Czytaj książkę: «Гай»

Если я с жизнью сыграю вничью,

можно мне овертайм?

«Овертайм», Ксана Сан, GAN13

Правила перевозок:

1. При регистрации Перевозчику присваивается уникальное имя, которое позволяет его идентифицировать. Имена не могут повторяться.

2. Каждый Перевозчик имеет свою категорию: 1, 2, 3. Стоимость услуг напрямую зависит от категории. Перевозчик имеет право сменить категорию или работать по всем, о чём обязан оповестить Организацию.

3. Заказ считается принятым в работу после согласия Перевозчика и внесения предоплаты в размере 50% от общей стоимости услуги. Оплата производится любым удобным для Заказчика способом. Вторая часть вносится после выполнения заказа. В случае отказа от оплаты Заказчик вносится в чёрный список пожизненно.

4. Все риски, связанные с транспортировкой пассажира (посылки), Перевозчик берёт на себя.

5. Пассажир (посылка) должны быть доставлены в указанное место, несмотря на трудности, возникающие в пути. В случае невыполнения заказа в указанные сроки, Перевозчик обязан вернуть предоплату и выплатить 20% от общей стоимости услуги Заказчику за доставленные неудобства.

6. Перевозчик вправе аннулировать заказ на любой стадии выполнения в случае личного оскорбления или прямой угрозы жизни от пассажира. Заказчик заносится в чёрный список пожизненно.

7. Заказчик обязан оповестить Перевозчика о содержимом посылки (кроме документов и электронных носителей), если Перевозчик относится ко 2 или 3 категории.

8. Перевозчик использует личное транспортное средство, отвечающее качеству перевозок и удовлетворяющее запросы Заказчиков. Обслуживание и оформление необходимой документации является обязанностью Перевозчика.

9. Все Перевозчики, зарегистрированные в Организации, проверены и соответствуют заявленной категории.

Пролог

Смерть. Мы так редко о ней задумываемся, что её приход вводит нас в ступор. Нам кажется, впереди так много времени, что мы забываемся. Плывём по жизни, возомнив себя бессмертными, считая, что на длинной дороге ещё множество шансов и возможностей. Удивительно, но я сожалею не о том, что сделал, а о том, чего не сделал: не позвонил, не сказал, не пришёл, не оправдал ожиданий. И этих «не» так много, что я задыхаюсь от уничтожающей беспомощности и чёртового сожаления, заполняющего моё тело.

Я просрал так много шансов, сворачивая не туда, что в данный момент отчётливо вижу их все, словно перематываю плёнку на старом видеомагнитофоне, который монотонно и жестоко показывает мне пустой жизненный путь. Я столько упустил… После меня ничего не останется, и даже память, которая должна сохранить меня для других, со временем поблёкнет, подкидывая редким людям мой нечёткий образ. И сколько этих людей?

Только мать. Хорошим сыном меня назвать нельзя, но изредка я всё же звонил и повторял заученную фразу «я в порядке». Это давало ей понимание, что непутёвый ребёнок ещё не отправился на тот свет, а значит, в следующем месяце на счёт поступит привычная сумма. Ей не нужны были деньги – нужен был я. Сын, который так рано вырвался на волю, чтобы нажраться долбанной свободы, о которой долго мечтал. Лишь иногда что-то в левой части груди едва ощутимо тянуло, и я набирал её номер. Слушал недолго, но всегда внимательно, даря несколько минут радости и, наверное, облегчения. Разные номера, но она всегда меня узнавала по короткому «это я», отмахиваясь от своих проблем и желая хоть немного узнать о том, как живёт её сын. Сейчас нестерпимо хочется услышать её тихое: «Лаза́рик, береги себя».

Мать всегда спрашивала, не пришёл ли я к решению создать семью. Отношения в моей жизни были, но о продолжении рода я никогда не задумывался, считая свою деятельность непригодной для создания чего-то основательного. Столько раз видел, как использовали близких для достижения желаемого результата, что в какой-то момент зарёкся. Проще одному. Именно так. Но сейчас мне до болезненных колик хочется, чтобы кто-то помнил обо мне и даже пустил скупую слезу, сожалея о столь внезапном уходе. Сын. Я бы хотел сына, которого у меня никогда не будет. И место, где меня ждут, вспоминают, переживают и хотят возвращения.

Поздно сожалеть. Особенно в тот момент, когда лежишь посреди леса мордой в снегу, физически ощущая, как с каждой каплей крови тело покидает жизнь. Я неоднократно получал ранения, но ни одно из них не подвело меня к черте, за которой лишь темнота. Ни на секунду не сомневался, что выкарабкаюсь, вернувшись к привычному и ставшему нормой распорядку. Отработанный алгоритм, долгие годы не дававший сбоя, рассыпается, являя омерзительную изнанку, где я беззащитен перед обстоятельствами, а тело больше мне не подчиняется, издавая редкие хрипы, напоминающие истошные завывания зверя, попавшего в смертельную западню.

И единственное, чего я сейчас желаю – шанс. Ещё один чёртов шанс, который непременно использовал бы…

Глава 1

Гай

Перебираю заявки на перевозку, отмечая, что все маршруты не привлекательны. Вернулся два часа назад, пообещав себя небольшую передышку. Несколько месяцев за рулём напомнили, что мне тридцать шесть, а спина желает значительную часть времени находиться в горизонтальном положении.

Звонок «оператора» настораживает, и я мысленно перебираю детали последнего заказа, отмечая, что всё прошло спокойно. Работа в качестве Перевозчика без нареканий пять лет делает меня привлекательным выбором для пассажиров.

– Слушаю.

– Запрос на перевозку. Пункт назначения – Москва. Ставка сто тысяч.

Металлический голос рублено озвучивает условия, ввергая в недоумение. Мы сами выбираем, в каком направлении двигаться и какие заказы принимать. В Организации не принято навязывать пассажиров, как и отговаривать от выбранного маршрута. С момента согласия Перевозчик отвечает за доставку пассажира или посылки, навешивая ответственность добровольно и рискуя жизнью.

– Моя ставка пятьдесят.

– Два часа назад вы отчитались о доставке пассажира. Предлагаемый заказ находится в двадцати километрах от вас. Остальные Перевозчики находятся на более удалённом расстоянии. Двойная оплата за срочность. Пассажира необходимо забрать в течение получаса.

Отдых в задницу, потому что двойная оплата предлагается нечасто, а мне так вообще впервые. К тому же я собирался выдвинуться обратно, чтобы навестить старого знакомого, так что нам с пассажиром «по пути».

– Беру.

Через минуту прилетает задаток и адрес, спешу на точку, остановившись у элитной высотки. Охранник на воротах придирчиво осматривает мою машину, наворачивая круги, а затем достаёт телефон, чтобы произнести несколько слов. Сижу двадцать минут, прежде чем ощущаю удар по машине со стороны пассажирской двери. Вылетаю, чтобы узнать, кто не в состоянии обуздать свою злость, натыкаясь на девчонку.

– Я сама, что ли, должна таскать чемодан? – Толкает ногой озвученный предмет. – В багажник положи, – приказывает, сложив руки на груди и ожидая исполнения.

– Для того, чтобы озвучить просьбу, достаточно было открыть дверь и позвать меня.

– Ты откуда такой умный? – Маленькая хамка прищуривается, окидывая меня презрительным взглядом. – Взял заказ, значит, должен, как овчарка наворачивать круги и ждать, когда пассажир озвучит свои просьбы.

– Как взял, так и скину. – Достаю телефон, чтобы связаться с оператором. – И сделаю это прямо сейчас.

Я очень устал, и перепалки с хамоватой сыкухой в мои планы не входили. Пусть ждёт другого Перевозчика, который согласится терпеть её выходки. А веселье намечается однозначно, что вполне легко определяется по нескольким фразам. С опытом приходит способность в первые несколько минут оценить риски, а пара предложений дают представления о человеке, с которым тебе придётся провести в машине немало времени.

– Да ладно тебе, – кладёт ладонь на моё плечо, ласково поглаживая. – Сорвалась. Поцапалась с парнем, наговорил мне гадостей и закинул в чёрный список. Ты просто под руку попал. Не отменяй заказ.

Застываю, окидываю девчонку взглядом, отмечая дорогие брендовые шмотки, телефон последней модели, который она зажала в руке, и множество украшений. С уверенностью скажу, что камни настоящие и довольно редкие. Образ дополнен короткой белой шубой, леопардовыми ботфортами и красной сумкой. Ярко, хаотично и броско. Лицо… Я бы сделал выводы, если бы смог рассмотреть её настоящую под несколькими слоями косметики. Либо она так вырядилась для меня, либо это её привычный образ, что однозначно пугает. Много не означает «хорошо», а хорошо часто требует «в меру». Но последнее слово ей неизвестно.

– А тебе никогда родители не говорили, что твоё настроение является исключительно твоим, и окружающие не несут ответственности за такого же сопляка, который пизданул лишнего?

– Говорили, – фыркнув, открывает дверь, – но я их не слушала.

– Заметно. На заднее, – приказ, который не подлежит обсуждению, но девчонка решает всё же потягаться со мной.

– Я хочу ехать спереди.

– Твоё «хочу» меня мало волнует, – стою, не спешу занять водительское место, чтобы продавить мелкую хамку. – Есть установленные правила. Мы не сдвинемся, пока ты не сядешь туда, куда требуется, – указываю назад и жду исполнения требований.

– Ладно, – закатывает глаза и исчезает на заднем сиденье.

Оказываюсь в машине, едва не ругнувшись снова, потому что девчонка закинула конечности на сиденье и намеренно ёрзает острыми каблуками по кожаной обивке.

– Сядь как полагается, – гаркаю, отчего она дёргается, но желаемый эффект достигнут. – И пристегнись.

– Кто пристёгивается на заднем сиденье? – пищит, переходя на визг.

– Ты. Сейчас.

– Ладно, – недовольно цокает, – всё, пристегнулась. Может, уже поедем? Надеюсь, тебе сказали, что заказ срочный?

Трогаюсь с места, выезжая в сторону трассы, забивая вопль интуиции, которая бьёт копытом. Дерьмовая будет поездка. Ехать два дня, и девчонка ещё подкинет мне проблем. А пока уткнулась в телефон, прерывая блаженную тишину противным щёлканьем. Быстро порхает пальцами по экрану, улыбается и шевелит губами, видимо, проговаривая набираемый текст. И чтобы не слышать монотонный раздражающий звук, поднимаю перегородку.

Тут же тарабанит по преграде, а затем насилует кнопку вызова. Приходится опустить и приготовиться к новой порции недовольства мною.

– Эй! Я против, чтобы ты от меня отгораживался!

– А я против два дня слушать гадкое щёлканье твоего телефона. Или выключай звук, или я поднимаю перегородку.

– Тебе заплатили вдвойне не для того, чтобы ты рот открывал! – заводится, и я понимаю, что озвученный парень здесь ни при чём – девчонка не приемлет иного мнения. И на его месте я бы тоже закинул её в чёрный список, а затем удалил и из своей жизни.

– С огромным удовольствием его закрою, – улыбаюсь, и преграда вновь поднимается.

Блядь. Это тот момент, когда понимаешь, что влип по самые яйца. Два дня. Два, твою мать, бесконечных дня в компании невоспитанной сыкухи! И почему не уточнил пол пассажира, услышав лишь о сумме? Следующий час не обращаю внимания на стук и выкрики, которые, разбиваясь о преграду, доносятся глухими моментами. Спустя четыре опускаю перегородку, чтобы поймать яростный взгляд, впивающийся острыми пиками и раздирающий на куски. И если девчонка решила, что её недовольство откликнется во мне хоть какими-нибудь эмоциями, ошиблась.

– Успокоилась? – спрашиваю безразлично, чтобы она поняла – плевать мне на её метания.

– Я против изоляции, – в меня летит претензия. – Хочу, чтобы ты разговаривал со мной.

– Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Знаешь такое? Вероятно, в силу своего юного возраста ты ещё не знаешь, что жизнь исполняет не все наши «хочу». Ради некоторых желаний придётся изрядно напрячься.

– Ты сейчас говоришь, как мой отец, – складывает руки, насупившись и отвернувшись к окну, что позволяет заметить множество серёг вдоль ушной раковины.

– Наверное, потому, что я такой же старый.

– И насколько? Тебе пятьдесят?

– Тридцать шесть. Ты мне в дочери годишься.

– Мне девятнадцать, – выдаёт свой возраст, но я бы поспорил, потому что зверский макияж делает её лет на десять старше.

– И? И в шестнадцать у людей дети рождаются. Ничего особенного. В некоторых странах это возраст вступления в брак.

– Я детей не планирую. Никогда. Роль матери не для меня.

– А какая для тебя? – становится интересно, к чему это чудо стремится, если стремления вообще имеются.

– Я хочу жить свободно. Ехать куда пожелаю, спать с кем хочу и удовлетворять свои желания.

– Для всего этого не существует преград, если у тебя есть пара-тройка миллионов долларов, – подмигиваю, намекая, что у её парня, скорее всего, таких сумм не имеется, а судя по внешнему виду и стоимости украшений, содержит её точно не он. – Я так понимаю, ты на полном обеспечении родителей.

– С чего ты взял? По-твоему, мой парень не может купить для меня, например, браслетик Картье или телефон последней модели?

– Понятия не имею, – пожимаю плечами. – Мне, в общем-то, всё равно. Ты – заказ, о котором я забуду после выполнения. Меня не волнует, где ты окажешься после того, как покинешь мою машину.

– Тебе плевать на своих пассажиров? – придвигается, вклинившись между сиденьями, и при её приближении в нос врезается сладко-приторный аромат парфюма.

– Абсолютно. Это моя работа. Не более.

– Меня зовут Алина, – тихо произносит, потупив взгляд, и на секунду мне кажется, что передо мной девочка с вполне привычными для обычных людей проблемами. Но уверен, лишь кажется.

– Не настолько редкое имя, чтобы я его запомнил.

– А тебя?

– Гай, – озвучиваю прозвище, под которым числюсь в системе Перевозчиков. Настоящее для самых близких, и их немного.

– Это прозвище! – возмущается, желая получить достоверную информацию.

– Большего ты не получишь, Алина. – Девчонка разочарованно возвращается на место, лишь искоса посматривая на меня. – На ночь остановимся в одной из моих квартир.

– Мы остановимся в отеле. Дорогом, пятизвёздочном отеле, где я уже забронировала номер, – машет телефоном, давая понять, что моё мнение в расчёт не берётся и данный момент она спланировала заранее.

– Так не пойдёт.

– Только так, – шипит, – я отказываюсь ночевать в какой-то хате с тараканами.

– Первое: тараканов там нет. Обычная квартира с хорошим ремонтом в тихом районе. Второе: при оформлении заказа уточнений по отелю не было. Подобные моменты оговариваются заранее, к тому же в отеле многолюдно, а я не знаю, кто ты и по какой причине воспользовалась услугами Перевозчика. Если существует вероятность, что тебе угрожает опасность, в отеле защитить тебя будет сложно. Поэтому квартира. Без возражений.

– Я могу оплатить хороший номер на двоих, – камень в мой огород, или, скорее, нежелание менять привычки. – Не переживай, твоя ставка не изменится. Это моя прихоть, и я её оплачиваю.

– Ты хотела сказать, папа? Сомневаюсь, Алина, что ты усердно трудишься.

– А, может, я богатая наследница, имеющая возможность ни в чём себе не отказывать.

– Вряд ли, – усмехаюсь. – Судя по тому, что я увидел за несколько часов, если бы ты имела право голоса, сейчас летела чартером или же восседала на заднем сиденье тачки премиум-класса. Могу предположить, что за эту поездку платишь не ты.

И по этой же причине я увидел страх во взгляде, когда пригрозил отменой заказа. Видимо, девчонка опасается гнева того, кто устроил эту поездку.

– Желать самого лучшего не запрещается.

– Нет. Только при условии, что лучшего ты достиг собственными усилиями. В этом случае «лучшее» приносит гораздо больше удовольствия.

– Родители обязаны обеспечивать своих детей!

– А, всё-таки папа? – Смеюсь в голос, подтверждая свою теорию. – Так бы и сказала, а то разыграла спектакль.

– Ты сразу понял?

– Да.

– По каким признакам?

– Слишком охуевшая для девятнадцатилетней сыкухи.

Замолкает, уставившись в окно и позволив насладиться тишиной. Даже телефон отложила в сторону, который, кстати, то и дело напоминает о своём существовании, но Алина игнорирует оповещения. Видимо, парень упрямый и не желает идти на контакт, что расстраивает девчонку.

Въезжаем в город, в котором запланирована остановка на ночь, и я двигаюсь в направлении квартиры, которая находится на пятом этаже современной многоэтажки.

– Выходи. Приехали.

– Я сказала, что хочу в отель.

– А я ответил, что мы переночуем здесь.

– Нет, не переночуем, – протискивается между сиденьями, оказавшись слишком близко и вновь окутывая тошнотворным ароматом. – Я. Хочу. В отель. Что непонятно? Можешь ночевать здесь, но меня отвези в указанное место. Утром заберёшь.

– Так не пойдёт. Я несу за тебя ответственность на время поездки. – Девчонка насупилась, и даже не собирается покидать машину. – Хорошо, можем переночевать здесь, – откидываю спинку сиденья на максимум и делаю вид, что оборудую спальное место. – Устраивайся, чего ждёшь?

– Я не согласна! – взвизгивает. – Я хочу в душ и полноценный ужин, желательно в ресторане.

– Увы, сегодня у тебя только машина и пирожок из ближайшего магазина.

– Пирожок? – Алина в ярости наносит удары по сиденью перед собой. – Я не буду есть это дерьмо!

– Можем подняться в квартиру, и я закажу пиццу или что-то из китайской еды.

– Я хочу ризотто и фуа-гра как минимум, и бокал хорошего вина.

– Пирожок и газировка за шестьдесят рублей.

Произношу и едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, потому как Алина готова взорваться от негодования. Что ж, хоть какая-то компенсация за хамские выпады невоспитанной особы, обосновавшейся в моей машине.

– Отвези меня в отель. Пожалуйста, – цедит сквозь плотно сжатые челюсти. – Я очень тебя прошу.

– Ого, ты сказала «пожалуйста»! А ты в курсе, что означает это слово? – улыбаюсь, наслаждаясь её реакцией. – Мне кажется, сегодня ты произнесла его впервые.

– Я не дура, если ты намекаешь на это. И просить умею, только если это мне нужно.

– Что ж, – лежу, прикрыв глаза, – как будешь просить?

Салон наполняется тишиной, энергичным сопением Алины и моих размеренным дыханием. И я ожидаю длинной тирады с искренней мольбой исполнить её прихоть, но неожиданно чувствую, как щёлкает пряжка моего ремня и разъезжается молния на джинсах. Успеваю перехватить её руку, открыв глаза и отметив, что девчонка протиснулась между сиденьями, собираясь сделать…

– И что ты планировала сделать?

– Попросить, – непонимающе смотрит. – С помощью минета.

– Интересно, а ты всегда так просишь?

– На что намекаешь? Что я предлагаю себя каждому встречному?! – вновь распаляется, сжигая яростным взглядом.

– По всему получается именно так. Ты знаешь меня двенадцать часов, а уже готова облизать мой член. А парень твой как относится к подобного рода «просьбам»?

– А я ему в верности не клялась. Делаю что хочу и с кем хочу, – тянется к моей ширинке, видимо, планируя исполнить задуманное.

– Знаешь, как таких называют? – Поднимаю спинку сиденья, чтобы установить преграду и не позволить Алине оказаться ближе. – Шлюхи.

– Нет, дружок, – водит острым ногтем по моей шее, перемещаясь на голову и запуская в короткие волосы пятерню, – шлюхи – это за деньги, а я исключительно в целях получения удовольствия.

– Увы, – скидываю её руку, – сегодня удовольствие ты не получишь.

– А что так? – её голос становится ниже, вибрируя хрипловатыми нотками. – Проблемы с рабочим инструментом?

– Именно. Болезнь такая есть – импотенция. Слышала? – Кивок Алины. – Так вот, в моём случае неизлечимая.

– Что-то подсказывает, ты меня обманываешь, – касается губами моей шеи, оставляя языком влажные дорожки.

– Так, проверь, – дёргаю её за руку, накрывая ладонью свой пах. Никакой реакции. Она для убедительности даже производит несмелые манипуляции, видимо, желая вызвать желание, но ничего не происходит. – Ну?

– Реально импотент? – Глаза девчонки округляются, и, скорее всего, она никогда так не удивлялась. Но в силу возраста не понимает, что не все представительницы женского пола вызывают мгновенное возбуждение.

– Давно и основательно. Так что, Алина, придётся прибегнуть к иным вариантам, чтобы добиться желаемого.

– Очень прошу, поехали в отель. Пожалуйста, Гай… Пожалуйста – пожалуйста…

Смотрю на это нелепое создание с запутанной копной волос и странным взглядом, и почти умиляюсь, но в последний момент осознаю, что расслабляться не стоит, и наивная девочка Алина ещё подкинет сюрпризы. Кстати, так и не понял, какого цвета у неё глаза, предположив, что пользуется линзами. Интересно, сколько в ней настоящего? Если таковое вообще имеется.

– Ладно, Алина, – запускаю двигатель, считав на её лице радость и удовлетворение, – но с условием – ты не будешь посягать на мой член.

– Договорились. К тому же, номер трёхкомнатный, что исключит соседство на одной кровати.

Радует, что между нами будет преграда, напрягает, что Алина всё же продавила своё требование, заставив изменить планы. Но остаётся совсем немного: ночь и завтрашний день, а после я больше никогда не увижу девчонку.