Czytaj książkę: «Осколок солнца», strona 12

Глава 30 «Недра для жизни»

Весь месяц, отведенный целителями на восстановление магии, прошёл в моих попытках добраться до своей комнаты, не заснув в тренировочной одежде сразу же по приходу. С самого рассвета и до вечера я сидела в тренировочном зале, если уж не совершенствуя контроль над магией Дэвии, то хотя бы штудируя теорию. Даже попав в гарем Илхама, я не настолько ощущала неволю, сколько чувствовала её теперь, очутившись под покровительством Правительницы Марьянм. Каждый день ровно в полдень дверь тренировочного зала открывалась, впуская Госпожу Викторию. Властный взгляд и твердый шаг ознаменовывали наступление самого тяжелого часа моего дня.

Спустя неделю моих неудачных попыток извлечь из себя магию Дэвии выходившая из себя Правительница начала выкрикивать оскорбления. Спустя две недели оставлять на моих кистях поперечные шрамы от ударов тонкой магической плетки. Такие же шрамы были у Таро, но я так и не спросила его об их природе. Теперь вопрос исчез сам собой. К началу третьей недели вместо ужина слуги стали приносить воду и хлеб. «Лишения в еде подтолкнут твои первородные инстинкты», – прокомментировала нововведение Правительница. К началу четвертой недели в моём рационе осталась только вода.

Не знаю, какие именно инстинкты должен был будить во мне голод, по мнению Правительницы. Но на деле, единственное, что я стала ощущать – это желание вонзить зубы в сочный кусок мяса.

Я знала, что иногда Таро пробирался в дэвон по оставленному на утро свежему жёлтому цветку с острыми листьями. Но в тот единственный день, когда мне удалось победить сон, он не пришёл. Я пыталась уговорить Марию передать ему от меня хотя бы записку, но она вновь и вновь отказывала, боясь, что это может только ухудшить моё положение. В то же время моя душа вновь была усеяна сомнениями. Если Таро знал о методе обучения своей матери, то почему не попытался уберечь меня от неё или хотя бы предупредить, на что я иду.

Сёстры Таро жили в этом же дэвоне, но кроме как на занятиях, мы почти не виделись. Однажды вечером, после того как ослабевшее от голода тело подвело меня во время занятий с Марией, я свалилась в беспамятстве прямо посреди тренировочной площадки. И когда Мария привела меня в кухню дэвона,я удивленно посмотрела на неё, но она лишь пожала плечами: «Правительница заночует сегодня в другом месте, мы можем немного расслабиться».

Оказавшись за столом среди других женщин дэвона, я с одичавшими от голода глазами накинулась на еду. Но, к моему разочарованию, меню Дэв состояло из зелени, молока и хлеба. И никакого мяса. А мне ужасно хотелось съесть турийский пирог и запить его пряным горячим вином. После того, как по телу прошла первая волна голодной сытости, я смогла оглядеться вокруг.

Кухня была чем-то похожа на мою комнату. Она тоже была усеяна кучей безделиц, однако очень уютных, отчего хотелось рассмотреть каждую деталь. Вся мебель на кухне была сделана из выбеленного дерева. Местами белый слой облупился, и трещины создавали на поверхности шероховатости, которые лишь добавляли очарования. Потолок, увешанный корзинами и вениками различных трав, источал аромат летнего луга. В углу стоял хозяин комнаты – высокий посудный шкаф. Его тяжелые полки, будто дородная турийка, несущая на празднике полный поднос с горячим вином, удерживали на себе узорчатые вензеля по глине, глазурные синие потеки по керамике и тончайшие замысловатые рисунки по фарфору. Здесь были выставлены все известные образцы посудных ремёсел. Не было лишь привычной турийской чеканки по оловянным винным кубкам и грубой, но безупречно гладкой, глиняной чашки одной единственной формы, в которой сервировали все блюда Хэндов от простолюдина до Магистра. Меня попросили принести из шкафа три тарелки, но, когда я открыла дверцу, та жалостливо скрипнула и чуть не вывалилась. Когда я попыталась её закрыть, то услышала позади себя сердобольный голос Маргариты: «Надави на верхний угол». Я вернулась к огромному круглому столу, где уже шла оживлённая беседа.

– Я слышала от их соседей, что им ещё долго копить на приданное, Широ. Оставила бы ты этого несчастного, – сказала одна из Дэв.

В ответ Широ показала жест, напоминающий тот, который когда-то показал ей Таро, указывая на меня.

– Любовь – лишь мгновенье, маленькая Дэва. Твой дэвон – твоя истинная опора, – ответила самая старшая из присутствующих. – Когда-то твоя мать тоже полюбила, – она стряхнула это воспоминание морщинистыми руками. – Нет, одни муки. Я уже стара, да и Виктория давно намекает, что моё место в совете пора передать тебе. Она права, как и всегда, впрочем.

– Вот именно, – вновь вступила первая, – его родители бедны, а приданое за руку дочери Правительницы положено совсем не маленькое. Ну если так тебе он мил, ну раздели ты с ним ложе. Понесешь дитя, нам с сёстрами на радость, – женщины постарше утвердительно закивали, – да и ступай в совет. Недра для жизни. Глаза для тайны. Не забывай, кто ты есть на самом деле.

– Опять вы всё про одно, – заступилась за сестру Мария.

Но Широ, кажется, совсем не собиралась сдавать позиции. Она указала на пустой стул и выставила под наклоном два кулака, а затем прижала обе ладони к животу.

– Угу, защитит он тебя, как же! – в крайнем возмущении чуть ли не закричала Маргарита. – Тоже мне, возомнил себя шейхом, натворил дел и был таков. И на кого мне теперь оставлять своё место в совете?! Пол жизни как вода через решето с твоим Таро! И как ты думаешь, когда она, – женщина указала пальцем на меня, – совладает с Дэвой, за кем он в итоге пойдёт?

Широ опустила плечи, и мне стало ужасно не по себе. Мария, пытаясь увести разговор в мирное русло, спросила:

– Арэя, как твои занятия с Правительницей?

– Никак, если честно. Я заучила все названия заклинаний из тех трактатов, но всё одно. Как только я пытаюсь вытащить наружу хоть каплю её силы, она сталкивается с огнём Хэнда.

– «Огонь не может поглотить воду. Он может её испарить, то есть сделать другой по своей сути, но только вода поглощает огонь таким, каков он есть», – вступила в разговор, молчавшая до этого Дэва в изумрудном платье. – Когда Таро учился контролировать Дар Дэвии, он тоже не мог направить её поток энергии так, как это делали мы, – она указала на всех, сидящих за столом, – тогда он сказал мне эту фразу. Думаю, он имел ввиду, что, когда ты пытаешься призвать к магии Дэвии через привычный тебе образ работы с даром, та, сталкиваясь с Хэндом, меняет свою структуру. Это неплохо, но, так как ты не находишь этому выход, это должно приносить тебе нестерпимую боль, ведь так?

Я посмотрела на неё, обдумывая услышанное, и молча кивнула. Все остальные также какое-то время оставались в размышлении, но как всегда предприимчивая Мария сумела увести мысли других в нужном ей направлении. Она жестом головы показала мне, что я могу уйти, и одними губами прошептала: «третья дверь по коридору». Сославшись на усталость, я попрощалась с женщинами дэвона и ушла.

Глава 31 «Глаза для тайны»

Я вошла в темную незнакомую комнату. Следом за звуком закрывающейся двери, я услышала чьё-то дыхание. Вытащив клинки, я резко развернулась, но тут же опустила оружие. У двери стоял Таро. Я не видела его больше месяца. И когда представляла нашу встречу, то единственное, о чем мечтала – это оказаться крепко обнятой. Но он лишь осторожно спросил:

– Как тебе ужин?

– Честно? – ответила я разочарованно.

Таро кивнул в ответ.

– Ты не предупредил, что в Марьянм напрочь отсутствуют пироги с мясом.

Он нахмурился.

– Простите, госпожа. Я и не думал, что юные Хэнды любят поживиться чужой плотью, – уже улыбаясь сказал он.

– Вы правы, господин, – нарочно официально обратилась я к нему. – Хэнды едят животных, чтобы сохранить свою жизнь. И не скрывают этого, – в моём голосе нарастало раздражение, – но в Марьянм Дэвы не прочь полакомиться плотью живых людей, за закрытой дверью. Не так ли? Дарить лакомые улыбки, вкушать плоды полей, не взращивать армию на своих землях, вести мирную размеренную жизнь… А потом запирать людей на ключ! Не давать продыху ни на час! Так, Таро?

Он сглотнул. Я не ожидала, что разговор пойдёт так, и совсем не собиралась высказывать Таро о поступках его матери. Но, видимо, единственный свободный вечер подбодрил меня на то, чтобы понять, что именно шло не так.

– Я не хотел, чтобы она бралась за твоё обучение.

– И всё же позволил ей это сделать.

– Я…

– Ты так хотел защитить меня, когда мы были в пустыне, что отговорил пойти сразу к горе Дэвии. Ты так хотел защитить своих сестёр, что лишил себя дара Дэвии. Ты ведь знал, верно? Когда пытался исцелить мою руку и лишил меня магии Хэнда. – Я сделала паузу, чтобы посмотреть в его глаза, но я уже знала ответ. – Ты знал, что я потеряю свой огонь.

– Я долго искал способ расстаться с этой чуждой мне магией. Само её присутствие в моих венах сводило меня с ума. Я не мог покинуть Марьянм, чтобы затеряться среди песков, потому что магия тянула меня обратно. Но и не хотел больше просиживать в дэвоне, в совете, быть бесконечно понукаемым Правительницей Марьянм. Я хотел свободы. В пустыне я нашёл трактат, рассказывающий о конфликте наших магий. Я знал, что твоя магия так же несильна. А когда сталкиваются подобные капли магии, они просто истребляют друг друга. Что и произошло в нашем случае. – И, защищаясь от столь резкого натиска, он добавил. – Но после этого ты вздохнула с облегчением.

– Да, но я должна была знать, на что иду, не так ли? Как и должна была знать, на что иду, оказавшись в Марьянм.

– Арэя, тогда я знал, на что иду. Но потом всё стало меняться. Ты…

Он попытался взять меня за руку, но я отдернула её.

В дверь постучали. Я дрогнула.

– Пора, – прошипела за дверью Мария.

Я опустила глаза в пол и хотела уже выйти, но Таро взял меня за руку и сказал:

– Единственное твоё заклинание, которое работает – это заклинание, очищающее воду. Оно получается у тебя, потому что ты узнала его сначала через недра. Попробуй делать то же самое с остальным. Вспомни то чувство, когда ты творила его впервые.

Я выдернула свою руку и устремилась в комнату, “То, что я чувствовала, когда творила заклинание, было вызвано близостью с тобой, Таро. Но теперь меня обуревали совсем другие чувства”, – думала я.

На следующее утро я вновь проснулась засветло. Я думала о том, чему учил нас Тэй. «Первый удар должен удивлять. Второй удар должен ранить. Третий удар должен добивать». Без третьего удара бой считался проигранным. Таро нанёс мне два удара. Первый – когда отговорил идти сразу к горе Дэвии. Второй – когда, зная о последствиях, лишил меня магии. Какой будет третий, мне знать не хотелось. Служанка привела меня в тренировочный зал, где уже стояла Правительница земель Марьянм. Сегодня она выглядела иначе: красные невыспавшиеся глаза, особенно идеально зачесанные волосы и выглаженные складки платья. Каждая моя неудачная попытка приводила её в ярчайшее раздражение:

– Юная Дэва, ты занимаешься уже целый месяц! Даже жук на цветке смог бы уже овладеть контролем над магией Дэвы.

– Я пытаюсь, – не выдержав, я сорвалась на крик.

– Помни о своих манерах. Ты прежде всего дочь Правителя, а не своей жалкой матери.

– Не смейте так говорить! – в Правительницу полетел сгусток гнева в виде соединившихся во мне даров, который она со снисходительностью стряхнула.

– Почему же? Думаю, я знала твою мать гораздо лучше, чем ты. Трусливая, не способная отстоять ни себя, не свое дитя, – она говорила это, подходя ко мне всё ближе и ближе.

Я занесла руку, чтобы на этот раз точно направить всю магию Хэнда, что во мне есть, на свою соперницу. А сомнений, что передо мной именно враг, у меня больше не осталось. И тогда Правительница положила ладонь мне на лицо, доставая большим пальцем до виска. Я изумилась, но вслед за этим почувствовала, как в моей голове роем проносятся чужие воспоминания.

Я впервые увидела свою маму ребенком, резвящимся в цветочных полях Марьянм, и уже юной девушкой в мерцающем платье, стоящей посреди тренировочного зала, где находилась сейчас я сама. Я видела отца, счастливо улыбающегося при виде… совсем другой женщины. Видела мечтательное воспоминание двух влюбленных о сыне по имени Арон. Того имени, которое мы поделили пополам с Таро. Видела отца, мечущегося по всей Турии, в попытках узнать, что же на самом деле происходит с плодородием его страны. Видела тот день, когда мама уходила из Марьянм. Видела, как она, стоя в оборванных одеждах посреди шумного пустынного рынка, вручает пакетик с семенами «капель солнца» в руки ещё такой юной Далии. Но несмотря на ту боль, которую я ощутила от всех этих картинок, самым невыносимым и ярким стало именно последнее воспоминание.

***

На небольшом возвышении, утопая среди огненно-красных кленов, стояла маленькая каменная хижина. Солнце опускалось за край леса, и деревья отбрасывали мрачные багровые тени в одинокое окно по западной стене строения. По узкой заброшенной тропе медлительной походкой, не скрывая своего присутствия, к хижине приближался мужчина. Угасающее солнце окутывало его фигуру и рисовало на травяном холсте и высокий рост, и широкий спокойный шаг, и его вьющиеся волосы. Он остановился у порога, вдыхая аромат странных для этой местности алых крон. О хижине знали лишь члены семьи и самые близкие слуги. В ней было всего две комнаты, низкие потолки, которые поддерживались деревянными подпорками, а полом служил мелкий пустынный песок. Правительница Марьянм скрывала это место и приходила сюда лишь в периоды отчаянных сомнений и тревог. Он переступил порог и зашёл внутрь. Она сидела к нему спиной, наблюдая за пламенным танцем огня в камине. В комнате было душно, но это было ещё одной странной особенностью тревоги Правительницы земель Марьянм. Здесь всегда горел огонь.

– Может открыть окно? Кажется, здесь нечем дышать, – саркастическим тоном спросил мужчина.

Она равнодушно пожала плечами:

– Открой, только, боюсь, свежее тебе этого не станет. Мужчина открыл окно и вернулся к матери, занимая второе плетеное кресло.

– Ты давно не приходила в это место, что-то случилось?

Она перевела грустный усталый взгляд на сына, и это тоже было странно. Обычно её лицо выражало строгость, озадаченность, но не печаль.

– Я знаю, ты давно рвешься в дорогу.

Она замолчала, ожидая ответа, но его не последовало, и ей пришлось продолжить:

– В землях Турии пройдет турнир за звание наследника. Нам пришло приглашение. Это большое событие, и мы не можем его пропустить. Однако место Правительницы в её землях, – она горько вздохнула, – поэтому чествовать преемника отправишься ты.

– Я? Ты вот так просто отпустишь меня?

– С тобой поедет Мария.

Мужчина зло и тихо рассмеялся.

– Ну конечно, Мария… – он встал с кресла и уже хотел покинуть хижину, но она остановила его.

– Это ещё не всё. Ты должен будешь привезти сюда одну девушку.

– Наша страна и так наводнена Дэвами, зачем тебе потребовалась ещё одна?

– Мне не нравится твоя прямолинейность. Не заставляй меня сожалеть о твоём воспитании, Таро.

Раздражение между ними нарастало. Две пары одинаково лавандовых глаз разочарованно посмотрели друг на друга.

– Это не обычная дэва. Её зовут Арэя, и она дочь Магистра. Так просто ты её оттуда не заберешь. Поэтому с тобой отправляется сестра. Береги Марию. Это всё, чего я прошу.

– Почему ты утаила эту просьбу от совета?

– Что?

– Сегодня было заседание совета. Ты могла поднять тему нашего отъезда на нём. К чему эта скрытность?

– Ты мой сын, но не забывай, кто твоя Правительница, и кому ты задаешь подобные вопросы. Твоя задача – сберечь Марию. Она, как преемница власти, не имеет права отказаться от приглашения, но земли Хэнда могут быть для неё опасны. И я не слепа, чтобы не видеть, как ты о ней печешься. А на эту девушку, – снисходительно добавила она, – у меня есть личные мотивы. Это всё, что ты должен знать.

– Конечно, – металлические ноты зазвенели в его голосе, – моя Госпожа.

Лицо Таро не отражало более никаких эмоций. Он покинул дом таким же медлительным и неспешным шагом. Когда мужчина достаточно удалился от хижины, дверь из второй комнаты открылась, и на освободившееся кресло села грузная, до белизны поседевшая женщина. Глубокие морщины выцарапали в её облике узор долгих душевных страданий.

– Как мать, я посмотрю, ты тоже несильно преуспела? – сказала она глухим скрипучим голосом.

– Не сравнивай меня с собой, – презрительно выпалила Правительница, – я никогда бы не бросила ни одного из своих детей, что бы они обо мне не думали. Я выполнила твою просьбу. Теперь я тебе точно ничего не должна. Возвращайся к Богине, твоё присутствие угнетает.

– Тебя угнетает не моё присутствие, а то, что я напоминаю тебе о нём. И о том, чего у тебя никогда не было, – презрительно выплюнула старая женщина. – Не поэтому ли ты укрыла это место в огненных клёнах? В его деревьях. В его огне.

– Уходи, Дана. Ты и так принесла мне достаточно страданий.

– Я уйду, – вставая, она уперлась руками в соломенный подлокотник, и кресло заскрипело, – но знаю, что ты помогаешь мне не по доброте сердца. Ведь у тебя его нет. Ты такая же, как он: черствая, расчетливая, жестокая. Что ты сделала, когда он выгнал меня за стены моего дома? Ты помнишь?

Правительница земель Марьянм шумно вздохнула и кинула на свою собеседницу лихорадочный блестящий взгляд, умоляющий прекратить, но та продолжила:

– Ты просто смотрела! Смотрела, как он лишил меня моей силы, крова и моего дитя. На что ты рассчитывала? Ответь! На его ложе? На его благодарность, подери тебя Хэнд!? Вина – вот что лежит на твоих плечах. И ты это знаешь. И всё, что ты можешь для меня сделать – это увезти из Турии мою дочь. Потому что огонь Адама скоро поглотит и его самого, и всю Турию заодно.

Движением сломленного человека, который ничего уже не ждёт от жизни, она устало махнула рукой. Казалось, что этот разговор лишил её последней толики сил. И она покинула хижину вслед за Таро, по той же узкой заросшей тропе, когда на небе загорались первые холодные звёзды.

Оставшись одна, Правительница Марьянм вытерла столь редкие на её лице слёзы. Она пыталась успокоиться, но агония чувств захлестнула и затуманила рассудок. Трясущимися руками она сняла с безымянного пальца кольцо с капелькой магического янтаря и швырнула его в огонь. Однако кольцо стукнулось о камин и отскочило на пол, описывая траекторию солнца. Виктория смотрела на это движение с вызовом и внутренней борьбой. «Да будь ты проклят, Адам», – обреченно прошептала она. Затем упала на колени, подняла кольцо и с нежностью прижала его к сердцу.

Глава 32 «Третий удар»

Таро, вошедший в хижину под алыми клёнами, который согласился привезти в Марьянм девушку-Хэнда. И вошедшая вслед за его уходом, совсем постаревшая и обезображенная годами страданий мама, которая просит защитить меня. Третий удар Таро. Вот он. Оказывается, ты нанес его уже давно.

Правительница прервала иллюзию. Я посмотрела на неё через наполненные влагой глаза и обретшим спокойствие голосом спросила:

– За что вы всю жизнь так обходились с моей мамой?

– Я ничего не делала против воли твоей матери. Ей предложили лечь в постель к твоему отцу, и она сделала это. Сделала, хотя я доверяла ей, как самой себе.

– Вы же отправили её туда, как животное. Даже хуже. Это даже не убийство ради еды. Это зверство ради спасения собственной шкуры. И в этом смысл матриархата Марьянм? – Презрительно выплюнула я. – Лучше прямолинейные Хэнды, десятилетиями безуспешно бьющиеся над спасением своего народа, ищущие пути и ошибающиеся, чем это, – я подняла руки, указывая жестом на тренировочный зал и его хозяйку.

Вероятно, это стало последней толикой терпения, которая вырвалась рычащей болью из души Правительницы Марьянм. Я увидела, как ничтожно маленькие капли влаги, стекаясь отовсюду, подбираются к её напряженным рукам. По кистям Правительницы глубоким синим потоком забурлили реки вен. В мгновенье ока я очутилась в водовороте, мнущем и безжалостно расправляющимся с моим телом. Я даже толком не успела задержать дыхание. Первый вдох в даре Дэвии обещал стать моим последним вдохом. «Недра для жизни», – подумала я, почувствовав приближающийся рывок перед смертью. И этот предел отчаяния наконец-то дал толчок к выходу обоих даров во мне, именно так, как они и должны были идти – вместе. Через правую руку я приняла и пропустила через себя магию Хэнда, дарованную отцом. Через левую руку я поглотила всю магию Дэвии, дарованную Матерью. Я та, кто я есть. Я – огонь, я – вода, я – женщина, я – мужчина. Всё, что есть во мне, – вечно. Всё, чем я являюсь, – уникально. Вобрав в себя всю магию соперницы, я почувствовала, как огонь изменяет структуру воды. Громко хлопнула в ладоши, и всё, что осталось от магии Правительницы, – это туман, застилающий весь тренировочный зал. Туман оказался ядовитым для Госпожи Виктории, ведь он создан Хэндом, и я увидела, как она, схватившись за шею, пытается вдохнуть, но вновь и вновь терпит неудачу. Месть за маму – вот, что мною сейчас движет. Никто не захотел за неё заступиться, никто не защитил, когда она больше всего в этом нуждалась.

Я почувствовала, как холодная сталь, приставленная к моему горлу, надавила чуть больше, чтобы показаться пустой угрозой. Я обернулась и увидела мужскую фигуру, закутанную в черные одежды пустыни. Магия Хэнда не могла нанести ему вреда, но он всё равно укрыл всё лицо платком, оставив открытыми лишь пару ясных лавандовых глаз. Я поддалась и опустила руки. Только теперь я увидела, что недалеко от входа на полу лежали Мария и Широ, по всей видимости, прибежавшие, чтобы попытаться спасти свою мать. Они были без сознания. Не опуская меча, Таро напряженно и тихо сказал:

– Мне пришла весть от Илхама. У беды Турии новый лик. На твоих землях, – нажимом в голосе он подчеркнул слово «твоих», – стали вымирать женщины. Тебе нужно уходить.

Я долго смотрела на него, пока он не опустил меч. Я провела рукой по горлу, где стекала тонкая рубиновая струйка, оставившая свои кровавые следы на ладони. Потом развернулась и, уже не оборачиваясь, покинула сначала стены тренировочного зала, затем замка Правительницы, а следом и земли Марьянм.