Czytaj książkę: «Бич сновидений»

Сон разума – порождает чудовищ.

Есть только одно благо. Знание. И только одно зло – невежество.¹

Глава 1
Зов бездны

Меня окружал чернильный мрак. Долгий путь из тьмы во тьму. Она клубилась позади, затягивала дорогу под ногами, глушила звуки шагов и струилась по обеим сторонам лестницы, которой я спускался.

Старый дом учителя не торопился открывать перед его учеником один из своих новых секретов, безмерно удлиняя дорогу в неизведанное. По стертым бетонным ступеням скользил теплый круг света от моей зажигалки, выхватывая то грубую кладку, то красные кирпичи, напоминающие цветом свежую артериальную кровь, выступившую из стены, то обломанный медный держатель для факела, торчащий почти у самого пола. Кто его вбил здесь на такой высоте? Для кого? Чьи шаги он должен был освещать?

Запах подвала становился все слабее, застоявшийся затхлый воздух рассекли узкие лезвия ледяного сквозняка. Едва уловимый звук долетел сквозь пласты сновидения. Скрип приоткрывающейся двери.

Ступени больше не вели вниз. В какой-то миг я понял вдруг, что поднимаюсь и не заметил этого внезапного искажения пространства.

Темнота наверху оказалась прорезана белой щелью. Из нее била тонкая полоса света. С каждой секундой я видел все больше деталей. Крошечные пылинки в призрачной завесе лучей, трещины в красной кирпичной кладке, мелкие словно речной песок под ними…

Огонь больше не был нужен и я погасил его. Убрал нагретый металлический цилиндр зажигалки в карман.

Волос коснулось что-то, и я остановился. Поднял голову. Совсем близко от моего лица оказались плотно сколоченные доски.

Люк.

Тот самый, через который я спускался сюда не так давно, погружаясь в бездну.

Или другой?

Он сдвинулся в сторону, подчиняясь нажатию моей руки. Я поднялся по трем ступеням на кухню моего дома. Дома Феликса.

По потолку бегали солнечные зайчики, отражаясь от речной воды в ведре. Свежий ветер, наполненный ароматом лета, колыхал короткую занавеску на окне. Стол покрыт белоснежной скатертью. Две табуретки окрашены белой эмалью. Все как прежде. Ничего не изменилось.

Что я ожидал увидеть? Тайные проходы в древние храмы? Морские гроты? Горные пещеры?

Медленно ступая по теплому полу, я прошел дальше, в комнату.

Все окна были открыты. Свет – кажущийся зеленоватым, как в аквариуме – из-за солнечных лучей, пробившихся сквозь листья и хвою деревьев, вплотную подступивших к дому. Слышалось громкое радостное пение мухоловок, иногда ровно гудели моторы лодок на реке, с пляжа доносился веселый смех, голоса.

Пахло лесной малиной и сухим деревом, шерстяными пледами и свежескошенной травой.

Я стиснул спинку стула обеими руками. Тоска по прошлому ударила с неожиданной силой. Как отчаянно я скучал по этому дому. По тем временам, когда он был таким… и когда здесь был Феликс…

Неожиданно послышался шорох, какой бывает, когда песок сыплется на камни. Шуршание и сухой шелест. Я увидел что телевизор – старый «Сапфир», еще древний, ламповый, включился. Сначала по квадратному экрану, заключенному в деревянный корпус, бежали черно-белые извилистые полосы, издающие треск и шипение. Затем появилось смазанное изображение, и когда через несколько секунд оно стало четче – я разглядел комнату. Точно такую же, как та, где я стоял сейчас. Зеркальное отражение. Вплоть до бликов на горчично-желтом паласе и выгоревшего уголка картины, вышитой разноцветной гладью. Я в недоумении уставился на него и вдруг боковым зрением заметил тень, мелькнувшую на фоне окна. Резко повернулся…

Но не успел.

Как оказалось, я вообще смотрел не в ту сторону. Отвлеченный «приманкой».

Кто-то набросился на меня со спины. Стиснул, лишая возможности двигаться и даже дышать. Стал давить. И я понял, что неизвестный, кем бы он ни был, сейчас задушит меня. Сила, которой меня накрыло, была совершенно звериной. И, возможно, я слишком доверился этому дому.

Я резко ударил невидимого противника затылком. Но тот лишь крепче сжал меня, все яснее создавая иллюзию, что мое тело оплетает петлями гигантский пифон. Тогда я оторвал обе ступни от пола – и мы рухнули на доски, которые под тяжестью веса треснули, разломились и… вместе с полом я провалился в новый фрагмент сна. Или реальности.

Чужие воспоминания – яркие и вещественные – заменили мои собственные зрительные образы и мысли.

…Жаркий летний день постепенно приближался к концу. Солнце, катясь на запад, светило сквозь ветви лип, растущих за соседним забором. В небе с криками носились далекие стрижи, похожие на черные тонкие росчерки. Ветер шумел в высоченных лиственницах. Старые яблони радовали глаз мелкими зелеными яблоками.

Феликс сидел на деревянном диване, сколоченном из поперечных реек и покрашенных лично им в темно-зеленый цвет. Щурился на заходящее солнце. Нестор расположился рядом, рассказывая одну из своих бесконечных историй. Ученик старого танатоса мог слушать их часами, задавая одни и те же вопросы и получая одни и те же ответы. Путешествие на север, грандиозная стройка в Бэйцзине, где Нестор, по его словам, был незаменимым специалистом, выращивание картофеля, ураган тридцатилетней давности, шаровая молния, двадцать лет назад пролетавшая в соседнем переулке… В этих беседах было нечто медитативное, когда смысл растворяется в простом звучании.

Громко хлопнула калитка, обрывая рассказ. И Феликс давно научился отличать по звуку, кто пришел: свой или чужой, потенциальный заказчик или принесли почту.

По тропинке к дому шла женщина. Невысокая, в сером платье ниже колена. Волосы замотаны низким узлом. С точки зрения молодого дэймоса ничего стоящего внимания в плане финансовой выгоды в ней не наблюдалось. Однако Нестор, заметив ее, приподнялся, и она торопливо свернула на тропинку, ведущую в сад.

Чем ближе женщина подходила к ним, тем стремительнее менялось мнение Феликса о ней. Ее одежда по-прежнему выглядела дешевой, лицо непримечательным, безвозрастным, но вот туфли… Натуральная кожа, качественная прошивка, идеальная колодка, изящный каблук. Незнакомка старалась выглядеть проще, чем была на самом деле.

– Добрый вечер, – произнесла она безупречно вежливо, но в ее голосе прозвучало нечто такое, отчего наблюдательный юноша сделал вывод, что она привыкла распоряжаться, а не просить.

– Добрый, – отозвался старый танатос не то что бы очень дружелюбно, в свою очередь рассматривая гостью.

– Мне сказали, к вам можно обратиться. Вы делаете сложные заказы.

– Делал, – сказал Нестор неспешно, хмуря седые брови. – Что нужно?

– Гроб, – ответила она с небольшой заминкой, нервно убирая светлый завиток волос за ухо, мочка которого была проколота, но сережки в ней не обнаружилось. – Вот, у меня есть размеры… – Женщина вытащила из кармана кофты конверт, и на Феликса повеяло дорогим ароматом.

Цветочный, с отзвуком ежевики и бергамота. «Аура Венеры» – узнал он самые модные духи этого сезона.

Нестор не сделал даже попытки его взять, лишь нахмурился еще сильнее.

– Кто вас ко мне послал?

– Один знакомый, он просил не называть имен, – ответила она поспешно. – Так вы возьметесь?

– Материала подходящего нет, – буркнул танатос и уселся на диван, показывая, что разговор окончен.

– Я могу заплатить! И подождать сколько нужно. – Под каблуком ее модельных туфель хрустнула веточка, конверт в руке задрожал. Она перевела взгляд голубых глаз, неуместно ярких для этого бледного, почти серого лица на молчащего Феликса. Как будто тот мог повлиять на учителя.

– Не работаю больше, – сказал Нестор сурово, – так и передайте вашему знакомцу.

Когда разочарованная просительница ушла, также громко хлопнув калиткой, молчавший все это время Феликс повернулся, ожидая объяснений.

– У тебя же досками весь сарай завален. Просушенные, сосновые. Я, конечно, понимаю, заказ не самый привычный, но…

– Знаешь, кто ко мне приходит за гробами? – с усмешкой спросил Нестор и его лицо, заросшее седой щетиной до самых глаз, стало еще больше напоминать физиономию сильвана – хозяина лесов.

– Тот, у кого кто-то умер. Или… – молодой дэймос сделал паузу, осознавая, свидетелем чего именно он стал только что. – Или умрет. Скоро. С твоей помощью.

Танатос кивнул, довольный сообразительностью ученика.

– Может, умрет, а может, и нет. Эту даму я не знаю. От кого пришла, не говорит. Ни к чему мне это.

Он помолчал и хмуро буркнул себе под нос:

– Как с цепи сорвались…

Феликс молча поднял на него взгляд. И дождался пояснения:

– Таких, как мы с тобой, мастера снов начали последнее время отлавливать. И успешно. Чуть кто оступится. …Рисковать не стану.

– Разумно, – согласился Феликс. – А предположения, кто ее послал к тебе, есть?

– Есть, – нехотя ответил тот, явно не желая вдаваться в подробности, а потом заявил без перехода: – Поедешь в Бэйцзин к концу следующего сезона.

– Один? – невозмутимо уточнил его ученик, давно привыкший к внезапным решениям наставника.

– С командой. Из лука стреляешь?

– Понятия не имею, – рассмеялся Феликс, в прошлом которого до сих пор зияли пропуски размером с провал Аида.

– Буду учить.

– И зачем мне ехать в Бэйцзин?

– Дело у меня там, – неопределенно заявил Нестор, надвигая ниже на лоб замызганный светлый берет с коротким козырьком.

– Связанное с моим делом?

Наставник проворчал нечто невнятно-утвердительное.

– Придешь вот по этому адресу, – Нестор накарябал на клочке бумаги буквы и дал ученику прочитать. – Спросишь про человека… – Он снова черканул имя, не произнося вслух.

Феликс повторил его беззвучно и нахмурился:

– Что-то знакомое. Кажется я слышал… но не помню по какому поводу. Где ты его взял?

– У тебя в голове, – усмехнулся старый танатос и для наглядности указал пальцем в лоб воспитанника.

– И кто это?

– Вот ты и узнаешь. Кто это и как связан с нашим «клиентом».

«Клиентами» Нестор называл дэймосов, с которыми собирался вступить в жесткий, убийственный конфликт. Убийственный без всяких переносных смыслов.

Глядя, как учитель сминает обрывок бумаги, чтобы сжечь в печи, Феликс подумал, что вполне возможно это путешествие разгонит многие тени из его прошлого.

– У меня есть тут один в администрации местной, – сказал Нестор. – Я ему рамы делал. Он тебя в команду запишет. От нашего района, как лучшего стрелка.

– Я так смотрю, у тебя везде друзья.

– Кому друзья, а кому и прислужники.

Феликс помнил беготню с оформлением его якобы утерянных документов. И помощь еще одного «друга» своего учителя. Кажется, старый дэймос сооружал ему двери, или перила на лестницу. И как понимал ученик старого танатоса, без воздействия через сон здесь тоже не обошлось. Минимального, однако весьма действенного. Зато теперь безродный молодой танатос стал Феликсом Агеросом, официальным внуком Нестора Агероса. Про его настоящую семью, по-прежнему, не было известно ничего. Наставник упорно демонстрировал избирательную глухоту, игнорируя темы, которые не желал обсуждать.

Все последующие недели Феликс был занят тем, что, по точному выражению учителя, «дырявил мишень». Лист фанеры с криво намалеванными кругами был приколочен к стене сарая, и будущий чемпион-стрелок упражнялся в меткости. Получалось не то что бы великолепно, но терпимо.

– Ну, не за медалью едешь, – сделал вывод Нестор, рассматривая широкий разброс попаданий, вернее не попаданий в цель.

– Зато с другим делом точно не промахнусь, – уверенно заявил Феликс, вновь поднимая лук.

В мире сновидений шли другие тренировки. Гораздо более серьезные. И разрабатывался план. После них раскалывалась голова при пробуждении, и во время умывания из зеркала на старательного ученика смотрело помятое, осунувшееся лицо. Желтые глаза с красными прожилками, проступившими на белках, выглядели слегка безумными. Кудрявые волосы, примятые подушкой, стали похожи на каштановый войлок. Но стратегия становилась все более ясной и четкой, а сила танатоса возрастала в нем.

– Не боишься? – спросил Нестор воспитанника утром дня икс.

Феликс лишь презрительно дернул плечом. После позорного плена и перспективы не менее позорной смерти теперь говорить о страхе было смешно.

– Не лезь вперед, – напутствовал учитель, провожая его за забор. – Не умничай и поглядывай по сторонам. Буду присматривать.

Молодой дэймос прекрасно знал, что означает обещание танатоса «присматривать». И оно имело мало общего со стремлением защитить или помочь.

Они вышли за калитку. От реки повеяло прохладой, легкий ветер поднял пыль на дороге, зашумели листьями березы вдалеке.

– Ну… – сказал Нестор, явно испытывая некоторую неловкость и замешательство.

– Я все помню, – ответил Феликс, – и я вернусь.

– Ладно, увидим, – старый дэймос крепко обнял ученика и тут же оттолкнул. – Давай, иди. Опоздаешь!

Тот кивнул, закинул на плечо спортивную сумку и направился в сторону аллеи. Быстро, не оглядываясь.

Он уже ходил здесь не раз, но отчего-то вспомнилось долгое, мучительное блуждание в зимнем сне, где стояли те же самые деревья, и прорезала сугробы эта же дорога. Возвращение по заколдованному кругу к убежищу дэймоса. Обжигающий мороз и бесконечный тупик. Придуманные воспоминания, которыми Нестор постарался прикрыть его истинную жизнь.

Феликс лишь покачал головой, памятуя о своей былой наивности. Больше он не позволит никому распоряжаться собой.

До центрального Полиса он добирался на обычном поезде. Старом, грохочущем колесами по рельсам, и пронзительно-тревожно гудящем на ночных полустанках. Гиперпетлю еще не довели до их городка.

Молодой дэймос полночи лежал на своей верхней полке, глядя на полосы света, проносящиеся по потолку вагона, и до мелочей оттачивая план. Старался предугадать все возможные трудности и тут же найти пути их решения.

Летний ветер врывался в наполовину опущенное окно и приносил запах леса и цветущего синего облака диких люпинов. Звякала ложка, забытая в стакане, вздыхали и храпели во сне беспечные пассажиры. Потенциальные жертвы… не его, так кого-то другого…

Феликса ждали. Сине-белый автобус стоял у станции, а возле него прогуливался, поглядывая на часы, мужчина средних лет. Явно тренер, сопровождающий команду стрелков. Уже издали дэймос начал оценивать его, пытаясь примерно прикинуть, чего ожидать от этой поездки.

Высокий, крепкий, широкоплечий. Ну, спортсмен, понятно. Движения не суетливо-нервные, хотя ученик Нестора заставил себя ждать дольше отпущенного на опоздание времени. Значит, обладает выдержкой. Одежда простая и удобная – штормовые штаны, трекинговая ветровка, кроссовки, не самые дешевые, и на первый взгляд никаких мелких предметов, которые можно позаимствовать. Темно-русые волосы коротко пострижены, загорелое лицо человека, много времени проводящего на улице… волевое, суровое, пожалуй слишком холодное и замкнутое для того, кто занимается с молодежью и подростками.

Первое чему учил Нестор – определять сновидящего, не входя в сон, по мелким отличительным признакам, чтобы не нарваться на охотника. Да и встречи с другим дэймосом, тем более сильным, лучше избегать. И сейчас, быстро приближаясь к автобусу, ученик старого танатоса напряженно изучал своего спутника. Потому что предполагал, что Полис, скорее всего, отправит с молодыми людьми достаточно опытного сопровождающего. Ну, или есть шанс, что отправит.

Увидев новичка, тот выпрямился, расправляя плечи и слегка вскидывая подбородок – жест авторитетного подчинения.

– Феликс Агерос? – спросил он низким, богато окрашенным голосом.

– Да, – вежливо ответил тот, подумав, что с таким тембром надо в опере петь, а не команды на стрельбище отдавать. – А вы Леон Клетис? Сопровождающий тренер сборной Полиса по стрельбе из лука? Извините за опоздание.

– Это последнее, – жестко сказал мужчина. – Еще раз задержишь команду, оставлю там, где провозился.

– Даже в Бэйцзине? – улыбнулся Феликс, незаметно осматривая его одежду. Пуговицы все же были – на карманах штанов и верхнем клапане ветровки.

– Даже в Бэйцзине, – повторил тот внушительно и подтолкнул юношу в автобус.

– Это всех касается, – провозгласил он, поднимаясь по ступенькам в салон, и веселый гвалт, смешки и выкрики тут же стихли. – Каждый, кто будет нарушать правила и подводить своих товарищей, отправится домой пешком.

Феликс, шагающий по узкому проходу между кресел, быстро оценивал этих самых товарищей. Все они серьезно слушали наставника, но успевали окинуть взглядом новичка. Три парня и четыре девушки. Молодая женщина… вполне возможно врач, еще один мужчина, судя по комплекции – массажист.

Танатос забросил сумку на полку для вещей, сел на свободное место рядом с девчонкой, устроившейся у окна. Мельком взглянув на нее, он тут же сделал вывод: «нечто среднее». Причем во всех смыслах. Ничего особенного во внешности, прямые светло-русые волосы до лопаток, рост тоже наверняка не высокий и не низкий. Да и стреляет, скорее всего, средненько.

Она же с любопытством уставилась на него и спросила:

– Агерос?

– Нет, – ответил он, усмехаясь. – Аполлон Мусагет. Солнечный лучник. Неужели не узнала?

Девушка слегка улыбнулась, рассматривая его серо-зелеными, внимательными глазами.

– Надеюсь, ты попадаешь в мишень также метко, как остришь.

– Мия, Феликс! – тут же прозвучал прицельный окрик. – Не отвлекаемся.

Дальше новый член команды, как и все, терпеливо вникал в информацию о подробностях маршрута, времени прибытия, расписании каждого дня… Автобус давно выехал на центральное шоссе. За окнами быстро промелькнули высотные дома с зеркальными фасадами, потом район одноэтажных вилл, затем домики с одинаковыми терракотовыми двускатными крышами – и потянулись хвойные леса, а тренер все еще говорил. Обстоятельно и неторопливо. Сначала поездка до Гиперпетли, которая займет всего час сорок пять минут, затем переброска до Бэйцзина, потом еще несколько часов на местном транспорте до района, где будут проходить соревнования…

Дэймос слушал, примерно уже зная в каком месте и когда можно «потеряться», «заблудиться», «провести свободное время» или «поехать навестить друзей». С деталями он разберется по ходу дела. Не зря столько времени провел за изучением карты юго-восточного конгломерата.

Когда сопровождающий замолчал, парень, сидящий через проход, поймал взгляд Феликса и протянул руку, представляясь:

– Хорт. Ты из Эстума?

– Феликс, – молодой танатос ответил на крепкое рукопожатие и подтвердил: – Да. Из Эстума. Бывал там?

– Я! – тут же влез в беседу лучник, сидящий сзади. – Я был. В прошлом году на сборах. Но тебя не помню.

– Я недавно начал, – уклончиво отозвался Феликс.

– И добился больших успехов, похоже, – вмешалась Мия не без иронии. – Раз тебя включили в сборную.

– Да ты сама всего полтора года как в команде, – сказал Хорт. – Может, он тоже виртуоз!

Между ними тут же завязалась дружеская беседа, в которой дэймос почти не принимал участия. Иногда вставлял слово-другое и замолкал. Эти люди были удобны ему как спутники, удачное прикрытие, но не более того. Единственное, что напрягало слегка – внимательный, исключительно въедливый взгляд Мии. Казалось, она видит гораздо больше, чем должна, и понимает совсем не то, что ей положено. Но на это можно было постараться не обращать внимания.

Бэйцзин встретил команду из Полиса проливным дождем. Горы были затянуты низкими растрепанными облаками. И сосны – изогнутые, изломанные ветром, какими их обычно изображали на гравюрах – тонули в серой тревожной хмари. По улицам текли бурлящие потоки воды. Ветер выдирал из рук прохожих разноцветные зонты, выгибая спицы.

Вереница машин медленно ползла по шоссе, непрерывно гудя. В запотевших стеклах отражались размытые габаритные огни. Автобус то и дело застревал в пробках.

Феликс, протерев окно рукавом, различал знакомые места. Внезапно знакомые. Мост через Юнхэ, гигантская строящаяся эстакада с одного склона горы до другого… Первое впечатление было: они попали в страну исполинов. Титанов. Железнодорожные пути на трехсотметровой высоте, понтоны, вбитые в русла горных рек, целые районы новых застроек, бетонные короба небоскребов, пока еще пустых, леса кранов, километры заводов, окутанных плотными облаками выбросов, пламя над трубами – тут непрерывно горели побочные продукты распада.

Мия нажала на кнопку стеклоподъемника, но спустя минуту опустила его обратно. В лицо ударил холодный ветер, наполненный дождем, одновременно едким и горьким. Выхлопные газы машин смешивались с водяной пылью.

Промзона закончилась внезапно. Только что грохотали погрузчики, перетаскивающие контейнеры к цехам, и вот уже за окнами появились жилые районы.

Главными цветами города были серый и красный. Серый бетон стен, дорог, пыль на стволах деревьев и – красные крыши с загнутыми коньками, а еще алые флаги, беспокойно бьющиеся на ветру.

– Интересно, почему они всегда делают такую кровлю? – ни к кому не обращаясь поинтересовался стрелок, сидящий впереди. Он смотрел на проплывающие мимо невысокие здания, и в окне отражалась его сосредоточенная физиономия. – Черепица похожа на чешую.

– Это драконы, – сказал Феликс с невольной улыбкой. – Спящие драконы.

– Драконы?.. – лучник, который бывал в городке Феликса, облокотился о сидение дэймоса сзади.

– Да. Те самые, что основали их цивилизацию, – Феликс взглянул на храм, мелькнувший между двух жилых домов.

Судя по облупившейся красной краске на столбах ворот и потрескавшейся штукатурке стен, местные жители не особенно следили за сохранностью памятников древней культуры. Или этот был в стороне от туристической трассы?

– Они прилетели из своего мира и создали людей. Научили их ремеслам и наукам, а затем вернулись обратно в прекрасные волшебные земли. Но иногда драконов можно увидеть среди облаков. – Он поднял голову, и Мия рядом с ним невольно посмотрела в небо, словно там действительно проносились удивительные крылатые существа. Но не увидела никого, и лишь улыбнулась.

Автобус снова встал в пробке. Водитель принялся крутить настройку радио, чтобы скрасить ожидание. Поймав один из местных новостных каналов, переключил, ища музыку, но Феликс крикнул ему со своего места, чтобы вернул прежнюю волну. В салон полилась жизнерадостная, бойкая речь диктора. Дэймос внимательно вслушивался в гладкие мелодичные фразы, наполненные подлинным энтузиазмом.

– Ты понимаешь? – с искренним интересом спросил лучник, вновь повисая на спинке кресла танатоса. И Феликс ощутил любопытство и заинтересованность десятка спутников.

«Стройка века. Комплекс заводов по производству пластмассы, химикатов, удобрений… Массовое производство дешевых товаров. Экспорт по всему миру…» – ловил он краткие фразы.

– Так ты понимаешь? Где учил язык?

– Нет, не понимаю. …Но звучат красиво, – произнес Феликс вслух, а про себя подумал: «Здесь и учил. …Я родился в Бэйцзине».

Его спросили еще о чем-то, но он отрицательно покачал головой, размышляя напряженно. Культурная революция… Малозатратное производство… Есть над чем поразмыслить. И молодой танатос погрузился в себя, больше не отвечая на вопросы.

До места они добрались уже поздним вечером. Вымотанные и голодные. А Феликс, обнаруживший, что ко всему прочему не может спать нормально – злой как десяток керберов. Сон не приходил к нему, дэймос как будто плавал под поверхностью мутного пруда, и далеко внизу, в тине, лениво ворочались зеленые сомы его усталых мыслей.

Лучники разбирали свои вещи, помогали соседям и проталкивались к выходу.

Колючий шар боли свободно катался в голове Феликса, накалывая на острые шипы глаза, лоб изнутри, распирал виски. И он видел лишь размытые полосы огней за стеклом, черные провалы узких переулков…

Их высадили на ничем не примечательной улице, и чтобы пробраться ко входу в гостиницу пришлось поплутать по дворам.

В холодном воздухе притаились крепкие запахи. Дурманящий жасмин сменился горьким маслом, сырость рыбы сплелась со свежей тиной, сочная плесень отползла в сторону, заглушенная острыми жареными креветками.

Грохотала музыка, смеялись люди, и где-то вдали влажно шептала река, шлепая ленивыми волнами о причал. Мелькнули деревянные ворота, белая стена – на ней рисунок черным, дерево в кадке, красные ленты и фонарики на фасаде. Алый цвет впился в мозг яростным огнем, и Феликс опустил опаленные веки, проходя последние метры практически на ощупь.

В полутемном холле тренер команды (как оказалось, переводчик по совместительству) негромко побеседовал с владелицей и, отдав последние распоряжения, стал подниматься наверх по лестнице, волоча за собой огромный чемодан, который цеплялся на поворотах каждой ступеньки. Танатос поплелся за ним, чувствуя, как шаги отдаются в голове ударами тяжелого молота.

В маленькой комнате стояли две узкие кровати. На светлой стене изгибался серый дракон и, несмотря на то, что у него были нарисованы оба зрачка², улетать он не собирался.

Феликс, не раздеваясь и не снимая обуви, рухнул на кровать, вытащил из кармана плоскую коробочку, достал два белых шарика и проглотил, не чувствуя вкуса. Легче не становилось, но появилась хотя бы надежда на облегчение.

– Голова болит? – сочувственно спросил его все тот же неугомонный лучник – теперь сосед по номеру на время пребывания в Бэйцзине. – У меня есть хорошие таблетки, хочешь дам? Или сладкого чаю – выпьешь? Мне помогает…

Дэймос пробормотал нечто неразборчивое, а потом, прежде чем непрошеный помощник помчался за чаем, вытащил из второго кармана брелок, снятый, пока тот вис на его сидении. И закрыл глаза.

Воздействие было легким, едва уловимым.

Но когда танатос очнулся, его сосед уже мирно посапывал в своей постели.

«Всего лишь устал после долгого переезда. Захотел отдохнуть», – насмешливо подумал Феликс и поднялся со своей кровати.

Он бесшумно вышел из номера, прикрыв за собой дверь, спустился по лестнице и, мимо пустой стойки администратора гостиницы, выскользнул на улицу.

Шквал смутно знакомых запахов обрушился на него. Все они будоражили и вызвали желание целиком погрузиться в этот город, что Феликс и сделал, помня дорогу до нужного места наизусть.

Над Бэйцзином ползли тяжелые, низкие, серые тучи, готовые пролиться холодным дождем.

Город окутывала легкая дымка смога. Глаза немного пощипывало, словно от долгой бессонницы. В воздухе будто плавала мелкая пыль. Привычное ощущение.

Выброс с заводов. Тех самых, о которых говорил диктор. Заточенных на дешевое производство и не обремененных дорогостоящими и сложными очистными сооружениями. Но это ерунда, снесет ветром в океан рано или поздно. А вот заражение почвы и земли гораздо серьезнее.

Феликс вспомнил, что отец… настоящий отец, а не тот, придуманный Нестором благополучный житель Полиса, постоянно говорил об этом на своих университетских собраниях. И даже печатал статьи о загрязнении окружающей среды, о грядущей экологической катастрофе, об ответственности перед потомками. Надо ли говорить, что работы он лишился быстро. Сначала работы, а потом и… всего остального.

Дома отступили, вдоль дороги потянулась высокая решетка парка. За ней ярко светились круглые фонари.

Когда показались широко распахнутые ворота, Феликс направился к ним, решив сократить дорогу.

Воздух здесь был гораздо чище. Высокие деревья, переплетаясь кронами над головой, бросали глубокие тени на дорожки, проложенные под ними прямыми стрелами. Те уводили в разные стороны. К череде озер, соединенных изогнутыми мостиками. Пруду, над которым покачивались жесткие темно-зеленые листья лотосов. Храму с «драконьей» крышей. Садам, где цвели поздние астры…

Дэймос шел, жадно вдыхая, с удовольствием смотрел по сторонам.

Задержал взгляд на компании парней, играющих на открытой площадке под деревьями. Они перекидывали друг другу волан с перьями, касаясь его только коленями и боковой поверхностью стопы. Были заняты игрой, поэтому не обратили на одинокого позднего прохожего внимания. Феликс помнил, что и сам часто после школы… или вместо школы проводил время именно так.

В длинных крытых галереях, ведущих к храму, сидели группы немолодых бэйцзинцев. Разбившись по пять-шесть человек, под музыку дешевых радио-проигрывателей, они увлеченно играли в шашки. Бодрые марши сменялись мелодичным женским пением, и снова заглушались маршами. Удары костяных фишек по доскам сопровождались довольным смехом и радостными возгласами.

У выхода из парка старик в канареечно-желтом спортивном костюме занимался гимнастикой. Его движения были плавными и текучими как вода. Но можно было не сомневаться, что один удар сухой и жесткой ладони с выступающими венами может переломить доску… или сломать чью-нибудь шею. Феликсу доводилось наблюдать подобное.

Среди высоких идентичных бетонных домов он свернул – и оказался на узкой улочке, плотно застроенной лавками и магазинчиками, чайными и ресторанами. Над головой закачались алые бумажные фонарики, прилавки манили десятком разновидностей спелых манго, грудами кокосовых орехов и маленькими красными помидорами, продаваемыми как деликатес. Тут же стояли поделки из дерева и металла. Бумажные веера, напоминающие разноцветных бабочек, колыхались на ветру и шелестели. В широких железных чашах с треском раскалывались жареные каштаны.

Людей было много. Они двигались, словно в медлительном речном потоке: останавливаясь возле чайных магазинов, плавно обтекая лотки с фруктами и прилавки, где в скудном электрическом освещении щетинились деревянные шпажки с нанизанными печеными тараканами и скорпионами.

Феликс открыл дверь магазинчика, ничем не выделяющегося из ряда таких же заведений, вежливо улыбнулся продавцу, поднявшему голову на звяканье дверного колокольчика, и учтиво поклонился, сказав по-бэйцзински:

– Я к госпоже Ли.

Внутри было тихо и пусто. На длинных полках из светлого дерева, занимающих все стены, стояли наполненные стеклянные колбы. Феликс узнал желтоватые корни женьшеня, слюдянисто-белые сушеные ласточкины гнезда, щупальца каракатиц… Здесь же торчали пучки трав и были насыпаны горсти цветочных лепестков. В центре помещения на столе возлежал гриб чага, потрясающий своими размерами.

Юноша прошел магазин насквозь, мельком заглянул за ширму в глубине: там на грязноватой кушетке сидел мужчина голый до пояса, в его плечи и спину были воткнуты длинные иглы. Пожилой бэйцзинец с непроницаемым лицом вгонял в поясницу посетителю еще один тонкий шип.

Феликс толкнул неплотно притворенную дверь черного хода, попал в узкий темный коридор. В конце его виднелась еще одна створка.

Танатос распахнул ее и шагнул в просторную гостиную, заставленную потертыми креслами, диванами из красного плюша и низкими столиками. Бордовые занавеси с золотыми кистями драпировали стены. Запах духов, благовоний и пыльной ткани щекотал ноздри.

Дэймос неспешно натянул перчатки, выполняя неизменный ритуал всех темных сновидящих. И тут же деревянная панель, замаскированная длинными бамбуковыми висюльками, открылась.