Розанов

Одно дело писать биографию человека. которого знают все, как Лев Данилкин о Ленине и Гагарине, другое - всеобщих любимцев из круга поуже, как Александр Ливергант об Агате Кристи, Джейн Остен и сестрах Бронте. В том и другом случае ответственность велика. но отблеск славы персонажа дарит энергетическую поддержку биографу. Задача посложнее - вернуть публике прозеванного гения, как это сделала Майя Кучерская для Лескова, обаяние незаслуженно забытого таланта тоже некоторым образом работает на паблисити книги. И совсем иное писать о человеке, настолько себя запятнавшем,что он как-бы стерт из коллективной памяти: современники исключили его из числа людей. достойных упоминания, а потомки вовсе не знают. За такой непростой труд взялся Алексей Варламов и справился блестяще Василий Розанов был одной из самых одиозных фигур Серебряного века enfant terrible творческой тусовки. Словно сотканный из противоречий, столь же талантливый и одаренный, сколь аморальный и беспринципный, семьянин и ниспровергатель устоев, непривлекательный внешне и магнетически притягательный, соединение бытовой юдофилии с политическим антисемитизмом, воинствующий антиклерикал и истовый христианин Варламов не ставит целью починить безнадежно испорченную репутацию, но, в лучших традициях биографической прозы представляет своего персонажа во всем многообразии его проявлений. "Розанов" в коротком списке премии Большая книга-2022 и это достойный претендент на победу.

Честно говоря, с творчеством героя книги я знакома постольку-поскольку, но имя его знакомо мне хорошо - как видного деятеля Серебряного века. С выбором я не прогадала, т.к. жизнь Розанова сама как роман - здесь и тяжёлое детство, и бурная личная жизнь, и творчество, и взаимодействие с современники, и проживание одной из самых сложных эпох.

Главный плюс этого текста - автор очень увлечён своим героем, а рассказ увлечённого человека интересен вдвойне. Но отчасти это и минус - иногда, будучи погруженным в текст, автор будто забывает, что у него есть читатели, перескакивает с одной мысли на другую, с цитаты на цитату, из-за чего приходится возвращаться и заново ловить нить повествования.

Другой очевидный плюс - несмотря на обозначенные увлечение героем автор не стремится обелить героя или сделать его монументальным, чистым и неприкосновенным. Были моменты, когда по-человечески было очень жаль Розанова, были моменты симпатии, моменты брезгливости и неприятия. Словом, книга посвящена не безгрешному гению, а человеку - яркому, но при этом сложному.

Ну и третье очевидное достоинство - изображение исторического фона, современников, огромная работа автора с библиографией.

Об этой книге думаю уже много дней после прочтения. Имя Розанов было мне, конечно, знакомо, но только прочитав книгу я поняла какую мизерную часть о нем я знала. Я читала «Мысленный волк» А.Варламова. после него перечитала Пришвина. Сейчас у меня на столе книга Розанова «Уединенное». Мне кажется, это лучшее, что может сделать читатель, продолжить знакомство с персонажем книги. Алексею Варламовв огромная благодарность за гигантский труд, за то, что сам понял своего героя и помогает понять его читателям, а это очень непросто. Книга оказалась неожиданно актуальной сегодня. В самой личности Розанова очень много того, что разделяет наш народ и сегодня. Это абсолютно уникальная личность, его жизнь, его мысли и его произведения заставляют многое переосмыслить и о многом задуматься. и печален итог его жизни и его семьи.

Благодаря получившей второе место в "Большой книге" 2022 года книге Алексея Варламова узнала о великом русском писателе и философе Василии Васильевиче Розанове, о полюбившихся ему его сочинениях и о биографическом романе "Кукха" Ремизова. Текст не совсем ровный: от очень интересного до заставляющего скучать.

несмотря на то, что я очень мало интересовалась писателями и поэтами Серебрянного века, случайно наткнувшись на эту книгу, остановиться, не дочитав уже не смогла.

Книга вышла под двумя названиями: «Розанов» в оформлении ЖЗЛ и «Имя Розанова» в ИД Молодая гвардия. Речь идёт о философе и публицисте серебряного века. Автор этой биографии достаточно известный писатель и публицист Алексей Варламов. Он не только доктор филологических наук и профессор МГУ, но и ректор Литературного института. С самого детства жизнь нанесла Василию Васильевичу Розанову достаточно жестоких ударов, чтобы навсегда изменить психику.

Для него это были не просто высокопарные слова, но прочувствованная с детства истина. Женившись на бывшей любовнице Достоевского, Розанов, как в поговорке про счастливую женитьбу и философа, принялся писать свою первую книгу по философии. А пожалуй, что и последнюю. Трактат «О понимании» понимания не встретил и у окружающих, и у жены. Трагедия изобретения велосипеда скорректировала направление его дальнейшего творчества. Сначала читается тяжело, цитаты мечутся, иногда я не понимал чью цитату читаю.

Герой книги писал в журналы и газеты на любые темы, за правых и левых. Детей ведь надо содержать, и не было никакой художественной прозы, которая могла бы принести ему доход. Эта книга в серии ЖЗЛ у автора не первая. Началось всё с Пришвина. Можно сказать, что Пришвин прошёл через всю литературную жизнь Варламова. И именно он был учеником Розанова в Елецкой гимназии, а через много лет чуть не стал любовником дочери Василия Васильевича.

Поэтому, когда встретилась эта фраза, я отмёл мысль, что автор рекламирует себя.

Но это что? Интегрированная реклама? Можно сослаться на книгу, но так!? Иногда текст походил на копание в грязном белье. Например, «документ» с переживанием Розанова стоИт у него или не стоИт, что он прибавил к его наследию?

Косноязычие периодически бросается в глаза. От Розанова заразиться немудрено. У того тоже в текстах порою хаос мыслей, с которым автор как будто не мог справиться. Вываливал на бумагу, потому что боялся забыть. Варламов называет его лучшим стилистом серебряного века... Ремарка в стиле Розанова:

Без сомнения, Розанов был психически нездоров и шло это из детства. То, что он не погиб раньше, не физически, так психически - случайность (божественное проведение для верующих). Его личные проблемы и проблемы его семьи определили направление его творчества. Его метания - признак болезни, но не гениальности. Его стремление вывалить свои переживания на бумагу это поток нездорового сознания, интимность к каждому за счёт сломанных с детства психологических барьеров. Потому многие находят отклик внутри себя на его тексты. Неспособность, либо просто отсутствие попыток глубокого самоанализа у читателя приводит к неожиданному эффекту его текстов. Он всегда зацепит, потому что мечется от одного полюса к другому. Но зацепит на эмоции и эмпирику. В отношении к Розанову мы с автором расходимся. Люди часто нарушают закон, когда думают, что их никто не видит, им ничего не будет и т.п. Когда их ловят с поличным, в зависимости от характера, они признают вину, пытаются убежать или начинают спорить, вести себя агрессивно и впадают в истерику. Ситуация с браками Розанова, это аналогичный случай. Только спор и истерика Розанова в силу его занятий и способностей приобрела больший масштаб. Всё это повстанчество его можно было бы оправдать и им восхищаться, если бы не личная его заинтересованность в этом вопросе. Если бы не те самые браки и дети, то не было бы НИЧЕГО. Всё остановилось бы на его «О понимании».

Как пример лексики книги.

Талант Розанова достиг такой величины, что "русское слово" готово было ему платить (и платило) за то, чтоб его не печатать.

Любопытно просто было, ничего страшного...

Изначально в отзыве я планировал много противоречащих друг другу цитат Розанова, но отказался от этой идеи. Всё-таки всё его творчество, кроме, может быть, первой книги, это мысли здесь и сейчас. А рассуждения такого плана склонны меняться день ото дня. Благодаря его раздражающему действию, он получил известность и выход в периодическую печать. Постоянный фонтан мыслей, без задержек и фильтров льющийся на бумагу, рождал каскад противоречий свойственный мыслительному процессу обычного человека в течении жизни, но в обычных условиях не доходящий до бумаги. Потому цитировать его противоречия бессмысленно, и каждый увидит в этих мыслях кусочек своего и кусочек противоположного. Для меня его жизнь не представляет такого интереса, чтоб захотеть ознакомиться с его творчеством. Но у Варламова получилось всё-таки вызвать желание прочитать Розанова, чтобы убедиться, что всё действительно так плохо. И прочитав "Уединённое", я остался при том же мнении. Такие сейчас в каждой соц.сети найдутся, и большая часть из них также делает это ради денег. Его печатание сейчас и рассвет популярности сродни популярности Жириновского В.В. и в этом мне видится трагедия. Философия и мнимая интеллигенция вновь просирает Россию.

Пляски автора вокруг еврейского вопроса, как и пляски Розанова вокруг него же набили оскомину. Семитам и антисемитам будет где разгуляться.

Собственно книга-то хороша. Как для тех, кто знает, кто такой Розанов, так и для тех, кто не знает. Для тех, кто интересуется серебряным веком, она обязательна для чтения.

Легко ли написать биографию? Одно дело если речь о человеке. которого знают все, как было, когда Лев Данилкин писал о Ленине и Гагарине, другое - о всеобщих любимцах из круга поуже, как у Александра Ливерганта с Агатой Кристи, Джейн Остен и сестрами Бронте. В том и другом случае ответственность велика. но отблеск славы персонажа дарит энергетическую поддержку биографу. Сложнее вернуть публике прозеванного гения, как это сделала Майя Кучерская для Лескова, хотя тут обаяние незаслуженно забытого таланта тоже некоторым образом работает на паблисити книги.

И совсем иное писать о человеке, настолько себя запятнавшем,что он как-бы стерт из коллективной памяти: современники исключили его из числа людей. достойных упоминания, а потомки вовсе не знают. За такой непростой труд взялся Алексей Варламов и справился блестяще. Василий Розанов был одной из самых одиозных фигур Серебряного века enfant terrible творческой тусовки. Словно сотканный из противоречий, столь же талантливый и работоспособный, сколь аморальный и беспринципный; семьянин и ниспровергатель устоев; непривлекательный внешне и магнетически притягательный; соединение бытовой юдофилии с идеологическим антисемитизмом; воинствующий антиклерикал и истовый христианин.

Со значимыми фигурами и не бывает так, чтобы одним цветом: в чем-то плох, в другом хорош - все как с обычными людьми. Но у тех, кого вспоминаем с любовью и уважением, достоинства перевешивают недостатки, кого с ненавистью - наоборот. Розанова забыли. Он писал много и говорят хорошо писал, но вот, как и не было. Может плюсы с минусами взаимно уничтожились и распылили человека?

Ребенок из очень бедной многодетной семьи, с детства познавший унижения нищеты и проблемы, доставляемые сексом. Нет-нет, никаких скандальных откровений, связанных с педофилией. Мать всего лишь сдавала комнату студенту и сожительствовала с ним, Разница в возрасте была солидная, ее старшие дети немногим моложе милого друга, тот тянул из возрастной любовницы пенсию, на которую семья могла бы существовать если и не в достатке, то хотя бы сносно, строжился над детьми, а когда любовница заболела - бросил ее. И ухаживать за матерью досталось Васе, а там такого рода болезнь, что не только судна выносить, но и спринцевать приходилось. Просто представьте. Вот как-то так.

В первом браке с Аполлинарией Сусловой Розанов отыгрывает тот же сценарий, жене 40, мужу 24. Она в прошлом любовница Достоевского и нет, вопреки предположениям некоторых биографов, это не было "женитьбой на Достоевском", чтобы таким странным способом приобщиться к любимому писателю. Просто для него она была блистательной женщиной, звездой среди гнилушек его круга, да к тому же знавшей самого Достоевского. Отношения портятся, чего проще развестись, но нет, жена не дает развода, а он уж и женщину хорошую встретил, которую полюбил всем сердцем,молодую вдову с ребенком.

Он был каким-то таким, органически не созданным для прямых путей. Подложное венчание с Варварой Бутягиной, за которое по закону и в Сибирь могли упечь как двоеженца, за бешеные деньги и все равно незаконное, после вечный страх, что детей объявят незаконнорожденными, что перед ними будут закрыты пути в жизни. Звериное желание оберечь своих от скверны и отсутствие элементарного понятия границ допустимого в разговорах с друзьями, да в собственных сочинениях. Ратовал за святость семейных уз, а едва набрав популярности, пустился в разврат.

Восхищался евреями, их семейственностью, взаимовыручкой, интеллигентностью и начал эту мерзкую писанину с делом Бейлиса. Ладно бы еще сам извалялся в дерьме - втянул в эту гадость Флоренского, который дружил с ним и пытался обуздать темперамент. И теперь, век спустя, стоит упомянуть этого святого человека, тотчас вспоминают не план ГОЭЛРО, у истоков которого стоял, не агар-агар и микройод, способы синтеза которых из бросовых прежде водорослей разработал, не тысячу чудесных писем семье с Соловков, и не мученическую смерть - нет, скажут: "А, Флоренский, это который "кровь христианских младенцев" Вот ненавижу! И не говорите про "скажи кто твой друг", некоторые люди с нами не потому, что внутренне суть такие же, а в качестве кармического злосчастия.

Автор не ставит целью починить безнадежно испорченную репутацию, но, в лучших традициях биографической прозы представляет своего персонажа во всем многообразии проявлений и если бы не Флоренский, я-читатель наверно в чем-то посочувствовала бы этому жалкому человеку. Алексей Николаевич Варламов не впервые обращается к истории российской культуры начала ХХ века и к такого рода маргинальным фигурам. У него есть биографическая книга о Распутине, есть роман "Мысленный волк", где тот фигурирует вместе со многими реальными историческими персонажами, если мне не изменяет память. там и Пришвин, о котором Варламов тоже писал ЖЗЛ, и исключения которого из гимназии Розанов добился, будучи его учителем. Вот так тесен мир.

"Розанов" в коротком списке премии Большая книга-2022, это интересная умная многоплановая вещь, достойный претендент на победу. И до конца ноября Литрес предоставляет свободный доступ - не упустите возможности.

(С. 45) Книга, безусловно, необходимая для понимания жизненных обстоятельств Василия Васильевича Розанова, русского мыслителя, писателя, журналиста, обожавшего Достоевского и ненавидевшего Гоголя. Но всё здесь приводит в ужас и уныние! Ощущение кромешной тьмы, беспросветности и т.п., той самой достоевщины, если не сказать передоновщины. Задворки Серебряного века, а может и подполье?! И это касается не только Розанова. Странными карикатурами выступают розановские жена и дети. С болью, но без отсвета таланта. Биограф периодически разрывается между желанием обвинять и защищать своего героя, пытается объяснить и оправдать то, что не поддаётся никакому трезвому осмыслению. Много мыслей в книге перенесено в примечания, но кто их будет читать? Наверное, перед знакомством с этой биографией стоит открыть «Уединенное» и не читать розановской спорной эмоциональной публицистики. Это даст представление о таланте Розанова и, возможно, примирит (хотя бы в некоторой степени) с фактами его жуткой жизни. Страдания Василия Васильевича были невероятны, но как часто они произрастали из его страшных фантазий, лжи, надуманности и заурядной пакости! Широко представлена в книге переписка Розанова, его постоянный диалог с П. Флоренским, С. Дурылиным, С. Булгаковым и др.

Дурылин о Розанове (С. 386)

Долгие годы писания Розанова были погребены под тяжёлой могильной плитой, покрытой зелёным мохом. Но, как известно, всё течёт, всё меняется. И маятник истории, качнувшись влево, качнулся вправо. В стране развитого социализма начались перемены. И оказалось, что "хрупки могильные плиты", "мягче воска гранит". Книги Розанова вновь появились в руках читающей публики — бумажные листы, пропитанные дурманами, которых так ждала обкуренная “перестройкой” интеллигенция.

"Василия Васильевича надо глотать целиком — если можете и хотите, и отбрасывать целиком — если не умеете и не желаете проглотить". Один мой старший товарищ рассказывал, как в начале девяностых внял совету Павла Флоренского и "проглотил" Розанова "целиком", вместе с его юдофобством и юдофильством, "христоборчеством" и юродством, "семейным вопросом" и "тайной пола". Но не смог переварить эту адскую смесь. И в течении последующих двух лет выдавливал из себя, "выблёвывал" розановское "красное словцо", до самого "последнего листа".

Флоренский, конечно, философ авторитетный и всё же, в отношении Розанова, я предпочитаю руководствоваться простонародной мудростью: мухи отдельно, котлеты отдельно. Именно так я и поступила, отделив всё зыбкое, путанное, противоречивое в творчестве Розанова от по-настоящему талантливого. "Мой" Розанов — это гениальный художник слова, создавший "Уединенное" и два короба "Опавших листьев". Если вы заботитесь о своём пищеварении — мой добрый совет: не глотайте Розанова целиком, а употребите только три эти части. Уверяю вас, они в полной мере удовлетворят ваш духовный голод.

Но вот художник берёт кисть, и... "Узнаю брата Колю". Портрет Василь Василича удался: "Скользкий, липкий, укорачивающийся и растягивающийся по мере нужды", "болтливый и чуткий к интимным подробностям", "впечатлительный, талантливый, многообразный, имеющий тысячу разных мнений об одном и том же предмете" — пятьдесят оттенков Розанова. У художника легкая рука, жаль только, что он часто пользуется чужими красками. Но в целом картина получается весьма убедительная. Надеюсь, что и литературные академики "Большой книги" оценят. А оценив, торжественно вручат автору заслуженную первую премию.

Алексей Варламов - мой автор в серии ЖЗЛ. По двум причинам. Во-первых, пишет он о тех писателях, произведения которых я люблю или они, по крайней мере, мне интересны. Отсюда - желание получить "системное" представление о жизни авторов, их творчестве, о событиях, связанных с написанием и публикацией их книг, об их взаимоотношениях с современниками. Интересен также и взгляд самого А.В. на некоторые из их произведений. "Красный граф" Алексей Толстой и любимый мной светлый и мудрый Михаил Пришвин. "Недопечатаные" при жизни Платонов и Булгаков. Александр Грин, книги которого в шестидесятые годы прошлого века пережили второе рождение. Что объединяет этих людей, почему их судьбы заинтересовали автора? Мне кажется, общим является сложно-обостренное восприятие реальности и желание осмыслить положение человека в этой реальности и шире - Человека в Мире и Времени. Вторая причина, по которой мне интересны книги Варламова - их высокая информативность и ощущение глубокого знания автором того периода в истории русской литературы, о котором он пишет. Василий Васильевич Розанов не входит в число литераторов мне интересных. Более того, сознаюсь, что практически не знаком с его произведениями, если не считать фрагментарно прочитанных страниц из "Опавших листьев". Что подвигло на чтение? Доверие к автору и короткий список Большой книги. «Розанов был пророком. Розанов был титаном, провидцем, святым. Он был святым, потому что гениальность и есть святость. У него было много недостатков, многое было в нем уродливо, но это нисколько не опровергает его святости: “нечто” (в “ничтожестве”), чтобы сознать себя; самосознание становится сильнее всего после вины» «Открытое письмо литераторам к полугодовщине кончины В. В. Розанова» Э. Ф. Голлербаха "Мерзость запустения" тяжелых, мрачных лет костромского детства, ранняя смерть отца, уход за больной матерью. Гимназия. Московский университет. Знакомство и брак с Аполлинарией Сусловой. Учитель географии в Брянске, а затем в Ельце. Пересечение с Пришвиным. Начало литературной работы. Уход от Сусловой. Первые публикации. Новая семья и безуспешные попытки ее узаконить. «Отрицание церковными властями его нового брака, непризнание его жены и детей, его собственная семейная история стали маленьким прологом, одним из миллионов ручейков, ведущих к общенациональной смуте, которая в итоге смела Российскую империю, поколебала Церковь, но и саму розановскую семью уничтожила. ...его тяжба с Богом ни к чему путному не привела. В. В. не меньше другого своего великого современника заслужил горькой чести прозываться «зеркалом русской революции»...» Переезд в Петербург, литературный успех и признание.«Консерватор, славянофил, ортодокс, каким он прибыл из провинции в Петербург, В. В. в общем-то никому особенно любопытен не был. Просто еще один. Да, задиристый, более яркий, более талантливый и радикальный, чем прочие, составивший себе определенную известность, и что? А вот Розанов язычник, Розанов антихристианин, египтянин, Розанов с темой пола, Розанов, по выражению Гиппиус в ее рецензии на книгу «В мире неясного и нерешенного», «великий плотовидец» – иное дело. Его высказывания, его выпады казались новыми, острыми, неожиданными, а главное – в высшей степени современными и вызывали огромный общественный интерес.» Сложное время. Сложный характер. По мнению одних - гений, другие считают мракобесом и бездарью.«Розанов есть Розанов, и ничего к этому ни прибавить, ни убавить, разве что попытаться его разъять, разделить на части и брать то, что каждому кажется удобным. И многие так и делают, отчего В. В. предстает в иных толкованиях православным консерватором, в других – либералом, в третьих – модернистом, в четвертых – националистом, а он был – всем этим сразу и ни от чего не собирался отказываться. Один из самых известных фрагментов из «Опавших листьев» – «Вывороченные шпалы. Шашки. Песок. Камень. Рытвины. – Что это? – ремонт мостовой? – Нет, это “Сочинения Розанова”» – есть художественное свидетельство того, что никому из читателей и почитателей В. В. не удавалось и не удастся легко и с приятностью прогуляться по садам его словесности.» Варламову удалось рассказать о человеке, без которого "не было бы в России Серебряного века, а если и был бы, то совсем другой, более пресный, гладкий, безопасный, полый и бесполый. Однако и Розанова невозможно представить в иную эпоху. " И рассказ этот, как всегда у Варламова, оказался и рассказом о времени, в котором жил человек.

Слишком много цитат в рецензии (а в заготовке к ней их еще больше). Но это как раз и доказывает, что книга является не просто источником информации о жизни Василия Васильевича Розанова, она сама - достойное произведение данного жанра литературы, язык ее точен и богат, а содержание глубоко и интересно.