Czytaj książkę: «Триста плюс: Радикальное продление жизни»

Предисловие

Как-то я увидел видеоролик в соцсети. Про элиту. Про самых могущественных и влиятельных игроков. В ролике звучали слова: «Они – боги, и у них только одна проблема: они не бессмертны». В точку!

А если сделать их чуточку бессмертными, интересно, как изменится мир? Никак! Мир останется таким, какой он есть. Просто некоторые люди будут жить существенно дольше остальных. Я хочу, чтобы такое будущее наступило, поэтому занимаюсь вопросом радикального продления жизни.

В этом году защитил магистерскую диссертацию по биологии, тема: «Разработка подхода к созданию терапии старения». Теперь продолжаю развивать её в аспирантуре.

Эта книга – не научный текст. Она не про клеточные процессы, от которых человек стареет, и не про возрастные болячки, от которых он умирает. Она про социально-психологические факторы, которые вносят вклад в процесс старения и умирания. Если этот вклад игнорировать, задачу радикального продления жизни не решить.

Если же социально-психологические факторы осмыслять, учитывать и, по возможности, сглаживать, то появится шанс для продления человеческой жизни, и некоторые люди будут жить 120+ 150+ 200 + лет. … А может, и 300+, как указано на обложке. В наше время обычным является такое, о чём раньше помыслить было невероятно.

Эта работа – продолжение моей книги «Социум убивает»¹. Читайте!

Социум убивает, сопротивляйся!

Интересная наблюдается вещь. Говорят: «Я умираю», «Он умер» или «Она умерла». В активном залоге. Это неправильно. Уместен пассивный залог.

Аналогия. Допустим, кого-то откуда-то выгнали. Мы так и скажем: «Его выгнали». Если скажем: «Он ушёл», – это будет искажение действительности. Некоторые так и говорят, когда их выгоняют: «Я ушёл». Приукрашивают свершившееся.

Как на русском языке выразить тот факт, что индивид мрёт/дохнет/клеит ласты/откидывает коньки не по своему произволу (захотел помереть – выбрал день и час – помер), а вынужденно?

Когда индивида заставляют/вынуждают умереть, говорят, что «его убивают». Например, гопники в подворотне дают по башке кирпичом, или палач нажимает рубильник электрического стула (правда, в этом случае говорят не «убили», а «казнили»). Когда индивид мрёт «своим ходом», никакое «казнили» точно не уместно. Значит, остаётся только «убили». Вопрос в том, кто убивает?

Вариант ответа, кажется, только один – смерть убивает (обобщённо, не фокусируясь на причинах кончины данного конкретного индивида: рак, инфаркт, деменция, или теломеры укоротились под ноль).

Но ведь вот какое дело… Смерть – это, вообще-то, абстракция. А в физическое умирание вносят вклад пять вещей:

– окружающая среда, состояние которой определяется социумом;

– нездоровые привычки, сформировавшиеся под влиянием того же социума;

– возрастная сегрегация (эйджизм), негативное отношение к старикам, которое образует социальное давление, подталкивающее индивида к смерти (я в другой книге это подробно разобрал²);

– социальный пример «все умирают», в смысле, в 70-80 лет, а не в 110-120 лет, этот пример идёт со стороны социума.

– покорно- примиренческое отношение к смерти, насаждаемое тем же социумом.

Как видите, людей убивает социум. Конкретный социум, а не абстрактная смерть.

Когда кто-то кого-то убивает соответствующим орудием – ножом, табуреткой или бензопилой, – уместно что делать? Сопротивляться! Стало быть, уместно сопротивляться и в случае убийства социумом. Каким же образом? По максимуму продлять свою жизнь!

Вот, например, Дэвид Рокфеллер восемь раз пересаживал себе сердце и дожил до сто одного года. Долгожитель по официальным меркам.

Рокфеллер имел баснословные бабки, чтобы активно сопротивляться. Миллиарды. У большинства миллиардов нет. Но деньги, собственно, не главное. Главное – это настрой. Внутренний настрой.

Не «я умру», а «социум убивает меня». Значит, буду сопротивляться, чтобы смерть случилась как можно позже. Такая позиция вполне возможна, это сильная позиция в противоположность трусливо-смиренной покорности.

Тем не менее, данная позиция в социуме считается ненормальной. Почему? Потому что, если заметная часть населения начнёт активно сопротивляться смерти, произойдут две вещи:

– во-первых, вырастет нагрузка на государство, которое стариканам пенсию платит, плюс расходы по ОМС (толку от него как с козла молока), государству это на фиг не надо;

– во-вторых, остальным индивидам, которые смерти сопротивляться не хотят и думать об этом не думают, будет дискомфортно, ведь сопротивленец выбивается из общей массы, как трезвенник среди алкашей, как бельмо на глазу.

Поэтому трусливо-безальтернативная покорность смерти, как единственная норма, социумом насаждается и пропагандируется. Так социуму выгодно.

Иллюзия, что смерти нет

Несколько лет назад я написал статью. И одна читательница разразилась томно-глубокомысленным комментарием: «смерти нет».

То есть как это нет? Как же кладбИща в каждом городе? А вот представьте себе, нет!

На уровне ощущений-эмоций стандартный социализированный индивид, у которого как надо работают психические защиты, собственной смертности (конечности) не ощущает. Для этого индивида его собственная смерть, в смысле полного исчезновения сознания/субъекта, не является реальностью.

Задайте кому-нибудь вопрос: «Вы хотели бы быть бессмертным?» Вас с вероятностью чуть меньше, чем 100%, сейчас же переспросят: «В физическом теле?» Это значит, что у индивида есть глубоко укорененное верование, что он может существовать после умирания организма, и оно вбито искусственно. Укоренено. На уровне же ощущений человек чувствует себя «бессмертным». С тем и живёт.

Я называю это вульгарной верой в бессмертие. Это верование настолько глубоко укоренено в культуре (коллективном бессознательном), что даже и не осознаётся индивидами как искусственная ложь и самообман. Это верование позволяет защититься от страха смерти.

А страх смерти, если его хотя бы однажды пережить, переворачивает жизнь. Со мной такое было в 2012 году. Я тогда имел дурную привычку гулять по ночам. И однажды на меня напали с целью ограбления. Чуть не убили. Я этих людей в последний момент голосом остановил. Не подумайте только, что я сестра Бене-Гессерит из «Дюны», я просто сказал, что всё отдам, и отдал. Но несколько мгновений моя жизнь была на волоске. Спустя примерно месяц я почувствовал страх смерти. Просто когда в кровати лежал. Страх смерти вызвало жуткое и ужасное ощущение. Моё тело выкручивало, бросало в жар. Мне казалось, что это продолжалось минут пятнадцать, хотя я думаю, что реально разве что пару минут. Потом прошло. Но я ощущаю теперь, что страх смерти во мне есть. Он глубоко, однако я могу почувствовать его «отзвук», если настроюсь, чтобы напомнить себе, какова на самом деле реальность.

Вульгарная вера в бессмертие является психологической основой религиозных доктрин о «загробном существовании»:

– либо вариант реинкарнации (не ссы, брателла, всё повторится вновь);

– либо вариант ада и рая (абсолютно комфортного бытия, мечта ленивого батрака).

Все эти умопостроения позволяют нейтрализовать страх смерти. И многие к ним прибегают. Я тоже, кстати, прошёл через религию в 16-19 лет.

«Принятие смерти», о котором часто говорят и пишут, – это фикция. Если бы «приниматель смерти» был честным перед самим собой, то признался бы, что в действительности у него нет никакого реального ощущения своего полного исчезновения, призрак которого маячит впереди. Потому что реального страха смерти он никогда не испытывал.

Вульгарная вера в бессмертие блокирует мотивацию бороться со смертью и продлять собственную жизнь. Зачем мне стремиться к бессмертию, я и так уже бессмертен! Подобным образом думает рядовой обыватель. Как же он обломается в самый последний миг своего бытия.