За день до родов, в открытое окно, где сидела будущая мать, с улицы залетел резиновый мяч. Он пролетел через всю комнату и врезался в зеркало висевшее на стене. Тонкое стекло зеркала лопнуло от удара и небольшими осколками посыпалось на дубовый паркет. Роженица вскочила со своего места и начала судорожно собирать осколки, порезав себе три пальца. На следующий день её увезли в роддом. Ночью она родила, здорового малыша, три килограмма пятьсот, назвали его Игорем. Молодая мамаша Валентина, подолгу оставалась дома одна с ребёнком. Муж целый день пропадал на работе и приходил поздно вечером голодным, уставший. Ел что нибудь на скорую руку, заваливался на диван и не раздеваясь засыпал перед включённым телевизором. Валентина, никогда не будила его, понимая, что дела в компании идут туго и не надо его лишний раз беспокоить, она накрывала его тёплым пледом и уходила к себе в спальню, спать одна, рядом с ребёнком в детской кроватке. Игорь был её первым ребёнком и она очень берегла его. В течении дня, от нечего делать и избытка чувств, он могла часами крутиться с новорожденным перед новым зеркалом, любуясь им, стараясь понять на кого он больше похож, на неё или на мужа. Дитё мутными глазками смотрело в зеркало и пускала пузыри.

Сегодня Игорю исполнилось восемнадцать лет. После тостов, пожеланий и поцелуев на прощание, когда всё умолкло после гостей и родственников, в комнате, где он остался сидеть поджав под себя ноги, воцарилась гнетущая тишина, неприятное чувство одиночества комом подкатило к горлу. Так с ним бывало всегда, ещё с самого детства, когда мать выходила из дома, за покупками, оставляя его одного. С тех пор он возненавидел тишину и одиночество. Если спросить у Игоря, щас день или ночь, он может Вам неправильно ответить, а всё потому, что он не видит.

На кухне гремела посудой мать, отец шурша вафельным полотенцем протирал тарелки.

– Глеб, может женщину приведёшь к нему – шёпотом спросила она отца – ведь взрослый уже. Скупая слеза скатилась по её щеке и со звоном упала на посеребренный поднос. Отец в ответ только засопел, с силой натирая тарелку. В доме никто не догадывался, что у Игоря абсолютный слух, он слышит даже шёпот в соседних комнатах.

Кресло, на котором сидел Игорь, тяжело вздохнуло телячьей кожей из под поднимающего тела, визгнуло ножкой по полу. Медленно передвигая затёкшие ноги он стал подниматься по лестнице, к себе в мансарду. Скрип двери, шарканье ног, из за выпитого бокала вина непривычно шумит в голове. Ещё два шага в сторону, стол, футляр со скрипкой. Привычным движением скрипка прижата подбородком, смычок ножом полоснул по струнам, раздался стон, боль, смятение. Игорь играл на скрипке Кармина Бурана.

Утро у Игоря, как обычно начинается с зарядки, затем кофе с молоком, хлеб с маслом на котором два неровных мазка вишнёвого варенья. Прогулка с Боем по парку. Бой собака породы лабрадор, служит он своему хозяину поводырем, потому что Игорь слеп. По квартире Игорь передвигается свободно, всё это благодаря безупречному порядку дома. Но стоит только поставить стул или какой нибудь предмет не на месте и это неосторожность может обернуться бедой. Однажды Глеб работал в столовой за столом, склонив голову над ворохом бумаг, отчётов, как его позвала Валя с кухни помочь вылить кипяток с кастрюли, он забыл задвинуть стул на место. Проходящей после него Игорь споткнулся об стул и упал разбив себе лицо, сильно ударился головой об ножку стула, пришлось ехать в больницу, наклады швы.

Десять лет назад, он крутился на кухне возле матери, задавая нелепые по-детски вопросы, мешал ей готовить ужин. В сердцах мать накричала на него и выгнала на улицу.

Во дворе дети играли в футбол, после того как все разошлись по домам он остался с другом возле тротуара с мячом. Они стали играть в игру лови – не лови, мяч вылетел на проезжую часть дороги. Игорь побежал за ним, выбежал на дорогу, где его сбила машина. Водитель, оказался человеком порядочным, сразу подобрал ребёнка и отвёз в больницу.

Как ни странно, на теле не оказалось никаких переломов, лишь только следы от пары ушибов на голове, в виде кровоподтеков и синяков. На следующие утро, во время обхода врач поинтересовался у ребёнка как его самочувствие и сообщил, что скоро его выпишут, наверно после обеда.

– Ничего у меня не болит, только я спать не хочу, включите свет пожалуйста. Доктор оказался опытным специалистом и сразу понял в чём дело. Повторные анализы и консультации у офтальмолога только подтвердили диагноз, ребёнок ослеп.

После этого случая Валентина на месяц слегла в постель, от стресса у неё отнялись ноги, день и ночь повернувшись к стенке она поскуливая плакала, как раненый зверь. Отец разрывался между больницей и домом. Из Братска срочно вылетела мать Валентины, со своим знакомым народным целителем, звали его Паша. Они втроём закрывались в комнате и чем там занимались никто не знал. Тёща Глеба, тётя Тая, как он называл её, своего зятя близко не подпускала к двери, выталкивала руками, когда он пытался туда зайти. Через две недели, к великому удивлению супруга, Валентина встала на ноги и держась за стенку начала передвигаться по комнате.

Пробыв ещё неделю тёща уехала, не забыв прихватить с собой своего целителя, который за это время пристрастился по вечера хлестать водку с Глебом на кухне. Злой рок не отпускал Валентину, через неделю она чуть снова не слегла. Глеб привёз из санатория Игоря, где по рекомендации врачей он восстанавливался после аварии, привыкая к новому образу жизни. Ребёнок ходил по квартире, натыкаясь на стол, стулья, передвигался держась за стену, пытаясь запомнить предметы в квартире. На этом раз с ней случился нервный срыв с переходом в депрессию. Теперь Валентина сутками сидела у окна и смотрела в одну и туже точку. Глеб метался между обоими, не зная как им помочь. В дом зачастили врачи, гадалки, подозрительного вида старушки с землистым оттенком лица. Временами у него опускались руки, просто чудом он не запил.

Городской парк Надежда, из рассказов старожил, назван так в честь больной жены архитектора, князя Белкина, на выздоровление который он возлагал большие надежды. Бедняжка не дожила до открытия парка, а подавленный этим известием князь запил с горя и вскоре помер вслед за ней. Парк так и остался недостроенным, на половину лес на половину место отдыха. Он начинается из улицы последнего дома и идёт в небольшой сквер, потом выходил прямо в лес и понять где он начинается и где кончается было довольно сложно. Это обстоятельство абсолютно не мешало Игорю, дом которого находился рядом со сквером время от времени пройтись по парку. Каждое утро, с собакой на поводке, которая выводила его на прогулку, он шёл за ней шепча слова одобрения, крепко держась за поводок. Пёс, лабрадор-ретривер не обращая внимания на прохожих, шёл по одному и тому же маршруту, уверено вёл своего хозяина по посыпанной мелким песком бордового цвета дорожке вперёд, чтобы потом точно также возвратиться домой.

Несмотря на свою инвалидность, Игорь всегда был опрятно одет, причёсан и выбрит. Следила за этим и помогала ему мать Валентина.

Весенний лес удивительное место, он притягивает к себе людей своей невинной красотой ещё не раскрывшихся почек на деревьях, первых цветов, пением птиц и неповторимой атмосферой хрупкого тепла, исходящей от не совсем прогретой солнцем земли, очнувшейся после зимней спячки. В этот период всё просыпается, от птиц до насекомых, даже у людей, которые на протяжении всей своей эволюции, всеми силами пытались отстраниться от влияния и законов природы, начинается весенний прилив энергии и улучшение эмоционального фона.

Слегка прогретая земля первыми лучами капризного солнца, даёт первые всходы трав, появляются ростки будущих цветов на кустах, они словно бусинки жирно блестят на деревьях, готовые в любой момент взорваться блестящими цветами, готовясь к приходу лета и медоносных пчёл.

Может это был обычный день весны, ничем не отличающийся от других, если бы не музыка доносившаяся откуда то справа. Играли на скрипке «Боже короля храни» Никколо Паганини. Игорь резко остановился, что не совсем понравилось залаявшему Бою, и стал прислушиваться как звучит скрипка. Довольно таки сложное произведение, под силу только виртуозам, чувствовалось играет неопытный музыкант, но очень старается. Интересное исполнении, пронеслось в голове – меланхоличные пассажи переходящие в головокружительно быстрые забеги, явно просушивалась яркость и проникновенный лиризм Паганини.

Игорь дал команду собаке повернуться в вправо и они пошли на звуки музыки.

По случаю праздника города, в парке был организован небольшой концерт, все места оказались заняты. Увидев приближающиеся инвалида, люди сидевшие на задних стульях, привстали, сразу несколько человек предложили ему уступить своё место. Пока Игорь устраивался рядом с собакой, на одном из предложенных стульев, которая недовольно зарычал, скрипка перестала играть. Он сделал недовольный жест, хлопнул рукой по коленке и хотел уже подняться, чтобы уйти, как обладательница густого женского голоса рядом, лет шестидесяти, а может и больше спросила:

– Понравилось как играет, это Маша соседка моя.

– Хорошо играет – сухо ответил он, собираясь уходить

– А ты не спеши сынок, она ещё будет играть, а звать меня баба Люба, ты присаживайся главное

После окончания представления, где в перерывах играла скрипка, баба Люба, с которой успел пообщаться Игорь, привела свою соседку с ним познакомиться.

– Знакомься Маша, это Игорь, он тоже играет на скрипке, как ты – бойко затараторила баба Люба

– Правда – удивилась Маша – Вы музыкант?

– Музыкант любитель – улыбаясь

– А, что Вы играете? После этого между двумя молодыми людьми завязался разговор полный музыкальных терминов и выражений, баба Люба смотрела на них пару минут, хлопая глазами и не выдержав сказала:

– Не буду Вам мешать, мне ещё в магазин за молоком надо сходить. Постояв ещё минуту и видя, что никто не отговаривает её остаться, бабулька побрела в сторону города качая головой, ворча себе под нос.

Молодые люди тем временем, поменяли тему разговора, непринуждённо болтая вдвоём, не считая собаки, шли по дорожке в сторону дома где жил Игорь.

– Можно Вас взять под руку – весело спросила Маша

– Нет нельзя, у меня уже есть поводырь – сухо отрезал он. Такая неожиданная смена настроения несколько озадачило Марию, но она и виду не подала продолжала болтать без умолка. Правда, что-то надломилось у неё внутри, больно кольнуло. Потом они расстались. Когда Игорь уже почти подходил к воротам дома, он почувствовал, что Маша не ушла, а продолжает смотреть ему вслед, так как не услышал шум удаляющихся шагов.

Дома он дал корма собаке, сел на диван, снял тёмные очки с чёрной оправой, от чего его красивый римский профиль с тонкими чертами лица нервно напрягся. Закрыл ладонью глаза, так и остался сидеть на диване, вплоть до прихода родителей.

– Игорёк иди к нам, вместе поужинаем – звал голос матери с кухни

– Я не голоден – раздражённо – нет аппетита

– Сынок, ты не заболел случайно? – входя в столовую где сидел сын

– Нет, не заболел

Игорь сидел и проклинал себя за грубость по отношению к Маше. Столько лет он мечтал, чтобы с ним заговорила девушка и как только одна из них решилась познакомиться с ним, он повёл себя как последний дурак, некультурный чурбак. Игорь заскрежетал зубами от обиды.

Чёрный покров тьмы, в котором он существовал последние десять лет, не отдалял его от людей, наоборот, в силу своего характера, он стремился к ним, однако болезнь, превратила его в раздражительного молодого человека. Он сидел и пытался представить себе как бы могла выглядеть Маша, её глаза, лицо, ноги, фигура. Теперь когда его глазами стали уши и интуиция, он мог по шагам, рокоту мотора машины распознавать своих, но для незнакомых от него требовалось неимоверных усилий и фантазии, чтобы их представить себе. Порой любопытство брало вверх и он просил мать, описать того или иного человека приходившего к ним домой. Валентина садилась рядом с ним терпеливо, подробно ему описывала не опуская никаких подробностей, даже размер бюстгальтера у некоторых женщин приходивших к ним с мужьями. После этих откровений, он плохо спал по ночам и видел кошмары.

Валентина, мать Игоря, женщина изящная с миловидным лицом капризной девчонки, выглядит молодо, ухоженно. Младшая дочь в семье, всегда себе на уме, в меру избалованная родителями, одетая с иголочки у которой, впоследствии не будет отбоя от женихов, но она предпочтёт жениться на Глебе, человеке обеспеченному, у которого своя компания по производству мебели.

Сегодня Валентина с тревогой смотрит на сына. Вчера она задумалась во время глажки и засунула чёрный носок в красный, он их так и одел, теперь одна нога в красном, другая в чёрном. Ему то, что он не видит, а у неё сердце кровью обливается. Она с грустью в усталых глазах смотрит на него и не знает сказать или нет. Так и уходит, вздыхая в соседнею комнату промолчав.

– Сынок ты не забыл, завтра к тебе придёт мастер Джиу-джитсу, как ты просил.

– Нет, не забыл мама.

– Какой-то ты не как всегда сегодня, ничего не случилось?

– Нет, ма просто хочу немного побыть один, наедине с самим собой

– Ну, ладно я пойду – подозрительно оглядываясь на сына.

Посидев ещё немного один в безлюдной комнате, он поднялся к себе наверх снял скрипку из бархатного футляра, слегка прошёлся по струнам смычком, словно хотел проверить тональность и стал играть Une vie d'amour Карваренца. В тот вечер скрипка плакала и стонала в его руках, выражая музыкой свою душевную боль.

Маша Куцая имела вид невзрачной девчонки, с синдромом красного лица. Светло рыжеватые волосы коротко подстрижены, с жидкой чёлкой до бровей, на пол губы малиновое родимое пятно, за что её прозвали чубарой. Обычно дети с такой внешностью и фамилией не остаются без внимания у своих однокашников. Клички и шуточки так и липнут к ним, травмируя их нежные души с самого детства. Но Маша была девочкой с характером и всегда могла постоять за себя. Разбитые коленки, синяки и вспухшая губа с фингалом, сопутствующие атрибуты лица не покидали её вплоть до совершеннолетия.

Как-то в восьмом классе, она не так, как обычно посмотрела на своего одноклассника Витю и влюбилась. Замечтавшись, представила, как они идут вдвоём по улице, у неё в руке букет полевых цветов, а он рассказывает ей как Бетховен оглох, но продолжал писать музыку. В голове мгновенно пронеслась Ода к радости, отчего стало приятно и неведомая доселе нега приятно разливалась по телу.

– Куцая, ты слышишь? Куцая – орала препод по физике – ты о чём там мечтаешь, может расскажешь нам. Класс взорвался ехидным смешком, она посмотрела на Витю, который ржал больше всех, вздохнула и выпалила:

– О бедолаге Ньютоне, который жрал червивые яблоки до усрачки под деревом.

– Вон из класса – завопила физичка – вон! – в классе повисла тревожная тишина

– Да пошла ты – с сумкой через плечо выходя из класса, швырнула ей Мария.

Играть на скрипке Машу научил её отчим Александр, человек увлечённый, бывший военный, подполковник в отставке, который решил сделать из ребёнка, не меньше не больше, как великого музыканта. Поэтому в день по три часа после школы она отрабатывала технику игры на этом непростом для ребёнка инструменте с репетитором по скрипке. В то время, как её ровесники болтались на улице или играли дома компьютерные игры, она мучала скрипку и саму себя. В третьем классе Маша взбунтовалась и перестала играть на скрипке. Папа Алекс сокрушенно качая головой смотрел на взбаламошного ребёнка и не знал, что делать. После недолгих раздумий он разрешил ей играть через день, так как школьные уроки становились всё труднее, хромала математика. Через полгода она совсем забросит инструмент и сядет за уроки после непродолжительного скандала матери с отчимом, которая всегда была против игры на этом нудном инструменте, так она назвала скрипку, от которой у неё начиналась всякий раз мигрень под вечер. Вспомнила Маша скрипку в шестом классе, когда язвительные шуточки со стороны подруг становились просто невыносимыми, парни не обращали на неё внимания, а в теле бушевали гормоны. Она приходила после школы домой, брала в руки скрипку и отключаясь играла на ней забывая про всё на свете, что её немного успокаивало.