Czytaj książkę: «Князь Серебряный»

На передней обложке представлена картина В. Шварца «Угощение боярина (князь Серебряный в гостях у боярина Морозова)», 1865

На задней обложке картина М. Клодта «Иван Грозный и тени его жертв», XIX–XX вв.

А. К. Толстой

© Оформление Т. Костерина, 2024

© Издательство «Художественная литература», 2024

А. К. Толстой: Гляжу с любовию на землю, но выше просится душа…

Алексей Константинович Толстой – классик русской литературы, блестящий драматург, переводчик, сочинитель великолепной любовной лирики, поэт-сатирик, писавший свои произведения как под настоящим именем, так и под именем придуманного им вместе с братьями Жемчужниковыми Козьмы Пруткова. Наконец, Толстой впервые ввел в русскую литературу образ кровожадного вампира; сюжет его повестей «Упырь» и «Семья вурдалака» родился у него во время поездки по Италии. Эти произведения считаются настоящими шедеврами русской мистики.

Но вот о жизни самого писателя известно немного. Дело в том, что большая часть его архивов погибла при пожарах, многие письма уничтожены после смерти Толстого его женой. Исследователям творчества писателя приходилось восстанавливать все события его биографии буквально по крупицам. А надо сказать, что жизнь Алексей Константинович прожил очень интересную и, в общем-то, счастливую.

Алексей Константинович по материнской линии – правнук последнего гетмана Украины, президента Российской академии наук Кирилла Разумовского, по отцу – потомок старинного и уважаемого рода Толстых. Некоторые из его биографов утверждают даже, что он состоял в родстве с гениальным писателем Львом Николаевичем Толстым.

Мать будущего писателя, Анна Перовская, незаконнорожденная дочь графа Алексея Разумовского, получившая благодаря стараниям своего всесильного отца дворянский титул и хорошее образование, вышла замуж за Константина Толстого, который был гораздо старше своей супруги и на тот момент вдовствовал. Брак этот просуществовал совсем недолго; причина, по которой супруги разошлись вскоре после рождения сына, доподлинно неизвестна. Современники писателя утверждали, что с родным отцом Толстой увиделся первый раз только на похоронах матери, а было ему тогда уже 35 лет.

Забрав шестинедельного Алешу в имение брата, тоже внебрачного сына графа Разумовского, известного драматурга и писателя, творившего под псевдонимом Антоний Погорельский, больше Анна Перовская к мужу не вернулась. Воспитателем Алеши, по сути заменившим ему отца, стал ее брат Алексей. Перовские жили на широкую ногу, что и неудивительно. Они были детьми Разумовского, а тот, в свою очередь, унаследовал громадное состояние родного брата – фаворита императрицы Елизаветы Петровны.

Сама судьба, казалось, благоволила Толстому: благодаря причастности к двум влиятельнейшим дворянским родам – Толстых и Разумовских – и родству с популярным писателем Погорельским, водившим дружбу с Карамзиным, Жуковским, Вяземским и молодым Пушкиным, он еще в детском возрасте познакомился с Пушкиным, во время поездки с матушкой и дядей в Германию – с Гёте (потом Алексей Константинович всю жизнь вспоминал, как сидел на коленях у великого старца), а путешествуя по Италии, и с великим художником Карлом Брюлловым, который позднее напишет портрет юного Толстого.

В 1826 году Алешу Толстого, которому тогда было не более девяти лет, отправили учиться в столичный пансион, где домашний мальчик очень скучал, особенно сначала; он никак не мог привыкнуть к мысли, что разлучен с родными. Но потом понемногу стал привыкать к своему положению, тем более что в пансионе племянника часто навещал его дядя Алексей Перовский. Именно для маленького Алеши он напишет необычную и мистическую сказку «Черная курица, или Подземные жители».

В том же 1826 году Толстого представили ко двору в числе девятнадцати детей – девяти мальчиков и десяти девочек, – отобранных из самых знатных семейств империи для товарищеских забав с цесаревичем. Маленький граф Алеша на долгие годы стал настоящим другом Саши Романова, наследника российского престола. Будучи очень крупным и сильным ребенком, он неоднократно бивал царевича, а раз даже сразился «на кулачках» с его отцом, императором Николаем I. Будущий писатель сохранил привязанность к своему другу из царствующей семьи на всю жизнь.

Благодаря дружбе с императорской семьей Толстой стремительно делал карьеру. Хорошее образование мальчика позволило ему поступить на службу в Московский главный архив министерства иностранных дел, куда его определили «студентом» матушка с дядюшкой. Архив был учреждением непростым. При поступлении туда Толстому пришлось представить свидетельство о внесении герба его рода в гербовник, в графе же о родовом имуществе он написал: «За родительницею моей в Черниговской губернии, Кролевецкого уезда, 350 душ…»

Здесь в старинном здании, что стояло в кривом переулке за Покровкой, под низкими сводами палат царил Алексей Федорович Малиновский, знавший как свои пять пальцев старинные хартии. Ученый не требовал, чтобы в два обязательных присутственных дня – понедельник и четверг – блестящая дворянская молодежь, служившая в архиве, глотала пыль, разбирая, читая и описывая древние столбцы, нет, кто действительно хотел знаний – прилежно постигал учение.

Алексею Толстому в это время жилось привольно. Его мать Анна Алексеевна часто уезжала в Петербург, а он писал стихи, тратил деньги, покупал собак, увлекался танцами, ездил каждый день завиваться, брал (безуспешно) уроки игры на флейте и мандолине, влюблялся в сестер своих приятелей.

А в это время Алексей Алексеевич Перовский умирал от «грудной жабы». Чтобы хоть как-то облегчить течение болезни, было принято решение вместе с сестрой и племянником отправиться по настоянию врачей на юг Франции.

7 июня 1835 года Алексей Толстой первый раз в своей жизни подал прошение об увольнении от службы, не посоветовавшись предварительно ни с дядей, ни с матерью. Он уже решил стать поэтом, посвящать все свое время творчеству. Родные заставили его отменить это решение, чего впоследствии Алексей Константинович никак не мог себе простить.

Умирающий Алексей Алексеевич сделал распоряжение о своем имуществе и долгах. Все его имения переходили в собственность Алеши, но управлять ими должна была Анна Алексеевна.

Перовский угас. Прошло несколько дней, прежде чем Толстые пришли в себя и смогли известить многочисленную родню. В Россию Толстые вернулись только осенью. Тогда же молодого человека перевели в другой департамент министерства иностранных дел, а позже назначили «к миссии нашей во Франкфурте-на-Майне, сверх штата».

Назначение это было формальным, чтобы не пропадала выслуга лет, или, как говорили, «старшинство». На деле же Толстой с головой окунулся в светскую жизнь Петербурга. Вспоминают, что он танцевал на балах, волочился напропалую, тратил две-три тысячи в неделю, охотится в своем имении Красный Рог в Черниговской губернии, перешедшем ему по наследству. Охота неожиданно становится для Толстого страстным увлечением, он не раз ходит с рогатиной на медведя, чудом при этом оставшись живым. На двадцатом году жизни даже глубокие сердечные раны рубцуются быстро.

Если судить по «Списку чинам II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии», занимавшейся подготовкой различных законов и указов, то Алексея Толстого в это учреждение определили в 1841 году младшим чиновником в чине губернского секретаря. Служил он без рвения, сразу разобравшись, что инициатива в канцелярии не только не поощрялась, но во многих случаях была даже наказуема.

Император Николай I по-прежнему не оставляет его своими милостями. Его заботами Алексея Толстого повышали в чинах при всяком удобном случае. Следовали «Всемилостивейшие пожалования» в коллежские секретари и титулярные советники (1842), в коллежские асессоры (1845), в надворные советники (1846), в коллежские советники (1852).

Кроме того, в 1843 году Толстой получил придворное звание камер-юнкера.

Вообще, надо признать, что происхождение молодого человека, полученное прекрасное образование, дружба с императорской семьей могли стать хорошим трамплином для успешной карьеры на дипломатическом поприще, однако молодой граф как-то всерьез увлекся литературой, что было в те времена хоть и модным занятием, но среди знати считалось дурным тоном менять службу на литераторство.

В 1841-м Толстой издал под псевдонимом Краснорогский свою первую книгу – повесть «Упырь». Неожиданно она получила очень одобрительный отзыв В. Г. Белинского. Но после этого в течение более десяти лет Алексей Константинович публиковался мало – он представил на суд публики всего одно стихотворение и несколько рассказов и очерков. Однако именно в 1840-х годах им был задуман и начат роман «Князь Серебряный». В нем писатель изобразил жизнь при правлении царя Ивана Грозного, его характер, искаженный безграничной властью: интриги боярства, казни и жестокость опричников. Он не без основания считал, что внешнее величие Московского государства было куплено ценой внутреннего унижения народа, что привело впоследствии к нравственному оскудению характера русского человека. Главный герой романа, князь Никита Серебряный, – вымышленный персонаж – разделил убеждения своего века в божественной неприкосновенности прав Иоанна; но несмотря на это, каждый раз, сталкиваясь с явною несправедливостью, «душа его вскипала негодованием, и врожденная прямота брала верх над правилами, принятыми на веру…» Тогда же Толстой сложился как поэт-лирик. Им написаны несколько баллад, такие знаменитые стихотворения, как «Ты знаешь край, где все обильем дышит…», «Колокольчики мои…», «Средь шумного бала…» и другие.

Пока в жизни молодого графа все складывалось прекрасно: он принят в высшем дворянском и в литературном обществе, его ценят за талант и легкий характер, но в чем не везло графу, так это в любви. И надо признать, что виновата в этом была его… матушка. Когда единственный сын заговаривал о женитьбе, у Анны Алексеевны неизменно случался сердечный приступ. Толстой со временем смирился, покорился ее воле и до зрелого возраста о браке не заикался.

Однажды на бал-маскараде он встретил необычную женщину Знатный вельможа, талантливый писатель, обласканный властью царедворец влюбился в особу с сомнительной репутацией, чужую жену и далеко не красавицу. Маскарад проходил во время новогодних праздников, приглашенные на него Толстой и Тургенев оказались очарованы одной и той же женщиной. Лицо дамы было скрыто маской, она обладала прекрасной фигурой и изумительной грацией, имела красивый голос и зазывный взгляд. Таинственная незнакомка упорхнула с бала, так и не сняв маску, оставив двух очарованных ею мужчин в расстройстве. В ту же ночь, совершенно потерявший голову Толстой напишет:

 
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты…
 

Вскоре Тургенев и Толстой получили приглашение на чай от госпожи Софьи Бахметьевой-Миллер. Софья на этот раз была без маски. Тургенев позже напишет в своем дневнике: «Что же я тогда увидел?.. Лицо чухонского солдата в юбке». А вот Алексей Константинович смотрел на Софью совсем другими глазами, глазами влюбленного мужчины.

Очаровывать девушка умела, природное обаяние компенсировало ее некрасивость. Софья Бахметьева не была дочерью богатых родителей, но получила прекрасное образование, знала 14 языков, много читала, обожала охоту, была прекрасной наездницей, окончила Екатерининский институт, это заведение для благородных девиц.

Судьба на момент встречи с графом Толстым не была благосклонной к Софье. В 1843 году она знакомится с прапорщиком Григорием Николаевичем Вяземским. Одновременно с Вяземским в Софью страстно влюблен Лев Миллер, конногвардейский полковник. Девушка выбрала Григория Николаевича. Влюбленные уже готовились к свадьбе, когда родители жениха подобрали сыну другую невесту, более богатую и родовитую. Вяземский родителям перечить не посмел, а Софья пережила бесчестье, которое усугубилось беременностью девушки.

Мать Софьи, решив вступиться за дочь, стала писать жалобы императору Николаю I. Скандал случился грандиозный. Вяземскому пришлось оставить службу и удалиться из столицы. Брат оскорбленной Софьи Юрий Бахметьев вызвал на дуэль обидчика сестры.

Юрий Бахметьев был убит на дуэли. Горе, пришедшее в семью, тяжелым бременем легло на еще не созревшую душу молодой девушки. Родные винили ее во всех несчастиях, которые свалились на них. И вот, в горе и отчаянии, с чувством вины из-за смерти брата, Софья родила девочку. Во избежание слухов девочке дали имя Софья Бахметьева и оформили как дочь умершего брата Петра. Так она стала племянницей Софье Андреевне.

После смерти брата Софья покинула родовое гнездо не в силах больше выносить косых взглядов и пересудов. Она написала письмо влюбленному в нее Льву Миллеру, где молила спасти ее. Миллер сразу же женился, увез Софью в свое имение подальше от света.

Но Софья не любила и изображать любовь совершенно не собиралась. Она попрекала мужа в том, что он воспользовался ее трудным положением, открыто тосковала по Вяземскому и за короткое время смогла превратить в ад жизнь своего спасителя. Вместе они прожили год, а затем разъехались в разные стороны.

Софья вернулась в Петербург, где, несмотря на свою скандальную репутацию, продолжила блистать на балах. Григорий Вяземский к тому времени овдовел, получив огромное приданое жены; спустя короткое время скончался его отец, оставив в наследство княжеский титул. Поговаривали, что Софья, перешагнув через смерть брата, опять сошлась с Вяземским, видимо надеясь, что теперь препятствий к женитьбе не будет. Но князь на Софье не женился.

Вот тогда она и встретила графа Толстого и рассказала ему всю свою жизнь. Алексей Константинович полюбил ее с нежностью и жалостью к падшей и несчастной, став для Софьи очередным спасителем. Поэт напишет в 1851 году:

 
Бедное вижу в тебе я дитя,
без отца, без опоры.
Рано познала ты горе, обман
и людское злословье…
 

Про их роман судачит весь свет. Толстого осуждают, просят оставить свою страсть. А когда слухи доходят до Анны Алексеевны, матери писателя, она категорически требует прекратить связь с замужней женщиной и настраивает всю родню против Софьи.

Всё бы так и закончилось, если бы не началась Крымская война. Поначалу Алексей Толстой пытается организовать партизанский отряд для борьбы против англичан на Балтике. После отказа в высшем дозволении, в 1853 году он уходит добровольцем во вновь сформированный полк императорской фамилии в чине майора. По халатности служащих канцелярии, полк расположился под Одессой, в местах, где раньше свирепствовал тиф. В результате в полку началась эпидемия, которая унесла в могилу половину личного состава. А. К. Толстой тоже заболел. Государь был очень обеспокоен здоровьем Алексея и ежедневно требовал телеграфировать ему о состоянии его здоровья. Однажды днем, придя в сознание ненадолго, Толстой увидел у своей постели Софью, которая специально приехала ухаживать за ним. Софья кормила его с ложечки, мыла, помогала заново учиться ходить. И лишь благодаря заботливому уходу Софьи Андреевны, Алексей Толстой выжил. Вместе они вернулись в Петербург, где и дали друг другу клятву в вечной любви.

Только через 12 лет после знакомства, они смогли узаконить свои отношение. Умирает мать Алексея Толстого, неожиданно Миллер дает развод. И вот в 1863 году в Дрездене, в греческой церкви они наконец обвенчались. На тот момент А. К. Толстому было уже за сорок.

Первым делом вновь испеченная супруга заставляет Толстого уйти в отставку из дипломатической миссии, где служба, как написал поэт государю, была «глубоко противна» его натуре. «Из меня всегда будет плохой военный и плохой чиновник, но, как мне кажется, я, не впадая в самомнение, могу сказать, что я хороший писатель», – так оценил свое предназначение в жизни Алексей Толстой.

Тогда-то и начался его творческий подъем: он создал поэму «Дон Жуан», напечатал роман «Князь Серебряный», начал работу над драматической трилогией («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис»). Казалось, дела пошли в гору, но внезапно здоровье необычайно сильного человека (он связывал в узел кочергу, пальцами вгонял гвозди в стену) было вновь подорвано.

Софья стала верным и преданным другом, умным советчиком и критиком его произведений, хотя характер ее был непрост, иногда она впадала в неистовство, могла отчаянно скучать и закатывать истерики, чем разрывала сердце и душу любящего ее мужчины. В то же время Софья Андреевна была человеком удивительной души. Возможно, все свалившиеся в юности на нее беды случились именно из-за ее доброты, готовности всегда жертвовать собой ради близких людей. С годами милосердие и сострадание еще больше проявились в ее отношении к окружающим.

Они с мужем открывают школы для бедных в селах Красный Рог и Погорельцах. Лечат крестьян бесплатно, выдавая им лекарства, содержат в селе Красный Рог аптеку и фельдшерицу-акушерку. Инициатором всех этих мер стала именно Софья Андреевна.

Ее образованность, музыкальность, начитанность притягивала к ней литераторов того времени. И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Ф. М. Достоевский были частыми посетителями в ее литературном салоне.

После кончины в 1855 году Николая I (Алексей Толстой присутствовал у одра умиравшего императора) на престол взошел личный друг поэта Александр II. В день коронации, которая состоялась в 1856 году, Толстой был назначен флигель-адъютантом, а затем, когда поэт не захотел оставаться на военной службе, император сделал его придворным егермейстером. В этом звании, не неся никакой службы, Толстой оставался до самой смерти.

Личные отношения с вступившим в 1855 году на трон Александром II были довольно откровенными, и А. К. Толстой нередко говорил царю-освободителю горькую правду. Он хлопотал за смягчение участи сосланного в солдаты Тараса Шевченко, за славянофила Ивана Аксакова, когда тому запретили издавать газету «День», за Тургенева, обвинявшегося в сношениях с политическими эмигрантами Герценом и Огаревым. А в 1864 году, когда Александр II учинил позорную «гражданскую казнь» над Чернышевским перед ссылкой в Сибирь, на вопрос царя при встрече, что делается в литературе, Толстой ответил откровенно: «…русская литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Чернышевского…» Александр II не дал ему договорить: «Прошу тебя, Толстой, никогда не напоминать мне о Чернышевском». Произошла размолвка, и никаких результатов, на которые надеялся поэт, разговор не принес. Однако в обстановке все более сгущавшейся реакции это был акт несомненного гражданского мужества.

Последние годы Алексей Константинович сильно болел. Здоровье поэта с середины 60-х годов постоянно ухудшалось. Он стал страдать от астмы, невралгии, «грудной жабы», головных болей. Ездил лечиться за границу каждый год, но помогало это ненадолго. Раздражительность из-за мучивших его сильных головных болей часто вносила в семейную жизнь разлад, Толстой срывался на жену, осыпал несправедливыми упреками. Милосердие и сострадание Софьи Андреевны как-то сглаживали эти негативные моменты. Она продолжала его нежно любить и заботиться о нем.

В те годы врачи часто советовали снимать боли морфином. Именно его прописал лечащий врач и Алексею Константиновичу.

28 сентября 1875 года, находясь в своем имении Красный Рог, Алексей Константинович ошибся, ввел себе слишком большую дозу морфия – и не проснулся. Ему было 58 лет.

Здесь и был он похоронен по завещанию.

Князь Серебряный
Повесть времен Иоанна Грозного

At nunc patientia servilis tantumque sanguinis domi perditum fatigant animum et moestitia restringunt, neque aliam defensionem ab iis, quibus ista noscentur, exegerim quam ne oderim tam segniter pereuntes.

Tacitus. Annales. Liber XVI¹

Предисловие

Представляемый здесь рассказ имеет целию не столько описание каких-либо событий, сколько изображение общего характера целой эпохи и воспроизведение понятий, верований, нравов и степени образованности русского общества во вторую половину XVI столетия.

Оставаясь верным истории в общих ее чертах, автор позволил себе некоторые отступления в подробностях, не имеющих исторической важности. Так, между прочим, казнь Вяземского и обоих Басмановых, случившаяся на деле в 570 году, помещена, для сжатости рассказа, в 1565 год. Этот умышленный анахронисм едва ли навлечет на себя строгое порицание, если принять в соображение, что бесчисленные казни, последовавшие за низвержением Сильвестра и Адашева², хотя много служат к личной характеристике Иоанна, но не имеют влияния на общий ход событий.

В отношении к ужасам того времени автор оставался постоянно ниже истории. Из уважения к искусству и к нравственному чувству читателя он набросил на них тень и показал их, по возможности, в отдалении. Тем не менее он сознается, что при чтении источников книга не раз выпадала у него из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования. Это тяжелое чувство постоянно мешало необходимой в эпическом сочинении объективности и было отчасти причиной, что роман, начатый более десяти лет тому назад, окончен только в настоящем году. Последнее обстоятельство послужит, быть может, некоторым извинением для тех неровностей слога, которые, вероятно, не ускользнут от читателя.

В заключение автор полагает нелишним сказать, что чем вольнее он обращался со второстепенными историческими происшествиями, тем строже он старался соблюдать истину и точность в описании характеров и всего, что касается до народного быта и до археологии.

Если удалось ему воскресить наглядно физиономию очерченной им эпохи, он не будет сожалеть о своем труде и почтет себя достигшим желанной цели.

1862