Czytaj książkę: «Мещёра», strona 6
Глава 6. Светящиеся шары и красная река
Сразу за неизвестной и загадочной деревенькой начинался густой смешанный лес. Судя по карте Бэллы Геннадьевны, брошенная деревня называлась Раменкой, и она граничила с Мещёрой – густыми мшистыми лесами, расположенными на холмистом рельефе, испещрённом гротами и пещерами.
– Мещера – это типа пещера? – спросила Стася примерно через час после того, как они вошли в лес. Судя по повеселевшему виду, она уже успела отойти от ссоры с Гордеем.
– Пещера – это печора, а мещёра – это места, где растёт множество мхов, – ответила Ника, потому что остальные ребята промолчали.
– Здесь же полно пещер. Почему тогда это место называется не печорой?
На этот вопрос Ника ответить не могла. Собственно, ей самой всегда было интересно. Как раз с тех пор, когда она классе в восьмом в первый раз делала исследовательскую работу по краеведению, посвящённую священным рощам, к которым относилась и Мещёра. Работу тогда высоко оценили на областной конференции, дали первое место и напечатали в журнале, который, кажется, никто и не читал. Ну, за исключением тех, чьи рефераты в него попадали.
В общем, именно тогда Ника загорелась идеей своими глазами увидеть знаменитую нижегородскую Мещёру, часть Черноречья. Вот надо было раньше сюда съездить. В более приятной компании.
Гордей шагал себе, сверяясь с картой и компасом. Как будто ничего особенного не случилось. Хотя для него, наверное, так оно и было. Непонятно, что девчонки в нём находили. Ника его побаивалась.
Стася топала, вертя головой по сторонам. Все тяжёлые вещи опять нёс Гордей, так что его подружка снова путешествовала налегке. И шаг такой прогулочный. Будто на пикник приехала. Но Стася вообще всегда легко всё отпускала. Быстро забывала как о чужих обидах, так и своих пакостях.
А вот Женя… Ника нашла глазами раскачивающийся тёмный хвост с цветными прядями. Собранная, как кошка на охоте. Что-то она задумала. И ладно бы, если только против Стаси, но эта не перед чем не остановится. Для неё сопутствующий ущерб – всего лишь пустяк.
– Смотрите, какие прикольные деревья! – Стася указала на тонкую сосёнку, светло-коричневый ствол которой тянулся ввысь, изгибаясь по спирали. – И вон ещё.
Две сосны, явно старые, сплелись толстыми стволами в подобие огромного вертикального жгута.
– А это местная аномалия. – Ника, за размышлениями не обратившая внимания на появление «танцующих» деревьев, достала смартфон и сфотографировала жгут из сосен, потом берёзу, выгнутую в букву S, и высокую липу, растущую то горизонтально, то вертикально, как будто ступенями. И тут Ника кое-что заметила. – Эй, а только у меня совсем нет связи?
– Мой телефон давно разрядился, – заявила Стася.
– И мой не ловит. – Гордей держал телефон на вытянутой руке и водил им над головой.
– Точно, – разочарованно выдохнула Женя.
– Да уж, теперь ничего не выложишь, – вторя конкурентке, притворно вздохнула Стася.
– Как и ты, – осадила её Женя, убрала телефон и пошла вперёд.
– Зачем ты её подначиваешь? – тихо спросила Ника, когда Женя отдалилась на десяток метров. Назревающий и временами прорывающийся конфликт раздражал и пугал.
– Да просто так, – улыбнулась Стася. – Мне нравится бесить других, ты же знаешь.
О да, вот это Ника хорошо усвоила. Стася с самого детства была знатным провокатором. Но зачем лезть на рожон?
– Просто она ведь что-то про борщевик говорила, – тихо произнесла Ника. Вообще те Женины слова крутились в уме уже который час.
– И что? – будто бы невзначай спросила Стася.
– Как – что? – Ника начала раздражаться. До Стаси иногда было трудно достучаться. – А вдруг это правда?
– Так это и есть правда. Ты что, не в курсе?
– Не в курсе чего? – Ника начинала терять терпение.
– Ну она же у нас типа блогерша. А, я это уже говорила. Так вот, её блог чему посвящён-то?
– Чему? – процедила Ника. Стася, увы, любила, когда её переспрашивали.
– Как уничтожить конкурентку. Ну, типа как добиться любого парня и заставить всех других девчонок тебя бояться.
– Наверное, читается на одном дыхании, – пробормотала Ника, глядя на хвостик Жени, которая, как оказалось, могла подмешать в крем сок борщевика, а потом ещё и всем об этом растрезвонить.
– Там много чего есть, – продолжала Стася. – Как распускать слухи, или как выложить телефон твоей конкурентки на какой-нибудь сайт с проститутками. Или как её интимные фотки друзьям разослать.
– И что, она инструкции пишет?
– Не совсем. Она пишет, типа сама так делала много раз. Я, кстати, лично знаю девчонку, которая из-за неё вены резала. Она всем рассказала, что эта девчонка спит со всеми подряд, и у неё куча всяких там венерических болячек. А, ещё одну знаю. Вот как раз это её номер был на сайте эскортниц.
– Слушай, я не понимаю, почему её блог не заблокировали? На неё что, никто заявление не писал?
– Писали, конечно, – закивала Стася. – Но ей ничего не было из-за малолетки. Ну, только на учёт поставили. И блог, конечно же, блокировали. Но она просто всё копировала и заводила новую страницу.
– Ты не боишься? – наконец решилась спросить Ника.
– А чего мне бояться? – Стася повернулась и хлопала длиннющими ресницами, глядя на Нику круглыми синими глазами. Точно, Ника не ошиблась. Её подруга, и правда, не понимала, чего стоит опасаться.
– А если она и с тобой так поступит?
– Как? – И тут до Стаси, кажется, дошло. – Ой, точно. Ну, если что, ты меня выручишь, да? И ты же следишь за ней, как я тебя просила?
Ника в ответ только угукнула. Как будто ей больше заняться нечем – только за Стасиной конкуренткой следить. У Ники, между прочим, здесь свой интерес – научный. Ей ещё в университет поступать. В отличие от некоторых.
Когда солнце склонилось к горизонту, скрытому густым чернореченским лесом, и стало так холодно, что изо рта пошёл пар, Гордей объявил привал. К счастью, холмистые рощи изобиловали родниками, и найти струю с чистой водой оказалось несложно. После общего ужина, состоявшего из супа-полуфабриката, ребята стали расходиться по палаткам. Гордей и Стася в одну, Женя и Ника – в другую.
Ника, как обычно, переживала, что не сможет уснуть в непривычной обстановке. Стоило об этом подумать, как она тут же провалилась в сон.
«Никому их не сыскать. Никогда. Ни в этом веке, ни в будущем. Кто сыщет, того и погубит. Мать Сыра Земля то место сохранит».
Ника открыла глаза. Ну что за люди, поспать не дадут, надо обязательно под окнами горлопанить. Окна. Краем глаза Ника успела заметить, как кто-то, уже пролезший было в «дверь» палатки, спешно вылез наружу. Раздались мягкие быстрые шаги. Это что, Гордей решил нанести Жене ночной визит? Или Стася что-то вынюхивает про конкурентку?
Ника приподнялась на локтях. Женино спальное место пустовало. Подождав пару минут, Ника всё-таки решилась выйти наружу. Действительно, вход, который они совершенно точно закрыли вечером, оказался открыт. Ясное дело, Женя же как-то выбралась. Не сквозь швы же она просочилась.
Кляня себя за тупость, Ника выбралась наконец на свежий воздух. Ёжась и приплясывая от холода, обошла лагерь – затушенное кострище и две палатки. Ничего особенного, только Жени нигде нет. От громкого глубокого «угу» прямо над головой Ника чуть не взвизгнула. Ноги сами собой подкосились, и Ника шлёпнулась на мягкий мох, только успев пригнуться, чтобы огромная крылатая тень её не зацепила.
«Он и филином оборачивается. Стукнется об землю, кувыркнётся чрез нож, взмахнёт крылами и был таков».
Ника обернулась на голос, но никого не увидела. Она что, умудряется теперь спать в движении? Или это галлюцинации?
Между деревьями мелькнул огонёк. Ника хотела было разбудить ребят, но заставила себя замолчать и притаиться. Если она спит, и всё это ей только снится… И что будет?
Небольшой светящийся шар подплыл ближе, тонким серпиком проявившись из-за тёмного ствола дерева. Потом снова немного сместился назад, будто опасаясь полностью показаться. Ника поманила его к себе и даже зачем-то раскинула руки, показывая, что не причинит шарику вреда. Но огонёк дёрнулся и метнулся прочь, туда, где между частыми переплетёнными ветвями летела целая вереница таких шаров. Медленно и плавно шары уплыли, подсвечивая белым ярким светом ночные стволы сосен.
– Ты чего здесь?
Ника в который раз подпрыгнула от неожиданности. Перед ней стояла Женя в пижамном спортивном костюме.
– А… а ты где была?
– В кустики ходила, а что?
– Никого не видела? – задала глупейший вопрос Ника.
– Нет, – как бы удивлённо ответила Женя. – Слышала, как сова кричала.
– А, да. Она прямо тут была.
– Да ладно?
– Серьёзно. Я тоже пойду.
– Куда это?
– Ну, в кустики. – Ника только теперь ощутила, что ей просто необходимо туда сходить. И вообще, странно, что она прямо на месте трико не обмочила.
Уже утром, после завтрака, во время сбора Женя вдруг спросила:
– Ночью никто ничего не слышал?
– А что? – переспросил Гордей, тщательно заливая кострище.
– Вроде сова кричала. Ника говорит, прямо здесь.
– Серьёзно? – обернулся Гордей.
– Да, она прямо тут сидела. – Ника указала на огромное вековое дерево посреди полянки, где был разбит лагерь.
– Так себе примета, – пробормотал Гордей.
– Ты что, в приметы веришь? – улыбнулась Стася.
– Все кладоискатели суеверные, – произнесла Женя, когда Гордей только пожал плечами.
– А ещё я светящиеся шары видела. – Поняв по взглядам ребят, что это произнесла она сама, Ника почувствовала, как щёки обдало жаром.
– Где? – резко спросил Гордей, когда Стася звонко хохотнула.
– Светящиеся шары? – сквозь смех спросила Стася. – Ты, может, грибов поела на ночь?
– Заткнись! – гаркнул Гордей. – Где шары были?
Ника, опешив от такой грубости, только указала направление рукой.
– Идём туда! – скомандовал Гордей и взвалил на плечи свой рюкзак.
– Но по карте нам в другую сторону, – с сомнением проговорила Женя.
– Ничего, успеем вернуться. Ты, – Гордей кивнул Нике, – давай, показывай дорогу.
Ника, надев рюкзак, пошла между соснами туда, где видела шары. Оглянувшись, заметила, что Гордей шёл следом с выпученными глазами и бледным лицом помешанного. Женя шла, чуть отставая, Стася, видимо, дуясь на своего парня, нарочито смотрела по сторонам.
– Всё, дальше я не знаю, куда они уплыли. – Ника остановилась на том месте, где ночью исчез светящийся «хвост» веерницы шаров.
– Почему мы вообще туда идём? – Стася так и держалась поодаль, капризно скрестив руки на груди.
– Летающие огни указывают путь к кладу, – не оборачиваясь, сказала Женя. – Ты что, совсем неграмотная?
– Сама ты дура, – прошептала Стася, когда Гордей и Женя пошли вперёд.
Ника не горела желанием следовать туда, куда уплыли шары. По-честному, она даже не была до конца уверена, что они ей не приснились. И странно, что никто об этом прямо не спросил. С чего они так легко ей поверили, что шары взаправду были?
– Опа!
Ника и Стася с разных сторон пошли на голос Гордея и увидели, как он победно поднял вверх монетку.
– Золотая, – протянула Женя со смесью уважения и зависти.
– А то! – Гордей даже не дал никому рассмотреть денежку, только быстро спрятал её в один из внутренних карманов.
– И я нашла! – звонко сообщила всем Женя, тоже подняв монетку. Секунду подержав её на ладони, быстренько убрала.
– Подумаешь, – фыркнула Стася.
Ребята резво двинулись вперёд, хотя Ника отнюдь не была уверена, что шары уплыли именно туда. Может, они свернули. Но по факту, именно здесь оказались разбросаны монеты из клада Еремея. Гордей достал свой металлоискатель и то и дело падал на колени, неистово принимался ковыряться в земле, только что зубами не вгрызался. В этот раз он не просил никого копать лопатами, а сам прямо голыми руками разгребал участок за участком, разбрасывая во все стороны дерн, куски мягкого мха, сосновые шишки и иголки.
Женя, поняв, что металлоискателем Гордей не поделится, выбрала другую стратегию – отошла от него метров на десять и шла параллельно. Она тоже почти ползла на четвереньках, словно волк, идущий по следу добычи, кажется, даже принюхивалась, время от времени садилась на корточки, что-то поднимала, отряхивала и прятала по карманам.
Ника старалась держаться с другой стороны от Гордея. Хотя куда ей против металлоискателя. Вообще – разве это честно, что шары показались ей, а монеты разбирают другие? Краем глаза Ника увидела, как Стася вдруг метнулась вниз, села на колени, что-то спешно подняла, очистила и сунула за пазуху.
Под стопой оказалось что-то твёрдое. Убрав ногу, Ника увидела, что из густого подсохшего мха торчало что-то маленькое и узкое. Присев, Ника осторожно, двумя пальцами вытащила монету, ребром увязшую в мягком мхе. С частым пульсом, аккуратно подула на денежку, протёрла рукавом.
С желтоватой, потемневшей от времени поверхности на неё смотрел рельефный двуглавый орёл с короной, заключенный в несколько рельефных кругов. Перевернув монету, Ника провела пальцами по выпуклой цифре 1 и надписи «копейка». Внизу стояла дата – 1805.
Даже скудных знаний о русских монетах, которые Ника спешно почерпнула прямо перед походом, ей хватило, чтобы распознать копейку-кольцевик. Ну а даты читать она и так умела. Но 1805-й год никак не вязался с легендами о Еремее, промышлявшем в этих местах в семнадцатом веке. Ну, допустим, он жил на рубеже веков. Но 1805-й год…
Убрав монету в карман, Ника выпрямилась. Она оказалась в густом лесу совершенно одна. Кругом только гнутые молчаливые сосны, витые облетающие берёзы и тонике осины. Прибавив шаг, Ника почувствовала, как разогнался пульс, но почти сразу рассмотрела между деревьями синий костюм Стаси, сосредоточенно смотревшей под ноги, и Женину косу с разноцветными прядями.
Деревья стали редеть и открыли пустое пространство. Ребята вышли к заболоченной речушке, медленно несущей красные воды сквозь седые кочки и корявый сухостой.
– То самое болото? – равнодушно спросила Стася.
– Значит, где-то рядом родник, – деловито осмотрелся Гордей. – Воды надо набрать.
– Вон там, наверное. – Ника направилась к сваленным в кучу доскам. Хотя приблизившись, рассмотрела потемневшую от времени резную деревянную крышу, когда-то крепившуюся на фигурных столбах, теперь прогнивших и изъеденных древоточцами.
Пнув балясину, Гордей спустился по отлогому песчаному склону к чистейшему озерцу, прозрачными волнами покрывающему дно из мелких камешков. Ника засмотрелась на солнечные отсветы, играющие в ряби волн, когда кто-то толкнул её в плечо. Оглянулась – кто здесь?
Но рядом никого не оказалось. Все ребята уже спустились вниз, Ника стояла наверху, у сваленной крыши одна. С другой стороны озерца к воде спустила густые кудрявые ветви большая плакучая ветла. Жёлтые загнутые листочки доставали до глади, качаясь на слабом ветру, и с лёгким шорохом поглаживали огромный красный валун.
Оставив рюкзак, Ника в обход озерца спустилась к раскидистой иве. От запаха трав у воды кружилась голова. Добравшись до дерева, рукой отодвинула густой занавес ветвей. Там, в тёмной прохладе лежал огромный красный камень. На поверхности будто остались следы двух босых ног – почти симметричные впалые отпечатки ступней, пяток, пальцев.
– Это что? – подошедшая Стася завинчивала крышку на бутылке с водой. – А, тот самый камень, который… Э, напомни?
– На этот валун Еремей ставил своих жертв. Убивал и сбрасывал в карьер. Реки тогда ещё не было. А после Революции здесь расстреливали монахов из Успенской пустыни. – Ника не могла оторвать взгляда от камня и тёмных омывающих его волн.
– Брехня, – заявила Стася и пошла к Гордею, виляя тощей попой, по которой хотелось с размаху пнуть.
Ника опустила занавес из гибких ветвей и тоже вернулась к остальным. Все уже наполнили тару и теперь просто отдыхали на берегу.
– У кого сколько монет? – услышала Ника звонкий Стасин голос, пока умывалась и наполняла свои бутылки. Но никто не ответил. Тогда Стася зашла с другой стороны: – У кого больше десяти? Пятнадцати?
Пока Стася называла числа, Ника выбралась наверх. Никто так и не сознался, сколько денег нашёл.
– А у меня вот кольцевик. – Ника достала монетку из кармана и показала остальным. Реакции было ноль.
Помолчали.
– И что? – спросила наконец Женя.
– Откуда он здесь взялся? – Ника перевернула монету, чтобы рассмотреть орла на свету. – Здесь дата – 1805-й год. Но Еремей был раньше.
– Но люди здесь и потом жили. – Стася, раскинув руки, разлеглась на земле, нагретой осенним солнцем.
– Еремеев клад – не единственный, – поучительным тоном сообщил Гордей. Он сидел обхватив руками согнутые колени. – В Нижегородской области спрятано больше тридцати кладов. Мало ли, чья это монета.
– Если тебе не нравится, можешь мне отдать, – широко улыбнулась Стася.
– Ничего, я потом оценщику покажу. – Ника спрятала свою единственную копейку во внутренний карман.
– Ты всего одну монету нашла? – спросила Женя, возившаяся в своём рюкзаке. Ника не хотела отвечать, чтобы ребята её не высмеяли. Но они и так поняли. Женя снисходительно произнесла: – Не всем одинаково везёт. Как в деньгах, так и в любви.
И она взмахнула густыми ресницами, глянув на Гордея.
– Может, мы пойдём уже?! – громко спросила Стася, поднимаясь.
Закинув рюкзаки на спины, ребята двинулись прочь от источника.
Глава 7. Самые опасные животные
Остаток дня компания пыталась вернуться на свой маршрут, ведь направившись по следам летающих шаров, они здорово отклонились от намеченного пути. К закату все вымотались, Стася начала ныть, что устала.
– Да ты заткнёшься когда-нибудь? – не выдержала Женя. Она тоже выглядела утомлённой – бледная, взлохмаченная, с глянцевым от пота лицом.
Но у Жени хотя бы остались силы прикрикнуть на Стасю, которая вообще-то так и шла налегке. А вот у Ники даже на это сил бы не хватило – рюкзак давно резал плечи, каждый шаг отдавался болью по ногам аж до пяток, горло першило от жажды.
– Ладно, привал, – хмуро скомандовал Гордей метрах в двадцати от источника, бившего из-под корней огромной кривой берёзы.
Пока Женя возилась у палатки, Ника пошла к роднику набрать воды и помыть руки. Умывшись и попив от души, так что холодная вода приятно прошла до желудка, Ника услышала шаги.
– Я за водой, – сказала Стася и села рядом, опустив руку с бутылкой в студёную свежесть. Когда она наклонилась, из-под её тонкой синей олимпийки раздалось глухое звяканье. Видимо, Стася спрятала найденные монетки в лифчик.
Не став заострять на этом внимание, Ника поднялась и направилась к лагерю, но по пути увидела шляпку крепкого подберёзовика. Выкрутив гриб, вернулась к кострищу, оставив Стасю плескаться у родника.
– Вот, возьми подберёзовик. – Ника протянула гриб Гордею, копошившемуся у общего котелка.
– Я уже всё приготовил, – ответил Гордей, поднимаясь на ноги. – Хочешь – свари себе сама.
– Я просто хотела поделиться.
– А ты спросила остальных, едят ли они грибы? – сухо спросила подошедшая Женя.
– Не хотите – как хотите, – пожала плечами Ника. Отлично, теперь они ещё её едой брезгуют.
– Вдруг он ядовитый, – произнесла Женя, не глядя на Нику. – А что у нас на ужин?
Но Гордей не ответил – он уже вовсю набивал рот лапшой быстрого приготовления.
– Что, только кипяток? – Женя, заглянув в котёл, повернулась к Гордею. Но он просто пожал плечами.
Ника тем временем достала картошину из своих запасов и, не забыв прихватить подберёзовик, снова пошла на родник. Когда она вернулась, почистив картошку и гриб, все уже поужинали полуфабрикатами и стали расходиться по палаткам.
– Пойдёшь спать – потуши костёр, – сказал Гордей, потягиваясь.
Стася и Гордей ушли, Женя тоже устраивалась на ночлег. Сидя у огня, поджидая, когда сварится грибной супчик, Ника не могла оторвать взгляда от языков пламени, танцевавших над раскалёнными углями и золой. Но когда за спиной что-то мягко прошуршало, мигом обернулась. Вокруг лагеря, освещаемого костром, пробежали быстрые шаги, в багровых отсветах мелькнула большая чёрная тень. Яркие всполохи выхватили в осенней ночи длинные не то иглы, не то жёсткие ворсины шерсти.
У Ники ком встал поперёк горла. Она заставила себя кашлянуть. Но сколько ни вглядывалась в чернильную тьму, больше ничего не рассмотрела, только разноцветные точки замельтешили перед глазами. Крепко зажмурившись, Ника снова открыла глаза и увидела через приоткрытую дверь палатки, как Женя засовывала найденные монеты в подголовник спального мешка.
Заметив Никин взгляд, Женя рывком закрыла проход. Есть уже не хотелось, но Ника потратила столько времени на приготовление ужина, что заставила себя хотя бы попробовать бульончик. И с первой же ложки вдруг ощутила такой зверский голод и такой великолепный вкус, что вмиг уплела весь оставшийся супчик.
Руки почему-то оказались испачканы золой, надо бы их помыть. Но тратить на это воду из своей бутылки жалко, а влажные салфетки остались в палатке, где, наверное, уже спала Женя.
Потоптавшись, Ника всё-таки ещё раз решила пойти к роднику. До него же всего-то метров двадцать. Наверное, даже свет от костра туда доходит. Уже пройдя половину пути, Ника сообразила, что могла помыть руки в ведре с водой, которое оставил Гордей для заливки костра. Повернулась, чтобы пойти назад, и замерла.
Из-за деревьев доносился приглушённый детский смех. В памяти сразу появился образ Ангелинки, заливисто хохочущей и хлопающей в ладошки, пока актёр на городской площади показывал таким же мелким кукольное представление. Ноги сами собой пошли на звук. В сознании маячила мысль, что надо как можно скорее вернуться назад, но сколько Ника ни пыталась заставить себя затормозить, ничего не выходило.
Хохочущий ребёнок пробежал совсем рядом. Ника вросла в землю. Порадовалась, что наконец-то остановилась. Осторожно выглянула из-за широкого ствола душисто пахнущей сосны. По небольшой полянке действительно бегали дети. Разного возраста – одни совсем маленькие, не выше метра, другие постарше – лет десяти-двенадцати. Всего человек двадцать, они группками во что-то играли, догоняли друг друга, ловили, щекотали и покатывались со смеху. Эхо разносило звонкие голоса по лесу, размножая и превращая в тонкие отголоски.
У одной девчонки две длинные светлые косы подпрыгивали и колыхались, когда она играла с другими в какие-то присядки, с разными жестами и ладушками. И юбочка такая – плиссированная, с кружевами. И блузочка с рукавами-фонариками. И белые гольфики. И разноцветные широкие ленточки, вплетённые в косы с пышными бантами на концах. Когда девчонка обернулась, будто поняв, что рядом кто-то есть, Ника тут же спряталась за сосну. Не из страха быть обнаруженной. Лишь на миг она представила себе, что увидит лицо девчонки, и тело прошиб озноб.
На негнущихся ногах, запретив себе оборачиваться, Ника поплелась обратно в сторону лагеря.
– Вот она, – крикливо произнесла Женя. Она стояла посреди поляны в пижаме, уперев руки в бока.
Странно, что она так беспокоилась за Нику.
– Я тебе что сказал сделать? – двинулся на неё Гордей. – Ты почему костёр не залила? Что, я один за всем должен следить?
– Ты зачем там копошилась, а? – обойдя Гордея, Женя с искажённым лицом подошла почти вплотную к Нике. – Монеты мои искала, а?
– Что? Какие ещё монеты? – Ника отступила на шаг.
– Крысишь, да? Сама ничего не нарыла, решила у других утащить?
– Ты о чём вообще?
– О чём? А кто сейчас копошился рядом с моим спальным мешком? Не ты?
– Нет, не я. – Ника всё продолжала пятиться. – Я ходила… – Но сказать, где она была и что видела, не вышло – одно воспоминание о той секунде, когда девчонка с косичками обернулась, лишало голоса.
– Ну, и куда ты ходила? – мрачно спросил Гордей, заливая костёр из ведра.
– На родник руки мыть, – протараторила Ника.
– И ничего не видела? – подступил Гордей.
– Ну, вроде голоса какие-то там, – неопределённо махнула рукой Ника.
– Где?– быстро спросил Гордей. – Давай, показывай.
Все вместе они дошли до той самой полянки, где играли дети, но теперь там молчали деревья, подсвеченные резким лунным светом.
– Что вы её слушаете, врёт она, – завила Женя, ёжась. – Выкручивается. В общем, так, крыса, пошла вон из палатки. Увижу тебя внутри – башку оторву.
Немного успокоившись после перепалки, все вернулись в лагерь. Ника пришла последней и увидела свои вещи разбросанными вокруг кострища. Видимо, Женя не поленилась вытряхнуть всё из её рюкзака и даже вывернуть его наизнанку.
Гордей и Стася молча ушли к себе, оставив Нику глотать слёзы и ползать по земле, собирая свой скарб. Нераспакованные диететические хлебцы, крем-мёд в пластиковой банке, предметы гигиены, одежда с вывернутыми карманами. И глиняная свистулька. Даже её Женя развернула и бросила отдельно от смятой и надорванной упаковки.
Вытерев мокрые щёки, Ника села на свой спальный мешок и зачем-то стала очищать игрушку от налипших иголок и песчинок. Такая тёплая гладкая глина, покрытая глазурью, прорисованные мазками ярких красок пёрышки, цветочки, лепесточки, завитушки. Ангелинка была от этой вещицы в восторге.
Сдув последние мусоринки, Ника протёрла свистульку влажной салфеткой и вдруг сунула игрушку в рот и протяженно засвистела. Пространство наполнилось нежным матовым звуком, мигом изгнавшим спазмы из груди, жжение из глаз и холод из рук. Сквозь тьму Ника увидела, как на звук свиста разом потянулось множество лиц.
Перестав свистеть, Ника улыбнулась. Оказывается, лицо стянули высохшие слёзы. Погримасничав, завернула свистульку в бумажку, убрала в рюкзак и залезла в спальный мешок. Откуда-то она точно знала, что может спокойно ложиться спать – ничего плохого с ней не случится.
Утром Ника проснулась раньше всех. Удивительно, но холодной осенней ночью, лёжа прямо на земле в одном спальном мешке (пусть и очень качественном) она даже не замёрзла. Хорошо, что мама успела ей купить комплект хорошего термобелья.
Только вот под мешок как будто что-то попало. Что-то большое давило снизу на спину, заставляя ворочаться. И, похоже, оно тоже шевелилось – становилось то больше, то меньше. Ника, барахтаясь, сначала перекатилась прямо в мешке на полметра, потом всё-таки выбралась. Действительно, земля на том месте, где она лежала, то вздыбливалась, почти трескаясь, то опускалась. Как там бабульки в церкви говорили – земля дышит? Или что-то подобное?
– Доброе утро. – Из своей палатки вылезли заспанные Стася и Гордей. Ника, зачем-то прижав палец к губам, поманила их к себе и взглядом указала на поверхность, выгнувшуюся куполом примерно на метр в диаметре. Иголки и сухие листья, шурша, скатывались по склону вниз.
– Это ещё что? – округлила лаза Стася.
– Пузыри земли, – озвучила Ника фразу, всплывшую откуда-то из глубин памяти. Тут же в сознании проявились и чередой последовали шумные дети, играющие ночью в глухом лесу, дрожащий пол в церкви, снующая вокруг зверюга, бледные лица в окнах. Это слишком. – Давайте вернёмся?
– Ещё чего, – фыркнула Стася. И кивнула на оседающий бугор. – Из-за этого? Да мало ли что это такое.
– Но здесь опасно, – попыталась настоять Ника. – Я вчера ночью опять какое-то большое животное видела.
– Самые опасные животные здесь – это мы, – сказал Гордей, присевший на корточки, чтобы лучше рассмотреть «пузырь». Потом он встал и с размаху топнул по выпуклой поверхности земли. Но ничего не произошло – нога не провалилась, корка земли не лопнула. – Хотя, если ты хочешь вернуться, то пожалуйста, возвращайся.
Гордей пошёл к ручью за водой, Стася быстренько побежала в кустики. Ника, как обычно, не успела высказать всё, что думала. Что вообще-то её уговорила пойти в этот поход Стася. Что если кто-то поранится, то рассчитывать они смогут только на маленькую аптечку. И что они сбились с пути. Сколько бы Гордей ни хмыкал многозначительно, глядя на карту, сколько бы ни убеждал всех, что нашёл дорогу, Ника откуда-то знала, что всё это ложь. Он не представлял, куда двигаться дальше, чтобы найти урочище.
Но и возвращаться одной нельзя. У Ники, конечно, был с собой компас, но увы, она совсем не умела им пользоваться. Как и читать карту, распечатанную на всякий случай накануне похода.
У ручья Ника снова нашла подберёзовик. Странно, что остальные не обратили внимания на крепкий большой гриб.
– Будете? – весело спросила Ника, вернувшись к костру
– Ну… – протянул Гордей.
– Вам не западло что-то брать у этой жирной крысы? – резко проговорила Женя.
– Что? – опешила Ника.
– Что слышала, корова. Ещё раз увижу тебя у своей палатки…
– И что? – услышала собственный голос Ника. И в её интонации звучал вызов.
– Что? – Женя поднялась на ноги и, набычившись, пошла на Нику. – Да я тебе…
Женя выбросила вперёд руку, чтобы толкнуть Нику в грудь, но Ника, опять неожиданно для себя самой, ловко увернулась. Женя пролетела вперёд, споткнулась, взмахнула руками и шлёпнулась на колени и локти. На землю со звоном посыпались разномастные монеты.
Женя стала судорожно собирать свои денежки, хватая их горстями прямо с пылью и сухими иглами, засовывала под футболку. Собрав все монеты, поднялась и с искажённым лицом приблизилась к Нике.
– Я тебе этого не забуду, крыса, – прошипела Женя и ушла в палатку.
Стася тем временем преспокойно заваривала лапшу кипятком из общего котла.
– Я сам. – Гордей забрал у Стаси черпак и залил свою порцию.
То же сделала Ника, оставив подберёзовик на потом. Пыл ссоры с Женей прошёл, как только Ника догадалась, что теперь даже Гордей и Стася перестали брать друг у друга еду.
Ника и сама стала побаиваться делить съестное с остальными. Как-то уж очень явно менялись их лица, когда они видели и поднимали монеты. Что-то настолько злобно-отвратительное проступало, что хотелось отойти от них как можно дальше. У Ники, конечно, и красть-то особо нечего – всего один кольцевик. Но и на него могут позариться.
И тут Ника вспомнила о монете, найденной в церкви. Ну ладно, не найденной. Но не украденной же. Пусть будет унесённой. Хорошо, что у Ники кроссовки были целый на размер больше (чтобы можно было надеть шерстяные носки). Монетки, спрятанные под стельку, не мешали ходить и не звякали, как у Стаси.
Ребята закончили есть и заварили чай из пакетиков. Каждый в своей кружке. У Ники же лапша только разбухла. Стоило ей намотать первую часть кудряшек на вилку, как из своей палатки вышла Женя.
– Ты жрёшь, как свинья, – бросила Женя через плечо, заливая свою порцию кипятком.
Ника, ничуть не расстроившись, стала медленно втягивать в себя лапшу, намеренно громко чавкая. Потом ещё и ещё, пока Гордей и Стася не прыснули со смеху.
– Тупое стадо, – выплюнула Женя и ушла в кусты. Потом вернулась и снова залезла в палатку.
Тем временем Стася и Гордей закончили завтрак и ушли к ручью. Ника аккуратно поставила свою коробочку с лапшой на землю и, стараясь не издавать лишних звуков, осторожно взяла Женину порцию и чуть её переставила. Затем передвинула складной стульчик. И вернулась на своё место громко хлюпать.
