Czytaj książkę: «Медвежий Яр. Часть 2»
Часть 2.
Глава 36.
– Мне не нравится этот твой Пашка! – говорила Наташа дочке, – Вот где он работает? Люди работают, а он только и делает, что болтается с такими же как он!
– Мам, ну что ты, – отвечала Шурочка, – У ребят свой бизнес, они держат несколько ларьков. Что в этом плохого? Коммерсанты, сейчас есть такая профессия.
– Спекулянты – вот как это называется! А то я не знаю, что это за работа, у такого же ночами работаю! Купил подешевле, продал подороже! Еще и учит меня – говорит, если видишь, что человек пришёл ночью, да еще и поддатый, так всучивай ему побольше всего! Вот что это – выманивать у людей последние деньги? Ну что, выпивши человек пришёл, так он от семьи оторвал, принёс в этот ларёк! Коммерция, говоришь? А я говорю – спекуляция! – Наташа сердито топнула ногой и глянула на дочь.
– Мам, сейчас ведь все так живут! – Шурочка пыталась как-то оправдать своего кавалера, – А вот и ты сама – торговый работник, разве не на этом принцип торговли построен? Товар продаётся с наценкой, всегда так было… Мамуль, что ты так на Пашку за это сердишься? Времена такие, все сейчас живут по-новому, профессии и дела новые осваивают!
– Спекулянт – это не профессия! – продолжала сердиться Наталья, – Вот ты сама, пошла в техникум учиться, будешь бухгалтером. Фёдор у Лизаветы, несмотря на все трудности, а лесотехнический окончил и работает лесником. Да еще и переводы какие-то там делает, еще какое-то занятие с московским своим знакомым обсуждает, всё на почту ходит, переговоры заказывает. Собирается за какой-то новой техникой в Москву ехать! А Пашка твой что? Я и говорю – спекулянт! На порог его не пущу, даже не думай! И тебя увижу с ним, дома запру, будешь у меня под конвоем на учёбу ходить!
– Мааам!
– Не мамкай! Я тебе добра желаю! Был бы отец жив, он бы этому Пашке твоему ноги бы повыдергал, и спички вставил! Так он говорил всегда! И между прочим, правильно бы сделал! Я насквозь вижу этого Пашку, ничего нет в нём хорошего! Бездельник! Пропадёшь с таким! Сказала – чтоб не видела его около тебя, значит всё!
– Ладно, мам, я поняла. Не ругайся, – примирительно отвечала Шура, хоть и было у неё на душе грустно.
Пашка Шуре нравился, хотя она и сама понимала, что в чём-то её мама права… ей и самой не очень нравилось занятие Пашки, и кое-кто из его окружения. Но сам он был добрым, не заносчивым, и главное – он хорошо относился к самой Шуре. Вот совсем недавно, когда мама уехала в Бобровку к бабушке, он пригласил её отдохнуть на базе за городом, со всей их большой компанией, но Шура сначала отказалась. Потому что ей было страшно… все её подруги давно уже гуляли с парнями, и не скрываясь рассказывали про свои интимные похождения. А Шурке и рассказать было нечего, она в этом плане слыла недотрогой и скромницей, за что некоторые из одногруппниц над ней смеялись. Но она попросту не обращала на это внимания. И с Пашей они просто встречались, без всякого там… продолжения, как говорила её подруга Маша. И за это отношение, что Паша ни на чём не настаивал и её не торопил, Шура была ему очень благодарна. И на базу он её тогда увёз утром, а вечером вернул домой, как она и просила.
Ведь и вправду – не расскажешь же всем о своей жизни… А ещё совсем недавно Шура очень ждала возвращения Фёдора из Москвы! Она была так давно влюблена в него, хоть и старалась скрыть это изо всех сил, потому что он сам всегда относился к ней… ну, как к маленькой, что ли, что иногда очень обижало Шуру – ненамного она его и младше, всего-то на три неполных года!
Она долго плакала и переживала за Федю, когда с ним случилось это страшное несчастье! Ездила с матерью к нему в больницу, и даже каждое воскресенье начала ходить на службу в церковь, где молилась только об одном, чтобы он остался жив! Потому и очень надеялась, что по возвращении из Москвы, Фёдор всё же по-другому взглянет на неё, но этого не случилось… даже наоборот, Федя стал будто бы немного сторониться не только Шуры, но и вообще всех. По этому поводу шура плакала ничуть не меньше, но когда началась учёба в техникуме у неё появились новые дела и заботы, а чуть позже – появился и Пашка.
Пашку она сначала и не приметила, погружённая в свои заботы, пока её одногруппница Маша Рассказова не пихнула её в бок, когда они вышли из учебного корпуса:
– Смотри, вон видишь, опять пришёл!
– Кто? – не поняла подругу Шура.
– Да вон же, парень в джинсовой куртке, видишь? Он сюда постоянно приходит…
– Ну и что? – пожала плечами Шура, – Мало ли кто сюда приходит, и зачем.
– Так этот к тебе приходит, – Маша снова ткнула Шуре в бок своим остреньким локотком, – Всегда ждёт, когда наша группа закончит, и у выхода тебя ждёт, глаз не сводит! Я думаю, скоро подойдёт знакомиться!
– Еще чего! – пробурчала недовольно Шура, – Как подойдёт, так и отойдёт!
– Эх, жалко, что не ко мне приходит, – мечтательно вздохнула Маша, – Симпатичный, мне нравится!
– Он курит! – ещё более недовольным тоном сказала Шура, понимая, что говорит это, чтобы только к чему-то придраться.
– Ты как бабка старая на лавке – этот курит, у той юбка короткая! – Маша насмешливо глянула на подругу, – У нас половина группы, если не больше, курит! Даже девчонки, что в этом такого, он же парень вообще-то!
– Да ну тебя, придумываешь всякое! – отмахнулась тогда Шура, – Он, может быть, просто приходит, по своим делам, или подругу свою встречает, а ты уже напридумывала ерунды!
Но вскоре Шура и сама убедилась, что Маша была совершенно права. День у Шуры тогда не задался с самого утра – сначала она еле смогла запереть дверь, когда выходила из дома. Старый замок заедал и постоянно нужно было мучиться с ним, чуть приподнимая дверь, чтобы сам засов вошёл в паз, что у Шуры не всегда получалось с первого раза. Мама давно уже собиралась позвать мастера, но всё как-то не находилось на это свободных денег, или времени. Поэтому, промучившись с дверью, Шура бегом бежала на автобус, промочив ноги, потом так же бегом добиралась от остановки до своего учебного корпуса. Плюхнувшись на сиденье уже после звонка, благо преподаватель в тот день сам запаздывал, Шура перевела дух и почувствовала, что она уже устала, хотя день еще только начинался.
Просидев все пары в промокших туфлях, Шура почувствовала, что голова у неё начинает болеть, а в горле неприятно першило. Еще не хватало заболеть, думала Шура, выходя из учебного корпуса на крыльцо, где и обнаружила, что ко всем её сегодняшним неприятностям добавился противный мелкий дождь, по-ноябрьски холодный и нескончаемый. А зонт она сегодня позабыла…
Натянув капюшон своей тоненькой куртки, Шура направилась к остановке автобуса, как вдруг обнаружила, что в туфлю ей просто широким потоком затекает вода даже из самой что ни на есть неглубокой лужи… подошва отошла, чуть не до середины ступни. И сама Шура, делая каждый шаг рискует растянуться на асфальте!
Шура добрела до крылечка маленького магазинчика, расположенного в полуподвальном помещении жилого дома, и растерянно остановилась под козырьком, хотя бы не под дождём стоять… и что же теперь делать? Шура перебирала в голове все возможные варианты.
Денег на то, чтобы пойти сейчас же и купить новую, хоть какую-то пару обуви и добраться до дома, у неё не было. Ближайший ремонт, который был ей известен, находился в здании «Рембыттехники», а это было в пяти остановках отсюда… Да и денег, чтобы оплатить ремонт, у неё опять же не было – в кармане лежал студенческий проездной и несколько монет на пирожок в буфете, который она сегодня не взяла по причине больного горла. Да и вообще, есть ли смысл ехать в ремонт? Судя по виду развалившейся туфли, всё, что Шура могла сделать для неё – это торжественно, с почестями за верную службу похоронить!
– Вам помочь? – раздался позади неё мужской приятный голос.
Шура вздрогнула и инстинктивно прижала к себе свою сумочку – времена нынче такие, что от заговорившего с тобой человека можно ожидать чего угодно. Позади неё стоял молодой человек, тот самый, только теперь куртка на нём была не джинсовая, а кожаная, модная…
– Нет, спасибо. Ничего не нужно, – ответила Шура немного резко, – Я позабыла зонт дома и хочу немного переждать дождь.
– Ну, вы так до самого утра тут пережидать будете, – парень посмотрел в небо, – А может быть даже и завтра тоже, он закончится не скоро, по-моему.
Шура ничего не ответила, просто отвернулась. Ей было немного страшно, чего прицепился, что ему от неё нужно! Пусть идёт, куда шёл! Она было уже открыла рот, чтобы всё это озвучить, но парень опередил её.
– Да вы не бойтесь, девушка, ничего я вам не сделаю. Кстати, меня зовут Пашей. И вот, здесь у меня небольшой магазинчик, это я его открыл, так что можете не волноваться, что я невесть откуда взявшийся бандит, охотящийся на одиноких промокших студенток! Кстати, я знаю, что вас Александрой зовут, и что вы вот здесь учитесь. У меня здесь друг учился, пару лет назад окончил. Давайте, я подвезу вас до дома? У меня машина за углом.
Шура не знала, что и ответить, немного растерялась от осведомлённости Павла о ней самой, и в то же время тон у него был такой… внушающий доверие, что ли. Да и ситуация у неё была довольно сложная… она не знала, сможет ли до машины-то дойти без приключений, а уж топать до автобуса…
– У меня туфля расклеилась, – тихо призналась она, ожидая, что Павел сейчас поднимет её на смех, – Потому я и остановилась тут, под крышей… Думала, может как-то поправлю…
– Да тут вряд ли исправить подручными средствами, – без тени насмешки проговорил Паша, – Я думаю, что и профессиональный сапожник здесь не поможет. Тем более, вам на автобусе будет не очень удобно добираться. Сейчас я сюда подъеду, подождите меня. Да не смотрите вы на меня так, я не маньяк-убийца! Ничего с вами не сделаю, просто доставлю домой!
И доставил, как обещал. Так и началась их дружба, которой многие Шуркины одногруппницы очень завидовали.
Глава 37.
Немногим позже после того разговора, когда Наташа запретила Шуре встречаться с Павлом, произошло событие, которое заставило её пересмотреть своё отношение к другу своей дочери.
Морозным зимним утром возвращалась усталая Наталья домой с ночной своей смены в ларьке, мечтая, как она сейчас выспится. Шурка уже, верно, ушла на учёбу, в гастрономе, на основной её работе, была сегодня не её смена, и потому Наталья может хоть немного дать себе отдохнуть и согреться. В ларьке, хозяин которого не особенно заботился о комфорте продавцов и экономил на этом, дуло из всех щелей. Отапливался он небольшой электрической печкой, от которой воздух быстро становился невыносимо душным, но не очень-то тёплым. Потому, чуть согревшись, Наталья печку отключала, и терпела, сколько могла, прежде чем снова её включать. При всём этом, хозяин ларька, Геннадий Яковлевич, не забывал упрекать продавцов в том, что печка эта несчастная мотает очень много электроэнергии, и скоро его разорит!
Наталья уже не раз думала уйти, оставить эту неблагодарную и трудную ночную работу…но там платили деньгами! А они были сейчас так нужны, потому что гастроном что называется «дышит на ладан», и давно уже в коллективе ходили слухи о закрытии и продаже помещения… Шурка учится, мама Натальи, живущая в Бобровке, болеет и всё тяжелее достать ей хорошие лекарства по причине их дороговизны. Потому и уговаривала себя Наталья потерпеть ещё хоть немного…сколько сможет!
Так вот, вернувшись в тот день домой уже ближе к обеду, Наталья поднялась на свой этаж и схватилась за сердце! Деревянная дверь в их квартиру была раскурочена, замок выбран чуть не с корнем, и Наталья поняла, добралась и до них та беда, что посещала многих – грабили теперь много и страшно… часто даже со смертоубийством некстати оказавшихся дома хозяев!
Со страхом заглянув внутрь, Наталья поняла – в квартире никого уже нет, а вскрыли её, скорее всего, как только Шура ушла на учёбу. Брать у них было нечего, богатства там не водилось, денег тоже не было, а из драгоценностей только и было, что Наташино обручальное кольцо, которое она берегла.
Вещи валялись на полу, выкинутые из шкафов, книги тоже были брошены, как попало – видимо думали, что между страниц могут оказаться спрятанные купюры. Сердце Натальи колотилось, она еле переводила дух со страха и не сразу смогла определить, что-то пропало или нет, среди валяющихся вещей…
Она постучала к соседям, у которых был установлен телефон и позвонила в милицию, где усталый и недовольный голос расспросил её о случившемся и велел ожидать.
– Галя, а вы что-то слышали? – спросила соседку Наталья, – У нас всё валяется, такой погром… да и дверь выбивали, наверное, ведь шумели!
– Нет, не слышала, – виновато опустила глаза Галина, – Я музыку слушала, магнитофон включила, и пылесосила еще, пока мои в садике и на работе…
Галине было лет двадцать пять, жила она здесь с мужем и двумя детьми, и была на вид совсем худенькой хрупкой девушкой…даже если бы услышала что-то, чем она могла бы помочь? Ну, разве что только милицию вызвать…
А милиция приехала в составе двух хмурых сотрудников, которые осмотрели квартиру, опросили саму Наталью и постучались к соседям. Узнав, что хозяйка ограбленной квартиры сама еще не знает, что у них пропало, кроме стоявшего на подоконнике радиоприёмника, купленного еще Юрой, посоветовали поставить дверь покрепче, а не вот эту вот «фанерку», посетовали на «такие времена» и огромную занятость, после чего убыли восвояси, оставив Наталье номер телефона, куда следует позвонить…
Обручальное Натальино кольцо, за которое она и переживала, как лежало в серванте, в хрустальной рюмке, так там и осталось, видимо по счастливой случайности не замеченное грабителями… Наталья подняла поваленный на пол табурет и села на него в полном отчаянии и опустив руки. Что теперь делать? Какая уж тут новая крепкая дверь, когда у неё на починку старой-то денег нет! Послезавтра должна быть зарплата в гастрономе, но это только на бумаге – фактически денег не платили уже месяца три. До выплаты в ларьке оставалось еще две недели, и Наталья знала – просить у Геннадия аванс было бесполезно, потому что он сразу заявил – хоть атомная война, хоть землетрясение – что угодно пусть случается, а для него уговор, что деньги пятнадцатого, есть непреложный закон! И жалобить его просьбами, что детям нечего есть, и всё такое прочее – пустая трата времени, а если настаивать, то можно и без работы остаться!
Так и сидела Наталья в горьких своих думах, перебирая, где же ещё можно раздобыть денег и попросить помощи, когда в разломанном проёме двери показалось испуганное лицо Шурки, вернувшейся с учёбы:
– Мама! Что случилось? – она кинулась к матери, с бледным заплаканным лицом сидевшей на табурете среди полной разрухи, – Что тут произошло?
– Нас ограбили, – ответила Наталья, – Хорошо, что дома никого не оказалось… и я пока не знаю, что и взяли-то, у нас вроде бы нечего… Ну вот приёмник отцовский пропал, и только…
Только потом Наталья заметила, что позади Шурки маячила фигура Павла, от чего сильнее нахмурилась – его только здесь не хватало! Такой же прощелыга, с непонятным занятием, как и те, кто вот так по квартирам лазят!
– Здравствуйте, Наталья Николаевна, – несмело поприветствовал её Шуркин кавалер, – Ничего себе, происшествие… Милиция была?
– Здравствуйте, – ответила Наталья, встала с табурета и стала поднимать с пола раскиданные вещи и не считая нужным отвечать парню, а то без него она не знает, что нужно милицию вызывать. Был бы от неё еще толк.
Павел будто и не обратил внимания на Натальино недовольство, снял ботинки и куртку, и молча стал помогать Наталье и Шуре прибираться. Увидев, что дело идёт к концу, не прощаясь исчез, осмотрев косяк входной двери. И через некоторое время появился снова в сопровождении нескольких таких же молодых парней, коротко стриженных и с серьёзными лицами.
Вечером того же дня в квартире Ковалёвых была установлена новенькая металлическая дверь, старая же, деревянная, тоже была починена и установлена на место. Теперь у них были две двери, как у соседей, совсем недавно тоже озаботившихся безопасностью своей квартиры.
– Павел, сколько мы за это всё будем должны? – испуганно спрашивала парня Наталья, наблюдая, как по лестнице затаскивают новую дверь, – Это же очень дорого! Не нужно, может быть, нашу можно как-то починить?
– Не беспокойтесь, ничего вы не должны, – ответил Павел, – Это мой друг такие двери ставит, а у нас с ним свои расчёты.
– Но как же… Я вам после зарплаты отдам, сколько скажете, – Наталья неловко себя чувствовала, но понимала, сама бы она даже не знала, как с этим всем справиться, – Мне через две недели дадут зарплату… Вы не должны за нас рассчитываться, пусть и со своим другом!
– Ничего не нужно, успокойтесь. Друг мой сам мне должен некоторую сумму, и потому только рад, что смог её часть отработать. Да и вообще, нужно же помогать друг другу, правда?
Наталья не смогла тогда возразить, да и по-новому посмотрела на друга дочери…может быть, она всё же ошиблась в нем? Может быть, не все эти современные коммерсанты похожи на Геннадия Яковлевича, у которого она работает?
Павел наотрез отказался тогда брать деньги за дверь, а вот от приглашения на ужин не отказался, и Наталья, получив зарплату, на пару с дочерью, приготовили несколько блюд для гостя. На удивление, ужин прошёл в тёплой и дружеской обстановке – Павел охотно отвечал на вопросы Натальи и рассказывал о себе. Тогда и она, да и Шура тоже, узнали, что Павел с десяти лет жил с отцом, который был в разводе с матерью мальчика. И что у него есть сестра, которая уехала с матерью и её новым мужем жить в Москву, и связи они не поддерживают, так уж сложилось… Окончив школу, Паша поступил в институт, но был отчислен с третьего курса за тоже самое, в чём его упрекала недавно сама Наталья – за «спекуляцию». Он тогда только начинал, и они с другом по очереди работали в своём ларьке, потому и ходил Паша на лекции не часто, да еще и засыпал на них, что, конечно, очень не нравилось преподавателям.
Вылетев из института, Павел не особенно расстроился, с разрешения отца продал гараж и скооперировавшись с друзьями, открыл еще пару ларьков и тот самый магазинчик, возле Шуркиного техникума.
Сейчас отец его женат повторно, и Павел снимает маленькую квартирку возле рынка, но туда только и приходит поспать – времени все его дела и заботы забирают очень много. И потому, сегодня он очень благодарен Наталье Николаевне и Саше, которую он один наверное не называл Шурой, за домашний ужин, сытный и вкусный.
Растрогалась тогда Наталья, пирожков домашних гостю с собой упаковала… и запечённой в духовке куриной ножки не пожалела, жалко парня, ведь почти мальчишка еще, Шурки лет на пять всего и будет постарше, если не меньше… В общем, с того самого дня получил Павел, так сказать, официальное разрешение матери своей зазнобы с нею встречаться.
Самой Шуре Паша нравился, но вот его друзья… а особенно – подруги его друзей! Очень некомфортно она себя чувствовала среди одетых модно и с иголочки девушек, насмешливо разглядывающих скромный Шуркин наряд, когда компания собиралась вместе. А происходило это часто – Паша нигде не хотел появляться без своей девушки, а компания его любила и собраться на природе, и посидеть в модном и не дешёвом городском кафе или ресторане. Сама Шура рестораны не просто не любила – ненавидела! Народ там собирался такой… неординарный и непонятный для неё, воняло дымом и едой одновременно, потому что курили почти все посетители, а еще скоро к этому всему начинал примешиваться запах перегара… Отвратительно! Поэтому Шура всегда отказывалась посещать подобные места, и Паша не настаивал, появлялись они там, если только был серьёзный повод – чей-то день рождения, например.
А особенно в этой всей Пашкиной компании нервировала Шуру одна из девушек, Настя. Шура с первого момента их знакомства поняла, что Настя к Павлу неравнодушна. И потому больше всех старается обратить внимание присутствующих на немодную Шуркину куртку – «Ты её в «Детском мире» покупала наверно?» – или на то, что Шура не красится – «На тушь денег не хватает? Так ты углём красься, как в деревнях!». Шура пропускала эти шпильки мимо ушей, к тому же хитрая Настя отпускала их только в отсутствие Павла, когда он выходил покурить. Но он видел, что Шуре не очень уютно в компании, и один раз попробовал ситуацию как-то исправить:
– Девчонки, возьмите Сашу в подруги! – как-то весело заявил он, когда подруги его друзей сидели в кучке и курили, договариваясь устроить завтра посиделки «девочками» у одной из них дома.
Шура не знала, что тогда ответили девушки Павлу, она и эту фразу услышала случайно, собираясь уйти уже домой. Но тогда она впервые обиделась на него, отвела его в сторону и сердито сказала:
– Знаешь, если я когда-нибудь захочу сменить своих подруг вот на этих… я тебе сообщу! А пока – не смей меня «пристраивать», как беспородного щенка! И кстати – я больше ни на какие встречи с твоими друзьями ходить не буду, всё. Мне не интересно, и своё время я на это тратить не желаю. А ты сам решай, как тебе с этим быть. Я понимаю, что теперь не модно появляться «в обществе» без своей девушки, и потому советую тебе найти подходящую для этого всего. Но я – пас!
Павел не стал ни возражать, ни как-то пытаться повлиять на Шуру. Только немного удивился, сам он считал её… ну, еще совсем юной что ли, и не ожидал такой твёрдости характера. Но выбор свой он тогда сделал, и стал досуг свой проводить немного по-другому, с Шурой.
