Czytaj książkę: «Лорд на исправительных работах»

Варя Медная, Алена Савченкова

Czcionka:

* * *

Посвящается зимним каникулам 2022 года и легкости!

Пролог

Я поставила тяжелый ящик, в котором звякнули склянки, и, распрямившись, посмотрела на молодого мужчину передо мной:

– А вы кто еще такой?

Вместо ответа он сунул мне под нос бумагу с толстым восковым оттиском.

– А-а… пришли-таки.

Пока я рассматривала приказ, в котором мне повелевалось взять на месяц шефство над его светлостью лордом Оливером Аруэлом Болтоном Ингрэмом Тиаром Омальвэ, этот самый лорд прошел в мою лавку и теперь с легким интересом и чуточку брезгливо осматривался.

– Ну, добро пожаловать, ваша светлость! – поприветствовала я, непочтительно сунув высочайший приказ под мышку, и снова подхватила ящик.

– Так это и есть лавочка «Волшебные зелья»? – осведомился он, проведя кончиками пальцев по стойке, и рухнул в кресло для посетителей, закинув ноги на столик.

– Она самая, ваша светлость, – ответила я, с пыхтением водружая ящик на стойку. – И будьте добры, уберите сапоги. Этот столик мне особенно дорог.

Его светлость поморщился, но послушался. Холеное лицо с тонким прямым носом с горбинкой выражало безразличие, которое даже не трудились прикрывать вежливостью, но глаза живо смотрели вокруг – на шкафчики, полки, кушетку возле окна, разлапистое растение, доставшееся мне еще от матери, и прочие вещи, которые всегда появляются в местах, где люди живут дольше одного года.

– Итак, у меня к вам предложение, мисс…

– Николетта, – подсказала я.

– Итак, Никки…

– Николетта.

Его светлость повернул ко мне лицо, впервые взглянув с долей внимания:

– Что ж, мисс Николетта, к делу – мое предложение состоит в следующем: каждый вечер вы будете ставить свой изящный росчерк на этом не менее изящном бланке, который любезно приложил к приказу мой отец, а в конце месяца мы сердечно попрощаемся, и вы станете богаче на сотню золотых.

Я с деланым удивлением приподняла брови и принялась рассматривать пузырьки из ящика на предмет дефектов, а затем заметила:

– Но в договоре с его светлостью вашим отцом говорилось о полусотне золотых.

– Вот именно. Еще сотня будет от меня в качестве комплимента.

– И за что же? – Одна баночка все никак не желала вставать прямо, и я с досадой уставилась на выгнутое донышко – брак! Придется сдавать.

– За ваше умение хранить молчание.

– Боюсь, это не умение, а недостаток для хозяйки лавки, которой ежедневно приходится работать с клиентами. И я рада, что не обладаю им.

– Молчание вам понадобится в отношении лишь одного пункта.

Я приподняла брови:

– И какого же?

Его светлость сделал жест в сторону своей скромной особы:

– Меня. Как я уже и сказал, в конце дня вы будете ставить свою подпись, подтверждающую, что я исполнил все положенные работы, о которых у вас был уговор с моим отцом. При этом вы не будете интересоваться тем, что я делал в течение этого дня. И мы останемся друзьями.

– Друзьями? – переспросила я, слюнявя кончик карандаша.

– Именно, – он с недоверчивым интересом следил за моими действиями. – Что вы делаете?

– Собираюсь надписывать вот эти этикетки. Мы же не хотим, чтобы произошла путаница и посетители получили не то зелье, за которым пришли?

– Мы? – переспросил его светлость, слегка шевельнув головой, и идеально причесанные волосы легли волной на другую сторону.

– Именно мы. Потому что открытие через час, и к этому моменту хотя бы часть этих пузырьков, – я повела рукой, обводя ею склянки, – должна обзавестись надписанными наклейками.

– Кажется, вы меня не поняли, Никки…

– Николетта.

– Хорошо, Николетта: мое предложение очень выгодное, – теперь он говорил медленно, как для умственно отсталой, – я справился о доходах вашей лавочки. В последнее время они не слишком радуют, особенно на фоне слухов о грядущем открытии вашего конкурента – магазина зелий «Шарлоттс». Так что сто золотых – более чем щедрое предложение.

– Это еще даже более щедро, чем щедрое предложение, – заметила я, отбрасывая карандаш и берясь за перо, пишущее блестящими чернилами, – и я, верно, слишком глупа, потому что намерена придерживаться соглашения с вашим отцом.

– Да вы… – начал было он, вставая.

– …нуждаюсь в помощнике. Прямо сейчас, – перебила я, плюхая перед ним ящик со склянками, и протянула перо: – Мне говорили, каллиграфия входила в перечень преподанных вам наук.

Глава 1

Пока его светлость Бесконечное-количество-имен корпел над этикетками, держа перо двумя пальчиками, я занималась проверкой бухгалтерских книг, искоса поглядывая на него.

Лорд Оливер не ошибся в том, что дополнительные сто золотых очень пригодились бы моей лавке. Нет, она отнюдь не бедствовала, и за ней все еще сохранялся статус лучшего магазина волшебных зелий в стране – недаром я несколько лет подряд нанималась обслуживать фрейлин и весь королевский двор, как до меня моя мама, а до нее ее мама, а еще раньше мама мамы моей мамы и так далее, – но в последнее время дела действительно шли не так бодро, и действительно не в последнюю очередь из-за слухов в связи с открытием «Шарлоттса».

Несмотря на это, я, конечно, не стала бы нарушать договор с его светлостью лордом Аруэлом, отцом Аруэла-младшего, сидевшего сейчас на диванчике с таким видом, будто его заставляли делать что-то богопротивное.

Нет, если не брать во внимание наморщенный нос и кривящиеся губы, лорд Оливер был очень даже хорош собой и прекрасно это знал. Высокий, широкоплечий, с густой каштановой шевелюрой, перехваченной лентой, и пронзительными синими глазами. Интересно, как выглядит его отец? Должно быть, у него военная выправка и он похож на сына, только более кряжистый и властный. Лорда-старшего я не видела. Предложение – а точнее, приказ, потому что такие, как я, не могут отказать их светлостям, – мне ранее передал слуга.

Сперва я решила, что это заказ из дворца на зелья для фрейлин, ведь приближался двадцать седьмой день рождения его высочества и коронация, поэтому мои руки дрожали от волнения – этот заказ был очень важен для меня, а в этом году запаздывал. Но записка оказалась от лорда Аруэла и содержала самую экзотическую просьбу, которую мне доводилось слышать: привить должное почтение и послушание его сыну, наделенному многими добродетелями, кроме терпения, покорности и терпимости к нижестоящим. А ведь именно их надлежит иметь власть имущим, дабы с умом распоряжаться этой самой властью.

Почему это предложение поступило именно мне? Некогда лорд Аруэл был знаком с моей матерью, и ее зелья помогли ему в одном нелегком деле, поэтому он был уверен, что ее дочь с честью справится с поставленной задачей. Договор заключался на месяц. И все это время его светлость лорд Оливер должен был являться в лавку ровно за час до открытия. Ну а мне надлежало в конце дня ставить свою закорючку в бланке, напоминающем табель успеваемости.

Быть может, лорд Оливер был бы со мной более почтителен, будь я почтенной матроной. Но мне всего двадцать три, и это, наверное, не прибавляло мне солидности в его глазах.

– Готово! – Его голос оторвал меня от размышлений.

Я приблизилась и посмотрела на ярлычки, протянувшиеся на завернутой завитками до пола ленте.

– Но это…

– Знаю, ужасно, – развел руками лорд Оливер, искренне – очень искренне! – сокрушаясь.

Я, нахмурившись, проглядывала испорченные этикетки. На пакости его светлость не поскупился: помимо клякс, неразборчивых букв и размазавшихся чернил, были еще намеренно искаженные названия, так что получалась изящная игра слов вроде «сели для волос» вместо «зелья для волос».

– Вот здесь ошибка, – ткнула я.

– Неужели? – любезно изогнул шею его светлость.

– Да. В названии «настой-трава» вы поставили точку вместо дефиса.

Бровь его светлости дернулась, он кинул на меня быстрый взгляд.

– Пожалуйста, – произнес он, выпростав руку и сделав из точки черточку.

– Благодарю. Замечательно. Никто не справился бы лучше. Теперь вы можете наклеить эти ярлычки на бутылки и отнести их в кладовую.

– Наклеить? – удивился он. Подумал и удивился еще больше: – В кладовую? Я думал, вам они понадобятся уже сегодня, Никки… летта.

– Нет, я перепутала. Эта партия про запас, – широко улыбнулась я, возвращаясь за стойку.

Вскоре колокольчик звякнул, и в лавку явился первый посетитель, вернее, посетительница. Покосившись на его светлость, который быстрыми движениями приляпывал ярлычки на бутылочки, она приблизилась ко мне и принялась путано объяснять просьбу. Та сводилась к необходимости привести в порядок ее безжизненные волосы.

Эти самые «безжизненные волосы» прелестными золотистыми колечками выглядывали из-под не менее прелестной шляпки с острыми перышками – такую я видела в последнем каталоге мод у моей подруги Софи – и если в чем-то нуждались, так это в гребне покрепче. Тем не менее я проводила ее к соответствующей полке и погрузилась в работу, объясняя свойства того или иного снадобья.

Лавку она покинула с зельем для придания волосам естественного блеска, при этом кинув кокетливый взгляд на его светлость.

– Всего доброго, мисс Майлз.

– И вам, мисс Вуд, – помахала я.

Еще несколько клиентов, а потом его светлость привлек мое внимание легким жестом.

– Готово! – провозгласил он, указывая на наклейки, которые были приклеены так же талантливо, как и надписаны.

– Великолепно, ваша светлость. Теперь вы можете отнести их в кладовую, после чего можете быть свободны.

Его светлость подхватил ящик с беспечным видом – вернее, подхватил бы, если б не гримаса, исказившая его лицо. С удивлением посмотрев на ящик, который я с утра втащила в лавку, он перехватил его уже удобнее и с выдохом приподнял. Я вежливо приоткрыла дверь, в которую он, пыхтя и покраснев, его внес.

– Будьте добры, поставьте аккуратнее, – напутствовала я, после чего последовал звон, от которого внутри у меня все сжалось.

Похоже, ящик хорошо шваркнули об пол.

– Все, – произнес его светлость, снова появляясь на пороге и отряхивая руки.

– Спасибо. Тогда ваш пробный день окончен, увидимся завтра в то же время, – ответила я, проходя к стойке и беря его бланк.

– Но… – лорд Оливер приблизился и облокотился на стойку с задушевным видом, – боюсь, я лишь служу помехой для такой умелой леди, как вы. Мой почерк не отличается аккуратностью, и даже с такой мелочью, как приклеивание этикеток, я…

– Справились превосходно! – заключила я, улыбаясь и протягивая ему перо. – Будьте добры, поставьте здесь вашу подпись.

Его светлость машинально принял перо и начал было выводить закорючку, а потом, будто спохватившись, исправил ее на другую.

– До встречи завтра, ваша светлость, – присела я в церемонном поклоне.

– До встречи… Николетта, – задумчиво произнес он.

Впрочем, его задумчивость очень быстро испарилась, сменившись первоначальной отстраненно-брезгливой маской.

Когда он вышел за порог, где его с двух сторон тотчас обступили два стражника, которые его сюда и привели, улыбка сползла с моего лица.

Быстро пройдя к двери, я перевернула вывеску на «закрыто» и направилась в кладовую.

Так и есть! Несколько зачарованных бутылочек разбито – каждая за половину золотого, между прочим! – а все этикетки придется отклеивать. В этот раз я заказала партию в новом месте, надеясь порадовать клиентов новинкой, и обошлось все очень недешево.

Я закрыла лицо руками, пытаясь справиться с эмоциями. Так, Никки, соберись, ты сможешь! К тому же этикетки у тебя еще и старые остались, они вполне сгодятся на то, чтобы красоваться и дальше на флаконах. А если… когда тебе пришлют-таки тот заказ от фрейлин, то дела и вовсе пойдут в гору!

Итак, отогнав все тревожные мысли, я принялась выкладывать из ящика бутылочки, которые действительно намеревалась сегодня до трудов его светлости выставить в зал. Предстоит хорошая работенка!

* * *

– Что это ты делаешь?

Я подняла глаза на блондинку в платье из синего бархата с небольшим турнюром и в шляпке, еще более изящной, чем шляпка мисс Вуд.

– Отклеиваю этикетки, – ответила я, орудуя жесткой намыленной щеткой.

– Разве их не нужно, наоборот, наклеивать? – осведомилась подруга, двумя пальчиками вылавливая плавающую в тазу в мыльной воде этикетку, и сморщила носик. – Здесь написано «Снадабье»?

– Да, – я выхватила клочок, чернила на котором почти не расплылись – я же в последний раз заказала специальные, водостойкие.

– Не похоже на тебя.

– Это и была не я, – заметила я, отставляя пузырек, с которого только что счистила остатки испорченного ярлычка.

– А-а-а… – глаза подруги распахнулись, – не сегодня ли у тебя должен был начать работу его светлость?..

Я быстро вскинула глаза, и она умолкла. О договоре с лордом Аруэлом-старшим я рассказала только Софи – своей ближайшей подруге.

– Да.

– Так поэтому ты закрыла лавку пораньше?

Лавку я закрыла «пораньше», вернее, закрыла почти сразу после того, как открыла, потому что внешний вид зелий, которые я собиралась выставить, был загублен этой самой… светлостью.

– Нет. Просто решила более тщательно подойти к позиционированию товара, – улыбнулась я, берясь за следующую склянку. – А его светлость уже прекрасно… справился.

– Помочь?

Я благодарно кивнула. Софи обладала многими достоинствами, и доброта и чуткость были в их числе.

Надев передник и засучив рукава, она взялась за вторую щетку.

– Ты совсем не обязана так проводить свой обеденный перерыв.

– Что может быть лучше, чем помыть посуду вместе с подругой? – улыбнулась она. – Тем более что мне сегодня разрешили уйти пораньше.

Клиентов в этот день было негусто, но и тех пришлось спровадить с извиняющейся улыбкой и комплиментами в виде пробников зелья для отбеливания зубов. Лишь один – срочно нуждавшийся в средстве от облысения – сумел прорваться. Ему я сунула склянку через дверь.

– Все, последний, – выдохнула подруга, водружая на стол флакон.

Солнце уже собиралось садиться, и времени оставалось лишь на то, чтобы произвести небольшую ежедневную уборку.

– Спасибо, Софи!

– А его светлость хорош собой?

– Не заметила, – ответила я, протирая бутылочку и глядя в нее на свет.

– Но он наверняка наделен умом?

– О да, лорд Оливер очень сметлив.

– И, должно быть, любезен?

– Как никто другой.

– То есть ты в предвкушении провести целый месяц в его обществе? – радостно хлопнула в ладоши Софи.

– Не сомневайся, – плотоядно улыбнулась я, окидывая взглядом армию пузырьков, которые пришлось отмыть от этикеток, а потом придется еще и заново надписать, – предвкушаю!

* * *

– И как все прошло?

Оливер остановился и почтительно поклонился отцу:

– Превосходно, отец, вот отметка от мисс Никки… колетты.

Отец быстро взглянул на бумагу и кинул на него взгляд:

– Хорошо. Я доволен. Надеюсь, ты понимаешь, что это не наказание, а необходимая мера?

– Конечно, отец, и я уже всей душой в этом деле.

Посмотрев на него еще несколько мгновений, отец кивнул:

– Что ж, ступай. К нам прибыли Изабеллтоны, они сейчас в Хрустальном зале. И младшая мисс Изабеллтон справлялась о тебе.

– Почту за честь развлечь ее, – склонил голову Оливер.

Как только отец скрылся за поворотом коридора, любезное выражение покинуло лицо Оливера. Рванув ворот, он двинулся в сторону, противоположную той, где находился Хрустальный зал.

Проклятье трех королей! Целый месяц терять время в этой лавчонке! А девица не так глупа, как он думал. Как надеялся. Или действительно так глупа? На какой-то миг ему почудилось, что она действительно одобрила его закорючки, которые он постарался сделать такими неразборчивыми и чудовищными, какими только мог.

Перед глазами встало бледное личико сердечком и каштановые кудри. Сколько ей? Едва ли больше двадцати. Хотя выглядит на все двадцать пять – такая серьезная и деловитая. Нет, он не имел бы ничего против нее, если б девчонка тихо-мирно ставила свою подпись перед началом рабочего дня. Рабочего… даже вкус у этого слова был кислый. Оливер поморщился и швырнул сюртук на кушетку в своих покоях.

Вскоре, облаченный в парадный мундир для приема гостей, он уже направлялся в сторону Хрустального зала.

Когда он вошел, лицо миниатюрной блондинки – мисс Изабеллтон-младшей – осветилось радостью:

– Оливер!

– Приветствую, мисс Изабеллтон, – произнес он, целуя сразу обе ее руки и сияя ответной улыбкой, являвшейся частью его воспитания, – вы хорошеете день ото дня!

* * *

– Ну что, не желаешь сходить в «Старую Эльзу» пропустить по стаканчику безалкогольного пунша? – спросила Софи, когда я уже ставила метлу в угол, а она снимала шляпку с вешалки.

Я покачала головой:

– Завтра предстоит долгий день.

– Который тебе скрасят, – подмигнула она.

– Да уж. Скрасят, – отозвалась я, в уме прикидывая, какую работу с наименьшим ущербом для себя можно поручить его светлости.

– Тогда передам от тебя привет Хансу!

– Да, передавай, – улыбнулась я.

Софи помешкала на пороге, теребя края шляпки.

– Может быть, ты все-таки пойдешь? В последний раз он говорил, что с радостью проводил бы тебя домой.

– Говорил это тебе? – удивилась я.

– Ну конечно, не тебе же.

– Почему не мне? – еще больше удивилась я.

– А разве ты не понимаешь? Ты все время торчишь в этой лавке и увиливаешь от любых предложений выбраться куда-то. Как тогда на пикник.

– Я не увиливаю. Просто ты и сама знаешь, что с делами в лавке сейчас непросто. Я хочу получить заказ от фрейлин. И хочу сохранить расположение двора. Да и этот «Шарлоттс»…

– Да, знаю, но дела никогда не закончатся, а Хансы встречаются не на каждом шагу, – пожала плечами Софи. – Доброго вечера, Никки.

– Доброго, Софи, – ответила я, помогая ей закрепить шляпку, и обняла ее напоследок. – Как-нибудь на днях я обязательно к вам присоединюсь.

Глава 2

– И что же ты предлагаешь сделать? – отец удивленно смотрел на Оливера.

– Если бы мы могли предложить им земли севернее этой точки, – Оливер провел пальцем по карте, – и еще вот эти виноградники, то взамен могли бы попросить пересмотра того договора двадцатилетней давности.

– Это неразумно, – сделал отсекающий жест отец.

– Это единственное, что разумно.

Отец побагровел и, встав, оперся кулаками о полированную поверхность стола.

– Повторяю: этот вопрос закрыт. И далее он будет контролироваться лишь мной и уважаемым министром внешних дел, – кивнул он на замершего в углу мужчину средних лет в алом мундире и седом парике с кудряшками.

Оливер медленно убрал руку:

– Да, отец.

– А теперь тебе пора в лавку. Мисс Николетта не должна ждать.

– Как скажете, – Оливер поклонился, заложив руки за спину, и вышел.

Когда дверь за ним захлопнулась, в кабинете раздался голос отца, к которому присоединился голос министра внешних дел. Оливер скрипнул зубами:

– Что ж, в лавку так в лавку.

* * *

На сей раз, когда его светлость явился, я была во всеоружии:

– Вот, это инструкция.

– Инструкция? – рассеянно переспросил он, явно мыслями пребывая где-то не здесь, и сделал знак стражникам остаться снаружи.

Надо бы попросить их держаться хотя бы на другой стороне улицы, ну или одеться, как обычные жители, чтобы не отпугивали посетителей.

– Да. Я готовлю новую линейку зелий. И нужно переписать вот эти формулы, чтобы потом не тратить время и просто их смешать, следуя инструкции.

Лорд Оливер держал листок на вытянутой руке с таким видом, будто ему предложили поиграть в песочнице или заняться еще каким-то совершенно ненужным этому миру делом.

– Значит, только эта инструкция? – уточнил он и тут же отодвинулся, когда свернутая бумага распрямилась, протянувшись до самого пола.

– Да, только она, – сладко улыбнулась я, – а я сегодня займусь только клиентами.

В обед я проведала лорда Оливера, устроившегося на втором этаже за столиком, где клиенты любили читать литературу о зельях, которую я специально оставляла для них.

– Как у вас дела?

В ответ он протянул лист с идеально ровными строчками:

– Пока разобрал тридцать две формулы.

Я недоверчиво пробежала глазами плотно заполненный лист, потом взяла бумагу-образец, и одного взгляда хватило, чтобы понять: формулы расшифрованы безупречно.

– Благодарю, ваша светлость. Вы, должно быть, устали? Могу предложить вам горячего шоколада и теплых булочек с…

– Не стоит беспокойства, мисс Николетта, – приветливо улыбнулся он. – Мне осталось расшифровать всего лишь еще шестьдесят восемь.

– Если вы так желаете… – Я вернула ему бумагу, и его светлость продолжил заполнять ее быстрыми прилежными строчками, усмиряя весь мой воинственный настрой.

Быть может, я ошиблась и после вчерашней неудавшейся попытки сорвать уговор он одумался и действительно собирается месяц добродетельно служить в лавке?

– Еще что-то, мисс Николетта? – приподнял брови его светлость, заметив, что я все еще стою рядом.

– Ах нет, спасибо.

Я поспешно вернулась за прилавок. Лорд Оливер не прервался даже на обед, куда я пошла вместе с Софи, служившей у модистки. Когда я вернулась, он был в прежнем положении, а рука с пером так же быстро порхала над страницей.

Его отец не солгал: почерк его светлости и впрямь был каллиграфическим. Даже я, уделявшая внешнему виду зелий самое пристальное внимание, не смогла бы сделать лучше.

– На этом все, – заключил лорд Оливер за пять минут до закрытия, ставя черту под последней формулой и протягивая мне лист.

– Благодарю, ваша светлость. Сегодня вы трудились без остановки. Понимаю, вы устали, поэтому завтра можете прийти к обеду, чтобы выспаться и…

– Не стоит, – любезно ответил лорд Оливер, глаза которого были красными, а рука слегка дрожала, – я явлюсь ровно за час до открытия лавки. Как и положено.

– Спасибо…

Кивнув мне и коротко поклонившись, он направился к выходу из лавки. Уже на пороге столкнулся с Софи и, отступив, придержал для нее дверь.

– Так это и есть лорд Аруэл? – спросила она, блестя глазами, когда дверь за ним закрылась.

– Да.

– Тогда он еще лучше, чем ты о нем говорила!

– Я вовсе о нем не говорила.

– Но ты же сказала, что он умен и любезен. Правда, не упомянула, что он настолько хорош собой!

Я неопределенно повела плечом.

– И как он себя ведет?

– Безупречно, – ответила я, протирая стойку и раздумывая, то ли действительно ошиблась в своем подопечном, то ли должна готовиться к какой-то изощренной каверзе.

– Ну так что, идем вместе домой?

– А знаешь что? – я подняла голову и принялась опрыскивать из крошечного розового пульверизатора горшочек с кактусом. – Почему бы нам сегодня не заглянуть в «Старую Эльзу»?

Софи удивленно посмотрела на меня, а потом лучезарно улыбнулась:

– Давай!

* * *

Оливер прямо в одежде рухнул на постель. Шею ломило, глаза болели, рука тряслась. Какое-то время он смотрел в потолок, не видя лепнины и пережидая, пока исчезнут черные точки, а потом потянулся к карману и извлек оттуда крошечный пузырек. Повертел его, рассматривая нанесенную аккуратным девичьим почерком надпись: «Разбавитель».

Эту формулу он запомнил особенно хорошо. Потому что она встречалась в каждом зелье.

* * *

Когда мы с Софи зашли, таверна была полна народу.

– Я возьму нам горячего имбирного чая, – вызвалась подруга.

Я кивнула и направилась в зал, высматривая столик.

– Вот тот у окошка, твой любимый, не занят, – раздался позади приятный голос, и, обернувшись, я лицом к лицу столкнулась с высоким парнем в добротной одежде и с лезущими в глаза светлыми волосами. В руках он мял кепи.

– Привет, Ханс.

– Привет, Никки. Я рад, что ты пришла, – он сделал жест в сторону столика, и я прошла туда.

– Тебя давно не было видно, – заметил он, опускаясь напротив меня на стул.

– Да, дела в лавке.

– Понимаю, еще и «Шарлоттс» открывается, – помрачнел он.

– Ничего страшного, – беспечно пожала плечами я. – Пусть они и напускают тумана перед открытием, обещая какие-то зелья с совершенно новой формулой, но, уверена, это лишь хитрый ход. А моей лавке больше ста лет, и у нас много лояльных покупателей.

– Да, – улыбнулся он и помахал Софи, которая замерла с кружками, оглядывая зал. Увидев нас, она двинулась в нашу сторону.

– А как дела на баркасе?

Ханс служил у своего отца, владевшего несколькими рыболовными судами и поставлявшего дары моря в лучшие дома.

– Неплохо. В последний раз улов превзошел наши ожидания, и на полученную выручку я смог отложить еще треть требуемой суммы на покупку «Каравеллы».

– Это же здорово, Ханс!

– Да, – улыбнулся он.

Я знала, что Ханс уже давно мечтает об этом судне, которое могло идти, не подчиняясь ветру, и развивать большую скорость благодаря специальной пропитке обшивки. Производители хранили коммерческую тайну, но я подозревала, какие ингредиенты могли входить в состав этой пропитки.

И так же прекрасно я знала мечту Ханса: самостоятельно выходить в море на «Каравелле» и открыть рыбную таверну, где ему, конечно, не справиться одному – нужна хозяйка в помощь. На последнее несколько раз намекала Софи.

Несмотря на ремесло, пахло от Ханса вовсе не рыбой, а чем-то домашним и еще соленым ветром.

– Слышала, последний улов особенно удался, – заметила Софи, ставя на стол кружки с горячим чаем.

– Да, – ответил Ханс, подвинувшись, чтобы она могла сесть. – А как твои дела?

Софи принялась делиться подробностями о лавке своей хозяйки-модистки. Ее глаза горели: она любила свою работу. А я любила ее слушать и искренне восхищалась нарядами, которые она шила для себя ночами, копируя лекала новинок и придумывая собственные.

Вот и сегодня на ней было прелестное платье из малинового шелка и с цветами на турнюре, приковывавшее взгляды завсегдатаев. А голову прикрывала соломенная шляпка с лентами в тон цветам.

– И тогда мадам сказала, что я смогу забрать себе ткани, которые останутся после заказа графинь, а если дело пойдет так и дальше, то она отправит меня учиться в Теаполь! – докончила Софи восторженно.

– Это же прекрасно! – я пожала ей руку. Даже я, не слишком интересовавшаяся модой, понимала, что значит отправиться в столицу моды. – А в честь чего графиня решила сделать для себя и дочерей такой крупный заказ?

– Говорю же: в честь дня рождения и коронации его высочества, – повторила Софи, удивленно глядя на меня. – Ты что, совсем меня не слушаешь?

– Ну конечно, слушаю, – возразила я.

Но Софи только рукой махнула:

– Она думает о своем лорде.

– Каком лорде? – удивился Ханс, и Софи тут же с испуганным видом прижала ладонь ко рту.

Я укоризненно на нее посмотрела:

– Ко мне обратился с просьбой отец некоего лорда Аруэла. Эта просьба касается его сына.

– Никогда не слышал о таком, – вскинул брови Ханс.

– И я. Но я и не слишком разбираюсь в знатных особах.

– Не скажи, твоя бабушка ведь была обручена с каким-то князем, – возразил он.

– Да, была. Но тем все и кончилось, – скупо обронила я, поднимаясь. – Мне пора. Рада была с вами повидаться.

– Присоединяйся и завтра, – предложил Ханс.