убрал руку.
С обязательной частью было покончено, но уйти сразу я не мог. В любом случае здесь собрались нужные люди, с которыми я так и так хотел перетереть несколько вопросов.
Взглядом отыскав заместителя министра по коммунальному хозяйству, я взял с подноса бокал шампанского. Подошёл и кивнул в знак приветствия.
– Слышал о твоих успехах, – сказал он. – Надеюсь на твою победу. Свои люди на нужных местах – это то, что нужно.
– Я тоже надеюсь на свою победу.
Чиновник усмехнулся.
– Ты наглец. Весь в своего отца.
Сравнение с отцом мне было не по вкусу, но я промолчал. Только отсалютовал бокалом. Перебросился парой фраз с одним, с другим, и, убедившись, что могу рассчитывать на поддержку верхов, расслабился. Времени до выборов оставалось всё меньше, и я понимал, что пролетит оно – не успеешь щёлкнуть пальцами. Поэтому необходимо как можно скорее разобраться с проблемами.
Вернувшись за столик, я задумался. Рассматривал стоявшую в отдалении губернаторскую жену и прикидывал, что могу сделать, чтобы ускорить процесс выселения «псарни» с нужной мне территории.
– Макар, – вывел меня из задумчивости женский голос. – Давно тебя не видела.
Повернувшись, столкнулся взглядом с пышногрудой блондинкой в платье с огромным декольте. Усмехнулся.
Как всегда хороша. Дана – одна из приближённых к президентской кормушке и моему старшему брату. Как раз кстати.
– Есть такое дело, – ответил я и показал на соседнее место. Но продолжить не успел. Заметил идущую прямо ко мне официантку и глазам не поверил. Какого хрена?! Эта-то что тут делает?!
– Подожди, – попросил Дану и встал как раз в тот момент, когда девица остановилась рядом.
– Какого…
Мерзавка схватила с подноса бокал с красным вином и выплеснула его мне на руки. Сука!
– Вам же нравится кровь! – Она поставила на стол пустой бокал. – Наслаждайтесь, Макар Игнатьевич! Это кровь тех, кто не может себя защитить! Вы – грязный убийца! Ваши руки в крови!
– Я тебя прикончу, дрянь, – процедил я.
К нам было приковано множество взглядов. Если бы не это, я бы свернул ей шею прямо на месте.
Она дерзко, с вызовом смотрела мне в глаза из-под тёмных ресниц.
– Ты отсюда не уйдёшь, – прошипел так, чтобы слышала только она. Под ноги мне с грохотом полетел металлический поднос, зазвенело стекло.
– Вы будете гореть в аду, – так же тихо отозвалась она и хотела смыться.
Но не тут-то было – к нам уже спешила местная охрана. В долю секунды девицу скрутили.
– Пусти меня, урод! – зарычала она, пытаясь вырваться. – Пусти! Я…
Что там она, слушать никто не стал. Охранник завёл ей руку за спину и потащил прочь.
Рубашка липла к телу, на полу под ботинками разлилась лужа. Всё вокруг застыло. Окружающие молча ждали, что будет дальше.
– Кажется, у тебя появился враг, – нарушила тишину Дана.
– Да, кажется, – ответил я сквозь зубы и посмотрел на Ивана. Тот был напряжён до предела.
– Отвези эту малолетнюю тварь ко мне в квартиру. Я разберусь с ней сам. Девочка доигралась.
– Вы уверены, что это хорошая идея, Макар Игнатьевич?
Я наградил его уничтожающим взглядом. Хорошая – не хорошая, плевать! Эта дрянь не просто унизила меня на глазах у влиятельных и нужных мне людей. Она добавила пищи газетчикам. Сука!
Попытался отлепить рубашку от тела и выругался.
– Делай, как приказал! – рявкнул на Ивана и пошёл прочь.
Хватит с меня на сегодня.
Глава 2
Кира
Тяжело дыша, я бросилась на закрывшуюся за охранником дверь.
– Откройте! – крикнула, дёргая ручку. – Выпустите меня! Вы не имеете права! Когда все узнают…
Осеклась и сделала глоток воздуха. Дёрнула ещё несколько раз – бессмысленно. За дверью, как и в квартире, стояла глухая тишина, рука ныла после грубой хватки притащившего меня сюда бугая.
Страх накатил резко, захлестнул с головой. Сбоку что-то зашевелилось. Сердце едва не выскочило из груди от испуга. Я резко развернулась и наткнулась на собственное отражение в огромном, во весь рост, зеркале.
Коридор был больше, чем моя комната в общаге. От всего тут так и пёрло деньгами.
– Спокойно, – сказала я самой себе, пытаясь справиться со страхом.
Выход есть всегда, сейчас он тоже должен быть.
Должен!
Я снова прислушалась, но из-за двери не доносилось ни шороха.
– Стережёшь меня, козел?! – крикнула, изо всех сил ударив кулаком.
На глаза попалась ваза, и я, схватив её, отправила в дверь. За ней – подвернувшуюся под руку статуэтку. Ничего.
Я попятилась. И ещё – до тех пор, пока не наткнулась спиной на дверной косяк. О том, что я одна в квартире беспощадного скота Молотова, которому перешла дорогу, лучше было не думать. Телефон вместе с вещами остался в ресторане, всё, что у меня есть – платье официантки и дурацкий бейдж.
Из огромного окна в кухне подсвеченный огоньками город было видно как на ладони. Этаж десятый, а то и пятнадцатый. Надежды найти городской телефон оказались пустыми, выход из квартиры был в прямом смысле один: балкон. Только ничем хорошим для меня это бы ни обернулось.
В гостиной Молотова стояла барная стойка, на полках – бутылки с дорогим алкоголем. Откупорив одну, я принюхалась и поморщилась. Ненавидела спиртное с детства. Хотя то, что пил Макар Игнатьевич Молотов, пахло дорого. Открыла другую и сделала маленький глоток.
– Нет, – тихо сказала самой себе, хотя желание напиться до обморока было сильным.
На глазах наворачивались слёзы. Я влипла, и влипла конкретно. С другой стороны, что он мне сделает? Запугать попробует? Да пусть пугает. Нечем пугать, пуганая уже.
Ещё раз обойдя квартиру, я остановилась в спальне с большой кроватью и тянущимся вдоль одной из стен шкафом. Окно и здесь было просто огромное, вид из него – шикарным. Любитель комфортной жизни! Да за цену ковра под ногами можно было бы вылечить не один десяток брошенных животных! Но таким, как этот божок, плевать на слабых.
Злость вернула силы и решимость. Нет уж! Не стану я сидеть и ждать!
Бросилась в коридор и сразу услышала шум, а через секунду в квартиру зашёл Молотов.
– Мать твою за ногу! – процедил он, звякнув рассыпанными по полу осколками, и посмотрел прямо на меня.
Мне стало жутко, по телу пробежал холодок. Глаза у него были чёрные. Взгляд… Взгляд убийцы. Пятно на рубашке стало тёмным, как запёкшаяся кровь.
Он сделал шаг ко мне, прямо по хрустящим под ботинками стёклам. Я инстинктивно подалась назад.
– И где твоя смелость, Кира?
К холодку прибавились мурашки. Голос у него был вкрадчивый и мягкий, но это было обманом.
Я расправила плечи.
– Вы не имеете права меня тут держать! – сказала, мысленно приказывая себе стоять на месте.
Он презрительно искривил уголок губ.
– Правда?
– Это похищение. Или вы не знаете законы, Макар Игнатьевич?
Он прищурился. Распустил узел галстука и, вытянув, бросил его поверх лежащего на тумбочке пиджака.
– Здесь я сам себе закон, маленькая мерзавка.
– Вам это с рук не сойдёт. Выпустите меня немедленно! Я…
– Не сойдёт? – Он наигранно посмотрел на ладони. – Как видишь, «кровь» твоих шавок сошла. Так что…
И усмехнулся. Цинично, мерзко и нагло, с ощущением полнейшей безнаказанности.
Захотелось поёжиться. Хруст стекла прошёлся по нервам.
– Меня искать будут!
– И кто же? – Он осмотрел меня с головы до ног. – Твои блохастые шавки? Кому ты, на хрен, нужна? Вас таких по общагам немерено. Одной больше, одной меньше.
– Друзья меня будут искать! Родители! – в отчаянии соврала я.
– Пусть ищут. Может быть, найдут.
Внезапно Молотов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и шагнул ко мне.
– Что вы…
Да плевать на инстинкты! Я подалась назад.
Он расстегнул вторую и сделал ещё шаг.
– Не смейте! – В панике я бросилась к двери.
– Стоять!
Перехватив, он отшвырнул меня обратно. Я бросилась снова, ударила его, впилась в руку ногтями.
– Сука! – рявкнул он и оттолкнул меня.
Бедро ошпарило болью. Сверху что-то посыпалось, стукнуло в плечо. Сидя на полу рядом с перевёрнутым столиком, я в ужасе смотрела на приближающегося Молотова.
Боже…
– Вы не посмеете! – крикнула, отползая назад.
Он приближался. Третья пуговица рубашки…четвертая…
Бронзовую грудь покрывали колечки тёмных волос, под ремень брюк убегала тёмная дорожка.
Молотов прошёл мимо – к бару. Взял бутылку и, откупорив зубами, отпил несколько больших глотков. Поставил с грохотом на стойку.
Казалось, на меня он не смотрит, но я знала, что это не так. Стоило пошевелиться, как он припечатал меня к месту тяжёлым взглядом.
– Сидеть, – процедил он и сам уселся на высокий барный стул. Смотрел на меня из глубины гостиной и медленно пил дорогое пойло прямо из горлышка.
Мысли вертелись с дикой скоростью. Может быть, он напьётся? Может, я успею добежать до двери быстрее него?
Хотела встать, но едва подумала об этом, он снова рявкнул:
– Сидеть, мерзавка!
Бутылка опустилась на стойку во второй раз. Молотов шёл ко мне, и теперь я точно знала: это конец. Сглотнула, в отчаянии замотала головой. Его ботинок упёрся мне в ногу. Он смотрел на меня сверху вниз, как на грязь под ногтями, а я не могла заставить себя пошевелиться.
Последняя пуговица оказалась расстёгнутой.
Сама не знаю, как подскочила. Кинулась на него, ударила в грудь коленкой. Ногтями полоснула по коже. Он было схватил меня за волосы. Нет уж! Умру, но не позволю! Что есть силы вцепилась зубами ему в ладонь.
– Сука!
Голова поплыла от удара об стену, перед глазами потемнело.
Он подошёл вплотную и сдавил мой подбородок. В нос ударил запах вина, коньяка и дорогого одеколона.
– Кира, значит. – Сжал ещё крепче. – Маленькая глупая девочка, ты даже представить себе не можешь, во что вляпалась. Ты запомнишь эту ночь. Навсегда. – Он отпустил меня и рывком снял рубашку с плеч.
Я видела только его лицо: чёрные глаза и плотно сжатые губы. Замотала головой и почувствовала вкус собственных слёз.
– Не надо, – просипела, не узнавая собственный голос, и вскрикнула, запоздало поняв, что это всего лишь рубашка.
Молотов кинул мне в лицо рубашку.
– Будешь стирать до тех пор, пока она не станет белой.
Я уставилась на него, слабо соображая, о чём он. Обнажённый по пояс, Молотов прожигал меня ненавидящим взглядом. Против воли я посмотрела на его грудь, на живот и застёгнутую пряжку ремня. Сглотнула вязкую слюну и вернулась к лицу.
Стирать… Рубашка…
Вздёрнула подбородок и швырнула рубашку обратно. Самонадеянное хамло! Да пошёл он к чёрту!
– Я вам не прачка! – выдавила сквозь слёзы. – Ничего я вам не буду стирать!
Голос дрожал, я и сама явственно слышала эту дрожь. Он – тем более.
– Не будешь?
Он резко, одним выпадом схватил меня за руку выше запястья. Поддёрнул к себе, и я, вскрикнув, ударилась ему в грудь. Тут же полетела вниз, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Упала на диван и затаила дыхание – Молотов навис сверху, и я опять вдохнула смесь дорогих запахов.
– Ты, маленькая тварь, будешь делать всё, что я скажу, – холодно процедил он мне в лицо. Схватил за волосы и рванул так, что в глазах поплыло. Но ему было мало – он сдавил ещё сильнее. Склонился так, что наши губы почти соприкоснулись.
– Считай, что ты у меня в гостях, Кира, – прошипел он с угрозой и сделал паузу. – До выборов месяц, и ты не выйдешь отсюда, пока я не получу то, что мне нужно. А нужна мне, как ты догадываешься, победа.
Он разжал пальцы так же резко, как и схватил меня. Его дыхание исчезло, вместо него появились пальцы. Медленно, с обманчивой нежностью он обвёл ими мои губы, погладил по скулам и стиснул подбородок. Глаза его сверкнули.
– Что будет после выборов, зависит исключительно от тебя. Будешь паинькой – твои хвостатые твари и пустоголовые дружки тебя увидят. Нет… – Он многозначительно помолчал. – Выбор за тобой.
– Отпустите меня.
Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой. Молотов гнусно усмехнулся. Небрежно похлопал меня по щеке и встал.
Больше я не чувствовала ни тяжести его тела, ни запаха. Он больше не держал меня, но дышать всё равно было трудно, а подняться не было сил. Слёзы подкатили резко, плечи задрожали, и я громко всхлипнула, готовая взвыть оттого, что он это видит.
Он поднял с пола рубашку.
– За свои поступки нужно отвечать, Кира. – И швырнул в меня.
Рубашка упала мне на грудь. Молотов вернулся к стойке и всё-таки налил коньяк в стакан. Меня трясло, губы дрожали, слёзы не переставали катиться. С трудом присев, я одёрнула задравшийся подол.
– Вы вор и мошенник. У вас нет ни чести, ни совести. Вам всё вернётся. Всё!
– Знаешь, – он вдруг расстегнул ремень, – я думал, что ты долбанутая психопатка. Но, судя по всему, ты просто дура.
Я сдвинула ноги, вжалась в подлокотник дивана. Надо было молчать, но я не могла.
– Вставай, – приказал он и стаканом показал мне на дверь.
Я осталась сидеть. Молотов ничего не сделал – сел напротив и, не выпуская ремень из рук, чего-то выжидал. Когда стакан в его руках опустел, он плеснул себе ещё порцию.
Прошло минут десять, не меньше. Чем дольше тянулось время, тем сильнее натягивались нервы. Дико ныло бедро и подбородок. Спина затекла, а рубашка в руках стала казаться тяжёлой. Когда опустел и третий стакан, мерзавец всё-таки вспомнил обо мне. Встал и ударил себя ремнём по бедру. Подошёл и кинул рядом его со мной на диван. Пряжка ударилась о мои пальцы, и я отдёрнула кисть. Расставив ноги на ширину плеч, Молотов стоял напротив, и я не знала, что он сделает в следующую секунду.
– Что делают с непослушными бестолковыми псинами? Дрессируют?
Не успела я опомниться, как он рывком стащил меня с дивана. Я слетела прямо к его ногам.
– Вставай! – рявкнул он и сгрёб меня за шкирку, как котёнка. – Взглядом указал на оставшуюся на ковре рубашку.
Я подняла.
– А теперь туда, – подтолкнул в сторону двери.
Я подчинялась приказам, не думая. И больше не возражала. Ударившаяся о пальцы пряжка, абсолютно чёрные глаза и пробирающий до костей жёсткий голос были последним предупреждением – откуда-то я это знала точно. Он зол и пьян, а это очень плохое сочетание, тем более для того, кто способен на всё.
В дверях ванной я перехватила взгляд Молотова.
– Либо ты будешь меня слушаться и через месяц я про тебя забуду, либо я удавлю тебя. Поняла? – вкрадчиво спросил он и заставил меня вжаться в стену. – Поняла?!
– Поняла, – ответила одними губами, задыхаясь от слёз.
– Молодец. – Он провёл кончиками пальцев по моей скуле, шее. Обрисовал ворот платья. – Что там положено хорошим собачкам?
Пошарив в кармане брюк, он достал конфетку. Развернул и поднёс к моим губам. Взглядом показал, чтобы я открыла рот. Я послушалась, и он положил конфетку мне на язык.
– А теперь иди в ванную и постирай всё, что испоганила. Не люблю грязные вещи. И когда мне перечат, тоже не люблю.
У него даже походка была хищная. Пока он шёл по коридору, я смотрела ему в спину. Ноги подкашивались, хотелось заскулить.
Молотов поднял пиджак и галстук. Вернулся ко мне и молча отдал. Потом снял брюки и положил поверх груды вещей в моих руках.
– Прошу, – показал на ванную. – Можешь ни в чём себе не отказывать.
– Ты ублюдок, – прошептала я.
Зря я это сказала. Чернота, которая была в его глазах до этого, разверзлась и стала абсолютной. Он вырвал у меня вещи и швырнул в ванную, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Всё, что я увидела перед тем, как он запер меня, – его искажённое злостью лицо и плотно сжатые губы. Почему-то подумалось, что если бы он не запер меня, то убил бы. Точно убил.
